– Это так важно?

– Подумай сам, – с явным удовольствием продолжал меня учить Михаил. – Чтобы ты родился, твои родители, опять же, к примеру, должны были встретиться на практике в университете. А если у нас до сих пор школ нет, откуда тебе взяться?

– У вас нет школ?! – это было ужасно.

Таксист цокнул языком и обреченно помотал головой, недовольный глупостью собеседника.

– Есть у нас школы! Я просто пример привел.

– Странно. На первый взгляд наши миры не так уж сильно и отличаются.

– Это на первый взгляд. До начала первой четверти семнадцатого века так и было…

– А что случилось потом?

Михаил на несколько секунд перевел свой тяжелый взгляд на меня:

– По-моему в Англии вышел закон «О монополии», по которому начали выдавать патенты на изобретения. Только вот вместо того, чтобы изобретать свое, люди повадились нырять в ваш мир и воровать идеи изобретений. Так ведь легче – взял чужое изобретение, запатентовал и готово… и даже свои мозги не нужны. Докатились до того, что сами государства стали выкупали патенты, чтобы новшества пускать в производство. Причем право обладания на изготовление изделий имеет лишь лицо, владеющее патентом на изобретение.

– Вот как вы узнали что я – “гость”! – догадался я. – Россия не имеет прав на изготовление автобусов?

– Именно так. Индийцы первые запатентовали общественный транспорт на двигателе внутреннего сгорания.

– А эта «Волга»? – удивился я.

– На электричестве…

– Но это же абсурд! Почему правительства стран не могут обмениваться или продавать принадлежащие им изобретения? Всем это пошло бы только на пользу!

– Да я и сам это понимаю, и все понимают, но вот сделать ничего не могут. Просто наш мир находится в подобии вашей “холодной войны”. Только вместо гонки вооружений происходит гонка украденных технологий – у кого больше, тот и лучше.

– Но зачем?!

– Ну, вот опять ты задаешь мне непосильные вопросы. Наверное, как и в любом мире, власть – самый сильный наркотик, за который “больной” способен продать даже близких людей, не говоря уже о своем народе. По телевизору только и слышно, как страны ведут бесчисленные тяжбы и даже войны за изобретения.

– Не-по-ни-маю… И что, одна страна может запретить использование технологии всем остальным?

– Да. Обладатели патентов, конечно, продают возможность пользоваться технологией, но чаще просто сдают в аренду – и то, за баснословные деньги! В нашем мире лишь единственная страна может позволить себе купить любой патент.

– США? – догадался я.

– Не-а… Китай. У них есть все – это самая развитая страна в мире. И автобусы, и мобильная связь, и спутниковое ТВ, и даже выращивание марихуаны. Да что там, если у них во всю мощь используются генераторы энергии на воде!

– На воде? – я чувствовал себя Незнайкой на луне.

– А как же! – с видом знатока подтвердил он. – Это изобретение можно считать самым главным после колеса. Холодный ядерный синтез воды был открыт у вас сразу после второй мировой. Насколько я осведомлен, эта технология в вашем мире под запретом.

– Нефть? – понял я.

– Наверное. Тебе лучше знать.

– Так у вас нет поездов именно из-за патентов? – я решил выдвинуть свое предположение.

– Как нет? Ты же сам только что с вокзала.

– Я имею в виду те, что передвигаются по рельсам…

– А-а… Железная дорога Канаде принадлежит. Поэтому мы производим скоростной транспорт на воздушной подушке.

Новый мир мне нравился все меньше и меньше.

– Как же вы живете?

Михаил фыркнул:

– Не все законы одинаково полезны! Если что-то запатентовано, это не значит, что «продукт с хозяином» нельзя производить и пользоваться. Можно, но только чтобы никто не видел и мамка не заругала. Китайцы самый большой поставщик таких вот “пиратских вещей”. Они скупают патенты для использования внутри страны, а сами штампуют копии на экспорт. Благодаря созданному ими черному рынку наш мир и живет. Официально радио принадлежит Израилю и куплено Китаем на 20 лет…

Михаил залез рукой куда-то под руль. Раздался щелчок, и тут же салон заполнил бойкий голос диктора.

– …а слушаем и мы. Главное, чтобы тихо. Правительство «вроде как бы» преследует пиратство, но на самом деле понимает – без него экономика и жизнь людей скатятся в … В нашем мире все делают вид будто ничего не происходит, играя роли.

– Думаю, в этом наши миры не отличаются, – невесело усмехнулся я.

Он замолчал, и в салоне кроме «голоса из ниоткуда» никто не произносил ни звука. Мы уже повернули на Яблочный проспект – длинная улица как раз завершалась поворотом к моему… к нужному дому. Ехать оставалось минуть семь.

– Тебе только кажется, что мы живем абсурдно. У нас есть многое, чего вам не хватает. Наши туристы и исследователи параллели…

– Туристы? – это что-то новенькое.

– Ну да. Нам официально разрешено путешествовать в вашем мире. Правда стоит это очень, очень дорого. Как если сравнивать с космическим туризмом.

– Ого! – я представил те суммы.

– Ну, немного меньше, конечно. Но однозначно, это удовольствие не для бедных. Сначала нужно получить разрешение у вашего правительства. Они приставят слежку…

– Зачем? – мне были не совсем понятны такие меры предосторожности. – Чтобы не сбежали? Не эмигрировали?

– Скорее, чтобы не разболтали.

– А разве не любой желающий может перебраться из мира в мир? Как, например, я это сделал.

– Не так все просто! По какой-то причине у вас в сотни раз больше “колодцев” ведущих к нам, чем от нас к вам. Наши колодцы буквально по пальцам можно пересчитать. Поэтому если у вас они спрятаны кое-как и почти не охраняются, то у нас они под жестким контролем. Ведь «колодцы» не могут пропускать сколько угодно людей. После каждого прошедшего сквозь них живого существа требуется передышка. Поэтому у нас достать разрешение на прыжок не так-то и просто. Куда поворачивать? – Я показал. Михаил заехал между домов и остановился, безошибочно выбрав мой подъезд. – Ты когда из “колодца” вышел, ничего вокруг себя не заметил?

– А что я должен был заметить?

– Узоры. Когда пересекаешь границу миров, на выходе из «колодца» на земле образуются огромные узоры, вблизи похожие на пересечение линий на земле, а сверху, с высоты выглядящие как соединенные причудливым образом круги.

Я сразу вспомнил загадочные круги на полях. Их создание масс-медиа всегда приписывали пришельцам, а все оказалось немного иначе, вот и разгадка…

– Пока эти узоры не “пропадут”, не исчезнут, “колодцем” пользоваться нельзя – все равно не пропустит. Это может длиться от нескольких часов до месяцев – у каждого КПП свой временной промежуток восстановления. У нас этим свойством контрабандисты пользуются.

– То есть?

– Ну, не все же “колодцы” государству принадлежат. Некоторые еще только находят. Есть тайные, о которых знают и пользуются обычные люди, которые становятся охотниками за изобретениями в вашем мире, чтобы продать их здесь. Это очень распространенный и прибыльный бизнес. Хотя, не скрою, порой опасный. Раздобыв у вас хорошее изобретение, можно в одночасье стать миллионером. Именно поэтому многие вещи не входят в обиход в вашем мире, но появляются у нас. Вот так.

– Да уж…

– Но и это не самое интересное, – Михаил получал своеобразное удовольствие, удивляя меня. – У нас раньше такая услуга практиковалась – оживление погибших родственников.

– Это ж каким-таким образом?

– Очень просто! Допустим, погибает близкий человек, и кто-то очень сильно страдает. Тогда появляются парни, похожие на бандитов, и предлагают “воскресить” родственника. Естественно за огромные деньги.

– И что, действительно воскрешают?

– Ну, – Михаил задумался, подбирая верные слова, – и да, и нет… Да – так как спустя какое-то время к тебе домой приводят точную копию родственника. Нет – потому что никто его не воскрешает из мертвых, а просто похищают в твоем мире, и переправляют сюда. Конечно при условии, что в вашем мире живет альтернативный погибший. Если же его никогда не существовало или он к этому времени уже погиб… Сам понимаешь.

– И что, этот бизнес до сих пор процветает?

– Намного в меньших размерах, и только с детьми, моложе подросткового возраста.

– Почему такие ограничения? – не понял я.

– А представь, что ты уже вполне взрослый человек, привыкший к определенному укладу жизни, правилам поведения, техническим благам… Как вдруг, непонятно каким образом оказываешься в «сошедшем с ума» мире. Тебя окружает вроде и тот же самый мир, а вроде и другой. Людям просто крышу сносит. Лишь один из десяти адаптируется, остальные в психушку попадают.

– Неужели это такой огромный удар по психике? Я же в норме, – не согласился я.

– Ты в норме, потому что самостоятельно пришел сюда и ожидал возможных отличий между мирами. А закинь тебя сюда без объяснений, ты бы наверняка решил, что окончательно спятил.

– Но ведь можно было и объяснить, где они.

Михаил засмеялся:

– Как ты себе это представляешь? «Здравствуй. Мы тебя украли в параллельный мир, так как очень скучали по нашей погибшей тете. Теперь ты будешь вместо нее. И фиг с ним, что в твоем мире близкие, родственники и полиция сбились с ног в поисках тебя!». Так?

– Н-да, звучит абсурдно, – наконец, признал я, решив больше не лезть со своими предположениями.

– Лишь дети более-менее адаптируются. Они ведь не знают, как должно быть «правильно», вот и подстраиваются под меняющиеся обстоятельства намного легче. И то, они замечают, что мама и папа немного, а может и сильно поменялись заодно с окружающим миром. Так или иначе, всегда остается большая вероятность, что у «оживших мертвецов» могут вскипеть мозги. Поэтому все поменявшие место жительства с того мира на этот, должны пройти курс терапии у парапсихолога…

– Это тот, что всякие необъяснимые вещи и сверхспособности изучает?

– Нет-нет, – хмыкнув, покачал головой таксист. – Это у вас они «изучают». А в нашем мире парапсихология – часть научной психологии, исследующая адаптацию и различия психики в параллельных мирах, – выштудированно, словно по шпаргалке, выдал Михаил.

– Канал «Дискавери»? – догадался я.

– Так точно!

Теперь мне настала пора вздыхать. Тяжко, ой как тяжко все это укладывалось в голове.

– А я и не говорил, что будет просто. Но то, что я успел тебе рассказать – лишь малая толика моего мира.

– Неужели может быть еще что-то? – воскликнул я.

– Эх-х… Ты даже не представляешь. Когда с магией столкнешься…

– С чем?! – ох и скривился я, не веря своим ушам.

– Потом расскажу. Вот мой номер, – Михаил протянул мне визитку. – Если нужен буду – звони. Но и зря не беспокой.

– Я что-нибудь тебе за доставку должен? – вежливо спросил я, стараясь сдержаться, чтобы не начать умолять о продолжении разговора.

– А что ты можешь мне предложить? Деньги ваши нам не подходят. Иди уже… – по-дружески попрощался новый знакомый.

Мы пожали руки.

– И помни, – сказал Михаил, когда я уже выбрался из машины. – Ты – “гость” из мира, благодаря которому мы и существуем. Не знаю, кто ты у себя, но здесь ты можешь получить даром почти любую услугу. Нам твердо внушили, что мы вам обязаны всем.

По ступенькам я поднялся на свой этаж, подошел к двери-близнецу нужной квартиры и… так и застыл.

«Здравствуйте. Я “гость” из другого мира. Впустите переночевать. Это моя квартира» – я совершенно не представляю, как буду говорить эти слова. Мне кажется, они вообще вряд ли смогут вырваться за пределы моих губ. А что если никого нет дома? Попроситься к соседям? Была не была! Я нажал на звонок, но никакой реакции не последовало. Попробовал еще несколько раз оживить сломанный механизм, но опять без толку.

Пришлось стучать, но результат оказался прежним. Дома никого не было. Неужели придется идти к соседям?

Не больно ожидая хоть какого-нибудь эффекта, я дернул ручку, которая, вот чудо, с легкостью поддалась. Ну, конечно, зачем выдумывать какие-то трудности, если все элементарно. Дверь открыта, стол накрыт, кровать постелена, а Баба-Яга топит печь.

Петли издали знакомый пронзительный скрип. В коридоре темно, но в комнате горит свет. Значит, дома кто-то может быть.

Аккуратно ступая, чтобы сильно не шуметь, я старался хоть что-нибудь разглядеть в коридоре. Чувствовал себя полисменом из американского боевика, пробравшимся в дом к преступнику. И чтобы не нарушать законы жанра, я громко спросил:

– Есть кто-нибудь?! Хозяи-ин?!

Но в ответ ни звука. Я мельком заглянул в освещенную комнату – никого. Затем кухня, ванная, туалет – тоже самое. Тогда я прикрыл за собой дверь… просто прикрыл, чтобы хозяин мог спокойно вернуться и застать у себя в гостях постороннего человека. Если мне не повезет, дело может обернуться скверно. Интересно, почему власти, столь расположенные к чужеземным «гостям», не моги предоставить мне гостиничный номер, а обязали законопослушный народ принимать у себя незнакомцев?

Уже немного поуспокоившись, я прошел в комнату, собираясь присесть где-нибудь на виду, чтобы дождаться хозяина. Стоило зайти и осмотреться, как… БАТЮШКИ МОИ! По полу были разложены мои оставленные в том мире черновики. Только здесь лежали не сами листы, сделанные из бумаги, а их туманные фантомы. Словно на полу просто лежит несколько прямоугольных теней. При этом, все буквы, каждое слово, словно вышитое белой нитью, можно с легкостью различить. Я попытался поднять “листы”, но как и в случае с фантомами на мосту, моя рука прошла сквозь листы – тени никак не реагировали на мои прикосновения.

– Это всего лишь проекция… иллюзия, – послышался голос из-за моей спины. Я резко обернулся, стараясь унять бешеный стук сердца.

В проеме, дружелюбно улыбаясь, стоял молодой человек. Высокий худощавый парень, на вид лет тридцати. Длинные вьющиеся волосы, смолянисто-черные. Острый нос и выдающиеся скулы… Но все внимание к себе привлекали глаза: еще более черные; чарующий взгляд, отточенный лезвием опыта – юноша необычайно, просто божественно красив. Мне приходиться сделать немалое усилие над собой, чтобы перестать им любоваться – определенно, его внешность обладает силой притягивать, сравнимой разве что с лучшими произведениями ювелирного искусства.

– Я… – попытался найти подходящее объяснение не прошенного визита, но он сделал лишь знак рукой, мол, не надо.

– Я знаю, кто Вы, Андрей Иваныч. Я как-никак около полугода каждый день наблюдаю Ваш фантом. Поэтому даже по строению тела смогу Вас узнать.

– А Вы?

– Игорь, – представился мужчина. – Ваш сосед по комнате.

Он подошел ко мне, протягивая руку. Затем после крепкого пожатия, сел на кровать, словно позволяя мне осмотреться и привыкнуть, молча глядел в сторону, как бы задумавшись о чем-то своем. Я подметил, что мебель, хотя немного и отличается от той, что стоит у меня, но полностью дублирует расположение в моем мире.

– А я вот думаю, куда Вы запропастились? Вас все нет, и нет, а я преданно жду продолжения истории, – улыбается Игорь выверенной до миллиметра обаятельной улыбкой.

– Какой истории?

– Ну как же, о пропавших буквах, – кивком он показывает на фантомы листов. – Я Ваш большой поклонник. Все написанные Вами истории, что я имел честь прочитать, произвели на меня большое впечатление. Причем каждый раз они не перестают меня удивлять.

– Спасибо, – смутился я, как бывает каждый раз, когда меня хвалят. – Только ничего страшного, если я сегодня останусь у Вас? А то мне сказали…

– Не смейте беспокоиться, Андрей Иванович! Приму Вас как лучшего друга. Я поступил бы так, не будь даже этих дуратский законов “о гостеприимстве”. Ведь мало того, что я восхищаюсь Вашим талантом, так еще и моя жизнь в какой-то степени зависит от Вас. Хотя об этом позже. Может быть, Вы хотели бы перекусить или поужинать? Борщец с рюмашкой? Как Вы на это смотрите?

Игорь говорил с возвышенно-учтивыми интонациями, будто мы сидели не в однокомнатной квартире, а в огромном зале дворца, но при этом у меня не возникало ни малейшего ощущения фальши или наигранности. А я очень чуток к таким вещам.

– Если можно, кофе с бутербродами. Сильно есть не хочу, но и пополнить желудок чем-нибудь надо, – принял я приглашение.

– Конечно, – Игорь поднялся и отправился на кухню. Загремел, зашебуршал, защелкал ножом по доске. От одних этих звуков захотелось съесть все, что он приготовит.

Комната, как я уже говорил, и расположение мебели в ней полностью совпадали с моей. Разве что у стены стоял невысокий, доходящий мне до груди книжный шкаф, весь уставленный книгами. Судя по их корешкам, здесь было, по меньшей мере, десять разных языков. Интересно, кто Игорь – ученый, полиглот, любитель? Хотя волне может быть, он снимает эту квартиру, так же, как и я, и все эти книги достались ему от прежних хозяев ненужным балластом.

– Игорь, скажите, Вы квартиру снимаете или она принадлежит Вам? – спросил я громко, чтобы он мог расслышать на кухне.

– Снимаю, – отозвался хозяин. – А у нас по-другому и не получится.

И уже зайдя в комнату с подносом с чашками и тарелкой, полной снедью, продолжил:

– В нашем мире все имущество принадлежит государству.

– То есть квартиру нельзя купить в свою собственность?

– Нет. Мы все снимаем жилье в наем.

– Хм… И когда я решил переехать жить в другой город…

– Вы просто собираете вещички, оставляете квартиру для других жильцов, а сами арендуете у государства другую, – закончил он за меня. – Сколько комнат, метраж и расположение жилья зависит от заработков семьи.

– Но это же ужасно! – не сдержался я, совершенно не представляя, как можно жить, не имея своего дома.

– Ай, все уже привыкли. Кто хочет, тот поколениями снимает одно и то же жилье, а кто нет – сразу же переезжает в более просторные хоромы, получив прибавку к жалованию. Лично для меня быть не привязанным к месту очень удобно.

– А Вы, Игорь, ученый? – озвучил я, казалось бы очевидную вещь, на что Игорь учтиво улыбнулся.

– И да, и нет.

– Уж слишком часто в вашем мире я слышу эту фразу.

– Какую? – не совсем понял он.

– “И да, и нет”.

– Это потому, что Вы здешнее мироустройство пытаетесь засунуть в привычные для Вас рамки. Но это невозможно. Вы скорее ищете различия между нами, думая, что в целом мы похожи.

– А разве не так?

– Увы. Поверьте, если бы – Вы, Андрей Иванович, искали схожие черты, первоначально предполагая нашу разность, Вам было бы намного проще адаптироваться здесь, – уверял Игорь.

После его слов и того, как он говорил, у меня не осталось никаких сомнений – этот человек ученый. О чем я ему и сказал. Но он лишь вздохнул:

– Ну вот видите, Вы мыслите мерками своего мира. Я ученый не в том смысле, что “учен” и много знаю, а в том, что «исследователь первооткрыватель», но это лишь отчасти. Вы определили мое звание, видимо по той полке с книгами? «Наверное, только ученому человеку свойственна потребность знать такое количество языков» – решили Вы. Верно?

– Верно! – поразился я его проницательности.

– Только если б Вы хоть немногим больше знали о нашем мире, то в первую очередь заподозрили меня в занятиях магией.

– То есть… Игорь, хотите сказать, что вы – маг? – усмехнулся я. Нет, я, конечно, помнил об упоминании Михаилом магии, но тогда я решил, что таксист просто попытался надо мной подшутить. И несмотря на подтверждение Игорем слов Михаила, мне все равно слабо верилось. Странная патентовая политика – пусть так, но магия…

На мой вопрос Игорь сдержанно кивнул, мол, да, я – маг.

– Тот самый волшебник, который читает заклинания, управляет волшебной палочкой и варит кошек в котле, разгуливая по улицам в забавной конусообразной шляпе? – уточнил я, стараясь оставаться серьезным.

Игорь засмеялся, но не обидно. Было заметно, что его на самом деле развеселило мое представление о магии.

– Нет-нет, что Вы. Если сварить кошку, получится лишь вареная кошка. Волшебной палочки в Вашем понимании не существует, а вот заклинания я не читаю, а пишу.

– Пишете? – зачем-то переспросил я.

– Как Вы могли заметить, Андрей Иванович, наш мир более зыбок и прозрачен, нежели ваш. У нас границы между материей и энергией прозрачны, а кое-где и вообще стерты. Вы это даже сейчас можете видеть, – он указал на тени листов на полу. – Ваш мир более толстокож, поэтому многие вещи вы попросту не видите, хотя они и существуют. И оба наших мира подчиняются одним и тем же законам. По тому, что вы не видите, но чувствуете воздействие этих невидимых сил, вы можете верить в них или нет. А мы видим, и знаем, что это существует. Если раньше мы приписывали все это божественным силам, то сейчас с развитием сознания и науки остается лишь понять и изучить эти чудеса.

– Как с молнией? В древности люди считали ее проявлением божьего гнева, пока не открыли электричество.

– Именно! – Игорь радовался моей понятливости, хотя таксист на нее только и делал что жаловался. – Наша наука направлена не на развитие технологий, так как нам достаточно их заимствовать у вас, а на осознание и заимствование таинственных сил. Поэтому так называемая «магия» в нашем мире никак не стоит на уровне с вашими гадалками и ясновидящими бабками. У нас это официальная область научных знаний. Я, например, работаю в ИМИВМ – Институте Магических Исследований и Высших Материй.

– Действительно, как-то с трудом все в голове укладывается…

– Понимаю, – Игорь сочувствующе развел руками. – Из-за этого дурацкого патентования по техническому прогрессу наш мир уступает вашему, зато магия нам дает очень многое в быту и не только. Благодаря ей наше общество смогло решить многие проблемы.

– Значит, сейчас я разговариваю с настоящим магом? – спросил я скорее для самого себя.

– Не обессудьте, – вежливо подтвердил Игорь. – По сути, я – физик. Только физик той области, которой у вас пока нет, и вы только сейчас пытаетесь ее доказать. Нас обязывают внимательно следить за всеми исследованиями, происходящими на вашей земле. Американцы даже журнал выпускают «Физика двойной Земли». Кстати, в прошлом номере один доктор написал, что технический уровень вашего мира достиг тех высот, когда вы способны подойти вплотную к альтернативной физике, затронув волшебство.

– Что вы имеет в виду?

– Женевский коллайдер, например. У вас много подобных исследований, но даже когда вы поймете устройство мира, благодаря этим открытиям, они не скоро доберутся до обычных людей.

– Почему?

– Потому что все ваше представление о мире в раз обретет другой цвет. Хаос, паника и даже войны – неотъемлемые части трансформации мира. Людям будет тяжко перестроиться, и общество какое-то время будет «болеть», стараясь пережечь чужеродный информационный вирус, пока наконец не смирится с реальностью волшебства. Поэтому даже если правительства и решат информировать граждан, то будут делать это оч-чень маленькими порциями. И правильно сделают, потому что наш мир в свое время чуть не развалился пополам.

– Да что же там такого необычного?! – недоумевал я.

– Ну, например, научное доказательство существования Бога – единого для всех. Сейчас различия религий в нашем мире носит скорее номинальный характер, культурный. А тогда, вы что, фанатики чуть было не взорвали все к чертям! Мы многое доказали: существование души, ее бесконечное переселение из тела в тело, высшие слои мироздания…

– Это где ангелы живут? – уточнил я.

– Именно. И многое-многое другое: порча, энергетика, проклятия и заклинания… Не говоря уже о параллельных вселенных, левитациях и телепортации.

– Может еще и фаерболы существуют? – пошутил я, на что Игорь вполне серьезно подметил, что не совсем в таком представлении, какой я имею в виду, но существуют.

– Все это вам еще предстоит открыть и доказать!

– Но если здесь вы так далеко продвинулись в обосновании духовных составляющих жизни, этот мир должен быть совершенным! – воскликнул я. – Никто не станет убивать, воровать, обманывать…

– Глупости! – оборвал мой восторг Игорь. – Не забывайте, что в любом из миров человек остается человеком – за редким исключением ленивым, скучным существом, держащимся за собственные пороки, как за спасательный круг. Все знают о вреде курения, но лишь единицы продолжают курить. Так с чего Вы взяли, что узнай люди наверняка о существовании души, хоть кто-то кинется ее очищать? С доказательством Бога наше общество поменяло убеждения, но не свою суть. У нас, как и прежде, духовность – это в первую очередь способ заработать, и только потом забота о душе. – Игорь явно знал, о чем говорил. В его голосе и словах слышались железные нотки уверенности, которые могут появиться лишь у человека опытного. Не сложно было увидеть в этом молодым человеке искреннее сожаление о «природе» людей. – Но, несмотря на то, что даже благие знания, как обычно, пытаются использовать в качестве оружия и средства коммерции, я рад быть физиком. Как ни странно, но для меня наука – это не только способ узнать материальный мир, но и часть духовного пути. В нашем мире наука и вера неразрывно переплетены и дополняют друг друга.

Мне вспомнились Лешины слова про физику. Боже, Леша настоящий гений! Ведь он предчувствовал, что «у всех этих форму есть лишь составляющая материально мира и не предусматривается иное… духовное» – кажется, так он рассуждал. Если бы не исчезновение Сергея, то этот спокойный мальчишка-мент вполне мог бы стать первооткрывателем новой физики!

– Скажите, Игорь, а можно ли найти здесь человека, который попал сюда давно, будучи ребенком.

– Насколько давно? – уточнил маг-ученый.

– Ну, лет пятнадцать назад… – я приблизительно прикинул, как давно Сергею было десять лет.

– Можно, но только если он пришел через открытый портал.

– “Колодец”?

– Портал, колодец, кротовая нора, гравитационная дыра, яма, разрыв, разлом в слоях – как ни называй, суть останется. Если Вы кого-то хотите найти, можно пойти в мэрию – сделать официальный запрос, но это будет долго и не всегда эффективно. Лучше сделать это через “посредников”…

– Это кто?

– У нас очень большой черный рынок товаров и услуг из-за…

– Патентной политики. Мне немного рассказывали, – перебил я.

– Вот и славно, значит, легче будет объяснить. Посредниками называют тех, кто связан с черным рынком – продает, узнает, помогает. В нашем обществе это уважаемые люди, ведь без них жить было бы намного сложнее. В центре им отведен целый квартал под рынок. Ищите “Поисковика” – он все что угодно найдет.

– Это как в интернете!

– А как в интернете? – Игорь не знал.

– Ну “Яндекс”, “Рамблер”… – перечислял я знакомые поисковые системы, но ему это ни о чем не говорило.

– У любого человека в районе спросите, где расположен поисковик, он поможет найти, что и кого захотите.

– Понятно.

– Только с самого утра идите в мэрию, чтобы получить разрешение на возвращение к себе. А то эта процедура около восьми часов занимает. Чтобы вечером были уже “дома”.

– Игорь, спасибо большое, – искренне поблагодарил я за гостеприимство.

– Не за что. Это мой гражданский долг, да и сам я рад пригодиться такому талантливому писателю и приятному собеседнику. Тем более, – продолжил он после короткой паузы, – я нуждаюсь в – Вашей помощи не меньше, чем – Вы в моей.

– Чем же я Вам могу помочь? – сидящий передо мной человек явно не принадлежал к категории «нуждающихся в помощи», и я совершенно не представлял, чем мог быть ему полезен.

– Видите ли, – аккуратно и мягко, словно крадущаяся кошка, начал он, – в этой квартире я оказался не случайно. Вы могли подумать, Андрей Иванович, что я здесь живу…

– А разве нет? – удивляюсь я.

– Нет. Это жилище что-то вроде моей рабочей мастерской, где я собираю необходимый материал, провожу исследования. Эту квартиру специально снял для меня мой институт, потому что в ней поселились Вы, естественно в своем мире.

– Я?! А я-то здесь при чем?! – я действительно не понимал, при чем здесь я.

– Очень даже “при том”, – обаятельно улыбнулся Игорь. На мгновение мне даже показалось, что я его раскусил – совершенная улыбка на лице неземной красоты действовала на собеседника словно гипноз, обезоруживая даже самого опасного и заклятого врага. – Вы же писатель.

– Журналист.

– Нет, Андрей Иванович, Вы – писатель. Причем не просто, а настоящий, что является большой редкостью в обоих мирах.

– Я журналист, – почему-то упираюсь я, сам не понимая откуда-то появившейся принципиальности.

Он вздыхает, и будто смирившись с неизбежным, решает объяснить малышу простые истины:

– Доказать в два счета?!

Я согласно киваю.

– Журналист – это тот, кто описывает, освещает актуальные проблемы общества, так? Вы, может быть, и описываете истории “человечности” реально существующих людей, но все истории пропускаете через себя и пишете, отдавая энергию – часть своей души, если угодно.

– Не вижу разницы, – хотя она и была очевидна.

– А вот она разница… Вокруг человека находится невидимое глазу защитное энергетическое поле…

– Аура, – в тех вещах даже я был просвещен. – Она тут при чем?

– Дослушайте, – твердо попросил Игорь. – В моем мире ауру называют иначе, и знаем мы о ней много больше вас. Например, человек с сильной аурой с помощью нее может останавливать даже пули, не пропускать к себе отравляющий дым и огонь. Но я сейчас не об этом… Энергетическая защита создается благодаря потокам, проходящим через тело человека…

– Чакры?

– Именно. В некоторых местах Земли их можно увидеть воочию. Они проявляются, как и аура, играя разными цветами. В этих зонах у нас обычно сооружают диагностические и лечебные центры. Так вот, есть две основные чакры, в которые проникают два потока: ярко-красный, несущий энергии земли, и фиолетовый, уходящий в небо, связывающий любое существо со Вселенским Разумом – с тем, кого зовут Богом.

Игорь сделал паузу, позволяя мне передохнуть и уложить в голове все по полочкам.

– Дальше, – попросил я.

– Так вот, когда люди создают что-то, созидают, неважно что: музыка, картины, изобретения, кулинария, выращивание растений… да что угодно, лишь бы человек делал это искренне, с любовью, наслаждаясь… – фиолетовый поток связывающий его с Богом усиливается в несколько раз. Аура и этот поток становятся такими яркими, что частицы их света можно увидеть даже в обычных местах, не говоря о специальных зонах, где всех окружающих ослепляет фиолетовым сиянием. Это и есть процесс творения.