Глава восьмая

Пробуждение

С тех пор как судьба, бывшая до того общей, на очередном вираже развела Анастасию и Александра по разным дорогам, минуло больше десяти лет. За эти годы много чего произошло. Ася на деньги от продажи родительской квартиры после смерти матери купила небольшую «двушку» в областном центре, куда перебралась в поисках работы, и у них с сыном наконец-то появилось свое собственное жилье, и мыканье по чужим углам осталось позади.

Сын вырос, окончил школу, поступил в институт. Асю радовали его успехи, не могли не радовать, ведь им с Данилой пришлось нелегко. После суда над Сашей их выставили на улицу со служебной жилплощади. Первое время ютились у бывшей Асиной нянечки из садика – одинокой пенсионерки, которая была рада общению и не брала с них денег за угол. Потом были вынуждены съехать, когда их спасительница неизлечимо заболела и у нее чудесным образом тут же обнаружились родственники, готовые прописаться в квартире и принять будущее наследство.

Совсем смешных денег, что получала Анастасия за свой воспитательский труд в детском саду, ни на что не хватало, и она не упускала возможности подработать: мыла полы в аптеке по соседству с домом, а еще по ночам охраняла свой же садик по очереди с другим сторожем. Так и крутилась. А когда переехали в областной город, она устроилась по специальности, в библиотеку, и по-прежнему не отказывалась ни от какого приработка.

Данила рос, в общем, беспроблемным, если не считать обычных трудностей подросткового возраста. Но и их удалось удачно проскочить, без особых потерь для их доверительных и уважительных отношений. К счастью, психика сына не была травмирована слишком сильно из-за жизни в семье с пьющим отцом. Конечно, ему порой не хватало того, что обычно сыновья ждут от отца: мужского совета, примера, навыков управляться с инструментами, техникой. Но мог ли дать всё это такой отец, как его? Вряд ли.

Ася замечала, что Данька не очень любит ходить в гости к друзьям, у которых есть папы. Возвращался всегда молчаливый, уединялся в комнате и долго не выходил. Она догадывалась, что сыну тяжело видеть, что, оказывается, есть совсем другие отцы, так не похожие на его, которого он стыдился. Ася понимала это, но не могла при всем желании заменить сыну папу и потому старалась быть ему просто хорошей матерью и по возможности другом.

Главное, за что с замиранием сердца, истово, Ася благодарила Всевышнего, что Данила терпеть не мог нетрезвых людей, пьянок, и это неприятие было вполне осознанным. Всё, что позволял себе изредка, это бутылка пива в компании с друзьями.

О том, как сложилась жизнь Александра после возвращения из колонии, ни Анастасия, ни Данила, словно сговорившись, никогда не обсуждали. Однажды, еще когда сын учился в классе седьмом-восьмом, Ася затеяла разговор с ним об отце, но Данила резко, что было совсем не похоже на него, оборвал мать: «Мама, я не хочу говорить о нем. Ни-ко-гда. Для меня он умер». Ася поразилась: «Как же так, Даня, это ведь твой отец». На что сын совсем по-взрослому, с горечью, ответил: «Разве это – отец?! Мама, я пытался вспомнить его трезвым – и не смог. Понимаешь? Не смог…»

Больше Ася не заговаривала на эту тему, но ей самой судьба бывшего мужа не была безразлична. Может, годы, проведенные там, на Севере, не прошли для него даром? Может, хотя бы одна польза да была – вряд ли у него там была возможность пить, значит, бросил, завязал поневоле. Вопросы не были праздными, Анастасии в самом деле было не все равно, как живется бывшему мужу. Иногда, встретив где-нибудь похожего на него мужчину, она вздрагивала, и память снова возвращала ее в ту, прошлую жизнь, из которой, она была уверена, вырвалась навсегда. Однако в Асе так глубоко сидело пережитое прошлое жены пьяницы, что, видя на улице совершенно чужого ей, нетрезвого человека, она внутренне сжималась, в ней снова как привет из прошлого поднималось чувство тревоги, когда не на кого опереться, кроме как на себя…

Ася, изредка перезваниваясь со своей подругой юности Ниной, обычно расспрашивала ее о жизни, знакомых, делилась своими новостями. В одном из разговоров Нина рассказала о том, что, оказывается, Саша после возвращения из заключения сначала приехал к сестре Маше, надеясь устроиться там. Однако у сестры была своя семья, муж, трое детей, и места ему не нашлось. К тому же Маша боялась, наверное, что Александр сорвется и снова запьет, а у той своих проблем хоть отбавляй, кому же хочется брать ответственность за взрослого, битого жизнью мужика? И Саша, поняв, что он чужой в родном когда-то доме, никому не нужен, решил попытать счастья в городе, где они жили с Асей и сыном. Сестра же, довольная, что всё разрешается так, малой кровью, дала брату денег на дорогу и прожитье на первое время и отправила его восвояси.

Интересно, подумала после Ася, как он устроился? Чем занимается?

Однажды она столкнулась со знакомой женщиной, соседкой по дому, в котором они жили раньше, в другом городе. Женщина, расспросив, как Ася, где, не вышла ли замуж, как сын, сама заговорила о Саше: встретила, мол, а тот сам и рассказал про себя.

Александр действительно устроился на работу, не сразу, пришлось помыкаться, в ножки начальствующим чинам поклониться: возьмите, мол, Христа ради, жить не на что, да и негде тоже. Кто-то по старой памяти пожалел, взял, сварщиком-то Шурик был хорошим, да и характер не вредный, никогда не перечил, исполнительный. И место в общежитии нашлось. Одна опаска – лишь бы не потянуло снова к змию проклятому, и так мужик всё потерял: и работу, и квартиру, и семью.

Держался недолго, всего-то несколько месяцев. Выпил как-то, а там пошло-покатилось… Сейчас, сказала знакомая, то ли работает где, то ли нет, постарел, оборвался совсем, на бомжа похож. Жалко мужика, ни за понюх табака пропал, заключила добрая женщина и попрощалась, мол, на автобус опаздывает.

Этот период в жизни Саши был самым тяжелым, трагическим. Брошенный всеми, никому не нужный, давно махнувший на себя рукой, он всё больше опускался. Да и как не опуститься, ведь у него больше не было «поплавка», который держал его на поверхности, – его семьи. Были люди, из общих знакомых, родных, кто обвинил в этом «равнодушную» Асю. Ведь, получается, она предала мужа, бросила, не боролась до конца за него. Формально – да. Но виновата ли она в собственной слабости? Разве это преступление – желать нормальной человеческой жизни – без вечного пьяного угара супруга, чтобы не было постоянного ожидания – каким придет муж работы, живым или снова «на бровях», чтобы было на кого опереться… И разве ее жизнь была легкой и приятной, когда она осталась одна, с сыном, без жилья, с копеечной зарплатой?

Ася долго не могла успокоиться после той встречи. Что не скажет о ней сыну, решила сразу, вряд ли Даниле было бы приятно узнать, что его отец совсем опустился. Но ей не давало покоя чувство вины, словно она – причина всех несчастий Саши, что жизнь его не сложилась из-за нее. Ведь встреть он другую девушку, не ее, и, может, всё бы повернулось иначе. Ведь ходил он к той женщине, Татьяне, значит, что-то его с ней связывало, чем-то она ему, наверное, была близка. Может, его тогда надо было отпустить и не возвращаться к нему, он бы и остался с ней, и счастлив был бы…

Да, не думала Ася, что ее сердце так разбередят слухи о почти подзаборном существовании бывшего мужа. Она была уверена, что всё связанное с Сашей было далеко от нее, она ведь давно жила другой, относительно благополучной жизнью. Человека встретила, о котором, кажется, и не мечтала. Аркадий, так его звали, был спокойным, непьющим, порядочным, сумел понять ее, отогреть за все годы не слишком счастливой жизни. Между ними не было страсти – годы не те, но им было хорошо друг с другом. Судьба свела их, когда важным стало в человеке его уважение к тебе, понимание, доверие, желание достойно встретить зрелые годы.

Аркадий, знавший довольно подробно о прошлом Аси, выслушав ее, сказал:

– Я могу понять, что тебе просто жаль его как человека, когда-то близкого тебе, да еще отца твоего сына. Вы, женщины, очень сентиментальны, нерациональны. Но подумай сама, твоему бывшему мужу судьба не раз давала шанс начать другую жизнь: и когда он встретил тебя, и когда сын родился, и когда вы стали самостоятельно жить, и когда освободился. Ася, пойми, человек сам не хотел воспользоваться этим шансом. Он жил так, как хотел. И это – его выбор и его крест. Конечно, плохо, что от его выбора страдала ты, ваш сын. Но ты правильно сделала, что решилась на разрыв с ним, иначе он бы и тебя погубил, и сына.