– Тебе понравилось, - это был не столько вопрос, сколько утверждение.
      – Да, конечно. Но…
      – Ты хочешь сказать, так не бывает? - Курт взял со стола свою любимую трубку и начал неспешно посасывать ее. Ох уж этот Старый Ник! Даже закурить теперь нельзя.
      – Это меня здорово встряхнуло. Не замечаешь, когда исчезает грань между тем прошлым и несбыточной мечтой.
      – По-твоему, вернувшись на выжженную планету, герой вспоминает свой дом не таким как он был, а таким каким он видел его в своих снах, он пытается вернуться в волшебную страну, которой никогда и не было?
      Рейнджер кивнул:
      – Конечно. Если бы не бомбардировка массогенераторами, он бы вернулся к "романтике" высоких технологий, бесчисленным ульям загубленных душ; стальная мечта во всей свой красе, - в голосе рейнджера промелькнула тоска по волшебному миру бескрайних лесов и степей, миру который никогда не существовал.
      Курт грустно улыбнулся. Увы! всякий мастер обречен остаться непонятым. Жаль, что теперь история стала числиться по ведомству фантастической литературы. А ведь он просто описал свою родную планету, Лагус, Федерация Футарка, каким он когда-то был. Извилистые фьорды и вгрызающееся в скалы море Курт оставил на потом. Между прочим, согласно древним хроникам, когда-то именно так выглядела Старая Земля. К сожалению, древние хроники мало кто читал, и практически никто не воспринимал их всерьез.
      – Ты не веришь в мир девственной природы?
      – На Элладе ее достаточно. Но человек здесь гость, которого пока терпят. На всех необжитых планетах, где я побывал, дело обстоит также. Поднимись на Скалу Ареопага, сам поймешь. Лишь в паре тысяч километров на юг воздух становится пригодным для дыхания.
      На этот раз Курт вздохнул. Даже рейнджер не способен оценить то, что имеет. Красоту гор, покрытых голубой дымкой тумана, фиолетовые отблески, которые оставляет солнце, когда его холодные лучи касаются снега. Хотя… рейнджер всегда в пути, постоянно стремится в неизведанное, может, только ему дано почувствовать этот мир.
      Рейнджер вовремя решил прекратить спор, главное - рассказы Курта ему нравились:
      – Ладно, хватит об этом. Не думай, что я призываю тебя опуститься до повседневности.
      – Я так и не думаю. Зато твои истории мне всегда интересно послушать. Глядишь, и вставлю тебя в свой роман.
      – Только со Скаутом!
      – Конечно, конечно, но ты рассказывай…
      Посасывая трубку, Курт с упоением слушал рейнджера, мимоходом думая о своем грандиозном проекте. О "Космической Истории Человечества до начала Великих Гражданских Войн".
      В краткие периоды своего пребывания на станции рейнджер развивал непомерную активность. У него всегда оказывалось множество дел, которые необходимо переделать, дел, о которых другие обитатели Афин обычно и не задумывались.
      Кроме того, на станции было несколько человек, которых стоило навестить. Рейнджер был убежден, что степень их радости прямо пропорциональна сроку его отсутствия. Но разве не в этом прелесть возвращения, которое оказывается лишь незначительным эпизодом в странствии длиною в жизнь?
      Командор, отечески улыбнувшись, окинул рейнджера невидящим взглядом, от которого невозможно было что-либо скрыть, и заметил, что когда-то он тоже был молодым, ему тоже не сиделось на месте и мечта манила своим блеском, полная тайного очарования.
      Энджи, метеоролог, бережно взял информационный диск с титановым покрытием. На нем хранилась информация с постов автоматизированного наблюдения за атмосферой, которые рейнджер посетил во время своего последнего путешествия. Климат Эллады давно перерос из профессии Энджи в его хобби.
      – Между прочим, Рейни, ты тут случайно не собираешься наведаться на север? Там тоже есть несколько постов, с которых показания не снимались уже несколько лет. Ты не представляешь, насколько все это важно.
      – Извини, - мягко сказал рейнджер, однако в голосе его угадывалась решимость. - Мне не по пути. Но если окажусь около одного из твоих постов, рассчитывай на меня.
      – Спасибо, - Энджи не скрывал своего разочарования, но вот самому отправиться на интересующий его пост, ему почему-то никогда не приходило в голову. Одним словом, долой безумные идеи!
      – А, Рейни, Рейни! Привет Скаут, как дела? - Франсуа широко улыбнулся. - У меня для вас маленький сюрприз.
      С этими словами Франсуа протянул рейнджеру объемистый пакет со свежими овощами и фруктами.
      – Можешь сам догадаться, кто их вырастил.
      – Все так же не доверяешь Старому Нику?
      В ответ Франсуа пожал плечами:
      – Оранжерея никому не помешает. Кстати, она выросла специально для тебя. Держи!
      – Роза для Екклесиаста, - рейнджеру вспомнился один из рассказов докосмической эры. - Большое спасибо, это просто замечательно!
      – Да ты проходи, чего стоишь? Маленький уголок цивилизованной природы - лучший способ расслабиться и отдохнуть. Скаут, а вот топтать мои гвоздики было совсем не обязательно!
      Скаут подошел к Франсуа и с виноватым видом сел около садовника.
      – Видишь, - улыбнулся рейнджер, - ему уже стало стыдно. Да, совсем забыл! Держи.
      –Хм, семена… Посмотрим, что из них вырастет.
      – Одно могу сказать точно, никакой опасности это не представляет.
      – Уверен?
      – Еще бы! Старый Ник теперь все анализирует в обязательном порядке. Не доверяет мне.
      – Ну да, после того как ты притащил сюда токсичный плющ с запахом шоколадного торта! Ты как всегда был в отъезде, когда он начал достославное завоевание станции.
      – Мне тоже стыдно. Совсем как Скауту за гвоздики, - эпизод с плющом рейнджер просто не мог воспринимать серьезно. - Ты когда-нибудь про это забудешь?
      – Только после того, как ты протащишь мимо Ника что-нибудь пострашнее, - усмехнулся Франсуа.
      Навещать всех обитателей станции рейнджер не собирался. Конечно, хотелось бы увидеть Фредди, но забросив за спину свою верную гитару, он растворился в глубине переходов станции. Старый Ник, верный своим принципам, не собирался раскрывать местонахождение кого-либо из местных жителей; кроме того, по его словам, Фредди впал в очередную депрессию, и уже давно не дотрагивался до струн.
      – Отправляемся завтра, - тон рейнджера не допускал ни тени возражений. - С утра. Вот список необходимого.
      Рейнджер протянул Ивану распечатку, которую незадолго до того надиктовал Старому Нику.
      Когда начались удивленные возгласы по поводу того, а что это такое, а где взять то и для чего нужные все остальные двадцать восемь наименований, рейнджер безразлично пожал плечами:
      – Это не повод для дискуссии. Хочешь ехать со мной - будь в назначенное время со всем, что здесь указано. Иначе можешь остаться на станции. Обмороженные, обезвоженные и беспомощные спутники мне ни к чему. Решай сам.
      – Хорошо, - пробурчал Иван. - Будь по-твоему.
      Итак, очередная победа. Нехотя, но рейнджер был вынужден признать необходимость пересмотреть некоторые принципы и взял навязавшегося попутчика. Без особого, правда, энтузиазма, но это от него и не требовалось.
      – Все необходимое можешь получить у Старого Ника. У него подобного добра хватает.
      – Пока хватает, - с наигранным неудовольствием заметил Старый Ник, когда не скрывающий своего удовлетворения Иван побежал готовиться к путешествию. - Но учитывая сколько ты захватил на этот раз, то не надолго.
      – Ну да. Глядишь через пару тысяч лет склады опустеют, а энергия генераторов иссякнет. Кончай брюзжать, а всего лучше присоединяйся к нашей компании!
      – Может через пару тысяч лет я смогу найти ответ на твой последний вопрос, - беззвучно отозвался Старый Ник. - Спасибо, не хочется. Да и вообще затея 'Ивана мне не особенно нравится.
      – Думаешь, меня это вдохновляет? Но ничего, пробьемся, правильно я говорю, Скаут?
      Скаут не нашел, что возразить.
      – Давай, залезай, если не передумал!
      Конечно же, Иван не передумал. С некоторой опаской глянув в разверзшийся люк, он нырнул в неизвестность. Следом за ним в вездеход забрался Скаут, который, видимо, решил не выпускать Ивана из виду.
      – Ну Ник, до потом!
      – Удачи тебе, Рейни!
      Как всегда, Старый Ник был единственным, кто выбрался проводить рейнджера.
      – Кстати, ты уверен, что ничего не забыл? - в вопросе Старого Ника крылся очевидный подвох.
      – Если Чудо-Юдо не вылез обратно, то ничего.
      Старый Ник хотел было возразить, но рейнджер оказался быстрее.
      – Не считая писем, которые, если они есть, ты мне сейчас вручишь.
      – Лично от постмастера! - Старый Ник улыбнулся во весь голос. - К сожалению, он не должен отставать от графика, и не смог задержаться на станции.
      – Совсем как я, - пробормотал рейнджер, рассеянно взяв диск.
      – Я бы не сказал, что ты очень торопился получить долгожданную весточку.
      Рейнджер пожал плечами:
      – Я почему-то догадываюсь от кого это, и как ни странно, не от моей возлюбленной. Ладно, не бери в голову. Давай!
      В ответ Старый Ник промолчал. А что тут, собственно, можно было сказать?
      – Если хочешь бросить прощальный взгляд на станцию - лучше поспеши, пока иллюминаторы не заиндевели окончательно.
      Не то чтобы Ивану это было особенно интересно, но с другой стороны, почему бы и не посмотреть на станцию снаружи?
      Однообразие скал прерывалось лишь массивными металлическими воротами, которые Старый Ник уже успел опустить. Вот и все Афины.
      Неожиданно скалы закончились. Как и некое подобие дороги, по которой они сейчас спускались. Впереди лежала бескрайняя заснеженная равнина, и лишь жестокий ветер гнал беспомощные снежинки. Здесь внизу, они выглядели почему-то не фиолетовыми, а скорее как грязно-синие неприкаянные льдинки.
      В стальные небеса вздымалась Скала Ареопага. Как Иван не старался, он не мог разглядеть отсюда ее вершину. Только теперь он по-настоящему понял, что попал в совершенно иной мир.
      От раздумий, которые в общем-то были ему не свойственны, Ивана оторвал Скаут, который решил его хорошенечко обнюхать.
      Калейдоскоп мыслей - одна хуже другой - перебивался импровизированной молитвой, обращенной к любому, кто был готов ее услышать: "Меня не надо есть, я жесткий и невкусный!" Вот только бы рейнджеру этого не слышать!
      – А, Скаут, привыкай! - словно услышав не предназначенные для него мысли Ивана, рейнджер весело улыбнулся, - Третий, ну который лишний, на этот раз оказался чересчур настойчивым.
      Внутри вездеход был достаточно просторным. Две небольшие каюты и кабина водителя могли вполне удовлетворить запросы не особенно требовательного путешественника. Обстановка не была в полном смысле спартанской, но не всем же королевские космолайнеры!
      – Отдыхай пока, - рейнджер удобно устроился за приборной панелью, наслаждаясь завыванием ветра, который проникал даже внутрь. - Километров через двести ты мне понадобишься. Там начнется такая эквилибристика - жажда странствий пропадает мгновенно.
      Иван не ответил. Если это может выдержать рейнджер, выдержит и он. Ничего, пробьемся!
      – Если нечего делать - можешь почитать. Диски и проектор в конце второго салона. И маленькая просьба - меня не беспокоить. Ни под каким предлогом. Если не сумеешь самостоятельно найти все то, что тебе понадобиться, значит или этого здесь нет, или у тебя очень большие проблемы. Спасибо за внимание.
      Разумеется, Иван бы предпочел тренажерный зал. Маловероятно, конечно, хотя, кто знает, вдруг… Как и следовало ожидать, тренажеров Иван не обнаружил. Даже складных или встроенных. Вероятнее всего, подумал Иван, их здесь нет. Рассматривать другую возможную альтернативу, почему-то не особенно хотелось.
      Библиотека у рейнджера оказалась неплохой, однако с первого взгляда становилось ясно, что если проектор и использовался в последнее время, то явно не для чтения книг.
      Гул не смолкал, а наоборот, становился все сильнее. Ветер, казалось, просто забавлялся, предпочитая жестокие игры. В иллюминаторы не было видно абсолютно ничего. Рейнджер значительно снизил скорость, но вездеход все равно постоянно трясло.
      – 'Иван!
      Чудом не наступив на Скаута, который, как и положено истинному хозяину вездехода лежал на самом видном месте, Иван уже был в кабине.
      – Пришла пора поработать!
      Иван не возражал.
      – Ладно.
      – Держи штурвал, сейчас начнется. Держи прямо, чтобы ни случилось. Видишь эту красную линию? - рейнджер указал на радар, где тонкий красный луч прорезал пульсирующую пустоту. - Это наш курс. С него лучше не сбиваться.
      – Понятно.
      Иван не собирался спорить. Хотя… разве не разумнее было бы перейти на автопилот, да и вообще, зачем страдать с вездеходом, когда флаер куда как более практичен?
      – Догадываюсь о чем ты думаешь, но думаешь ты неправильно. Уж поверь мне, я прекрасно знаю, что делаю. А захочется полетать - милости просим, до первого падения.
      – Кто ползать учился - придется летать, - с вызовом прошептал Иван, но штурвал не выпустил, а лишь крепче впился в него, не сводя взгляда с магической красной полоски.
      Вездеход хорошенько встряхнуло. Радар обеспокоено запищал, поскольку они отклонились в сторону. Иван выругался, возвращая машину на заданный курс.
      – Еще бы видеть, где мы находимся, - недовольно пробурчал он.
      – Могу тебя уверить, этого лучше не видеть. Хотя, если очень хочешь, можешь включить инфракрасный обзор, - отозвался рейнджер, который тоже не сидел без дела.
      Заметив заветную кнопку, Иван быстро нажал ее.
      Открывшаяся его взору картина была одновременно пугающей и завораживающей. Равнина, покрытая ледяными нагромождениями, перемежающимися бездонными расселинами, между которыми неторопливо полз вездеход, стараясь не обращать внимания на ветер, все норовивший сбросить его с курса, бескрайняя равнина… По крайней мере, это больше всего напоминало лед, но никакого желания самому проверить это предположение у Ивана не возникало.
      – Удостоверился? А теперь можешь выключить.
      Раздался негромкий щелчок. Магическая картина ледяного ада исчезла. Теперь Иван мог снова сконцентрироваться на красной полоске.
      – Так будет лучше. Мы идем на автопилоте. Я здесь часто бываю. Но автоматика не всегда выдерживает, поэтому надо быть начеку.
      Заметив несколько недоумевающее выражение лица Ивана, рейнджер добавил:
      – Ничего особенного. Вот бури здесь, что надо. К сожалению, настоящую бурю гроллю вряд ли суждено пережить. Я однажды отправился на север, я бы многое отдал за то, чтобы это увидеть еще раз. Не знаю, может как-нибудь отправлюсь… только гролля жалко.
      Приступ болтливости закончился так же неожиданно, как и начался. Рейнджер снова замкнулся в себя.
      Удерживать вездеход на заданном курсе оказалось не так уж сложно. Только пару раз они чуть отклонились в сторону, но каждый раз Иван мощным рывком возвращал машину назад. Одновременно он изучал приборную панель, стараясь не пропустить ни одной мелочи. Так! Чрезвычайно интересно.
      Его прервали достаточно неожиданно и не менее бесцеремонно.
      – Большое спасибо! - в устах рейнджера слова благодарности звучали сухо, даже слишком.
      Иван молча уступил рейнджеру его законное место. Он провел время с пользой для общего дела, и заодно получил кое-какую информацию.
      – Ну что ж, гролли, ты у нас молодец, правда Скаут?
      Скаут, молчавший долгое время, наконец-таки смог выразить свое мнение.
      – Только один вопрос, ладно?
      Рейнджер нехотя повернулся.
      – Хорошо, но только один и быстро.
      – Почему гролли?
      – Гролль, это такое мифическое существо, помесь тролля с гоблином, милая домашняя зверушка, - решив, что было сказано достаточно, рейнджер с головой погрузился в управление вездеходом.
      Иван неудовлетворенно пожал плечами. Какие еще тролли, гоблины, и причем тут вездеход? Совершенно непонятно. Но лучше что-то не понять, чем бессмысленно настаивать, демонстрируя необозримые глубины своего невежества в вопросах устаревшей до неактуальности мифологии.
      Когда последние лучи солнца перестали пробиваться сквозь неясную пелену метели, рейнджер остановил вездеход.
      – Уже приехали?
      – Нет, но ночью здесь ехать - сплошное самоубийство. Устраивайся поудобнее. Мы со Скаутом спим в этой каюте, а ты в той. Кто не хочет, может и вовсе не спать. Возражения будут? Вот и хорошо, правда, Скаут? Правда, - рейнджер с наслаждением зарылся в мягкую шерсть Скаута. - Извини, друг, но гулять нельзя.
      – Да? - Иван вначале спросил, и только потом понял неуместность вопроса.
      – Если хочешь, пожалуйста. Правда давление - треть стандарта, да и кислорода практически нет. Температура… но это мелочи. Когда будешь выходить - захлопни люк покрепче, мне еще хочется пожить!
      Перед сном рейнджер вставил в проектор диск, который утром получил от Старого Ника. Утром? Он готов был поклясться, что это было безумно давно, может даже в предыдущей жизни.
      Как всегда, ничего хорошего.
      Интересно, сколько еще постмастер будет рассылать подобные письма, с ничего не значащим набором любезностей, которые ровным счетом ни к чему не обязывают? Ладно, пусть себе поддерживает иллюзию цивилизации, все равно ее никто не замечает. Ведь практически никто не читает его писем.
      Рейнджер грустно улыбнулся. Но все ж такая весточка несколько лучше, чем сухое напоминание, что "В связи с известными обстоятельствами, адресат отказывается получить Ваше сообщение. Большое спасибо!"
      – Скаут, Скаут, Скаут!
      Рейнджер обхватил пса за шею, лицом зарылся лицом в его душистую шерсть и стал гнать прочь печальные воспоминания. Пусть мертвые сами хоронят своих мертвецов!
      – Вижу моя библиотека тебя не особенно заинтересовала, - рейнджер бросил оценивающий взгляд на скучающую фигуру Ивана, уютно примостившегося на диване. - Извини, но другие развлечения здесь не предусмотрены. Еще есть музыка.
      Иван рассеяно пожал плечами, ему было все равно. Он был занят более важными вещами, старательно обдумывая свои дальнейшие действия.
      – Ты бы лучше рассказал о том, куда мы едем, и вообще, что ты видел в своих странствиях.
      – Ничего особенного, - в действительности рассказывать было о чем, только вот раскрывать свою душу Ивану ему не хотелось. - Приедешь, сам увидишь. А слова, что они могут передать? Ничего. Ровным счетом ничего…
      Рейнджер схватил Скаута и притянул его к себе, надеясь прогнать прочь незаметно подобравшуюся печаль о прошлом, которое, к счастью, ушло безвозвратно.
      Медленно и неспешно полилась музыка. Снаружи протяжно завывал ветер, а торжественный орган создавал чудесную атмосферу тепла и уюта.
      Настало время насладиться последними творениями Курта. Рейнджер подумал было, не предложить ли Ивану несколько рассказов, но затем решил, что не стоит.
      Иван пытался систематизировать отрывочную информацию, которую ему удалось наскрести о странствиях рейнджера. Выходило не так уж и много. Вначале рейнджер оставлял отчеты, но затем подобная практика доказала свою абсолютную ненужность. Хотя этим отчетам Иван не особенно и доверял. С чего бы это рейнджеру вздумалось сообщать истинную информацию? Отчеты были на редкость скупыми, и самого главного там, разумеется, не было.
      Пробормотав нечто похожее на "Спокойной ночи", рейнджер запер дверь между двумя каютами. Он развалился в кресле, а Скаут калачиком свернулся у его ног. Орган стал звучать несколько тише, став частью декораций для предстоящего таинства.
      – Ну как, Скаут, почитаем?
      Скаут внимательно посмотрел на хозяина.
      – Так, что тут у нас есть? Это не то… Вот, как раз для сегодняшнего вечера - одна страничка, но явно со вкусом. "Сказка о лете". Слушай внимательно!
      И рейнджер начал читать вслух:
       "Он много лет назад прочел о лете. Но в его краю не было лета, лишь снег да кристаллы. И он стал странником и спрашивал у всех, но никто не мог указать дорогу…"
      Музыка стихла. Рейнджер дочитал до конца, и молча сидел, обдумывая прочитанное. Последняя фраза все еще стояла у него перед глазами:
       "И ушел Странник в дорожную пыль".
      Скаут тоже молчал, чувствуя напряжение момента.
      – Был он странным для них, слишком странным, чтоб быть человеком, - задумчиво пробормотал рейнджер. Но что же тогда остается? Дорожная пыль? Наверное именно так и должно быть.
      Скаут негромко зарычал.
      – Да, да, ты абсолютно прав. Дорожная пыль…
      На следующие утро Иван проснулся необычно поздно для себя. Вездеход громыхал по ледяной равнине.
      Как ни странно, дверь между каютами заперта не была, тогда как ночью Иван имел счастье удостовериться в обратном. Но ведь рейнджер предупреждал насчет своего отношения к людям.
      – Всем привет, - Иван еще не отошел ото сна и безумно жаждал лишь одного - двенадцать километров, и желательно по сильно пересеченной местности.
      Рейнджер молча уступил Ивану место водителя, небрежным жестом показав, что надо ехать прямо, и никуда не сворачивать.
      – Пришло время отрабатывать путешествие! - Иван уже предвкушал сколько любопытной информации он сейчас сможет насобирать. Это уж точно пригодится, и может быть совсем скоро.
      Скаут остался внимательно следить за Иваном, от которого можно было ожидать всего чего угодно, а рейнджер направился к себе. У него из головы никак не выходила "Сказка о лете".
      Он рассеянно пробежал глазами страничку - это было излишне, он и так помнил каждое слово.
      Дорожная пыль.
      Неожиданно рейнджер заметил с обратной стороны листка записку, на которую накануне не обратил внимания.
       "Рейни,
      – И тебе привет, старый разбойник!
       надеюсь, ты простишь мою маленькую мистификацию. Я уверен, что эта вещь тебе понравится не меньше, чем мне. Может, ты уже догадался, но ее написал не я. К сожалению, имя автора затерялось в веках. "Сказку о лете" я совершенно случайно обнаружил в электронных архивах, которые только-только начал разгребать. Вряд ли тебе интересны детали, да и вопросов здесь гораздо больше чем ответов, но по-моему, она была написана еще в докосмическую эру. Зная твое предубеждение против, как ты выражаешься, "закостеневшей литературы прошлого", я позволил себе маленькую хитрость, так как хотел, чтобы ты это обязательно прочел. Еще раз прошу прощения, и может быть тебе удастся отыскать лето в душах людей".
      – Можно было просто сказать, - устало пробормотал рейнджер, хотя понимал, что Курт был абсолютно прав. В последнее время он соглашался читать написанное лишь теми, кого он знал лично. Значит ему все еще суждено ошибаться.
      Рейнджер еще раз перечитал "Сказку". Ритмика прозы завораживала. Он был там. Рейнджер, который искал лето, вечный странник, уходящий в дорожную пыль. А находил? лед и кристаллы. И грязно-синий снег, который ветер швырял в лицо неутомимому путешественнику.
      Рейнджер был удивлен: это вещь смогла проникнуть слишком глубоко, намного глубже, чем он мог себе позволить. Добравшись до самых потаенных уголков его существа, нежно коснулась давно забытых струн, которые молчали последние несколько тысячелетий. То, что он так старательно пытался заживо похоронить, забыть навсегда, больно резануло по натянутым нервам. Но если этоспособно еще болеть, истекать кровью, значит душа его еще жива, а он-то надеялся…
      Значит душа не умерла, а лишь превратилась в ледяную статую, которая неожиданно начала оттаивать от робкого прикосновения древнего рассвета.
       "В связи с известными обстоятельствами, адресат отказывается получить Ваше сообщение. Большое спасибо!"
      Большое пожалуйста!
      Рейнджер встал. Ему было необходимо чем-нибудь заняться, дать выход взбунтовавшимся эмоциям. Атмосфера снаружи все еще была ненормированно враждебной, поэтому оставалось лишь одно.
      – Подвинься!
      Иван молча подчинился. И как всегда в самый неподходящий момент! Он ведь только начал разбираться…
      Отсутствующим взглядом рейнджер смотрел на приборную доску, запустив левую руку в мягкую шерсть Скаута.
      – Скаут, Скаут, Скаут!
      Так-то лучше.
      В глубине своей многострадальной души он знал, что "Сказку о лете" могла написать Она. От сказки ему хотелось плакать и радоваться одновременно. Плакать, потому странствие длиною в жизнь не дарит ничего кроме вечной дороги, где цель - лишь мимолетное наваждение, призывно манящее в путь. Радоваться прикосновению, пускай и мимолетному, к чему-то большому и прекрасному. Но больше все же плакать. А слезы неизбежно превращаются в безжалостные кристаллы.
      – Больше всего на свете я хотел бы увидеть тебя, окунуться в завораживающий омут твоих глаз, перехватить искрящуюся смехом улыбку, услышать мелодичный перезвон твоего голоса, коснуться… Но это невозможно! - рейнджер с силой ударил кулаком в ладонь. - Я никогда не прощу себе, что опоздал!
      На третий день, ближе к вечеру, рейнджер резко остановил вездеход.
      – Технический перерыв, - бросил он Ивану, который и не думал удивляться.
      Первым в бодрящий морозный воздух выскочил Скаут, его радостный лай ознаменовал конец вынужденного плена. Красноречивый жест рейнджера пригласил Ивана последовать его примеру.
      Пожав плечами, Иван выбрался наружу. Рейнджер вслед за ним.
      Если эта прогулка и была кому-то в радость, то только Скауту. Даже здесь давление было слишком низким, атмосфера слишком разреженной, чувствовался недостаток кислорода. Да и температура обещала мало приятного в самом ближайшем будущем.
      Скаут только начал резвиться, когда не принимающим возражений тоном рейнджер велел ему возвращаться в машину. Скаут нехотя подчинился, и рейнджер тут же закрыл вездеход.
      Шагах в десяти от вездехода рейнджер повернулся к Ивану.
      – Пора объясниться?
      Иван молчал.
      – Догадываюсь, что у тебя на уме, 'Иван фон Д'еллов.
      Иван безразлично пожал плечами. Этим именем его не называли довольно-таки давно. Что у него было на уме? честно говоря, Иван и сам не мог с уверенностью сказать. Старые рефлексы, которые искали выход и прощупывали почву на будущее.
      – Предлагаю все уладить сейчас.
      Рейнджер мог бы добавить: "Пока не наступила критическая фаза".
      Вместо этого он ударил Ивана ногой в челюсть. Удар несколько смазался, но поскольку Иван был выше рейнджера почти на целую голову, прыжок можно было считать удавшимся.
      Иван не почувствовал тонкой струйки крови, которая стекала у него по подбородку. Удар не произвел на него впечатления.
      Иван бросился вперед, предпочитая ближний бой, где он мог применить свой излюбленный прием удушения, который обычно заканчивался сломанной шеей.
      Рейнджер отпрыгнул как раз вовремя. Теперь он оказался справа и несколько сзади своего противника. Не дав Ивану опомниться, рейнджер развернулся и подсек его левую ногу.
      Лед больно впился в ладони, но Иван мгновенно вскочил и нанес сокрушительный удар правой.
      Рейнджер уклонился, но не достаточно быстро.
      Голова гудела. Рейнджер с трудом смог отбить следующую атаку и тут же сам ударил Ивана ногой в висок.
      Теперь соперники двигались значительно медленнее - сказывалась усталость, да и атмосфера вряд ли предназначалась для столь активных упражнений. Оба с жадностью глотали воздух, с удивлением обнаруживая, что дышать - тоже оказывается равнозначно подвигу, и не такому уж маленькому.
      С начала схватки прошло всего несколько минут, а Иван с трудом старался выпрямиться после серии нескольких пропущенных ударов в диафрагму, а рейнджер усиленно прикидывал, все ли позвонки на месте - он только что с трудом покинул чересчур дружественные и настолько же горячие объятия Ивана.
      Преимущество Ивана в росте и весе, а также его великолепная спортивная форма уравновешивались нечеловеческой ловкостью рейнджера, и еще тем, что у него был слишком богатый опыт выживания в смертельно непредсказуемых условиях.
      Заданный рейнджером темп схватки постепенно сходил на нет. Обмен ударами замедлился, но оба были все также полны решимости продолжать.
      Рейнджер первым понял: еще чуть-чуть, и победитель просто будет не в состоянии осознать, кто победил. Температура продолжала падать, в воздухе закружились маленькие фиолетовые льдинки.
      Пробормотав вполголоса что-то абсолютно невнятное, рейнджер заковылял к вездеходу, который уже исчез в пелене разгорающейся метели, краем глаза не выпуская Ивана из виду.
      Несколько мгновений Иван колебался, раздумывая, не попытаться ли воспользоваться невыгодной позицией противника, а затем тяжело ступая последовал за рейнджером.
      Не успев разгореться, мятеж был подавлен.
      Если раньше Иван и планировал предательский удар, то теперь и без того бессмысленная затея оказалась и вовсе ненужной. Рейнджер показал, он не боится Ивана, и не недооценивает его. Теперь Иван стал в какой-то мере уважать рейнджера.
      Скаут ждал их внутри, его умные глаза светились укоризной и непониманием. Вроде бы взрослые люди, а резвятся как щенки!
      Утром у Ивана было лишь одно желание - поглубже забиться под одеяло, отгородившись от вселенского безумия, и лежать, лежать, лежать…
      Но кто-то очень настойчивый решил не позволять насладиться заслуженным отдыхом после вчерашних разборок. Кто-то упорно возился с одеялом, решив обязательно лишить Ивана этой ставшей ненужной ему детали туалета. Что-то влажное и холодное коснулось его лица.
      С тяжелым вздохом Иван, наконец, открыл глаза.
      "Я жесткий и невкусный!"
      В ответ Скаут жалобно заскулил.
      К счастью для Ивана его терзал не голод. Скауту просто хотелось на заслуженную прогулку, насладиться долгожданной свободой, вырваться из уютного, но все же недостаточно просторного гролля.
      Рейнджер очень хорошо знал все уловки Скаута, а в игре "а ну-ка откопай!" он достиг прямо-таки небывалых вершин мастерства. Здесь Скауту рассчитывать было не на что.
      Другое дело Иван. Как и следовало ожидать, в данных обстоятельствах он не смог продемонстрировать необходимую стойкость, а может все-таки сказалось смутное подозрение - если Скауту откажут в прогулке, он вполне может согласиться на обед. А тогда пойди и докажи, что ты жесткий и невкусный!