Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Свет и Тьма (№2) - История оборотня

ModernLib.Net / Фэнтези / Алейников Кирилл / История оборотня - Чтение (стр. 18)
Автор: Алейников Кирилл
Жанр: Фэнтези
Серия: Свет и Тьма

 

 


Вспомнился мне тут один случай, рассказанный Ириконом и произошедший в Красноярске лет пять назад. Случай был настолько необъяснимым, что одно только расследование длилось почти год. В ходе него удалось выяснить, что некий довольно сильный дух за одну ночь сумел совершенно свести с ума обычного гражданина в его собственной квартире. Данным фактом заинтересовался Орден Света, и на квартиру были направлены два охотника: человек и оборотень, для выяснения подробностей. Но едва они переступили порог той злополучной квартиры, оборотень потерял контроль над собой и убил на месте напарника, после чего вернулся в штаб-квартиру филиала, уничтожил сначала Наставника, а потом и всех охотников, находившихся в то время в здании.

Говорят, Дворец культуры Красноярского алюминиевого завода, в подвалах которого располагался Орден, до сих пор стоит "полумёртвый", вскоре после случившегося снятый с баланса завода...

Да, чёрт возьми, в мире творится столько всего, что волосы на коже начинают самостоятельное перемещение по телу...

Помните Николая Власевича, следователя прокуратуры? Вы как-то уже спрашивали, куда он подевался, почему не присутствует в рассказе... Теперь я вам объясню. Когда я перешёл в экипаж ППС, подконтрольный Ирикону, Николай как сквозь землю провалился. Его домашний телефон не отвечал, сотовый тоже, а в самой прокуратуре мне постоянно, раз за разом говорили, что Власевич отбыл в командировку. Несколько раз я пытался застать приятеля дома, но, сами догадываетесь, безрезультатно. Прошло два месяца, и я бросил попытки ответить на вопрос, почему Николай не звонит, не пишет, не телеграфирует, не заходит в гости и куда он вообще пропал. Через полгода я стал забывать приятеля, через год забыл окончательно. Но суждено было нам встретиться, о чём расскажу далее...


* * *

Павел вернулся с работы как обычно, в половине шестого. Закончилась пятница, закончились трудовые будни, и впереди уже маячили весёлые, жизнерадостные краски выходных. Суббота – день рождения приятеля-сослуживца, воскресенье – свидание с любимой. Эх!..

Павел не глядя кинул бейсболку, и она аккуратно повисла на крючке вешалки. Затем молодой человек двадцати пяти лет с приятной наружностью прошел на кухню, включил импортный чайник, налил в тарелку вчерашний суп, пометил её в камеру микроволновой печи, после чего направился в ванную комнату, чтобы всполоснуть руки и лицо. Вернувшись, он открыл дверцу микроволновки и удивленно уставился на пустую, девственно чистую тарелку без малейших признаков супа. Удивление Павла возросло ещё больше, едва он натужное шипение совершенно сухого чайника, который, как и тарелка, оказался пуст. "Что за чертовщина", раздраженно подумал Павел. Пришлось повторить действия, которые, как казалось, он уже совершал, и дождаться, пока подогреется суп и вскипит вода.

Подкрепившись, молодой человек решил посмотреть телевизор. В гостиной он сел в мягкое тёмно-синее плюшевое кресло, включил "ящик" на вслепую выбранном канале и под тихое бормотание диктора, сообщавшего об очередном повышении цен на всё сразу, задремал. Должно быть, прошло по меньшей мере часов пять, пока он спал, потому что сумерки успели сгуститься над городом, а за ними последовала душная августовская ночь. Далеко за городом, в Саянах утопал жёлтый лик луны, обрамленный густым, размытым галлом. Звезды перемигивались друг с другом морзянкой.

Павле открыл глаза и несколько секунд приходил в себя, отгоняя сон. По экрану телевизора рябью шли помехи, сквозь них не пробивался ни единый сигнал. Нажав кнопку выключения на пульте, Павел поднялся и побрел в спальню, рассудив, что раз уже проспал порядочно, то не стоит нарушать здорового сна. Раньше ляжешь – раньше встанешь, к тому же утро непременно мудренее вечера. Скинув одежду, Павел забрался под легкое одеяло, отвернулся лицом к стене и попытался уснуть.

Но что-то мешало ему. Странное чувство завладело вдруг молодым человеком, зажужжало в сознании жирной навозной мухой. Чувство, будто у кровати кто-то стоит. Не из робкого десятка, Павел попытался отогнать наваждение, но чем больше делал это, чем больше анализировал ощущения своего тела, тем сильнее билось в душе подозрение: кто-то стоит совсем рядом, за спиной. Не дышит, не шевелится, не издает ни единого звука, не продуцирует вибрацию кровати или малейшее колыхание воздуха, но все же стоит, присутствует. Поддаваясь наваждению, Павел совершил вовсе нелепый поступок – обернулся. Естественно, в комнате никого не было. Мысленно чертыхнувшись, молодой человек вновь отвернулся к стене и отгородился от любых мыслей. Спустя несколько минут Морфей поманил его в своё царство, навалился сон, вначале такой "мелководный", но с каждой секундной всё более густой и глубокий.

Что-то сильно ударило Павла в плечо, так что он стукнулся лбом об стену и вмиг проснулся. С учащенным пульсом Павел резко обернулся, но опять никого в комнате не увидел. Квартира была пуста.

– Что за фигня, – пробормотал молодой человек. Лоб побаливал, тело ещё хранило воспоминание чужого прикосновения, но Павел твёрдо решил, что всего-навсего дёрнулся во сне. Такое иногда бывало с ним, особенно после насыщенного физическими нагрузками и эмоциями дня. Но сон улетучился, поэтому молодой человек спустил ноги с кровати, нашарил в темноте тапочки и прошелся в ванную. Проходя мимо гостиной, он увидел электрическое зарево работающего телевизора. Павел удивился, но не более того; при помощи пульта выключил по-прежнему мельтешащие помехи отсутствующего стабильного сигнала и отправился в ванную сполоснуть лицо.

Ничего не могу понять, думал он, открывая кран. Я помню ясно, как выключил телевизор, в котором нет никаких таймеров, а он заново включился. Бред. Вроде не пил целую неделю, "траву" уде полгода не курил, более тяжелой "дури" в жизни не пробовал... Может быть, я сплю-таки?

Но реальность ощущений перечеркнула эту мысль жирными линиями крест-накрест. Павел вернулся в спальню и при свете торшера стал разглядывать себя в большое зеркало платяного шкафа. Если не считать покраснения в центре лба, тело выглядело как обычно. Холодная вода успокоила молодого человека, и он уже не вспоминал странного толчка в плечо. Разглядывая свое лицо, он заметил, что в приглушенном свете торшера оно выглядит весьма зловеще: одна сторона погружена во тьму, другая освещена багровым сиянием. Глаза горят маленькими холодными искорками... Вдруг отражение начало стремительно меняться: физиономия утратила сходство с лицом Павла, глаза ввалились и исчезли, подбородок вытянулся и сузился, уши удлинились, нос сначала расплылся, а потом вовсе пропал. Спустя секунду из зеркала на ошеломленного Павла таращилось кошмарное существо, иссушены временем останки даже не человека, а какого-то урода...

Выкрикнув проклятие, Павел ударом включил вернее освещение. Отражение в зеркале растворилось. Вовсе. Теперь молодой человек не видел ни себя, ни кошмарного трухлявого урода, лишь пустую комнату. Подобное не могло быть, но оно было, иррациональность происходящего зажгла в душе Павла панику. Он прильнул к самой поверхности зеркала и тогда увидел себя, но не прильнувшим, соответственно, со стороны зазеркалья, а мечущегося у дальней стены. Нетрудно было догадаться, что Павел-отражение пытается найти окно, теребит шторы и занавески, пока они, в конце концов, не падают вниз. Но окна нет. Там, где по строительному плану и здравому смыслу полагается находиться окну и двери на балкон, белеют наклеенные на бетонную стену обои. Павел-отражение в исступлении схватился за голову, бросил полусумасшедший взгляд в сторону зеркала. Рот на бледном лице скривился в крике. Из далекого далека примчался тихий, как шелест листвы, но отчаянный крик "Берегись!", будто многократно отраженный сводами огромной пещеры. Павел не успел ничего сообразить, как сильнейшим ударом был отброшен на середину комнаты. Вмиг сгруппировавшись, он приготовился драться, но комната была пуста...

Совершенно потрясенный происходящим, молодой человек опасливо подошел к зеркалу, но в зазеркалье всё было в порядке: освещенная комната и ничего не понимающий Павел-отражение, инстинктивно сжимающий кулаки и пристально вглядывающийся в глаза своему "прототипу".

– Чертовщина какая-то, – в напряжении буркнул Павел. Звон на кухне привлёк его внимание. Поспешив туда, он встал как вкопанный и только теперь понял, что погряз в трясине животного ужаса перед необъяснимым. Молодой человек часто завибрировал, затрясся мелкой дрожью и захотел закричать, но не смог этого сделать. Лишь поскуливая, он наблюдал, как кастрюля со вчерашним супом неподвижно висит в воздухе ни к чему не привязанная, а между её дном и матовым оргстеклом плиты нет никакой подставки, простой воздух. Над поверхностью разума пролетела мысль, что Павел стал невольным свидетелем проделок полтергейста или домового, но мысль не успела оформиться в собственно осознанную мысль, потому что кастрюля с невероятной скоростью просвистела над головой Павла и врезалась в стену коридора. Содержимое растеклось по обоям и линолеуму пола, посуда под действием мощного удара смялась и, кажется, даже раскололась.

Одолев оцепенение, Павел бросился в гостиную. Единственным желанием его в данный момент было связаться с кем-нибудь, рассказать о происходящей чертовщине и затребовать помощи. Поэтому он схватил светящуюся в темноте трубку телефона и набрал первый пришедший в голову номер, номер службы спасения. Длинные гудки резали слух, крошили паникующую личность молодого человека. С улицы донесся тревожный вой сразу нескольких собак, а с кухни – перезвон летающей посуды. С каждой секундой происходящая на кухне фантасмагория набирала силу, звон сталкивающейся в воздухе посуды слился с хлопаньем шкафных дверок, шумом падения столовых приборов и кучей вовсе непонятных звуков. Стадо слонов позавидовало бы тому шуму, который установился в обеденной комнате.

Но тут всё смолкло. И собаки, и полтергейст на кухне, и гудки в трубке телефона. Павел несколько раз пощелкал рычажком сброса, но сигнала не было. Как будто кто-то взял и перерезал телефонный провод.

Сам собой включился телевизор. По экрану завертелась метель статических помех, шипение, которое японский "Сони" должен заглушать, обволокло квартиру пеленой давящего, однородного звукового фона. Павел с остервенением схватил пульт дистанционного управления и едва не продырявив его большим пальцем, утопил кнопку выключения. Телевизор выключился, однако не успел остыть кинескоп, как он вновь самопроизвольно включился. Опять шум помех обволок Павла противным туманом. В этот раз пульт оказался бессилен: молодой человек понял это, попытавшись отключить "ящик". С воем, едва ли отличающимся от воя уличных собак, Павел нырнул за тумбочку, на которой покоился японский "Сони", и выдернул шнур электропитания из удлинителя.

Экран погас. Кошмарный шум потустороннего водопада прекратился. В изнеможении молодой человек сел на ковер и принялся тихо поскуливать. "Неправильная" реальность вышибла его из седла спокойствия и здравого смысла, страх вновь столкнуться с полтергейстом не пускал на кухню, где, судя по всему, творится тот ещё бардак. Наполненная густым мраком гостиная казалась заброшенным колодцем, рукавом старой шахты, склепом, чем угодно, только не такой родной комнатой в собственной квартире.

Краем глаза Павел заметил сумрачное движение справа. Он повернул голову и почувствовал, как кожа на черепе медленно сползает назад, оттягивает за собой уши, а волосы становятся дыбом. Ведь прямо из пола, из мягкого ковра поднималось нечто туманное, смутно напоминающее своими очертаниями человеческую фигуру. Призрак тихо потрескивал, как раскаленный железный прут, и все выше поднимался над молодым человеком. Эффект его материализации чем-то напоминал появление жидкометаллического Т1000 из шахматного кафеля в кинематографическом шедевре "Судный день", с тем лишь отличием, что Т1000 блестел хромированным металлом, а образ призрака состоял из прозрачных клубов серого тумана. Затрясшись пуще прежнего, Павел скачком подпрыгнул на ноги и кинулся в прихожую. Забыв про обувь, он стал лихорадочно открывать дверной замок. Вот замок щелкнул один раз, язычок его наполовину вышел из паза. Вот он щелкнул во второй раз, окончательно придя в положение "открыто". Павел надавил на дверь, но она не поддалась, будто всё ещё была открыта. Тогда молодой человек еще с десяток раз провернул замок, отчетлива слыша при этом, как язычок выходит из паза. Но дверь не открывалась.

Нечего было и думать про то, что дверь всё-таки удастся открыть. В мрачных фильмах Голливуда это называется западнёй, и Павел, не смотря на отказывающийся что-либо воспринимать разум, осознал совё бедственное положение. Забыв про дверь, он огромными глазами наблюдал, как в свете вновь включившегося, не смотря на выдернутый шнур питания, телевизора призрак обретал плотность. Наконец в густеющем тумане сверкнуло что-то похожее на глаза, и Павел стремительно побежал в спальню, спотыкаясь о разбросанные по всему коридору кастрюли, сковороды, кружки и ложки и раня ноги об осколки тарелок. В спальне, к некоторому облегчению, продолжал гореть торшер, его приглушенный свет мягко освещал комнату, но казался всё же зловещим. Не раздумывая, Павел устремился к окну, где была дверь на балкон. Падение с четвертого этажа ничто по сравнению с мучительным пребыванием в атакованной призраками квартире. Резким движением отодвинув в сторону толстую штору, молодой человек не поверил своим глазам. Он несколько раз моргнул, сильно сжимая при этом веки, но очевидная галлюцинация не пропала.

Окна не было. Как не было и двери. Там, где по строительному плану и здравому смыслу полагается находиться окну и двери на балкон, белеют наклеенные на бетонную стену обои. Продолжая упорно надеяться на то, что галлюцинирует, Павел провел ладонями по гладкой стене, зацепился за полотно занавески и нечаянно сорвал гардину. С грохотом, которого он уже не слышал, гардина повалилась на пол, полностью открывая взгляду девственно чистую, без малейшего признака окна стену... Тогда Павел в исступлении схватился за голову и совершенно случайно посмотрел на большое зеркало, в которое не так давно разглядывал себя. Там, в зазеркалье, он увидел собственное озабоченное лицо, прильнувшее к самой поверхности отражающего стекла, а за его спиной маячило нечто... нечто абсолютно кошмарное.

– БЕРЕГИСЬ! – вырвался крик из высохшей глотки молодого человека.

Но предупреждение запоздало. Клубящийся туман огромного привидения навалился на Павла-отражение и ударом выбросило того на середину комнаты. Что дальше происходило в зазеркалье, "настоящий" Павел не знал и знать не хотел. Единственным его всепоглощающим желанием было провалиться хоть под землю, лишь бы избавиться от кошмара, проснуться, ощутить себя в безопасности вдали от всех призраков, привидений, духов и полтергейстов.

Но выход отсутствовал. За спиной по-прежнему была железобетонная стена, пробить которую можно только орудийным выстрелом. А впереди, из коридора, повеяло леденящим кровь холодом и странным запахом, сравнимым, пожалуй, с запахом тины и застоялой воды какого-нибудь пруда. Ещё из коридора доносился непонятный звук, напоминающий работу множества циркулярных пил, но настолько тихий, что пилы должны находиться как минимум в квартире на первом этаже.

Призрак из гостиной приближался. Павел понял это. Пожалуй, молодой человек в последний раз за свою жизнь понял что-либо, ибо в следующую секунду в спальне, освещенное багровым сиянием торшера, появилось чудовище, образу которого позавидовал бы и Стивен Кинг. Огромные бесформенные глаза размеров с кастрюлю впились в Павла ненавидящим взглядом. То были не просто глаза, а кишащие миллионами вращающихся желтых зрачков с "кошачьей" диафрагмой глазища сильнейшего демона вселенной – Люцифера. Взгляд пронзил молодого человека насквозь, высосал всю жизнь, все воспоминания, все мечты и чувства, совершенно опустошил разум и душу, а затем влил новое содержимое: холодную вечность, состояние подвешенной безвыходности и единственное чувство – чувство абсолютного ужаса. Десятки бешено ревущих циркулярными пилами челюстей Люцифера с острыми металлическими зубами в молниеносном броске пронзили и разорвали плоть Павла на мельчайшие капли...

Павел не умер. Призрак не причинил ему физического вреда и исчез сразу же после броска, растворился в стылом воздухе без следа. Но Павел, физически оставшись целым и невредимым, навсегда утратил целостность внутреннюю. Его разум, посчитав, что достаточно настрадался и увидел в эту кошмарную ночь, воспользовался своим непреложным правом уйти на пенсию и растворился в океане небытия вместе с призраком. Пережитый ужас начисто стёр личность молодого человека из мозга, полностью опустошил все виды памяти, уничтожил даже элементарнейшие рефлексы. Тело продолжало жить лишь по инерции, сердце с замедляющейся частотой билось в груди, чтобы остановиться на пятнадцати ударах в минуту и уже никогда не разгоняться выше этого уровня. Ноги Павла подкосились, и он рухнул на пол. Он не потерял сознание, потому что сознание отныне не существовало. Форсированное воздействие на психику человека привело к самому страшному для любого живого и разумного существа последствию – уничтожению разума, а вместе с ним и души...


Карбинская и Евстигнеев проникли в квартиру после полуночи, когда все представители властей опечатали жилище и разъехались по домам. Девушка для перемещения в темноте пользовалась магическим фонарём, а младший сержант Евстигнеев прекрасно видел безо всякой магии. Первым делом в глаза бросился беспорядок, который царил в коридоре напротив кухни. В самой кухне обстановка живо напомнила результат вражеской бомбежки, десятибалльного землетрясения или взрыва тротиловой шашки: перевернутые шкафы, накренившийся на бок холодильник, разбросанные и разбитые предметы посуды и всякая разная кухонная утварь. И шкафы, и холодильник, и плита выглядели раскуроченными будто бы изнутри, их содержимое в хаосе валялось где угодно, но только не на своих местах.

– Интересно, это Коркин сделал, или дух так повеселился, – шепотом высказала мысль сержант Карбинская.

Их двоих направили на данную квартиру сразу после того, как стало известно о произошедшем здесь минувшей ночью. Совершенно обычный, ничем не примечательный Павел Коркин двадцати пяти лет от роду подвергся психологической атаке сильного духа, судя по всему, агрессивного и способного влиять на материальные предметы. Низшие демоны такого энергетического уровня – явление очень редкое, посему требующее тщательной проверки. Дух не должен оставаться безнаказанным, его необходимо выследить и уничтожить, прежде чем очередной человек станет жертвой потусторонней агрессии. Евстигнеев первый раз играл роль "охотника за привидениями" и испытывал некоторую неловкость, необъяснимую словами. Наверное, пребывание в квартире, где, возможно, до сих пор обитает мощная нематериальная сущность, не может не вызвать беспокойства.

Люди прошли в спальную комнату, где на утро взломавшие дверь милиционеры обнаружили совершенно лишенное рассудка тело пострадавшего. Соседи говорят, что ночью из его квартиры доносились жуткие звуки погрома и неясные крики Коркина, но так как он никогда не устраивал у себя дебошей и шумных вечеринок, решили пожаловаться милиции лишь поутру.

– Что ты об этом думаешь, Рома? – спросила Карбинская, указывая на сорванную гардину.

Но Евстигнеев уже не слышал её. С невероятным изумлением он обнаружил себя стоящим не в темной спальне, а посреди пышущего ароматом трав луга. Высокое солнце поливало окрестности с зенита теплыми лучами, не жаркими и не душными. В воздухе царили все присущие летнему лугу звуки: трескотня кузнечиков, деловитое жужжание пчел, пересвист спрятавшихся в траве птиц. Луг под небольшим углом уходил вниз, где угадывалась проселочная дорога. Со стороны дороги к Евстигнееву приближался человек.

Нечего было и думать, что ситуация под контролем. Евстигнеев догадался: он стал жертвой духа, раскинувшаяся вокруг местность – наваждение. И приближающийся человек в длинном, не смотря на ясную летнюю погоду, чёрном плаще и чёрной бейсболке приближался неспроста. Евстигнеев догадался также, что человек одет в точности как он сам, только ноги его были босы.

Совершенно не представляя, что нужно делать в данной ситуации, Евстигнеев привычным движением расстегнул наплечную кобуру и вытащил серебряный пистолет. С оружием в руке он почувствовал себя увереннее.

– Эй, ты! Стоять!

Человек, худощавое лицо которого было бледным, остановился и посмотрел на Евстигнеева, как тому показалось, с легкой иронией. Постояв с минуту, незнакомец продолжил подниматься. Тогда Евстигнеев поднял пистолет и навел его на приближающуюся фигуру.

– Стой, приятель! Богом клянусь, продырявлю твою голову!

Незнакомец остановился в двадцати шагах. Теперь в его взгляде читалось неподдельное веселье, на морщинистом лице появилась озорная улыбка.

– Создание Тьмы клянется Господом. Абсурд! – Незнакомец снял бейсболку и провел ладонью по совершенно гладкой лишенной волос голове. – Твои пистолеты для меня не страшны, так что можешь на время о них забыть.

– Назови себя, – требовательно сказал Евстигнеев, не думая убирать оружие. – Затем объясни, что всё это значит.

– У меня много имен, охотник. Пожалуйста, пользуйся любым из них. Хотя бы – Бафомет.

Евстигнеев прекрасно знал, кому принадлежит это имя. Из всех субъектов, могущих похвастаться обилием имен и псевдонимов, Бафометом по праву зовется лишь один.

Сжимающая рукоять пистолета ладонь вмиг вспотела. Тем не менее Евстигнеев дерзко выкрикнул:

– Немедленно верни меня в реальность!

– Успеешь ещё там оказаться, – хмыкнул Бафомет. – Но прежде я должен поговорить с тобой.

– Нам не о чем говорить, – мотнул головой Евстигнеев.

– Так уж не о чем? Я, например, хочу услышать, почему моё дитя, мое создание, солдат моей армии отказался от всего, предложенного мною, взамен получив полный ноль. Даже хуже – статус предателя и перебежчика.

Евстигнеев меньше всего на свете хотел разговаривать с человеком, назвавшимся одним из имён Князя Тьмы, но другого варианта, по всей видимости, не существовало. И он ответил:

– Мне противен ты и всё, что ты создаешь.

– Значит, ты сам себе противен?

– Да, я сам себе противен, – согласился Евстигнеев.

– Однако, – развёл руками Бафомет. – Посмотри на себя, Роман. Вспомни имя своё, легионер! Разве слово Роком перестало значить для тебя что-либо? Ведь таково твоё имя зверя, не так ли? Ты отказался от меня, но принял Господа, ибо надеешься на прощение греха проклятой крови. Но не будет тебе прощения, не будет его и другим отступникам Яугона, никогда не примет вас Актарсис, ибо разум ваш может быть светел, но души навеки останутся чёрными. Вы поддаетесь на уговоры светлых, поддаетесь их воздействию, хотя чувствуете внутри нечто гнетущее. Странный зов постоянно слышится тебе, верно? Зов, манящий вниз, бросающий в пекло приключений, провоцирующий жуткое желание. Желание. Я знаю, ты давно хочешь покончить с жалким существованием недостойного Небес наёмника, но боишься, ибо начнётся охота по твою голову. Ты правильно хочешь, Роком, в тебе говорит твое звериное начало, звериная часть. Рано или поздно она прорвётся наружу и захлестнет тебя волной слепой ярости, но светлые не дадут тебе насладиться ею. Я же предлагаю не просто выход, но жизнь, наполненную смыслом, не чуждым зверю, сидящему в тебе. Ты совершил ошибку, приняв сторону абсолютного врага, но я могу понять твою мотивацию. Лишь сильному дано принять уготованное, не отказаться от предложенного, не испугаться трудностей. Что даст тебе Господь, прощение? Разве ж он удостаивал хоть одного зверя такого снисхождения? Ты знаешь историю превращения легионеров Яугона в астеров? Нет таких историй, ибо Господь и приспешники его не интересуются делами даже истинно светлых охотников, не говоря уж про нечисть. Они используют вас как рабов для выполнения самой грязной работы, и ты прекрасно знаешь, о чём я говорю. Они дарят похвалу, различные блага и даже власть, но делают всё это только лишь для того, чтобы задобрить вас, не дать таким как ты взбунтоваться, ведь в таком случае позиции Актарсиса в Срединном мире существенно ослабнут. А на самом деле светлым плевать, кто вы, как вас звать и что с вами случится после смерти, и ни один ангел не допустит появления в Царствии Небесном зачернённой души. Ни один астер добровольно не пустит ваши проклятые души в Актарсис, ибо все они – светлые – боятся.

Евстигнеев смутился. Человек, назвавшийся Бафометом, говорил спокойно, довольно приятным ровным голосом, но слова его казались вескими. Охотник, два года назад ставший оборотнем, а затем поступивший на службу в Орден Света, истребляющий нечисть Срединного мира, опустил пистолет.

– Хочешь, я расскажу, куда попадет твоя душа? Попадет она в самое пекло Преисподней, дружище. В самое-самое пекло, где нет ничего кроме боли. Ты будешь плавиться вместе с жалкими останками скверных людей, убийц и насильников, а над твоей головой полчища чертей будут издевательски смеяться и беспрестанно пронзать тебя копьями. Ты пройдешь все круги Ада, побываешь там, куда не смеют ходить даже Владыки, испытаешь весь ужас, всю боль, познаешь всю глубину отчаяния, а потом путь твой повторится. И будет повторяться он вечно. Не объяснить словами, что тебя ожидает в Преисподней, ибо нет тому совершенно никаких объяснений, но совершенно точно я могу сказать одно: безумное агонизирующее сознание рано или поздно растворится в кипящем океане энергии Тьмы, не будет для тебя никакого шанса выбраться из него. Вот что тебя ждёт в конце пути, которым ты идешь, Роком. Вот что ты получишь в награду за работу на светлых, за добрые деяния и благие намерения.

Сейчас ты разговариваешь со мной, ты прекрасно знаешь, кто я, и догадываешься, что мне требуется. Путь Света приведет лишь к беде, но путь Тьмы позволит возвыситься над всем миром, отринуть прочь всякие законы и ограничения, забыть о проблемах и горечах. Путь Тьмы, Роком, только путь Тьмы – единственно верный путь. Не теряй честь и могущество легионера, не уподобляйся жалкой твари, не становись ничтожным пресмыкающимся. Будь самим собой! Будь солдатом! Вспомни, что ты не тварь и не пресмыкающееся, что наделен великой силой и властью, что создан повелевать, а не быть повелеваемым. Раздели с братьями своими радость грядущей победы, грядущего торжества Тьмы над Светом. Нет тебе смысла гнуть спину на светлых, ожидая взамен лишь позор и вечное страдание. Но честь, признание и могущество ты можешь получить, едва вернешься на свой путь, единственно верный. И в награду тебе будет не проклятие, а возрождение в Яугоне как демона, бесконечная жизнь и свобода, невиданные сила и мощь. Ни один волк после этого не сравнится с тобой, ни один астер не рискнёт вступить в битву с новым демоном...

Евстигнеев слышал слова Бафомета уже словно сквозь вату. Пришелец вещал, но вместе с тем активно "обрабатывал" сознание охотника скрытыми способами, закладывал нечто, похожее на программу. Когда-то Орден точно так же "кодировал" Романа-Рокома на служение Свету. Теперь происходит процесс обратный.

Рот на бледном и морщинистом лице Бафомета открывался и закрывался, глаза чуть печально, но тем не менее не без иронического блеска, смотрели на Евстигнеева, а охотник уплывал на тёплых волнах гипнотического транса неведомо куда...

Обнаружил он себя уже в спальной комнате Павла Коркина. Чуть впереди стояла Леночка Карбинская, сержант красноярского отделения Ордена Света. Девушка задумчиво водила в темноте головой и разглядывала упавшую вместе со шторами гардину.

– Что ты об этом думаешь, Рома? – спросила она напарника.

– Я думаю, всё было устроено специально.

– То есть?

Она повернулась. В глазах девушки успела промелькнуть лишь тень сожаления, после чего девятимиллиметровая серебряная пуля вместе с мозгами вырвала из охотницы жизнь. Мрачно посмотрев на распластанное на полу тело, Евстигнеев поднял голову и сквозь двойное стекло вгляделся в почти полную луну, обрамленную легким гало. Из глаз оборотня вился призрачный ядовито-зеленый туман, а радужная оболочка глаз раскалилась до красна...


* * *

Опять кома, существование тела с отключенным сознанием, полная тьма и небытие. Опять неприятное, тягостное пробуждение. Одной из первых пришла мысль, что в последнее время я слишком часто погружаюсь на тот уровень существования, где приходится балансировать между жизнью и смертью, и непонятно, сумею ли пройти по этой тонкой грани. В конце концов, оборотни смертны, их можно расстрелять, порвать, расчленить и так далее. Надо что-то делать со своим положением, ведь до добра такой образ жизни довести не может.

Открыв глаза, я уже по привычной траектории обвел взглядом потолок и стены помещения, повернул голову, получше рассмотрел обстановку: тумбочка с советским телевизором, расслаивающийся журнальный столик, пустой сервант и грязное окно, занавешенное грязной занавеской.

Я попытался встать. Попытка увенчалась успехом. Опустив ноги на холодный и грязный линолеум, я не нашел никаких тапочек, поэтому принял решение сделать обход жилища, в котором черт знает как оказался, босиком. Обход, впрочем, завершился сразу же, едва начавшись. Я, придерживаясь рукой за стены, пришлёпал в грязную кухню. За грязным столом сидел мрачный Диерс и мрачно смотрел на меня.

– Настя, – хрипло обратился я к вампиру. – Где она.

– Спит во второй комнате, – тихо ответил охотник.

Я не хотел верить ни одному слову этого человека, втянувшего меня в кошмарное приключение, конца которому не видать, но, тем не менее, поверил. Переведя взгляд на грязную плиту, я простонал:

– Жрать хочу, не могу.

– Там котлеты есть и картошка, – так же тихо указал Диерс на пару кастрюль. – Мы с твоей дочкой сегодня приготовили.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21