Глава 6

Учительница русского языка и литературы Вера Ивановна, сидя за столом у себя дома, готовилась к проверке сочинений, написанных накануне девятиклассниками. Она любила эти вечерние часы, когда можно было расслабиться в тишине после шумного суетного дня в школе. Она вообще любила свою профессию. Еще бы! Как не любить то, что с детства занимало ее сознание на протяжении всей жизни. Литература была ее богом! Все, что касалось ее любимого предмета, было священным! Она и в пединститут пошла, твердо зная, что только литература – ее будущее, ее призвание. Она всегда хотела заниматься только этим! А, уже работая в школе, поняла и другое: учить детей своему предмету – это тоже большая для нее радость.

Ученики тоже, как ей справедливо казалось, по большей своей части отвечали взаимностью. Они любили этот предмет, и она не без гордости могла сказать себе, что это – ее заслуга! Все-таки она – счастливый человек! Даже сейчас ее дочь, войдя в комнату и увидев огромную стопку тетрадей, разложенных для проверки, в который раз ужаснулась. А ей нравится! Вера Ивановна достала первую тетрадь и прочитала на титульном листе: Мякишев Александр, 9 «Б».

Саша Мякишев, добродушный увалень, как всегда сдал свое сочинение самым последним в классе. И, хотя по ее предмету он не числился в отстающих, но его природная медлительность делала свое дело. Мякишев был, что называется, середнячком в плане оценок. Ему всегда не хватало чуть-чуть для того, чтобы она, его учительница, могла со спокойной душой поставить ему твердую четверку А ведь он далеко не глупый мальчик, начитанный. Интересно, чем он порадует ее сегодня?

Вера Ивановна открыла тетрадь и принялась читать, крутя в руке красный карандаш. Мякишев владел материалом вполне сносно. Чувствовалось, что он прочитал «Собачье сердце». Но, чем дальше она читала, тем больше ее брови поднимались от удивления. Саша, начав писать по литературной теме, довольно быстро сбился на вольную, дав своим мыслям совершенно иной ход. Описывая Шарикова, он совершенно правильно оценил его, как олицетворение рабской, по своей сути, людей, волею судьбы пришедших к власти.

Как здорово он написал! Только за одну эту фразу ему можно было уже поставить «пять». Но дальше Мякишев, словно забыв об основной теме, продолжал:

Вера Ивановна знала про эту семейную трагедию семьи Мякишевых. Тогда Саша только-только закончил первый класс. Они, учителя, узнали обо всем только в сентябре. К сожалению. Каково же пришлось маленькому мальчику без поддержки взрослых в тот момент! Прошло семь лет, а душевная травма у него осталась до сих пор. Бедный мальчик! Учительница, вздохнув, вывела под сочинением Саши Мякишева большую красную пятерку – быть может, единственную за все время.

Когда Алексей с Сашком, – как теперь он называл своего товарища по несчастью, подошли к школе, уроки были в самом разгаре. Внешне школа, как и его общежитие, ничем не отличалась от той, из другой жизни. Разве что палисадник сбоку от входа был более ухожен – цветов побольше, да и огорожен он был теперь невысоким пластиковым декоративным заборчиком ярко-зеленого цвета.

– Ну, вот, говорил я тебе, что в этом мире все гораздо красивее! – сказал Алексей хмурому Сашке. – Выше нос, дружище!

Алексей бодрился, в то время как у него самого на душе скребли кошки. Ведь он и сам не знал, что они увидят здесь. Он опасался отнюдь не за себя. Кто его самого здесь знает в этом городе, кроме директора? Никто! А Сашок проучился здесь восемь лет, вернее – там. А, впрочем, чего загадывать, будет видно! Они зашли в школу. Охранника на посту не было, как не было и самого поста!

«Интересный факт!» – отметил про себя Алексей и посмотрел на своего спутника. Тот, казалось, ничего не заметил, поглощенный собственными мыслями. Лицо у него было сосредоточено, губы плотно сжаты.

– А пойдем-ка к кабинету директора, а? – Алексей тронул Сашка за плечо. Тот даже вздрогнул от неожиданности. Да, видать, не просто ему сейчас!

– Да-да, – рассеянно произнес Сашок, – конечно, пойдемте.

Они поднялись на второй этаж и подошли к кабинету. Сашок вдруг остановился.

– Алексей Алексеич, а можно, я с вами туда не пойду? Вы идите один, а я вас здесь подожду. Вдруг он меня не узнает? Вдруг я уже здесь не учусь!

На Сашку было жалко смотреть. Алексей прекрасно понимал его состояние. Неокрепшая психика девятиклассника, попавшего в чужой мир и, возможно, потерявшего всех, кто ему дорог, была, судя по его состоянию, на грани срыва.

– Конечно-конечно, ты прав! Подожди меня здесь. Я скоро. Только никуда не уходи. Слышишь, Сашок? Все будет хорошо. Я с тобой!

Алексей, по привычке одернув одежду, решительно постучал в дверь.

– Войдите! – Услышал он знакомый директорский голос.

Алексей вошел в кабинет и огляделся. Внешне он мало отличался от прежнего. Разве что стены были выкрашены, как видно, не так давно, да и мебель была поновее, что ли… Или это ему показалось?

– Чем могу? – Василий Иванович удивленно поглядел на вошедшего мужика, с виду молодого и сильного, с царапинами на лице.

Алексей такого никак не ожидал! Директор явно не узнавал его.

– Василий Иванович! Это же я – Приходько, новый военрук!

Но сам Алексей уже понял, что все это бесполезно.

– Простите, молодой человек, но вы что-то путаете! У нас есть военрук. И второй нам, как вы понимаете, не нужен. Постойте, мы с вами разве знакомы? Откуда вы знаете мое имя? И вообще, как вы сюда попали? Он нажал на селектор и, не дожидаясь ответа, спокойно проговорил: – Вера! Почему вы пропускаете посторонних? Вера, вы меня слышите?

– Там вашей секретарши не было… Не волнуйтесь, я не грабитель! Вот мои документы, а вот направление из управления образования.

Директор непонимающе разглядывал бумаги.

– Ничего не понимаю! Я не давал никаких разнарядок на будущий год. Просто не успел еще! Это какая-то ошибка. Мне действительно нужен учитель, но химии, а не военрук! Наша учительница уходит в декрет… Вечно они там все напутают! Вы извините, молодой человек.. – Он взглянул в документы. – Алексей Алексеевич, что я вас так встретил. Но и вы тоже хороши! Нет, чтобы сразу представиться. А то сразу: я – новый военрук! Да вы присаживайтесь. А химию вы случайно не преподаете? Жаль, жаль, а то бы мы с вами сработались, я это чувствую!

– И вы меня извините, Василий Иванович. Они действительно что-то напутали. А имя ваше мне в окружном управлении образования сказали. Это я так просто пошутить решил насчет того, что мы с вами знакомы. Да, видно, не удачно! Ладно, еще раз извините, пойду опять туда, пусть перепишут направление… Всего доброго. Рад был знакомству! – Он пожал руку директору и вышел за дверь.

В это время прозвенел звонок, и школа наполнилась гулом голосов, топотом ног и криками уборщицы, гоняющей малышню.

«Вот такие вот пироги с котятами!» – подумал Алексей. Самые худшие его опасения начали сбываться. В этой школе он уже чужой, еще не успев стать своим!

Мысли его переключились на Мякишева. Опа! А где же он? Сашки нигде не было видно. Алексей побрел по коридору, пытаясь высмотреть в галдящей толпе своего нового друга.

Ночью Витьке приснился странный сон. Будто бы он идет по густому лесу Солнце едва пробивается сквозь плотную завесу густой растительности. Он один продирается сквозь чащу. У него цель – найти своего друга! Он знает, что тот попал в беду. И друг где-то здесь, совсем рядом. Витьке очень страшно. Скоро стемнеет, а следов своего друга он никак не может отыскать, хотя точно знает, что тот где-то здесь. Но где?

Он пытается кричать, но тщетно – ничего, кроме испуганных криков какой-то птицы он не услышал. И Витька понимает, что, если до наступления темноты он Сашку не найдет, будет поздно! С ним произойдет нечто ужасное! И Витька не вынесет этого! К тому же, мальчишка понимает, что и сам заблудился. Выхода нет!

«Сашка-а-а!» – с надрывом кричит в последний раз Витька и… просыпается от звука собственного голоса.

Было раннее утро. Будильник показывал 7-30 утра. Он проснулся даже раньше, чем обычно. Что за сон ему приснился? Что-то очень неприятное про Мякиша. Он помнил из своего сна, что ему было очень жалко его, и что он, Витька, что-то не успел сделать. Но что – хоть убей, не помнил! Ну, да ладно.

Сегодня ему предстоит попытаться выйти на «связь» с его другом и Алексеем Приходько. Вчера Витька дочитал его дневник. Как же, все-таки, трагически у этого молодого мужика жизнь сложилась! Судя по откровенным высказываниям, он нашел свое призвание – стать военным. Получалось, что сама судьба подталкивала его к этому: и спорт, и учеба в спортивном ВУЗе, и вынужденный уход из него, и поступление в военное училище. И, только учась там, Алексей окончательно понял, что выбрал абсолютно правильный путь. А все восемь лет службы только подтверждали этот выбор. И надо же такому случиться – разбиться после сотни удачных прыжков…

Витька привел себя в порядок и поспешил в общежитие.

– Куда? – загородила ему проход ожившая вдруг старушка-вахтерша. – По какой такой надобности с утра пораньше в наши пенаты? Кто таков?

– Да я в четырнадцатую, к Приходько, бабушка. Это – наш будущий учитель. Вот, тетрадку ему принес. Он очень просил!

– Приходько, говоришь? Чегой-то не припоминаю. Из новеньких, что ли? – строго произнесла старушка, водружая на нос очки в роговой старомодной оправе.

Она достала замусоленный журнал и, шевеля губами, стала водить заскорузлым от спиц пальцем по строчкам.

– Приходько, Приходько… А, вот, точно! Как это я забыла?

Позавчерась он и приехал! – Старушка удовлетворенно закрыла журнал и вдруг, словно проснувшись, почему-то зло брякнула: – Не положено! Посторонним – не положено! А пусть он мне сам скажет, что ты к нему. А то много вас здеся шатается без дела… Знаю я вас, молодежь современную. Сталина на вас нету! Распустили вас «дерьмократы» проклятые! Не положено, и все тут! – Бабка-сталинистка была непреклонна, словно красноармеец на баррикадах.

– Бабушка, милая, – взмолился Витька, с ужасом понимая, что из-за причуд старой ведьмы он может пропустить сеанс связи, – да вы поймите: не может он сам! Приболел сильно. Он, знаете, в аварию, ведь, недавно попал! Видели, наверное, как его покалечило, всю голову себе разбил. Нельзя ему вставать! Отлеживается он. Поэтому мне и позвонил. Вы что же, хотите сорвать учебный процесс? Наш директор, Василий Иванович, это не одобрит. Ведь это он меня к нему и отпустил! Позвоните ему, он сам подтвердит!

– Это который Василий Иваныч? Не Филиппов, ли?

– Он! – подтвердил удивленный таким знакомством своего директора Витька.

– Ну, так бы сразу и сказал – про Василия Ивановича-то! – Бабку словно подменили. Она расплылась в улыбке. – К нему мы завсегда с нашим уважением! Ну, так что ж ты встал, милок? Проходи скоренько! – Бабка, как чеховский хамелеон, мгновенно переменила гнев на милость. – И приветик от Настасьи Тимофеевны директору передавай! Скажи, мол, от той Тимофеевны, что с первомайской демонстрации, в прошлом годе. Он, может, и вспомнит! – Бабка мечтательно закатила глаза.

Но Витька уже ее не слушал. Он опрометью бежал на второй этаж. Времени оставалось в обрез!

Глава 7

– Мякиш, а чего ты не ушел-то? Вот чудак, ей богу! – на него с удивлением смотрел Бублик. – Тебя же отпустили! Ты что забыл, что родители твои приехали!

– К-какие р-родители? – от неожиданности Мякиш стал заикаться.

– Да что с тобой? Ты заболел, что ли, или от счастья в зобу дыханье сперло? – Димка покрутил пальцем у виска и умчался.

Мякиш стоял, как громом пораженный. Что такое бормотал этот шут про его родителей? Он, что, гад, издевается? Кажется, всей школе давным-давно известно, что он – круглый сирота. Тот же Бублик в третьем классе обзывал его сиротой казанской, пока не получил от Стрелы в рыло.

Мякиш ничего не понимал, что происходит! Но где-то в глубине души у него вдруг пробудилась махонькая, с булавочную головку, надежда, что в этой реальности у него (или не у него?) родители живы!

– Саша! Мякишев! Что-нибудь произошло? – Вера Ивановна шла по коридору в учительскую, неся журнал под мышкой. – Я слышала, что Василий Иванович передал через Галину Алексеевну, чтобы она тебя отпустила с урока физики. Тебе разве не передали, что твои родители приехали из экспедиции? Они ему сами звонили и просили тебя отпустить. Да что с тобой? На тебе лица нет! Ну-ка, пойдем в амбулаторию. Что-то ты мне сегодня не нравишься. Да и оброс ты как-то. Мне вчера показалось, что у тебя стрижка, вроде, покороче была, или я ошибаюсь? – Она с сомнением уставилась на его рыжую шевелюру. – Ну, так что, сам-то сможешь дойти?

– Спасибо, Вер Ванна, со мной все в порядке! Я, пожалуй, действительно домой побегу!

Мякиш ликовал! Сомнений не было. Здесь, в этом мире, у него есть родители! Он, позабыв обо всем, кинулся к выходу и… нос к носу столкнулся со Стрелой.

– Витька! – обрадовано завопил Мякиш и сгреб друга в объятия, но Стрела стоял, как вкопанный, не в силах проронить ни слова.

– Это… как это? – Стрела смотрел на Мякиша безумными глазами. Губы его дрожали, щеки побелели, и стал виден шрам на лбу, полученный в давнишней драке. – Ты жив? Как же это? Я же собственными глазами… – Он вдруг стал ощупывать Мякиша, словно хотел убедиться, что тот из плоти и крови.

– Ты чего, Витька? Что ты видел? Да успокойся ты! Видишь, жив я!

Прошло добрых пять минут, пока Стрела начал говорить, кое-как придя в себя от изумления.

Не далее, как сегодня, когда физичка отпустила Мякиша к неожиданно вернувшимся из геологической экспедиции Сашкиным родителям, он, Витька, под шумок также слинял с урока, мотивируя это тем, что нужно будет помочь Саше Мякишеву принести тяжелые камни для школьного геологического музея, созданного с подачи тех же Сашкиных родителей. И вот, когда пацаны перебегали улицу, какой-то ненормальный на огромном черном мотоцикле, внезапно вынырнув из-за угла, со всего маху наехал на Мякиша, подбросив того вверх, словно тряпичную куклу. И так же, ни на секунду не сбавляя ходу, умчался, даже не оглянувшись.

Тут же собрался народ. Сашу увезла приехавшая через десять минут скорая, затем милиция, в лице лейтенанта с измученным лицом, спрашивала его о чем-то, а он только смотрел на него и ничего не понимал. В конце концов, лейтенант отступился от него, махнув рукой. Кто-то спросил его про пострадавшего, и лейтенант сообщил, что пацан умер по дороге в больницу, не приходя в сознание, – слишком силен был удар!

А Витька все стоял и стоял на обочине дороги, где на его глазах погиб лучший друг. Не зная, что делать, он, почему-то, решил пойти обратно в школу. В последний раз, словно прощаясь с этим местом, отнявшим у него друга, убитый горем мальчик оглядел и эту дорогу со следами крови, и эту обочину, и кусты вдоль нее, словно стараясь запомнить…

А что это? Витька присмотрелся – в кустах напротив того места, где он стоял, виднелось что-то черное. Он подошел ближе и ахнул: это была сумка в виде офицерского планшета, принадлежавшая Сашке! Витька взял сумку – единственное, что теперь напоминало ему о Мякише, и побрел к школе. Там он решил пока припрятать это вещественное доказательство в одном укромном уголке. У них с Мякишем был такой – под сценой в актовом зале. Они давно облюбовали это место, скрытое от чужих глаз разной рухлядью, валявшейся здесь с незапамятных времен. Вот Витька и решил спрятать планшет туда.

А когда он возвращался обратно, у него чуть сердце не разорвалось, когда он увидел самого Мякиша – живого, здорового и вполне упитанного. И даже с сильно отросшей вдруг рыжей гривой.

Мякиш был потрясен и… счастлив! Теперь, в этой жизни, у него были не только его родители-геологи, но и по-прежнему преданный друг Стрела. Что еще нужно человеку для счастья! А все объяснения – потом, потом. А сейчас вместе с другом домой, к своим родителям и бабушке!

Витька еле успел. Даже дверь позабыл прикрыть. Он встал перед зеркалом и с напряжением следил, как ленивая минутная стрелка медленно, словно старая черепаха, ползет к «12».

Наконец час пробил! Витька, зачем-то широко открыв глаза, с надеждой и напряжением стал всматриваться в свое дурацкое отражение. Если бы в этот момент за ним кто-нибудь наблюдал, то сильно усомнился бы в его душевном здоровье. Витька не помнил, сколько он так простоял. От напряжения глаза стали слезиться и ему даже на миг почудилось, что в зеркале возникла та же самая мутная пелена, но это был всего лишь обман зрения.

Проморгавшись, удрученный неудачей Витька сразу же убедился в этом. Эксперимент не удался! Витька еще разок взглянул на свою унылую физиономию и показал ей язык. Противное отражение не осталось в долгу! Ну, что ж, первый блин комом! Возможно, пропавшие еще не сообразили, что именно надо сделать, чтобы помочь себе вернуться. А может быть, им уже это не нужно? Витька гнал от себя эти мысли, но вспыхнувший, было, лучик надежды стал постепенно угасать.

– А-а-а, я так и знала! Соврал, поганец?! – Послышался противный голос старой коммунистки. – Ну, и где же твой учитель? И почему ты один в его комнате? А ну, пошел отсюда, паршивец. Вот, все расскажу Василию Ивановичу! – Старуха вдруг замолкла, с ног до головы окидывая мальчишку подозрительным взглядом. – А ну, выворачивай карманы, проходимец! Небось, уже спер чего, щенок?

– Да вы что, бабуся? Какие карманы? Алексей Алексеич просто вышел в туалет. Я же говорил – болеет он! А карманы – вот, пожалуйста. Только тетрадка его. Придет он сейчас. Ждать будете?

Старуха только плюнула в ответ и пошаркала дальше по коридору.

«Да, надо что-то придумать! Она меня точно больше не пустит!»-Витька положил тетрадку в рюкзак, а сам рюкзак в шкаф. Замкнул дверь на замок и поплелся в школу.

Алексей сбился с ног, лавируя между оравой школьников, снующих туда-сюда, как заведенные. Может он пошел к себе в класс? А что, хорошая мысль! В любом случае, его нельзя сейчас одного оставлять. Какой там класс у него? Девятый – это точно, но их же несколько. Может, зайти опять к директору? Нет, лучше секретарши никто не скажет. Он даже имя ее знает – Вера!

Секретарь директора Вера, а по совместительству студентка вечернего факультета одного из педвузов Москвы, была человеком практичным, самодостаточным и инициативным. Она точно знала, что хотела от жизни на каждом ее этапе. В школе – получить аттестат без троек, сейчас, в институте – получить диплом. Что касается дальнейшей работы, то только пребывание в стенах школы поможет понять, насколько она, Вера, способна причислить себя к разряду сеятелей разумного, доброго и вечного. Она пока еще не вполне определилась. С одной стороны, ее, вроде бы, не раздражала атмосфера школы. Ей даже приходилось как-то по просьбе директора провести урок чтения у третьеклашек. И ей понравилось. Она видела, как маленькие люди буквально смотрят ей в рот.

С другой стороны, она каждый божий день видит всех преподавателей-женщин, в большинстве своем выглядящих не слишком счастливыми. Или это только так кажется?! Женский дух, пропитавший учительскую, тоже наводил на определенные мысли.

Сидя сейчас в директорском предбаннике, она представила себя вот так, всю жизнь работающей в сугубо женском коллективе, и ее передернуло.

В их группе было всего четыре парня на двадцать пять девчонок. И что? Опять из огня да в полымя? Нет, сначала надо выйти замуж, а уж потом вариться в собственном соку, круто замешанном на бесконечных бабских сплетнях о том, кто, как и с кем…

А ведь она, натуральная блондинка, достаточно стройная с хорошей фигуркой, так и не встретила пока своего единственного. Она вздохнула и мечтательно закрыла глаза, обрамленные длинными темными ресницами.

«Вот было бы здорово, – подумала она, – если я бы сейчас открыла глаза, и нате вам, пожалуйста – жених собственной персоной. И он произнесет…»

– Здравствуйте, Вера! – Прозвучал вдруг приятный мужской голос.

Вера вздрогнула, распахнула глаза и вновь их закрыла. Этого не может быть! Перед ней стоял он – красавец мужчина, своей улыбкой напоминающий известного артиста-плейбоя, побывавшего в какой-то уличной переделке, судя по небольшим царапинам на лице. Но они только красили его. Жених собственной персоной! Примерно таким она и представляла своего будущего избранника в своих девичьих грезах. Да что там, именно таким!

– Вам плохо, Вера? – участливо спросил «жених». – Может, я могу вам чем-то помочь?

– Нет, спасибо! – Вера уже пришла в себя. – Что вы хотели, молодой человек? И откуда знаете мое имя? – Она посмотрела на него, но сразу же отвела взгляд, будто опасаясь, что этот красавец моментально прочтет ее мысли.

– Просто, я не так давно был у вашего директора, и он при мне попытался вызвать вас по селектору, чтобы отругать за то, что вы пропустили меня к нему. Он у вас всегда такой строгий? Впрочем, это не важно. У меня к вам вопрос… – «Жених» по-прежнему улыбался. – В каком классе я могу найти Мякишева и Стрельникова?

– В девятом «Б»… А зачем вам? – запоздало поинтересовалась Вера.

– Видите ли… – Парень на мгновение задумался. – Они мне нужны по линии… спорта, – брякнул Алексей первое, что пришло ему в голову.

– Спорта? – удивленно переспросила Вера. – А вы ничего не путаете? Они вам вряд ли подойдут. Если, только, Стрельников… Но он, вроде, не по этому делу. Он у нас, скажем так, чемпион школы по прогулам на длинные дистанции! А что касается Мякишева, то он, скорее, больше шахматист, чем атлет.

Алексей тут же ухватился за эту идею.

– А я разве не сказал? Именно по шахматам! Оба занимаются у нас в шахматной секции. А я – их тренер!

– Вы? – с сомнением произнесла Вера, оглядывая широченные плечи и военную выправку молодого мужчины. – Я несколько иначе представляла себе шахматистов…

– И, тем не менее, вы угадали! Или вы знали?

– Да нет, просто догадалась. Я, знаете, догадливая. – Вера наконец улыбнулась этому красивому парню. – Только насчет вас ошиблась. Я сразу же решила, что вы – спортсмен-атлет. Никогда бы не подумала, что вы занимаетесь шахматами.

– Вы и не ошиблись. Я действительно – не только шахматист, но и неплохой спортсмен-легкоатлет. Во всяком случае, был им когда то… Вера, скажите, а что вы делаете сегодня вечером? – Алексей смотрел на нее уже серьезно, по-деловому. Только глаза его продолжали улыбаться.

– Ничего! – поспешно сказала Вера и тут же залилась румянцем, с ужасом понимая, что, наверное, выдала себя с головой. – И потом, я даже не знаю, как вас зовут…

Но парень, будто ничего не замечая, сообщил:

– В таком случае, нам надо обязательно встретиться и поговорить о чем-нибудь, кроме спорта. А зовут меня Алексей. Фамилия – Приходько. Не женат. Не состоял. Не привлекался. Все остальное – при встрече! А сейчас, Верочка, вы меня извините, мне надо идти. Но обещаю: как только решу все оргвопросы с ребятами, вернусь, и мы договоримся о встрече. Ведь вы же не будете возражать?

Вера понимала, что этот парень, с его уверенной манерой говорить и держаться, даже более настойчив, чем того требовали, по ее мнению, приличия. Но это ей понравилось! Ей захотелось вообще во всем безоговорочно подчиняться ему! Такого с ней еще не было. Она не узнавала саму себя. Всегда уверенная в себе, она могла ответить дерзостью на любую дерзость. Но сейчас… Она чувствовала себя, как рабыня – полностью во власти этого незнакомого парня, которого она видит впервые в жизни!

И девушка только покачала головой, подтверждая, что не будет возражать против встречи. Парень улыбнулся на прощание и ушел. Вера привычным движением достала зеркальце из сумочки и посмотрела на себя. На нее смотрело абсолютно счастливое лицо, внешне похожее на ее прежнее, но, все же, имелось одно существенное отличие – глаза! Глаза на этом лице были не ее! Они принадлежали уже другой Вере. И эту новую Веру прежняя еще не видела и не знала!

«Что ж, привыкай, Вера! Теперь ты – другая! Теперь ты знаешь, чего хочешь. Умри, но добейся его!» – Вера кивнула своему счастливому отражению, а вслух ответила и ему и своим мыслям:

– Обязательно добьюсь!

Тем временем Алексей, добираясь до нужного класса, думал об этой удивительной девушке. Вот на такой бы он женился хоть сейчас, не задумываясь. Какая она эффектная! И, несмотря на эту свою внешнюю привлекательность, девушка краснела, как дурнушка! Да, никак не ожидал Алексей, что в таком мегаполисе, как Москва, он встретит такую вот краснеющую, словно из глубинки, особу!

В классе, где учились Стрельников с Мякишевым, он узнал, что их обоих(!) еще утром отпустили с уроков. А самое главное, причиной этому послужил приезд родителей Мякишева!!! А ведь Алексей отлично помнил, как Сашок рассказал ему, что беспокоиться по нему, пропавшему, будет только старенькая и насквозь больная бабушка, так как родители его давно погибли в автокатастрофе. Он еще тогда посетовал, что старушка не выдержит такого удара.

Что же получается? В этой новой реальности у его молодого друга есть родители?! Вот это да!

Забыв про данное Вере обещание, Алексей вышел из школы. Его настолько потрясло это сообщение, которое не укладывалось в голове, что сейчас он был не в состоянии думать ни о чем другом. Его мысли плавно перенеслись на себя самого. Интересно, а сам он здесь, в этой жизни, кто есть такой? И вообще, существует ли в этой реальности еще один Алексей Приходько, как существуют, оказывается, Виктор Стрельников и Александр Мякишев, который, к тому же, уже не сирота. Постой, постой… Так что же это получается? Здесь два Сашки Мякишева?!

Надо обязательно встретиться с ним… или с ними? Он запутался окончательно. Единственное, что он знал, это то, что сейчас надо идти к себе (или не к себе?) в общагу и ждать, когда пацаны к нему придут. В том, что к нему придет как минимум Сашок, Алексей не сомневался. Он вздохнул и, удовлетворенный принятым решением, решительно отправился в общежитие. Про Веру мужчина так и не вспомнил…