— Там легко можно получить чем-нибудь тяжелым по голове. Думаю, тебе лучше пока посидеть здесь, Скип.

— Ты считаешь, что один будешь в безопасности?

Я покачал головой.

— Я считаю, что для безопасности нам нужно на время разделиться. Деньги останутся у тебя. Я хочу спуститься и посмотреть, что за прием нам приготовили. Если, на мой взгляд, там будет достаточно безопасно, я трижды мигну светом.

— Каким светом?

— Таким, что ты сможешь увидеть. — Я наклонился к нему и показал. — Там есть окна, значит, должно быть и освещение. Ты его сможешь увидеть.

— Значит, ты мигнешь мне три раза, и я несу деньги. А если тебе там что-то не понравится?

— Тогда я скажу им, что должен сходить за тобой, выйду, и мы вернемся обратно в Манхэттен.

— Если только сможем найти дорогу. — Он нахмурился. — А что, если... не важно.

— Что?

— Я хотел спросить, что, если ты не выйдешь?

— Рано или поздно вы найдете дорогу домой.

— Смешной человек. Что ты делаешь?

Я снял крышку с лампочки в салоне и теперь выкручивал саму лампочку.

— Это на тот случай, если они за нами наблюдают, — ответил я. — Не хочу, чтобы они знали, когда я выйду из машины.

— Всё-то ты продумываешь. Хорошо, что ты не поляк, а то нам понадобилось бы пятнадцать человек, чтобы поворачивать машину, пока ты выкручиваешь лампочку. Тебе нужно оружие, Мэтт?

— Не думаю.

— "Он вышел против армии один и с голыми руками". Возьми эту чертову пушку, ладно?

— Давай.

— А теперь по глоточку.

Я открыл бардачок.

Выбравшись из машины так, чтобы меня не было видно из окон церковного подвала, я не стал выпрямляться в полный рост. Я добрался до машины Касабиана и обрисовал им ситуацию. Я сказал Джону, чтобы тот оставался в машине и завел двигатель, когда Скип войдет в церковь. Бобби и Билли я послал пройтись вокруг. Если наши шантажисты вздумают смыться через запасной выход и церковный двор, то ребята смогут заметить их. Я не думал, что от Билли с Бобби будет много толка, но, может, один их них сумеет запомнить номера машины.

Потом я вернулся к «Импале» и рассказал Скипу о своих действиях. Ввернув обратно лампочку, я открыл дверь, и она зажглась, осветив салон машины. Я захлопнул дверь и перешел на другую сторону улицы.

Пистолет я засунул за пояс брюк, рукоятка торчала наружу, поэтому под его тяжестью одежда оттягивалась вперед. Я бы предпочел, чтобы он висел в кобуре на бедре, но выбора у меня не было. Всю дорогу пистолет мешал мне, и когда я оказался в тени церкви, я взял его в руку, но идти так мне тоже не понравилось, и я засунул его обратно.

Лестница оказалась довольно крутой. Ступеньки были бетонными, а по бокам шли проржавевшие шатающиеся перила, вмонтированные в кирпичи. Одно-два крепления там точно ослабли. Я спустился вниз и растворился во тьме. Наткнувшись на дверь, я стал на ощупь искать ручку. Взявшись за нее, я замер, раздумывая, и внимательно прислушался, силясь услышать хоть что-нибудь.

Ничего.

Я повернул ручку и слегка толкнул дверь вперед, чтобы убедиться, что она открыта. Потом я вновь закрыл ее и постучал.

Ничего.

Я постучал снова. На этот раз я услышал внутри шум, и какой-то голос произнес что-то неразборчивое. Я снова повернул ручку и вошел внутрь.

То время, что я провел в кромешной тьме у основания лестницы, пошло мне на пользу. В комнату попадало чуть-чуть света из окон, но благодаря ему мои зрачки расширились и смогли рассмотреть все вокруг. Я стоял в комнате размером примерно тридцать на пятьдесят футов. На полу повсюду стояли столы и стулья. Закрыв за собой дверь, я скользнул в тень и прижался к стене.

— Дево? — спросил голос.

— Скаддер, — ответил я.

— А где Дево?

— В машине.

— Это неважно, — сказал другой голос.

Ни в одном из этих голосов я не смог распознать говорящего по телефону. Правда, тот голос был изменен, равно как и эти. У них не было характерного нью-йоркского акцента, у них вообще не было никакого акцента. Первый говорящий спросил:

— Ты принес деньги, Скаддер?

— Они в машине.

— У Дево?

— У Дево, — согласился я.

По-прежнему говорили только эти двое. Один находился в дальнем конце комнаты, второй — справа от него. Я угадывал их расположение по голосам, но темнота надежно скрывала их. Голос одного звучал так, словно он прятался за чем-то: за перевернутым столом или за чем-то в этом роде. Если бы они вышли туда, где бы я мог их увидеть, то я вынул бы пистолет и направил на них, может быть, даже выстрелил, если бы пришлось. С другой стороны, вероятнее всего, их пистолеты уже были нацелены на меня, и они выстрелили бы в меня прежде, чем я успел бы достать свое оружие. И даже если бы я выстрелил первым и убил бы их обоих, здесь, в этой темноте, еще могла оказаться парочка таких же, которые изрешетили бы меня, прежде чем я догадался бы об их существовании.

Кроме того, мне не хотелось стрелять в кого бы то ни было. Я только хотел обменять деньги на книги и убраться отсюда к чертовой матери.

— Скажи своему другу, чтобы он принес деньги, — сказал один из них. Я решил, что этот мог быть звонившим по телефону, если в его голос добавить немного южного акцента. — Если только он не хочет, чтобы книги попали во внутреннюю налоговую службу.

— Он этого не хочет, — ответил я. — Но он также не хочет попасть в безвыходное положение.

— Продолжай.

— Прежде всего, включите свет. Мы не хотим, чтобы сделка состоялась в темноте.

Они немного пошептались, потом началось какое-то движение. Один из них нажал на выключатель, и посреди потолка зажглась флуоресцентная лампа-труба. Ее свет был неровным, мигающим, как у любой флуоресцентной лампы, когда ее включаешь.

Я зажмурился от этого яркого света. На какой-то миг я подумал, что эти ребята хиппи или альпинисты — какие-то чудики. Но потом понял, что они замаскировались.

Их было двое, ростом пониже меня, худощавые. На обоих были надеты бороды и парики, начинавшиеся прямо ото лба и скрывавшие не только волосы, но и абрис лица. На каждом была маска, которая прятала глаза и верхнюю часть носа. Тот, что включил свет, был повыше ростом, в желтом парике и черной маске. Второй, наполовину скрытый столом с составленными на нем стульями, надел коричневый парик и белую маску. У обоих были черные бороды, и тот, что пониже ростом, держал в руке пистолет.

Я подумал, что при включенном свете мы все трое выглядели уязвимыми, словно голые. По крайней мере, я так себя ощущал, и, судя по их напряженным позам, они испытывали те же чувства. Оружие не было нацелено прямо на меня, но и не смотрело в другую сторону. Темнота защищала всех нас, а теперь мы засветились.

— Проблема в том, что мы боимся друг друга, — сказал я. — Вы боитесь, что мы попытаемся забрать книги, не заплатив. А мы остерегаемся того, что вы обдерете нас, не дав ничего взамен, и опять начнете шантажировать или продадите книги кому-нибудь еще.

Высокий покачал головой.

— Это разовая сделка.

— Для обеих сторон. Мы платим только один раз. Если вы сделали копии этих записей, избавьтесь от них.

— Никаких копий.

— Хорошо, — продолжал я. — Книги у вас здесь?

Тот, что пониже, пнул ногой темно-синий бельевой мешок, валявшийся рядом с ним. Его напарник поднял его и положил обратно. Я сказал, что там может лежать все, что угодно, даже белье из прачечной, и что они должны показать мне содержимое этого мешка.

— Когда мы увидим деньги, — сказал высокий, — тогда ты увидишь книги.

— Я не собираюсь проверять их. Только вытащите их из мешка, прежде чем я позову своего друга с деньгами.

Они посмотрели друг на друга. Тот, что держал оружие, пожал плечами. Он направил пистолет на меня, в то время как его приятель развязывал мешок и вынимал гроссбухи на пружинах, похожие на те, что я видел на столе у Скипа.

— Хорошо, — сказал я. — Выключите и включите свет три раза.

— Кому ты сигналишь?

— Береговой охране.

Они переглянулись, и тот, что стоял ближе к выключателю, сделал все, как я сказал. Флуоресцентная лампа вспыхивала и гасла, ее яркий свет резал глаза. Потом мы все трое застыли в напряжении и ждали, как нам показалось, очень долго. Я подумал, а видел ли Скип сигнал и не сдали ли у него в машине нервы, пока он сидел там один?

Потом я услышал, как он спускается по лестнице и подходит к двери. Я прокричал, что он может войти. Дверь открылась, и Скип вошел, неся в левой руке дипломат.

Сначала он посмотрел на меня, а потом заметил этих двоих с бородами, в париках и масках.

— Господи, — не удержался он.

— Один человек с каждой стороны будет производить обмен, — сказал я, — а второй — прикрывать. Таким образом, никто не сможет взять и книги и деньги одновременно.

Высокий, стоящий рядом с выключателем, заметил:

— Ты говоришь так, словно уже не раз проделывал подобные вещи.

— У меня было время обо всем подумать. Скип, я буду прикрывать тебя. Поднеси кейс сюда и поставь рядом со мной. Хорошо. Теперь ты и один из наших друзей установите в середине комнаты стол и расчистите место вокруг.

Двое шантажистов посмотрели друг на друга, и, как и следовало ожидать, высокий, отпихнув бельевую сумку напарнику, вышел вперед. Он спросил, что ему нужно делать, и я заставил его и Скипа передвигать мебель.

— Даже не знаю, что на это скажет профсоюз, — сказал он. Борода скрывала его рот, а маска прятала глаза, но я чувствовал, что он улыбается.

Следуя моим указаниям, он и Скип установили стол в центре комнаты, практически прямо под лампой. Стол был восемь футов в длину и четыре в ширину, он как бы отделял их сторону комнаты от нашей.

Я присел на одно колено и спрятался за стульями, стоящими один на другом. На другой стороне комнаты парень, державший оружие, сделал то же самое. Я позвал Скипа, чтобы тот взял деньги, и послал высокого парня в желтом парике за книгами. Каждый нес, двигаясь как можно медленнее, свою часть сделки на свой конец длинного стола. Скип первым положил дипломат и открыл замки. Парень в желтом парике вытащил книги из мешка, бережно положил их на стол и отступил, опуская руки.

Я сказал, чтобы они отошли на несколько шагов назад и поменялись местами. Скип открыл тяжелый гроссбух и удостоверился, что это именно те книги, о которых шла речь. Один из шантажистов открыл дипломат и вынул стопку перевязанных банкнот. Он их быстро просмотрел, положил обратно и взял другую.

— С книгами все в порядке, — объявил Скип. Он закрыл один из тяжелых томов, положил их обратно в бельевую сумку, поднял ее и начал двигаться ко мне.

— Стой, — сказал парень с оружием.

— Зачем?

— Стой и жди, пока он все не пересчитает.

— Я должен стоять здесь, пока он пересчитывает пятьдесят тысяч долларов? Ты шутишь?

— Пересчитай по-быстрому, — сказал тот, что был с пушкой, своему напарнику. — Смотри, чтоб там деньги были. А то придем домой, а в сумке — резаные газеты.

— Ну как же, резаные газеты! — воскликнул Скип. — Так я и вышел под ствол с кейсом, набитым «куклой». И не надо в меня целиться, ладно? Мне это действует на нервы.

Ответа не последовало. Скип остался стоять на месте, покачиваясь на пятках. Моя спина заныла, а колено, на котором я стоял, онемело. Казалось, что время остановилось, пока шантажист в желтом парике просматривал связки банкнот, чтобы убедиться, что там нет порезанной бумаги или однодолларовых бумажек. Он, наверное, делал это максимально быстро, но всем это показалось вечностью. Наконец он удовлетворился осмотром, захлопнул кейс и закрыл замки.

— Хорошо, — сказал я. — Теперь вы двое...

— Подожди минуту, — перебил меня Скип. — Мы получили бельевой мешок, а они — дипломат, верно?

— Ну?

— Мне это кажется неравноценным. Этот кейс стоит около ста долларов, и ему не больше двух лет. А сколько стоит эта бельевая сумка? Пару баксов, верно?

— К чему ты клонишь, Дево?

— Вы могли бы кое-что добавить, — ответил он, в его голосе чувствовалось напряжение. — Вы могли бы сказать мне, кто это все организовал. — Они мрачно посмотрели на него. — Я вас не знаю. Я не знаю вас обоих. Вы обобрали меня — прекрасно; может, вашей сестренке нужна операция или что-нибудь в этом роде. Я имею в виду, что каждый должен зарабатывать себе на жизнь, да? — Ответа не последовало. — Но кто-то это все устроил; кто-то, кого я знаю; кто-то, кто знает меня. Скажите мне кто. Вот и все.

Последовала долгая пауза. Потом тот, который был в коричневом парике, отрезал:

— Забудь об этом.

Он произнес это без эмоций. Скип покорно опустил плечи.

— Мы попытаемся, — ответил он.

Потом Скип и парень в желтом парике стали отходить от стола, один с дипломатом, другой с бельевым мешком. Я крикнул Скипу, чтобы он шел к двери, и смотрел, как тот другой двинулся к завешенному дальнему выходу. Меня это не удивило. Скип открыл дверь и уже собирался выйти, когда парень в темном парике крикнул: «Стой!»

Его длинноствольный пистолет нацелился на Скипа, и на миг я подумал, что тот сейчас выстрелит. Держа пистолет обеими руками, я взял парня в парике на мушку. Но тут он отвел оружие, поднял его вверх и сказал:

— Мы выйдем первыми. Оставайтесь здесь десять минут. Поняли?

— Хорошо, — ответил я.

Он прицелился и дважды выстрелил в потолок. Флуоресцентная лампа над нашими головами взорвалась, и комната погрузилась во мрак. Выстрелы были довольно громкими, а взрыв лампы еще громче, но ни этот шум, ни темнота меня не испугали. Я видел, как он тенью метнулся к выходу, и все это время мой пистолет был нацелен на него, а палец лежал на спусковом крючке.

Мы не стали ждать десяти минут, как нам было сказано. Как можно быстрее мы постарались выскочить из этой комнаты; Скип тащил мешок с книгами, а я по-прежнему сжимал в руке пистолет. Прежде чем мы успели добежать до шевроле Скипа, Касабиан завел свою машину, рванул к нам и с резким визгом тормозов остановился рядом. Мы заскочили на заднее сиденье его машины, велев ему объехать квартал, но машина уже ехала, прежде чем мы закончили говорить.

Мы повернули налево и еще раз налево. На 17-й авеню мы увидели Бобби Русландера, державшегося за дерево одной рукой и пытавшегося выровнять дыхание. На другой стороне улицы Билли Киген сделал по направлению к нам несколько шагов, потом сложил руки лодочкой вокруг спички и прикурил.

— О Господи, я не в форме, — сказал Бобби. — Они выскочили из этого проезда, это ведь они были? При них был кейс с деньгами. Я был там, через четыре дома отсюда, когда увидел их, но не захотел сразу бежать за ними, понимаете? Мне показалось, что у одного было оружие.

— Ты не слышал выстрелов?

Он не слышал, да и остальные тоже. Это меня не удивило. У того парня был малокалиберный пистолет, и хотя шум в закрытом помещении показался довольно сильным, он не распространился далеко.

— Здесь они запрыгнули в машину, — сказал Бобби, показывая на место, где она была припаркована. — И рванули так быстро, что на асфальте даже остались следы резины. Я побежал, когда они садились, думал, может, мне удастся рассмотреть номер. Я преследовал их, но свет был слишком слабый...

Бобби пожал плечами.

— Ничего, — закончил он.

— Ты хотя бы попытался, — сказал Скип.

— Я совсем не в форме, — Бобби похлопал себя по животу. — Ноги не те, не та дыхалка, да и глаза уже не те. Я не смог бы стать настоящим судьей в баскетболе и бегать туда сюда по полю. Я бы умер.

— Ты бы мог свистнуть в свой свисток, — заметил Скип.

— Господи, если бы он был у меня с собой, то смог бы. Ты думаешь, они бы остановились и сдались?

— Я думаю, они скорее бы пальнули в тебя, — ответил я. — Не расстраивайся так из-за номера.

— Я хоть попытался, — продолжил Бобби и посмотрел на Билли. — Киген был здесь, он был ближе к ним, но даже не шевельнулся. Просто сидел под деревом, словно бык Фердинанд[29], нюхал цветочки.

— Нюхал собачье дерьмо, — сказал Киген. — Приходилось пользоваться тем, что под рукой.

— Своими бутылочками, Билли?

— Только для поддержки тонуса, — согласился Киген.

Я спросил Бобби, узнал ли он, что это за машина. Он поджал губы, надулся и покачал головой.

— Темный седан последней модели, — ответил он. — Они сейчас все похожи.

— Это правда, — сказал Касабиан, и Скип с ним согласился. Я уже собрался задать другой вопрос, когда Билли Киген объявил что машина была меркьюри «Маркиз», трех-четырехлетней давности, черного или темно-синего цвета.

Мы все замолчали и посмотрели на него. Его лицо оставалось неподвижным, когда он достал клочок бумаги из нагрудного кармана и раскрыл его.

— LJK-914 — прочитал он. — Это что-нибудь вам говорит?

Мы продолжали смотреть на него во все глаза.

— Это номер машины, нью-йоркский. Я заранее записал все модели и номера припаркованных рядом машин, чтобы не сдохнуть со скуки. Это оказалось проще, чем нестись за машиной, словно чертов кокер-спаниель, — закончил он.

— Чертов Билли Киген, — удивленно сказал Скип и крепко его обнял.

— Вы, джентльмены, слишком поспешно судите тех, кто немного выпивает, — ответил Киген.

Потом он вытащил миниатюрную бутылочку из своего кармана, открутил крышечку, запрокинул голову и выпил виски.

— Только для тонуса, — добавил он. — Только и всего.