Ришар-Бессьер Ф.
      Сады Апокалипсиса
      Перевод А. Шаталова
      Глава 1
      За окном потянулось "нечто", скользкое и мягкое. Оно приклеилось к защитной решетке и застыло там, как некое видение, порожденное больным воображением.
      Безумные.
      Карэи констатировала это с отвращением и смотрела на "нечто", пока сине-зеленая масса не отлепилась наконец от защитного покрытия, чтобы перелететь в другое место с некоторой грацией, которая отличала эти странные и таинственные существа.
      Ошеломляющие.
      "Нечто" плыло над совершенно пустынной улицей. Оно было несколько меньше, чем в прошлый раз, но с приближением весны всегда вырастало, становилось еще более многоцветным, переливающимся... более подвижным, наконец, хотя по плотности оставалось таким же. Оно выглядело как огромный прозрачный аэростат без рта, глаз, носа и ушей. Ничего, кроме тоненькой, постоянно вибрирующей пленки, бесконечно меняющей свою форму.
      Отвратительные.
      Насколько Карэн помнила себя, она всегда их видела.
      Они были частью ее маленького мирка, в котором она существовала с самого рождения и проводила в сутки двадцать четыре часа. Ей припомнились другие утра перед окном, когда она рассматривала эти "нечто", пересчитывала их и наблюдала за их фантастическими метаморфозами, застывая в изумлении перед яркими, почти нереальными бликами, которые отбрасывали их тончайшие мембраны.
      Ужасные.
      Дети никак не могли понять, что же ужасного в этих красивых "нечто", которые величественно плавали над залитыми солнцем улицами, расцвечивая их, как сверкающие капли росы на рассвете.
      Правда, теперь для Карэн завеса тайны несколько приподнялась и она уже кое о чем узнала. Но эта единственная, видимая из ее окна улица продолжала сохранять для нее какую-то необъяснимую притягательность. Эта широкая, запыленная, каменистая поверхность. Пустынная граница, разделяющая два далеких друг от друга мира. Ее и другой, находящийся где-то далеко. Там каждый вечер, наверное, зажигаются огни в домах, там живут другие люди и, может быть, есть другая Карэн!
      Она разглядывала красноватые тучи над горизонтом.
      Они как языки пламени поднимались над фасадами зданий, построенных в величественном стиле, существовавшем до третьей мировой войны.
      Устрашающие.
      Карэн казалось, что что-то неуловимое двигалось, едва угадываясь между фасадами. Там появлялись какие-то сероватые образования, расщеплялись и исчезали размытыми тенями.
      Там кто-то жил!
      Но вот эти проклятые "нечто"!
      Эти неощутимые и неуловимые, легкие, многоцветные и вибрирующие, которые плавают в воздухе и целиком высасывают живые организмы за несколько секунд... Кто же они?!
      Омерзительные... Пагубные... Демонические...
      Ко всему прочему, они были могущественными хозяевами этого мира, который уже почти целый век агонизировал.
      Да, уже почти целый век! Эти "нечто" неожиданно появились однажды утром. Но мир, конечно, не сразу понял, что с ним случилось.
      Впрочем, Карэн этого не знала. Ведь это было так давно!
      Карэн обернулась на скрежет заслонки по плитам прохода. В глубине образовалось отверстие, как это бывает в клетках, когда в одну из другой перегоняют животное, и обозначился силуэт, в котором она сразу узнала Пата.
      Он стоял перед ней полуголый, машинально отряхивая пыль с потертых штанов.
      - Привет, Карэн!
      - Привет, Пат!
      Он отдышался, долго смотрел на нее, а потом описал пальцем в воздухе кружок у ее груди.
      - Твой отец, Карэн, умер, - просто сказал он.
      Она так же просто ответила: "А!" - потом повторила жест Пата и отвернулась к окну.
      Таково было Правило, Обычай и Порядок. Старшие умирали, работая, чтобы прорыть новые проходы, новые туннели, новые коридоры. Родители Карэн в свое время не избежали этого Порядка, как и родители Пата. Разве не было у них для воспитания детей кибернетических нянек, бдительных стражниц, созданных людьми, виртуозных машин-кормилиц и заботливых дежурных?
      Старшие жили в другом секторе, далеко... там, откуда поступало жизнеобеспечение и где они сражались за выживание народа, не желающего погибать так просто.
      Это и называлось Порядок.
      Пат опять сказал:
      - Завтра ночью наш сектор соединится с другим. Будет праздник, Карэн.
      Она улыбнулась, и глаза ее радостно заблестели. Радовалась она тому, что Пат был большой и красивый, и еще тому, что когда-нибудь они станут супругами.
      Затем она нахмурилась, потому что вспомнила о Пегги, которая была старше ее и которая уже доставляла Пату определенные удовольствия, но она об этом только догадывалась, а самой ей подобные удовольствия были еще недоступны.
      Мира и Пегги тоже будут на празднике. Пат будет плясать перед ними, весь отдаваясь танцу, хохоча и распевая во все горло. Мира и Пегги подбегут к нему и тоже начнут плясать, подстраиваясь под его движения. Голые, совсем голые... До тех пор, пока...
      Так происходило каждый раз во время праздничных вечеров в самых отдаленных проходах.
      Карэн повернула голову и посмотрела в окно.
      Там медленно передвигались небольшие серо-зеленые скопища "нечто". Одни раздувались, другие становились совсем плоскими.
      - Пат, - вдруг спросила она, - а как все было раньше?
      - О чем ты?
      - Ну, раньше ведь люди жили на открытом воздухе?
      - Так говорят.
      - Какое же это, должно быть, было странное ощущение! А что они еще делали?
      - Откуда же я знаю...
      - Отец рассказывал, что летом люди бродили по полям, собирали букеты... букеты цветов... Да, именно цветов, он так называл это.
      - Цветы?
      - Да, Пат, это были такие растения с разноцветными листочками и душистым запахом. Он говорил, что их дарила природа после суровых зим и что цветы являлись символом молодости, силы и любви... Здорово, а?
      Она простодушно рассмеялась, обрадованная тем интересом, который сумела заронить в душу Пата. И Пат в свою очередь смеялся, как смеялся каждый раз, услышав эти легенды уходящих поколений.
      Карэн перестала улыбаться, и Пат вдруг занервничал, когда она показала ему на многоцветные пятна, танцующие между фасадами домов. Теперь каждый знал об этих зеленых, красных, желтых и голубых "нечто", меняющих свои очертания.
      - А ты полагаешь, что мы когда-нибудь сможем избавиться от этих "нечто"? И вернемся к той жизни, которая была раньше?
      - Видишь ли, Карэн, мир, о котором ты говоришь, нам больше не принадлежит. Может, мы туда и вернемся, хотя сам я в это не верю. Впрочем, что мешает нам верить в сказочки прошлых поколений, да еще к тому же по визиофонам время от времени продолжают распространять всякого рода посулы и обещания. Одни посулы и обещания, хотя, кажется, Старшие еще верят в это. Но я полагаю, что эта вера просто помогает им поддерживать общее наше жалкое существование.
      Карэн смотрела на него округлившимися глазами.
      - Пат, смотри-ка, ты уже говоришь совершенно как взрослый, как Старший.
      - Да я ведь уже и так почти мужчина, Карэн. Просто разницу диктуют Старшие. Это решают они.
      В его словах звучали уверенность и отвращение к несправедливому порядку вещей.
      Едва выбравшись из розового детского тумана, Пат, как и другие рано созревшие юноши, понял, что не имеет прав Старшего, поскольку находится в искусственных границах, между детством и зрелостью.
      Он сделал несколько шагов и остановился перед стареньким запыленным визиофоном на стене.
      - В тот день, когда этот аппарат перестанет работать, наступит конец. Передачи и так становятся все более расплывчатыми и невнятными. А однажды мы услышим последнюю. Экран загорится, появится маленький лысый человечек и со все той же доверительной улыбочкой заговорит. А начнет он так: "Победа близка, очень близка,. Наши ученые на правильном пути... Ничто не может противостоять человеческому разуму... Ничто не может помешать нашей победе... Верьте... Верьте..."
      Он небрежно взял лежащий на полочке кусок биовитаминной таблетки и стал его грызть, повернувшись к Карэн.
      - Вот это-то и будет конец, - проговорил он. - Будут истрачены последние запасы энергии, и ничто не сможет функционировать. А дальше сумерки, ночь, тишина и смерть.
      - Пат, дай-ка и мне таблетку.
      Он порылся в ящике-распределителе, достал еще одну и протянул ей.
      - Если я умру с тобой вместе, - проговорила она, - то мне все равно, поскольку мы вместе окажемся в Единении.
      Она прижалась к нему, чувствуя, какой он большой и теплый. А снаружи за окнами продолжали мягко скользить бесчисленные кошмарные создания.
      Мерзость!
      Глава 2
      Праздник был в полном разгаре. Он проходил в круглом большом зале, где царила удушливая жара, а по потолку метались легкие тени.
      Это был Великий праздник соединения секторов, и молодежь отмечала его отдельно, укрывшись в одном из своих святилищ, куда Старшие не допускались. Сегодня здесь танцевали, пили и кричали, поскольку люди встретились, пройдя сквозь слои земли.
      Лицо... еще лицо... затем еще... Праздник шел как у младших, так и у Старших. Мгновение было слишком торжественным и волнующим. Так происходило в течение многих лет. Люди страдали от одиночества, они искали других спасшихся, чтобы объединиться, обсудить создавшееся положение, даже обменяться мнениями о редких передачах по визиофонам.
      Потом происходили новые соединения, чуть раздвигающие стены столетней тюрьмы, которая рано или поздно станет все же братской могилой для умирающей расы. Но это так, досужие мысли. Человек не хотел умирать в одиночестве, как будто закон увеличения количества мог помочь спокойно примириться со своей судьбой.
      А молодежь, та прямо как с цепи сорвалась, она сейчас ни о чем не думает и живет только настоящим моментом.
      Когда Карэн вошла в зал, там царил невнятный шум.
      Кто-то беседовал парами и группами, кто-то пел старинные непристойные, но навязчивые песни. В глубине зала танцевали пары, и блики плясали на сотнях банок "Каола", из которых пили присутствующие. Пили и хохотали, как будто алкоголь и смех были лекарством от смерти.
      Заметив Пата, Карэн попыталась добраться до него. Она протискивалась между разгоряченными телами, обходила парочки, которые молча барахтались по углам, обогнула подиум *, стоя на котором, кто-то пытался перекричать шум. Это был Док, интеллектуальный шеф, мозг группы, присяжный оратор всей их шайки.
      Он декламировал Ронсара**, произнося слова сказочного прошлого, которые, должно быть, почерпнул, листая старинные книги, еще не сгинувшие в потоке времени, но слова его тонули в общем шуме. Карэн наконец добралась до Пата. Задыхаясь от ревности и стараясь не обращать внимания на отдыхающих после танцев Миру и Пегги, она смотрела только на него, стоящего посреди группы и резко жестикулирующего. Потом она перевела взгляд на юношу, к тунике которого была прикреплена металлическая пластинка со знаком группы крови. С буквой "Б". И она сразу догадалась, что готовится.
      Это был спор, разрешить который должна была только смерть, но это никого не смущало.
      Это не смущало даже того, у кого на груди был "оскорбительный" знак. Согласно легендам, те несчастные, вернее, их предки, которые имели кровь группы "Б", были ответственны за нынешние кошмары человечества.
      Память об этом относилась ко временам третьей мировой войны, той самой, которая опустошила три четверти земного шара. В те далекие времена полагали, что темперамент зависит от группы крови. Считалось, что из-за этого и была развязана война и посеяна смерть на планете, а теперь это привело к недоверию людям, у которых была
      * В древнеримском цирке возвышение для императора и других высокопоставленных лиц. - Здесь и далее примеч. перев. ** Пьер Ронсар (1524-1585) - французский поэт, выражавший в ряде произведений гуманистические идеалы Возрождения.
      группа крови "Б", одна из четырех, текших в жилах человечества.
      Парень, стоявший посреди арены, был носителем именно этой крови, проклятой крови, и вынужден был соблюдать установившиеся традиции. Он был выбран для схватки. Представители групп крови "А", "О", "АБ" и "Б" заняли отведенные им места.
      В зале уже витал дух агрессии и жестокости. Стал слышен голос Дока, вещавшего с подиума:
      - Это Порядок! - кричал он. - Таков Порядок. Закон Единения. Наш Закон! Материя сохраняется, а форма пропадает!
      Подобного рода зрелища никогда не нравились Карэн, и она на мгновение сжала руку Пата.
      Пат обернулся и одарил ее бледной улыбкой.
      - Я нечего не могу поделать, - проговорил он. - Я должен следовать Порядку. Оскорбление кровью смывается только кровью.
      Она и сама все это знала и понимала, что не сможет ничего изменить. Но Пат уже вышел на арену, и она вдруг почувствовала, что он выиграет схватку.
      В любом случае победить должна была Смерть, ибо борьба предстояла безжалостная. Никакого милосердия к противнику. Об этом свидетельствовал энтузиазм присутствующих, которые внимательно следили, чтобы их не обманули, чтобы не было никакого жульничества.
      Сжимая в руках ножи, противники стали сближаться.
      Затем начались ложные выпады, чтобы проверить реакцию соперника. Раздавались подбадривающие крики. Толпа все более и более возбуждалась.
      Представитель группы "Б" был опасным противником для Пата, который принадлежал к группе "О". Во всех его движениях проскальзывало что-то кошачье. Его воинственный пыл был виден невооруженным глазом и действительно мог бы служить подтверждением древних легенд о склонности к насилию у группы "Б".
      Присутствующим даже не приходило в голову, что это также могла быть обычная человеческая реакция на опасность. Та самая, которую называют инстинктом самосохранения и которая не связана ни с какой психобиологической особенностью.
      В представителе группы "Б" видели только опасное, воинственное создание в ореоле всех его человеческих недостатков, особенно когда он прыгнул на Пата, чтобы ударить его ножом. Над группами "А", "О" и "АБ" взвился крик великого негодования и враждебности.
      Пат в свою очередь атаковал, блокировав левую руку противника. Несколько мгновений они жестоко бились в ближнем бою, потом сплелись и покатились в пыль.
      Карэн закрыла глаза, и секунды потянулись для нее словно века. Она, как сквозь вату, слышала крики толпы, подбадривающей при хорошем приеме и оскорбляющей при неудачном.
      Затем крики слились в один восторженный рев.
      Она открыла глаза и увидела стоящего посредине арены Пата. С ножа его капала кровь "Б", а в пыли раскинулось тело противника. Оно еще дернулось два-три раза в агонии и больше не шевелилось.
      Это и означало, что опять победил Порядок. Смерть еще раз победила Смерть.
      Зазвучала музыка, пронзительная и агрессивная, и Карэн тут же заметила Миру и Пегги... Она нырнула в толпу и, покинув зал, бросилась в пустынный проход.
      По мере удаления она шла все быстрее, стремясь скорее выбраться из этой удушающей атмосферы, скрыться от этого ненавистного ей зрелища.
      Вскоре она оказалась у себя, задыхающаяся и дрожащая.
      Пат был жив - это главное, а прочее ее не интересовало.
      Она растянулась на постели и погрузилась в свои мысли, забыв о времени. Очнулась она, когда почувствовала, что Пат рядом.
      Он стоял возле нее улыбающийся, покрытый кровью и пылью. Он вновь стал неуклюжим юношей, неопытным и неспособным найти слова, которые бы облегчили страдания женского сердца.
      Сердце Карэн так и оставалось для него совершенно непонятным!
      Она встала и перевязала платком его руку, а затем прошептала:
      - Зачем нужно такое? Это жестоко...
      Пат нахмурился.
      - Но ведь я не мог отказаться от сражения, Карэн. Парень сам оскорбил меня. Он провоцировал меня на схватку. Я ведь мог потерять свою жизнь, как пожертвовал ею он. Борьба была равной и законной. Все шло по правилам. К тому же не забывай, что он был представителем группы крови "Б" ...
      - Но почему она так ненавистна, почему?..
      Пат ошеломленно посмотрел на нее.
      - Ну, это же просто вопрос крови... Представители группы "Б" остаются верны старым религиозным традициям. Для нас они - выходцы из зловещего прошлого, потомки тех, кто совершил ошибку. Поверь уж мне, Карэн, правда за нами, и мы не имеем права предавать наше дело.
      - Но разве они не имеют права жить так же, как и мы, даже если их предки когда-то совершили ошибку? Только из-за того, что в их жилах течет другая кровь?
      Пат почувствовал, как на него наваливается груз усталости, нечто такое, что было свыше его сил, и он боялся, что не сможет найти слов, чтобы четко выразить свои мысли.
      - Карэн, - сказал он наконец, - нужно, чтобы ты четко осознала. Бог древних умер, поскольку в нем не было никакого смысла. Как может он внушать божественный трепет, влиять на будущие поколения, исправлять чьи-то ошибки? И это во имя Единения? Однако именно это утверждают древние тексты. В течение тысяч лет человеческие существа преследовались во имя ложной и абсурдной религии, условия человеческой жизни объясняли как расплату за сделанную с самого начала ошибку, да еще заранее предсказанную этим злопамятным богом.
      Он гневно дернул головой и продолжал, увлекшись своими собственными рассуждениями:
      - Нет, это невозможно. Я просто отказываюсь в это верить. Единение невозможно представить без доброты и милосердия. Вот почему мы сражаемся, Карэн, именно для того, чтобы реабилитировать наше Единение, к которому мы принадлежим, вопреки еще существующим старым традициям.
      Он сжал кулаки и закончил:
      - Мы не нуждаемся в том, чтобы распять кого-то на кресте.
      В комнате наступила давящая тишина, которую нарушало только гудение электронной аппаратуры.
      А снаружи разгорался рассвет, высвечивая отвратительные существа в их вечном круговороте.
      Некоторое время Карэн наблюдала за ними, и вдруг ее потрясла леденящая дрожь.
      Не было ли это воплощением древней веры, того самого предначертания, которое никогда не переставало висеть проклятием над человечеством, этим предсказанным Апокалипсисом?*
      У нее не хватало смелости сказать об этом Пату, Весравно он с этим никогда не согласится. По его мнению, конец этого мира был нелепой случайностью, невероятно глупой ошибкой человечества.
      Взгляд Карэн машинально скользил по улице, и вдруг она вскрикнула:
      - Пат, смотри!
      Он подошел к окну и тоже увидел это.
      Перед ними на пустынной улице, в пыли, лежал некий объект.
      Этого объекта там еще вчера не было.
      Более того, этого объекта никогда не было на этой улице.
      Блестящий металлический объект кубической формы.
      Коробка.
      Глава 3
      На несколько минут Карэн и Пат просто застыли перед окном, потрясенные до глубины души открывшимся зрелищем.
      Снаружи не было ни малейшего ветерка, ничего, кроме неподвижной, застывшей природы. Да и никакой ветерок не мог принести сюда этот объект, так что появление его на пустынной улице, покрытой еще легкой дымкой утреннего тумана, являлось чем-то совершенно ненормальным.
      - Вчера вечером ее здесь не было, - сказала Карэн, - я в этом совершенно уверена.
      - Но как же тогда она очутилась здесь?
      - Не знаю...
      - А может быть, это сделали "нечто"?
      - Они не оказывают на металл никакого воздействия. К тому же, если судить по тому, насколько коробка погрузилась в пыль, она кажется довольно тяжелой... Но ведь еще никто не сошел с ума, чтобы открывать дверь или окно. Да и смысл-то какой?
      - Но что же это тогда?
      Карэн некоторое время молчала, погрузившись в раз
      * Часть Библии, одна из книг "Нового Завета", содержащая рассказы о судьбах мира: пророчества о конце света.
      мышления. Глаза ее между тем не отрывались от таинственного объекта.
      - Если бы мы могли узнать, что внутри, - как бы про себя пробормотала она. - Но нет, это невозможно. Мы так никогда и не узнаем. Мы приговорены до конца своих дней смотреть на эту коробку, одиноко лежащую посреди улицы, не имея ни малейшего шанса проникнуть в ее секрет. Но что же может быть там внутри, как ты думаешь, Пат?
      Тот тоже, как зачарованный, смотрел на странный металлический предмет, над которым, хотя и не касаясь его, уже кружились чудовищные создания.
      - Здеюь можно только фантазировать, - улыбнулся он. - В этой коробке, возможно, заключен целый мир с его тайнами и сказочными сокровищами. А может, там и нет ничего, кроме пустоты и пыли.
      Она рассмеялась от такого предположения, но он чувствовал, что ее мучает любопытство.
      - Но ведь в любом случае эта коробка не могла явиться сама собой, сказала Карэн. - Что-то или кто-то перенес ее сюда. Но кто или что?
      - Ты сошла с ума?
      Она вздохнула.
      - Ты думаешь, что я так и смогу жить, не пытаясь узнать, что внутри коробки? Ведь между коробкой и стеной всего четыре метра. Я обязательно что-нибудь придумаю.
      - Ну нет. Теперь я уверен, что не ошибся. Ты действительно сумасшедшая. Но в любом случае, тронулась ты или нет, я запрещаю тебе проявлять малейшую неосторожность. Ты сама-то хоть думаешь, что говоришь?
      - Но, Пат...
      - Ты еще просто девчонка, безмозглый ребенок. Я просто отказываюсь тебя слушать.
      Она обиженно опустила голову и отошла от окна.
      Она подошла к автораспределителю, нажала кнопку выбора и получила концентрат из старых запасов. Это были очень питательные синтетические продукты, довольно приятные на вкус, которые достаточно было разогреть в печи, специально для этого предназначенной.
      Когда-нибудь запасы кончатся, и это будет иметь фатальные последствия, но в данный момент Карэн об этом совершенно не думала. В ее голове бродили другие мысли.
      Она поставила на стол тарелки и обернулась к Пату, чтобы позвать его.
      Но Пат уже крепко спал.
      Когда Пат проснулся, он еще некоторое время полежал с полузакрытыми глазами, чтобы окончательно очнуться, и туг его внимание привлекли действия Карэн в другой комнате.
      Через приоткрытую дверь он увидел, как она пытается скрепить два гибких прута куском медной проволоки. Это заинтересовало его.
      И вдруг он понял, для чего Карэн это делает. Он вскочил и крикнул: "Карэн!" На мгновение их взгляды встретились, затем он увидел конец удочки, к которому был прилажен крючок, слегка сплюснутый.
      - Карэн, это же нарушение Правила. Ты не имеешь права делать этого.
      Она развела руками.
      - Но надо же попытаться. Нужно только чуть-чуть приоткрыть дверь, чтобы просунуть удочку.
      - Шары не оставят тебя на это время. Наши тела привлекают их. Они накинутся на тебя, и ты...
      - Да нет же, Пат. Все это можно легко проделать. Сейчас возле дома их уже нет ни одного.
      Не отвечая, он с остервенением разламывал дерево на куски, давая выход охватившему его гневу.
      - Очень хорошо, - обиженно пробурчала она. - Лучше бы сказал, что трусишь.
      - Ну-ка, Карэн, возьми свои слова обратно!
      - Нет. Повторяю. Ты - трус.
      Кровь бросилась в лицо юноши, и он выкрикнул:
      - Ты заслуживаешь того, чтобы я вырвал тебе язык и сделал немой до конца дней. Но ты бы и без языка научилась болтать всякие глупости. Не так ли?
      Она повернулась к нему спиной, и тут Пат вдруг заметил следы, отпечатавшиеся в уличной пыли.
      - Не верю глазам! Посмотри-ка, Карэн, может, я сплю?!
      Следы были достаточно четкими. Они напоминали отпечатки обуви большого размера, располагаясь с математической точностью.
      - Кто-то проходил по улице, - дрожа от возбуждения, продолжал Пат.
      - Смотри, следы ведут к площади...
      Он согласно закивал головой, глядя в том же направлении, а потом решился:
      - Пойдем! - И увлек ее в проход, который находился них за спиной.
      Задыхаясь, молодые люди добежали до центрального прохода и, проскочив его, углубились в ответвление.
      Их сумасшедший бег внутри этих кротовых нор продолжался до тех пор, пока они не оказались в маленьком зальчике "первого этажа", где располагался купол, к которому вела металлическая винтовая лестница.
      Они карабкались по ней, минуя этаж за этажом, и в конце концов оказались на самом верху под прозрачным колпаком из стеклостали, среди всякого рода оптических приборов и инструментов, в которых ни один из них не разбирался.
      Там были подзорные трубы, бинокли и даже небольшой телескоп, который позволял Старшим просматривать местность до самого горизонта, окружавшего город как непроницаемая стена.
      Горизонт стал как бы реваншем враждебной и капризной природы, к которому привела человеческая амбиция.
      Эта зеленоватая линия навсегда скрыла находящиеся за ней в туманной дали секреты окружающего мира.
      Никто никогда не знал, что там находится. Можно было только предполагать, ориентируясь на видимую часть.
      Пат лихорадочно настраивал подзорную трубу. Он повернул ее к тому месту, где отпечатались следы, и сильное увеличение позволило четко проследить их.
      Следы шли к прямоугольной площади, о которой говорила Карэн, а затем терялись в направлении находящихся на краю города развалин арсенала.
      В противоположном направлении они скрывались за зданиями, закрывающими обзор.
      - Нужно предупредить наших, - проговорил Пат. - Пусть все знают.
      Они покинули башню и, тем же путем пройдя по подземным переходам, уже приближались к помещению, которое занимала Карэн, когда встретили Дока.
      - Пат, - сказал тот, - мы повсюду ищем тебя. Мы собрали заседание суда у Карэн. Пошли скорее.
      Они последовали за ним, не задавая лишних вопросов, и в помещении нижнего этажа встретились со своими товарищами.
      В окружении группы стоял, тяжело дыша, один из Старших с лицом, покрытым кровоподтеками. Док со всей возможной в такой ситуации благовоспитанностью, в значительной степени наигранной, заявил, указывая на него:
      - Мы застукали его у Уса, когда он воровал продукты. Он объяснил, что его распределитель не действует. Мы ведь не раз слышали подобные хитроумные объяснения?
      Взгляд Пата сразу упал на знак, который носил этот Старший на своей блузе.
      Знак группы крови "Б", выгравированный на меди. Он пожал плечами:
      - Мне наплевать на его дьявола и на его бога. Пусть убирается отсюда. У нас сейчас более серьезное дело, уж поверьте мне.
      В группе раздались голоса протеста, но Пат подошел к окну и, протянув руку, указал на таинственный объект.
      Глава 4
      Когда Пат замолчал, повисла гнетущая тишина, которую нарушил Проныра:
      - Если в этом заключена какая-то тайна, то следует расспросить об этом Старшего. Он должен знать.
      Все головы повернулись к мужчине, на лице которого читалось явное удивление.
      - Верно, - подхватила Пегги, всегда самая экзальтированная. - Старшие всегда все знают, и это дает им даже право воровать наши продукты и насиловать девчонок в переходах. К тому же представители группы крови "Б" далеко не самые последние из них! Вот так-то! Я уверена, что он знает!
      В помещении поднялся шум, и Пат попытался восстановить тишину.
      - Прошу вас замолчать, - прокричал он, перекрывая гомон. - Пусть говорит Старший!
      Но Старшему было явно нечего сказать. Для него это было полнейшей тайной.
      - Я не знаю, - наконец глухо проговорил он. - Клянусь вам, не знаю...
      - На чем клянешься? - издевательски спросил Проныра. - Клянешься своим дешевым богом? Посмотри-ка, Пат, он и вправду готов поклясться. Мне хотелось бы услышать это. Любопытно было бы, а? Не так ли, друзья?
      Вся шайка дружно рявкнула "да!", тогда как двое подростков по знаку Проныры заставили Старшего встать на колени в центре круга.
      - Ну-ка, папаша, давай, и погромче, чтобы все слышали... А вы, все прочие, заткнитесь!
      Человек побледнел.
      - Подлые негодяи... вы негодяи...
      - Читай свою молитву, ворюга! - прорычал Ус.
      Крупные слезы покатились из глаз мужчины, но он еще пытался сохранить остатки достоинства.
      - Я украл, потому что был голоден... Это когда-нибудь ждет и вас... всех вас...
      - От тебя не требуются проповеди. Ты будешь молиться или нет? повторил Проныра.
      Человек почувствовал лихорадочно-агрессивное настроение, которое охватило группу, и повиновался. Он опустил голову, сложил перед грудью ладони рук и начал дрожащим голосом:
      - Отче наш, да святится имя твое; да придет царствие твое...
      Но Пат не слушал его. Он смотрел только на Карэн. Она стояла онемевшая и бледная, как каменная статуя, и боль, гнездившаяся в ней, передалась и ему.
      "Карэн... дурочка... безмозглая девчонка... разве ты ничего не понимаешь?"
      Что чудилось ей в этот момент? Какое значение придавала она фразе, которую произнес мужчина в конце молитвы: "Прости меня, Боже..."
      Прости за что? И кто мог простить? Конечно, не этот злопамятный бог, слишком гордящийся тем, что Старшие выдумали его. Это придуманное божество не может ни ненавидеть, ни прощать. Все это ложь и выдумки... Неужели и те зловещие существа, которые совершали свои пируэты перед окном, тоже создания божьи?
      Голос Миры вдруг вывел Пата из задумчивости:
      - Мы хотим знать, что там! Я предлагаю суду прекраснейшее средство, чтобы достать эту коробку...
      - Говори, - сказал Док.
      Она ткнула пальцем в Старшего.
      - Пусть этот тип выйдет и достанет предмет. Проскочить четыре метра это всего две секунды. Туда и обратно - четыре.
      Док усмехнулся, посмотрел на друзей и повернулся к мужчине, который дрожал всем телом.
      - Нет... Это невозможно... Вы не можете так поступить...
      - Да, в его возрасте трудно расставаться со старыми привычками, иронически проговорил Проныра, обращаясь к Доку и заговорщически подмигивая ему.
      - Я вижу, что наш подсудимый к тому же еще и страдает отвращением ко всему новому. Проще говоря, болен неофобией...
      - Браво, Док. Прекрасно сказано. Ну-ка, кто откроет запор?
      Желающих набралось достаточно, и в конце концов дело доверили Пегги. Она встала перед запором и долго делала вид, что внимательно его изучает, а затем воскликнула: