Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Папарацци - Любопытство не порок

ModernLib.Net / Детективы / Алешина Светлана / Любопытство не порок - Чтение (стр. 4)
Автор: Алешина Светлана
Жанр: Детективы
Серия: Папарацци

 

 


— Или оба, — закрыла я тему и, все-таки улучив момент, спросила:

— Рита не возвращалась?

Маринка удивленно взглянула на меня, словно я опять сморозила какую-то глупость, и рассеянно спросила:

— А разве она не совсем ушла? Хм, а я вся издергалась, почему она не попрощалась… Нет, но какая лапочка этот Антон Николаевич, — почти пропела Маринка, наклоняясь над кофеваркой.

Я подумала, что Маринка мне сейчас не собеседница, а нудная нервотрепательница, и пошла к выходу. Мне почему-то показалось, что Рита просто так исчезнуть не могла и, возможно, где-нибудь стоит и курит. В дверях я обернулась.

— Маринка, с костюмчиком поспеши, Жанна Петровна пригласила нас на презентацию. Сегодня в семь начало.

— Бли-ин! — Маринка жалостливо сморщилась и забарабанила пальцами по столу, — а костюмчик-то тю-тю! Я вчера домой не попала и, конечно же, ничего не сделала… Приспичило же этому Максу взрываться именно вчера!.. Да-да, — нахмурившись, проговорила Маринка, и в ее голосе послышалось нечто опасно-целеустремленное. — Но какая же лапочка — и рядом с такой жабой, прости, господи!

Я не смогла сдержать улыбку, услышав этот плавный переход с Макса на Антона.

Маринка задумчиво поморгала на меня затуманившимися глазками и вдруг сказала:

— Если ты меня отпустишь на час раньше, то до полдевятого я точно успею приготовиться к презентации.

Я не успела еще открыть рот, как Маринка досказала свою мысль до конца:

— К семи пусть всякие там журналюги и журналюшки прибегают, а мы с тобой, как дамы приличные, и придем прилично, к девяти.

И Маринка нагнулась над своим столом, засыпая кофе в кофеварку.

Сергей Иванович отвернулся от своего монитора и посмотрел на меня, а я — на него.

— У нашей Мариночки странное отношение к работе, вы не находите, Ольга Юрьевна? — спросил он меня.

Я откровенно почесала в затылке, не зная, что отвечать им обоим.

— А может быть, это у нас с вами оно странное? — наконец пробормотала я и вышла, оставив их разбираться без меня.

Риту я нигде не нашла и вернулась к себе в некоторой озадаченности. Мне было непонятно ее поведение.

Глава 5

Мы приехали на презентацию к половине девятого, и это я считаю еще большой удачей.

Маринка, как мне кажется, постаралась побить все свои рекорды по разгильдяйству, безалаберности и свинству. Сделала она это следующим образом.

Я отпустила ее с работы пораньше, как она меня и просила. Сама же я честно досидела до конца рабочего дня и, когда я подъехала к Маринке домой, оказалось, что она вся погружена в решение жутко сложной задачи.

Она как раз сегодня и, главное, сейчас решила сменить масть и стать темно-рыжей, как тициановские венецианки. Как будто нельзя было это сделать завтра. Или хотя бы вчера.

— С такой бедой на голове я больше ходить не могу, — заявила она мне, лежа на диване и страдальчески заломив брови, — мне кажется, что я становлюсь похожей на Жанну Петровну. О страсть как нужном костюмчике не было сказано ничего, а когда я робко о нем напомнила, то оказалось, что это уже неважно и не в костюмах скромное девичье счастье. Вот так, не больше и не меньше. Я, разумеется, начала возмущаться. Маринка лениво оправдывалась, а когда наконец стукнуло семь, вам сказать, что она сделала?

Правильно: она все-таки пошла в ванную менять масть!

Получившийся окрас показался ей неэстетичным и пошлым, потом она с ним примирялась и привыкала к нему… Короче говоря, когда мы вышли от нее, я уже была в состоянии, весьма близком к приступу бешенства, а настроение Маринки стало очень быстро улучшаться: она же шла на тусовку к богеме!

Про Антона Николаевича ни я, ни она за все это время не сказали ни слова, но это ничего не значило: образ мужчины в черном пальто, не скажу про себя, а у Маринки точно стоял перед глазами. Это читалось по ее затуманившемуся взору. По ее словам тоже, потому что она к месту и не к месту вспоминала про Жанну Петровну.

Если верить народным приметам, то несчастной мадам Сойкиной икалось без перерыва с половины седьмого до восьми часов. Я ей не завидовала.

Вот и появись после этого в приличном обществе с приличным спутником. Так ведь и помереть можно, не догадываясь о причине.

Когда мы подъехали на такси к выставочному залу «Арт-галереи», я уже настолько завелась от Маринкиных фокусов, что была совершенно не в настроении выходить в люди. Впору было разворачиваться и разъезжаться по домам. Самое интересное, что буквально перед входом в «Арт-галерею» Маринку обуял приступ нерешительности.

— Ты честно говоришь, что хорошо? — в сто пятнадцатый раз спросила она меня, и я в ответ только кивнула ей, потому что разговаривать уже не хотелось.

Около «Арт-галереи» охраны не было. Двое курящих мальчиков охраной не считались, потому что один из них что-то, заикаясь, объяснял другому, а другой или уже спал стоя, или очень хорошо это имитировал.

Мы с Марашкой переглянулись и спокойно прошли мимо них, причем я даже не посчитала нужным найти в сумке наши пригласительные

Билеты.

Основное помещение выставочного зала встретило нар полумраком и нестройным гулом десятков голосов. Клиенты уже явно напрезентовались и сейчас, разбившись на группы, обсуждали какие-то свои проблемы, позабыв о цели мероприятия. Трудно было определить на глаз размеры незнакомого помещения, да еще в полумраке, но мне показалось, что приблизительно пятьдесят квадратных метров тут будет.

Обойдя одну пылко целующуюся пару, я подумала, что кто-то пришел сюда не только за живописными впечатлениями, но что же теперь тут делать нам с Маринкой?

— Боже мой, — прошептала Маринка, — и это презентация?! А что же тогда называется домом свиданий?

— Нас честно предупредили, что будет интересно, — напомнила я ей и внимательно осмотрелась по сторонам.

По стенам зала висели картины, направленно освещаемые маленькими светильниками, свет от которых дальше полотен и не шел.

Высокие окна зала, начинающиеся прямо от пола, были прикрыты темными шторами, и их крупные складки только усиливали впечатление странной интимности, которая чувствовалась на этой выставке.

Атмосфера была действительно, как и обещала Жанна Петровна, без формалистики. Все происходящее сильно напоминало разгар приятельской вечеринки, и картины здесь смотрелись только изысканным антуражем.

Мы с Маринкой двумя тополями на Плющихе встали невдалеке от входной двери, и не знаю, как она, а я себя почувствовала здесь лишней и никому не нужной. Кстати, в полумраке никто и не заметил, даже если бы захотел, новый колер на Маринкиной голове.

Каюсь, когда я это подумала, что настроение у меня слегка улучшилось.

Злорадство вообще-то не характерно для меня, но в малой дозе и это нужно испытать. Я так думаю.

— Предложения есть? — тихо процедила мне Маринка сквозь зубы.

— Предлагаю ехать по домам, — нудно произнесла я, потому что на самом деле чувствовала, что это будет наилучшим решением в создавшемся положении. Что нам тут делать, если мы безнадежно опоздали и теперь не знаем даже, к какой компании приткнуться.

Маринка в нерешительности помолчала и вдруг предложила:

— А давай пройдем до конца зала, и если никого из знакомых не встретим, то поедем к кому-нибудь в гости.

— Например, к кому? — с сомнением спросила я, почему-то начиная подозревать какой-то подвох.

— Да не волнуйся ты так, — успокаивающе пролепетала Маринка и сказала как раз то, что я никак не хотела услышать, — ни к кому не хочешь ехать, значит, к тебе тогда и поедем…

Я только вздохнула, ничего не ответив на ее слова, и неторопливой походкой пошла вперед, тщательно избегая встречных людских потоков. Маринка, уцепившись за мой мизинец левой руки, поплелась следом.

Оказавшись невдалеке от ряда освещенных картин, я оглянулась на Маринку.

Маринка вертела головой по сторонам, выискивая знакомых, я же, посмотрев на «живопись», поняла, что освещение не позволяет сделать вывод даже о качестве рамок, не говоря уже о картинах. Осознав это, я совсем было собралась предложить Маринке уходить отсюда, как вдруг она дернула меня за руку.

— Смотри-ка, а вон и твоя Рита, — громким шепотом выдохнула она, — е-мое, да ты только посмотри! — Маринка задергала меня сильнее, и я, посмотрев по сторонам, наконец увидела то, на что она мне показывала.

Приблизительно в десяти метрах от нас, тоже рядом со стеной и тоже под фонариками, поэтому-то мы их и заметили, стояли Рита и Жанна Петровна.

Они о чем-то негромко разговаривали, причем руки Риты медленно гуляли по груди и плечам Жанны Петровны.

Жанна Петровна держала в одной руке бокал с каким-то напитком, а второй рукой плавно жестикулировала, как видно, что-то объясняя Рите.

— Хм, теперь, по крайней мере, понятно, почему Рита так сурово настроена к мужчинам, — заметила я, — то-то она их козлами называла…

— Да-да, — охотно подхватила Маринка, — а этой Тортилле тот классный мужик был нужен только для представительства, я сразу это поняла. Зря я на нее так окрысилась, она, дурочка, всего лишь розового цвета, значит, и возражать сильно не будет, когда я сопру у нее Антона, — неожиданно закончила Маринка.

— Пошли отсюда, а? — поморщилась я, заранее огорчаясь от того, что мне еще только предстоит пережить, — ну что толку будет, если мы сейчас к ним подойдем? Пошли! Я даже согласна, чтобы мы поехали ко мне в гости…

— Да? — рассеянно переспросила Маринка. — А я думаю, что подойти нужно. Неприлично получается: она тебя пригласила, будет потом думать, что ты невоспитанная и воображаешь о себе слишком, и кроме того… — Маринка замолкла, продолжая вертеть головой по сторонам.

— И что «кроме того»? — громким шепотом спросила я, раздражаясь уже окончательно.

— И куда же она Антона дела, интересно? — совсем тихо, как бы про себя спросила Марина, покусывая губы.

Я чуть не застонала: если Маринка начинала сезон охоты, то препятствовать ей было бесполезно.

Оставалось только одно: подойти к Жанне Петровне и попытаться выведать у нее что-нибудь про Антона.

Мы, не торопясь, двинулись к парочке наших знакомых дам. Теперь уже я была замыкающей, а Маринка играла в первопроходца. Пока шли, я пыталась сообразить, что же можно извлечь полезного из грядущей встречи.

Когда до Жанны Петровны оставалось несколько шагов, меня кто-то схватил за руку.

Вздрогнув, я обернулась. Передо мной стоял Диван в старинном, коричневого цвета костюме, в широченном галстуке и сосал свои таблетки.

— Вы все-таки пришли, — грустно сказал он и, пожевав губами, спросил:

— Как вам гигантское полотно этого молодого оболтуса, который даже натюрморт прилично скопировать не может, а?

— Вы про что? — не поняла я и запоздало выпалила:

— Добрый вечер.

— Как про что? — переспросил Диван, видно не расслышав моего приветствия. — Этот ужас поставили прямо напротив входа, вы не могли не заметить…

— Мы только что подъехали… — Я попыталась быстренько отвязаться от него, но не тут-то было.

Жанна Петровна заметила нас с Маринкой, она что-то прошептала Рите, та прекратила свои игры, и они обе подошли к нам.

— Ну наконец-то, Ольга Юрьевна, — так ласково и мелодично произнесла Жанна Петровна, словно пропела, — а я уж и ждать вас перестала.

— Нет-нет, она собиралась, — встрял Диван и обратился к ней:

— Так зачем же ты, голубушка, этот кошмар на самое выигрышное место поставила, а? Неужели нельзя было выбрать что-то подостойней?

— Ой, привет, — сказала Рита, протянула мне руку и чуть не упала. Рита оказалась здорово выпивши.

Я, покачнувшись, удачно сумела удержать на ногах и ее, и себя.

— Извини, извини, — пробормотала Рита, — а здесь классно, правда?

— Я вижу, — ответила я.

— Борис Иванович, — обратилась Жанна Петровна к Дувану, — ну почему вы такой злой? У вас что-то дома случилось, признавайтесь, ведь раньше вам нравился замысел композиции. Вы с женой поругались?

— С женой я скоро разведусь к чертовой матери! — рявкнул Диван и задрожавшей рукой поправил узел своего кошмарного галстука. — Мне от тещи уже просто жизни нет…

Я в это время отвела Риту на шаг от компании и тихо спросила:

— Рита, ты помнишь, мы вчера с тобой встречались в картинной галерее?

— Конечно, — кивнула она головой и посмотрела в сторону. Борис Иванович в этот момент объяснял, что его почти девяностолетняя теща слишком часто занимает санузел и он не имеет возможности делать себе клизму, когда ему это необходимо по режиму.

— Рита, — продолжала спрашивать я, — а скажи мне, пожалуйста, кто привез тебя в галерею?

Рита недоуменно посмотрела на меня, и я постаралась объяснить смысл своего вопроса.

— Тебя подвезли на той же белой «Ауди», на которой вы вчера с Максимом…

Я не успела закончить, потому что раздался радостный крик Жанны Петровны:

— Антон, ну наконец-то!

Как я ни старалась отойти с Ритой подальше, а все равно, оглянувшись, обнаружила, что мы с нею опять находимся рядом с той же компанией.

— Добрый вечер, милые дамы, — послышался глубокий мужской баритон, и я увидела Антона. Он был одет в прекрасный темный костюм и выглядел в нем весьма и весьма представительно.

Я и глазом моргнуть не успела, как Маринка, споткнувшись на абсолютно ровном месте, чтобы удержаться на ногах, схватилась за рукав пиджака Антона.

— Ой, извините, — смущенно пролепетала она и, оставив рукав в покое, метнулась назад и опять едва не упала.

Мне стало неинтересно смотреть на эту высокопрофессиональную игру в поддавки, и я повернулась к Рите. Рита, кивнув Жанне Петровне, тихо обозначила губами поцелуй.

Посмотрев на меня, она нахмурилась, отыскивая в своей нетрезвой памяти мой вопрос.

— А! Кто привез! — вспомнила она. — Так вот он же и привез, кто же еще…

— Рита, — негромко проговорила я, — мы встретили Максима в Музее, он привезти вас не мог, потому что белая «Ауди», высадив вас, сразу же и уехала.

— Ну да, — Рита непонимающе уставилась на меня, — правильно, он же спешил, а Макс, кстати…

— Ольга Юрьевна, — обратилась ко мне Жанна Петровна, — я бы хотела с вами поговорить, если вы не будете против, конечно…

— Ну а ты девочка, куда смотрела? — накинулся Диван на Риту, — ты же искусствовед, мать твою, научный работник! Так бы и оттаскал тебя за уши, честное слово!

— Пойдемте, Ольга Юрьевна? — повторила Жанна Петровна, и я, посмотрев по сторонам, поняла, что никого здесь в несчастье не бросаю.

Маринка вовсю уже хихикала с Антоном, который совершенно не обращал внимания на Сойкину, как, впрочем, и она на него. Рита вяло отбивалась от наседавшего на нее Дивана. Я правильно поняла, что без меня здесь мало что может измениться.

— Куда пойдем? — спросила я у Жанны Петровны. — В темноту и неизвестность?

Поведение Жанны Петровны и Риты меня несколько насторожило, и я бы вовсе не хотела, чтобы со мною произошло что-либо подобное.

— Не совсем, — улыбаясь, ответила она, — тут недалеко мой кабинет, устроимся там и поговорим свободно.

Мы пошли вдоль стены, и Жанна, Петровна, взяв меня за руку, предварительно извинившись, повернула налево и повела меня темным коридором. Мне пришлось выставить вперед вторую руку, потому что стен видно не было, а отыскивать их лбом не хотелось.

Ощупью Жанна Петровна нашла в коридоре дверь кабинета и, позвенев связкой ключей, отыскала нужный, вставила в скважину и отперла дверь кабинета.

— Сейчас я включу свет, — сказала она мне, отпустила мою руку, и через несколько секунд вспыхнул яркий свет, после полумрака зала показавшийся мне нестерпимым. Пришлось зажмуриться, а для надежности еще и прикрыть глаза рукой.

— Предупреждать нужно, — проворчала я, хоть и понимала, что нарочной гадости тут нет.

— Извините, — ответила Жанна Петровна, и я, открыв глаза, разглядела небольшой уютный кабинетик с белыми стенами и одним окном прямо напротив двери.

Здесь стояли два стола, четыре стула, на стене слева висела старинная картина в темной деревянной раме.

— Проходите, пожалуйста, — Жанна Петровна сделала жест рукой и, отойдя за один из столов, нагнулась и достала из тумбочки бутылку коньяка.

— Миленько у вас здесь, — сказала я, чтобы не держать паузу, и, подойдя к столу, села на стул. — Курить здесь можно? — спросила я на всякий случай, открывая свою сумочку.

— Разумеется, а как же! — рассмеялась Жанна Петровна, поставила бутылку на стол и, опять нагнувшись, извлекла два маленьких позолоченных стаканчика и плитку молочного шоколада.

— Сегодня я отмечаю два события, — словно извиняясь, сказала она. — Одно радостное, а другое печальное… Хотя печальное — больше из чувства приличия, что ли, — задумчиво сказала Жанна Петровна и махнула рукой. — Вам это неинтересно, но я просто горжусь, что мы сумели организовать классную выставку, сумели привлечь к ней внимание.

— Короче говоря, вы предлагаете выпить за это? — догадалась я.

— Да, — рассмеялась Жанна Петровна и открутила крышку бутылки.

Через пятнадцать минут мы уже были с нею на «ты» и весело болтали о самых разных вещах.

— Кстати! — хлопнула себя по лбу Жанна. — Я все хотела у тебя спросить одну вещь, но как-то к слову не пришлось…

Она не совсем твердой рукой стала разливать по третьему разу.

— Можешь не беспокоиться, — ответила я, — не откажусь, но это будет последняя.

— Да я не про это.., классный коньяк, правда? — спросила она.

Я кивнула.

— Так вот, — Жанна, отставив бутылку, закурила и весело взглянула на меня, — ты мне так и не досказала, что тебе Спиридонов про нашу выставку говорил? Сама понимаешь, эта тема для меня чувствительна, я же здесь некоторым образом за все отвечаю…

Я взяла свой стаканчик в руку и посмотрела коньяк на просвет.

— Я не расслышала, Жанна, что ты сказала насчет Спиридонова? — переспросила я и сделала маленький глоток.

Жанна, помолчав, внимательно посмотрела на меня, и я ответила ей чистым и честным своим взглядом.

— Спиридонов что-то ведь говорил тебе про нашу выставку, — повторила она.

— Говорил, — согласилась я, — но он сказал как-то туманно и неопределенно, в том смысле, что она его смущает и он хотел бы разобраться… Но он не договорил, что он имеет в виду, а я и не спросила…

— Наверное, зря, — тихо сказала Жанна.

Я в ответ промолчала и пожала плечами.

— Почему смущала Спиридонова наша выставка? — Жанна откинулась в кресле назад и с прищуром смотрела на меня, мне показалось, что при этом она даже не мигала.

— Он не стал уточнять, — ответила я, давая понять, что мне эта тема разговора неинтересна. — А вот ты мне так и не сказала про твое второе событие.

— Второе событие, — проговорила она и бросила в пепельницу докуренную сигарету. — Второе событие чуть-чуть связано с тобою, Ольга.

— Да?

Я оглянулась и подумала, что мне здесь становится скучно, и Маринка, наверное, уже успела с новоприобретенным Антоном обо всем договориться и, возможно, собирается домой.

— Рита мне рассказала, что ты проезжала мимо, когда взорвали в машине Максима, — медленно сказала Жанна, — он был моим бывшим мужем… Вот я от него и освободилась окончательно…

«Какой все-таки интересный человек был этот Макс, — подумала я, — уже вторая женщина готова отпраздновать то, что его убили…»

— Ты там случайно оказалась? — задала вдруг неожиданный вопрос Жанна.

— Да, меня подруга, можно сказать, насильно затащила к Эльвире.

— К гадалке, что ли? — наконец расслабившись, улыбнулась Жанна. — Я никогда не бывала у таких людей… Интересно было?

— Наверное, — ответила я, — подруга моя, Маринка, до сих пор под впечатлением остается. Ей нагадали, что умрет кто-то из ее хороших знакомых… В общем, как-то так. Она поверила, представляешь?

— Представляю, — пробормотала Жанна и отвернулась в сторону.

В этот момент распахнулась дверь кабинета и вошли Диван с Ритой. Рита казалась совершенно протрезвевшей, Диван же был какой-то озабоченный: он хмурился, дергался и ожесточенно жевал свои таблетки. Наверное, он все более укреплялся в своем желании развестись, иначе его нахмуренность мне трудно было объяснить.

— Ага! — гаркнул он, оглядывая нас с Жанной. — Прячемся и пьянствуем! Для женщин алкоголизм непростителен, да-с!

Рита, улыбаясь как-то смущенно, бочком прошла в кабинет и села на стульчик, стоящий в стороне.

— Все, что ли, обсудили? — спросил Диван у Жанны с брюзгливой напористостью и почесал ухо.

— Да, — со вздохом ответила та и встала, — и результат, увы, не тот на который я надеялась.

— Ты меня слушай, — Диван постучал пальцем по столешнице, — сколько раз я тебе говорил: нужно всегда надеяться на худшее, тогда при любом результате ты остаешься в психологическом выигрыше, потому что…

Видя, что Жанна встала, я решила воспользоваться ситуацией и сбежать отсюда. Слушать поучения этого старого мухомора мне было просто невмоготу.

Хотя кто ж его знает, может быть, в его возрасте я буду еще чуднее.

Показав Жанне глазами на выход, я ей кивнула, и мы обе вышли в коридор.

— Я задержусь здесь, Сойкина? — крикнул ей Диван. — Мне нужно выговорить этой девочке…

— Конечно, конечно, Борис Иванович, — равнодушно ответила Жанна и, повернувшись ко мне, сказала:

— А мне кажется, что ты что-то утаила, Оля.

— Может, и так, — согласилась я, — но честное слово, если и утаила, то не знаю, что. Спроси лучше сама.

— Да ладно, — отмахнулась Жанна, — мне нужно сходить порядок проверить. Пора заканчивать с праздничком, время подходит… — Она посмотрела на меня. — Потом спрошу как-нибудь.

Мы вышли в зал, и я принялась искать Маринку. Жанна ушла по своим делам, а я даже не заметила этого.

Маринку я нигде найти не могла. Обойдя два раза весь периметр помещения, я поняла, что нужно менять методу поисков, иначе мне грозит ходить здесь кругами до бесконечности. Я остановилась под какой-то картиной и прикинула, куда бы спряталась сама в этом замкнутом помещении. О том, что Маринка могла уже уехать с Антоном, я и не думала. Хоть Маринка и разгильдяйка, конечно, но без предупреждения она исчезнуть не могла, она же прекрасно знает, что я буду волноваться.

К тому же уходить с мужчиной в первый же день знакомства — на это Маринка никогда бы не решилась. Уж я-то ее хорошо знаю.

Итак, поразмыслив, я подошла к окну, прикрытому тяжелой шторой, и слегка отодвинула ее.

За шторой стояла парочка, мальчик с девочкой, и, полуобнявшись, они смотрели на темную улицу. Этих двоих я не знала, но мысленно поздравила себя за найденный верный ход: я нашла секретное укрытие, и если здесь Маринки не было, то она могла быть за следующей шторой.

Проверив все шторы — окон в зале оказалось шесть, — Маринку я не обнаружила. Меня это озадачило еще сильнее. Я спряталась за одной из штор, достала из сумки сигарету и закурила.

За окном во всю расходился ноябрь. Даже смотреть было холодно на качающиеся от порывов ветра деревья и ссутулившиеся фигуры прохожих.

Я задумалась о событиях двух прошедших дней.

Когда сигарета закончилась, я поняла, что дальше уже тянуть время не стоит, нужно наконец найти Маринку и уезжать домой. Не знаю, о чем думает она, но мне завтра на работу идти.

Я аккуратно положила окурок сигареты на пол — пепельницы здесь не предусматривались, — наступила на него и, отогнув край шторы, вышла из своего укрытия.

Сюрприз меня ожидал, стоя буквально в двух шагах от моей шторы.

Маринка, нервно постукивая каблучком, оглядывалась по сторонам.

Я с улыбкой посмотрела на нее: ведь наверняка она подошла только что, а увидев меня, начнет с возмущением выговаривать, что ждет меня на этом месте вот уже с полчаса, а то и больше.

— Грусть-печаль тебя съедает? — Я незаметно подошла к Маринке и положила руку ей на плечо.

Маринка, тихонько взвизгнув, подскочила на месте и, повернувшись, взглянула на меня.

— Ты меня до инфаркта доведешь когда-нибудь, — воскликнула она и добавила ожидаемое:

— Так где же ты шлялась, мать? Я уже почти час тебя ищу в этих переходах…

— Были дела, — туманно ответила я. — Ты решила все свои вопросы с Антоном или пока нет?

Маринка быстро огляделась по сторонам.

— Вроде да, — ответила она, хитро улыбаясь, и, тут же согнав довольное выражение с лица, обеспокоено спросила у меня:

— Не думаешь ли ты, что Антон женат?

— Я о нем вообще не думаю, — немного покривила я душой. — А почему бы тебе самой у него не спросить?

— Смеешься, да? — Маринка глубоко вздохнула. — Если он скажет, что женат, тогда я уже не смогу себя чувствовать с ним так спокойно.

— Звучит логично, — согласилась я. — Тогда перестань задаваться этим ненужным вопросом, — посоветовала я ей, — у меня таких проблем нет. Я, например, знаю, что мой адвокат Фима женат, и поэтому спокойно рассуждаю с ним про жизнь.

— — Tебе проще, — с непонятной завистью проговорила Маринка, — а у меня вот проблема…

— Поехали домой, Маринка, — предложила я ей, — уже поздно, да и ты, как я вижу, в одиночестве.

— Но не в поражении, — напыщенно заявила она, — у меня завтра свидание!

— Поздравляю.

Я повернулась к выходу, Маринка повисла на моей руке и начала рассказывать последние новости, делая это так, как умеет только она: постоянно перескакивая с темы на тему.

— Он очень неглуп, — сказала она, — мы поговорили содержательно и интересно. Антон — дизайнер по образованию, у него серебряная медаль международного конкурса дизайнеров. Его любимый стиль — европейский модерн. Забыла, как это называется: сессия, концессия…

— Сецессия, — подсказала я, — ему, значит, Муха нравится.

— Чушь какая-то, — возмутилась Маринка, — не слушаешь меня, что ли? Он не бабочками увлекается, а мо-дер-ном! Это направление в искусстве.

— Муха — очень известный представитель европейской сецессии, художник, — пробормотала я, стараясь выговорить это потише, чтобы не накликать обвинение в умничанье.

— Точно! — Маринка еще крепче вцепилась в мою руку. — Он тоже что-то такое говорил. А я все думала: какая муха?! Художник, значит… Кстати, о художниках! Пока я лазила и искала тебя, я обнаружила небольшой коридорчик, вон там. — Маринка помахала рукой в ту сторону, где находился Жаннин кабинет, — а там была комната и дверь немножко приоткрыта. Я не подглядывала, я тебя искала, поэтому посмотрела чуть-чуть…

— И увидела там дедушку Дивана, — подсказала я.

— А вот и нет, — Маринку рассмеялась, — там наша сладкая парочка Жанка с Риткой ругались в полный голос, Рита кричала, что она ничего не говорила, а Жанна орала: почему же она отказывается говорить на эту тему?.. Кстати, про тебя что-то было.

Я покосилась на Маринку.

— Да, — перехватив мой взгляд, подтвердила она, — Рита кричала, что ты случайно появилась около картинной галереи…

Я остановилась. Маринка, шагнув по инерции еще один шаг вперед, дернулась и удивленно воззрилась на меня.

— Ты чего это, а? — спросила она меня.

— Пошли-ка сходим в тот кабинет, попрощаемся, — сказала я, резко поворачивая, — я ведь так и не выяснила, кто же подвез к галерее… И Жанна, похоже, из-за этого тоже переволновалась.

— Из-за чего?

— Потом скажу, — прервала я нескончаемый Маринкин вербальный поток и быстрым шагом направилась к кабинету Жанны.

Коридорчик был пуст, дверь в кабинет прикрыта плотно.

— Было по-другому, — громким шепотом объявила мне Маринка.

— Чшш! — Я потянула за ручку и, осторожно приоткрыв дверь, спросила:

— Разрешите войти?

Ответом мне было молчание.

Тогда, полностью растворив дверь, я вошла в кабинет, Маринка — за мной. Свет горел, но за обоими столами никого не было.

— Невезуха, — пробормотала я.

— Ольга! — воскликнула Маринка, показывая рукой на пол слева от первого стола. Я посмотрела на ее изменившееся лицо и, подойдя ближе, взглянула туда, куда она показывала.

Подняв к груди застывшие в последнем движении руки, на полу на спине лежала Рита. Под ее затылком разлилось кровавое пятно темно-бордового цвета.

Глава 6

— Мамочка моя, — простонала Маринка, закрывая глаза и медленно оседая на пол.

Не обратив на нее внимания, я наклонилась и схватила Риту за запястье и послушала пульс. Ничего не поняв, я приложила ладонь к ее шее. Теперь уже стало ясно однозначно: пульса не было, Рита мертва.

— Что там, Оля? — слабым голосом спросила Маринка, старательно не открывая глаза и отползая вдоль стены в сторону двери.

— Что там, что там, — проворчала я, — хреново, вот что.

Я распрямилась и, оглядевшись, подошла к столу, на котором стоял телефон.

— Бежать нужно, Оля! Драпать! — вдруг вскрикнула Маринка, резво вскочив на ноги и подбегая ко мне. Она сжала мою уже протянутую к телефону руку и заговорила быстро-быстро:

— Оленька, не делай глупостей! Мы ничего не знаем, ничего не видели. Пошли, пошли отсюда скорее!

— Давай вызовем «Скорую», — твердо ответила я, — я же не врач, может, какие-нибудь реанимационные действия ей помогут. — Эти слова я высказала уже не так твердо, как хотелось, потому что сама не очень-то верила в возможность эффективной помощи.

В это время легонько стукнула дверь. Мы с Маринкой, одновременно вздрогнув, посмотрели на нее. Никто не вошел. Мы переглянулись, и Маринка, как всегда шустрая, подбежала к двери и толкнула ее, наверное, желая посмотреть, не стоит ли кто-нибудь за ней.

Дверь не поддалась.

Она толкнула еще раз, потом еще.

Я подошла и, стараясь оставаться спокойной, тихо повернула ручку двери и слегка нажала на нее. Ничего не изменилось.

— Откройте немедленно! — заорала Маринка и забарабанила в дверь кулаками.

Ситуация мне нравилась все меньше. Я посмотрела на труп Риты, на запертую дверь, на единственное окно, за которым отчетливо просматривалась решетка, и почувствовала, что меня накрывает самая настоящая паника.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8