– Так вот где ты спрятался, предатель.

Я невольно поморщился, потому что эльф и не думал снижать громкость, а случайных слушателей к вечеру собралось в зале немало.

– Я не прятался. Мне просто понравился этот город, и я решил здесь задержаться. – Конечно, я не обязан отчитываться в своих действиях ни перед кем, тем более Ша’рэл всего лишь воин из внутреннего круга[7], а не член Дома, но я так давно не общался ни с кем из них, что даже правила, вошедшие в кровь до рождения, уже не кажутся мне незыблемыми.

Ша’рэл, брезгливо кривя красиво очерченные губы, смотрел на меня. Когда-то давно я считал его другом, единственным, кто поймет и примет любое мое решение, но я ошибся. Впрочем, я столько раз уже ошибался в этой жизни, что подобное недостойно и упоминания.

Я прикрыл глаза, пытаясь спрятаться от этого пылающего презрением взгляда. Несмотря на прошедшие годы, что-то во мне все еще отзывалось болью при виде этого темного. Возможно, я просто слишком размяк за время, проведенное вдали от неусыпного и пристального внимания Северных Владык.

– И вот ради этого ты покинул Дом? – уже тише спросил он, взглядом обведя не самое приличное заведение в округе. «Да, тот прежний Алесан вряд ли соизволил бы ступить на дощатый пол этой таверны, но Ксан Отступник – совсем другое дело. Тем более мне здесь действительно нравится».

– Ты изменился, предатель, – подвел итог увиденному эльф, занимая место на скамье напротив меня.

Зато ты все такой же, Черныш. По-прежнему преданный и верный. Вот только я не думал, что эта твоя преданность принадлежит не живым, а бездушному месту.

Ша’рэл ждал ответа, но я молча рассматривал того, кого уже не ожидал встретить. Этот темный всегда был этаким совершенством, идеалом, сошедшим с прекрасной картины, но прошедшие годы словно добавили ему значимости, придав шедевру завершенный вид. Густые черные волосы по моде воинов собраны в хвост на затылке, выставляя на всеобщее обозрение остроконечные уши, украшенные россыпью темных бриллиантов. Уже по пять камней в каждом ухе… Высоко же ты поднялся после моего ухода. Может, даже еще войдешь в ближний круг[8] – ведь именно об этом ты всегда мечтал. Что ж, удачи тебе на твоем пути, Черныш. Надеюсь, ты не пожалеешь о своем выборе.

– Так что привело воина Дома сюда? – наконец спросил я, когда понял, что еще немного, и начну жалеть о том, что так неосторожно вычеркнул из своей жизни все, имевшее для меня смысл каких-то пять-шесть лет назад.

Темные глаза, едва заметно подведенные серебристой краской, смотрели на меня и словно не видели. Да, для него я уже не существовал. Обидно. И горько. А ведь было время, когда я думал, что хотя бы Ша’рэл меня никогда не покинет.

– Мариса выходит замуж, – сообщил он, ни к кому определенному не обращаясь.

– Рад за нее, – машинально ответил я, поднося к губам кружку со светлым пивом.

– И это все, что ты можешь сказать?! – удивился темный, и впервые в его взгляде мелькнуло прежнее выражение, словно на какой-то миг я снова стал его Князем.

– А что я должен говорить? Может, хоть этот брак принесет ей счастье. Кстати, кто стал ее избранником? Я знаю этого счастливчика?

– Знаешь, это Альбьер. – Ша’рэл отвел взгляд. Боится смотреть мне в глаза? Почему? Я совершенно не собираюсь устраивать скандалов и сцен. Ситуация, конечно, мягко говоря, неоднозначная: собственный брат увел мою жену… Впрочем, будем смотреть на вещи трезво: бывший брат – бывшую жену, да и не жену – нареченную, ведь обряд венчания так и не был завершен.

– Что ж, рад за них. Это все, что ты собирался мне сообщить? – спросил я, отодвигая от себя пустую посуду. Надоело быть центром всеобщего внимания. Не знаю, как к подобной популярности относится Ша’рэл, но мне после его ухода еще предстоит жить в этом городе.

– Нет. Ты должен присутствовать при обручении.

– Я никому ничего не должен, Ша’рэл. Алесан Двуцветный мертв уже пять лет, и не стоит тревожить его покой.

– Но без твоего согласия Мариса не может выйти замуж!

– Подождет пару лет – не сломается. Я не собираюсь жить вечно, в отличие от них, так что для нее и Альбьера это время ничего не значит, – негромко сказал я, вставая из-за стола.

– Ты не понимаешь! Они не могут ждать! – Темный вскочил с места и упер в меня мрачный взгляд.

– Это не мои проблемы. Впрочем, как я вижу, оружие при тебе – так что можешь приблизить дату этой свадьбы своими руками. А меня увольте: я уходил не для того, чтобы возвращаться. – И, повернувшись спиной к темному, я направился к выходу.

Странно, но ничего колюще-режущего мне вслед не полетело.

…Я шел по вечерним улицам, задумчиво всматриваясь в тени, но почти ничего не замечая. «Мариса и Альбьер. Кто бы мог подумать? Они никогда не были дружны. Мой младший брат всегда был очень замкнутым, он неохотно сближался с окружающими, предпочитая общество книг всему остальному. А Мариса – истинная дочь огня: напористая, непоседливая, злопамятная и мстительная. У них же нет ничего общего! Или за время моего отсутствия что-то изменилось? Может быть. Я не рискну строить предположения.

Да, сегодня определенно не мой день. Сначала странные сны, потом не менее странные встречи. Хорошо, что уже вечер – боюсь представить, что еще могла бы преподнести мне леди Судьба. Уж она-то, если и вспоминает о своих старых игрушках, то не ставит их обратно на полку, пока полностью не выбьет твердь у них из-под ног…»

Вдруг в тишине мне послышался приглушенный писк, более напоминающий кошачье мяуканье, чем человеческую речь. Проклиная свое врожденное любопытство, я свернул в узкий переулок. Оружия при мне не было, магией от меня и не пахло, так какого рожна я полез искать приключения?! Если честно, для меня это до сих пор остается загадкой. Наверное, тот день действительно был самым неудачным в моей жизни…

Источник звука я обнаружил, едва свернул за угол. В узкой щели между домами, сжавшись в комочек, сидел ребенок и тихо поскуливал, явно с трудом сдерживая рыдания.

– Эй, малыш, что-то случилось? – негромко, стараясь не испугать, спросил я.

Ребенок вздрогнул всем телом и поднял на меня заплаканное лицо. Большие лиловые глаза смотрели на меня так отчаянно-безнадежно, словно для их обладателя в один миг мир перестал существовать.

– Не бойся, я не причиню тебе вреда. Пойдем, отведу тебя к…

– Нет! Не надо! Пожалуйста, не трогайте меня!.. Не возвращайте меня им! – Голос у ребенка оказался девичьим, да и личико мне показалось довольно привлекательным. Впрочем, в переулке было темно, и я мог ошибиться.

– Ты сбежала из дома? – осторожно спросил я, не зная, что же делать в подобной ситуации. До этого момента я как-то избегал детского общества и теперь просто не имел ни малейшего представления о том, как себя вести.

Девчонка замотала головой, от чего ее светлые волосы, старательно заправленные под какую-то тряпку, исполняющую роль косынки, рассыпались по плечам.

– Я… Меня… – Она всхлипнула пару раз, а потом зарыдала в голос, размазывая по щекам слезы вперемешку с грязью. «И что мне с ней делать? Ну не бросать же на улице, тем более ночь обещает быть холодной».

– Ладно, успокойся. – Я опустился на корточки перед ней и ласково пригладил светлые пряди…

Твою ж мать!..

Передо мной в лохмотьях, явно с чужого плеча, сидела не просто девочка, а маленькая эльфийка и, если я не ошибаюсь, – из светлой семьи. Что же мне сегодня так везет на ушастых?! Та-ак, ладно, отложим эти мысли на потом: сейчас главное понять, как попал этот ребенок в город, ведь до совершеннолетия эльфят не выпускают из леса. Тем более в таком виде.

– Успокойся, маленькая. Сейчас мы с тобой пойдем ко мне домой, где выпьем горячего чаю, и ты расскажешь, как здесь очутилась. Хорошо?

Девочка недоверчиво посмотрела на меня, но потом все же медленно кивнула. Я встал сам и протянул ей руку. Тонкая детская ладошка осторожно скользнула в мою, словно ее обладательница все еще сомневалась в правильности своего решения. Я ободряюще сжал пальцы малышки.

– Ничего не бойся, пока я с тобой, – тихо попросил я и вывел девочку на более освещенную улицу. Взглянув на нее при свете фонарей, мне отчаянно захотелось убить того, кто это сделал. Мало того что на ребенке были какие-то обноски, так еще и в прорехах были видны синяки и царапины. Что же с ней могло приключиться? И где, двуликие их возьми, шляются ее родичи?!

До дома мы добрались в рекордно сжатые сроки. Что-то мне подсказывало, что не стоит терять время и уж тем более будет лучше, если о моей находке так никто и не узнает.

Втолкнув девочку в помещение, я закрыл за собой дверь и только после этого потянулся за стоящей в прихожей свечой. Малышка зачарованно уставилась на дрожащий огонек, явно боясь лишний раз пошевелиться. Кто же мог так запугать ребенка? И почему она оказалась так далеко от дома? Многовато вопросов, особенно для одного вечера.

Решив оставить расспросы на более подходящий момент, я снова взял девочку за руку и повел на кухню. Прежде всего ее следовало согреть и накормить, а потом уже можно будет думать о смене одежды.

Надо сказать, что из еды у меня ничего свежее позавчерашних сухарей не было, но вряд ли девочка станет привередничать. Поставив чайник на огонь, я снова посмотрел на свою находку, пытаясь на глаз определить, к какому роду она принадлежит. Как я и думал, малышка оказалась из светлой семьи, о чем недвусмысленно сообщали грязно-золотистые локоны. Но вот что меня удивило – так это ее глаза, они действительно оказались насыщенного лилового цвета: такой оттенок нетипичен для эльфов. Впрочем, не могу сказать, что я был абсолютно уверен в своих знаниях, тем более в вопросах, касающихся внешности слуг другого Дома. Эльдов я избегал со всей тщательностью, на какую был способен. Но, видно, не судьба… И отчего это я вечно натыкаюсь на их детей?! Словно мне на роду написано быть нянькой для светлого молодняка!

– Как тебя зовут? – наконец нарушил тишину я. Девочка снова вздрогнула, но на мой вопрос ответила:

– Нина. Нинель.

– И сколько же тебе лет? – поинтересовался я, убедившись, что с первоначальной оценкой ее возраста явно поспешил: не ребенок, скорее молоденькая девушка.

– Пятнадцать.

Ну не так уж сильно и ошибся, для эльфов это еще раннее детство – совершеннолетними они становятся, только справив столетний юбилей.

– И как ты попала в город?

– С караваном. – Она продолжала отвечать односложно и как-то нехотя. М-да, так дело у нас не пойдет – не могу же я до рассвета вытягивать из нее интересующие меня сведения.

– Sela[9] Ninall, – почти умоляюще произнес я, на светло-эльфийский манер растягивая гласные. Надо сказать, что именно это наречие прошло мимо меня, и все, что я более-менее связно мог на нем сказать, это «Приветствую» и «Как прошел вечер?». Но случай был явно неподходящий для демонстрации знаний подобного рода.

Девочка снова дернулась, но на этот раз не от испуга, а от удивления: немногие знают, как принято обращаться среди ушастых друг к другу в той или ной ситуации. Но мне в свое время пришлось не один год потерять, зубря этикет всех четырех эльфийских ветвей. Ну вот и пригодилось, хотя более бесполезной науки не встречал.

Малышка же, приняв меня за одного из резидентов своей семьи, перешла на светлое наречие и, захлебываясь воздухом, начала что-то быстро-быстро говорить.

– Подожди-подожди. Из всей твоей речи я понял только пару слов и то лишь из-за их созвучности с фразами на языке темных.

Девочка испуганно вытаращила на меня глаза.

– Темных? – переспросила она, явно с трудом сдерживая дрожь. Ну вот я опять ляпнул что-то, не подумав!

– Что поделать, малышка, если мои учителя считали, что сидское наречие перспективнее для изучения и в жизни мне понадобится больше? – тяжело вздохнул я, не желая врать в мелочах.

– А ты странный, – внезапно сказала Нина, уже не так явно демонстрируя свой страх. – У тебя почему-то нет будущего, а прошлое смазано, словно его кто-то старательно затер.

Я чуть со стула не упал от подобного заявления. Боги Изначальные, Всеблагие! Да что это такое?! Как меня угораздило встретить не просто эльфийку, а Видящую?! Сегодня явно не мой день.

– Такое бывает, малышка, редко, но бывает. Я заключил сделку с Судьбой и теперь сам черчу свой путь на страницах летописи жизни.

– Но… – Девочка удивленно вытаращила на меня лиловые глаза.

– Ты что-то хотела спросить?

Она осторожно кивнула, а потом, убедившись, что я не спешу ее наказывать за излишнее любопытство, спросила:

– А чем ты расплатился с ней?

Я устало прикрыл глаза, не желая, чтобы эта малышка знала, какой на самом деле была цена. Слова – это всего лишь слова, но если Видящая прочитает мою душу, легкой прогулкой подобное ей точно не покажется.

– Всем. Откупиться от этой danely очень нелегко, и обычно она требует все, оставляя тебе лишь жизнь. И в конечном итоге только от тебя зависит, чем это станет: благом или вечным наказанием.

– А чем это стало для тебя? – В лиловых глазах мелькнули искры любопытства, девочка явно оттаивала – и это не могло не радовать. Если бы еще и пореже задавала скользкие вопросы – цены бы ей не было.

– Для меня? Даже не знаю. Я как-то не задумывался над этим. Я просто живу, стараясь не очень мешать другим.

– Но это же неправильно. – Девочка как-то сразу сникла. – Ведь нужно же пытаться оставить после себя какой-то след. Если ни мир, ни время тебя не запомнят, то зачем вообще жить?

Скривив губы в подобие улыбки, я покачал головой. Не то чтобы эта малышка была не права, но ведь и след может быть разным. Иногда лучше потерять все, отречься от самого себя, чем становиться очередным убийцей на страницах летописи времен.

– Может быть. Все может быть, девочка… Ты лучше пей чай, не то остынет, а тебе надо согреться. Я же пока приготовлю тебе воду – вымоешься. Кстати, надеюсь, ты ничего не имеешь против мужской одежды – другой, извини, в доме не держу.

Нина машинально кивнула, явно воспринимая одно слово из трех, ну да ладно – еще неясно, через что ей пришлось пройти. И какие последствия это имело для ее психики…

– Но… – Девочка попыталась остановить меня, вот только я был твердо намерен стоять на своем.

– Завтра, все завтра, маленькая, – решительно произнес я и вышел из кухни. Предстояло еще уйму дел переделать… Но внезапные заботы были сущей малостью по сравнению с тем глухим отчаянием, что поселялось внутри, стоило лишь подумать о своем прошлом.

Жалел ли я, что тогда, пять лет назад, предпочел уйти, нежели остаться? Не знаю, может быть. А может, я просто так и не сумел стать человеком, обычным человеком, не наделенным ни властью, ни силой…

…Проснулся я как всегда с первым лучом солнца, хоть мне и не надо было вставать в такую рань, но старые привычки сложно искоренять. Поэтому, накинув на плечи куртку, я вышел на улицу – надо было натаскать воды из колодца, та, что была, пошла на ванну эльфийской девчонке еще вчера.

Я как раз подносил ведра к крыльцу, когда меня окликнули:

– Извините, вы мне не поможете?

Я обернулся на голос. У калитки, в свете восходящего солнца, стоял какой-то до безобразия рыжий парень. Так и подмывало подойти и дернуть за длинную яркую прядь, чтобы убедиться в реальности этого огненного безобразия.

Я поставил ведра на землю и, сощурившись, попытался рассмотреть незваного гостя получше, но как назло прямо за его спиной расположилось восходящее солнце, не по-утреннему яркое, так что кроме темных очертаний фигуры и полыхающих рыжих волос ничего разобрать не удалось.

– Если смогу – помогу, – кивнул я, не двигаясь с места и тем самым давая понять, что времени вести праздные разговоры у меня нет.

– Видите ли, мне посоветовали найти Ксана-переводчика. Я слышал, что он сможет мне помочь в одном деле, но я, кажется, сбился с пути.

Ну вот, теперь уже и работа сама домой приходит. Что же это такое крупное сдохло в мире, что все перевернулось с ног на голову?

– Он перед вами, – недовольно буркнул я, подходя к потенциальному клиенту поближе.

– Вы? – удивился юноша. Он оказался до неприличия молодым: лет семнадцать-восемнадцать, не более. И что это ко мне детей потянуло?..

– Я, – подтвердил я, про себя забавляясь: многие принимали меня за кого-то другого, не тяну я на книжного червя – телосложение у меня не то чтобы очень внушительное, но воинскую выправку выдает. А людям свойственно всему окружающему их приделывать ярлычки, и исходят они при этом обычно из своих, сугубо личных, представлений о мире, редко задумываясь, насколько их видение соотносится с реальностью. Мне нравилось удивлять других, хотя иногда до ужаса раздражали бесконечные попытки Тони сделать из меня «правильного человека».

– В таком случае я хотел бы с вами обсудить возможность исполнения одного очень срочного заказа, – заявил рыжеволосый.

– Извините, но сейчас я занят – мое время расписано на неделю вперед, и я вряд ли смогу что-то сдвинуть. Лучше поищите другого знатока языков.

– Вряд ли мне сможет помочь кто-то другой. Дело в том, что это наречие очень древнее…

– В таком случае не исключено, что и мне оно неизвестно, – поспешил внести ясность я. Нет, разумеется, в свое время в меня вбили море лишней информации, но далеко не все я усвоил в полной мере. Да и лениво было отвлекаться на очередной заказ, когда еще старый находится в начальной стадии.

– Известно, – уверенно ответил парень. – Это дакарское наречие, то самое, пластинку на котором вы расшифровали четыре года назад в Марайском дворце.

Дакарское? Я замер, так и не произнеся роковое «не интересует», потому что единственное, что в этом мире меня пока еще интересовало – так это почти умерший язык моих предков. Книг на нем не было, потому что они просто не сохранились, но изредка, в развалинах древних городов, находили металлические пластины или каменные глыбы, испещренные странными, похожими на магические, символами. К сожалению, все они рано или поздно оседали в библиотеках Домов, что сразу же делало их для меня недоступными.

– И где же вы нашли такую редкость?

– Значит, вас это интересует? – в золотистых глазах моего собеседника вспыхнула надежда.

Проклятие! Самое ужасное, что я уже был согласен на все, лишь бы только взглянуть на эти записи, а ведь условия мы еще не обговаривали… Да и времени у меня нет на то, чтобы играть в героя-переводчика! Но, несмотря на все это, я пойду, куда скажет этот мальчишка, только ради призрачного шанса увидеть хоть пару строк на древнем языке.

– Не стану спорить: интересует. Но у меня в данный момент совершенно нет времени… – Последняя попытка отговориться, но она мне нужна лишь в качестве оправдания перед собственной совестью… Я все равно пойду, даже если придется вконец разругаться с Арьехом.

– Это срочное дело. И мы готовы оплатить все причиненные вам неудобства, а также выплатить неустойку по сорванным проектам.

Мы? Это слово холодом резануло по нервам. И условия предполагаемого контракта – тоже.

Вот только, к сожалению, подобные предчувствия меня никогда не останавливали. Ни в прошлой жизни, ни в этой.

– Я подумаю над вашим предложением, господин…

– Мейлон, просто Мейлон. И лучше на «ты», – он улыбнулся немного неловко, но так очаровательно, что я сразу простил ему и срыв графика, и столь неудачно выбранное время для появления.

– Хорошо, Мейлон. В таком случае зайди через пару часов в городскую библиотеку. Знаешь, где это? – Я с сомнением посмотрел на это рыжее чудо. Если он мой дом умудрился потерять на совершенно прямой улице, то его навыки ориентирования вполне оправданно вызвали у меня опасения.

– Найду, – уверил он меня, а в следующее мгновение уже развернулся и пошел по направлению к центральной улице.

Н-да, ну и клиент мне в этот раз попался… Мальчишка! Но боги с ним, главное, чтобы пластина оказалась настоящей, а не подделкой – говорят, в последнее время кустарно сделанные копии наводнили мир. «Что ж, поживем – увидим», – решил я и, подхватив ведра, вошел в дом.

А предложение действительно очень заманчивое… Слишком заманчивое, – сказал бы я, будь хоть чуточку умнее и осторожнее, но, как говорится: чужую голову к своим плечам не приставишь…

…Надо сказать, что о вчерашнем эльфийском найденыше я успел уже основательно подзабыть, поэтому, когда девчонка вошла в кухню, кутаясь в мою рубашку, на мгновение я остолбенел.

Но потом, вспомнив о событиях, произошедших накануне, поспешно отвел взгляд от своей гостьи. Не важно, сколько лет пройдет, но в обществе эльфов я никогда не смогу научиться чувствовать себя уютно. Впрочем, думаю, надолго в моем доме это светлое создание не задержится – сегодня Нина выглядела значительно лучше. В общем, сдам сородичам это несчастное дитя – и забуду об ушастых на всю оставшуюся вечность.

– Проходи, садись. Извини, но кроме сухарей в моем доме по-прежнему ничего нет – я как-то не привык здесь принимать гостей.

– Тогда зачем привел меня?

Этот вопрос меня озадачил. И, правда, с чего это я в герои полез? Я же терпеть не могу, когда кто-то вмешивается в чужую жизнь, считая, что, если на роду написано спастись, человек и сам спасется, а если нет – ну, значит, судьба у него такая.

– Не знаю, – чуть смущенно улыбнулся я. – Как-то не думал над этим. Может, просто захотелось хоть в чьих-то глазах быть спасителем, а не предателем. А может, я не привык видеть hal’mai в таком состоянии.

Девочка напряженно замерла. Я почувствовал это всем своим существом. Боги, я, кажется, снова ляпнул что-то, не подумав!

– Hal’mai? – В голосе Нины появились угрожающе-звенящие нотки. – Что ты знаешь об этом, человек?

Прокололся! Бездна и ее порождения! Вот уж повезло так повезло: я совершенно автоматически считал магический маячок на ее ауре и сделал соответствующие выводы, но озвучивать их… Проклятие! Только я мог напороться на Видящую из внутреннего круга, да еще и выдать свое знание об этом!

Но эта досада властвовала над разумом лишь одно короткое мгновение, а потом пришли чувства, куда более близкие мне…

Я устало закрыл глаза, пытаясь спрятать от всего мира боль и разочарование. Даже для этой девчонки я всего лишь «человек», недостойный произносить слова древней речи. Неудивительно, что и Ша’рэл от меня отвернулся. Наверно, они все правы, и я полное ничтожество, цепляющееся за жизнь просто из жалости к себе.

– Ничего не знаю, selina[10], я же говорил вам, что светлое наречие прошло мимо, не оставив в моей памяти каких бы то ни было заметных следов.

– Это не светлое наречие, – уже спокойнее произнесла эльфийка, сразу как-то сникнув, словно, когда схлынул боевой запал, в ее душе ничего не осталось. – Где ты слышал это слово?

– Я его не слышал, selina. Я просто встречал его в старых сказках, в них так называют всех эльфов, независимо от их масти. – Я даже почти не соврал, во многих книгах действительно мелькают древние слова, а трактуют их люди в силу своего видения мира.

– Не всех, – раздраженно поправила меня Нинель. Сейчас она меньше всего напоминала ребенка, скорее оскорбленную в лучших чувствах женщину, – так называют только приближенных.

– Приближенных к чему? – не удержавшись, спросил я.

– Просто приближенных, – не терпящим возражений тоном ответила Нина.

– Как скажете, selina, как скажете.

Наверное, мне уже стоило привыкнуть к тому, что к людям все остальные расы относятся с пренебрежением, но, боги, как же это больно. Неужели и я когда-то смотрел на всех свысока? Не помню. С каждым днем мне все сложнее воскрешать в памяти события из той, прошлой, жизни. Да и не хочется уже, если честно, иначе я так никогда и не смирюсь с настоящим. Сколько бы его, этого настоящего, у меня ни осталось…

– И вот еще, selina, вероятно, я в скором времени буду вынужден покинуть город, поэтому настоятельно рекомендую вам связаться с вашими людьми, живущими в окрестностях. Уверен, в такой близости от границы это будет несложно, – как можно более нейтрально произнес я. Сейчас мне совершенно не хотелось возиться с юной hal’mai, повязанной клятвой крови с Сияющими.

– Но… – Девочка, растерянно моргая, посмотрела на меня.

– Если вы полагали, selina, что я провожу вас до самой границы, то вы ошиблись. Как вы понимаете, я всего лишь человек, и мне надо работать, чтобы на что-то жить. И как мне недавно сообщили, в скором времени мне придется ехать в другое место с новым заказчиком. Поэтому единственное, что я могу сделать для вас, – отнести письмо по указанному адресу. А сейчас садитесь завтракать. Разносолов я, конечно, не предложу, но голод утолить вы сможете.

…И что это я так взъелся на девочку? Обидно стало, что даже такие малявки уже относятся к тебе с предубеждением? Обидно, нет слов как обидно, но это же не повод, чтобы так поступать с ребенком. С другой стороны, я к ней в няньки не нанимался, в жизнь к ней не лез… Помог? Ну и слава богам! Зачем же в душу лезть, верно?

А письмо она все же написала, и я отнес его по дороге в библиотеку. Кстати, никогда не подумал бы, что Рошка-кузнец работает на ушастых, но если на то пошло – это только его дело, личное.

Пламенно-рыжую голову своего нового нанимателя я заметил еще на другой стороне площади. Он стоял на крыльце библиотеки и нервно барабанил пальцами по резным мраморным столбикам перил. Видимо, и вправду торопится. Глупый мальчик. Эти записи пролежали без дела сотни лет, и несколько часов погоды не сделают.

– Доброе утро. Уже ждешь? – невольно улыбнулся я, мне давно не нравились случайно встреченные люди, но в этом парне было что-то солнечно-теплое, цепляющее душу и заставляющее невольно видеть весь окружающий мир в иных красках.

– Жду. А вы не слишком-то торопились, – с легкой тенью укора сказал он.

– А мне некуда спешить: мои клиенты – это книги, обычно старые, а они меня всегда дождутся.

– Это не тот случай, господин…

– Ксан, просто Ксан. И пожалуйста, на «ты» – не терплю хождений вокруг да около. В свое время достаточно с этим намучился.

Парень понимающе улыбнулся, хотя вряд ли он действительно понимал, насколько за годы жизни в Доме меня достал этикет и все с ним связанное.

– Ну так что? Вы… ты уже принял решение?

– Не так быстро, Рыжик, я еще даже до рабочего места не дошел.

– Меня зовут Мейлон, а не Рыжик, – обиженно произнес он. Ребенок. Как есть ребенок. Кто же его из дома выпустил? Ведь, если судить по его виду, в средствах он не ограничен, такой костюмчик не в одну сотню монет встанет. Сбежал? Вряд ли, слишком уверенно себя чувствует, а значит, его кто-то послал ко мне. Теперь осталось только понять, кто: родственник или лорд. Ну, вот и вернулись к вопросу личности этих таинственных «мы».

– Извини, Рыжик, но на имена у меня плохая память, поэтому я всех называю так, как мне удобнее. Смирись с этим или найди себе другого знатока древних языков: уверен, если хорошенько поискать, еще парочка в мире найдется.

Мейлон недовольно засопел, но возражать не стал. Неужели и вправду ему так срочно нужен переводчик? Ладно, при желании из него можно вытащить все интересующие меня сведения, но это позже, сейчас мне еще предстоит объяснить ситуацию Арьеху, выслушать все, что он думает по поводу моей безответственности, и переложить хотя бы часть «повисшей» работы на чужие плечи…

Эх, все-таки стоило утопиться еще вчера! Хотя бы в вине…

– Снова проспал? – хмуро посмотрел на меня поверх круглых очков архивариус. Хм, опять бухгалтерию изучает? Очки он надевает, только когда сверяет счета, а это значит, что настроение у него сейчас явно неподходящее, и отпуск он мне даст только в случае моей скоропалительной смерти. И только если поблизости не окажется сведущих некромантов.

– Ни в коем разе, уважаемый, – нацепив на лицо самую подобострастную мину, ответил я. – Просто у меня тут одно стороннее дело вырисовывается, дней так на семь…

– У тебя здесь дел по горло, Ксан. И не думай, что я тебя отпущу до того, как ты сдашь предыдущие заказы!

– Но, Арьех! Молодой человек уверяет, что его дело очень срочное. И не терпит отлагательства, – я кивнул на Рыжика, внаглую подсовывая архивариусу другую жертву. В конце концов, кто меня в это дело втравил?! Он! Вот пусть сам и разруливает ситуацию.

– Тебе бы только улизнуть! Ты на все способен, лишь бы не работать! Ксан, ты же не лекарь, а переводчик! Думаю, книга тебя недельку подождет – никуда не денется, – Арьех и виду не подал, что заметил постороннее лицо в зале, напротив, с удвоенным рвением насел на меня. – Даже наш многоуважаемый градоправитель уже вторую неделю ожидает результата твоей работы, а ты…

Закончить он не успел, потому что Рыжик молча подошел к его столу и поверх разнообразных счетов положил небольшую золотую пластину, на поверхности которой были выгравированы две руны древнедакарского языка «alh» и «xsane»… «власть» и «путь» – символ тайной Стражи Великой Империи. Вернее, когда-то империи, теперь от былого государства остался лишь десяток разрозненных княжеств да организация, незримо держащая их в своих руках.

Великие боги! С чего это мне так «везет» в последнее время?! Вот уж влип так влип! А самое главное – на момент моего ухода из Дома «альксану» курировала Марука! А меня как-то не тянет встречаться со старшей сестрой, особенно если вспомнить, при каких обстоятельствах мы виделись в последний раз…

– Он полностью в вашем распоряжении, – недовольно сжав губы, произнес Арьех и кончиком пальца отодвинул от себя золотую пластинку. Рыжик поспешно спрятал ее в карман. Все эти манипуляции не заняли и минуты, но настроение у меня испоганилось порядочно. А ведь поначалу этот мальчик мне даже понравился. Кажется, Судьба снова решила проучить свою излишне самоуверенную игрушку, решившую, что если уж мне удалось порвать с прошлым, то и от навязанного будущего я отделался…

– Ксан, ты осторожнее там, – тихо попросил архивариус, делая вид, что внимательно изучает бумаги, – ты нужен здесь. И вот еще чего – смотри в оба. Такие, как этот мальчик, с виду наивные и чистые, оборачиваются самыми большими сволочами, особенно когда в их руках оказывается «альксана».