Глава 15

Энсинь Дональд Конвей летел в Мундомар в составе большой группы военных. Корабль был старый, и он был забит до отказа. Все приходилось делать по очереди: и спать, и есть, и отправлять естественные надобности. Лежа на узкой койке, которую ему только что освободили, Дональд прислушивался к голосам товарищей. Он слышал, как те ссорились. И совсем не похоже было на то, что они летят выполнять благородную миссию. Помогать своим братьям, которым будто бы угрожают внеземные чудовища. Они летят, чтобы обеспечить безопасность человечества на этом участке космоса.

Разумеется, он не был чудаком: уроки дядюшки Ларекки не прошли для него даром. Но все же поначалу он ощущал себя кем-то вроде крестоносца. Но может, он все же ошибается, и Дональд не более чем пешка в чьей-то грязной игре?

Для быстрейшего времяпровождения они много играли в покер.

И здесь Дон всегда выигрывал. Покеру его научила Джиль. И он часто вспоминал ее, дом, родителей, Алису, ее мужа, их детей. Ему очень не хватало их.

Чем ближе корабли подлетали к цели, тем сильнее нарастало напряжение. Наксанцы уже наверняка обнаружили их. И если решат напасть…

И они напали. Солдатам ничего не оставалось делать, как сидеть, скорчившись, в своих норах. Если им суждено погибнуть, они умрут, даже не поняв этого.

Долгие часы протекали в сложных маневрах, расчетах… Затем произошла яростная схватка… И враги ушли, очевидно решив, что цена за победу слишком высока. Люди начали оценивать свои потери.

Пострадал один рейнджер, которому взрывом порвало корпус скафандра. Вся команда была в скафандрах, но осколки повредили скафандры, и к тому же люди пострадали от излучения. Все раненые были распределены между оставшимися кораблями.

Солдаты на транспорте уступили свои спальные места и помогали раненым во время длительного путешествия, которое, к счастью, близилось к концу. Дон Конвей впервые увидел раненых людей и муки людей, подвергшихся радиационному излечению, у которых облезала кожа, выпадали волосы, и все это сопровождалось жуткими болями. Он уже неоднократно встречался со смертью, но то было нечто совершенно другое. Теперь он понял, почему целый год после гибели тети Элен Джиль мучили кошмары. Он даже считал, что именно поэтому Джиль так привязалась к Ларекке.

Но тетя Элен пала жертвой слепого случая. А эти люди, которые уже умерли, еще умрут, или останутся жалкими калеками? Во имя какой великой цели пострадали они?

Сначала его подразделение сосредоточилось вблизи Бартона, столицы Элеутерии, самого большого поселения людей на Элеутерии.

На планете велись незначительные военные действия. Фронт стабилизировался, столкновения были крайне редкими.

— Подождите немного, — предупредил солдат Элмо Салминен,затишье обусловлено тем, что у обеих сторон кончились боеприпасы.

Но вскоре Земля и Накса доставят все необходимое, и все начнется сначала.

— А почему мы не можем блокировать планету? — спросил Конвей.

— Они тогда сделают то же самое, и начнется война в космосе с применением самого мощного оружия. При этом может пострадать и планета. Но самое худшее состоит в том, что в открытую войну при этом будут втянуты и Накса, и Земля.

Конвею показалось, что он понял, что же здесь происходит. О чеякканцах ходили самые страшные слухи, которые, если разузнать поподробнее, оказывались либо преувеличением, либо вымыслом.

Официальная пропаганда не давала возможности узнать правду, так как постоянно подогревала шовинистические взгляды.

Конвей был рад, что добрался до места целым и теперь наконец может насладиться свободой. Однако проводить здесь свободное время было абсолютно негде. В Бартоне было несколько ночных клубов. Но для человека, прибывшего с Земли, они были слишком жалкими, скучными, либо переполненными. Гораздо интереснее было остаться на базе и смотреть телевизор. Власти попытались познакомить местных жителей и новоприбывших, устраивая танцы и званые вечера. Но Конвей чувствовал себя не в своей тарелке, бывая на таких мероприятиях. Да, конечно, это все хорошие, мужественные люди. Но насколько справедлива их война?

Одна девушка во время танцев спросила:

— Почему вас приехало так мало?

Другая девушка отклонила его предложение погулять, сказав, что она работает на военном производстве и у нее остается мало времени на отдых.

— Только не жалей меня, — сказала она. — Мы здесь на службе.

У нас другая жизнь. Вам нас не понять, так как вы всегда жили в богатстве и безопасности.

Когда он был в гостях, его хозяева крепко выпили, и хозяин горько сказал:

— Да, я уже потерял одного сына. Еще двое ждут своей очереди. Земля поставляет нам оружие, мы же поставляем на эту войну пушечное мясо. — Но он тут же возмутился, когда Конвей сказал, что это же справедливо в отношении Наксы и наксанцев.

Планета совершенно не понравилась Конвею. Хотя условия жизни на ней максимально приспособили для людей Земли, тем не менее здесь было невыносимо жарко, влажно, атмосфера была переполнена влагой. Ему не хватало здесь его родной планеты. Не хватало вида солнца, звезд. Естественно, элеутерианцы любили свою родину, но у него она подобных чувств не вызывала.

Наконец его подразделению было приказано отправиться на фронт. Военные действия возобновились.

Слово «фронт» не имело смысла на этой войне, которая заключалась в налетах землян на территорию чеякканцев и наоборот.

Эскадрон Конвея выступил на первое патрулирование. Когда он услышал в наушниках, что враги обнаружены, ему показалось, что все это нереально, что он видит сон, что такого не может быть, чтобы его, которого любили столько людей, могли убить. Тем временем он автоматически готовился к тому, чему его учили — к бою. Когда прибыли чеякканцы и разыгралось настоящее сражение, Конвей забыл все страхи.

Ему показалось, что все это похоже на игру в покер со ставками много выше тех, что он мог позволить себе проиграть…

Вражеские флайеры казались продолговатыми слезинками на фоне свинцового неба и тусклого моря. Однако его Шарк был лучше, а враги не имели даже той поспешной подготовки, которую получил он. Один из вражеских флайеров бросился на него в лобовую атаку.

Конвей смог увернуться от трассирующей очереди, вышел на бандита с хвоста, а автоматика доделала остальное. На вражеском флайере вспыхнул огонь и он, описав широкую спираль, рухнул в море. Из-за сильных перегрузок Конвей почувствовал себя пьяным. Он наслаждался своей победой, пока ему не пришлось вступить в бой с другим флайером.

Этому флайеру удалось уйти от него, и он улетел на базу. С минимальными потерями эскадрон Конвея смог разгромить целую эскадрилью противника.

Минимальные потери… Самое неприятно, что в их число входил и Эйно Салминен, лучший друг Конвея, который перед самым отлетом женился… Конвей дважды хотел написать в Финляндию о гибели Эйно. Но так и не смог закончить письмо. Каждый раз, садясь за стол, он начинал думать, был ли тот пилот, которого он убил, женат?

«Конечно, я чувствую себя убийцей, — думал он. — Но убитым мог быть и я. Это же война. Я просто много думаю об этом».

Дождь барабанил по крыше барака, где разместились солдаты.

Внутри было жарко, душно и влажно. Люди столпились вокруг экрана телевизора.

В Бартон только что доставили свежие ленты с записями. Они смотрели последние новости. Рождественские праздники на Земле, особенно пышные в этом году, когда заметно укрепилось влияние общества Универсальной Любви. Открытие почти целого скелета неандертальца в Северной Африке, открытие атомной станции в Лиме, острая выборная кампания в России, скандальный развод в королевской семье на Филиппинах, волнения в Нью-Йорке, показ королем мод из Гонконга новых моделей мод… В конце было объявлено о столкновениях землян и Наксанцев в секторе Веги. Про Мундомар ни слова…

Майор Самуэль Мак Доуэлл, офицер связи, шевельнулся.

— Видели, за какое число новости? — спросил он. — Именно в этот день убили моего брата.

— Да? — сказал кто-то. — Очень жаль.

— И не его одного. Враги напали на селение из джунглей. Они перебили всех солдат. Пострадали и гражданские. Грязные террористы!

— То же самое можно сказать и о наших партизанских отрядах на Хатсаре, — не смог удержаться Конвей.

Мак Доуэлл бросил на него резкий взгляд.

— Ты за кого, Энсинь?

Несмотря на жару, у Дона вспыхнули уши.

— Я солдат, майор, — рявкнул он.

Он чуть не сказал майору старую пословицу о том, что дареному коню в зубы не смотрят, но сдержался. Если майор пожалуется капитану Якубовичу, то Конвея неминуемо вызовут на ковер. К тому же этот бедняга потерял брата, и он рассматривает эту войны только с точки зрения о том, как бы выжить.

— Я не хотел обидеть вас, сэр.

Мак Доул расслабился.

— О, я не фанатик, — примирительно сказал он. — Но подумай, вам, землянам, все это видится как бы со стороны. Неужели вы не замечаете, что мы истекаем кровью?

После нескольких коротких стычек и блестящих побед земляне начали властвовать в воздухе. Чеякканцы ничего не могли им противопоставить.

После этого было уже элементарно блокировать вражеское войско и перекрыть пути подвоза к нему боеприпасов. Дон собственноручно отправил на дно один корабль и одну подводную лодку. Но однажды случилось так, что ракета поразила и его флайер. Конвею удалось катапультироваться и он болтался в море до тех пор, пока его не подобрали спасатели.

Это позволило ему получить неделю отпуска в Бартон.

Вежливый человек с Земли позвонил ему в отель, назначил встречу и угостил его обедом, которого здесь, на Мундомаре, Дон увидеть не ожидал. После долгих разговоров вокруг да около джентльмен приступил к делу.

— Я знаю, что бывал на побережье Юка. Об этом районе дьявольски трудно получить какую-либо информацию. Все чиновникиэлеутерианцы уклоняются от ответов. А ты — англичанин. Ты находишься под юрисдикцией Мировой Федерации. Подумай, кому ты служишь на самом деле. Вся Федерация очень хочет знать: оправданны ли слухи о наличии нефти на побережье Юка.

— Нефть? — Конвей удивился.

— Да. Я не ученый, мне трудно все объяснить. Мундомар имеет необычную эволюцию, которая началась уже тогда, когда вся система представляла собой не более чем пылевое облако. Нефть Мундомара содержит уникальные элементы, ценные для производства органических веществ, медицинских препаратов. Конечно, можно было бы производить их на Земле, но гораздо дешевле добывать их прямо из земли Мундомара. Кстати, не хочешь ли еще выпить? Вопрос в том, что когда на планету придет мир, в чьих руках окажутся источники нефти. В дружеских руках или в руках этих монстров, которые сдерут с нас огромную цену. Если Земля точно будет знать мощность источников, она сможет более правильно формировать планы кампании и свою политику в отношении Мундомара. Я понимаю, ты не можешь иметь исчерпывающей информации, но каждый клочок знаний об этом для нас весьма и весьма ценен.

Конвей едва не ляпнул, что он рискует жизнью не для того, чтобы кто-то набивал себе карманы, но сдержался, притворился пьяным и ушел от конкретного разговора. Вскоре он действительно напился и провел ночь с очаровательнейшей девушкой, что стоило ему немалых денег.

О землянине он больше не думал. К тому же отпуск скоро закончился, и он вернулся в отряд.

Теперь он занимался тем, что летал над джунглями, поливал их напалмом и сжигал их. С земли его встречали только пули.

Опасности практически не было, но самое неприятное было в том, что этой работе, казалось, не будет конца.

— Они не уходят, эти проклятые ублюдки, — сказал пехотный капитан, когда Конвей приземлился в одной из деревень. Деревня представляла собой руины. Люди давно не закапывали трупы наксанцев, так как они не угрожали инфекцией. Капитан плюнул на один из трупов.

— Они получают все больше и больше подкреплений с Наксы.

За забором находились пленники. Они не остались без медицинской помощи, но врачи землян не знали языка наксанцев, и к тому же у них было мало лекарств. Наксанцы сами оказывали помощь друг другу как могли.

— Вскоре пленников у нас будет еще больше, — сказал капитан. — Так что тебе предстоит большая работа, Энсинь.

Конвей поднялся высоко за облака, в стратосферу. Под ним сияла белая пелена облаков. Вокруг сверкала голубизна неба, и покачивали крыльями флайеры товарищей. Над ним были солнце и несколько ярких звезд. Но он видел только Иштар.

Он ощущал его запах, вкус, слышал его, впитывал всем своим существом. Когда он был маленьким, каким большим казался ему отец, какой прекрасной была его мать… А Джиль… А Алиса… Он не мог жить без них. Когда появился Ларекка, Конвей исходил ревностью, видя отношение Джиль к старому воину. А эти ночные путешествия на лодке с отцом, когда они были в мире только вдвоем… Он вспоминал леса и моря, рассвет, который можно видеть с вершины Тендерзет Рейндж…

Щелчок в наушниках насторожил его. Что? Разве у противника есть флайеры?

Вот они! Скорость вражеских кораблей была пугающей. Таких он еще не встречал. Длинные, узкие, с дельтовидными крыльями и эмблемой в виде колеса. Эмблема самой Наксы! Самой Лиги! Опытные пилоты вместо необученных колонистов на сверхновых машинах!

Значит, Накса последовала примеру Земли и прислала сюда регулярные части.

— Берегите скальпы, мальчики, — сказал Командор, и обе эскадрильи начали сближаться.

Когда он пришел в себя, шел дождь. Со всех сторон обломки его флайера окружали джунгли. Он никак не мог вспомнить, что же конкретно произошло.

В основном он ощущал только боль. Кровь была везде. Левая нога его представляла кровавое месиво, из которого торчали ослепительно белые кости. Превозмогая боль он подумал, что, вероятно, сломал ребра, потому что вдыхать воздух было невыносимо трудно.

Дон включил радио. Ничего. Только шорох дождя, который поливал его. Где же пакет первой помощи?

Наконец он все же нащупал его и попытался приготовить распылитель с обезболивающим, чтобы снять боль, которая никак не давала сосредоточиться. Его трясущиеся пальцы несколько раз роняли препарат. Но в конце концов ему все же удалось сделать себе инъекцию, и он сразу же почувствовал тепловатое тупое безразличие ко всему. Он даже стал видеть окружающую обстановку.

— Смерть, уходи прочь, — лениво подумал он. — Ты здесь не нужна.

— Почему это? — спросила ласковая темнота.

— Потому что я занят, вот почему. Как ты этого не понимаешь?

— Хорошо, тогда я подожду, пока ты освободишься.

Глава 16

Теоретически Джерин уже мог прервать с Примаверой все связи. Но практически он и его люди нуждались в месте, где могли бы отдохнуть и расслабиться. Кроме того, электронные изображения на экране не могут на все время заменить нормальную жизнь.

Поэтому Джерин был вынужден часто наезжать в город как по делам, так и для отдыха. Здесь довольно часто он подвергался обработке людей, убеждающих его воздействовать на правительство, чтобы оно изменило свою политику в отношении Иштара.

После двухчасового обсуждения технических вопросов в кабинете Спарлинга последний откинулся в кресле и сказал:

— Сегодня Эниф, выдающийся создатель сновидений дает представление в Стеб Парке. Почему бы нам вместе не пообедать, а затем посмотреть представление?

— Вы очень добры, — удивленно ответил Джерин.

— Вы тоже оказались неплохим парнем. А кроме того, чем ближе вы познакомитесь с культурой аборигенов, тем больше вам захочется ей помочь.

— Я уже попытался познакомиться с образчиками их культуры в вашем банке данных. Но для меня это слишком сложно.

— Хм-м. Просто вы еще не привыкли. Их музыка, танцы, драматические представления сложнее тех, что сумели создать люди.

Но для вас я могу комментировать выступление Энифа.

— Разве это не будет мешать остальным?

— Я возьму микропередатчик, а вы вставите в ухо микроприемник. Шепот не помешает никому. Шум ветра будет значительно громче. Я уверен, что сегодня Эниф использует даже ветер, чтобы полнее передавать свои ощущения.

Зазвонил телефон.

— Простите, — Спарлинг нажал кнопку. На экране появилось лицо Ханшоу.

— Плохие новости, Ян. Я решил, что ты, как ее друг, должен узнать обо всем сразу.

Трубка выпала изо рта Спарлинга. Он автоматически подхватил ее и положил в пепельницу.

— Из Порт Руа звонил Ларекка. Джиль Конвей захвачена варварами.

Джерин вскочил с кресла.

— Что вы сказали? — спросил он.

Спарлинг жестом приказал ему сесть.

— Подробности, пожалуйста, — сказал он.

— Ларекка нанял корабль в Калене на побережье Далаг.

Комендант для сопровождения смог дать им только горстку солдат, заявив, что ему нужен каждый меч для обороны северного Веронена.

Но случилось так, что две пиратские галеры, возвращающиеся с набега на острова, напали на корабль. Однако нападающие сразу отступили, как только захватили в плен Джиль. Ларекка уверен, что нападение было совершено с единственной целью — захватить в плен человека. Это дает нам надежду. Если они захватили ее как заложницу, чтобы заключить выгодную сделку или получить выкуп, они не повредят ей. Ларекка не мог преследовать галеры, так как его корабль значительно уступал в скорости пиратским. Это случилось три дня назад.

К горлу Спарлинга подступила тошнота.

— Что значит: не повредят ей? — рявкнул он. Иштарианская пища…

— Ларекка стар и умен. Как только он понял, что случилось, он успел перебросить ей ее сундучок.

Спарлинг опустился в кресло.

— О, боже, если бы ты существовал, я бы поблагодарил тебя.

И тут же он подумал о том, что она среди дикарей одна. Она не сможет вынести такую жизнь. И кто знает, что может взбрести в их дикие головы?

Силы вернулись к нему.

— Я поеду туда, — сказал он. — Постараюсь взять самый быстрый флайер. Я позвоню оттуда.

— Хорошо. — Лицо Ханшоу исчезло с экрана. Спарлинг повернулся к Джерину. Загорелое лицо офицера превратилось в маску, на которой были только огромные глаза.

— Ты слышал? — спросил Спарлинг. — Что ты предлагаешь?

Джерин с трудом пошевелил губами:

— Что предлагаешь ты?

— Не беспокойся, ничего особенного. Попытаюсь ее выторговать. Но если они не поспешат вступить с нами в контакт или потребуют невозможного, мы покажем им, что для их же блага будет разумнее вернуть ее нам целой и невредимой.

— Ты будешь угрожать?

— А что остается делать? Они уважают только один аргумент силу. Когда мы начнем топить их корабли, уничтожать банды, опустошать жилища, они поймут, что' для них выгоднее. А если Джиль погибнет…

— Наказание с неба, — Джерин медленно кивнул. — И я должен обеспечить это…

— У вас это есть, у нас — нет. У нас нет ни одного боевого устройства. Мы не ожидали, что может понадобиться такое, — он разозлился. — Между тем, сколько времени вы собираетесь сидеть здесь? До этого времени вам не понадобилось пускать в дело большие боевые флайеры, чтобы оправдать свое присутствие на Иштаре.

Джерин собрал всю свою решимость.

— С моей стороны это будет неподчинение. Ни при каких обстоятельствах, кроме прямого нападения, я не могу использовать свое оружие против местных жителей. И это не просто идеализм. Я не имею права вмешиваться в местные конфликты.

Левая рука Спарлинга стиснула подлокотник кресла. Он медленно заговорил, но все же сумел не выдавать голосом свою ярость, что разгоралась в нем все сильнее:

— Неужели вы думаете, что сумеете хорошо выполнить свою миссию, если вызовете всеобщий бойкот? А именно это и случится, если вы оставите Джиль без помощи. Я лично займусь этим.

Джерин потянулся к нему через стол.

— Поймите, я сам сейчас запрошу разрешение. Ведь я очень хорошо отношусь к ней.

— Сколько времени у курьера займет путешествие на Землю? А сколько времени эти тупоголовые бюрократы будут рассматривать ваше донесение, чтобы найти повод отказать?

Тон Джерина ужесточился:

— Если я не подчинюсь, меня снимут с поста. А мой преемник, учитывая, что послужило причиной моего снятия, будет менее обходителен и любезен с вами. Я смогу работать в условиях бойкота вами моей миссии, хотя это потребует арестов и конфискаций, уголовных наказаний за отказ сотрудничать. — Он встал. Спарлинг тоже. — Сэр, я покидаю вас. Прошу заметить, что я никому не запрещаю оказать помощь мисс Конвей. Однако не предпринимайте ничего, что вынудило бы меня вмешаться в события. И… полагаю, что вы будете достаточно разумными, чтобы держать меня в курсе событий. Я буду благодарен вам за это более, чем вы можете себе представить. — Он поклонился. — До свидания.

После того, как дверь за Джерином закрылась, Спарлинг смотрел на нее еще целую минуту.

— Он, конечно, прав, — пробормотал он. — А мне пора идти собираться.

Когда он вышел на улицу, на него обрушился обжигающий ветер. Он свистел вдоль улицы, раскачивая верхушки деревьев. В небе полыхали Бел и Ану. В воздухе пахло пылью, и народу на улице было совсем мало. Но он даже не замечал, здоровались ли с ним.

Пока он шел домой, в голове его роились разные планы. Он пытался предусмотреть все.

Кроме смерти Джиль. Если ее смех навсегда исчезнет, все потеряет смысл.

Жена была в гостиной.

— Хэлло, что привело тебя так рано? — он повернулся к ней и через мгновение выражение счастья растаяло на ее лице. — Что-то ужасное? — прошептала она.

Он кивнул, затем ввел ее в курс дела.

— О, нет! Господь не может этого позволить. — Рада закрыла глаза, затем бросилась к нему и схватила его за руки. — Что ты собираешься делать?

— Поеду туда.

— Один?

— Приходится. Так как военные не заинтересованы в защите простых налогоплательщиков.

И тут он вдруг вспомнил, что люди вне солнечной системы не платят налогов.

— Если дело дойдет до боя, то воины Ларекки полезнее нас, гражданских лиц. А если понадобится помощь людей, то она может прибыть в течение нескольких часов, даже если нам позволят воспользоваться только маленькими флайерами. К тому же, пока мы не имеем достаточно информации, к чему держать в Порт Руа много людей?

— Ты должен ехать сам, один?

— Да, там нужен человек. — Не в силах выдержать ее взгляд, он посмотрел на фото Беки. — Здесь мне нечего делать. Джерину мои советы больше не нужны. Я знаю об Иштаре не больше, чем кто-либо другой… И к тому же Джиль…

Рода выпрямилась.

— Вот это и есть главная причина. Ты любишь ее?

— Что? — воскликнул он. — Это же смешно! И мы просто друзья.

Но…

Она покачала головой.

— Нет, милый. — Давно она уже не называла его так. Слезы стояли у нее в глазах. — Я знаю это с самого начала. И я знаю, что вы оба не виноваты. Ты всегда был добр ко мне. И сейчас, в минуту опасности, прими мое благословение и возвращайся, возвращайся с ней.

Он притянул ее к себе.

— Ты ошибаешься. Как такое могло придти в твою голову?

Большего, чем сказать это, он не мог придумать ничего.

— Может, я и ошибаюсь, — солгала она. — Не будем больше говорить об этом. Давай, я помогу тебе собраться. И позвоню Конвеям, не нужно ли им чем-нибудь помочь.

«Неужели в чем-то есть и моя вина? — подумал он. — Раз я так смутился. Почему я чувствую необходимость рисковать жизнью?»

Эта мысль пронзила его как током. Даже Рода почувствовала это.

— В чем дело? — спросила она.

— Ничего, ничего, — сказал он автоматически. Разум его в этот момент был где-то далеко.

— У меня здесь есть еще кое-какие дела. Они могут задержать меня на два-три денька.

Глава 17

Порт Руа представлял собой скопление казарм легионеров, хозяйственных построек, лавок, складов товаров, таверн, домов.

Улицы были прямыми и узкими, сторожевые башни защищали порт.

Возле города были раскинуты шатры. Здесь жили те, кто искал защиты от набегов варваров. Дальше виднелись фермы и пастбища, которые снабжали город пищей. Сейчас они были пустынны, частично из-за набегов, частично из-за засухи. Отряды легионеров регулярно выходили из города в поисках пищи, а так же чтобы отогнать врагов.

С вершины горы, на которой он стоял во главе своих воинов, Арнанак едва видел поселение. Гораздо лучше были видны изгибы реки Эали, которая текла по долине и впадала в Эсхур. Арнанак через бинокль даже смог рассмотреть рыбачьи лодки. Они уходили в море, оставаясь, тем не менее, под защитой боевых кораблей, которые стояли тут же у причалов.

Небо с двумя солнцами казалось раскаленным добела. Хотя воздух был неподвижен и его сухость заставляя скрипеть гривы, Арнанак и его воины чувствовали себя нормально. На них не было ничего, кроме щитов и шлемов. Интересно, как бы они себя чувствовали, будь они из холодного Хаэлена или мягкого Веронена?

Он повел отряд экономным шагом. Копыта глухо стучали по земле, раскидывая лишайник. Навстречу его отряду шел отряд легионеров. Они шли в боевом порядке: три тяжеловооруженных воина с помощником, который нес доспехи, четыре тройки сопровождал лучник и воин со стрелами, который так же нес щит для обоих, восемь легко вооруженных воинов-разведчиков, три воина, обслуживающие катапульту, носильщик, стрелок и заряжающий. И кроме того, с ними был еще один. И этот один — человек!

Одетый во все белое, подняв голову к небу, он шел медленно, но старался приноровиться к шагу воинов.

— Тихо! — прикрикнул Арнанак. — Это наша надежда. Помните, человек смертен. Ведь у нас в плену уже есть один человек.

Вновь прибывший был выше и мощнее, чем Джиль Конвей.

Несомненно, это был самец. Арнанак подумал: может, смерть таится под белыми одеждами, может, там спрятана бомба, которая сотрет с лица планеты и его, и весь его отряд. Нет, он прибыл сюда совсем недавно на летающей лодке. А еще раньше комендант Зера освободил двух пленников Тассуи и отправил с ними сообщение о переговорах.

Как только Арнанак получил это письмо, он сразу выехал из Улу, послав впереди себя курьера, чтобы определить место и условия встречи. А вот теперь он прибыл и разбил лагерь.

Легионеры остановились на расстоянии двух полетов копья.

Развевающиеся знамена говорили о мирных намерениях легионеров.

Арнанак вонзил свой меч в землю, затем еще с несколькими воинами вышел вперед, навстречу к такой же группе легионеров.

Удивленный Арнанак узнал Ларекку. Все знали старого Одноухого. Арнанак мельком видел его во время своих визитов в Порт Руа, еще до того, как началась война. Значит, он вернулся с Южных морей и решил поставить на кон собственную жизнь в битве с варварами?

«А почему бы нет? — подумал Тассуи. — И все же по своему положению я могущественен и ничуть не ниже его».

— Приветствую тебя, вождь, — сказал Ларекка. Но ничего не добавил относительно удачи и доброго здоровья.

Арнанак ответил по обычаям Сехалы.

— Честь и счастье с тобой, комендант! И пусть между нами всегда будет честное сотрудничество!

Ларекка стоял спокойно. Его бледно-голубые глаза не отрываясь смотрели в зеленые глаза противника. Даже не сознавая, что он делает, Арнанак принял стойку воина: выпрямил торс и руки, расставил ноги, опустил хвост. Они обменялись рукопожатием.

— Где ты служил? — сразу спросил Ларекка.

— Тамбуру Стайдер, — ответил Арнанак. — В основном на островах Ирэны. Но это было очень давно…

— Понятно. Значит, теперь ты правитель Улу. Бог знает, сколько я слышал о тебе, — Ларекка сделал паузу. — И мы встречались раньше, но может, ты не узнал меня. Но я тебя видел, когда ты украл человека с моего судна. Я бросил на палубу галеры ее пищу.

Оба сердца Арнанака сжались. Может, это судьба? Только чей каприз? Истинного Солнца, Угольной Звезды, или Ровера? А может, это ничего и не значит.

Ларекка стоял спокойно, и Арнанак предложил заключить на этот день мир, чтобы воины обеих сторон могли расслабиться.

Воины поклялись в соблюдении перемирия, разрушили боевые порядки, разоружились и перемешались друг с другом, причем южане были более осторожны, чем северяне. Ларекка представил Арнанаку Яна Спарлинга, и варвар повел их в свой шатер, стоящий в зарослях голубых кустов, которые лучше других растений переносят Время Огня.

В тени шатра были постелены ковры, стояли бурдюки с водой, сосуды с элем, стаканы. Иштарианцы удобно устроились на коврах.

Человек сел на корточки, обхватив колени руками. Лицо его было суровым и мрачным. Арнанак сказал ему:

— Та, которую называют Джиль Конвей, чувствует себя нормально. Она не пострадала, и мы не причинили ей вреда.

— Это приятно слышать, — ответил ему Спарлинг.

— Я захватил ее в плен, как только преставилась возможность, и именно для того, чтобы состоялась эта встреча. Мы всегда за то, чтобы был мир. Мы…

— Вы не сказали нам ничего нового, — прервал его Ларекка сухим тоном. — Кроме того, вы хотите, чтобы мы убирались отсюда и не возвращались сюда обратно.

— Это наша страна, — сказал Арнанак так, чтобы его мог слышать человек.

— Не вся, — возразил Ларекка. — Здесь, на этой земле, честно купленной у тех, кто захотел стать торговцами, уже много октад стоят наши города. И нам часто приходится отражать нападения бандитов. Скажи, кто из твоих воинов предъявляет претензии на наши города?

Арнанак обратился к Яну:

— Я рад, что мы, Тассуи, наконец имеем возможность встретиться с людьми и вести переговоры.

— Здесь уже были наши исследователи, — сказал человек. Он понял, что Арнанак согласен вести переговоры о Джиль Конвей, и его напряжение немного спало. — Но это было еще до того, как здешние племена Объединились под властью одного вождя. А потом у нас появились и свои проблемы… — он наклонился вперед. — Я пришел поговорить об освобождении пленницы. Если ты искренне желаешь дружбы с людьми, ты сейчас приведешь сюда Джиль Конвей.