Глава 3

Из углубления в скале выскочил небольшой симпатичный зверек, похожий на шестилапого барсука. Он побегал по каменистой площадке, забрался на робота и принялся обнюхивать это незнакомое сооружение. На груди зверек случайно наступил на красную кнопку и тут же испуганно соскочил с Цицерона – робот ожил. Вначале зеленоватым светом вспыхнули фотоэлементы, а затем робот тяжело поднялся и как ни в чем не бывало начал спускаться дальше. При этом он громко стонал и приговаривал:

– Старая я дырявая кастрюля! Глупый железный ящик! Сколько потерял времени! Сколько времени! – Если бы роботы умели плакать, Цицерон непременно заплакал бы от обиды. – Алеша, – бормотал он. – Эх, Алеша! Говорил я тебе, не верь мимикру? Говорил. А ты не слушал.

Спуск занял у Цицерона не менее получаса. Уже внизу он остановился, щелкнул выключателем, но переговорное устройство, которое робот обычно использовал как рацию, не работало. Тогда он переключил себя на «бег» и со скоростью хорошего рысака побежал дальше по неровной каменистой тропинке. Впереди, насколько хватал глаз, пейзаж был очень однообразным, и только у самого горизонта едва угадывались то ли башни большого города, то ли невысокие горы, похожие на средневековую крепость, какие когда-то строили на Земле.

Пробежав километров пятнадцать, Цицерон, наконец, остановился на вершине пологого холма и огляделся вокруг. Дорога, по которой он бежал, была почти прямой и лишь изредка лениво изгибалась у тимиукских селений. Эти поселки, словно небольшие оазисы, стояли по обе стороны дороги и напоминали экзотические зеленые острова в скучной каменистой пустыне.

В нескольких километрах от себя, слева от небольшого городишка, Цицерон заметил шесть-семь едва видимых точек, которые двигались к тем самым башням, маячившим на горизонте. Робот включил прибор дальнего видения, убедился, что это похитители, и очень обрадовался. Он давно решил, что если не найдет мальчика, то не вернется в поселок, а лучше бросится в реку и останется там ржаветь на веки вечные. Или отыщет расщелину поглубже, заберется в нее и навсегда отключит себя. Но теперь Цицерон воспрянул духом, потер свои страшные крюки друг о друга и во всю мощь крикнул:

– Ну, тимиуки, держитесь! Вы еще не знаете Цицерона – внука Подъемного Крана и правнука Великого Рычага!

На предельной скорости Цицерон рванулся догонять похитителей. По дороге он пересек две небольшие речушки, свалил в деревнях несколько заборов, возникших у него на пути, и случайно сломал дерево. Под огромными ногами робота дрожала земля, а вид у несущегося гиганта был такой свирепый, что сельские тимиуки, завидев его, убегали из своих домов прямо в открытое поле.

Наконец Цицерон достиг деревянного моста через речку, за которым начинался город тимиуков. Он долго блуждал по извилистым городским улицам в поисках Алеши. При виде металлического чудовища тимиуки разбегались в разные стороны или прятались в домах.

Иногда Цицерон ловил кого-нибудь из зазевавшихся горожан, хорошенько встряхивал перепуганного тимиука и спрашивал, не видел ли тот злодеев в доспехах и мальчика-землянина? Все тимиуки отвечали одинаково. Дрожа от страха и заикаясь, они говорили, что за весь день не видели никого, кроме своих соседей, и вообще представления не имеют, как выглядит мальчик-землянин.

Уже когда на землю опустилась ночь и Цицерон отчаялся что-либо узнать об Алеше, он вышел на главную улицу и постучал в дверь одного из домов. На стук никто не откликнулся, но Цицерон уловил какое-то движение в доме и, постучав еще раз, крикнул:

– Эй, тимиуки, если вы не откроете, я вышибу дверь. Мне это совсем не трудно.

После этих слов дверь моментально отворилась, и оттуда выглянул напуганный хозяин.

– Мы не сделали тебе ничего плохого… – сразу начал он.

– Попробовал бы ты сделать мне что-нибудь плохое, – проговорил Цицерон. – Слушай, бандит, ваши люди украли у нас мальчика. Если ты мне не скажешь, куда они его увезли, я превращу твой дом в кучу камней. – В подтверждение своих слов Цицерон легонько ударил по стене манипулятором, и от нее отвалился большой кусок штукатурки.

– Я не знаю. Честное слово, не знаю, – взмолился тимиук.

– Его, наверное, отправили в Главный город, в крепость, – сказал кто-то за спиной хозяина дома.

– А где это? – спросил Цицерон.

– Иди по главной улице до конца. Кончится город, никуда не сворачивай. Эта дорога как раз и ведет в Главный город. К утру дойдешь.

Не теряя времени, робот переключился на бег и, бухая по каменной мостовой железными ногами, побежал по направлению к столице.

А тем временем в поселке члены биологической экспедиции давно уже занимались поисками пропавшего мальчика и грузового робота. Исчезновение Алеши обнаружили ближе к вечеру, когда из столовой дали сигнал идти на ужин. Алешина рация преспокойно лежала у него в спальне на тумбочке. Алексей Александрович обошел весь жилой корпус, но безрезультатно. И тогда все население поселка принялось искать мальчика. Облазили каждое здание, каждый закоулок, исследовали все задворки. Вот тут-то и началась настоящая паника. В воздух были подняты оба вертолета, которые облетели близлежащие горы, обследовали часть долины и вернулись ни с чем. Энир – воздушная разведка экспедиции – облетел с десяток тимиукских деревушек, расположенных вокруг плоскогорья. Пугая местных жителей своим зловещим видом, он летел на небольшой высоте и иногда, увидев внизу что-то подозрительное, пикировал прямо на тимиуков. При виде летающего чудовища некоторые тимиуки от страха падали на землю, другие бросали корзины с овощами, инструменты или посуду и улепетывали в безопасное место.

Вернулся Энир уставший и злой. После отдыха он собирался лететь в глубь страны, туда, где на горизонте виднелись тимиукские города, но его отговорили. Все решили, что Алеша ушел в противоположную сторону.

Алексей Александрович сам не свой ходил перед главным жилым корпусом, хватался за голову и в отчаянии бормотал:

– Боже мой! Что я наделал? Зачем я взял его с собой?

– Возьмите себя в руки, уважаемый Алексей Александрович, – семеня за ним, уговаривал Туу-Пань.

– Они продадут его в зоопарк, – простонал Алексей Александрович.

– Мы обследуем все зоопарки, – едва поспевая за ним, сказал добрый биолог.

– Они… Они могут его съесть! – вскричал Алексей Александрович.

– Ну, вы же знаете, что тимиуки не едят инопланетных гостей, – возразил Туу-Пань.

В конце концов, кто-то заметил, что вместе с мальчиком исчез и грузовой робот. Об этом сразу известили папу Алеши, и это придало ему сил. Правда, быстро выяснилось, что с Цицероном нет связи. Но у Алексея Александровича появилась надежда, что Алеша с Цицероном забрались далеко в горы и заблудились в одном из многочисленных ущелий по другую сторону долины.

– Если Алеша ушел с этим железным балбесом, значит, они где-то недалеко, – не совсем уверенно произнес Алексей Александрович. – В случае чего Цицерон сможет его защитить.

– Конечно, – кивая, подхватил Туу-Пань. – У вашего сына такая умная голова, он не пойдет туда, где опасно. А если пойдет, робот его остановит.

– Да что робот, – махнул рукой Алексей Александрович. – Он же не альпинист. От него уж давно осталась куча металлолома. Лежит небось где-нибудь на дне ущелья… Нет, я так больше не могу. Летим! – крикнул он Туу-Паню и побежал к вертолету. – До темноты надо осмотреть каждую выемку.

За два часа вертолет со спасателями сумел обследовать только большой извилистый каньон, но никаких следов мальчика и робота не было обнаружено. Перед самым заходом солнца далеко от поселка Алексей Александрович заметил несколько тимиуков, которые что-то затаскивали в пещеру. До них было очень далеко, и никому из членов экспедиции не удалось рассмотреть их добычу.

– Они там! – закричал Алексей Александрович. – Они попали в плен. Я знаю, это пещерные тимиуки, коварные и злые как черти. Надо успеть, пока не стемнело…

– Уже не успеем, – ответил пилот. – Солнце почти село.

– К тому же мы не взяли с собой никакого оружия, – сказал ящероподобный Тулес.

– Какого же дьявола мы вылетели с пустыми руками? – в отчаянии закричал Алексей Александрович.

Все виновато посмотрели друг на друга. Один Туу-Пань достал из кармана обширной куртки перочинный ножичек с вилкой и шилом и неуверенно показал его:

– Вот, у меня есть… оружие.

Алексей Александрович глянул на него как на сумасшедшего, и Туу-Пань испуганно убрал ножичек в карман.

– Надо возвращаться за снаряжением, – сказал пилот. – Заодно захватим и продукты. Может, нам придется провести здесь несколько дней.

– Я не могу вернуться без Алеши, – с отчаянием проговорил Алексей Александрович. – Пока мы будем летать, тимиуки или спрячут его подальше, или… Нет. Высадите меня. Я разберусь с этими дикарями.

– Одного мы вас не отпустим, – сказал Тулес и махнул рукой пилоту: – Садимся. Попробуем договориться без оружия.

Вертолет мягко опустился на небольшую, заросшую колючим кустарником площадку. Спасатели повыскакивали из машины, а Алексей Александрович первым начал карабкаться вверх по камням, к пещерам тимиуков, которые располагались чуть выше площадки. Вслед за ним, тяжело дыша, лез добрейший Туу-Пань. Тулес помогал большеголовому толстяку, подталкивал его снизу, и Туу-Пань не переставая бормотал:

– Благодарю вас, уважаемый Тулес. Благодарю.

В этот момент из-под ноги Алексея Александровича вылетел небольшой камешек и попал Туу-Паню прямо в лоб.

– Ой! – вскрикнул биолог и машинально пробормотал: – Благодарю вас, уважаемый Алексей Александрович. Благодарю.

Сверху доносился какой-то странный стук. Он не смолкал, пока спасатели карабкались вверх, а когда они добрались до пещер, оказалось, что тимиуки закрыли все входы надежными решетками из толстых бревен. Разглядеть что-либо сквозь такую решетку было невозможно – в пещерах царила почти абсолютная темнота.

– Глубокоуважаемые тимиуки, – громко обратился Туу-Пань к диким хозяевам пещер. – Вы не могли бы выслушать нас…

Тут из-за решетки кто-то сильно метнул дротик, и тот просвистел мимо головы Туу-Паня, в каких-нибудь двух сантиметрах.

Туу-Пань с ужасом посмотрел назад, куда улетел дротик, и только после этого спрятался за выступ скалы, а Алексей Александрович возмущенно закричал:

– Если вы не вернете нам мальчика, мы возьмем пещеры приступом, а вас отправим на перевоспитание на соседнюю планету!

Из пещеры вылетел еще один дротик, ударился о скалу и упал под ноги Тулесу.

– Нет, без оружия и специального снаряжения мы ничего не сделаем, – сказал Тулес и хищно щелкнул острыми зубами. – Слов они не понимают – слишком дикие. Надо срочно возвращаться в поселок.

– Уважаемые коллеги, – взволнованно начал Туу-Пань. – Только ради бога, не надо брать боевого оружия. Иначе нам придется воевать со всей планетой. Тимиуки очень мстительные. Да и нехорошо…

– Нет, войны не будет, – сказал Алексей Александрович. – Берем только ружья с усыпляющими ампулами.

– Алешу можно выкупить, – предложил Туу-Пань. – Заплатим тимиукам бусами…

– Откуда у нас в поселке бусы? – сурово посмотрел на него Тулес.

– Ах да, простите, – извинился Туу-Пань. – Тогда можно откупиться кастрюлями и сковородками.

– Скорее, скорее в поселок, – торопил всех Алексей Александрович.

Спасатели быстро спустились к вертолету, забрались в него, и, поднимая тучи пыли, машина поднялась в воздух.

– Вы запомнили это место? – спросил Алексей Александрович пилота. – Мы найдем его во второй раз?

– Обижаете, – ответил пилот. – Я за последние десять лет облетал столько планет, что дорогу могу найти даже по мошкаре.

Возвращались спасатели уже в полной темноте, и только в одном месте над горами было заметно слабое свечение: в поселке для них были включены все фонари.

Глава 4

Ночи на планете Тимиук не бывают длинными. Одно солнце заходит, а через час появляется другое – цветом и размерами напоминающее апельсин. Оно окрашивает небо в грязно-оранжевый цвет, совершенно не греет и больше похоже на подвешенную электрическую лампочку, чем на дневное светило.

До столицы оставалось совсем недалеко. Уже хорошо были видны городские стены с круглыми башнями, по которым, словно букашки, ползали дозорные. Тимиуки, порядком подустав от долгого изнурительного бега, давно уже сбавили темп. Еще перед закатом они убедились, что за ними нет погони, и теперь шли не торопясь, изредка переговариваясь и позевывая.

Тряска в повозке укачала Алешу, и он проспал целый час – все темное время до восхода маленького оранжевого солнца. Руки и ноги у него затекли и сильно болели от кожаных ремней, которыми его связали, а тело ломило от долгого лежания на досках. Иногда Алеша менял положение, переворачивался то на один бок, то на другой, и от нечего делать разглядывал своих похитителей. Тимиуки напоминали ему лохматых кентавров[5] на четырех ногах и с двумя руками. Только эти были значительно меньших размеров и имели лица, похожие на бульдожьи морды. У тимиуков были большие губастые рты, выпуклые глаза и две заросшие волосами дырочки вместо носа, через которые при быстром беге они дружно посвистывали.

Оказалось, что у тимиуков очень хорошее зрение. Они видели даже в темноте, хотя вели обычный, дневной образ жизни. А вскоре Алеша убедился, что тимиуки слышат гораздо хуже землян. Он намного раньше своих похитителей уловил странное буханье позади процессии. И только когда один из тимиуков обернулся, выяснилось, что огромный железный землянин почти догнал их.

Увидев бегущего Цицерона, низкорослые тимиуки оставили повозку с пленником, побросали свое оружие и с воплями кинулись в разные стороны. Они напоминали огромных улепетывающих котов, которых кто-то шутки ради обрядил в бутафорские доспехи. Перепуганные похитители сделали большой круг, прежде чем выскочили на дорогу, а там, сверкая пятками, помчались назад в городишко, из которого они вышли час назад.

И Алеша, и грузовой робот страшно обрадовались встрече. Робот сплясал вокруг спасенного мальчика какой-то странный танец, похожий и на русскую «Присядку», и на лезгинку одновременно. И только после этого он принялся развязывать ремни, которыми Алеша был связан.

С тонкими сыромятными ремнями Цицерон провозился не менее часа. Ему трудно было орудовать неуклюжими крюками, а порвать путы он не мог, потому что боялся причинить мальчику боль. А Алеша все время торопил его и, не переставая, повторял:

– Цицерончик, миленький, побыстрее. Они сейчас сбегают за подмогой и вернутся.

– Говорил я тебе, что этот мимикр – вор и обманщик? Говорил? – бормотал Цицерон, распутывая узел.

– Говорил, говорил, – пыхтя от боли в запястьях, согласился Алеша.

– А говорил я тебе, что на Марсе водятся змеи толщиной с бочку? Говорил?

– Да говорил же, говорил. Только поскорее развязывай, – торопил его Алеша.

– Одиннадцать лет ему скоро, – ворчал Цицерон. – А рацию, наверное, не взял.

– Не взял, – признался Алеша.

К тому времени как робот справился с ремнями, со стороны города, куда убежали тимиуки, послышался какой-то шум. Алеша сидел на бугорке и растирал онемевшие запястья.

– Слышишь, Цицерон? Что это? – спросил мальчик.

Робот поднялся во весь свой гигантский рост и увидел невдалеке целую армию тимиуков. Они приближались очень быстро, шли развернутой цепью, при этом тащили за собой какие-то неуклюжие, допотопные машины и, чтобы запугать противника, стучали короткими копьями по доспехам.

Алеша увидел полчища тимиуков и дрожащим голосом проговорил:

– Вот это да! Как же мы будем отбиваться? Они тащат катапульты, а у меня нет с собой даже рогатки. Вот это влипли!

– Положеньице незавидное, – задумчиво сказал Цицерон. – Ну, ничего. Не бойся, Алеша. Мы – марсиане – народ хотя и незлобивый, но за себя постоять умеем. Знаешь песню: «Я мирный погрузчик, но мой бронепоезд стоит на запасном пути…»?

– Цицерон! – возмутился мальчик. – Вначале ты полчаса плясал вокруг меня, теперь поешь песни, а нам нужно бежать! Понимаешь?

– Я все понимаю, Алеша. Но ты зря паникуешь. Ты позабыл о главном, о том, что меня не просто так прозвали Цицероном. Сейчас я им кое-что скажу.

Тимиуки приближались быстро. На своих четырех ногах они бегали не хуже Цицерона. Правда, им приходилось тащить тяжелые машины и боеприпасы – запас булыжников разного калибра.

Когда тимиукам оставалось не больше ста метров, робот вышел немного вперед и громко крикнул воинствующим аборигенам:

– Эй, граждане человеконенавистники, мы – мирные гуманоиды с планеты Земля – заявляем вам свой протест. Вы зря стараетесь. Нас давно разыскивает хорошо вооруженный отряд межгалактической экспедиции. Когда нас найдут, я вам на пальцах объясню, что такое дипломатическая неприкосновенность. – Чтобы было понятнее, Цицерон пошевелил своими страшными пальцами-крюками и продолжил: – Вот у его папы, Алексея Александровича, есть карманный пулемет. Вы слышали когда-нибудь о такой машинке? Клянусь своими крюками, не слышали.

– Что ты там болтаешь, Цицерон? Уходить надо, – крикнул ему Алеша. – Ты бы им еще мясорубкой пригрозил, которая лежит у нас дома.

– Ты ничего не понимаешь, я пугаю, – важно ответил Цицерон. – Ты когда-нибудь слышал о психологическом воздействии на противника? Так вот, бой можно выиграть даже воплем, главное – вопить погромче.

А тем временем тимиуки начали заходить с флангов. Впереди себя они катили катапульты. Вид у этих допотопных сооружений был чрезвычайно устрашающий, но робот нисколько не испугался.

– Пойдем, Алеша, – сказал Цицерон. – Пусть только попробуют тронуть нас. Я из этих шестилапых драных кошек понаделаю чучел для биологического музея. – Робот включил на голове мигалку и, завывая как пожарная машина, пошел прямо на нападавших.

Алеша неуверенно двинулся за своим другом.

Передние ряды тимиуков дрогнули, несколько солдат заметались из стороны в сторону, но вперед вышел крупный тимиук в дорогих, украшенных чеканкой доспехах. Он поднял вверх лапу с копьем и, потрясая им, закричал:

– Эй, гуманоиды, вы окружены, сопротивление бесполезно! Сдавайтесь! Мы обещаем сохранить вам жизнь.

– Сопротивление бесполезно? – зловеще усмехнулся Цицерон и крикнул в ответ: – Попался бы ты мне на Нептуне, я бы тебе хвост накрутил, вояка сопливый! – Затем Цицерон выключил мигалку с сиреной, чтобы не мешала говорить, и снова закричал: – Если с головы этого юного гуманоида упадет хотя бы один волос, я обрею всю вашу армию от усов до кончика хвоста.

И тут тимиуки выстрелили сразу изо всех катапульт. С десяток булыжников, словно пушечные ядра, просвистели в воздухе, а один попал Цицерону в плечо. Удар был очень сильным, но робот все же удержался на ногах.

Вслед за залпом из катапульт тимиуки выстрелили из каких-то небольших ручных машинок, похожих на арбалеты. Множество стрел ударилось в железное тело робота, и их деревянные обломки засыпали Цицерону ноги.

Алеша едва успел спрятаться за своего спасителя.

– Да чтоб меня ржавчина загрызла, если я сейчас не устрою им побоище! – воскликнул Цицерон, осматривая полированную поверхность своей груди.

– Не надо, Цицерончик, – вдруг заплакал Алеша. – Они же разбомбят тебя камнями. От таких булыжников даже твоя железная голова может треснуть.

Тимиуки быстро перезарядили катапульты, а Цицерон посмотрел на Алешу, покачал головой и крикнул нападавшим:

– Тимиуки, или вы нас отпускаете, или я сделаю такое… – Он замолчал, придумывая, что бы такое загнуть пострашней, но ничего не придумав, добавил: – Очень страшное сделаю! Или я не Цицерон.

– Да перестань же ты хвастать, – взмолился Алеша.

Тимиуки выстрелили во второй раз, и еще один булыжник попал в цель, но почему-то не отскочил, а прилип к Цицероновой груди как пластилин.

– Здравствуй, железяка, это я… – крякнув от сильного удара, пробормотал «булыжник». – Вот и снова встре…

Цицерон не дал мимикру договорить. Он отодрал его от груди и что есть силы швырнул обратно тимиукам.

– За что?! – улетая, закричал мимикр. – Я же свой…

Пушечным ядром пронесся незадачливый мимикр по рядам тимиуков, оставляя за собой просеку.

– Зачем ты его так?! – с негодованием спросил Алеша. – Он же наш. К нам пробивался.

– Все, Алеша. Пора уносить ноги, – сказал Цицерон.

Он подхватил мальчика на манипуляторы и побежал по дороге в сторону Главного города тимиуков.

– Нашими, Алеша, из катапульт не стреляют. Представляешь, твоего папу зарядили бы в катапульту? Может такое быть?

– Не знаю, – печально ответил Алеша. – Теперь тимиуки и его возьмут в плен.

– Ничего, он может прикинуться кем угодно, даже тимиукским военачальником. Так что ты за него не беспокойся.

Позади беглецов послышался звон оружия и долгий протяжный гул. Это тимиуки праздновали победу над землянами. Они даже успели еще раз выстрелить. И опять булыжник угодил в спину Цицерона. От удара внутри у робота что-то екнуло, он пошатнулся и начал как-то странно петлять.

– Я из ни… котле… понаде… – на бегу сказал Цицерон. – Не бой… Але…

– Цицерончик, – заплакал Алеша. – Тебе больно?

– Не… мне не быва… боль… – ответил робот. Он ударил себя свободным манипулятором по голове и сказал: – Сейча… почи… – Потом ударил еще раз, и после этого к нему вернулась способность нормально говорить. – Порядок, малыш, – бодренько сказал Цицерон. – Главное, что я тебя нашел, что ты цел и невредим, а домой мы как-нибудь пробьемся.

– Я и не знал, что ты такой добрый, – расчувствовавшись, сказал Алеша.

Цицерон чуть не споткнулся от этих слов.

– Я? – переспросил робот, и Алеше показалось, что у него дрогнул голос. – Честно говоря, я не добрый. Просто у меня такая программа – не обижать живых.

– Вот бы людям и тимиукам такую программу, – вздохнув, сказал Алеша. И тут его осенило: – Так, значит, ты и тимиуков не можешь обидеть? – спросил он.

– Могу… но только словами, – бухая ножищами по дороге, ответил Цицерон. – Если бы не программа, я бы им надавал затрещин.

– Так, значит… – начал Алеша, но Цицерон перебил его:

– Да, Алеша, я не могу никому причинить вреда. Но ты не бойся, я скорее съем собственные манипуляторы, чем дам тебя в обиду. Пока я жив, к тебе не подойдет ни один шестилапый. Клянусь мигалкой.

Глава 5

От погони беглецов спасло то, что тимиуки тащили за собой тяжелые метательные машины. Преследователи быстро отстали. Скорость у Цицерона была прямо-таки крейсерской, и вскоре робот с Алешей на руках перебежал через большой бревенчатый мост.

На другой стороне широкой бурной реки начинался Главный город тимиуков. Сразу было видно, что это столица государства. Над величественными стенами города в разных местах возвышались колоссальные башни из желтых тесаных плит. Верхушки башен венчали конические черепичные крыши с медными флюгерами. Внизу, под стенами города, все пространство до реки было застроено низкими каменными домишками с зарешеченными окнами. У каждого дома был свой небольшой сад, огороженный глухим глиняным забором. Из-за этих заборов безлюдные улицы больше напоминали коридоры гигантского лабиринта, и только дымок над некоторыми домами говорил о том, что здесь кто-то живет.

– В городе все еще спят, – сказал Цицерон. – И очень хорошо. Нам надо бежать отсюда как можно скорей. Здесь этих тимиуков – тьма-тьмущая. Пойдем вдоль реки.

Они побежали по берегу в сторону высоких холмов, поросших густым лесом, и бежали до тех пор, пока Главный город не скрылся из виду. После этого робот опустил мальчика на землю, и они пошли рядом.

– А в поселке сейчас, наверное, готовят завтрак, – вдруг сказал Алеша и вздохнул.

– Сомневаюсь, – откликнулся Цицерон. – Скорее всего, они обшаривают на вертолетах окрестности.

– Я есть хочу, Цицерон, – Алеша подергал робота за манипулятор. – Хорошо бы достать что-нибудь съедобное. Может, у них картошка растет или яблоки?

– Да, конечно, – ответил робот. – Картошка у них растет прямо с котлетами, а яблоки – в пирогах. Эх вы, люди, – вздохнул Цицерон. – Очень неудобно вы устроены: по три раза в день подзаряжаетесь. Вот я на Сатурне был. Тамошний гуманоид слопает раз в месяц корову и спокойно живет.

– Как же это он целую корову в животе носит? – лукаво улыбнувшись, спросил Алеша.

– Так он больше этой коровы раз в сто, – нашелся Цицерон.

– Тогда эта корова ему на один зубок, – сказал мальчик. – Ты опять врешь, Цицерон.

– Я на тебя обижусь, Алеша, – проговорил робот. – У тебя совершенно нет фантазии и чувства такта. Стоит мне чуть-чуть преувеличить, и ты сразу: «врешь, врешь». Вот если бы я протащил на корабль мимикра, а тебе соврал, что это ящик с инструментами, тогда – да, тогда бы я был вруном. Как ты не понимаешь, что я просто фантазирую?

Алеша при упоминании о мимикре покраснел, а робот отвернулся к реке и начал хрипло напевать: «Парня в горы тяни, рискни. Не бросай одного его…»

Некоторое время они шли, не разговаривая друг с другом. Цицерон напевал песню, а Алеша думал: «И зачем я ему говорю, что он врет? Сочиняет, и пусть сочиняет. А то обидится и бросит меня здесь одного. Что я тогда буду делать?»

Вдруг Цицерон резко оборвал песню, посмотрел на притихшего Алешу и миролюбиво сказал:

– Пойми, Алеша, для меня это так же обидно, как если бы ты заподозрил меня в подлости. Например, подумал бы, что я брошу тебя здесь одного, или еще какую-нибудь гадость.

Услышав эти слова, Алеша покраснел еще раз и подумал: «Неужели он умеет читать мысли?» А робот остановился как вкопанный и громко воскликнул:

– Я понял! Вы, люди, потому не умеете фантазировать, что вам каждый день нужно думать о еде, одежде, мебели и прочей ерунде. А сколько времени у вас уходит на сон! Вы же каждый день выключаетесь на несколько часов, а потом просыпаетесь – и начинается все сначала: идете зарабатывать на еду и одежду. Да-а-а! – протянул Цицерон, пораженный собственным открытием. – Где уж тут фантазировать! Вся жизнь – сплошная забота. Честное слово, мне вас жалко.

– А что делать? – спросил Алеша и пожал плечами.

Впереди, между деревьями показались черепичные крыши тимиукских домов. Алеша с Цицероном прибавили шагу и вскоре подошли к крайнему дому деревни.

Посмотреть на странных пришельцев собралось все население деревни.

Тимиуки образовали большую толпу, плотно сгрудились и с угрюмыми лицами замерли в ожидании. Поздоровавшись с жителями деревни, Цицерон обратился к ним с такими словами:

– Послушайте, добрые сельские тимиуки, мы гуманоиды с Альфа Центавра. – Алеша только покачал головой, а робот продолжил: – Он – человек, такой же, как и вы, только немного другой конструкции. Я тоже почти человек. Оба мы достаточно образованны, можем и молоток держать в руках, и топор, и даже на компьютере обсчитаем все ваше имущество вдоль и поперек. Но у вас на планете чертовски трудно заработать на пропитание. Дайте нам что-нибудь поесть, а уж мы отработаем, будьте спокойны. Я могу все ваши избушки местами поменять или поставить друг на друга. Только покажите, что делать.

– Ты нас не пугай, железный шкаф, – ответил один из тимиуков. – Мы свои дома и имущество в обиду никому не дадим. И еды у нас нет для всяких попрошаек. Много вас здесь ходит, гуманоидов таких. На всех не напасешься.

Тут другой тимиук крикнул кому-то в сторону:

– Эй, сбегай-ка за солдатами! Здесь два сумасшедших гуманоида сбежали из зверинца. Говорят, пришли наши избушки друг на друга ставить.

– Ты что, шуток не понимаешь? – сказал Цицерон. – Не будем мы ваши избушки трогать. Нам бы только поесть.

– Сейчас солдаты вас покормят, – ответил тимиук.

– Пойдем, Алеша, – пробурчал Цицерон. – Я еще издали понял, что у них снега зимой не выпросишь. Жмоты!

– Эй! – крикнул тот же тимиук. – Беги скорее! Они уже оскорбляют нас.

– Как дам сейчас, – сказал Цицерон и замахнулся на тимиука.

В толпе сразу же закричали: «Они бешеные! Спасайтесь, кто может!»

Толкая и давя друг друга, тимиуки кинулись врассыпную, а Цицерон с Алешей вернулись к реке и остановились на берегу.

– Надо искать другую переправу, – сказал робот. – Возвращаться нельзя. Мост перекрыт, их там целая армия.

– А может, я переплыву через реку, а ты перейдешь по дну? – спросил Алеша. Цицерон с сомнением покачал головой и ответил:

– Я для подводных работ не приспособлен. Увязну и останусь там ржаветь на веки вечные. А то и короткое замыкание случится. Пойдем лучше поищем переправу.

Они пошли вдоль реки, да так быстро, что Алеше пришлось бежать за роботом вприпрыжку.

– Знаешь, что мне кажется? – на ходу спросил Цицерон. – Тимиуки потому такие злые и жадные, что у них совсем нет чувства юмора.

– Это точно, – ответил Алеша.

– Я им говорю: дайте что-нибудь поесть, а они мне: сейчас солдат позовем. Ненормальные какие-то. Представляешь, ты у меня спрашиваешь ключ девять на двенадцать, а я тебе отвечаю: отойди, а то как дам по голове! Дикари. У нас на Юпитере за такие вещи на запчасти разбирали.

– Да, – согласился Алеша. Чтобы не отстать от Цицерона, он уцепился за манипулятор, и бежать ему сразу стало легче. – Я тоже не люблю жадных и злых. Наверное, тимиуки находятся на очень низкой ступени развития.

– Точно, – обрадовался Цицерон. – На очень-очень низкой. Наверное, они совсем недавно произошли от обезьян.

– Ага, – согласился Алеша, и тут робот остановился как вкопанный.