Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Слепец

ModernLib.Net / Борисенко Игорь / Слепец - Чтение (стр. 21)
Автор: Борисенко Игорь
Жанр:

 

 


Сквозь тьму робко, неохотно пробились серые пятна - застывшие силуэты воинов, стоящих в карауле. Немедленно, в мозгу возникло видение: слева стена прерывается, и там находится широкая, длинная лестница под высоченным потолком. На ее высоких ступенях лежит ковер, похожий на искристую реку серебристо-голубого цвета, стекающую вниз сотнями водопадов, по краям высятся массивные балюстрады со стойками в виде обнаженных женщин с закинутыми на затылки руками. У начала лестницы стоят два воина в полных доспехах, с опущенными на лица забралами, из-под которых внимательные и настороженные глаза оглядывают проходящих мимо. В руках воинов большие алебарды с красными древками и причудливо изогнутыми лезвиями…
      Они прошли мимо караульных - Шадри уверенно, словно не замечая, Слепец - с опаской, боясь дышать, ибо он кожей чувствовал недоверие в их взглядах. Казалось - один резкий звук, и лезвия алебард, скрестившись, отсекут его голову, будто громадные ножницы. Слепец живо представил свою несчастную головушку, скачущую по нескончаемым ступеням… Грязные волосы, разметавшись по сторонам, пачкали прекрасный ковер, а яркая кровь, выплескивавшаяся из раны оставляла замысловатую узорчатую дорожку. Чтобы избавиться от наваждения, и, может быть, еще и от страха, Слепец принялся считать злосчастные ступени. Их оказалось ровно двести двадцать две; далее лежала площадка, упирающаяся в высоченную двустворчатую дверь - такую не постыдился бы вставить в стену вместо ворот средних размеров город. Здесь опять стояла стража. На сей раз один из караульных сдвинулся с места. Скрипя кожаными ремешками, поддерживающими доспехи, и скрежеща самими латами, он сделал шаг вперед и преградил путь концом алебарды.
      – Стой, Младшая Помощница, - спокойно, безо всякого выражения, сказал караульный. - Кого ты ведешь к Его Могуществу?
      – Это странствующий воин, отказывающийся назвать свое имя. Он утверждает, что пришел с той стороны Реки. Великий хочет видеть его.
      – Это так. Пусть этот человек отдаст нам свое оружие.
      Слепец не заставил стражу ждать: он быстро (хоть руки и подрагивали), вынул меч, положил его себе под ноги, потом туда же отправил нож. Воин, заговоривший с ними, не поднял алебарды и ждал чего-то еще; в воздухе повисла зловещая, напряженная тишина.
      – Больше ничего нет! - срывающимся голосом проговорил Слепец. Он чувствовал себя ужасно неловко - примерно так, как в тот далекий день, когда смеющийся Олек заставил его войти в комнату, где ждала уже обнаженная женщина. Его Первая женщина.
      – Неправда! - угрожающе сказал стражник в ответ на признание Слепца. - Ты должен снять с рук эти бронзовые крюки, они выглядят опасными.
      – Я не могу их снять! Они вделаны глубоко в мои кости! - Слепец растерянно повернулся к Шадри, но та невозмутимо смотрела в сторону.
      – Тогда ты не можешь пройти! - спокойно сказал стражник, и уже шевельнул алебардой, чтобы оттеснить Слепца назад, как вдруг вздрогнул и отвел оружие обратно. Чуть помедлив, будто бы прислушиваясь к внезапно возникшей боли в печенках, он нерешительно поднял оружие. При этом он смущенно и удивленно пробормотал: - Я ошибся! Мой вывод был неточен, ибо ты можешь пройти, странствующий воин с того берега Реки. Так сказал Великий!
      С тем же легким скрипом кожи и стуком доспехов, воин отступил в сторону. Рядом произошло какое-то неуловимое изменение - на площадку ворвались новые звуки, несущиеся издалека вместе с порывом теплого ветерка.
      – Иди! - прошептала Шадри. Слепец помедлил, так как испытывал робость. Он даже погрузился во тьму, перестав "видеть" силуэт Младшей Помощницы и стражей. Он вдруг впервые понял, каково это - входить в покои сильного мира сего, не зная, что тебя там ожидает… Однако, взяв себя в руки, он смог твердо шагнуть вперед. Шадри не осталась на площадке, как можно было подумать, а отправилась вместе с ним, держась чуть сзади.
      Пройдя узкую полоску голого каменного пола, Слепец снова ощутил под ногами ковер. Теперь это было нечто роскошное, с длиннейшим ворсом, который пружинил под подошвам. Казалось, что идешь по кровати с мягкой периной. Далеко впереди щебетала птица и журчала вода, но звуки эти не отдавались эхом, словно вокруг было полно препятствующих его распространению предметов. Пару раз Слепца бросало в жар - как будто он проходил в непосредственной близости от горящего огня, однако треска пламени слышно не было. Потом ковер кончился и под ногами оказалось нечто непонятное - тверже ворса, но мягче камня.
      – Он пришел, Великий! - в тот же момент произнесла Шадри. Судя по звучанию ее голоса, она низко поклонилась. Спереди, оттуда, где находился Мездос, к Слепцу не приходило никакой информации. Он напрягся, пытаясь пустить в ход все свои способности. Раньше они никогда не появлялись, повинуясь желанию, а возникали сами собой, но сейчас… Сзади медленно возник силуэт Шадри - зеленовато-голубой страх… нет, скорее граничащее с ним почтение. Далеко позади тускло мигнули ауры стражников, стоящих за стенами зала, и только впереди царила прежняя тьма. Пожалуй, она была какой-то слишком уж черной, какой никогда не "видел" его разум. Искусственной, что ли? По всему выходило, что Мездос намеренно закрывается от всех необычных способностей Слепца - но откуда он может знать о них? Великий колдун молчал, молчали и все остальные, даже щебетавшая птичка прекратила свою песню. Только нежное журчание воды где-то справа, да непонятный треск, вроде того, какой издает горящая смолистая лучина. Слепец не утерпел, первым нарушив молчание. К тому времени он полностью справился с робостью, снова обретя душевное равновесие и перестав бояться загадочного Мездоса. В конце концов, чего страшиться ему, человеку, уже пережившему одну смерть?
      – Отчего здесь повисла такая леденящая тишина? - громко спросил Слепец, непроизвольно наморщившись от резкости слов, прорезавших покой этого места. Следующую фразу он произнес намного тише. - Неужели я должен падать ниц и ползти к трону, целуя пол?
      – Нет, - тот, к кому он обращался, наконец изволил подать признаки своего существования. Негромкий, хрипловатый старческий голос пришел прямо из тьмы, родившись из нее и в ней растаяв. Не очень-то он приветлив.
      – Это хорошо, - улыбнулся Слепец, ничуть не обидевшись на такую немногословность - Я никогда не делал ничего подобного, и вряд ли смог бы начать.
      – Шадри, ты можешь идти, - сказал тихий голос немного мягче. Теперь его обладатель вдруг помолодел и избавился от хрипов.
      – Но, Великий! Этому человеку нельзя доверять, ибо он говорит непостижимые вещи! Вдруг это новое порождение нашего неведомого врага, явившееся сюда, дабы убить тебя?
      – Неужели ты думаешь, что я не смогу с ним справиться? - совсем уже мягко, словно уговаривая капризного ребенка, сказал голос. - Или, ты думаешь, что если он в силах убить меня, то перед этим не сможет лишить жизни тебя?
      – Ты прав, о Великий! - пристыжено ответила Шадри. Слепец представил себе румянец на ее белых щеках и потупившиеся прекрасные глаза. Послышались легкие, быстрые шаги, некоторое время удалявшиеся, а потом вдруг резко пропавшие. Снова повисла прежняя тишина, подходящая какому-нибудь прелестному уголку природы - в лесу, рядом с ласковым ручейком и вдали от всех опасностей.
      – Почему ты так любишь молчать? - поинтересовался Слепец. Тишина и умиротворение - это, конечно, хорошо, но не за ними он шел так долго и так трудно. - Не очень вежливо для хозяина.
      – А кто тебе сказал, что я должен быть вежливым? - поинтересовался бесплотный голос. - К тому же, я не люблю пустой болтовни. Нужно некоторое время, чтобы изучить тебя с внешней стороны, дабы потом легче было понять изнутри.
      – Надеюсь, это не значит, что ты станешь вскрывать мне брюхо и разглядывать кишки? - усмехнулся Слепец.
      – Нет, конечно. Вряд ли ты сильно отличаешься от сотен тех, кого я уже препарировал… Не волнуйся, это были мертвые тела, которые послужили благим целям. Я изучал их, главным образом, в медицинских целях.
      – Да уж, с медицинской точки зрения я достаточно бесполезен, - пожал плечами Слепец. - Лечить поздно.
      – Отчего же? Ты думаешь, те сотни разрезанных трупов ничему не научили меня? Без ложной скромности могу заявить, что способен сотворить чудо с самым безнадежным больным.
      – Все равно. Я давно не чувствую себя больным. Тебе это может показаться странным, но я вполне доволен своим нынешним состоянием! Мне даже кажется, что теперь я получил взамен зрения гораздо более полезные способности.
      – Может быть, они просто лучше и правдоподобнее обманывают тебя? - возразил голос. - Ты считаешь, что обрел истину, а на самом деле погряз в самых страшных заблуждениях?
      – Я думаю, если бы дела обстояли так, как ты говоришь, я давно был бы мертв.
      – Резонно. Весь твой путь от берега Реки до моего Замка можно считать результатом обретения великих истин и могучих сил. Вопрос в том - что будет дальше?
      – Я вижу, моя скромная жизнь стала предметом изучения - вроде как тела тех сотен мертвецов. Неужели ты знал, что я приду к тебе?
      – Мне даны многие знания, но об этом я не догадывался. Однако, когда Шадри доложила о человеке, пришедшем с той стороны Реки, я смог подготовиться к разговору, благо, возможности для этого у меня имелись. Видишь ли, я - скромный человек, но не возражаю, когда меня называют "Ваше могущество". Все оттого, что это чистая правда! Излишняя скромность также порочна, как ее полное отсутствие… За то время, пока моя помощница проверяла тебя, пока она вела тебя сюда долгим путем (я мог бы перенести вас обоих мгновенно), я исследовал твое прошлое - с того самого момента, как ты ступил на наш берег.
      – Да? - в голосе Слепца помимо его воли послышалось некое злорадство. - Неужели дальше твое могущество не простирается?
      – Нет, конечно. Барьер, воздвигаемый Рекой - сила абсолютная, которую не способен преодолеть ни один человек, какой бы берег ни был его родиной.
      – Ну да, - кивнул Слепец. - А как же я?
      – Об этом разговор отдельный - и очень серьезный. Быть может, у тебя есть менее значительные вопросы?
      – В общем-то нет, именно для выяснения собственного предназначения и судьбы я и пришел к тебе. Скажи, если ты исследовал мое прошлое, то можешь и заглянуть в будущее?
      – Сделать это - проще, чем почесать кончик носа. Однако, будущее насквозь лживо, и никакие предсказания не могут ответить на вопрос, что же случится на самом деле. Наш мир - штука слишком сложная даже для самых изощренных умов, и постигнуть его сложность просто невозможно. Все в нем взаимосвязано, и изменение любой, самой незначительной мелочи, влечет за собой полное изменение картины в целом. Не менее четырнадцати раз, заглянув в будущее, я видел там собственную гибель. Сначала я прослеживал свою судьбу полностью, чтобы выяснить причины столь печального события и ликвидировать их - но, пока я выбивался из душевных и физических сил, постигая грядущее, все изменялось само собой. Стоило мне поглядеть на себя самого в тот же самый момент жизни, что и в первый раз - я находил свое любимое тело живым и здоровым! Обманчивое будущее изменялось без всякого моего вмешательства… Мне все чаще кажется, что я делаю что-то неправильно… Короче говоря, сегодня от моей способности видеть будущее нет никакого толка, пожалуй, даже вред! Оставим эту проблему, и будем считать, что будущего пока просто нет - мы его полные властелины!
      – Ну что ж, если нельзя иначе, пусть будет так. Однако, наша приятная беседа, в сущности, идет ни о чем, - Слепец помедлил и тяжело вздохнул. Как бы перевести разговор к делу, тем более, что дело весьма смутно видится ему самому. - Я вот подумал - а можем ли мы позволить себе эту расточительность? Вдруг нам дорога каждая минута?
      – Вряд ли. Жизнь на самом деле течет гораздо медленнее, чем можно подумать. Я не хочу говорить о деле, тем более, что ты и сам толком не знаешь, как начать разговор.
      – С чего ты взял?
      – Думаешь, ты один умеешь глубоко осмысливать все, что тебе удается добыть из внешнего мира? Я слышал, как тяжело ты вздохнул, заметил, как длинна была пауза между фразами. Лоб твой нахмурен, а бронзовые пальцы нервно скребут друг о друга. Хватит?
      – Да уж. Внимательность - это великое дело, и эту простую истину я понял только после того, как лишился глаз. Забавно, правда?
      – Почему же? Это очень правильно: человек теряет способность видеть и начинает искать в себе другие таланты, до тех пор, пока не находит - а во время поисков находится еще много чего интересного! Ведь с тобой было именно так?
      – Да, - Слепец искренне восхитился проницательностью колдуна. - Создается впечатление, что ты знаешь и умеешь все!
      – Не нужно меня хвалить - просто называй "Ваше могущество"! - рассмеялся голос, казалось, сразу со всех сторон. Наверняка он сделал это специально, и к тому же всеми фокусами, вроде черной тьмы, не позволяющей ничего увидеть "внутреннему оку", ясно показывает Слепцу, чтобы он не обольщался хвалеными "новыми способностями". - Хватит разговоров на сегодня. Будем считать, что у нас состоялось знакомство, и каждый теперь сможет поразмышлять, переварить так сказать, увиденное… гм… и услышанное. О деле - завтра.
      – Я шел, подгоняемый мыслью, что могу опоздать! - попробовал возмутиться Слепец.
      – Ошибка! - возразил Мездос. - Часы и минуты чаще всего решают мелкие проблемы. Ради них нам вряд ли стоит спешить, да и вообще, обращать на них внимание - это пустая трата времени. К чему тебе лихорадочно соображать сейчас, пытаясь рассказать мне все как следует, а потом сожалеть, потому что разговор пойдет неправильно? К чему тебе стоять здесь, грязному, покрытому гниющей кровью множества врагов, усталому, сбитому с толку? День и даже два в сравнении с величиной проблемы, подвигнувшей тебя искать встречи со мной - это удары песчинок о гранитную скалу. Она не заметит их… Нужны тысячи песчинок, чтобы оставить след на древнем камне, не так ли? Ступай обратно, Шадри позаботиться о тебе. Ванна, обильный ужин, мягкая постель, в которой так удобно обдумать завтрашнюю беседу… Что может быть прекрасней?
      – Наверное, ты прав, - задумчиво пробормотал Слепец. - Но послушай, ты говоришь так, словно лучше меня знаешь о том, что волнует мой разум!
      – Вполне возможно. Точный ответ мы узнаем завтра.
      – К чему загадки!?
      – Без них жизнь скучна, скажем так. Не волнуйся, на каждую загадку есть разгадка, уверяю тебя. Однако, прежде чем ты пойдешь, я хотел бы спросить: ты действительно считаешь, что без глаз больше приобрел, чем потерял?
      – Мне так думается, - ответил Слепец, но в голосе у него не было той уверенности, которую он почувствовал, задай ему кто подобный вопрос пару дней назад. Он вдруг вспомнил, как ясно представлял себе собственную голову, катящуюся по ступеням лестницы, или мгновенные преображения Шадри вслед за изменениями голоса. А что, если и в других, менее явных ситуациях, воображение так же будет "играть" с ним? И все же, Слепец попытался высказать некоторые из доводов, которые он любил повторять сам себе, задумываясь о своей судьбе. - Что такое глаза? Они улавливают мельтешение цветов, они показывают нам то, что остальные согласны показать. Разум видит насквозь и человека, и предмет, поэтому его непросто обмануть. Я даже склонен верить, что лишь разум, не замутненный, не отвлеченный на "переваривание" увиденной глазами картины, способен узнать и постигнуть абсолютную правду.
      – Тогда почему ты не видишь меня? - мягко, вкрадчиво спросил Мездос. - Что же твой всепостигающий и всепроникающий разум? Должен сказать тебе, что, имей ты глаза, ты смог бы в мельчайших подробностях разглядеть меня.
      Слепец ненадолго стушевался, но быстро нашелся:
      – Это не доказательство! Ты - Великий Волшебник, чье могущество признают даже враги. При желании, ты смог скрыться и от глаз, и от слуха, от чего угодно…
      – Нет, нет… Ты ухватился не за ту нить, ибо вовсе не это я хотел доказать! Я предостерегаю от слепого - прости за этот невеселый каламбур - преклонения перед своими способностями. Они не всесильны! Я клоню к одному - нельзя полагаться на что-то одно, нельзя отбрасывать другое, называя его бесполезным. Это некая защита: ты выдумал гипотезу о бесполезности, и даже вредности глаз только для того, чтобы не было слишком горько вспоминать об их потере… Но теперь все позади. Я не просто так затеял этот разговор, ибо могу вернуть тебе зрение. Вопрос в том, хочешь ли ты этого? Подумай хорошенько: если раньше ты был ущербен, веря "лживым" глазам, то стал ли лучше, лишившись их? Нет. Лучше было бы, если б ты научился правильно ими пользоваться!
      – То есть… - Слепец с трудом протолкнул слова через разом пересохшие губы. - Из всей этой длинной речи у меня в голове осталось только одно: ты предлагаешь вернуть мне глаза?
      – Нет, глаза я вернуть не могу. Только зрение!
      – Не знаю… я уже слишком привык обходиться без него.
      – Какая нерешительность!
      – А разве это не сложный вопрос? Попробуй поставить себя на мое место - чтобы ты тогда сказал?
      – Я бы не стал отказываться, - уверенно заявил Мездос. - К тому же, я не предлагаю ничего опасного, никакой ловушки или необратимых изменений. Я же сказал - это не будут прежние, человеческие глаза. Просто… приборы, которые в случае, если они не понравятся, можно выбросить, все равно что смоляные шарики.
      – Надо же! Столько хлопот для занятого Чародея, со всех сторон осажденного проблемами! - недоверчиво воскликнул Слепец. Впрочем, он сразу устыдился той доли подозрительности, что вложил в свои слова. Слишком уж похоже не нытье Приставалы.
      – Ты все поймешь завтра, - загадочно пообещал Мездос.

17.

      Слепец сидел в твердом и неудобном деревянном кресле с изогнутой вверху спинкой, обитыми кожей подлокотниками и низенькой подставочкой для ног. Холодные пальцы волшебника ощупывали пустую глазницу, проникали так глубоко, что, казалось, он решил забраться внутрь черепа до самого вместилища разума. Слепец вздрогнул, представив, как его раздавленные мозги стекают по пальцам чародея. Что за бред! Снова эти дурацкие видения!
      – Хорошо у тебя тут все зарубцевалось, - пробормотал тем временем Мездос. - Мне придется немного потревожить ткани.
      Он отошел, потом вернулся и ласково раздвинул веки на правой глазнице.
      – Приготовься! Главное, ты не должен напрягаться, несмотря на боль, иначе можешь дернуться и все испортить. Как только я дам команду и отпущу веки, ты немедленно закроешь глаз.
      Он легко пошевелил руками, вращая всю голову Слепца целиком - видно, пытался развернуть ее к свету. Затем послышались быстрые шаги помощника, и внутрь глазницы осторожно скользнуло нечто ледяное, твердое и гладкое. В принципе, это были знакомые ощущения - сколько раз Слепец сам вставлял смоляные шарики. Однако на сей раз глазницу наполнила непривычная тяжесть. Твердый предмет надавил на глазное дно - и тут же десятки бесцеремонных острых жал врезались в него, отчего всю голову, от виска до виска, пронзила резкая, сверлящая боль. Как ни готовься к ней - она всегда приходит неожиданно… Слепец дернулся всем телом, однако при этом каким-то образом ухитрился не выдернуть головы из рук волшебника. Подлокотники, которые он отчаянно пытался раздвинуть, жалобно скрипели. Сколько времени это длилось? Трудно сказать - может, мгновение, а может и пару минут. Боль прекратилась также внезапно, как пришла, а на ее месте возник СВЕТ. Он появился из крошечного пятнышка, постепенно превращаясь в яркое сияние, заливающее ставшую привычной тьму. Это было страшное зрелище, так как Слепец давно сжился с мягкой, послушной ночью, окутывающей разум. Полюбил ее, и не мог представить, что наступит такой бесцеремонный, неподвластный ему рассвет.
      Будто бы солнце, которое он до сих пор помнил достаточно хорошо, вдруг разрослось на все небо и пролилось вниз, затопив ничтожного человека. Ослепительная, оглушающая разум вспышка идеально белого света - ровного, лишенного малейших оттенков. В голове сразу запульсировал новый приступ боли, но тут на помощь Слепцу вернулось одно воспоминание: он все-таки властен над этим проклятым, незнакомым и страшным светом! Стоит просто смежить веки - и он снова спрячется в привычную и уютную тьму. Так он и сделал, но настырный свет не хотел отставать. Он пытался просочиться внутрь сквозь тонкую кожицу века, плавал по его внутренней поверхности десятком меняющих форму разноцветных пятен. Слепец сидел без движения, оглушенный и смятый нахлынувшими ощущениями. Он даже не успел заметить, когда Мездос вынул смоляной шарик из его левой глазницы и лишь повторный приступ боли вернул его к реальности. Шокирующий, яркий свет снова набросился на Слепца, и он во второй раз пытался скрыться от него за тоненькой перегородкой века…
      Какое-то время он недвижимо сидел в кресле и боялся пошевелиться. Ему было страшно, очень страшно! В мозгу билась шальная мысль - зачем он согласился?? Где тот надежный покров, что ограждал его от мира, не давая столкнуться с ним вплотную? Он исчез, растворился, пропал без следа! Нет больше непроглядной ночи, остались лишь мутные сумерки, которые он не в силах сгустить, даже если изо всех сил зажмурится…
      – Открой глаза! - резко потребовал Мездос, когда их молчание затянулось. Голос его казался неприятным, и сам волшебник казался теперь мерзким, сгорбленным уродом с окровавленными по локоть руками. Ему нравится мучить людей, и теперь он желает как можно скорее насладиться страданиями жертвы.
      – Я боюсь… - сдавленно прошептал Слепец. Как же жалко он должен выглядеть! Эта мысль слегка подстегнула его, заставив взять себя в руки. Он осторожно оторвал крючки, впившиеся в подлокотники кресла, и медленно поднес их к лицу. Чтобы прижать к коже живую плоть, а не металл, ему пришлось скрестить руки и касаться щек тыльными сторонами кистей. Слепец провел ими по жесткой бороде, дошел до выступающих костей скул - и застыл. Двинуться дальше, к глазам, у него не хватало мужества.
      – Ну же! - властно подстегнул его Мездос.
      – Сейчас, сейчас… - Слепец вдруг подумал, что не может доверять собственным векам, предательски сжимающимся друг с другом. Осторожно он двинул одним из крючков и попытался поднять его изогнутой стороной веко на левом глазу. Крючок немедленно уперся в нечто твердое, притаившееся под этим клочком кожи, и прикосновение это вызвало легкий укол боли в виске. Что такое?! Его новые глаза стали твердыми? Однако, как следует обдумать это открытие Слепец не смог, ибо все его внимание тут же было поглощено светом. Он снова, снова видел его! Серое, мутное, как утренний туман, пятно появилось перед глазом - словно этот туман просачивался сквозь веки, подобно воде. Затем, рывком, веко дернулось вверх - и свет поглотил Слепца целиком, закружив, ослепил во второй уже раз. Мозг не справился с картиной, за долгое время слепоты ставшей такой непривычной, и свет померк, но только это была уже не прежняя тьма. Несколько мгновений Слепец сидел, не дыша, испытывая при этом странное чувство - ему вдруг стало непонятно, почему от этой рези в глазах у него не текут слезы? Нет, глаз и щека под ним оставались сухими.
      Мутная пелена, застилавшая вновь обретенный глаз, дрожала и понемногу таяла, обнажая подробности. Справа, на уровне лица, трепыхалось тонкое желтое пятнышко. Слепец немедленно представил себе оплывшую свечу, от которой исходит слабый жар - стоит лишь только поднести поближе свою ладонь. Надо же! Ему отчего-то думалось, что загадочный дар "внутреннего ока" пропадет, стоит ему взглянуть на мир настоящими глазами, однако вот оно, работает как прежде! И это ощущение еще более странное, ибо теперь он может видеть сразу две картины! Нет, не две - тут же поправил себя он. Глаз еще ничего не может толком разглядеть, одни только разводы и колеблющиеся тени, вот второе, загадочное зрение и помогает ему. Быть может потом, если с глазами все будет нормально, его необычная способность незаметно исчезнет…
      – Я вижу! - прохрипел Слепец, протягивая руку и наяву ощущая жар только что возникшего в воображении пламени свечи. Собственная рука казалась ему темной, бесформенной клешней, загородившей тусклое желтое пятнышко. С великой осторожностью, однако, на сей раз, без помощи крючка, Слепец раздвинул второе веко и тяжко вздохнул. Мир вокруг него состоял из расплывчатых теней и маленькой, дрожащей свечки. Разве это зрение? Он даже не мог определить, какое из темных пятен - Мездос!
      – Теперь снова закрой глаза, - мягко приказал волшебник. Его легкая рука осторожно опустилась на плечо Слепца и сжала его. - Не надо перегружать мозг. Через некоторое время откроешь их вновь, и так сделаешь несколько раз, пока не почувствуешь, что способен выдержать свет долгое время. Сейчас тебе помогут пройти в комнату, где ты станешь приходить в себя. Там тоже не будет окон и ярких ламп, только одна маленькая свечка, но завтра твое зрение должно полностью восстановиться. Главное - тебе следует свыкнуться с мыслью о том, что снова способен видеть, понимаешь? Дело в твоем разуме…
      Мездос хлопнул в ладоши - и тут Слепец смог разглядеть легкое шевеление. Прежде чем, как велел волшебник, смежить веки, он увидел новые тени, появившиеся из глубин окружавшего свечу мрака… Его подхватили под руки, бережно подняли с кресла и повели прочь из лаборатории. За время недолгого путешествия Слепец не решался открыть глаз, потому что даже с закрытыми воспринимал мелькание ярких огней в тех коридорах, которыми они шли. В смятении он бормотал иногда: "Я вижу! Я вижу!". Потрясение было велико. На время он словно помешался, стал беспомощным и глупым, оглохшим и отрешившимся от окружающего мира. Если бы он только мог, то обязательно заплакал бы!
      Его привели в просторную, судя по гулким звукам шагов, комнату с влажным и теплым воздухом. Чьи-то ласковые, нежные руки приняли тело и бережно усадили на кровать. Похоже, это те же самые девушки, которые пару часов назад смывали с него дорожную грязь. Сейчас они снова омыли его, теперь только лицо и руки. Как же прекрасно прикосновение горячей воды! Как великолепно осознание чистоты своего тела, когда ты сам себе кажешься легким и отдохнувшим! Остается только с отвращением вспоминать, каким грязным, вонючим животным ты был совсем недавно… После умывания заботливые няньки перевели Слепца поближе к жарко пылающему камину, посадили за стол и подали ужин. Не узнавая толком вкуса пищи, он быстро проглотил все, что ему предложили. Мысли путались, прятались в окутывающем разум тумане, рожденном усталостью. Спать, спать! Больше Слепец ни о чем не желал. Наконец-то этот, богатый переживаниями день закончится, и можно будет спокойно отдаться течению сна, мягким и приятным потоком уносящего в свои глубины. Слепец безропотно позволил отвести себя обратно к постели, медленно опустил голову на мягчайшие подушки - и мгновенно уснул… Ничто не помешало ему сделать это, ни долгожданная встреча с Мездосом, ни даже неожиданное возвращение зрения.
      Утро разбудило его, бесцеремонно стучась в закрытые веки, словно пытаясь прожечь их насквозь. Слепец со сна забыл о вчерашнем событии и безбоязненно распахнул глаза, за что немедленно был наказан. Словно кто-то со всего маху надавил грубыми пальцами прямо на его глаза, вернее, на то, что Мездос вставил ему в глазницы. Боль ворвалась внутрь черепа и разлилась в нем, она казалась осязаемой - эдакая противная, едкая субстанция, сочащаяся из лопнувших висков. Слепец со стоном смежил веки, однако казалось, что ослепительный золотой свет солнца не заметил этого и по-прежнему, беспрепятственно проникает прямо в мозг. Перед закрытыми глазами (он решил называть их так) витали в воздухе, двоились и троились сияющие столбы разных оттенков. Дождавшись, когда боль и цветная кутерьма ослабнут, Слепец несколько раз глубоко вздохнул, намереваясь снова открыть глаза. Он с удивлением обнаружил, что изо всех сил вцепился крюками в свой матрас и уже порвал его в полудюжине мест. Это его смутило, и он забился угодившей в сети рыбой, пытаясь освободить руки. Наконец, это удалось. Тогда Слепец сделал еще один вдох и приоткрыл левый глаз.
      За расплывчатой преградой ресниц переливался ярчайшими красками мир, тот самый мир, который он успел позабыть. В этот самый момент Слепец отчетливо понял, как убого было его воображение, рисовавшее картины действительности! По сравнению с реальностью тот мир был блеклой, выцветшей подделкой, отдаленно похожей на оригинал. На ней было тщательно и правильно зафиксировано положение каждого предмета и каждого живого существа, но там не было таких ярких, таких живых красок! Да, тот мир был сер. Только странные, фантасмагоричные пятна, которыми представлялись ему чувства и настроения, окрашивали его… Однако, это были неправильные, неживые цвета!
      И снова Слепец не заплакал лишь потому, что огненный меч Клусси высушил слезы раз и навсегда. От избытка чувств все тело наполнила щемящая боль, от которой заныла каждая косточка, сжалось сердце, екнуло в печенках. Как ни старался он уговаривать себя - дескать, подумаешь, лишили глаз, ничего страшного - на самом деле потеря была чудовищной. Нужно было прозреть заново, чтобы понять это…
      С умилением и тщательностью Слепец принялся рассматривать свою комнату, стараясь не пропустить ни одной, самой мелкой детали. Два тонких луча света, тех самых, что сначала показались ему ослепительными столбами, били наискось через два крошечных оконца в скошенном потолке. Стены покрывали нежно-голубые, как весеннее небо, шелка, на которых были вышиты причудливые деревья с маленькими красными плодами. Постельное белье сверкало белизной, а противоположная спинка кровати, сделанная из старого, благородно потемневшего дерева, была покрыта рисунком годовых слоев с крошечными сучками. Рядом с кроватью стоял низкий черный столик, а на нем - тускло отсвечивающий бронзовый таз с необыкновенно прозрачной водой. Еще дальше, на стуле висело огромное махровое полотенце из разноцветных полос, таких ярких и чистых, что казалось - кто-то повесил туда радугу! Осторожно, боясь лишиться всего этого великолепия, Слепец опустил ноги вниз с кровати. Пол был весьма странным - не каменным и не деревянным, на нем не было ковров или подстилок. Он слегка пружинил под ступнями и ласкал их легким теплом. Слепец попытался вглядеться в него, но ничего не понял - с виду обычный камень.
      Едва он поднялся на ноги и потянулся как следует, жадно рыщущий вокруг взгляд наткнулся на настенное зеркало.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43