На поездку потребовалось полтора часа, и в конце Попов был потрясен размерами сооружений. Дорога, ведущая к лабораторному комплексу, действительно представляла собой взлетно-посадочную полосу аэропорта с электронными приборами, выводящими самолеты на посадку, и светофорами, предупреждающими автомобили о том, что идут летные операции. Он спросил Доусона об этом.
      — Да, это очевидно, не правда ли? Самолеты типа «Гольфстрим» прилетают и улетают довольно часто. Говорят, что взлетно-посадочная полоса приспособлена и для настоящих коммерческих авиалайнеров, среднего размера, но их я еще ни разу не видел.
      — Доктор Брайтлинг потратил огромные средства для строительства этого комплекса.
      — Это верно, — согласился Доусон. — Достигнутый результат стоит этого. — Он проехал по взлетно-посадочной полосе к лабораторному зданию и остановился у входа. — Пройдемте со мной.
      Попов последовал за ним, даже не спрашивая почему. В прошлом он никогда не думал о могуществе крупной американской корпорации. Этот комплекс должен принадлежать государству, с огромной территорией и гигантскими зданиями. Здание отеля, в котором он провел ночь, могло вместить, вероятно, несколько тысяч человек. Но зачем строить здесь такой большой отель? Неужели Брайтлинг собирается переселить сюда всю свою корпорацию, всех своих служащих? Так далеко от крупных городов, аэропортов, всего, что могла предложить людям современная цивилизация? Почему здесь? Если исключить, конечно, проблему безопасности. Комплекс Брайтлинга также находился далеко от больших полицейских агентств, от средств массовой информации и репортеров. Если исходить из соображений безопасности, этот комплекс мог бы с таким же успехом располагаться на Луне.
      Здание лаборатории тоже было гораздо больше, чем требовалось, подумал Дмитрий, но в отличие от других оно, по-видимому, функционировало. У входа стоял стол, сидящий за ним охранник знал Дэвида Доусона и не остановил их. Попов и Доусон прошли к лифтам и поднялись на четвертый этаж, там свернули направо и вошли в лабораторию.
      — Привет, док, — сказал Доусон. — Это Дмитрий. Вчера вечером доктор Брайтлинг прислал его к нам. Он останется здесь на некоторое время, — добавил начальник Службы безопасности.
      — Я получил факс. — Врач встал и протянул руку Попову. — Здравствуйте, меня зовут Джон Киллгор. Прошу следовать за мной. — Через боковую дверь они вошли в комнату, где проводились медицинские осмотры. Доусон остался снаружи. Киллгор попросил Попова раздеться до трусов и начал тщательный медицинский осмотр. У Дмитрия он смерил артериальное давление, проверил рефлексы, глаза и уши, несколько раз нажал на живот, чтобы убедиться, что печень не прощупывается. Наконец он взял пробы крови для дальнейшего исследования и наполнил ею четыре пробирки. Попов подчинился ему без возражений, несколько озадаченный процедурой и слегка напуганный действиями врача, как это случается с большинством людей. В заключение Киллгор достал ампулу из шкафа и вставил в нее одноразовый шприц.
      — Что это? — спросил Дмитрий Аркадьевич.
      — Всего лишь инъекция ряда витаминов, — объяснил Киллгор, опуская ампулу на стол.
      Попов поднял ее и прочитал этикету, которая гласила: В-2100 11-21-00 иничего больше. Затем он вздрогнул, когда игла вошла ему в руку. Ему никогда не нравились уколы.
      — Ну вот и все, — сказал Киллгор. — Завтра я поговорю с вами относительно состава вашей крови. — Затем он указал пациенту на крючок, где висела его одежда. Как жаль, подумал Киллгор, что пациент так и не понял, что ему только что спасли жизнь.

* * *

      — Создается впечатление, что он просто не существует, — сказал своему боссу специальный агент Салливэн. — Возможно, кто-то приходит и забирает его почту, но не за последние девять или десять дней.
      — Что еще можно предпринять?
      — Если хотите, мы можем положить в почтовый ящик камеру и сенсорное устройство, реагирующее на движения, как это делают сотрудники Федерального агентства по борьбе с наркотиками, следящие за передачей наркотиков без непосредственного контакта с подозреваемыми. Мы можем сделать это, но такое стоит дорого, и придется держать поблизости одного или двух агентов, которые могли бы реагировать на поданный сигнал. Это дело действительно настолько важно?
      — Да, теперь очень важно, — сказал своему подчиненному заместитель специального агента, руководящего деятельностью ФБР в регионе Нью-Йорка. — Расследование начал Гас Вернер, и он лично следит за его ходом. Так что поговорите с сотрудниками федерального агентства и попросите их о помощи в наблюдении за почтовым ящиком.
      Салливэн кивнул, скрывая свое удивление.
      — О'кей, будет сделано.
      — Далее, что нового в деле Баннистер?
      — В настоящее время оно не продвинулось. Самое большее, чего нам удалось добиться, это вторая беседа с этим парнем Кирком Маклином. Он вел себя слишком нервно. Может быть, это просто нервы, может быть, что-нибудь еще, — мы не получили никаких сведений о его связи с Мэри Баннистер, за исключением того, что он выпивал с исчезнувшей жертвой и разговаривал с ней в том баре. Мы произвели проверку его прошлого. Ничего особенного. Работает в «Горайзон Корпорейшн», получает там хорошее жалованье. Он по профессии биохимик, закончил университет в Делаваре, имеет степень магистра, готовится защищать степень доктора философии в Колумбии. Является членом нескольких организаций, защищающих окружающую среду, включая «Земля прежде всего» и «Сьерра Клаб», получает их периодические издания. Его основное хобби — туристские походы с выездом за город. На его счете в банке двадцать две тысячи долларов, оплачивает счета вовремя, без задержек. Соседи говорят, что он спокойный, замкнутый, в здании, где он живет, у него мало друзей. О его подругах ничего не известно. Он говорит, что знал Мэри Баннистер, один раз проводил ее домой, не имел с ней близких отношений, вот и все, по его словам.
      — Что-нибудь еще? — спросил заместитель специального агента, ответственного за Нью-Йорк.
      — Постеры, распространенные полицейским департаментом, не принесли ничего нового. Не могу сказать, что у меня есть надежда на раскрытие этого дела.
      — Что собираетесь предпринять дальше?
      Салливэн пожал плечами:
      — Через несколько дней мы снова зайдем к Маклину и побеседуем с ним еще раз. Как я говорил, он выглядел каким-то нервным, но этого недостаточно, чтобы установить слежку за ним.
      — Я говорил с этим лейтенантом Д'Аллессандро. По его мнению, в этой части города может действовать серийный убийца.
      — Возможно. Исчезла еще одна девушка, Анна Претлоу, но о ней тоже нет никаких сведений. У нас нет ничего, за что мы могли бы ухватиться. Но мы не отказываемся от расследования, будем копать дальше, — пообещал Салливэн. — Если в городе действительно действует серийный убийца, то рано или поздно он совершит ошибку. — Но до тех пор новые молодые женщины будут исчезать в этой черной дыре, и совместные усилия ФБР и полицейского департамента Нью-Йорка не в силах предпринять что-то, чтобы остановить его. — Мне никогда не приходилось заниматься расследованием такого дела.
      — Мне приходилось, — ответил заместитель специального агента. — Убийца Зеленой реки в Сиэтле. Мы сконцентрировали на его поисках огромные ресурсы, но так и не смогли арестовать его, а затем убийства прекратились. Может быть, его арестовали за грабеж или налет на винный магазин, сейчас он сидит в тюрьме штата Вашингтон и ждет, когда его освободят, чтобы он мог снова приняться за убийство проституток. У нас составлена великолепная модель того, как действует его мозг, но это все, чем мы располагаем, и даже не знаем, к какому мозгу относится этот профиль. Такие случаи заставляют нас чесать в затылке.
      Маклин сидел за ленчем в одной из сотен закусочных Нью-Йорка, ел яичный салат и пил газированный ванильный напиток.
      — Итак? — спросил Хенриксен.
      — Так вот они опять пришли ко мне, задавали одни и те же проклятые вопросы снова и снова, будто ожидая, что я изменю ответы, которые давал раньше.
      — Ты изменил их? — спросил бывший агент ФБР.
      — Нет, это была единственная история, которую я рассказал, — та самая, которую я приготовил заранее. Откуда ты знал, что они могут снова прийти ко мне? — спросил Маклин.
      — Я ведь работал в ФБР, мне доводилось расследовать дела, и я знаю, как действует Бюро. Их очень легко недооценить, и тогда они появляются — нет, это ты появляешься в их поле зрения, они начинают копать и в большинстве случаев не перестают копать до тех пор, пока не обнаружат что-то, — сказал Хенриксен в качестве дальнейшего предупреждения этому парню.
      — А где они сейчас? — спросил Маклин. — Я имею в виду девушек.
      — Тебе не нужно знать об этом, Кирк. Запомни это. Тебе не нужно знать.
      — О'кей, — покорно кивнул Маклин. — И что дальше?
      — Они снова придут к тебе. Скорее всего, они уже провели расследование твоего прошлого.
      — Что это значит?
      — Они опросили твоих соседей, побывали у тебя на работе, проверили, как ты оплачиваешь счета по кредитным карточкам, выяснили все о твоем автомобиле, нарушал ли ты правила дорожного движения, сколько штрафов платил, были ли у тебя обвинения в преступной деятельности, — короче говоря, им нужно все, что указывает на то, что ты плохой парень, — объяснил Хенриксен.
      — У меня нет ничего такого, — сказал Кирк.
      — Я знаю. — Хенриксен тоже провел такое расследование. Не было никакого смысла привлекать к работе в Проекте человека с преступным прошлым. Единственным недостатком Маклина было его членство в организации «Земля прежде всего». Эта организация рассматривалась в ФБР почти как террористическая, ну, если не террористическая, то экстремистская. Но все, что связывало Маклина с этой организацией, заключалось в том, что он получал и читал их ежемесячный журнал. У членов этой организации было немало хороших идей, и в Проекте шел разговор о том, чтобы некоторым из них сделать инъекции вакциной В, но в организации было слишком много членов, чья идея защиты планеты заключалась в том, чтобы вколачивать в деревья длинные гвозди и таким образом ломать бензопилы. Это только выводило из себя рабочих на лесопилках и вызывало негодование невежественной публики, не преподавая им никаких полезных уроков. Хенриксен на протяжении многих лет знал, что так действуют террористы. Их действия никогда не соответствовали их устремлениям. Дело в том, что они не понимали необходимости развивать ресурсы, чтобы их деятельность была эффективной. Для того чтобы достигнуть этого, вы должны жить в экономической экоструктуре, и они были просто не в состоянии вести борьбу на этом поле битвы. Кроме того, они нуждались в мозгах и способности приспосабливаться к новым условиям. Чтобы стать одним из избранных, вы должны заслужить это. Маклин, если говорить прямо, не заслуживал, но он был частью команды. А теперь его напугало внимание ФБР, проявленное к нему. От него требовалось одно — придерживаться своей версии. Но он был потрясен, а это означало, что верить ему уже нельзя. Так что им придется предпринять что-то.
      — Собери вещи. Сегодня вечером мы отправим тебя в Канзас. — Какого черта, ведь скоро это все равно начнется. По сути дела, очень скоро.
      — Отлично, — ответил Маклин, доедая свой яичный салат. Он увидел, что Хенриксен ест пастрами. Значит, он не веган.
      Наконец на некоторых голых стенах он увидел произведения искусства. Значит, подумал Попов, в комплексе все-таки есть душа. Это были картины, изображающие природу — горы, леса и животных. Некоторые картины были очень хорошими, но большинство казалось самыми заурядными, такие можно увидеть в дешевых мотелях. Как странно, подумал русский, потратив огромные деньги на сооружение этого гигантского комплекса в середине пустынной прерии, на стены повесили второразрядные картины. Разумеется, у всех разные вкусы, а Брайтлинг по своей природе технократ и, несомненно, плохо разбирается в утонченных аспектах жизни. В древние времена он был бы друидом, подумал Дмитрий, бородатым мужчиной в длинной белой мантии, боготворящим деревья и животных, и методично приносил бы в жертву девственниц на каменных алтарях для умиротворения своих богов. Есть более интересные вещи, которые можно делать с девственницами. Такая странная смесь старого и нового в этом человеке — и в его компании. Начальник Службы безопасности — «веган», он не ест мясо? Что за глупости! «Горайзон Корпорейшн» является мировым лидером в нескольких жизненно важных технологических направлениях, но в ней работают люди с такими примитивными и странными убеждениями. Наверно, такая аффектация свойственна американцам. Огромная страна, здесь блестящие умы сосуществуют рядом с безумцами. Брайтлинг — гений, но он нанял Попова, чтобы провести несколько террористических операций, а затем доставил Попова сюда. Дмитрий Аркадьевич думал об этом, пережевывая свой ужин. Но почему сюда?Что особенного в этом месте?
      Теперь он понимал, почему Брайтлинг с таким презрением относился к деньгам, которые выделял для проведения террористических операций. «Горайзон Корпорейшн» тратила больше денег на прокладку одной из подъездных дорог, чем все те суммы, которые Попов извлек из сундуков корпорации и перевел на свои банковские счета. Но это место, этот комплекс был важным. Это было заметно во всех деталях, вплоть до вращающихся дверей, которые удерживали воздух внутри. Каждый вход, который он видел, напоминал какой-то шлюз, и это заставляло его думать о комплексе как о космическом корабле. Здесь не пожалели ни единого доллара для того, чтобы сделать этот комплекс совершенным. Но совершенным для чего? Для какой цели?
      Попов покачал головой и отпил чай из стакана. Качество пиши здесь великолепное.
      Качество всего было великолепным, за исключением скучных картин. Кроме этого, по-видимому, не совершено ни единой ошибки. Брайтлинг был не таким человеком, чтобы пойти в чем-то на компромисс. Поэтому, сказал себе Дмитрий Аркадьевич, все здесь делалось с определенным намерением, и все соответствовало какой-то модели, из которой он мог распознать цель строительства комплекса и намерения человека, который его построил. Он допустил, чтобы его сегодня провели за нос этой экскурсией и физическим осмотром? Что за чертовщина здесь происходит? Доктор сделал ему укол. Витамины, сказал он, для укрепления здоровья. Ради чего? Или против чего-то?
      За границами этого храма технологии виднелась обычная ферма, а за ее пределами дикие животные, которых его сегодняшний водитель, по-видимому, боготворит.
      Друиды, подумал он. В свое время, когда он был оперативником в Англии, Попов нашел время для того, чтобы прочитать книги и познакомиться с историей страны, делал вид, что является туристом, даже побывал в Стоунхендже и других местах, надеясь лучше понять этот народ. В конце концов, правда, он понял, что история является историей, и, хотя очень интересной, ничуть не логичнее, чем в Советском Союзе, где история состояла главным образом из лжи, подогнанной таким образом, чтобы соответствовать идеологической модели марксизма-ленинизма.
      Друиды были язычниками, их культура основывалась на вере в богов, якобы живущих в деревьях и скалах, им приносились в жертву человеческие жизни. Несомненно, это были меры, предпринятые друидскими жрецами, чтобы держать в своих руках крестьян, и знать тоже. По сути дела, так поступали все религии. В обмен на обещание некоторой надежды и уверенности в познании еще больших таинств жизни, что происходит после смерти, почему идет дождь, когда он умирает, как возник мир, — они получали свою долю земной власти, которая заключалась в том, что они говорили людям, как им следует жить. Возможно, это был способ для интеллектуально одаренных людей низкого происхождения достигнуть власти, равной власти знати. Но всегда речь шла о власти — земной власти. И, подобно членам Коммунистической Партии Советского Союза, друидское духовенство, вероятно, верило в то, что они говорили, — им приходилось верить в это. Здесь был источник их власти.
      Но эти люди в Канзасе не были примитивными язычниками. Они были учеными, причем некоторые находились во главе научных исследований в своих областях. «Горайзон Корпорейшн» собрала у себя лучших ученых мира, превратилась в собрание гениев. Иначе каким образом смог бы Брайтлинг собрать у себя в руках такие огромные деньги?
      Попов нахмурился, складывая тарелки на поднос, затем отнес его на стол, где собиралась грязная посуда. Как странно, что этот кафетерий так походит на столовую в здании КГБ на площади Дзержинского. Хорошая пища и полное обезличивание. Отсюда он вернулся в свою комнату, все еще не понимая, какая чертовщина проникла в его жизнь в течение последних нескольких месяцев. Друиды? Как могут люди, относящиеся к ученому миру, вести себя таким образом? Веганы? С какой стати люди, обладающие здравым мышлением, будут отказываться от потребления мяса? Что особенного в серо-коричневых антилопах, живущих на окраине этой территории? А этот человек, начальник Службы безопасности комплекса, и потому пользующийся величайшим личным доверием Брайтлинга? Недоумок-вегетарианец в стране, которая производит говядину в таком количестве, о котором остальные жители мира могут только мечтать?
      И все-таки, что за инъекцию ему сделали сегодня? Попов думал об этом, включая телевизор. «Витамины, укрепляющие жизненные силы организма»? Против чего ему нужно укрепление жизненных сил? И зачем понадобилось осматривать его? Чем глубже он погружался в сферу вопросов, чем больше информации получал, тем более сложной становилась головоломка.
      Однако, чем бы это ни было, оно должно соответствовать по своему масштабу тем инвестициям, которые сделал Брайтлинг и его компания, а ведь инвестиции были колоссальными! Чего бы это ни касалось, оно относилось совершенно равнодушно к смерти людей, неизвестных и явно не имеющих ценности для Джона Брайтлинга.
      Попов снова признался себе, что не имеет представления о происходящем. Если бы он доложил об этой авантюре своему начальству в КГБ, они сочли бы, что он тронулся головой, но тем не менее приказали бы ему продолжать расследование до тех пор, пока не придет к какому-то выводу. А поскольку Попов был воспитан и подготовлен в КГБ, он не мог прекратить исследование фактов, так же как он не мог прекратить дышать.

* * *

      По крайней мере кресла первого класса были комфортабельными, сказал себе Чавез.
      Рейс будет продолжительным — настолько продолжительным, как это можно себе представить, поскольку место назначения находилось в 10 500 милях от Лондона, а окружность планеты равнялась всего 24 000 миль. Рейс 9 «Бритиш Эруэйз» вылетает в 10.15 вечера, будет продолжаться одиннадцать часов сорок пять минут до Бангкока, там стоянка в полтора часа, затем еще восемь часов пятьдесят минут до Сиднея. К этому моменту, подумал Динг, он будет готов достать пистолет и перестрелять весь экипаж.
      Все это в придачу к тому, что он будет далеко от жены и сына, и только потому, что гребаные австралийцы хотят, чтобы он держал их за руку во время Олимпийских игр.
      Он прилетит в Сидней в 5.20 утра, через два дня, считая от сегодняшнего, из-за капризов экватора и международной смены дат. К этому моменту биологические часы его тела будут взболтаны сильнее, чем яйца в омлете, который он ел на завтрак. Но он не мог ничего поделать с этим. По крайней мере «Бритиш Эруэйз» запретила курение во время своих рейсов — курильщики, летящие этим рейсом, наверно, сойдут с ума, но это не было его проблемой. Чтобы убить время, у него будет четыре книги и шесть журналов плюс персональный телевизионный экран для просмотра кинофильмов. Чавез решил как можно лучше использовать все это. Стюарды и стюардессы закрыли дверцы, двигатели заработали, и капитан заявил по интеркому, что рад приветствовать всех на борту их дома, где они будут находиться весь следующий день — или два дня, в зависимости от того, как вы смотрите на это.

Глава 32
Кровавая работа