— Ты не ответил на мой вопрос. — Тео приняла свой обычный облик. — Почему сейчас? О Боги, в любое другое время — да пожалуйста. Я бы сама ему рассказала, но…
      — Ты когда-нибудь слышала голос чистой Силы? — задумчиво пробормотал Ольсен.
      — Я…
      — А я слышал. Когда ты сказала, что не можешь найти ту семью, я задал Силе вопрос. А ответ услышал только сегодня. Так что мальчик должен был узнать — выбор времени и места неспроста. Именно сейчас… А что из этого выйдет — одна Сила ведает.
      — Что выйдет — она ведает, но объясняться-то с ним придется мне! Что я ему скажу?
      — Правду. Что сама не знала… Что его семья оказалась волею судьбы скрыта от твоей магии, и что все должно было случиться именно так.
      — Это слабое утешение.
      — Он должен его принять. Он — Белый маг. Возможно, самый сильный за последние несколько веков.
      Тео встала из-за стола, скрестила руки на груди. В глубине души она осознавала, что просто оттягивает неизбежный разговор с Гринером, но ничего не смогла с собой поделать — обозлилась на Ольсена, который всего лишь принес весть в этот дом.
      — Мне так и сказать ему — знаешь ли, Гринер, ты по праву рождения и есть король Вердленда, тыдолжен был бы сидеть на троне, а не Дориан, но тебе придется смириться с тем, как все обернулось — ради людей, которым ты посвятишь всю свою жизнь — а они даже не будут знать, что ты существуешь?
      — Умница, вот видишь, ты сама все знаешь. А мне пора.
      Ольсен с сочувствием посмотрел на свою ученицу, перед тем как войти в портал, появившийся в воздухе, и добавил:
      — Наши судьбы — вовсе не наша собственность…
      И растворился в синем мерцании.
      Тео постояла еще немного. Тихо сказала под нос:
      — Хочу напиться…
      И пошла к ученику.
      Тео приоткрыла дверь в комнату Гринера и заглянула внутрь. Юноша сидел на подоконнике, свесив ноги наружу, на улицу, и ковырял пальцем ставень. Магичка улыбнулась и бодро сказала:
      — Какой монстр, размером не больше пони, может выпить до трехсот галлонов воды за раз?
      — Мурхель полосатый, — не оборачиваясь, ответил Гринер.
      Тео кивнула и вошла в комнату. С интересом огляделась — она не была тут с тех пор, когда, приведя ученика в дом, распахнула перед ним дверь в захламленную, пыльную комнату и сказала: "Тут ты будешь жить". С того времени Гринер не только навел убрал пыль и грязь, но и успел создать свой неповторимый беспорядок — всюду на полу стояли стопки книг, на стене висели пучки трав. Тео подошла к ученику, присела рядом, благо подоконник это позволял.
      — Я правда не знала, что ты… это ты.
      — Я понимаю… — безучастно отозвался Гринер.
      — Ну, хочешь, не пойдем на эту чертову свадьбу? Тебе не придется встречаться с Дорианом, если тебя это волнует.
      — Да нет, все в порядке, — Гринер искоса глянул на наставницу. — Я пойду, ничего страшного.
      — Кхм, — сказала Тео, склонив голову набок, — позволю себе предположить, что ты сейчас чувствуешь. Тебе кажется, что вся твоя жизнь до этого… до сегодняшнего утра — ложь? Только потому, что ты узнал о себе что-то новое? Так, милый мой, люди постоянно узнают что-то о себе, и в этом нет ничего ужасного. Жизнь продолжается… Ты — тот же Гринер, что был вчера, только теперь ты знаешь, что ты… был рожден принцем.
      — Да, я понимаю.
      Тео запнулась, не находя, что еще можно сказать ученику, который со всем соглашается. Наконец она перевела взгляд с его лица на куртку.
      — Ты все пуговицы оторвал.
      — О… — Гринер поморщился. — Извините, вы старались… Я пришью.
      Магичка еще раз пытливо его осмотрела, но, не заметив ничего странного, помимо уже увиденного, только вздохнула и спрыгнула на пол.
      — Ладно, сбор внизу через час, берем с собой Дерека и в столицу. Хм… Гринер?
      — Да?
      — Мне жаль, что ты оказался Белым и нам придется расстаться на некоторое время — но я очень горда тобой. Ты молодец.
      Свадебное торжество, несмотря на то, что Сенешалю, дворецкому и прислуге дали на устроение праздника всего один день, обещало стать одним из самых пышных за несколько последних лет. Принцессе подготовили свадебное платье, убрали главную королевскую залу цветами и гобеленами, наготовили яств, достали вино и пиво из подвалов; Сенешаль даже успел написать куртуазное письмо отцу фейрлах — Рашиду Семьдесят Второму, о том, что его дочь пребывает в здравии, счастье, и скоро станет королевой Вердленда. Правда, письмо это, с припиской от самой Шезары, тут же отосланное с гонцом, будет вручено султану Араханда только через три недели после свадьбы — но хоть так. Шезара намекнула Сенешалю, что отец ее рассердится, да так, что повелит отрубить голову гонцу, и посоветовала послать какого-нибудь ненужного посыльного. Сенешаль от удивления поклонился три раза вместо положенных двух, и поскорее ушел, озадаченный, так что Шезара не успела добавить, что султан скоро отойдет, потому что человек он, в сущности, добрый. И войной на Вердленд не пойдет, потому что человек он, в сущности, умный.
      С Дорианом Шезара успела пообщаться всего два раза — пока он вез ее в столицу на своем белоснежном жеребце, и еще раз, перед самой церемонией, когда он, выгнав служанок прочь, вопреки всем традициям, остался наедине с невестой перед свадьбой. Они поговорили о политике — и Шезара заметила, что король мудр, проницателен и справедлив. Поговорили о пристрастиях — и Шезара выяснила, что им нравятся одни и те же сказания, песни и стихи. Словом, фейрлах начала влюбляться в Дориана, а что до самого короля, его эта напасть настигла еще когда он первый раз увидел ее, лежащую неподалеку от побежденного дракона. Дориан все обещал себе, что напишет Тео благодарственное письмо, и пошлет с зачарованной стрелой, доставляющей послания магичке, где бы та не была; но за хлопотами забыл, а потом свадьба оказалась настолько на носу, что проще было передать благодарность на словах — лично.
      Погода в день свадьбы стояла чудесная — если не считать оставшихся со вчерашнего дождя луж и грязи. Солнце ослепительно сверкало на небосклоне, небо голубело, трава зеленела…
      Тео, Дерек и Гринер прибыли на церемонию в гербовой карете баронессы Дурстхен, со стилизованными изображениями снежного барса на дверцах и крыше. Правил каретой неизвестный Гринеру человек с высокомерным взглядом, в ливрее — хотя юноша догадывался, что это всего только иллюзия. На эту мысль Гринера навело то, что когда соседняя карета проехав по луже, окатила белоснежные чулки возницы грязью, тот и бровью не повел. К тому же, когда они приехали на внутренний двор, где знать покидала экипажи, а кучера уводили их в сторону конюшен, чулки возницы снова были белыми.
      Дерек открыл дверцу, спустился и подал руку баронессе. Тео выпорхнула из кареты, улыбаясь направо и налево, и по рядам дам прошел завистливый вздох — платье Тео могло затмить даже королевский наряд. "Это мне награда за то, что я неделю лазила по всяким ужасным местам, по уши в пыли, паутине, грязи и всего такого", — сказала Тео, когда Дерек выразил сомнение в необходимости так выделяться из толпы. Гринер пытался представить, каково таскать на себе столько жемчуга и драгоценных камней, но не смог. А еще он решительно не понимал, зачем расшивать платье полностью, так, чтобы изначального, густо-зеленого цвета ткани не было видно. Тео только усмехнулась, когда он спросил.
      Троица магов (или два мага и один подмастерье, как угодно) величаво прошествовала в Главную залу, кивая знакомым. Оказалось, что Дерека тут многие знают — вернее, его личину, которую он надел специально для такого случая. Правда, она не слишком отличалась от настоящей (по крайней мере, дамы так же падали в обморок, завидев его), ну, может, бородка была чуть напомаженнее, изменился цвет глаз и волос. Из шепотков вокруг Гринер понял, что голубоглазый и русый красавец граф живет за границей, в Лионе, в Вердленд приезжает только на балы и торжества; умопомрачительно хорош собой, богат, но с причудами. Говоря слово «причуды», дамы краснели и прикрывались веерами. Кругом присутствовали только богатые или знатные люди, иногда — и те и другие одновременно. Роскошь подавляла Гринера… Да и разодетые Дерек с Тео нервировали его своим присутствием. Рядом с такими экзотическими и титулованными личностями (пусть и выдуманными), Гринер чувствовал себя неловко… до тех пор, пока Тео украдкой не ущипнула его за бок. Тут он немного пришел в себя и даже смог улыбнуться.
      — Дружок, принеси мне воды с медом и лимоном, — проворковала Тео, потрепав Гринера за щеку. На всякий случай, если спросят, он должен был представляться племянником баронессы Дурстхен. Юноша послушно стал продвигаться сквозь толпу, направляясь к столу с закусками и напитками.
      — Я нигде не вижу нашего рыжего друга, — прошептала Тео Дереку на ухо.
      — Может, ногу сломал. — Без тени усмешки предположил маг.
      — Сомневаюсь. А Талли тут. Помаши ему ручкой… И Клопстофера я заприметила сразу.
      — Подойдешь к нему?
      — Пожалуй.
      Тео направилась к небольшой группке Жрецов Древа. По пути ее остановила графиня Мейрхолд, зябко кутавшаяся в шаль и шмыгающая носом.
      — Баронесса… какой сюрприз. Я слышала, вы затворнически сидите в своем замке в горах…
      — Как вы наверное знаете, милочка, — парировала Тео, — король недавно чуть не сделал мне предложение. Вот, явилась помешать счастливому браку…
      И, оставив остолбеневшую графиню размышлять над смыслом сказанного, Тео пошла дальше.
      Подойдя к жрецам, она присела в реверансе.
      — Брат Клопстофер?
      — Милая баронесса…
      Жрец взял ее под ручку и отвел в сторону.
      — Я так понимаю, дракон — твоя затея? — пробурчал он в усы.
      — Моя, моя, чья же еще. Но — ничего же страшного не случилось? Никто не пострадал… Даже наоборот, приобрел. — И Тео кивнула в сторону дверей, из которых с минуты на минуту должны были появиться жених с невестой.
      — В этот раз — да… Но прошу, когда в следующий раз решишь устроить что-то подобное, предупреждай меня, хорошо?
      — Вы же прекрасно понимаете, что обещать я ничего не могу. Но… сделаю, что в моих силах. Одна просьба… Вернее, вопрос.
      — М-м-м?
      — Тогда, в Будере… вы сказали, что видели Брата Кано…
      Услышав это имя, жрец посуровел, губы его искривились. Было ясно, что, несмотря на проповедуемое жрецами Древа всетерпение и всепрощение, Клопстофер готов собственными руками засунуть шпиона конкурирующего Храма в помойную яму.
      — Видел, но мельком — лишь некую фигуру, убегающую прочь. А что? Вы его встречали?
      — Нет, нет… Просто мне кое-кто сказал кое-что, прозвучало это имя, но, думаю, это только слухи… он фигура известная, им вполне могли попытаться припугнуть. Ну… всего наилучшего.
      И Тео двинулась обратно, лавируя между людьми. Судя по реакции Клопстофера, истинной личности Кано он не знал, иначе не умеющий врать жрец выдал бы себя. Добравшись до Дерека, любезничающего с какой-то девушкой в розовом платье, Тео скорчила неприязненное лицо. Девушка тут же испарилась.
      — Ты мне всех рыб распугаешь, — укорил подругу Дерек, но на губах у него играла улыбка.
      — Остынь, рыболов. Сейчас главное — не допустить, чтобы бароны устроили какую-нибудь каверзу, чтобы расстроить свадьбу.
      — А-а-а, я-то думал, ты сюда выбралась, чтоб платье продемонстрировать…
      — Где Гринер?
      Гринер, стоящий за спиной у Тео с бокалом в руках, мрачно отозвался:
      — Тут я.
      Тео отобрала у него освежающий напиток, сделала пару глотков. Покосилась на Дерека, мысленно спрашивая, бдит ли он. Получив в ответ уверенное: «Бдю», принялась осматривать залу, задействовав магическое зрение. Яда — в бокалах или на оружии, — не было, аур подозрительности, ненависти (исключая те, которые принадлежали дамам, сверлящим глазами саму Тео) не наблюдалось — и славно. Такой осмотр, конечно, не мог дать стопроцентной гарантии, но хоть что-то…
      — Его Величество Король Вердленда Дориан Пятый и наследная фейрлах Араханда Шезара! — объявил церемониймейстер у входа.
      Все присутствовавшие склонились в поклоне. Тео исподтишка посмотрела на входящую пару — оба были ослепительны… а рядом не наблюдалось убийц либо провокаторов. Она облегченно вздохнула.
      Дориан и Шезара величаво, медленно двинулись по проходу, образованному придворными к двум тронам, стоящим в торце зала. Там их ждал Старший Жрец Древа, Улленпиг, чтобы сочетать браком и сразу после этого короновать Шезару. Когда молодая пара проходили мимо, Тео ощутила легкий толчок в плечо: мимо нее кто-то протискивался к королю и фейрлах. "А вот и неприятности", — подумала Тео, ставя подножку неизвестному злодею. Она поймала его, не дав упасть на пол, и, только глянув в лицо, поняла, что это — Гринер.
      — Ты с ума сошел? — на пределе слышимости зашипела она, подтягивая его к себе. Поскольку он сопротивлялся, трудно было выставить все так, будто он просто споткнулся. В глазах у него стояла такая мука, что Тео мгновенно поняла то, что должна была заметить еще два дня назад.
      Гринер был по уши влюблен в Шезару.
      Тео схватила Гринера за плечо и дернула к себе, да так, что он чуть не упал. Сладко улыбаясь окружающим, она отступила подальше от переднего края толпы. Придворные уже начали возмущено шикать на них.
      Магичка обхватила Гринера поперек груди, прижала к себе и шепнула на ухо (для этого ей пришлось встать на цыпочки):
      — Ты ничего не приобретешь, но разрушишь очень многое. И в первую очередь — ее счастье. Посмотри на нее — она влюблена в Дориана!
      "Это было жестоко", — подумала Тео, — "но это его остановит".
      И оказалась права. Гринер обмяк у нее в руках. Встревоженный Дерек, которого оттерла толпа, протиснулся поближе и ухватил Гринера за рукав, хотя в этом уже не было нужды.
      Тео очень хотелось уйти на задний двор и там устроить Гринеру головокружительную головомойку; но если они сейчас покинут залу, это будет выглядеть странно… поэтому она осталась.
      — Объявляю вас мужем и женой! — провозгласил Улленпиг, и все захлопали в ладоши. Гринер дернулся было, но Тео его удержала.
      Оставшуюся часть церемонии — когда Жрец Древа возлагал корону Шезаре на голову, знать приносила присягу королеве и желала счастья молодым супругам, — Тео простояла, судорожно сжимая руку Гринера в своей. Когда Дерек, сказав положенное, встал с колена и возвратился к магичке, она глазами показала ему на ученика — «Держи». И сама пошла к трону — все-таки она была баронессой, и ей тоже необходимо было присягнуть.
      Тео присела в реверансе перед королевской четой, подняла глаза на Дориана. Он буквально лучился счастьем, и впервые за последние несколько дней на душе у Тео потеплело. Хоть один человек испытывает радость… Хотя нет, похоже, что два. Шезара тоже улыбалась. Королева посмотрела на баронессу странным взглядом, будто пыталась вспомнить, где могла ее видеть, но потом сморгнула и, протянув руки, обняла Тео за плечи и два раза поцеловала ее в щеки.
      — Мы принимаем вашу преданность, баронесса, — сказала Шезара, так легко, словно ее с детства учили быть королевой северного государства. Тео знала, что это совсем не так — Шезару готовили стать фейрлах Араханда, и поразилась, как быстро девушка вошла в роль. Если бы не ее смуглая кожа, черты лица и черные волосы, она смотрелась бы как настоящая северная королева…
      "Я только надеюсь, что она не станет казнить всех направо и налево, как принято у них на Юге", — подумала Тео, выпрямляясь. Пятясь, она отошла от трона, и поспешила проверить, как там ее ученик.
      Гринер стоял рядом с Дереком, не пытаясь вырываться, и смотрел в одну точку где-то у себя под ногами.
      — Быстро уходим, Гринни, — прошептала Тео. — Дерек, останься, присмотри тут за всем… хотя я думаю, самое важное уже произошло, вряд ли кто-то станет… Но все же.
      И, прихватив ученика, магичка покинула зал, где уже начинали ставить столы для пиршества.
      Волоча Гринера за собой, Тео, как казалось Гринеру, скрежетала зубами, не в силах найти достаточно уничижительных слов. Завернув за угол дворца, она махнула рукой наемной карете. Кучер выплюнул стебелек травы, который меланхолично жевал и показал руками, что уже нанят. Тео достала из кошеля на поясе золотой, пустила им солнечный зайчик в глаза вознице и показала пять пальцев. Против такого предложения он устоять не смог.
      Забравшись в карету, Тео задернула занавески. Карета тронулась, покачиваясь и скрипя, а она все еще сидела, пристально разглядывая Гринера. Наконец, магичка нарушила молчание:
      — Я могла бы заметить это раньше.
      Гринер отвернулся к окну, хотя смотреть там было абсолютно не на что — разве что на вышивку занавесок.
      — Но и ты мог бы мне сказать раньше. Я думала, у тебя нет от меня секретов, как и у меня от тебя.
      — Ха… — сказал Гринер.
      — Назови хоть один, — предложила Тео.
      Гринер задумался. Он не мог принять вызов своей наставницы — хотя бы потому, что не знал ни одного секрета, которого она скрывает от него. Вернее, он был уверен, что секретов-то у нее много, но ни об одном он не знал. Потому-то они и были секретами.
      — Ты… — начала Тео, потом передумала и сказала по-другому, — Я…
      Она снова запнулась. Впервые она не совсем понимала, что хочет сказать — да и надо ли вообще об этом говорить.
      — Я знаю, каково тебе…
      — Да? — голос Гринера буквально сочился желчью.
      — Я тоже была влюблена. И любила.
      — Ха… Сколько раз? Двести?
      Этот намек был несколько до оскорбительного прозрачным, но Тео сделала вид, что не поняла.
      — За те девяносто два года, что я прожила на этой земле, я любила всего трижды. По-настоящему. Двое из них… уже умерли.
      Гринер поднял голову, оторвался от созерцания носков своих сапог и настороженно посмотрел на магичку.
      — Первая моя любовь… ее убили солдаты, у меня на глазах. Другая умерла от старости.
      — Мне… мне жаль. — Тихо сказал Гринер.
      — Благодарю, но дело не в жалости, — Тео сузила глаза и Гринер, думавший, что наставница ударилась в ностальгические воспоминания и размякла, понял, что катастрофически ошибся. — Дело в том, какие поступки ты совершаешь. И какую ответственность за них несешь. Ты даже слова не знаешь такого — «ответственность». Бросаешься с головой в любую авантюру… Сказать, что произошло бы, не найди мы с Дереком вас там, у камней? Что было бы, если бы череп добился того, чего хотел?
      — Я… — втянул плечи в голову Гринер.
      — При самом лучшем — обрати внимание, "самом лучшем"! — раскладе Вердленда бы не стало. Горы, леса, поля, реки, озера, люди, животные — все исчезло бы, в один миг, в испепеляющем огне. Если бы дела были чуть более плохи — в этом ужасающем пожаре открылся бы Прокол. Все маги, все ученики — явились бы и погибли, закрывая его. Но спасли бы остальной мир. В самом худшем варианте — не спасли бы. Погибли бы, но не спасли…
      Гринер боялся представить то, о чем говорила Тео. Его слегка тошнило. Он умоляюще посмотрел на нее, но она не замолчала. Он подумал было, что она говорит все эти ужасные вещи для того, чтобы напугать его, или пристыдить — но, взглянув ей в глаза, увидел, что она абсолютно спокойна. Просто перечисляет варианты…
      — Вопрос в том, будешь ли ты ставить все существующее, весь мир — на одну чашу весов, против своих чувств, какими бы сильными они не были бы?
      Гринер хотел было ответить «нет», но что-то внутри резко воспротивилось такому ответу…
      — Не знаю, — сказал он.
      — Тебе необходимо узнать. До того, как ты пойдешь к Белым. Они миндальничать не станут.
      И Тео взмахом руки дала понять, что разговор окончен. До самого конца поездки — до тех пор, пока возница не объявил: "Улица Широкая, миледи!", — она не проронила ни слова.
      Минут через десять после того, как Тео ушла, волоча за собой Гринера, Дерек получил высочайший намек на высочайшую аудиенцию… который, то есть намек, необходимо было держать в высочайшем, надо полагать, секрете. Проходя по залу рука об руку с новоиспеченной женой, Дориан в упор посмотрел на Дерека и повел глазами в сторону. Дерек едва заметно кивнул.
      От Тео маг знал, где находится потайная дверь, ведущая в коридор, который привел бы его к кабинету короля. Теоретически знал. Поэтому на встречу с Дорианом пришел только после получасового блуждания в секретных ходах дворца.
      — Прошу прощения за опоздание, Ваше Величество… — кашляя, поприветствовал он короля, выдираясь из гобелена, прикрывающего потайной ход.
      — Здравствуй, Дерек. А Тео — она… задерживается?
      — Скорее, вообще не придет, — признался Дерек. — У нее возникли непредвиденные сложности.
      Король сидел за своим столом, едва видный из-за горы бумаг. Судя по его лицу — это не он только что женился на самой прекрасной девушке на свете.
      — Был бы я эгоистом, — вздохнул Дориан, — я бы порадовался, что не у одного меня проблемы.
      — А что случилось?
      — Война.
      — С Арахандом? Да они даже еще не знают! — удивился Дерек, отцепив наконец сапог от бахромы гобелена.
      — С Лионом.
      Маг плюхнулся в кресло перед королевским столом, сдержал ругательство (все-таки он находился в обществе коронованной особы) и спросил деловито:
      — Когда вы узнали?
      — Только что.
      Дереку очень хотелось бы, чтобы король сейчас вскочил, прошелся колесом по кабинету, захохотал и закричал: "Шутка!". Но этого не произошло.
      — Барон Ольдверг подошел ко мне сразу после церемонии, — стал рассказывать Дориан, мрачно хмурясь. — И передал послание от Шарона. Никаких объяснений, просто объявление войны.
      — И что вы намерены делать?
      — Готовиться к ней, естественно. Попутно пытаться разобраться, откуда ветер дует… и можно ли его повернуть в другую сторону. Но это дело долгое, поэтому я очень рад, что ты здесь… расскажи мне, если знаешь — какая птица клюнула Шарона Второго?
      Дерек задумался, хотя мог бы и не стараться — ничего он про войну не знал, даже не предполагал.
      — Я был там неделю назад. Все было тихо. Никаких слухов, закулисных шепотков, если вы об этом. Официально — тем более ни слова.
      — Час от часу не легче, — посетовал Дориан и замолчал. Потом хлопнул ладонью по столу, отчего часть бумаг слетела на пол. — Так, расскажи Тео, что случилось, пускай проверит… Думается, не обошлось без предательства здесь, у нас. Только каким образом оно сыграло…
      — А барон Ольдверг? Он…?
      — Был послом Вердленда в Лионе, вернулся на свадьбу, передал послание. Тут все чисто — на первый взгляд. И на второй — он один из тех немногих баронов, что меня в Совете если не поддерживают, то не пытаются хотя бы прижать к ногтю. В том деле с шахтами — помнишь? — он укорял Мервульфа за то, что тот зажал крепость. Не верю, что он мог настолько заранее рассчитывать на мое благоволение, с тем, чтобы сейчас казаться чистеньким. Словом, он просто гонец.
      — А кто приходит в голову в первую очередь?
      — Ну… — король задумался. — Сначала, просто потому что он мне проходу не дает ни с одним из моих начинаний — Боклер. Но он терпеть не может Шарона. Они троюродные… или четвероюродные, я запамятовал, братья. Уж не знаю, может, в нем перевесила ненависть к тому, которого он видит почти каждый день, то есть — ко мне. Верендарт, опять же. Этот просто заноза. Келмворт… Падуа…
      — Понятно, — перебил короля Дерек. — Проще сказать, кто НЕ подходит на роль злоумышленника. Из меня плохой советчик в таких делах, тут действительно нужна Тео. У нее мышление… такое… как его?
      — Многоступенчатое? Пространственное?
      — Вот-вот. Я скажу ей.
      Маг поднялся, поклонился.
      — Дерек… а тот юноша, который бросился к нам, он… это же ученик Тео, да? Гринер, кажется.
      — Да, Гринер.
      Лицо Дерека можно было бы демонстрировать как образец скульпторского искусства — ни одна мышца на лице не шевельнулась.
      — Он…э-э-э… с ним все нормально? Мне показалось, ему стало плохо.
      — Сейчас ему уже лучше. Приятной брачной ночи, Ваше Величество.
      Дерек покинул короля в состоянии духа, более близком к ошарашенному, чем в действительности озабоченному. Послание Шарона было таким абсурдным… оно не лезло ни в какие рамки, наверняка тут какая-то ошибка. Хотя какая ошибка — война дело серьезное. Шутят обычно, подсовывая ужей в постель или навоз в сапоги. Объявление войны, хоть и пахло подозрительно, все же ничем из вышеперечисленного не являлось.
      Когда Дерек появился на кухне дома Тео, то застал подругу сидящей за столом с задумчивым видом. И решил обрадовать ее, не откладывая на потом.
      — Будет война.
      Маг сел напротив, зажмурился, — камешки на платье Тео неприятно бликовали в глаза, — пересел и стал ждать реакции. Тео пожевала губу.
      — С кем?
      — С Лионом.
      — Какого черта?
      Дерек подробно пересказал свой разговор с королем. Под конец он заметил, что Гринера поблизости не наблюдается.
      — А где твой ученик?
      — Дуется наверху. Я устроила ему разговор по душам, в стиле Белых.
      — О-о-о-о, — содрогнулся Дерек.
      — Да не пугайся, я в четверть их настоящего разговора. И все равно он дуется. Война, значит… Как меня достало это платье.
      Тео расшнуровала корсет и стянула платье, оставшись в шелковой нижней рубахе и панталонах. Платье она кинула на стул, так, словно это была тряпка.
      — Что намерен делать Дориан?
      — Думаю, сейчас он созывает Совет Баронов, поскольку именно это предполагается в подобных ситуациях.
      — Мне надо с ним поговорить… Говоришь, он был в кабинете?
      — Это было час назад… — пробормотал Дерек, наблюдая за тем, как Тео, подскочив, выбегает из кухни. Но останавливать ее не стал. Знал, что ей сейчас необходимо хоть что-то делать — иначе пойдет вразнос. Несмотря на свои выдающиеся способности, его подруга, соратница и, пожалуй, самая близкая женщина была склонна взваливать на себя столько, что иногда ему казалось, что она сломается, как тростинка. Но пока обходилось. Бывало, она гнулась под гнетом обстоятельств — но не ломалась.
      Тео ворвалась в кухню, зажав под мышкой круглый предмет, обернутый в бархат. Аккуратно положила его на стол, развернула…
      — Ух ты, — присвистнул Дерек, — я и не знал, что у Дориана есть кристалл. И тем более, что он умеет им пользоваться.
      — Я научила, на всякий случай. Такой, как сейчас. Сказала, что если он вдруг почувствует, что его тянет к шару, пускай подойдет, сядет рядом и расслабится. В подробности я его, естественно, не посвящала.
      Магичка пристально посмотрела в кристалл. Дерек следил за кристаллом и за ней. Похоже, ничего не происходило… Через десять минут она сдалась.
      — Он или не слышит, или слышит — но не может подойти. Ладно, попробую через полчаса…
      И она принялась ходить по кухне взад-вперед, как зверь в клетке. Длинные концы пледа, в который она завернулась, пока ходила за шаром, волочились по полу. Дерек хотел бы ее успокоить, но знал, что говорить сейчас что-либо бесполезно.
      — Я пойду проведаю Гринера, — предложил он. Тео только рукой махнула, мол, иди.
      Дерек вежливо постучался в дверь.
      — Гринер… ты не спишь?
      Молчание было ему ответом. Дерек еще раз постучался, поразмыслил, стоит ли в такой ситуации вышибать дверь, но отказался от порчи имущества. Наверняка ученик просто спит. Или действительно дуется, как предположила Тео. В любом случае, к завтрашнему успокоится. Дерек поплелся обратно на кухню, твердо решив достать вина и напиться, убрав магическую защиту, то есть — действительно напиться, опьянеть, пусть даже завтра будет болеть голова. Это казалось меньшим из завтрашних зол, судя по всему… А вот Тео, подумалось ему, даже если не пьянеет, все равно мучается похмельем, бедняга… С этой сочувственной мыслью он зашел в кухню.
      Тео сидела, уставившись на хрустальный шар, и шевелила губами. Дерек подошел на цыпочках, шепотом спросил:
      — Он ответил?
      — Нет. Это я ругаюсь. — мрачно ответила Тео.
      — Ясно… вино будешь?
      — Нет.
      Дерек как раз приканчивал вторую бутылку, глупо улыбаясь, когда Тео подскочила и завопила:
      — Дори!
      Она приникла к кристаллу, обхватив его руками.
      — Дори, Совет был?
      Дерек, хоть и был порядком пьян, не смог удержаться — «заглянул» в кристалл, но самым краешком сознания, чтобы Тео не заметила. Присутствие хмельного ума могло помешать основному общению… Но, поскольку Дерек сам ничего говорить не собирался, только слушать, он смог незаметно присоединиться к разговору.
      — …только что закончился, — говорил Дориан. — Неполный Совет, предварительный, основной завтра. Я места себе не находил, так меня сюда тянуло, что за магия?
      — Неважно, — отрезала Тео. — Что было на Совете?
      — Барон Боклер вручил мне петицию. Подписанную почти всеми членами Совета — а именно, исключая тебя и старика Уилсонсона, который и на свадьбу-то не смог приехать из-за дряхлости. Все как один требуют войны… — даже сквозь винные пары Дерек чувствовал, как угнетен и разозлен король. — Даже мои графы! Даже Тьери, самый верный соратник!
      — Погоди, он выступил с речью за войну?
      — Речью?! Его подпись на последней странице этого документа!
      — Подпись? — Тео ошеломленно потрясла головой. — То есть ты хочешь сказать, что они не просто требовали войны все как один, но что они все подписали петицию?
      — Я именно это и сказал!
      — Так, спокойно…
      Тео сжала голову руками.
      — Дори, ты можешь оттянуть решение вопроса?
      — Я попробовал — они уперлись, и, кажется, готовы объявить меня трусом и предателем интересов государства. А чем это пахнет, ты знаешь — отречением. Посмертно, если понадобится. Так что мне делать?
      — Что ты им сказал?
      — А что я мог им сказать? Что я отвечаю на вызов Шарона, и объявляю войну в ответ! Только пока я ничего не подписывал. О Боги, Тео… Я думал, что это счастливейший день в моей жизни…
      — Ты не видишь сейчас иного выхода?
      — Да… — в мыслях Дориана злость уступила место усталости.
      — Тогда подпиши.
      — Что?
      — А толку лезть в петлю? Ты подпишешь, и я даже посоветовала бы тебе сделать это первым делом, буквально сразу же, как начнется полный Совет. Сделай это небрежно, так, словно этот вопрос мало тебя волнует, так, мелкая процедура.