- Гнетущее и в то же время очень возбужденное, - быстро ответил ученик. - Это специально так устроено, чтобы голову потерять.
      - Например?
      - Король. Он вообще кажется какой-то куклой.
      Краем глаза Лотар заметил, что остальные слушают их очень внимательно. И даже матросы "Летящего Облака", которые обычно держались подальше от пассажиров, вытянули шеи, как жирафы.
      - А почему покушение было не на короля, а на Присгимула?
      - Да все по той же причине, Учитель. Король у них, почитай, уже в кармане. - Лотар чуть поморщился от этого выражения, но вообще-то был согласен, и потому ничего не возразил. - Присгимул - вот кто, кажется, еще не сдался окончательно. Но вообще-то, если уж наносить удар, то по королеве - она по-настоящему управляет сейчас ситуацией. И кажется, скоро выяснится, что она может и войсками командовать.
      Лотар кивнул:
      - А теперь скажи, почему провалилось покушение?
      Виградун рассмеялся:
      - Да оно не провалилось, Учитель. Просто кому-то хотелось поднять шум, ну он и устроил суматоху, а так... - Юноша снова хмыкнул. - Мне кажется, даже Вернон понимал, что у шпиона не было ни единого шанса.
      - Пожалуй, ты преувеличиваешь. Шанс у него все-таки был, если он серьезно ранил Присгимула, - пробормотал Лотар. - А впрочем... Все-таки, кто из наших мог это сделать?
      Юноша стал серьезным, а потом уверенно ответил:
      - Каждый, кроме нас четверых. Мы даже во сне чувствуем, куда кто пошел.
      - Матросы?
      - Отлучались пару раз в отхожее место и отдыхали на сене в углу двора.
      - У конюшни?
      - Нет, но к конюшне можно было пройти по очень темным закоулкам, никто бы ничего не заметил.
      - Кто из офицеров мог это сделать?
      - С нами был только Санс. Он мог сразу после полуночи, за час до тревоги, незаметно исчезнуть. Только он был совсем усталый, поэтому и пошел соснуть на соломе. Там же на соломе валялся и Крилос, парень из Мирама, но он очень быстро вернулся, задолго до тревоги.
      Лотар присмотрелся. Все другие ребята были согласны с Виградуном.
      - Может, ты заметил что-то странное среди солдат, которые держали факелы, пока вы работали?
      - Эти сонные тетери? - Юноша снова хмыкнул.
      Что-то он чересчур весел сегодня, подумал Лотар. Внезапно его сердце сжалось от предчувствия потерь. Зря он взял их с собой, но теперь отослать ребят назад невозможно, не подвергая опасности столкнуться с разъездами и патрулями ханнов. И кроме того, от них потом уже никогда нельзя будет требовать настоящего боевого задора.
      - Эти увальни не найдут даже жену в собственной спальне, - мальчишка блеснул зубами, заметив восхищение в глазах приятелей. Даже Рубос коротко хохотнул.
      - Очень смешно, - грустно произнес Лотар. Большего и не потребовалось. Юноша опустил голову:
      - Прости, Учитель. Мне показалась забавной эта шутка, когда я ее услышал.
      - Можешь идти, - ответил Лотар, зная, что теперь чуть не до самого вечера все четверо будут переживать неудачу Виградуна. Он повернулся к Рубосу: - Зря я их взял, они еще совсем мальчишки.
      - Ты был не старше, когда я взял тебя в свой отряд, - прогудел Рубос ему на ухо.
      - Он был воин, - спокойно ответил Сухмет, поднимаясь по лестнице на палубу.
      Похоже, он единственный из них выспался. Сейчас он был свеж, как июньский скворец, и, конечно, все слышал. Если уж мысли Лотара были для него открытой книгой, то что говорить о таком пустяке, как разговоры на палубе?
      - Видел бы ты его вначале, а не позже, когда он стал Драконьим Оборотнем, - ответил Рубос.
      - Неужели ты думаешь, за восемнадцать лет я не видел его, когда он не был Оборотнем? - поинтересовался Сухмет.
      Рубос так и не сообразил, а Лотар с удивлением понял, что Сухмет ценит и те дни, когда выхаживал его после очередной драки, израненного, задавленного болями или переживающего неудачи...
      - Вообще-то для этого существуют женщины, - ответил Рубос - знаток жизни и женщин в особенности.
      - Женщина в нашей профессии не выжила бы, - решил Сухмет.
      - А леди Ружена? - спросил Лотар.
      - Таких, как королева Ружена, очень мало, господин мой. Впрочем, старик сделал паузу и посмотрел за борт, - когда-нибудь нам придется подумать и об этом. А пока нужно что-то решать с наблюдателями.
      Он указал на конный разъезд ханнов, которые заметили "Летящее Облако", остановились и стали показывать на него пиками.
      Лотар вспомнил, что однажды что-то очень похожее с ним уже было.
      - Тут и думать нечего. Садись на бак и заклинай, чтобы мы стали для них незаметными, - пророкотал Рубос и выглянул через борт.
      Сухмет, как ни был голоден, действительно пошел на бак, сел неподалеку от погонной баллисты и принял молитвенную позу. Лотару магия Сухмета всегда казалась чудом, которому он рассчитывал когда-нибудь научиться. Желтоголовый стал прислушиваться:
      - Кара-соль монепт Ху, варазом по та тчхи смагараг во сту фатпх...
      Лотар подумал, что этого языка он не выучит никогда в жизни. Для этого ему следовало бы приделать себе глотку, как у восточного муэдзина, и вторые легкие. И все-таки он слушал.
      Внезапно перед стариком оказался посох Гурама. Может быть, Сухмет заранее положил его туда, а Лотар этого не заметил. Следовало подумать о своей рассеянности... Но вообще-то сейчас это было не самое главное.
      Посох засветился. Потом вдруг от него в разные стороны раздвинулись неширокие лучи, которые стали вращаться, и воздух вокруг "Летящего Облака" стал таким блестящим и густым, что сквозь него не было видно даже землю. Лотар уже хотел было сказать старику, что он не с той стороны установил невидимость, как вдруг что-то со звоном лопнуло, и они оказались в широком коконе, который абсолютно не мешал их кораблю лететь над степью, поросшей редкой травой, а с земли, с боков и даже сверху оставался абсолютно непроницаемым, хотя и прозрачным изнутри. Этот кокон мог продержаться до вечера.
      Сухмет еще раз мысленно проверил свое сооружение и пошел вниз. Ему хотелось есть. Лотар подумал было, что недурно бы выпить разбавленного сидра или того сока, который Сухмета научил делать Кнебергиш, и тут же увидел восточника с небольшим кувшином в руках, в котором весело плескалась жидкость. Потом старик все-таки ушел есть.
      - Ну, - спросил Рубос, когда Лотар напился, - можешь объяснить, что дальше?
      - Да, господин Лотар, куда ты направил корабль?
      Это были Джимескин с Партуазом. Рядом с ними стоял Купсах. Лотар поднялся с палубы, посмотрел на ют. За рулями был Санс. Крылья "Летящего Облака" крутили матросы, его ученики переживали возле правого борта, на самом солнцепеке, но все-таки слушали его методом Сухмета, боясь пропустить хоть слово.
      - Капитан, сколько, по-твоему, мы прошли за последние двенадцать часов? - спросил Лотар.
      - У меня получилось, что более двухсот пятидесяти миль. Нам немного помог ветер.
      - Значит, до передовой от этих разъездов ханнов, - Лотар указал еще на один отряд кочевников, которые на этот раз мирно проезжали под ними, осталось миль двести, если не меньше. То есть до того момента, когда война станет необратимой, осталось меньше недели.
      - Мы все это понимаем, Лотар, - буркнул Джимескин. - Что мы будем делать сейчас, сегодня?
      - Мы идем к берегам речки Говарли, где будем искать главный лагерь Торсингая.
      - Почему ты думаешь, что он именно там разбил свой лагерь? Ты получил какие-нибудь сведения, о которых не сообщил нам? - поинтересовался Шивилек.
      - Вчера на совете Присгимул рассказал кое-что о том, как Торсингай принимает решения. Он, должно быть, стоит сейчас на берегу реки и тренируется, ожидая, пока решение забрезжит в его мозгу. Совсем неплохой метод, должен признать. Если бы у меня было время, я бы тоже так делал.
      - Он сказал, что так Торсингай восстанавливает силы, но не было сказано ни слова, что он так же вынашивает свои планы, - произнес Джимескин.
      - Это очевидно.
      - А почему ты собираешься его искать именно на берегах Говарли-Дарь, как полностью звучит название этой речушки? - Шивилек не мог не продемонстрировать Джимескину свои познания. - Это ведь даже не самая большая река в этих степях. Казалось бы, для двора такого великого завоевателя, каким считается Торсингай, нужна большая река,
      - Разумный воин, мэтр, ищет не самую большую, а самую чистую, чтобы избежать болезней, - спокойно ответил Лотар. - Именно поэтому он становится не ученым, а завоевателем.
      Адъюнкт слегка покраснел. Лотар надеялся, что хотя бы полчаса он не будет демонстративно выгружать перед ними свои познания.
      - И все-таки, Лотар, что ты будешь делать, когда мы найдем его?
      - Я попробую найти его фокус. Не общий фокус жизни или планов, а фокус или направление его недавних поступков.
      - Что такое фокус? - спросил Джимескин.
      - Кросс, смотрите! - заорал вдруг матрос, которого поставили впередсмотрящим. Он был очень возбужден и показывал куда-то пальцем.
      Все подошли к борту. Да, на это стоило посмотреть. До самого горизонта по выжженной степи тянулись повозки, между которыми на бесчисленных крепких восточных лошадках ехали верховые воины. Это двигалось войско Торсингая.
      Их было очень много, десятки тысяч. И они шли на этот недружелюбный Запад со своими женами и детьми, которых везли в повозках, со своим оружием и, конечно, со своими животными, которых ценили больше жизни. Над этой рекой кочевников поднималась туча пыли, взбиваемой бесчисленными копытами, ногами, колесами...
      Не успело "Летящее Облако" приблизиться к этой массе людей, животных и повозок, как Джимескин болезненно сморщился и отпрянул от борта.
      - Что... что это?
      - Это их запах, господин, - раздельно произнес Партуаз.
      - Нужно молиться, чтобы этот запах не появился в наших домах, проговорил вдруг обычно сдержанный Купсах.
      - Но... Но сколько же их тут? Это же целое море. Они способны поглотить весь Запад! - воскликнул Шивилек.
      - Сухмет, - позвал Лотар негромко, зная, что старик стоит возле его плеча. - Сколько у Торсингая таких колонн?
      - Это не самая крупная, а средняя, господин мой. Таких у него пять. Есть еще три действительно крупные, которые ведут самые богатые и сильные роды его Империи. А мелких я пока сосчитать не могу, их несколько десятков.
      Джимескин гулко проглотил слюну.
      - Сколько же у него солдат?
      Сухмет справедливо решил, что вопрос обращен к нему, и пожал плечами:
      - Этого не знает никто из смертных, господин.
      Джимескин был возбужден. Он повернулся к Сухмету И даже взял его за отворот халата, словно тот мог исчезнуть или убежать.
      - А две другие... Я имею в виду, армии, - они-то меньше?
      - Мне кажется, господин Джимескин, это войско самое малочисленное из тех, что идут на нас. Армия вендийцев просто больше этой, а фоев... Ну, этих-то даже не сосчитать. Я в этом уверен.
      Казалось, Джимескина хватит удар.
      - А мы на подходах к королевству Астафия считаем каждого солдата. Что же будет? Как же мы со всем этим управимся?
      - Если ты подразумеваешь возможность победить их, то это безнадежно, ответил Лотар. И снова его собственный голое показался ему чересчур спокойным. - Это просто невозможно. Но спасти Запад все-таки необходимо... Как - не знаю, я пока еще ничего не придумал.
      Тут нервы Джимескина не выдержали, он повернулся и сошел вниз.
      Они миновали один безбрежный поток кочевников, потом появился второй, потом они вышли на небольшую речку, и Лотар приказал идти вниз по ее течению. Речка тоже текла на Запад, как и ханны.
      Скоро эта речка влилась в большую реку с пустынными берегами. Определенно, истоки живительной влаги в этих краях стерегли довольно внимательно.
      Лотар хотел было приказать впередсмотрящему, чтобы он не пропустил ставку Торсингая, как вдруг на горизонте появился настоящий кочевничий город - несколько тысяч ковровых, очень дорогих шатров.
      Лотар подошел к Сансу:
      - Спустись пониже, лейтенант. И прикажи всем соблюдать тишину. Невидимость невидимостью, но шум на корабле могут услышать.
      Теперь даже приказы передавались шепотом.
      "Летящее Облако" шло очень низко, на высоте в три десятка саженей. Лотар знал, что он встретит Торсингая, он вычислил это, как только услышал рассказ Присгимула о повадках кочевого владыки. И не ошибся.
      Они перевалили через небольшой холм и увидели, как сотня кочевников взяла в полукольцо берег реки, где одинокий, голый по пояс человек очень упорно работал с небольшим шестом. Наметанным глазом Лотар определил, что Торсингай в превосходной форме.
      - Санс, - шепотом приказал он лейтенанту, - держи всех под рукой, но тихо, чтобы эти - он кивнул на ханнов-стражников, - ничего не слышали.
      Потом он спустился, нацепил самое скромное оружие, затянул на спине Гвинед и снова вышел на палубу.
      Сухмет был уже здесь. Вопреки привычкам, он оделся в обыкновенный восточный халат, а его Утгела была так тщательно замаскирована, что выглядела не дороже обычного ножа из кухни бедного постоялого двора.
      - Сухмет, я хотел отправиться один.
      - Нет, господин мой.
      - Сухмет.
      - Нет.
      Лотар еще раз посмотрел на старика. В этот момент из люка вывалился Рубос. Он был великолепен. В роскошной восточной кольчуге и с огромным ятаганом, который показался Лотару очень знакомым, мирамец выглядел не хуже самого Торсингая.
      - Рубос, а ты-то куда? Это будет не драка, не...
      У того места, откуда обычно сбрасывали веревочный трап, спинами к фальшборту сидели четверо учеников. Все одеты были очень просто, но в бою, особенно в маневренном бою, эта простота стоила бы жизни многим противникам.
      - А вы куда?
      Лотар понял, что повторяется. Нужно было объясниться.
      - Послушайте, это не бой, а всего лишь попытка определить фокус противника. Это довольно сложно. Если вы все пойдете со мной, он насторожится, и мне придется убить его. Значит, появится другой степной император, его снова нужно будет вычислять, искать к нему подходы... Тем, что вы задумали, вы все усложняете.
      - Ты лукавишь, Лотар, - сказал Рубос.
      - Тише, ты хочешь, чтобы они нас услышали? - Но даже окрик на Рубоса сейчас не действовал. Пламя сопротивления в его глазах не погасло. Хорошо, вы можете быть наготове. На случай осложнения ситуации. Ни сами без моей команды не вмешивайтесь. Это приказ, понятно?
      - Ты не сможешь с ним договориться, господин мой, ты не знаешь языка.
      - Хорошо. - Лучше было мириться с Сухметом, чем со всеми этими героями разом. - Со мной пойдет только Сухмет. Остальные - в засаде. А теперь, Лотар повернулся к Сансу, - лейтенант, опустись, чтобы я мог сойти мили за две до этого повелителя степей.
      Глава 10
      Огромный воин с жиденькой бороденкой на очень гладких щеках и горящими раскосыми глазами молча ткнул Лотара в грудь. Копье он не поднимал - ему было жарко, он ленился даже сказать что-нибудь этому чужеземцу с желтыми, как солома, волосами.
      - Мне нужно к императору степи, - произнес Лотар заранее заготовленную фразу.
      Бородатый ответил что-то, еле выговаривая слова. Казалось, они едва вываливаются у него через нижнюю губу.
      - Он говорит, всем хотелось бы к господину царей, но это не положено.
      - Я кулачный боец, - ответил Лотар, глядя прямо в глаза воина.
      Вокруг стало тихо. Несколько других охранников с интересом повернули головы к Лотару. Потом один из них, самый молодой, что-то провизжал, и все, кто его слышал, рассмеялись.
      - Он спрашивает, ты хочешь умереть?
      - Очень забавно, - буркнул Лотар, потом изобразил вежливую, даже приторную улыбку. - Думаю, я докажу Торсингаю, что он не первый боец в мире.
      Все, кто был поблизости, тут же выставили копья и окружили их.
      Лотар еще не вытаскивал Гвинед, он лишь изучал два десятка узкоглазых лиц, которые повернулись к нему, дыша угрозой. Уголком губ он спросил у Сухмета:
      - Что я сказал не так?
      - Не нужно было поминать его по имени, - ответил старик, не поворачиваясь.
      - Эй! - крикнул Лотар так, что кое-кто из солдат охранения даже потерял бдительность и чуть-чуть опустил копье. - Император степи, меня не пропускают к тебе!
      Одинокая фигура возле реки замерла. Потом Торсингай присел несколько раз, отложил шест и трусцой побежал в сторону Лотара.
      Желтоголовый смотрел на этот бег и гадал, насколько опасен Торсингай. Получалось, что он очень хорошо тренирован, с умом владеет той техникой, которую наработал долгими упражнениями, но ограничен, как почти каждый, кто слишком рано отказывается от учителей. Впрочем, может, он и в самом деле постиг все, чему его могли научить эти степняки. Откуда же такая слава? Ведь есть очень сильные бойцы на юге, есть фои, наконец, - создатели очень эффективных боевых систем.
      Вблизи он оказался громадным, фунтов триста, не меньше. Ноги и руки его выдавали недюжинную силу. Но Лотару показалось, что в этом человеке жила еще просто невероятная для такой массы скорость.
      Один из охранников непочтительно остановил своего господина на расстоянии трех десятков шагов от Лотара и Сухмета. Торсингай, привычно подчинившись требованию телохранителя, спросил:
      - Что тут происходит?
      У него был иной выговор, чем у бородатого. Его, как ни странно, Лотар понимал.
      - Я хочу биться с тобой, но меня не пускают.
      - Биться? - Торсингай рассмеялся, хотя, насколько Лотар мог судить, глаза его остались абсолютно непроницаемыми. - Ты не производишь впечатление силача.
      - Думаю, побеждает не сила. Вернее, победа не только в силе.
      - Отпустите его, - потребовал Торсингай.
      Охранник уверенно и жестко заговорил. Торсингай выслушал его и кивнул:
      - Да, нужно, чтобы ты снял свой меч. И дал себя обыскать.
      Лотар изобразил удивление, хотя все шло так, как и было задумано.
      - Мой меч стоит дорого, а твои головорезы не производят впечатление добропорядочных слуг.
      Бородатый, чуть дрогнув от удивления бровями, нанес удар. От такого удара успела бы улететь даже муха. Лотар перехватил его кулак, вывернул во внешнюю сторону, а когда вояка согнулся от боли в кисти, открывая правый бок, ударил ногой в печень, под нагрудную пластину. Степняк рухнул в пыль и отключился, Впрочем, он был жив.
      - Я никому не позволю себя ударить, - спокойно прокомментировал Лотар и взглянул на Торсингая: - Ну, так как?
      - Можешь оставить меч своему слуге. Ему-то ты веришь?
      Лотар кивнул.
      - Но твои должны отойти от него на пять десятков шагов. Иначе, боюсь, они все-таки попробуют выслужиться перед тобой, а мой слуга стар.
      Сухмет хихикнул, восхищенный Лотаровым замечанием, и горделиво выпрямился. То, что он, сморщенный и согнутый годами старик, мог справиться со всей этой сворой, пока должно было оставаться в тайне.
      - Хорошо, - согласился Торсингай. - А потом, если мы подружимся, я попрошу тебя все-таки показать мне это чудо света, которое ты так бережешь.
      - Подружимся? Один из нас, кажется, должен будет умереть. Я пришел биться с тобой за право обладать твоей властью. На кон ставлю свою жизнь.
      И Торсингай, и его стража от смеха просто повалились на землю. У них очень простое чувство юмора, подумал Лотар. Если бы он знал это раньше, он бы попробовал проникнуть в их лагерь как обыкновенный шут. Хотя нет, на это потребовалось бы время, да и язык он знает плоховато. Отдышавшись и смахнув с ресниц слезу, Торсингай проговорил:
      - И чего только не разнесут по степи эти болтуны. Власть свою в поединке против твоей головы я ставить не буду, слишком неравные ставки. Но если ты действительно такой боец, каким представляешься, я могу предложить тебе стать моим темником и отдам в жены одну из третьестепенных дочерей. Но могу и убить тебя, если сочту необходимым. Согласен?
      Лотар, решив, что играть больше не стоит - любой степной бродяга с радостью согласился бы на эти условия, - заулыбался и принялся отгонять стражников, чтобы отдать Сухмету свой легкие доспехи и Гвинед.
      Когда Торсингаева свита отошла подальше, Сухмет, сохраняя угодливую улыбочку, серьезно сказал:
      - Ты говорил очень уверенно, господин. Но теперь ты должен помнить о разнице в чинах. Дай ему проиграть достойно. Это важно.
      - Ты уверен, что я одолею его?
      - Несомненно. Я внимательно считал его состояние, в нем нет ничего магического, ровным счетом ничего.
      - А если что-то получится не так?
      Улыбка Сухмета стала еще шире, он с поклоном принял Гвинед и доспехи Лотара.
      - Тогда я телепортирую тебе меч под ноги, будь готов. И вызову "Летящее Облако", они задержатся не больше чем на пару минут.
      - Ты видишь их?
      Самому Лотару не хотелось сейчас тратить энергию, чтобы увидеть летающий корабль. По крайней мере, начать поединок он должен был как нормальный человек.
      - Конечно. Они висят вон над тем высоким холмом, и у них все в порядке.
      Лотар потянулся, присел несколько раз, помахал в воздухе руками и ногами. Приятно было ощущать себя без доспехов, только в легких штанах, плотной рубашке и очень коротких мягких сапожках. Они почти ничего не весили и не замедляли удар.
      - Ну, я пошел. Если можно, смотри, что движет этим амбалом. Это главная цель, все остальное - пустяки.
      На этот раз стражники обыскали его, едва касаясь тела. Оказывается, они ничего не знали об иглах на подошвах сапог, стрелках в складках специально надрезанной кожи или пузырях с ядовитым газом. В общем, пока они не оправдывали название восточных воинов - ни утонченного коварства, ни умения упреждать чужое коварство.
      Пока Лотар разоружался и снимал доспехи, степной император успел облачиться в халат - в знак того, что не считает противника опасным.
      Встав друг против друга, Лотар и Торсингай пошли в сторону реки на расстоянии десяти шагов, чтобы избежать неожиданного нападения. Все тело Торсингая было сплошной глыбой энергии и силы. В нем играла чудовищная мощь - Лотару доводилось видеть даже демонов с меньшими запасами энергии. Пожалуй, подумал Лотар, он может и одолеть меня. Впрочем, посмотрим.
      - Мне нравится, как ты ходишь, - ухмыльнулся Торсингай. - Сразу видно, ты привык к своему телу. Мы в степи говорим - "походкой не примнет траву". Где ты учился бою?
      - То тут, то там, я бродячий боец.
      - Бродячим бойцам полагается учиться, а не бросать вызов.
      - Ты в этом уверен?
      Торсингай закусил губу. Ха, подумал Лотар с изумлением, а он самолюбив.
      - Не нужно злить меня, чужак. В конце концов, от моего к тебе расположения будет зависеть, добью я тебя или возьму темником в свою армию.
      Пора начинать его злить, решил Лотар, так будет легче найти и прочитать все, что есть в его сознании.
      - Я повторяю: ты уверен? Я почему-то думаю, что ты переоцениваешь себя. В тех краях, где я побывал, любой уличный мальчишка дерется получше тебя, но сохраняет скромность.
      Торсингай потемнел лицом, на его шее вздулась вена.
      - Ты не уважаешь меня?
      - Пока не вижу оснований, - ответил Лотар, по-бойцовски поклонился скорее реке, чем противнику, и стал в стойку.
      Торсингай бросился в атаку с яростью. Лотар попытался шагнуть в сторону, но вдруг с ужасом понял, что его собственные движения замедленны, словно кто-то тормозит их, заставляя вязнуть в пространстве, как в густом киселе.
      Он провернулся на месте, пропуская Торсингая, но не сумел даже нанести ему удар. Кто бы поверил, что Лотар не сможет одолеть противника одним щелчком, если тот кидается в такую бездумную атаку? И вот это произошло.
      Торсингай остановился, повернулся и нанес несколько бешеных ударов, но опять попал в пустоту. И все-таки Лотар чувствовал, что не может блокировать эти выпады и едва успевает уходить от них. Он увязал в каждом движении, как в трясине. Тело не слушалось его, или тут была какая-то магия!
      Торсингай шагнул к Лотару и сделал выпад ногой на уровне живота. Лотар представил себе, как он ловит эту ногу, перехватывает ее, выворачивает и встречным движением бьет носком в живот императору, но... Он не сумел сделать ничего, только чуть уклонился, чтобы спастись. И все-таки император оказался очень близко. Это можно было использовать. Лотар собрался и изо всех сил локтем двинул в грудь Торсингаю. От такого удара обычный человек ломался, как тростинка, тренированный боец мог обойтись нарой сломанных ребер... Но Торсингай даже не поморщился. Он выдержал и нанес открытой ладонью тяжелейший удар Лотару в шею. Желтоголовый едва успел подставить плечо, но все равно отлетел назад, как выброшенный из катапульты булыжник.
      Прокатившись по пыльной траве, он поднялся и снова стал в стойку. Он превосходно мог двигаться... Вот только на расстоянии пяти шагов от Торсингая тонул в каком-то замедляющем движение мареве, и даже удары его становились ватными, как будто он впервые разучивал их.
      - А ты силен, - сказал вдруг Торсингай. - Любой был бы уже мертв.
      Лотар хмыкнул и вдруг, прокатившись по траве, сделал нижнюю подсечку, но Торсингай даже не пошевелился. Нога Лотара, которая после такого замаха сносила быка, ударилась в подколенную кость Торсингая и застыла, словно врезалась в столетний дуб, - никакого эффекта, только жуткая боль разливается по стопе.
      Торсингай наклонился и нанес несколько очень коротких ударов полусогнутыми руками... Но Лотар сумел блокировать их. Тогда Торсингай прыгнул, чтобы приземлиться Лотару на грудь...
      Но Желтоголовый уже начал потихоньку привыкать к противнику. Дело было не в том, чтобы действовать очень быстро. Нужно было действовать очень коротко и делать только самое необходимое. Ведь есть приемы, которые не требуют скорости...
      На этот раз Лотар еще в воздухе поймал Торсингая за выпрямленную ногу, направив ее прямо в пах. Когда эта туша навалилась на него, Желтоголовый заскрипел зубами - так тяжел был император. Но тому было еще хуже, после такого удара он вообще не должен был остаться на ногах...
      Торсингай перелетел через Лотара, прокатился по траве и... поднялся. Глаза его были закрыты туманом боли, ненависти и ярости. Лотар тоже поднялся, хотя теперь едва мог ступить на свою ударную ногу, боль отзывалась во всех суставах, во всех мышцах...
      - Все, Желтоголовый, я убью тебя. Никто еще не поступал со мной так оскорбительно.
      - Ты знаешь меня?
      - Кто же не знает западного демона, оборотня, который слишком зажился на этом свете?
      - И все-таки ты вступил в поединок со мной?
      - Я давно ждал этого, демон. Ждал и готовился... Вот! - С этим восклицанием Торсингай выхватил из-за спины кусок ткани, похожий на носовой платок.
      Но Лотар уже знал, что это не носовой платок. Это был Матрипост - одно из очень древних приспособлений для искривления пространства. Теперь Лотару стало понятно, как Торсингай тормозил его, и почему Лотар не почувствовал это раньше. Матрипост не столько магический инструмент, сколько способен навести порчу и близок по действию к наркотикам. Этим, безусловно, не должен был пользоваться ни один достойный боец.
      - Ты фальсифицировал свое мастерство, Торсингай, - громко сказал Лотар. - Ты не боец, а шулер, мелкий, вонючий шулер, который позорит славное звание кулачного бойца. Когда я расскажу об этом, тебе...
      - Ты никогда не расскажешь об этом, демон! - заорал Торсингай и бросился вперед, сунув Матрипост себе за пазуху.
      Теперь стало понятно, почему он так и не научился атаковать как следует - для тех, кого ты тормозишь, нет нужды придумывать что-то изысканное, достаточно использовать свою массу и напор... Но не теперь. Лотар подпустил его поближе, потом изо всех сил подпрыгнул вверх. Он воспарил, поджав ноги. Торсингай оказался под ним. Лотар с силой выпрямился и ударил обеими ногами сверху в голову императора степи...
      И все-таки Торсингай снова поднялся. По лбу его текла кровь, но он шагнул вперед, как пьяный, и нанес удар ногой. Потом сразу же сделал задний хлесткий рывок, чтобы поймать Лотара, если тот выпрямится слишком быстро... Желтоголовый ушел от первого удара, выпрямляться не стал, а подкатился под ногу противника и атаковал колено опорной ноги локтем, потом другим, потом плечом... Нет, Торсингай все-таки слишком крепок, чтобы просто так завалиться. Пришлось откатываться назад, уворачиваясь от его нового прыжка, чтобы подняться на ноги.
      И все-таки он привык к этой медлительности, которая появлялась лишь вблизи от Торсингая. И еще понял: если не пропустит какого-нибудь шального удара, то разделает ханна, как новичка, даже с Матрипостом.
      Сухмет, мысленно позвал восточника Лотар, ты что-нибудь понимаешь? Или его нужно избить еще больше, чтобы он раскрылся? И тотчас прочитал ответ: попробуй избить, ничего не понятно, Матрипост мешает.
      Хорошо, решил Желтоголовый, попробуем добавить. Он встал в прямую стойку, готовясь встретить все атаки Торсингая без уверток. Ханн понял это, но почему-то не поверил. И атаковал очень осмотрительно...
      Лотар блокировался, попробовал задеть голову противника, опоздал и промазал, но зато и сам не раскрылся. Нужно было всего лишь вогнать Торсингая в грогги на пару секунд, но пока не получалось. Торсингай снова атаковал, и снова Лотар встретил его прямо, готовя удар ногой в лоб или в скулу, но удара так и не нанес.
      Торсингай понял, что проигрывает. Он слишком быстро отскочил назад, не давая ударить себя... И вдруг в его руке оказался короткий шест для тренировок. Он взмахнул им, проверяя силу рук, с удовольствием слушая, как под твердым деревом гудит воздух.
      - Ну все, Желтоголовый.
      Потом ханн рванулся вперед, взмахнул... Лотар прокатился под этим взмахом и перехватил шест рядом с руками Торсингая. Не давая шесту останавливаться, чтобы император не сумел использовать чудовищную силу своих рук, он ударил концом шеста Торсингая в лоб. Голова степняка откинулась назад, раздался звук, похожий на треск спелого арбуза, а шест остался в руках Лотара.
      Шагнув вперед, Лотар запустил руку за пазуху императору и выхватил Матрипост.
      Теперь он знал, что сознание императора открыто - до такой степени, что читать его можно было, как младенца. Но то, что Лотар там обнаружил, очень ему не нравилось. Он даже замер, чтобы проверить свое ощущение.