Итак…
      Я имею в виду Джулию.
      Я сидел один в комнате при свечах и думал.
      Винта пробудила некоторые воспоминания.
      Это произошло потом, когда мы уже редко виделись друг с другом…
      Впервые я встретился с Джулией на лекции по кибернетике. Мы стали иногда встречаться, поначалу просто за чашечкой кофе после занятий. Потом все чаще и чаще, и, весьма скоро, роман стал серьезным.
      Теперь он заканчивался так же, как и начинался, с каждым разом мы встречались все реже…
      Я почувствовал ее руку на своем плече, когда выходил из супермаркета с сумкой полной бакалейными товарами. Я понял, что это она, обернулся, но позади не оказалось никого. Несколько секунд спустя она окликнула меня с противоположной стороны автостоянки. Я подошел, поздоровался и спросил, работает ли она по-прежнему над математическим обеспечением программ, как и прежде. Она сказала что нет. Я осведомился куда задевалась цепочка с маленькой серебряной пентаграммой, что недавно болталась у нее на шее. Скорее всего она так и висела под ее блузкой. Язык ее тела указывал, что она хочет, чтобы я ее увидел. Поэтому я отводил глаза от того места, где она угадывалась все то время, пока мы обменивались банальностями, и она отвергла мое предложение пообедать вместе и сходить в кино, хотя я повторил приглашение несколько вечеров спустя.
      — Чем же ты теперь занимаешься? — поинтересовался я.
      — Мне приходится много изучать.
      — Что именно?
      — О, разные вещи. В один прекрасный день я преподнесу тебе сюрприз.
      Я опять не клюнул на приманку, хотя примерно тогда же к нам подбежал чересчур ластящийся ирландский сеттер.
      Она положила ему на голову ладонь и приказала: "Сидеть!", и он сел. Он стал неподвижным, как изваяние, у ее ноги, и остался так сидеть после того, как мы ушли. Кстати, насколько мне известно, собачий скелет по-прежнему сидит там, около места возврата магазинных тележек, словно образчик современной скульптуры.
      В то время это показалось мне совсем не таким важным. Но задним числом я призадумался над этим…
      В тот день мы отправились на верховую прогулку, Винта и я. Видя. Видя мое растущее с утра раздражение, она, должно быть, почувствовала, что требуется перерыв… Она была права. После легкого ленча, когда она предложила отправиться на верховую прогулку по поместью, я охотно согласился. Я хотел выиграть еще немного времени, прежде чем продолжить игру в перекрестный допрос. А погода стояла хорошая, и окружающая нас местность ласкала взор.
      Мы проехали по извилистой тропе среди деревьев, которая вскоре привела нас на северные холмы, откуда открывался чудесный вид на пересеченную овражистую местность, простиравшуюся до залитого солнцем море. Небо наполняли ветра, струйки дыма, пролетающие птицы… Винта, казалось, никуда конкретно не ехала, что меня вполне устраивало. Под наше молчание и стук копыт, я вспомнил один свой визит на винодельческий завод Ната Бейли, и когда мы в следующий раз натянули поводья, чтобы дать возможность отдохнуть лошадям, я спросил ее:
      — Вы разливаете вино здесь, в поместье? Или это делается в городе? Или в Эмбере?
      — Не знаю, — пожала плечами она.
      — Я думал, вы здесь выросли.
      — Я никогда не обращала внимание на происхождение.
      Я проглотил замечание насчет патрицианских наклонностей. Если она не шутит, то я не могу представить себе, как ей удалось узнать что-то подобное.
      Она, однако же, уловив выражение моего лица, тут же пояснила:
      — В разное время мы делали это по-разному. Я вот уже несколько лет живу в городе. И просто не знаю, где разливают в последнее время.
      Ловко выкрутилась, и я не мог придраться к такому ответу. Я не предназначал своему вопросу роль ловушки, но почувствовал, что случайно задел нечто важное. Возможно, потому, что она не дала теме закончится на этом. Она продолжала говорить, заведя рассказ о том, как они свозят бочки со всего поместья и часто продают вино прямо в них же. С другой стороны, имелись клиенты помельче, желавшие получить продукцию разлитой в бутылки… через некоторое время я перестал слушать. С одной стороны, я мог это понять, ведь беседовал-то с дочерью виноторговца. С другой стороны, все это сам мог бы выдумать, не сходя с места. Совершенно невозможно проверить сказанное. У меня сложилось впечатление, что она пытается похоронить меня под грудой слов и что-то скрыть. Но я не мог вычислить, что именно.
      — Спасибо, — поблагодарил я, когда она остановилась передохнуть, и она бросила на меня странный взгляд, но поняла намек и не стала продолжать рассказ.
      — Вы должны уметь говорить по-английски, — сказал я на этом языке, если рассказанное вами ранее — правда.
      — Все, рассказанное мною, правда, — ответила она по-английски без всякого акцента.
      — Где вы ему обучались?
      — В Отражении-Земля, где и вы обучались в университете.
      — Не хотите ли рассказать, что вы там делали?
      — У меня было особое задание.
      — От отца? От Короны?
      — Я бы лучше предпочла не отвечать, чем лгать вам.
      — Ценю прямоту. Жаль только, что мне придется строить теперь догадки.
      Она пожала плечами.
      — Вы говорили, что бывали в Беркли? — спросил я.
      Минутное колебание, затем:
      — Да.
      — Не припомню, чтобы когда-нибудь видел вас там.
      Снова пожатие плечами. Мне захотелось схватить ее и потрясти. Вместо этого сказал:
      — Вы знали о Мег Девлин. Говорили, что бывали в Нью-Йорке.
      — По-моему, вы опережаете меня по числу вопросов.
      — Я и не знал, что мы снова играем в эту игру. Я думал, мы просто болтаем.
      — Тогда ладно. Да.
      — Скажите мне еще одну вещь, и я, наверное, смогу вам помочь.
      Она улыбнулась.
      — Я не нуждаюсь ни в какой помощи. Это у вас полно проблем.
      — Можно мне все-таки спросить?
      — Пожалуйста, спрашивайте. Каждый ваш вопрос говорит мне о том, что я желаю узнать.
      — Вы знаете о наемниках Люка. Вы навещали также и Нью-Мексико.
      — Да, я бывала там.
      — Спасибо, — поблагодарил я.
      — Это все?
      — Это все.
      — Вы пришли к какому-то выводу?
      — Возможно.
      — Не хотите сказать мне, к какому?
      Я улыбнулся и покачал головой.
      На этом я и остановился. Несколько прямых вопросов, заданных ею, пока мы ехали, привели меня к убеждению, что я заставил ее гадать о результатах моих умозаключений. Хорошо бы дать этому любопытству разгореться. Мне требовался какой-нибудь противовес ее скрытности по тем пунктам, какие вызывали у меня наибольший интерес, и я надеялся, что приведут к полному обмену сведениями. Кроме того, я пришел-таки к определенному выводу касательно нее. Вывод не был завершен, но если он верен, то, раньше или позже, я потребую и остальной ответ. Поэтому нельзя сказать, что я сблефовал.
      Окружающий нас полдень был окрашен в золотистые, оранжевые, желтые и красные оттенки, с влажными осенними запахами за прохладным дуновением бриза. А небо голубое-голубое, похожее на какие-то драгоценные камни…
      Спустя минут десять я задал ей более нейтральный вопрос:
      — Не могли бы вы показать мне дорогу в Эмбер?
      — Разве вы ее не знаете?
      Я покачал головой.
      — Я никогда раньше не бывал в этой стороне. Знаю только, что проходящие здесь сухопутные дороги ведут к Восточным Воротам.
      — Да, — подтвердила она. — По-моему, чуть дальше к северу. Поехали, поищем ее.
      Она направила лошадь обратно к дороге, по которой мы некоторое время ехали до этого, и свернули на нее, что меня вполне устраивало. Я воздержался от замечаний по поводу туманности ее ответа, хотя в скором времени ожидал вопросов с ее стороны по поводу моих планов. По крайней мере, у меня возникло ощущение, что она только ждет удобного момента.
      Примерно три четверти мили спустя мы подъехали к перекрестку. На обочине высился каменный указатель, сообщавший расстояние до Эмбера, расстояние в обратную сторону, до Бейль-порта, расстояние до Бейль-гребня на востоке, и до местечка под названием Мурн прямо впереди.
      — Что это за Мурн такой? — спросил я.
      — Небольшая животноводческая ферма.
      Этого я никак не мог проверить, не проехав шесть лиг.
      — Вы собираетесь поехать обратно в Эмбер? — спросила она.
      — Да.
      — А почему бы просто не воспользоваться Картой?
      — Я хочу получше познакомиться с этой местностью. Это моя отчизна. Мне здесь нравится.
      — Но я же предупредила вас о существующей опасности. Камни сделали вас меченным. Вас легко выследить.
      — Это еще не означает, что меня ВЫСЛЕДЯТ. Я сомневаюсь, что тот, кто подослал ко мне убийц прошлой ночью, уже узнал, что они нашли меня и потерпели неудачу. Если бы я не решил пойти поужинать, они бы все еще сидели в засаде. Уверен, что у меня есть несколько дней передышки на удаление отметин, про которые вы говорили.
      Она спешилась и оставила лошадь щипать траву. Я сделал то же самое. То есть спешился.
      — Вероятно, вы правы. Просто мне не нравится, что вы идете на ЛЮБОЙ РИСК, — сказала она. — Когда вы собираетесь отправиться обратно?
      — Не знаю. Полагаю, что чем дольше буду ждать, тем больше вероятности, что лицо, стоящее за вчерашним покушением, забеспокоится и пришлет новых громил.
      Она взяла меня за руку и повернулась, внезапно оказавшись прижатой ко мне. Такой поворот дела меня несколько озадачил, но моя свободная рука автоматически двинулась, чтобы обнять даму, к чему она в общем-то склонна в подобных случаях.
      — Вы ведь не собираетесь уехать сейчас же, не правда ли? Потому что если вы уедете, я отправлюсь с вами.
      — Нет, — правдиво ответил я. На самом-то деле я намеревался отправиться на следующее утро после хорошего ночного сна.
      — Когда же тогда? Нам еще о многом нужно поговорить.
      — По-моему, мы довели игру в вопросы и ответы почти до той границы, за которой заканчивается вообще все отношения.
      — Есть некоторые обстоятельства…
      — Я знаю.
      Это был неловкий момент. Да, она была желанна. И нет, мне не хотелось поддерживать с ней отношения сложившимся образом. Отчасти из-за ощущения, что она хочет также и еще чего-то, на знаю, чего именно, а отчасти потому, что она обладала странной силой, с которой я не стремился познакомиться на интимном расстоянии. Как бывало говаривал дядя Сухэй, выражаясь языком колдунов: "Если ты не понимаешь чего-то, не возись с этим". А у меня сложилось впечатление, что все, выходящее за пределы дружеского отношения с Винтой, может привести к поединку энергий.
      Поэтому я быстро поцеловал ее, чтобы поддержать дружеские отношения, и освободился из объятий.
      — Возможно, я вернусь завтра, — пообещал я ей.
      — Хорошо. Я надеюсь, что вы проведете ночь тут. Возможно, не одну. Я защищу вас.
      — Да, я все еще чувствую себя усталым.
      — Мне придется накормить вас хорошим обедом для восстановления сил.
      Затем она провела по моей щеке кончиками пальцев, и я вдруг понял, что откуда-то знаю ее. Откуда? Я не мог этого сказать. И это меня тоже испугало. Даже очень сильно испугало. Когда мы сели на лошадей и поехали обратно к Лесному Дому, я начал составлять план, как убраться отсюда этой же ночью.
      Поэтому, сидя в отведенной для меня комнате, потягивая красное вино из бокала и глядя, как мерцают на сквозняке от открытого окна свечи, я ждал — сначала, когда в доме станет тихо (что вскоре произошло), а потом когда пройдет приличный отрезок времени. Дверь в комнату я закрыл на засов. За обедом я несколько раз пожаловался на то, что сильно устал, а потом отправился спать пораньше. Я не отличаюсь той эгоистичной мужественностью, чтобы постоянно чувствовать себя объектом страсти, но Винта дала понять, что может зайти ко мне ночью, и я хотел отгородиться от этого предлогом усталости. Меньше всего я желал оскорбить ее отказом. У меня хватало проблем и без этого.
      Я все жалел, что с собой у меня нет хорошей книги, н последнюю иЗ них я оставил в доме Билла, а если бы вздумал добывать ее сейчас, то неизвестно, почувствует ли это Винта, точно также, как Фиона почувствовала однажды, что я создал новый Козырь. Вполне возможно после этого, что она явится ко мне под дверь и станет ломиться, чтобы узнать, что тут, черт побери, происходит.
      Но никто не ломал дверь, и я прислушивался к скрипам притихшего дома и ночным звукам за окном. Свечи укоротились, а тени на стенах поубыли и текли темным потоком вслед за колеблющимся светом. Теперь уже скоро…
      Воображение? Или я только что услышал, как из какого-то неопределенного места прошептали мое имя?
      — Мерль…
      Снова.
      В самом деле, но…
      Перед моими глазами на миг словно поплыло, а затем я сообразил, что это такое: очень слабый козырный контакт.
      — Да, — ответил я, открываясь и обращая все внимание в сторону вызывавшего. — Кто это?
      — Мерль, малыш… дай мне руку, иначе я пропал…
      Люк!
      — Вот здесь, — я потянулся, потянулся, и образ обрел четкость, отвердел.
      Он стоял, привалившись спиной к стене, бессильно опустив плечи и повесив голову.
      — Если ты задумал какую-то хитрость, Люк, то я готов к ней, уведомил я его и, быстро поднявшись, подошел к столу, где лежал мой меч, вытащил его из ножен и взял наизготовку.
      — Это не хитрость! Скорее! Вытащи меня отсюда!..
      Он поднял левую руку. Я протянул свою и ухватился за нее. Он сразу же повалился на меня, и я пошатнулся. На мгновение мне подумалось, что это нападение, но он висел мертвым грузом, и я увидел, что он весь в крови. В правой руке он все еще сжимал окровавленный меч.
      — Сюда. Идем.
      Я задал ему направление и помог пройти несколько шагов, а затем уложил его на постель. Разжав его пальцы, я забрал меч, затем положил его рядом со своим на ближайшем стуле.
      — Что с тобой случилось, черт возьми?
      Он закашлялся и слабо покачал головой. Потом сделал несколько глубоких вздохов.
      — Я видел бокал вина, — сказал он, — когда мы проходили мимо стола…
      — Да. Держись.
      Я сходил за вином, приподнял его голову, и поднес бокал к губам. В бокале было больше половины. Он медленно отпил, останавливаясь, чтобы глубоко вдохнуть.
      — Спасибо, — сказал он, закончив, а затем его голова склонилась на бок.
      Он отключился. Я пощупал пульс. Быстрый, но какой-то слабый.
      — Черт тебя подери, Люк, — выругался я. — Хуже момент ты выбрать не мог…
      Но не услышал ни слова. Он просто лежал и заливал кровью всю постель.
      Спустя несколько проклятий я раздел его и прошелся по телу мокрым полотенцем, выясняя, где под всей этой кровью находятся раны. Обнаружилась скверная рана на груди справа, может быть, даже задето легкое. Однако, дышал он очень неглубоко, и я не мог быть совершенно уверен в правильности поставленного диагноза. Если он верен, то мне оставалось надеяться, что он в полной мере унаследовал регенерационные способности Эмбера. Я наложил на рану компресс и прижал сверху рукой, чтобы удержать на месте, пока осмотрю в других местах. Я подозревал также перелом пары ребер. Левая рука его оказалась сломанной выше локтя, и я выправил ее и наложил шину, воспользовавшись запасными перекладинами от стула, замеченными мною раньше в шкафу. На бедрах, правой ноге, правой руке, плече и на спине обнаружилось свыше дюжины рваных и резанных ран разной степени тяжести. К счастью, ни одна из них не была с артериальным кровотечением. Все их я промыл и перевязал, что в результате сделало его похожим на иллюстрацию к руководству по оказанию первой помощи. Затем я еще раз осмотрел рану на груди и накрыл его одеялом.
      Я подумал о кое-каких способностях целительной техники Логруса. Теоретически я их знал, но никогда не имел случая применить их на практике. Люк выглядел весьма плачевно, и поэтому я решил попробовать их. Когда спустя некоторое время я закончил, к его лицу, кажется, вернулся первоначальный цвет. Я добавил к укрывавшему его одеялу свой плащ. Снова пощупал его пульс — тот, вроде, стал отчетливее. Я еще раз выругался, на этот раз просто чтобы не потерять навыка, убрал со стула мечи и сел на него сам.
      Немного погодя мне вспомнился разговор с Колесом-Призраком. Не пытался ли Люк договориться с моим творением? Он упомянул, что ему нужна мощь Призрака для исполнения всего задуманного против Эмбера. А недавно Призрак спрашивал меня, стоит л доверять Люку, и мой ответ был подчеркнуто отрицательным.
      Не прекратил ли Признак переговоры с Люком результатом, который я видел теперь перед собой?
      Я достал Карты и сдал яркий круг Колеса-Призрака. Потом сфокусировался на нем, настраивая мозг для контакта, взывая.
      Дважды за последующие несколько минут я почувствовал, что к чему-то близок. Но нас словно разделяла хрустальная перегородка. Может быть, Призрак занят? Или просто не склонен разговаривать со мной?
      Я отложил Козырь. Но это послужило толчком, направило мои мысли по другому руслу.
      Я собрал окровавленную одежду Люка и быстренько обыскал ее. Обнаружил в боковом кармане колоду Карт, наряду с несколькими пустыми Картами и карандашом. Все Карты были исполнены в той же манере, как и те, которые я назвал Роковыми Козырями Смерти. Я добавил к этой колоде Козырь, изображающий меня самого, который Люк держал в руке, когда вызывал меня.
      А колода у него оказалась очень интересная. В ней был Козырь Ясры и Козырь Виктора Мелмана. Нашелся также и Козырь Джулии, и, частично незавершенный Козырь Блейза. Козыри с изображением Хрустальной Пещеры и с изображением старой квартиры Люка. Встретились и несколько дубликатов самих Роковых Козырей Смерти. Козырь с Дворцом, который я не мог узнать, Козырь одного из моих старых приятелей, Козырь блондина в черно-зеленом с резкими чертами лица, Козырь стройного темно-рыжего мужчины в коричнево-желтом и женщины, настолько похожей на этого мужчину, что, казалось, они обязательно состоят в близком родстве. Эти последние двое были, к моему удивлению, выполнены в ином стиле, я бы даже рискнул определить, что иной рукой. Единственный неизвестный, насчет которого я испытывал странную уверенность, что это старый приятель Люка, был блондин. Несомненно это и был Далт, наемник. Имелось также три попытки изобразить Колесо-Призрак; ни одна из них не привела к успеху.
      Я услышал, как Люк что-то рычит, и увидел, что глаза его открылись и заметались по сторонам.
      — Не волнуйся, — успокоил я его. — Ты в безопасности.
      Он кивнул и закрыл глаза. Несколько минут спустя он снова открыл их.
      — Эй! Мои карты… — слабо произнес он.
      Я улыбнулся.
      — Неплохая работа, — заметил я. — Кто их сделал?
      — Я, — ответил он. — Кто же еще?
      — Где ты научился?
      — У отца. Он был мастером по этой части.
      — Если ты способен их делать, то должен был пройти Лабиринт.
      Он кивнул.
      — Где?
      Он на миг улыбнулся, потом слабо пожал плечами и сморщился от боли.
      — В Тир-на Ног-те.
      — Отец отвел тебя туда, провел через него?
      Он снова кивнул.
      Почему бы не нажать, раз я оказался при козырях?
      Я взял Карту.
      — А вот Далт, — сказал я. — С ним вы когда-то были малолетними бойскаутами, не так ли?