Вербовщики переглянулись.
      – Ну-с, начнем с того, – начал инструктаж вербовщик со шрамом тоном лектора, в который раз читающего студентам один и тот же опостылевший текст, – что дракон это гигантская ящерица о четырех ногах, двух крыльев, длинной шеи и хвоста. Еще у него есть голова. У некоторых даже не одна. Это злобное существо, плюющееся огнем, на ногах имеет когти полутораметровой длины, огромные зубы и премерзкий характер. Охотятся на дракона разными способами. Чаще всего используют мечи, – вербовщик выдернул из-под стола тупой, ржавый меч, – булавы, – он с натугой извлек оттуда же огромную булаву, – но только не всякому герою такую вот поднять под силу …
      Иван взял в руку оружие, взвесил в руке, легонько подбросил над столом, заставив сделать сальто, и вновь поймал за рукоять.
      – Не пойдет. Легонькая больно.
      – Ну, это смотря для кого, – осторожно сказал вербовщик со шрамом, – да хоть бы булава и в десять раз тяжелее этой была, толку от нее. Дракончик один раз дыхнет, и будет из тебя головешка, а от булавы кучка расплавленного металла. Мечи он обычно перекусывает, магия на него практически не действует, а яды различает за километр, и жрет отравителей обычно отдельно от этой вредной приправы.
      – Разберемся, – самоуверенно сказал Иван, – Записывайте, и я пошел.
      Вербовщики переглянулись опять, и от внимания Ванюши это не укрылось.
      – Хватит в гляделки играть. Скажите лучше, нет ли у вашего дракончика какого-нибудь неожиданного хобби…
      – Чего? – выпучили глаза вербовщики.
      – Ну, увлечения какого-нибудь. Как он, например, относится к принцессам?
      – Очень положительно, – хмыкнул вербовщик, – с вечера ворует, ночью пытает и насилует, а утром потребляет в жаренном виде. Очень он любит на завтрак жареных принцесс. Румяненьких с корочкой…
      – Вот гад! – расстроился Ванюша, – а я так рассчитывал Загляду у него в пещере найти. Слушай, отец, а ты не брешешь? Почем знаешь, что он их насилует и жрет?
      – Я преподавал курс драконологии в Академии Альма Матер, – гордо сказал вербовщик, – потому и счел своим гражданским долгом просвещать юных героев идущих на битву с чудовищем. Я сам предложил свои услуги царице матушке Дагмар в этом богоугодном деле, пояснив ей, что неосторожно посылать воинов на битву с монстром, предварительно не снабдив всей необходимой информацией.
      – Ну, считайте, снабдили. Так где этот дракончик обосновался? – Иван как прутиком постукивал огромной булавой по раскрытой ладони левой руки.
      – А ты знаешь, что этот монстр делает с теми, кто осмеливается вызвать его на бой?
      – Нет.
      – Ну, так слушай!
      И преподаватель драконологии начал описывать такие ужасы, что все нормальные люди давно бы сбежали, не дожидаясь конца лекции. Ваня краснел, бледнел, вздыхал, скрипел зубами и мял несчастную чугунную булаву в руках, то скручивая ее в бараний рог, то делая из не сосиску. Вербовщик со шрамом на щеке мрачнел все больше и больше, видя, что Ванюша при описании самых жутких и кровавых сцен готов уже вскочить и бежать бить морду дракону за бесплатно, не подписывая официального контракта.
      – Однако, молодой человек, – внезапно вступил в дискуссию господин в зеленом камзоле, – кстати, как ваше имя?
      – Ваня.
      – Так вот Ваня, должен сказать, что не все ученые драконоведы придерживаются таких диких взглядов. Я доводил свое мнение до царя батюшки Андриана, и он полностью со мной согласен. Он, кстати, как и я состоит в ОЗЖ.
      – Где? – не понял Иван.
      – В ОЗЖ. В Обществе Защиты Животных. Так вот, Ваня, мы считаем, что драконы были когда-то милейшими существами, и если б не люди, да Зилантийская инквизиция прыгали б сейчас на лужайках, и резвились как милые домашние зверушки. Сейчас это исчезающий вид, который вот-вот вымрет. Все, буквально все пытаются их обидеть: украсть их золото, украсить их головой свои покои. А ведь это бедное, безобидное существо любит бабочек, цветы, синее небо, любит любоваться ночными звездами, и слагать стихи в честь прекрасных дам…
      – Которых потом с аппетитом кушает, – еле слышно пробормотал вербовщик со шрамом, и почему-то облизнулся.
      Член Общества Защиты Животных, недовольно покосился на него и продолжил описывать страдания бедных дракончиков, да так красочно, что у впечатлительного Ивана на глазах проступили слезы, хотя он и не верил ни одному их слову.
      – Сволочи, – всхлипнул он, вытирая сопли подолом рубахи, – такую милую зверушку обижают!
      Вербовщики с облегчением вздохнули, и у Ванюши сложилось твердое убеждение, что эта парочка вербовщиков страшно не хочет, чтобы какой-нибудь придурок, вооружившись булавой, пошел гасить дракона заказанного И.О. царя батюшки царицей Дагмар. И он был абсолютно прав. Хоть Иван Дурак, и шел за номером 3013, если бы подписал контакт стал бы первым. Все остальные претенденты в драконоборцы сбежали с призывного пункта, так и не поставив своей подписи на вербовочном листе.
      Дверь трактира распахнулась, и на пороге появился худощавый, жилистый мужик в холщовой рубахе до пят, перехваченной в поясе веревкой. Из-под рубахи торчали лапти. На кожаном ремне, перекинутым через плечо висели гусли.
      – О! Гусляр Шатун пришел! – приветственно загомонил трактир.
      – Про богатырей былинных, что в старину жили, петь будешь, аль пророчествовать начнешь?
      Из-за спины гусляра вынырнула стройная фигурка девушки в сарафане, из голубого ситца, отделанный спереди и вдоль верхнего края золотой тесьмой. До полноты образа ей не хватало только кокошника и косы до пят.
      – Ух, ты! – Ванюша судорожно сглотнул обильно набежавшую слюну, глядя на пышную копну каштановых волос, расплескавшуюся по плечам красавицы.
      Девушка уверенно двинулась в сторону седьмого столика справа от стойки, ловко уворачиваясь от посетителей, пытавшихся хлопнуть ее по мягкому месту. Гусляр тоже двинулся. Только цель его была совсем иная. Он тронул струны, и направился к столику, где шла запись в драконоборцы.
 
Сказ пойдет про добра молодца Иванушку
Добра молодца по прозвищу Иван Дурак
 
      Что это было: пророчество, или сказ о былинных богатырях седой старины он не сказал, но почему-то полтрактира насторожилось, и словно невзначай потянулось к оружию: кто к ножу за голенищем лаптя, кто к топору на поясе, а кто и к добротному мечу.
 
Про того, что рос в деревне Недалекое
Да про то, как вырос из него большой му…
 
      Вторая половина трактира не озабоченная поисками оружия грохнула, сообразив, что на этот раз их ждет потешный сказ. Ванюша, медленно наливаясь кровью, наблюдал за приближением гусляра приколиста, прикидывая чем бы его благословить так чтоб сразу не до смерти. Грех на душу, он брать не хотел. Покосившись на свои пудовые кулаки, до сих пор мявшие булаву, детинушка понял, что ими нельзя. Если бык Вася после них просто окосел, получив вмятину на лбу, то гусляр конкретно отдаст концы. А в это время красавица уже перешагнула через лежащие около седьмого столика от стойки справа бесчувственные тела, и приступила к выполнению гениального плана Ванюши по выколачивания денег за свою голову.
      – Мужчина, – просипел он хриплым мужским голосом, и закашлялся.
      То ли трансформация из волка в красну девицу до конца не прошла, то ли еще по какой причине, но голосовые связки отказывались издавать звуки, характерные для нового облика оборотня, и кое-кто в трактире его понял не правильно. Все, кто пытался хлопнуть волка по аппетитной попке, сразу забыли про сказание гусляра приколиста, и начали брезгливо вытирать руки об штаны, злобно косясь на Черногора и яростно отплевываясь. А тот невероятным усилием воли сумел таки справиться со своей луженой глоткой, и уже нормальным, нежным девичьим голоском, как ни в чем не бывало, продолжил:
      – Может, пригласишь даму за столик, красавчик?
      Красавчик поднял голову, и оборотень даже отшатнулся. Хоть сидевший за столом господин и был хорошо одет, но глаза его горели маниакальным огнем насильника садиста. При этом движении его серый дорожный плащ на мгновение слегка распахнулся и Черногор увидел под ним гномий трехзарядный арбалет – любимое оружие наемных убийц, а на поясе здоровенный кошель, наполненный явно не камнями.
      – Пошел прочь, извращенец. Будь ты шалавой, я бы еще…
      Это была его ошибка. Черногор пришел в неописуемую ярость.
      – Как ты меня назвал, животное из пяти букв с рогами и неприятным запахом!!? – проревел он уже явно не женским голосом.
      Тут уже весь трактир, мягко говоря, забил на байки гусляра Шатуна, и начал шевелить губами, пытаясь сообразить: что за животное имел в виду этот странный извращенец в сарафане. Самым сообразительным оказался гусляр. Сердито стрельнув глазами в Ванюшу, которого он так и не сумел достать до конца своими балладами, Шатун, дабы вновь привлечь внимание к своей персоне резко сменил мелодию и пропел, лихо ударяя по струнам:
 
      Жил на свете козел…
 
      До наемника, наконец, дошло.
      – Ах, ты пида… – начал он подниматься, но продолжить фразу не смог, так как Черногор со словами «Хам!!!» одел ему на голову трехлитровый кувшин вина, заставив свести глаза в кучку и ткнуться носом в стол.
      И тут кто-то из трактирных гуляк вскочил на ноги и заорал во всю глотку, простерев руку в сторону красавицы:
      – Да это же оборотень! – из-под треснувшего рукава рубахи гуляки выглянул стрелецкий кафтан.
      – Держи его!
      – Ванька Дурак где-то рядом!
      Человек двадцать гуляк вскочили на ноги, и бросились на Черногора, сметая по дороге столы, но путь им преградили другие гуляки, встав перед ними стеной.
      – Вот и попались голубчики, – ласково сказал один из них, выдергивая из-за пояса топор.
      Под его рубахой тоже угадывался стрелецкий камзол. Это слегка охладило пыл нападавших.
      – Слушай, ты служивый, я служивый, – быстро заговорил стрелец Андриана, опознавший в девице оборотня, – как ляхи говорят: паны дерутся, у холопов чубы трещат. Давай без поножовщины, а?
      – Давай, – согласился стрелец Вечеслава, – и посмотрим: чья возьмет.
      На пол полетели финки, ножи, топоры, и закипела около стола наемного киллера великая русская забава под названием мордобой, которая скоро превратилась в огромную кучу малу из-под которой слышалось попискивание красавицы. В образе невинной девушки Черногору драться было несподручно.
      Видя, что его «собачку» обижают, Ванюша отбросил в сторону смятую булаву, прекрасно понимая, что этой железкой не долго и грех на душу взять, и схватил оружие полегче. Оружием оказались гусли Шатуна, подобравшегося к Ванюше уже вплотную. Ими он со всей дури и запустил в кучу малу. Гусли отправились в полет вместе с гусляром, не успевшего от них отцепиться, и проделали в куче мале дыру, из которой выскользнула гибкая девичья фигурка. И тут уже взорвался весь трактир:
      – Наших бьют!
      – Давай поможем!
      Опрокидывались на пол столы, звенела разбитая вдребезги посуда. Ванюша схватился за лавку…
      – Ваня, линяем! – перед Иваном материализовался Черногор с кошелем наемного убийцы в руках, и с разбегу рыбкой ушел в распахнутое окно.
      Ванюша проводил взглядом стройные девичьи ножки, мелькнувшие в оконном проеме, судорожно вздохнул, не глядя откинул за спину лавку, сметя вербовщиков на пол, и сиганул следом, не сразу сообразив, что его размах плеч немножко больше оконного проема, а потому вышел на улицу прихватив с собой пять бревен, одно из которых вышиб своей собственной головой. Что интересно, ни с одним из них он расставаться не пожелал, и, перехватив поудобнее, дунул вслед за исчезающим за поворотом хвостом волка. Момент превращения девицы в волка детинушка из деревни Недалекое прозевал пока вышибал оконный проем. Сзади раздался грохот, но юноша даже не обернулся, а напрасно. Он бы увидел, как рухнула крыша, и в воздух взметнулось два дракона: зеленый, и призрачно-черный, с рваным розовым шрамом на правой скуле. В воздухе они слились воедино, и яростно махая крыльями, изумрудный дракон с черным отливом энергично набрал высоту, скрывшись за облаками.
      Волка Иван догнал уже через три квартала. Бревна мешали бежать. Черногор затормозил, выплюнул из пасти кошель.
      – Ваня, да брось ты их!
      – Да ты чё, волчара, – поддерживая бревна одной рукой, Ванюша нагнулся, подняв другой рукой кошель, и затолкал его себе в карман, – бревнышки почитай почти что новые. На избушку пойдут. Первый камень, так сказать. Ну, чё, пошли во дворец?
      – Зачем?
      – Как зачем? Придем, постучимся, спросим как у царя дела, привет от брата передадим, опять же про цены на зерно лучше во дворце узнавать. Ить, оттуда все указы спускают.
      Волк лег на землю, закрыл глаза лапами и завыл, да так жалобно, что его подхватили не только собаки, но и кошки, и даже одна свинья на соседней улице, на которую в панике наступил какой-то горожанин, ударившийся в бега подальше от рыщущего по городу голодного волка. Повыв, Черногор встал, и молча побрел куда глаза глядят, не обращая внимания на Ваню. Тот семенил следом, пытаясь завязать разговор, но Черногор его не слушал. Он рассуждал, естественно не вслух, а про себя.
      Что же случилось с Ваней? – мучительно думал волк, и чтобы докопаться до истины начал восстанавливать в памяти все события минувших дней. Сначала его приголубила бабуля, и он заговорил на иноземном языке, да плюс стал таким пройдохой, что сумел объегорить цыган в карты. Потом ему досталось от Вакулы молотом по многострадальной голове, и он превратился в хозяйственного селянина. Потом дубинку на голову словил, и опять превратился в явно поумневшего пройдоху, а сейчас… волк резко затормозил.
      – Ваня, а бревнышки ты не в трактире позаимствовал?
      – Ну, да…
      – И чем ты их вышибал?
      – Вот эти четыре плечами, а вот это, самое большое, лбом.
      – Ваня, – до волка наконец-то дошло, – одолжи на время бревнышко. Вот это, самое большое.
      – Зачем?
      – Я тебя им подлечу, а потом…
      – Что потом?
      – Потом береги голову, Ваня. Ой береги… Ну, давай сюда бревнышко.
      – Не дам. Это для избушки.
      Их мирную беседу прервал шум, гам, вопли, отборный мат и женский визг, донесшийся до них из соседнего переулка. Волк, как и положено любому разумному существу, тут же нырнул под лестницу ближайшего магазинчика, а Ваня, как и положено нормальному дураку, рванул на шум, размахивая на бегу самым большим бревном, роняя на бегу те, что поменьше.
      – Кто тут девушек обижает!!?
      А в соседнем переулке шла серьезная разборка. Человек десять крепких мужичков дружно наседали на доброго молодца, который их мутузил направо и налево, лихо работая кулаками. Рядом, на булыжной мостовой сидела ослепительная блондинка в роскошном платье, и орала благим матом на всех подряд:
      – Как ты бьешь, сволочь! Идиоты! Кто ж так скручивает? А ну расступись, я сама его!
      Девица вскочила, нырнула в самую гущу схватки и, тут же вылетела обратно, схлопотав от кого-то по лбу. Вновь плюхнувшись задом на мостовую, она разразилась площадной бранью.
      – Ах вы сволочи! – взревел Иван, – деву невинную забижать!!?
      Когда за дело ратное берется добротный селянин, и бьется по принципу: развернись плечо, раскрутись бревно, шансов на победу у супротивников нет, и быть не может! Первый же взмах бревна унес пятерых нападавших в соседний переулок, второй заставил осыпаться еще пятерых нападавших со стены добротного кирпичного дома. Оттуда из окошка высунулась голова любопытной старушки, затем дернулась назад. Окошко торопливо затворилось.
      На поле боя осталась только верещащая девица и добрый молодец, которого нападавшим так и не удалось скрутить. Его Иван благословил тем же бревнышком, что и остальных, ударом сверху.
      – Чтоб девочек не обижал, – удовлетворенно крякнул Ванюша, поставил бревно на попа и повернулся к «спасенной» красавице в ожидании заслуженных похвал.
      Та уже не верещала. Она мрачно переводила взгляд с Ванюши на лежащие в живописном беспорядке неподвижные тела, и о чем-то напряженно думала.
      – Прекрасная селянка, ты свободна, – деликатно намекнул ей Иван.
      Девица усмехнулась.
      – Ты кто, добрый молодец?
      – Я Ваня, из деревни Недалекое.
      – Ах, из недалекого…
      – Не, на самом деле деревенька моя далеко отсюда, – начал втолковывать бестолковой блондинке Ванюша, – просто она называется так: Недалекое. Понятно?
      – Да где ж мне глупой… – девушка поднялась с земли, отряхнула парчовое платье, подошла к Ивану, – …ну, спасибо тебе Ваня, выручил. Братца моего спас, – она покосилась на лежащего на мостовой доброго молодца.
      – Так это братишка твой? – расстроился Иван, – а я его это… того…
      – Ничего, ему полезно.
      Застучали по булыжной мостовой колеса. В переулок въехала черная карета. С козел спрыгнуло двое слуг, схватили «брата» девицы за руки и за ноги, и затолкали внутрь экипажа.
      – Это за нами. Ну, Ваня, еще раз спасибо за помощь, считай, спас ты нас, – девушка протянула гиганту руку для поцелуя.
      Тот от неожиданности выронил бревно, которое чуть не прихлопнуло спасенную, и, не обращая внимания на невольно вырвавшееся из ее уст крепкое словцо, затоптался перед ее ручкой, не зная, что с ней делать. Девушка невольно рассмеялась. А Ванюша, наконец, сообразив, что от него требуется, осторожно взял ее руку, и начал трясти, стараясь не раздавить в своей могучей лапе. Как только руки их соединились, девушка вздрогнула, и посмотрела на Ванюшу более внимательно.
      – Ну, надо же какой сюрприз, – еле слышно пробормотала она, – сразу четыре магии кто-то наложил… на одного дебила это многовато. А ты знаешь, Ванюша, – сказала она уже более громко, – почему бы нам с тобой не продолжить беседу в более приятной обстановке? Я тут каждый день обедаю в ресторации «Королевская Жизнь». Дороговато, но зато прекрасная кухня, и знакомства полезные завести можно. Ты не стесняйся, с тебя денег не возьмут мой спаситель. Я об этом позабочусь. Так что, если надумаешь, приходи. Я буду ждать. Я буду очень ждать!
      Девушка осторожно высвободила свою ручку, и запорхнула в карету.
      – Трогай!
      Опять застучали колеса, и вскоре черный экипаж исчез за поворотом, оставив Ванюшу, застывшего посреди улицы в мечтательной прострации. В себя его привел старческий голосок.
      – Эй, внучок, подь сюды, – из двери дома, около которого происходила баталия, высунулась голова старушки.
      – Чего тебе, бабушка? Помочь чего?
      – Угадал милок. Сундучок передвинуть надобно. Мне старой одной его ну никак. А за труды твои внучек, я тебе выдам пятачок.
      – Пятачок это хорошо, – оживился Иван, хозяйственная душа которого от такой щедрой оплаты отказаться не могла, и он поспешил на зов. Старушка аккуратно прикрыла за ним дверь и повела детинушку вглубь здания.
      – Вон в той комнатке сундучок, Ванюша, туда заходи. Только пригнись, а то косяк снесешь.
      Иван, входя в каморку, послушно нагнул голову и тут же получил удар по затылку чугунной сковородкой от другой старушки, притаившейся за дверью. Третья старушонка подскочила к закачавшемуся Ванюше и дунула с ладони ему в лицо золотую пыльцу. Глаза Ванюши закатились, и он рухнул в услужливо раскрытый перед ним черный проем погреба.

* * *

      Черногор вытащил глаза из-под лестницы, когда шум в соседнем переулке затих. Он был умный оборотень, приключений на свой хвост словил сегодня с избытком, а потому, учитывая силушку и габариты подельщика, предоставил ему лично разбираться с городскими хулиганами, не впутывая в это безобразное дело свою «собачку». Сунув нос в соседний переулок, он увидел распростертые неподвижные тела, валяющиеся на поле боя бревна, и входящего вслед за старушкой в дом Ивана.
      – Куда это его еще понесло? – недовольно пробурчал Черногор, и подбежал поближе.
      Около двери, за которой скрылся Иван, висела табличка.

ООА (Общество Отпетых Аферисток) «Старушки Веселушки»

Гадания, отворот, приворот, организация посиделок,

свадеб, вечеринок, и корпоративочек.

      Волк попытался лапой отворить дверь, но она оказалась заперта.
      – Вот гад! На наши денежки посиделки решил себе устроить? – взгляд оборотня упал на валяющееся посреди дороги бревно, – ну, я тебе устрою посиделки!
      Черногор подтащил бревно поближе к крыльцу, с трудом поставил его на попа, прикидывая, как бы половчее в этом облике благословлять им Ванюшу. Не то, что размахнуться, даже в лапах удержать трудно.
      – А я его буду ронять! – осенило Черногора, и он застыл у порога на задних лапах, обхватив передними бревно.
      Как назло именно в это время в проулке появился гусляр Шатун с поломанными гуслями в руках и набухающим фингалом под глазом. Увидев волка в обнимку с бревном, он нервно икнул, затем хихикнул, и пропел на манер частушек, отбивая такт обломком гуслей об колено.
 
Стоит серый на крылечке
Держит в лапищах бревно
И какого он стоит
Зайчик-то сбежал давно
 
      Гусляр еще раз хихикнул и двинул дальше своей дорогой. Был бы оборотень в этот момент в человеческом облике, обязательно бы покраснел. Ему стало стыдно. Так стыдно, что бревно вывернулось из его лап и поймало не успевшего далеко уйти шутника. Волк смутился еще больше, сказал «извините», и ринулся в подворотню.
      Гусляр Шатун с трудом спихнул с себя бревно, сел на землю, потряс головой, схватился за затылок и сморщился. На его бедной головушке в дополнение к синяку под глазом набухала еще и шишка на затылке.
      – Ох, мало тебя в детстве драли! Ну, погоди! Дай только во всей этой каше разобраться, всыплю тебе ума ремешком в задние ворота. Мало не покажется!

9

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.