- Молодцы вы, ребята! Как дружно живете, прямо удивительно. И все сами, сами. Дома-то миску вымыть не допросишься. А тут надо же! Мы уж там, в городе-то, расскажем, чтоб не волновались понапрасну. Все хорошо у вас, все путем...
      Пока "макарка" не скрылся за поворотом реки, они все стояли на корме и махали платочками.
      Глава 31
      ВОЕННАЯ ИГРА
      Володя позвал Никиту в штабную палатку.
      Они уселись на чурбаки, и Володя развернул на столе топографическую карту.
      - Твои "чайки" закончили изучать дорожные знаки, - сказал он. - Леня и Карпа то же самое мне сказали про своих ребят. Хочу сделать вам проверку. Ты отправишься сейчас по этому маршруту, - он начал показывать карандашом по карте. - Выйдешь незаметно из лагеря к переправе, переправляйся на тот берег и иди вверх по речке. Вот здесь, у старой, разбитой молнией березы, скроешься в лес. Проберешься через чащу и дальше через ельник и овраг выйдешь к лощине, по ней вернешься в лагерь с другой стороны. По дороге будешь ставить путевые знаки. Через четверть часа после твоего ухода я подыму ребят по тревоге и направлю в погоню. Твой путь им неизвестен, его знаешь только ты да я. Победит то звено, которое раньше всех проследит и найдет тебя. Понял?
      - Конечно! - сказал Никита. - Эта игра нам известна. Только мы играли в городе и стрелки ставили углем или бумажки бросали. "Казаки-разбойники" называется.
      - Ну а теперь, в полевых условиях, используй ветки, камни, стволы деревьев, а в крайнем случае вот эти бумажки. - Володя протянул Никите холщовый мешочек с мелко нарезанной бумагой. - Вперед, разведчик!
      Володя отогнул заднюю полу палатки. Никита выглянул наружу, прислушался. Со стороны кухни доносилось постукивание ложек, неясный говор и вдруг грянул дружный хохот.
      "Карпа резвится", - подумал Никита и исчез между сосен.
      Он быстро выбрался на опушку, огляделся. Внизу, у переправы, подставив солнцу измазанные речным илом живот и грудь, валялся Тодик. Тодик лежал совершенно неподвижно, и, если бы не песня, которую он напевал, можно было подумать, что он спит. Никита прислушался.
      - Невыразимо хорошо... Невыразимо хорошо... - монотонно напевал Тодик.
      - Хорош дежурный, - усмехнулся Никита. - Интересно, что ты запоешь, когда обнаружишь след у самого этого места, где тебе "невыразимо хорошо"?
      Он достал щепотку бумажек, бросил их на траву и, пробравшись вдоль опушки, спустился к речке. Здесь он заломил ветку ивняка и направил ее конец в сторону сломанной березы. Дойдя до березы, Никита положил поперек тропы сложенные крест-накрест ветки, а на березовом стволе в сторону леса нацарапал тонкую стрелу.
      В лесу стояла торжественная тишина. Только невидимые лесные птахи пересвистывались, пиликали, попискивали на разные голоса.
      Оставляя знаки из веток и на стволах, Никита быстро продвигался по лесу.
      Вид леса постепенно менялся. Среди сосен замелькали разлапистые ели. Между деревьев появились завалы сушняка. По мху на стволах, по густоте ветвей на отдельных деревьях, по солнцу Никита прикинул, что идет он в глубь леса, на юг, соблюдая направление, указанное Володей по карте.
      Игра начинала увлекать Никиту. Он иногда отклонялся в сторону и возвращался назад, чтобы посмотреть, как выглядят знаки, оставленные им.
      Впереди показалась сплошная еловая заросль. Никита бросил перед ней щепотку бумаги, раздвинул колючие лапы и выглянул.
      В нескольких шагах спиной к нему сидел человек, прислонившись к высокому пню, и переобувал рыжие сапоги. Рядом на траве валялась кепка...
      * * *
      Когда в лагере прозвучал сигнал тревоги, Тодик только успел выйти из речки, где отмывал засохшую грязь. Он быстро натянул на мокрое тело трусы и взбежал по косогору.
      Вдоль палаток поспешно выстраивались звенья. Володя, стоявший у штабной палатки, окликнул Тодика.
      - Командуй звеном вместо Никиты! - приказал он.
      Тодик подтянул трусы и скомандовал:
      - Равняйсь! Смирно! Стоять вольно. - Он взял от палатки "чаек" посох с треугольным флажком и стал с правого фланга звена.
      Ленька и Карпа, успевшие раньше построить ребят, с недоумением поглядывали то на Володю, то на мокрого Тодика.
      Володя вышел перед строем, вынул из кармана часы.
      - Сейчас вы отправитесь в погоню за Никитой. Вы должны разыскать его по путевым знакам, которые он будет оставлять по дороге. В лагере остается только дежурное звено.
      - В каком направлении он ушел? - спросил Карпа.
      Володя засмеялся.
      - Хитер! В этом-то главная трудность. Свой первый след он оставит вот такими бумажками. - Володя достал щепотку обрезков, показал ребятами. Приготовились! - Володя поднял руку, сделал паузу. - Пошли!
      - За мной! - одновременно скомандовали Ленька и Карпа, бросаясь в сторону леса.
      Тодик замешкался. Он все еще смотрел на бумажки, брошенные Володей, и никак не мог сообразить, где он видел точно такие же совсем недавно. И вдруг вспомнил.
      - За мной! - заорал он не своим голосом, устремляясь к опушке.
      "Чайки" помчались за ним.
      С тех пор как Тодик вступил в пионеры, он очень изменился. Может быть, потому, что перестал бояться Кости. Кроме того, он уже не пищал, что, по его мнению, объясняется переходным возрастом.
      Поднявшись первым на косогор, Тодик подождал, пока подошли ребята, и показал на рассыпанные бумажки:
      - Вот первый след!
      Потом, подождав, пока все убедятся, что это такие же бумажки, какие показывал Володя, крикнул:
      - Быстро туда, - и показал вдоль речки.
      - А может быть, туда? - возразил Петька и показал в противоположную сторону.
      - А может, на тот берег? - сказал маленький Серега.
      - За мной! - решительно приказал Тодик. Не станет же он рассказывать, что, когда лежал измазанный грязью у переправы, ему виден был весь левый участок косогора и туда Никита незаметно пробежать не мог.
      Повинуясь приказу, ребята наперегонки пустились по лугу.
      - Знаки, знаки искать! - крикнул Тодик.
      - Нашел! - крикнул Петька, показывая на перекрещивающиеся ветки, положенные на тропе.
      - Сюда не ходить, - расшифровал знак Тодик и увидел стрелу на березе.
      - Туда побежал! - указал он в сторону леса.
      На опушке они столкнулись с Ленькиными ребятами.
      - Нашли? - запыхавшись от бега, спросил Ленька.
      Тодик кивнул и указал в сторону березы:
      - Там!
      - А почему сюда бежите?
      - Вы сбегайте туда, посмотрите! - крикнул Тодик и, увлекая за собой "чаек", бросился в лес.
      Ленька рассыпал свое звено цепочкой, и они углубились в лес рядом с "чайками". Между деревьев замелькали красные косынки.
      Это очень здорово - бродить по лесу, обшаривать каждый куст, деревья, землю. Замечаешь многое, на что в другое время не обратил бы внимания.
      Вот муравейник. Целый город муравьиный. От него и к нему деловито спешат быстроногие жители. Над муравейником нависла тяжелая еловая лапа. Что это? Еловые иглы пронзает тонкая ветка, направленная острием к скелету засохшей ели. Знак!
      - Сюда, ребята.
      Красные косынки сбегаются вместе. Ребята вертят головами.
      - Рассыпьтесь! Ищите дальше, - командует Ленька, подпрыгивает и шлепает ладонью по голой ноге. - Кусаются, окаянные! - Это про муравьев. А ребята уже устремились вперед.
      - Есть знак!
      Снова сбегаются красные косынки. Вперед! Вперед!
      - Стоп! - кричит Ленька. Он нагибается и рассматривает мох с белеющими на нем бумажками.
      К нему подбегает Тодик со своими ребятами.
      - Нашел?
      - Нашел, - говорит Ленька. - А дальше куда?
      - Ищите, ребята - кричит Тодик.
      - Нашел! - отзывается маленький Сережка, показывая пальцем. На стволе отчетливо видна направленная вниз стрела. Вместо оперения на ее верхнем конце нацарапан прямоугольник, перечеркнутый крест-накрест.
      - Письмо! Здесь письмо. Ищите!
      Красные косынки окружают ель, и быстрые руки шарят у корней.
      - Есть!
      Глава 32
      У ЛЕСНОЙ СТОРОЖКИ
      Никита выпустил из рук ветки и отпрянул назад. Перед лицом качнулись зеленые лапы.
      Что это? Ведь давно кончилась детская игра в сыщиков. И опять он! Поручик Любкин?
      Человек на поляне вскинул голову и прислушался. Сквозь еловые иголки Никита видел, как он вскочил на ноги, подхватил кепку и исчез в зарослях по другую сторону поляны.
      А может, и не он? Откуда здесь быть саратовскому поручику? Но что это тот же человек, который встречался со скаут-мастером на Зеленой Кошке, факт. Те же рыжие сапоги, зеленая кепка. Вот только не успел заметить, есть ли повязка на глазу.
      Никита присел на поваленный ствол дерева, чтобы собраться с мыслями, и увидел рассыпанные по мху бумажки. Ага! Придумал. Он достал из кармана бумагу и огрызок карандаша. Прижав бумагу к стволу, написал:
      "Видел дядьку с Зеленой Кошки. Ленька с Карпой знают. Сообщите Володе. Идите за мной по знакам. Н.".
      Положив записку у корня дерева, Никита нацарапал на стволе знак, потом продрался сквозь заросли, перебежал прогалину и бросился вслед за незнакомцем. Теперь, стараясь его настигнуть, он быстрее продвигался вперед. Белые хлопья бумажек отмечали его путь.
      Незнакомец, видимо, не торопился, вскоре между стволов мелькнула его спина. Никита убавил шаг и, стараясь не наступать на сухие ветки, пошел за ним.
      Неожиданно спина человека исчезла и больше не показывалась. Никита осторожно шагнул вперед. Перед ним виднелся склон оврага, на нем никого не было. Никита испугался. Где же он?
      Он отскочил назад и замер, почувствовав на плече тяжелую руку. Рванулся, стараясь освободиться, но рука стиснула плечо еще сильнее и не отпустила.
      Он оглянулся. Из-под надвинутой на лоб кепки на него в упор смотрели два незнакомых глаза. Черной повязки не было, а была черная борода.
      - Ты что здесь делаешь? - спросил бородатый.
      - Грибы собираю, - не подумав, ответил Никита.
      - Грибы? - усмехнулся незнакомец. - Ни туеса, ни корзины. Где они, грибы-то? Не вертись! - прикрикнул он. - Тебя кто послал?
      "Это не Любкин, - подумал Никита. - Так зачем же я за ним слежу?"
      Никита сказал на всякий случай:
      - Павлик, наш скаут-мастер.
      Бородатый шумно вздохнул, обдав Никиту табачным перегаром. Его рука, сжимавшая плечо, опустилась.
      - Почему ты, а не тот длинный, Костя, что ли?
      - А я знаю? Павлик послал, вот и все.
      "Ага, Костя! Вот за какими грибами он сюда таскался".
      Бородатый подтолкнул Никиту вперед:
      - Пошли! - Он шел сзади и молчал.
      Они перешли овраг и вскоре выбрались на большую поляну, поросшую высокой некошеной травой. На другой стороне поляны виднелась приземистая избушка.
      - Зачем же он тебя послал?
      "Вот и засыпался", - подумал Никита. Надо было что-то отвечать.
      - Ну?
      - Просил передать, что скоро сам придет...
      Бородатый остановился, потом подтолкнул Никиту:
      - Идем поговорим. Шагай.
      "Смываться надо, - подумал Никита, тоскливо поглядывая по сторонам. Что-то не так я ляпнул".
      - К избе шагай, - приказал голос сзади.
      Никита прикинул расстояние от избушки до леса, и, когда до бревенчатого сруба оставалось несколько шагов, он прыгнул в сторону, думая скрыться за избой. Дядька ударил в спину, и Никита упал лицом в траву.
      - Куда же ты? - раздался насмешливый голос. - Павлик послал, а ты убегаешь. А ну, садись!
      "Теперь амба, попался", - подумал Никита. Опираясь руками, он медленно поднялся на колени и сел.
      Они сидели друг против друга. Никита - на земле, поджав ноги и глядя исподлобья, незнакомец - на чурбаке у двери избушки.
      - Что ж ты? Испугался? - сказал он добродушно.
      Никита молчал.
      Незнакомец не торопясь достал из кармана листок бумаги, быстрым движением загнул краешек, снова сунул руку в карман, насыпал на бумагу махорку и, не спуская колючих глаз с Никиты, свернул цигарку, лизнул, заклеил, подровнял трубочку пальцами и закурил.
      - Значит, Павлик... Отсюда следует, что ты бойскаут. Прекрасно! - Он выпустил густую струю дыма над головой Никиты и хрипловато пропел:
      Будь готов, разведчик, к делу честному,
      трудный путь лежит перед тобой...
      - А дальше? - Он смотрел на Никиту, чуть прищурив глаз.
      Глянь же смело в очи неизвестному,
      бодрый телом, мыслью и душой,
      пробормотал Никита.
      - Ну вот! И слова гимна знаешь. Ты, и верно, бойскаут. Чего же ты врешь? Нехорошо, брат. Ты не бойся меня.
      "И верно, - подумал Никита, - чего это я испугался? Просто живет человек в лесу..."
      - Вы охотник? - спросил он.
      - Лесник. Живу в этой избушке, изучаю местную жизнь. Выбираю деревья для сплава. Зимой придут лесорубы, спилят деревья, весной сплавят по реке в город... Люди дома из них построят. Ну а ты?
      - У нас тут лагерь недалеко. Возле Глубокого яра, знаете? Я просто ходил по лесу, наблюдал. И вдруг вас увидел.
      Про военную игру Никита не сказал.
      - Какой лагерь? - удивился бородатый. - Бойскаутов?
      - Нет, пионеров. Теперь бойскаутов нет. Пионеры теперь.
      - Ага, - сказал бородатый. - А Павлик?
      - Да я не знаю, где он. Я его уже месяц не видел.
      - Ах, мальчик, - сказал бородатый укоризненно. - Откуда же ты знаешь, что мы знакомы?
      - Да я вас на Зеленой Кошке видел, как вы на лодке подъехали и с Павликом беседовали...
      - Вот как! - Бородатый вскочил на ноги. Он вытащил из кармана револьвер и моток веревки. - Ты мальчик любопытный. Иногда это хорошо, иногда нет. Иногда очень нехорошо. Ты вот что, ты не бойся. Будешь сидеть смирно, я ничего не сделаю. Я только привяжу тебя. А мне нужно уходить.
      Бородатый шагнул к нему. Никита увидел, как дверь избушки медленно открылась и в темном проеме появился человек. Никита узнал Гленарвана.
      "Ну все, - подумал Никита. - Прощай, папа. Я погибаю за рабочее дело".
      Гленарван вдруг бросился вперед, прыгнул на спину бородатому, и они упали. За ними из избушки появился еще один, в кожаной куртке. Он поднял револьвер, выпавший из руки бородатого, и подошел к лежащим на земле.
      Гленарван поднялся. Бородатый остался лежать лицом в траве. Потом он повернулся и посмотрел на них из-под лохматых бровей.
      - Встаньте, капитан Зыков, - сказал Кожаный.
      - Не имею чести, - прохрипел бородатый и начал медленно подыматься.
      Гленарван посмотрел на Никиту.
      - Напугался? - спросил он. - Как это тебя сюда занесло. Ты нам чуть всю обедню не испортил.
      Никита все еще не мог понять, что случилось. И не знал, отвечать или нет.
      - Руки, - сказал Кожаный и показал револьвером, дескать, подними.
      Бородатый поднял. Гленарван ощупал его одежду.
      - Больше нет, - сказал он. - А меня вы тоже не узнаете, капитан?
      - Не имею чести, - глухо пробормотал бородатый, глядя на зубчатый край колеса.
      В это время за деревьями пронзительно крикнула чайка. Кусты шевельнулись, на поляну выскочил Володя и подбежал к Никите.
      - Цел?
      - Цел, - сказал Никита.
      Володя повернулся к Гленарвану и удивленно сказал:
      - Кузнецов! Каким это образом?
      - У меня-то служба такая, а вот как вы сюда забрались?
      - Военная игра у нас, - сказал Володя. Он поднял руку и крикнул: - Ко мне, ребята!
      С шумом ломая ветки, выскочили на поляну все три звена: "Чайки", "Красные моряки" и "Серп и молот". Они сомкнулись плотным кольцом и смотрели во все глаза. Карпа и Ленька подбежали к Никите. Карпа молча, открыв рот, уставился на Гленарвана. По выражению его лица было видно, что в голове у него полный кавардак. Почему английский шпион мирно разговаривает с Володей? И кто же это стоит с поднятыми руками?
      Глава 33
      ТАЙНА ЗАРЫТОГО КЛАДА
      - Погляди-ка еще за сторожкой, - сказал Гленарван Кожаному.
      Тот ушел.
      - Лорд Гленарван, - смущенно пробормотал Карпа и показал на бородатого. - Вы, значит, тоже ловите поручика Любкина?
      Гленарван не успел ответить. Из-за избушки вышел Кожаный, неся круглую блестящую медяшку.
      - Вот только эта штука, - сказал он. - Во мху прятали. Здесь стрелка. Написано чего-то...
      Никита увидел, что по красной меди красивыми завитушками вилась надпись: "Святитель Михаил".
      Гленарван взял предмет в руки, повертел его во все стороны. За круглым стеклом видны были круглые шкалы и линейки.
      - Да это же корабельный компас со "Святителя Михаила"! - сказал он удивленно. - Да еще и сломанный... Зачем им компас, ума не приложу?
      - Пора, Глеб, - сказал Кожаный и ткнул револьвером в спину бородатому. - Шевелитесь, капитан. Вперед.
      - Стойте! - закричал Карпа. - Я знаю!.. Я знаю... Стойте! Здесь еще должно быть... Ящики, такие здоровые!
      Гленарван и Кожаный уставились на Карпу.
      - Что такое? - спросил Кожаный. - Какие ящики?
      - Клад, - торопился Карпа. - Мы с Никитой видели. Ночью на "Святителе". Они ящики в лодку погрузили и повезли...
      - Как же это вы ночью могли видеть? - подозрительно спросил Кожаный. - Ночью, брат, темно.
      - А мы... А мы... - Карпа смущенно посмотрел на Володю. - Мы туда плавали, на "Святитель".
      - Ну и орлы! - сказал Гленарван.
      - Так! - сказал Кожаный. - Где ящики, капитан?
      Бородатый стоял, глядя поверх зеленых вершин.
      - Ищите, - сказал он равнодушно.
      - Ну что ж, будем искать, - сказал Гленарван решительно. - Вот и пионеры как раз помогут. Поможем, друзья?
      - Обязательно, - сказал Володя.
      - Не было ничего, - сказал бородатый угрюмо. - Мальчишка все придумал. В тайны играют...
      - Будем искать, - повторил Гленарван. - Давай посоветуемся, - сказал он Володе.
      Они отошли к избушке и стали негромко совещаться. Бородатый кинул на них быстрый взгляд исподлобья и отвернулся. Через минуту Володя подошел к отряду и сказал:
      - Так, ребята. Будем искать захоронку. Скорее всего это замаскированная яма, прикрытая дерном. Найти будет нелегко. Идем цепью. Дистанция три метра. Слишком далеко вряд ли прятали. Нужно прочесать метров пятьсот во все стороны от сторожки. "Чайки" направо, "Моряк" налево, "Серп и молот" по центру. Рассыпались! Смотреть внимательно, держать дистанцию.
      Никита шел на левом фланге "чаек", Ленька был крайним справа в своем звене, так что они оказались рядом. С обеих сторон слышался треск веток и возбужденные голоса. Лес был старый, с густыми завалами бурелома. Приходилось часто продираться сквозь колючий кустарник, перелезать через поваленные стволы. В просветы листьев и веток Никита видел сосредоточенное лицо друга.
      Медленно прошли, осматривая каждый бугорок, пятьсот метров, которые Володя отсчитал по своим шагам, так и не дождавшись возбужденного возгласа: "Есть!" Посовещались в центре цепочки, там, где шел Володя.
      - Неправильно мы ищем, - сказал Ленька. - Вот что.
      - Почему это? - удивился Карпа.
      - Под деревьями яму не выкопать, корни мешают - раз. Там, где густой кустарник, не спрячешь - листья у кустов быстро пожелтеют, и будет видно. Два... Искать нужно только на открытом месте.
      - А три? - спросил Карпа.
      - Должна быть какая-то отметка. Ну там, раздвоенная береза... Дерево какое-нибудь особенное. Ведь Гленарван же у этого капитана карты не нашел?
      - Не нашел, - подтвердил Володя.
      - Значит, они это место запомнили по приметам каким-то особым. Вот тебе и три.
      - Молодец, Леня, - сказал Володя. - Точно рассудил. Так и будем теперь искать. Пошли обратно.
      Медленно добрели до избушки. Капитан сидел на бревне у открытой двери и все так же смотрел поверх деревьев. Кожаный и Гленарван уместились на соседнем чурбаке. Руки у пленного были стянуты той веревкой, которой он час назад собирался вязать Никиту.
      Володя подошел к ним и отрицательно покачал головой.
      - Пока ничего, - сказал он огорченно.
      - Что же, ищите дальше, - сказал Гленарван.
      - Удрать хотел, гад ползучий! - сказал Кожаный и кивнул на связанного. - Шлепнуть бы его, и вся недолга!
      - Уймись, - сказал Гленарван.
      И тут Никита вспомнил, что видел этого Кожаного у отца в столовой в первый свой день в Архангельске.
      Миновали избушку и снова углубились в заросли. Еще не меньше часа они лазили по лесу, обдирая руки и ноги об острые сучья. Прочесывали окрестность вдоль и поперек. Потом снова вернулись к избушке, повалились кто куда мог - устали.
      У сторожки все так же неподвижно сидели трое. Капитан скривил губы в презрительной усмешке.
      - Должен быть знак. Раз карты нет, должна быть какая-то точная примета, - сказал Гленарван и выплюнул травинку, которую грыз в нетерпении. - Должен!
      - А есть карта, - сказал вдруг Ленька.
      Он вытащил из кармана свою затрепанную книжку и открыл ее на той странице, где нарисована была карта с Зеленой Кошки.
      Гленарван внимательно рассмотрел карту и сказал:
      - Все верно. Мы находимся как раз там, где крестик. Ну и что?
      И тут Никита вдруг ясно увидел на карте пристань Глубокий яр, безымянную речку, острый нос "Святителя Михаила" и стрелу, протянувшуюся от него к избушке посреди леса.
      - Вот это да! - выдохнул Карпа. - Как же мы сами-то не догадались?
      - Откуда это у вас? - спросил Гленарван.
      - На Зеленой Кошке этот капитан со скаут-мастером встречались. Он ее на песке начертил. А мы срисовали, - объяснил Ленька.
      Гленарван посмотрел на Кожаного и ничего не сказал.
      - Хорошая карта, - сказал Кожаный, - нам ее два месяца назад...
      Гленарван задумчиво смотрел на солнечное пятно компаса с узорчатой надписью "Святитель Михаил", что валялся на траве. Потом он медленно нагнулся и взял его в руки.
      - Компас, - прошептал вдруг Ленька. - Зюйд-зюйд-ост...
      - Точно! - Гленарван посмотрел на Леньку и вскочил. - Вот зачем он был им нужен!
      Он внимательно рассмотрел шкалу.
      - Норд-ост-ост. Три градуса... Катушка зафиксирована, пеленгатор сломан... Стрелка всегда будет указывать направление от избушки на сокровище.
      Гленарван посмотрел на свой наручный компас, определил направление и махнул рукой:
      - Так идти. Ориентир вон та сухая лемина!
      Ленька, который давно все понял, первым скрылся в кустах. За ним нестройной гурьбой бросились остальные.
      - А вы, капитан, тоже, я вижу, не прочь поиграть в пиратов и сокровища, - сказал Гленарван арестованному.
      Капитан с откровенной злобой взглянул вслед убегающим пионерам и молча отвернулся.
      Через несколько минут на весь лес разнесся ликующий Ленькин крик:
      - Есть!
      Когда Никита подбежал, многими быстрыми руками с захоронки уже был снят толстый верхний слой дерна. Под ним угадывались контуры двух длинных ящиков, завернутых в промасленную ветошь. Их быстро извлекли из ямы. Гленарван откинул металлические защелки и открыл крышки.
      - Вот они, ваши сокровища, - сказал он Карпе. - Дорогие побрякушки! Ну как, нравятся?
      В первом ящике в ряд лежали английские винтовки. На некоторых стволах видны были не до конца отчищенные следы ржавчины. Во втором оказался пулемет системы "гочкис", патроны и ленты.
      - Ну, вот и все, - сказал Гленарван довольно.
      Ленька достал записную книжку и нанес на свою карту обозначения.
      - На всякий случай, - сказал он, как бы отвечая на вопросительный взгляд Никиты.
      Глава 34
      ДРУЖБА - ВЕРНОСТЬ И ЧЕСТЬ
      - Мы напрямик к причалу, - сказал Кожаный. - У нас там мотор.
      - Носильщики, вперед, - скомандовал Володя. - Меняемся через сто метров.
      Ящики несли по четыре человека. Шли, растянувшись цепочкой по узкой извилистой тропе. Часто останавливались; меняясь у тяжелых ящиков. Кожаный и Гленарван увели капитана вперед.
      Неожиданно быстро тропинка вывела к опушке, с которой распахнулся двинский простор. Совсем близко виден был знакомый косогор и песчаный спуск к пристани.
      Когда отряд спустился к причалу, все трое уже сидели в моторке. На длинной веревке к ней привязана была "Эсмеральда-2". Носильщики закатали штаны до колен и втащили ящики на борт.
      Гленарван и Кожаный пожали руки Володе.
      - Ну спасибо вам, молодцы, разведчики! - крикнул Гленарван. - Вы нам крепко помогли! Еще встретимся.
      Гленарван махнул всем рукой и крутанул рукоятку. Мотор затарахтел, выплевывая воду через трубку в борту. Моторка ходко пошла вниз. За ней, высоко задирая нос, послушно подскакивала на мелкой волне пустая "Эсмеральда-2".
      - Ну а теперь скорее домой! - сказал Володя. - У дежурных небось вся каша пригорела. После обеда общий сбор.
      - Какая повестка? - весело спросил Тодик.
      - Обсуждаем личное дело звеньевых Никиты Лепехина и Карпа Шишова, ответил Володя. - А вы как думали?
      Тодик ошарашенно уставился на Володю, а у Никиты екнуло сердце.
      Ленька поднялся на откос первым и подождал Никиту и Карпу.
      - Поговорить надо, - сказал он хмуро. Все трое уселись у знакомого камня.
      - Я хотел сказать, - начал Ленька. - Я не буду за вас на этом сборе. Я не могу, ребята...
      - Это почему? - удивился Карпа.
      - Помните на нашем гербе? Дружба - это верность и честь... Без верности и чести нет дружбы... Ведь это было нечестно плавать тогда ночью... Мы же все дали слово... Понимаете вы меня?
      Никита кивнул.
      - Ладно, чего там, - сказал Карпа, - за одного битого двух небитых дают!
      * * *
      Общий сбор проходил бурно. Кричали так, что вороны испуганно взлетали с сосен и носились над ними, истошно каркая, боясь усесться обратно. Некоторые предлагали объявить Никите и Карпе благодарность за героизм и проявленную смекалку. Больше всех горячилась Маняша Уткина.
      - Да они же герои! - кричала она, вскакивая с места. - Им грамоту надо за храбрость, а мы их судим... Думаете, им было не страшно? А они поплыли, не побоялись врага...
      - Они же слово давали со всеми вместе! - крикнул кто-то сзади. Маняша не слушала.
      - Да я бы сама... Да позови они, я бы с ними, не задумываясь... Куда скажут...
      - Тебе нельзя было с ними, - раздался тот же голос. - Они небось голышом плыли-то!
      Маняша вдруг покраснела так, что у нее на глазах выступили слезы.
      - Дурак! - крикнула она и села, спрятав лицо за спинами девчонок.
      Когда все откричались, встал Володя и оглядел притихшие, обращенные к нему лица.
      - Они, конечно, хорошие ребята, - сказал он. - И судить их нам трудно. Но необходимо. Потому что принятое решение обязательно для всех. А для звеньевых особенно. Предлагаю следующее решение общего собрания лагеря.
      Пункт первый: за грубое нарушение дисциплины и решения общего собрания, чтобы не купаться в Двине, Никиту Лепехина и Карпа Шишова из лагеря исключить...
      - Ну это уж слишком! - закричали сзади.
      - Мы так не согласны!
      - Пункт второй, - продолжал Володя. - Учитывая добровольное признание нарушителей дисциплины, а также помощь революционному делу, проявленную при нарушении, считать возможным оставить Никиту Лепехина и Карпа Шишова в лагере, лишив их сроком на неделю звания звеньевых и отправив на это время на кухню чистить картошку. Других предложений нет? Голосуем... Кто за?
      Против подняла руку одна только Маняша Уткина. Ленька при голосовании воздержался.
      * * *
      А грамоту, про которую говорила Маняша, отряд все-таки получил. Это случилось за два дня до отъезда из лагеря.
      Когда кончили обедать и дежурные бренчали мисками, складывая их в высокие стопки, неожиданно приехал секретарь губкома Василий Олишев и Николай Демьянович, отец Никиты. Они ушли с Володей в штабную палатку. Через несколько минут Володя выглянул и скомандовал общий сбор. Все пять звеньев выстроились у флага и ждали, что будет дальше. Перед шеренгой стояли трое. Широкоплечий Лепехин-старший в длинной кавалерийской шинели, высокий Олишев в кожаной куртке, перетянутой портупеей, юношески стройный Володя в своей выцветшей на солнце солдатской гимнастерке.
      Володя скомандовал "смирно!" и отдал рапорт Олишеву:
      - Первый городской на торжественную линейку построен...
      Олишев по-военному отдал честь, сделал шаг вперед и сказал:
      - Решением губкома РКСМ и губчека за помощь при обезвреживании опасной группы врагов революции и проявленные при этом находчивость и смелость наградить Первый городской отряд юных пионеров города Архангельска почетной грамотой. К защите революционного дела будьте готовы!
      - Всегда готовы! - в лад гаркнули пятьдесят звонких глоток.
      - Получить грамоту поручается звеньевым Лепехину, Петрову и Шишову, сказал Володя. - Выйти из строя!
      Трое чеканным шагом подошли к секретарю горкома.
      - Наслышан, наслышан про вас, братья-разбойники, - улыбаясь, сказал Олишев и пожал каждому руку. - Получайте, заслужили!
      И он вручил им твердый лист картона с профилем Маркса и Энгельса на фоне красного знамени.
      - А вот вам обещанная статья про ваш лагерь, - сказал Николай Демьянович и передал Володе несколько экземпляров газеты "Волна".
      Когда линейка закончилась, ребята окружили Олишева. Спрашивали, как будет с пионерской работой, когда начнется школа, много ли новых пионеров в городе, поймали ли тех, кто с капитаном Зыковым прятал оружие.
      - А что школа? - отвечал Олишев. - Днем школа, вечером пионерский клуб. Пионеров много, приедете, удивитесь. А про белогвардейскую банду вы уж сами у Глеба спросите.
      - Вернемся в город, - сказал Володя, - мы его к нам в клуб приведем обязательно.
      Последние два дня лагерь сворачивался. Закапывали ямы, чистили посуду, увязывали палатки. И было немножко грустно расставаться с таким родным косогором, с тихой речкой, с "Берегом спокойствия", где как раз спокойствия-то и не было, но была очень интересная жизнь.