К утру Таннер въехал в Индиану. По дороге встречались внешне целые фермы, в которых, вероятно, жили люди. Ему очень хотелось проверить это, но он не смел остановиться. Затем растительность стала хиреть. Исчезла трава; редкие искривленные деревья склонялись над голой землей. Снова возросла радиоактивность. Сохранившийся указатель возвестил о приближении Индианаполиса.
      Таннеру пришлось сделать большой крюк и даже вернуться до местности под названием Мартинсвиль, чтобы перебраться на другую сторону Белой Реки. Затем, когда он снова взял курс на восток, неожиданно затрещало и ожило радио. Слабо донесся голос: «Неопознанный автомобиль, немедленно остановитесь!» Таннер включил экраны на полное увеличение и на холме, далеко впереди, увидел мужчину с биноклем и рацией.
      Он ехал по более или менее сносному участку дороги со скоростью 46 миль в час и постепенно увеличил скорость до пятидесяти. От толчков на выбоинах проснулся Грег.
      Из приемника все настойчивее и громче раздавались команды. Таннер впился взглядом в передний экран. Входя в крутой вираж, он прикоснулся к тормозу, не отвечая на вопрос Грега: «В чем дело?»
      Дорогу перегораживал танк и дуло его большого орудия смотрело прямо в лоб.
      Таннер среагировал молниеносно.
      Пока глаза искали и нашли боковой съезд, правая рука пустила три бронебойные ракеты, с визгом устремившихся вперед, левая рука резко крутанула руль против часовой стрелки, а нога, изо всей силы вжала педаль газа.
      Он уже съехал на обочину, когда танк харкнул вспышкой, а потом расцвел огненным цветком и исчез в дыму.
      Когда они, миновав танк, выскочили на дорогу, начался ружейный огонь. Грег швырнул налево и направо по гранате, а затем ударил из пятидесятимиллиметровых пулеметов. Машина с бешеной скоростью неслась вперед; через полмили Таннер взял микрофон и проговорил: «Прошу прощения, ребята, у меня не работают тормоза».
      Ответа не последовало.
      Как только они выехали на ровную местность с хорошим обзором во всех направлениях, Таннер остановил машину, и на место водителя сел Грег.
      – Как ты думаешь, где они раздобыли танк?
      – Кто их знает.
      – А зачем хотели остановить нас?
      – Они не знали, что мы везем. А может, просто нужен был автомобиль.
      – Влепить снаряд – далеко не лучший способ отнять машину.
      – Если она не достанется им, то с какой стати оставлять ее нам?
      – Ты прямо читаешь их мысли, да?
      – Верно.
      – Закури.
      Таннер с благодарностью взял сигарету.
      – Нам пришлось очень трудно…
      – Не могу не согласиться.
      – А ехать еще далеко…
      – Тоже не спорю. Так что давай, покатили.
      – Раньше ты говорил, что мы все равно сдохнем.
      – Теперь я передумал. Мы доедем.
      – После всего того, что было?
      – После всего того, что было.
      – А что нас ждет впереди? С чем еще нам предстоит столкнуться?
      – Не знаю.
      – Один раз ты попытался улизнуть. Теперь я тебя понимаю.
      – Ты трусишь, Грег?
      – Какой толк моей семье от покойника?
      – Тогда почему ты согласился?
      – Я и не предполагал, на что это будет похоже. Никто не посмеет упрекнуть нас в неудаче. В конце концов, мы сделали все, что могли.
      – А как же люди в Бостоне, о которых ты столько говорил?
      – Там уже наверняка никого нет в живых.
      – А тот парень, Брейди? Он умер, чтобы доставить нам известие.
      – Видит бог, я восхищаюсь его подвигом. Но мы потеряли уже четверых и надо ли доводить это число до шести, лишь бы показать всем, что мы не трусы?
      – Грег, сейчас нам гораздо ближе до Бостона, чем до Лос-Анджелеса. На обратный путь даже не хватит горючего.
      – Можно заправиться в Солт-Лейк-Сити. Да и вообще последнюю сотню миль пройти на мотоциклах.
      – А ты меня еще поносил. Удивлялся, откуда берутся такие… Ты спрашивал, что они мне сделали. И я ответил: ничего. Теперь, может быть, я что-нибудь для них сделаю, просто потому, что мне так хочется. Я немало думал.
      – Тебе не приходится кормить семью. А мне надо беспокоиться не только о себе.
      – Ты очень красиво оправдываешься, когда хочешь смалодушничать. Ты говоришь: «Я не боюсь, но у меня есть мать, сестры и братья и еще одна крошка, от которой я без ума. Только поэтому я иду на попятный…»
      – Именно так! Я не понимаю тебя, Черт, я совершенно тебя не понимаю! Ты же сам подал мне эту идею!
      – Ну, так отдавай ее назад – и поехали!
      Таннер увидел, как рука Грега тянется к револьверу на дверце, швырнул сигарету ему в лицо и еще успел ударить его один раз в живот – слабый удар левой рукой, но ничего больше из этого положения он сделать не мог.
      Грег бросился на Таннера и вдавил его в кресло. Пальцы царапали лицо, подбираясь к глазам. Таннер судорожным движением ухватил голову Грега и изо всех сил оттолкнул. Грег ударился о приборную доску и обмяк.
      Таннер для верности еще дважды ударил его головой о доску и перебрался за руль. Успокаивая дыхание, он изучил экраны – ничего угрожающего.
      Он достал моток веревки и связал руки Грега за спиной, потом обмотал веревкой лодыжки и, наконец, прикрутил его к спинке сиденья.
      Через два часа Грег начал стонать, и Таннер включил музыку погромче. Пейзаж снова изменился: появились зеленые поля, яблони с еще незрелыми плодами, белые домики и бурые сараи, покачивающаяся на ветру кукуруза с уже заметными коричневыми кисточками, маленькая колокольня с голубой кровлей…
      Полосы наверху расширились, но само небо не потемнело, как обычно перед бурей. У Дейтоновской Пропасти Таннер повернул на север и двинулся вдоль бездонного обрыва, притормаживая лишь для того, чтобы объехать расщелины и провалы. Снова повысилась радиация. Густой желтый пар струился из-под земли и обволакивал машину липучим сернистым облаком, пока порыв ветра не рассеивал ядовитый туман. В один из таких моментов Таннер непроизвольно нажал на тормоз; машина дернулась и замерла, а Грег опять застонал. Несколько секунд Таннер не мог оторвать глаз от того, что ему открылось, а потом медленно двинулся вперед. «Люди, – подумал он, – опять люди…» Над Пропастью качался пожелтевший распятый скелет, ухмыляясь оскаленным ртом.
      Когда Таннер выехал из тумана, небо было темным. Он даже не сразу понял, что пелена рассеялась. На объезд Дейтона ушло четыре часа, и теперь, когда он снова устремился на восток по поросшей вереском прерии, солнце уже садилось, тщетно пытаясь вырваться из-за черной реки.
      Таннер догадывался, чего следует ожидать. Он включил фары и стал осматриваться в поисках убежища. На холме неподалеку стояла покосившаяся конюшня без дверей. Таннер осторожно загнал туда машину и увидел покрытые плесенью стены и скелет лошади.
      Он вырубил двигатель, потушил фары и стал ждать.
      Скоро снаружи родился завывающий звук, заглушивший периодические стоны и бормотание Грега. Потом донесся другой звук – не тяжелый и резкий, как обычно в Лос-Анджелесе, а мягкий, настойчивый, почти мурлыкающий.
      Ничто не угрожало, уровень радиации был невысок и Таннер вылез из машины, не надевая защитный костюм. Он немного размялся, подошел к проему и выглянул наружу.
      Солнцу все-таки удалось выглянуть из черной завесы, и его косые лучи освещали падающие сверху серые капли.
      Это был дождь. Таннер никогда в жизни не видел простого чистого дождя… Он стоял и смотрел.
      Дождь падал непривычно тихо, чуть шелестя. Потекли ручейки, появились лужи. В лицо ударил резкий порыв влажного ветра, и Таннер непроизвольно слизнул холодные капельки. Он подобрал щепку и бросил ее в лужу у ног щепка упала с легким всплеском и поплыла. Из-под крыши раздавалось птичье щебетанье, в воздухе разливался сладковатый запах гниющей соломы. В тени справа виднелась ржавая молотилка. Сверху, покачиваясь, проплыло перышко, и Таннер подставил ладонь, – легкое, темное, пушистое… Никогда раньше не обращал он внимания на такую чепуху. Таннер отпустил перышко, и его тут же подхватил ветер.
      В такую погоду можно было ехать, но сил не оставалось. Таннер нашел бочонок, сел и снова закурил. Пока все шло нормально, и его мысли занимали последние стадии поездки. Грегу доверять теперь нельзя. Надо заехать так далеко, чтобы обратного пути не было. Тогда они станут необходимыми друг другу, и Грега можно будет освободить. Если он не окончательно лишился ума… Кто знает, какие неожиданности приготовила им Долина? Хорошо уже, если бури отныне будут не такими яростными.
      Он сидел еще очень долго и холодный влажный ветер обдувал его лицо. Через некоторое время дождь утих, и Таннер вернулся в машину, отметив дурной признак – Грег оставался без сознания.
      Таннер проглотил тонизирующую таблетку и, держа руль одной рукой, сжевал бутерброд. Тихо падал дождь. Он шел по всему Огайо, и небо застилали тучи. У Парсберга машина пересекла границу Западной Вирджинии, и Таннер взял немного севернее. Серый день перешел в темную ночь, а он продолжал ехать.
      Летучие мыши не доставляли больше хлопот, но встречались кратеры, и тогда снова подскакивала радиоактивность. Где-то за машиной увязалась стая огромных диких собак. Они лаяли и выли, бежали вдоль дороги, пытаясь ухватить зубами шины, и, наконец, отстали. Гора слева с громовыми раскатами стала извергать клубы светлого дыма. Земля дрожала, падал пепел. От внезапно налетающих шквалов воды двигатель трижды захлебывался и глох. Таннер запускал его и упорно вел машину вперед. Жижа под колесами чавкала и хлюпала. Потом он выбрался на сухую возвышенность, и там какие-то люди обстреляли его из винтовок, стараясь перекрыть дорогу. Он ответил пулеметным огнем, швырнул гранату и проскочил мимо. Когда на небо взобралась тусклая луна, на машину стали пикировать крупные черные птицы, но вскоре и они отстали.
      Таннер вел, пока снова не навалилась усталость. Тогда он поел и принял еще одну таблетку. Если бы только Грег очнулся, его можно было бы развязать и посадить за руль.
      Таннер то и дело подергивал золотое кольцо в левом ухе, покусывал бороду и нервно чесался; дважды останавливал машину и лез в туалет. Когда он проезжал по очередному мертвому городу, опять заморосило, словно опустилась пелена – холодная, мерцающая… Таннер остановился посреди дороги, едва не наехав на то, что принял сперва за полосы в небе. Очень уж неожиданно они появились…
      Это была паутина. Нити толщиной с руку были натянуты между двумя зданиями с обеих сторон улицы.
      Таннер включил фронтальный огнемет. Когда пламя потухло, он увидел бесформенное создание, спускающееся откуда-то сверху.
      Гигантский паук величиной с человека спешил проверить свои сети.
      Таннер нацелил пусковую установку и пронзил его одной раскаленной добела ракетой. Тот повис в паутине, но еще подергивался.
      Таннер снова включил огнемет, добрых десять секунд поливал все огнем и устремился вперед, стараясь забыть стоящую перед глазами картину.
      Далеко справа дымилась гора, но пепла почти не было. Таннер сварил и выпил чашку кофе, на полной скорости мчась навстречу утру.

      Он застрял в грязи, где-то в восточной Пенсильвании, и ругался на чем свет стоит. Солнце поднялось к зениту. Грег был очень бледен. Таннер закрыл воспаленные глаза и откинулся на спинку. Сил не оставалось.
      Он заснул.
      Его разбудил стук в дверцу машины. Руки сами собой потянулись к пульту управления огнем и кнопке выпуска крыльев, а глаза обшарили экраны.
      Таннер увидел пожилого мужчину и двух молодых парней. Они были вооружены, но стояли перед левым крылом. Их можно было перерезать пополам в одно мгновение.
      Таннер включил наружные динамики и микрофон.
      – Чего вы хотите? – спросил он надтреснутым голосом.
      – Застряли? – окликнул его пожилой мужчина.
      – Вроде того.
      – У меня есть упряжка мулов. Может, вытащат. Но раньше завтрашнего утра их сюда не пригнать.
      – Отлично! – сказал Таннер.
      – Откуда вы?
      – Из Лос-Анджелеса.
      Они удивленно зашептались.
      – Далеко ж вы забрались, мистер.
      – Будто я не знаю… Послушайте, если вы серьезно насчет мулов, это просто здорово. Положение чрезвычайное.
      – А что стряслось?
      – Слыхали о Бостоне?
      – Ну.
      – Там мор, гибнут люди. Я везу лекарство, которое может их спасти.
      Они снова зашептались.
      – Мы поможем вам. Пойдете с нами?
      – Куда? И кто вы такие?
      – Меня зовут Самуэль Поттер, а это мои сыновья – Родерик и Калибан. Наша ферма в милях в шести отсюда.
      – Не подумайте, что я вам не доверяю, – сказал Таннер. – Просто я вообще никому не доверяю. В меня слишком часто палили, не хочется лишний раз рисковать.
      – Вы ведь наверняка можете стрелять изнутри?
      – Да.
      – Выходит, нам рискованно даже разговаривать с вами. И все же вам надо помочь. Мы многого лишимся, если бостонские торговцы перестанут приезжать в Олбани.
      – Подождите, – проговорил Таннер и вышел из машины.
      Пожилой мужчина первым протянул руку, и Танкер пожал руки ему и его сыновьям.
      – У вас есть доктор?
      – В поселке – милях в тридцати к северу.
      – Мой напарник ранен. – Таннер махнул в сторону машины.
      Сэм шагнул вперед и заглянул внутрь.
      – А чего он повязан, как сноп?
      – Спятил. Пришлось его стукнуть. На всякий случай и связать. Но теперь ему совсем худо.
      – Мы смастерим носилки, и ребята отнесут его домой, а там пошлем кого-нибудь за доком. Вы и сами не бог весть как выглядите. Спорю, что не откажетесь побриться, принять ванну и лечь в чистую постель.
      – Паршиво я себя чувствую, – признался Танкер. – Давайте поскорее с этими носилками, не то понадобятся еще одни.
      Он привалился к бамперу и курил, пока сыновья Поттера рубили и очищали от веток тонкие деревца. Волнами накатывалась дурнота, веки налились свинцом. Ноги были словно ватные, шея гудела. Сигарета выскользнула из пальцев, и он откинулся на радиатор.
      Потом кто-то потряс его за плечо.
      – Все, – сказал Поттер. – Мы развязали вашего друга и уложили на носилки. Будете запирать машину?
      Таннер кивнул и едва не упал, но все же запер дверцы и побрел к группке ожидающих людей. Они двинулись в путь. Таннер сперва пошатывался, но потом втянулся и шагал автоматически. Самуэль Поттер шел впереди и ни на минуту не умолкал – может быть, для того, чтобы Таннер не заснул на ходу.
      – Идти недалеко, сынок. Как, ты сказал, твое имя?
      – Черт, – пробормотал Таннер.
      – Не понял?
      – Черт. Мое имя. Черт Таннер.
      Сэм Поттер хохотнул.
      – Славное имечко! Если ничего не имеешь против, я представлю тебя жене и младшему, как «мистер Таннер». А?
      – Валяйте… – выдавил Таннер, с чавканьем вытаскивая ногу из трясины.
      – Да, уж как нам плохо будет без этих торговцев из Бостона. Надеюсь, ты поспеешь вовремя. Они привозят товары в Олбани, и дважды в год устраивают ярмарку – весной и осенью. У них есть все, что нам нужно: иголки, нитки, перец, посуда, семена, оружие… ну все! А на ярмарках просто здорово! Да в здешних краях тебе всякий поможет.
      Они поднялись на возвышенность, там было суше.
      – Отсюда, значит, уже не трудно до Бостона добраться?
      – Нс скажи. Но я подсоблю с картой и растолкую, что к чему.
      – Карта у меня есть, – отозвался Таннер и спросил, кивнув на показавшуюся вдали ферму: – Ваша?
      – Она. Уже совсем рядом. И идти теперь легче будет… Обопрись на мое плечо, если устал.
      – Ничего, обойдусь. Наглотался таблеток, чтоб не спать, а теперь навалилось… Совсем невмоготу.
      – Скоро отоспишься. А там пройдемся по твоей карте, я тебе покажу дорогу.
      – Хорошо… – пробормотал Таннер. В глазах потемнело; он положил руку на плечо Сэма и пошатнулся.
      Через целую вечность из тумана появился дом, затем дверь. Дверь распахнулась. Таннер почувствовал, что падает, и все поглотила тьма.

      Сон. Темнота, отдаленные голоса, снова темнота. Он лежал на чем-то мягком. Потом повернулся на другой бок и провалился во тьму.
      Когда, наконец, он очнулся и открыл глаза, в комнате было светло. Солнечные лучи врывались через окно и падали на лоскутное одеяло, которым он был накрыт. Таннер с кряхтеньем потянулся, яростно поскреб бороду и огляделся: сине-красные коврики ручной вязки на дощатом полу, кухонный шкаф с белой эмалированной мойкой (кое-где эмаль отлетела, и там чернели пятна), зеркало на стене и качалка возле окна, маленький столик с придвинутым стулом у другой стены. На столе книги, бумага, чернила и ручка; над ним – выцветшая картинка с водопадом.
      Таннер сел и обнаружил, что спал голый. Одежды нигде не было видно.
      Пока он раздумывал, звать кого-нибудь или нет, открылась дверь, и вошел Сэм. Через руку была перекинута одежда Таннера, чистая и аккуратно выглаженная. В другой руке он держал его ботинки, и те сияли, как лунный свет на дожде.
      – Услыхал, как ты ворочаешься, – сказал Поттер. – Полегчало?
      – Сравненья нет, спасибо.
      – Мы приготовили ванну. Добавишь бадейку горячей и мойся, сколько душе угодно. Сейчас ребята принесут мыло и полотенце.
      Таннер прикусил губу, но, не желая показаться хозяину неблагодарным, кивнул и выдавил улыбку.
      – Отлично.
      – …А там на полке бритва и ножницы.
      Он опять кивнул. Сэм положил одежду на качалку, рядом поставил ботинки и вышел из комнаты.
      Вскоре Родерик и Калибан внесли лохань, поставили ее на старые мешки.
      – Как вы себя чувствуете? – спросил один из них. (Таннер не знал, кто именно. Они оба были похожи на долговязые пугала с белоснежными зубами).
      – Отлично, – ответил он.
      – Должно быть, есть хотите? Вы спали весь день, ночь и все утро.
      – Что с моим напарником? – спросил Таннер.
      Другой парень покачал головой.
      – Плохо ему, никак в себя не придет. Скоро будет док. Наш младший пошел за ним вчера вечером.
      Они повернулись, собираясь уходить, и первый добавил:
      – Как помоетесь, ма приготовит вам поесть. А мы той порой попробуем вытащить машину. Пока будете заправляться, отец расскажет вам о дорогах.
      – Спасибо.
      – Доброго вам утра.
      Дверь за ними закрылась.
      Таннер поднялся, подошел к зеркалу и придирчиво себя оглядел.
      – Ну хорошо, только один раз… – пробормотал он.
      Он вымыл лицо, подровнял бороду и подрезал волосы. А затем, скрипя зубами, опустился в лохань, намылился и стал тереться мочалкой. Вода почернела. Он с плеском вылез, вытерся и оделся.
      Таннер улыбнулся незнакомому темноглазому отражению в зеркале и закурил. Потом расчесал волосы. «Черт подери! Да я красавец!» – хохотнул он и вышел на кухню.
      Сэм сидел за столом с чашкой кофе, а его невысокая полная жена в длинной серой юбке суетилась у плиты. Она обернулась, показав круглое краснощекое лицо. Каштановые с проседью волосы были собраны и тугой пучок.
      – Доброе утро, – сказала она с улыбкой.
      – Доброе утро, – отозвался Таннер. – Боюсь, что я насвинячил в той комнате.
      – Ничего, – махнул Сэм. – Давай садись, будем тебя кормить. Ребята сказали о твоем друге?
      Таннер кивнул.
      Когда женщина поставила перед Таннером чашку кофе, Сэм произнес:
      – Мою жену звать Сюзан.
      Таннер опять кивнул.
      – Я тут карту твою взял… Она у тебя из куртки торчала. И вот у двери револьвер висит. Я на досуге мозгами пораскинул и думаю, что лучше всего тебе доехать до Олбани, а там по старому шоссе номер девять, оно неплохо сохранилось. – Поттер разложил карту и стал показывать. – Это тебе не пикник, конечно, но самый верный и быстрый путь…
      – Завтрак! – объявила жена и отодвинула карту, чтобы поставить огромную тарелку с яичницей и беконом. Тут же на столе оказались масло, джем и варенье, и Таннер набросился на еду, запивая ее кофе и слушая Сэма.
      Сэм рассказывал о бандах мотоциклистов, хозяйничающих между Бостоном и Олбани. Они накладывали руку на все, что могли, и поэтому торговцы возили товары целыми караванами, с охраной. «Но с такой машиной тебе нечего бояться, да?» – спросил он, и Таннер ответил: «Надеюсь», – не переставая жевать. Однако ему не давала покоя мысль: а не похожи ли они на его старую шайку? Только бы не это…
      Послышался шум, дверь распахнулась, и на кухню влетел мальчишка лет десяти или двенадцати. За ним вошел мужчина с черным чемоданом.
      – Вот и мы! Вот и мы! – закричал мальчишка. Сэм встал и пожал мужчине руку, и Таннер рассудил, что ему тоже следует так поступить. Он вытер свою руку и сжал руку доктора.
      – Мой напарник вроде как свихнулся. Бросился на меня ни с того ни с сего. Я его оттолкнул, и он стукнулся головой о приборную доску.
      Доктору было лет пятьдесят. С изборожденного морщинами лица смотрели усталые глаза.
      – Я вас провожу к нему, – сказал Сэм, и они вышли через дверь на другом конце кухни.
      Таннер снова сел и положил в рот последний кусочек жареного хлеба. Сюзан подлила ему кофе, и он благодарно кивнул.
      – Меня зовут Джерри, – заявил мальчуган, усаживаясь на освобожденный отцом стул. – А ваше имя правда Черт?
      – Тихо ты! – прикрикнула мать.
      – Боюсь, что правда, – ответил Таннер.
      – …И вы ехали через всю Долину?
      – Ага.
      – Ну и как?
      – Плохо.
      – А чего вы видели?
      – Летучих мышей. Здоровых, как эта кухня, а то и побольше. Их там полно, на той стороне Миссисипи.
      – Что вы с ними делали?
      – Стрелял. Жег. Давил.
      – А что еще видели?
      – Чудовищ Хила – размером с амбар. Пыльных Дьяволов – это такие бешеные венки из ветра, они засосали одну машину. Огненные горы. Непроходимые заросли. Ехал сквозь бури. Ехал по таким местам, где земля как стекло. Или где земля тряслась. Ехал вокруг больших радиоактивных кратеров.
      – Вот бы мне так однажды!
      – Может, придется и тебе однажды.
      Таннер закончил есть и закурил сигарету.
      – Отличный завтрак, – сказал он. – Давно так не ел. Спасибо.
      Сюзан улыбнулась.
      – Джерри, не приставай к человеку.
      – Не волнуйтесь, миссис. Все хорошо.
      – А что это у вас за кольцо на руке? – спросил Джерри. – Вроде змеи.
      – Так и есть, – сказал Таннер. – Чистое серебро с красными стеклянными глазами. Оно досталось мне в одном местечке под названием Тихуана. На, держи.
      – Я его не могу взять, – выдавил мальчик и посмотрел на мать молящими глазами; та покачала головой. Таннер заметил это и сказал:
      – Твои родители помогли мне, позвали доктора к моему товарищу, дали мне постель и накормили. Я уверен, что они не будут возражать, если я в знак благодарности подарю тебе кольцо.
      Джерри снова посмотрел на мать. Таннер кивнул, и тогда она тоже кивнула.
      Джерри присвистнул, вскочил и надел кольцо на палец.
      – Велико… – огорченно пожаловался он.
      – Сейчас мы его немного сожмем. Эти спиральные кольца можно подогнать.
      Таннер сжал кольцо и дал мальчугану примерить. Оно все равно оказалась большим; тогда он сжал его снова, и оно подошло.
      Джерри надел кольцо и хотел выбежать из кухни.
      – Подожди! – окликнула женщина. – Что надо сказать?
      Он обернулся и крикнул:
      – Спасибо, Черт!
      – Мистер Таннер, – поправила мать.
      – Мистер Таннер, – повторил мальчик и с грохотом выскочил за дверь.
      – Вы очень добры, – произнесла женщина.
      Таннер пожал плечами.
      Он проглотил кофе и затушил окурок, и она дала ему новую чашку, и он закурил еще одну сигарету. Через некоторое время из комнаты вышли Сэм и доктор, и тут Таннер вдруг подумал, где же эта семья провела ночь. Сюзан налила им всем кофе, и они сели за стол.
      – У вашего товарища сотрясение мозга, – сообщил доктор. – Без рентгена я не могу сказать, насколько серьезно его положение, а рентгена у меня нет. Все же перевозить его не советую.
      – Как долго? – спросил Таннер.
      – Может быть, несколько дней, может быть, две недели. Я оставил кое-какие лекарства и все объяснил Сэму. Сэм говорит, что в Бостоне эпидемия, и вам надо спешить. Мой совет: езжайте один. Оставьте его у Поттеров. Пусть окрепнет и потом отправится с ними на весеннюю ярмарку в Олбани, а оттуда и до Бостона доберется.
      – Хорошо, – подумав, решил Таннер. – Раз иного пути нет…
      Они молча пили кофе.

      Таннер посмотрел на вытащенный автомобиль, проговорил:
      – Что ж, пожалуй, поеду, – и кивнул Поттерам. – Спасибо.
      Он открыл дверцу, сел за руль и завел мотор. Затем дважды ударил по клаксону и медленно отжал сцепление. На заднем экране махали вслед трое мужчин. Таннер стиснул зубы и яростно надавил на акселератор. Фигурки прыгнули назад и скрылись из виду.
      Бурая земля поросла густой травой. Небо было нежно-розового цвета, и яркое солнце окрашивало день в серебристый оттенок.
      Местность казалась совсем незатронутой тем хаосом, который породил остальную часть Долины. Таннер несся вперед и слушал музыку. Дважды он обгонял грузовики и приветственно сигналил. Один раз ему ответили.
      Таннер ехал весь день и добрую часть ночи, прежде чем, наконец, не достиг Олбани. Улицы были погружены во тьму, и только в отдельных зданиях светились огоньки. Он остановил машину перед мерцающей вывеской «БАР И ГРИЛЬ» и зашел внутрь.
      В маленьком душном помещении царил полумрак. Из джук-бокса в углу раздавалась приглушенная музыка – совершенно незнакомые Таннеру мелодии. Пол был присыпан опилками.
      Он сел за стойку и запихнул «магнум» поглубже за пояс. Потом снял куртку и бросил ее на соседний табурет. Подошедшему мужчине в белом переднике он сказал:
      – Одну маленькую, пива и бутерброд с ветчиной.
      Мужчина наклонил лысую голову и поставил перед Таннером стаканчик, который тут же наполнил, а затем налил из крана полную кружку.
      Таннер опрокинул стаканчик и стал потягивать пиво. Бармен толкнул к нему тарелку с бутербродом, царапнул что-то на зеленом листке бумаги и подсунул его под тарелку.
      Таннер откусил бутерброд и запил пивом. Среди толпы шумящих, как в любом другом баре, где он бывал, людей Таннер остановил свое внимание на пожилом мужчине с дружелюбным лицом.
      – Что нового из Бостона?
      Подбородок мужчины дернулся.
      – Ничего. Похоже, что к концу недели закроются все наши магазины.
      – Какой сегодня день?
      – Вторник.
      Таннер прикончил бутерброд и за пивом выкурил сигарету. Взглянул на счет, где была выведена сумма «0,85», кинул на стойку доллар и собрался уходить.
      Он сделал два шага, когда его окликнул бармен:
      – Эй, мистер!
      Таннер повернулся.
      – Ну?
      – Ты кого хочешь одурачить?
      – Не понимаю.
      – Не понимаешь?! – Бармен потряс долларом. – А это что?
      Таннер взял бумажку и повертел перед глазами.
      – Вроде все нормально. Чего тебе не нравится?
      – Это не деньги.
      – Мои деньги не годятся?
      – Вот именно. В жизни не виды таких денег!
      – Ну так разуй глаза! Прочитай, что там напечатано внизу.
      В комнате стало тихо. К ним подошел мужчина и протянул руку.
      – Дай-ка я взгляну, Билл.
      Бармен передал ему бумажку. Глаза подошедшего расширились.
      – Выданы Национальным Банком Калифорнии…
      – Здесь они не действительны, – заявил бармен.