«Я представляю, как ты себя чувствуешь. Я тут два года. Мы сможем поговорить, с сегодняшнего дня ты будешь проводить с нами больше времени, но следи, не разговаривай слишком много с кем-то одним. Запомни только одно: отсюда никто не сбегал – и даже не думай об этом. У каждой из нас свой опыт, все зависит от тебя. Знаю, тебе сказали о четырехлетнем сроке и квартире в любой стране мира, но ни одна из нас не знает, правда ли это. Несколько девушек уехали отсюда в течение тех двух лет, которые я здесь живу, но никто не знает куда. К этому бассейну ты сможешь приходить каждый день, но я бы предпочла общаться в спортзале. Туда ты, наверное, попадешь завтра», – сказала мне Анет и отплыла.

На следующей неделе мы часто с ней виделись у бассейна и в спортивном зале, оснащенном самыми современным оборудованием. Она каким-то образом подстроила так, чтобы мы тренировались вместе, на соседних тренажерах. Потом она мне сказала, что смогла это сделать благодаря одному из охранников, который более сговорчив, чем остальные. «Они безопасны, – рассмеялась Анет, показывая на наших стражников. – Ни одну из девушек они пальцем не трогали», – добавила она. От нее я услышала, что остальные девушки в основном из Европы и что некоторые из них, по собственному признанию, перед приездом в Дубае были элитными проститутками. То есть из тех, что работают в дорогих отелях и сопровождают воротил бизнеса. Да, забыла сказать: через два дня после приезда начался медосмотр, ко мне водили всевозможных врачей, от стоматолога до гинеколога, и после тщательного медицинского обследования мне сообщили, что я совершенно здорова. Все девушки проходили через это, а Анет сказала, что медосмотр проводят каждые полгода.

«Ты была у хозяина?» – спросила меня как-то после полудня в бассейне моя подруга-голландка. Когда я ей ответила отрицательно, она только рассмеялась и отказалась что-то объяснять. Я очень сблизилась с ней за последнее время и почувствовала, что ей можно доверять. Я спросила ее, часто ли остальные девушки заходят в комнаты владельца дворца. «Дорогая моя, так редко, что про это даже забываешь, – ответила она, – но зато есть и другие способы удовлетворить то, что требует природа», – сказала Анет и загадочно рассмеялась.

В тот же день вечером мой «горничный» спросил, хочу ли я ужинать в комнате или, может быть, в саду, с несколькими другими девушками, и, естественно, я выбрала второе, удивленная этим предложением. Я почувствовала перемену отношения ко мне. Наверное, период подготовки, испытательный срок или что-то подобное, закончился. На ужин я пошла, конечно, в сопровождении охраны. Меня провели по парку, и я поняла, что мы проходим рядом с бассейном, а потом за одной из живых изгородей заметила свет. Мы оказались перед входом туда, где, очевидно, обычно накрывали ужин. На возвышении стояло несколько столов, сад имел овальную форму, вокруг него располагался искусственный водоем, а посередине находился небольшой фонтан. Вокруг росло море цветов, особенно много, кажется, было их у бассейна. Я не могла понять, как здесь обеспечивают такое количество воды в многочисленных источниках, в этих великолепных бассейнах, фонтанах, искусственных водопадах.

Мне определили место рядом с одной девушкой примерно моих лет, с волосами темнее моих, но тоже блондинкой. Мы начали разговор с обсуждения еды, а потом она на ломаном английском спросила меня, откуда я.

– Из Европы, – не вдаваясь в подробности, ответила я.

– Мы все тут из Европы. Может, есть две-три американки… Я имею в виду, из какой ты страны.

Услышав, что я из Югославии, моя собеседница подняла глаза и надолго задумалась. Она продолжала есть в молчании. Когда мой и ее охранник отошли к столу с напитками и разговорились, стоя от нас метрах в двадцати, моя знакомая сказала вполголоса:

– Я была в Югославии, приезжала туда на лето с родителями. Ты из какой части?

– Из Сербии.

– Здесь больше пяти месяцев назад была одна девушка из Сербии, но мы не общались, и я не знаю, как ее звали, – сказала чешка.

На следующий день после обеда охранник предложил мне прогуляться. Я знала, что не могу отказаться, и просто молча шла рядом с ним. Мне казалось, что он ведет меня к хозяину – пришел момент, ради которого я здесь нахожусь. Мы огибали пристройки дворца медленным шагом, что давало мне время осмотреться. Я поражалась роскоши, удивительным и идеально повторявшим друг друга ориентальным орнаментам, великолепию парка, который, казалось, не имел границ и поражал глаз буйством зелени. Все это создавало впечатление объема, монументальности. Я задержалась, чтобы сорвать один удивительно красивый цветок ярко-красного цвета. Мой охранник кивком головы указывал направление движения, как будто мы следовали по какому-то секретному маршруту. Мне эта секретность показалась странной. Когда среди ветвей показался еще один небольшой бассейн, охранник потянул меня за руку, увлекая тем самым на дорожку, уходящую вправо.

Мы немного удалились от бассейна, и я краем глаза заметила, что в бассейне несколько девушек окружали одного мужчину. Когда я приостановилась, чтобы проверить, не показалось ли мне это, мой охранник подошел ко мне вплотную и потребовал идти дальше. Он показал мне кинотеатр, о котором я тоже не знала раньше, большую библиотеку, а затем мы прошли через помещение площадью с волейбольную площадку, в назначении которого нельзя было усомниться, глядя на изобилие трав, деревьев и других растений, – оно служило оранжереей.

Как-то я отдыхала в своем номере, слушая музыку по так называемому радиоприемнику. На этом аппарате можно было, нажав на одну из четырех кнопок, выбрать определенный стиль музыки. Я могла слушать классику, рок-н-ролл, джаз и восточную музыку. Раньше я была равнодушна к классической музыке, но сейчас она как раз соответствовала моему состоянию души. Вдруг в дверь постучали. В комнату вошел мой охранник, а за ним следом Хафез. Хафез вежливо поклонился, спросил, как я себя чувствую, как настроение, нравится ли мне еда, задал еще какие-то «светские» вопросы. Затем он посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

– Хозяин желает видеть вас, сегодня вечером вы будете в его покоях. Приготовьтесь, мы зайдем за вами после ужина.

Ясное дело, за ужином к основному блюду я даже не притронулась – «кусок в горло не лез». Я сидела за столом с какой-то француженкой. Она была в прекрасном настроении. Я съела только ломтик ананаса и пошла в комнату, но охранник повел меня в другом направлении. Я шла за ним. Пройдя немного по парковой тропинке, потом немного по асфальтированной дорожке, мы вошли в довольно просторную комнату, посредине которой была вмонтирована огромная ванна. В ней сидели две девушки, которых я видела у бассейна. Они были голые и не обращали на меня и моего провожатого никакого внимания. Правда, он сразу вышел из комнаты, а я как последняя дура стояла и глядела в стену.

И тут одна из девушек окликнула меня. Обернувшись, я увидела, что она приглашает меня раздеться и войти в маленький бассейн-ванну. Я медленно сняла одежду и вошла в воду, которая источала такой же приятный аромат, как и вся комната. Вода была какого-то странного зеленоватого цвета. Впрочем, вскоре я догадалась почему. Просто девушки время от времени добавляли в воду пену для ванны. Здесь была целая коллекция стеклянных флаконов с пеной и прочими жидкостями для купания. Одна из девушек подошла ко мне, стала ласкать мои груди и спросила, не в первый ли раз я иду к хозяину. Я кивнула головой. «Не бойся, – сказала она, – у нас обеих есть опыт». Прошло полчаса, может быть, целый час, я потеряла счет времени. И вот наконец в комнате раздались звуки какого-то музыкального инструмента. Это длилось несколько секунд, девушки вышли из бассейна.

Пришло время познакомиться с хозяином.

Они обернулись какими-то шелковыми накидками. Я пошла по коридору за молодым человеком, который, должно быть, стоял за дверью, пока мы купались. Признаюсь, мне было очень не по себе.

Дверь открылась, и мы втроем вошли в комнату. О, это была не комната, а настоящие палаты! Перед моими глазами был двухуровневый зал площадью не меньше ста квадратных метров, практически как большая четырехкомнатная квартира. В нескольких метрах от входной двери начинался второй уровень, немного выше первого. В той части зала стояла огромная кровать, покрытая красным шелком. Никогда в жизни я не видела подобной кровати – настоящее ложе! Обе девушки бросились на кровать и начали валяться на ней. Я смотрела на них, и тут слева послышался скрип двери. Обернувшись, я увидела мужчину. Я сразу узнала его: это был тот самый господин, которого несколько дней назад я встретила на прогулке и которому довольно резко ответила, чтобы он оставил меня в покое. Я будто одеревенела от страха. Это, что ни говори, мой хозяин. Майкл и Хафез путешествуют по миру, находят красивых и легкомысленных девушек, таких как я, и привозят для его услады. Он подошел ко мне. Я стояла вполоборота к нему; положив руку на мою талию, он медленно скользил другой рукой по моему животу. У него были большие черные глаза, довольно крупный нос и усы с проседью. Хозяин указал на кровать, где две другие девушки хохотали и валялись, совершенно голые.

Я двинулась по направлению к кровати и тут заметила, что он держит один край моей шелковой накидки. Я пошла дальше, накидка соскользнула, и я осталась совсем без одежды. Поставив одну ногу на кровать, я застыла в нерешительности. Я смотрела на девушек, которые дурачились и веселились на кровати. Он прожигал меня взглядом, а потом его рука легла мне на бедро. Он провел рукой по моей шее, спустился к середине бедра, и, признаюсь, мне было приятно, а потом его рука начала ласкать мои ягодицы. Пальцы другой его руки оказались на моей груди, по напрягшимся затвердевшим соскам можно было легко понять, как я возбуждена. Это длилось несколько минут, и тогда он лег посередине кровати. Он снял с себя одежду, которая состояла из какой-то накидки, похожей на наши. Для своего возраста он был в неплохой физической форме. Девушки знали, что нужно делать, они начали массировать его медленными движениями: одна от колен вверх, а другая от плеч к паху.

Он пожелал, чтобы я легла рядом с ним. Пока хозяин целовал меня в шею и плечи, я боковым зрением видела, что одна из девушек удовлетворяет его орально. Вскоре ее сменила вторая. В это время он целовал меня, в основном в плечи и груди. Я помню, как от него чудесно пахло, и вообще в комнате царила необыкновенная атмосфера, будто нас окатило волной возбуждения. Это трудно описать.

Вскоре одна из девушек уселась на хозяина, а другая целовала его, пока он рукой изучал мое тело. Подошла моя очередь. Мы втроем несколько раз менялись местами. Я наслаждалась. Мы все старались его ублажить, это взаимодействие превратилось в игру, в которой не было грубости, игру, которая длилась несколько часов. Наконец мы легли и заснули. Я проснулась от ласк хозяина. За окном уже рассвело. Девушки спали, и я, не имея выбора, хотя мне и не хотелось секса, поддержала игру. У нас было короткое совокупление, короткое, но интенсивное, так что обе девушки проснулись. Они дополнительно возбуждали хозяина, а когда все закончилось, он отошел к бару в другой части комнаты и налил нам выпить.

Я выпила все до последней капли. Хозяин посмотрел мне в глаза и сказал: «Ты была великолепна. Мы очень скоро снова увидимся». Он поцеловал меня в плечо и вышел. Мы втроем опять ушли в ту комнату с ванной. Прошло два-три часа. Послышался стук в дверь. Обернувшись, мы увидели, как чья-то рука втолкнула внутрь тележку с напитками. В центре стояло шампанское в ведре со льдом. Я открыла его и с удовольствием выпила глоток.

Девушки сказали, что хозяин угощает их, когда он особенно доволен проведенной ночью.

После обеда я спала два-три часа. Проснулась и пошла в душ. Зазвонил телефон, которым я редко пользуюсь, поскольку единственный, кто мне звонит иногда, мой охранник. В этот раз он спросил меня, хотела бы я прогуляться или сходить в тренажерный зал. Я выбрала прогулку. «Будьте готовы через тридцать минут», – сказал охранник и положил трубку. Я опустилась на диван и пробовала мысленно восстановить в памяти впечатления прошлой ночи. Это был мой первый опыт такого рода. Я занималась любовью с мужчиной в присутствии двух женщин. Раньше я бы не поверила, что способна на такое, а сейчас признавалась себе самой: мне даже понравилось, что они за мной наблюдают и что мы вместе удовлетворяем одного мужчину. Удивительно, но я не чувствовала угрызений совести. Я забыла тогда и о моем парне, и о Белграде, и о своем первом сексуальном опыте. Обо всем.

Из раздумий меня вывел телефонный звонок. Я думала, это мой охранник звонит, чтобы поторопить меня, но в трубке прозвучало на чистом сербском языке: «Привет, ты меня слышишь? Привет, скажи, ты меня слышишь?» – «Я тебя слышу, кто это? Кто это?» – закричала я во все горло. Неизвестный голос в телефоне все время повторял: «Ты меня слышишь? Ты меня слышишь?» – я кричала: «Кто это? Откуда вы звоните? Вы из Белграда?» Внезапно связь прервалась. Я держала трубку в руках и не могла поверить, продолжая по инерции повторять все те же вопросы. Но ничего больше не было слышно, кроме назойливого гудка. Я быстро положила трубку, ожидая, что телефон вот-вот опять зазвонит, держала руки на аппарате и дрожала всем телом. Проходили минуты, телефон молчал.

Какие-то несколько минут вывели меня из равновесия. Я стояла с трубкой в руках в каком-то ступоре. Мне потребовалось не меньше часа, чтобы прийти в себя. В моей голове проносились совершенно неправдоподобные фантазии, вроде того, что кто-то в Белграде узнал о том, что со мной произошло, приехал спасти меня – и скоро я окажусь на свободе. Вот-вот откроется дверь, и мой герой выведет меня из заточения, из дворца, из гарема. Конвульсии рыданий сотрясали меня. Что, если это какая-то изощренная техника пытки, если это только начало? Может, они записали на пленку этот голос на сербском и сейчас включают его? Может, они еще что-то подобное придумают, только чтобы меня спровоцировать? Я была ужасно напугана.

Какое-то успокоение принесла теплая вода – я долго сидела в ванне, мысли были далеко, а глаза смотрели в одну точку. Я вспоминала Белград, думала о папе и маме, думала о Светлане, о всех моих друзьях, о том, где они сейчас, что делают. Сейчас мне так их не хватало – прогулок по Белграду, моего скучного, неумелого парня, который так неуклюже ухаживал за мной… Щемящая тоска заполнила мое сердце. Перед глазами проносились образы моего города. Вот я бреду по безлюдной Скадарлии, поднимаюсь к площади Республики, вдыхаю запах лип, убегаю от поливальных машин на улицах. Я вспоминала шаткие скамейки в Пионерском парке, грязные, а сейчас такие дорогие моему сердцу трамваи.

Шум воды в душе напомнил мне Дунай и прогулки по Земунской набережной, кораблики, ходившие через реку у Ратного острова, волны за высокими белыми бортами. В этот вечер я решила что-то предпринять. Я решила бежать. У меня не было идеи, но усиленная работа мысли о бегстве началась. Я долго не могла заснуть. Звуки ночи доносились сквозь открытую дверь балкона. Внизу в парке слышались шаги стражника. Поднялся легкий ветерок, освежающий воздух, такой редкий гость в этом городе в это время года. По слабым звукам, доносившимся до меня, я знала, что дворец погружается в сон. Значит, подумала я, не спят только те, которым платят за слежку за нами, за контроль над нами. Может, это время, когда шансы убежать самые высокие. Я решила изо дня в день фиксировать происходящее, оценивать и планировать. Если вообще существует шанс отсюда сбежать.

На следующий день я одной из первых пришла к бассейну. Я осматривала высокие стены и наблюдала за стражниками, выставленными в четырех местах вокруг бассейна. Мы были под полным контролем. Я хотела поговорить с Иреной, красивой чешкой. Каждый разговор с этой девушкой ободрял меня. После него я чувствовала себя спокойней, как будто побывала у психотерапевта. Я не застала ее у бассейна, но не придала этому особого значения. Вероятно, она решила остаться в комнате. На следующий день Ирены опять не было у бассейна. Это меня немного обеспокоило, потому что она была одной из завсегдатаев. Не было дня, чтобы эта девушка с высокой грудью и тонкой талией не ныряла, не прыгала в воду с трамплина, не подшучивала над другими девушками.

Я спросила голландку, знает ли она, где Ирена. Та сначала промолчала, а потом легким кивком пригласила меня следовать за ней. Мы доплыли до края бассейна.

Она молчала и поднялась по небольшой лестнице из воды. Я вслед за ней. Мы легли рядом на удобных лежаках. Какое-то время она молчала, а потом, не поворачивая голову в мою сторону, холодно проговорила:

– Ирена пропала три дня назад. Я спрашивала моего охранника, он сказал, что она сюда больше не вернется. Может, ее перевезли в другой гарем, может, она «в отпуске» или… В общем, мой охранник ничего толком не знает. Она тут только два года, значит, ее срок еще точно не закончился.

Я спросила голландку, что она об этом думает. Та только промолчала и через пару секунд покачала головой.

– Забудь о том, что я тебе сказала, и больше ни о чем меня не спрашивай, – процедила она сквозь зубы, и через пару секунд ее гибкое тело погрузилось в воду. Я осталась лежать, еще больший страх поселился в моей душе. Спокойствие, которое я обрела всего несколько дней назад, сейчас как будто испарилось. Я была уверена: единственный выход – бежать, но мне на ум не приходило, каким образом я могу выбраться за стены дворца.

Я целыми днями пыталась найти щель в стене, выстроенной вокруг дворца. Были моменты, когда я погружалась в отчаяние, смиряясь с мыслью, что нет иного пути, как ждать четыре года, – и будь что будет. Примерно через месяц после моей первой встречи с хозяином мне передали, что скоро состоится наша вторая встреча. Хозяин захотел встретиться со мной. Я прошла целый ритуал, как в первый раз: меня вели от бассейна ко входу в пустую комнату, где скоро появился он. В этот раз я была одна, и это меня немного удивило.

Господин вошел в ту же дверь, что и я. У него было прекрасное настроение. Он позвал меня по имени. Я провела с ним около трех часов. Все свелось к долгим предварительным ласкам и страстному сексу, который мне, из-за долгого воздержания, понравился. Я была бы не против, если бы все продолжалось дольше, но помнила свое место и свою роль: не ожидать удовольствий, а ублажать. Я была подчиненной, была объектом. Хозяин перед моим уходом спросил меня, нравится ли мне дворец, довольна ли я, как я провожу время. Мы разговаривали минут десять, я на какое-то мгновение забыла, что передо мной абсолютный повелитель моей жизни. При расставании он откровенно сказал, что его особенно возбуждают мои глаза. Именно поэтому он желал, чтобы во время всего совокупления я их не закрывала.

Когда я пришла в комнату, то почувствовала угрызения совести, но после сна это прошло. На следующий день я позавтракала и попросила охранника, чтобы тот отвел меня к бассейну. Там он в первый раз сказал, что будет поблизости – он оставляет меня, чтобы я отдохнула и искупалась, делала что хотела. Эта перемена вселила в меня смелость, как будто вдохновило на нестандартные идеи. Пока я лежала у бассейна, мой взгляд остановился на каком-то автомобиле, типа микроавтобуса, припаркованном перед домиком с купальными принадлежностями. Время от времени я видела эту машину – и знала, что это небольшая переездная мастерская двух работников, в чьи обязанности вменялось обслуживание бассейна: они следили за чистотой воды, водопадом, цветами и прочим. Меня озарила идея. Только как ее осуществить? А именно, пока за мной не следят, забраться в машину и выехать в ней тайно из дворца, так как я предполагала, что эти работники – представители городской службы. Но только реально ли это? Я начала активно разрабатывать план. Сначала я прогуливалась вокруг дворца, делая вид, что занимаюсь зарядкой, и одновременно посматривала на машину, прикидывая, сколько там внутри места.

Эта идея постоянно занимала меня следующие несколько дней. Я твердо решила убежать, но боялась, прежде всего, потому, что меня мог заметить охранник. Теперь он опять приходил к самому бассейну и сидел с остальными, метрах в двадцати от него, наблюдая за нами.

В тот день все шло как обычно. Я пришла к бассейну довольно поздно, все девушки уже были там, и – о чудо! – мой охранник, не доходя двадцати метров до бассейна, сказал, что будет находиться поблизости, и попросил меня не делать глупостей. Я пропустила его слова мимо ушей, но, когда заметила около павильона ту самую машину, почувствовала, как по телу будто пробежал разряд тока. Я знала, что не упущу такого удачного стечения обстоятельств.

Обычно парни из машины уходили около полудня, как только заканчивали работу за невысокой оградой у подсобки, предназначенной для очистки воды и управления работой водопада. Машина была припаркована в двух метрах от домика. В моей голове молниеносно созрело решение: нужно рискнуть! Выйдя из бассейна, я непринужденно прошла в павильон и переоделась в другой купальник, как часто делали и другие девушки. Я вышла и как ни в чем ни бывало намазывала тело маслом для загара. На самом деле я разведывала ситуацию. Выждав момент, когда никто не смотрел в мою сторону, я пригнулась и через приоткрытую дверь машины вошла внутрь. Я взяла с собой одну белую накидку и какие-то кожаные сандалии. Забравшись за водительское сиденье, в ту часть салона, где были набросаны какие-то нейлоновые тряпки и полотенца, я стала ждать. Салон выглядел как в кабриолете, только в нем было свободное место за сиденьем. Маленькая кабина составляла вторую часть машины, она была снаружи и между ней и тем местом, где я сидела, был узкий проход.

У меня душа ушла в пятки. Что, если мой охранник вернется, что, если объявят тревогу?! Я дрожала как осиновый лист, но обратного пути не было. В какой-то момент послышался сигнал автомобиля, а затем шум проезжающих мимо машин. Было ясно: я находилась снаружи дворца.

«Что теперь?» – спрашивала я себя. Автомобиль через несколько минут остановился, одна дверь открылась, и я наконец подняла глаза. Кажется, машина стояла в каком-то складе. Рядом стояло около десятка таких же машин. Я улучила момент и вышла наружу, а затем через маленькую дверь в ограде прокралась на улицу. Меня поглотил поток людей. Накрыв голову накидкой, я постаралась спрятать и лицо. Мне удалось кое-как замаскироваться, единственное, что могло вызвать подозрение, – мои светлые глаза. Я не глядела вперед дальше чем на два метра.

Наклонив голову, я пробиралась в толпе галдящих, как на базаре, людей. Когда мне показалось, что шум голосов стихает, я осторожно подняла голову и увидела, что нахожусь в проходе между двумя зданиями, почти что в туннеле, из которого веяло прохладой. Я шмыгнула в один вход и оказалась, к своему разочарованию, в каком-то агентстве. Я не могла разобрать что к чему. «Извините», – произнесла я по-английски и быстро вышла на улицу, но, обернувшись, увидела какого-то мужчину, который вышел за мной следом. Он шел за мной несколько десятков метров, а потом вдруг сильно стиснул мою руку у локтя. У меня не было другого выхода – мне пришлось обернуться и посмотреть на него. У него были холодные, как лезвия, черные глаза и густая борода. Он говорил что-то по-арабски, и чем дальше он говорил, тем более угрожающим становилось выражение его лица. Сама не знаю как, но не прошло двух-трех минут, и около меня очутились два человека в униформе.

В результате я оказалась в здании, которое, вероятно, было полицейским участком. Никто не говорил по-английски. Наконец привели какого-то совсем дряхлого старика, и я смогла с ним объясниться. Он говорил по-английски и перевел мне, что полиция подозревает, что я занимаюсь в Дубае проституцией. И еще – что я бездомная. Я объяснила, что я не проститутка и не бездомная и что в их страну попала из-за определенного вида проституции, но не по своей воле. Я объясняла этому человеку, а через него остальным в комнате, что я убежала из тюрьмы, из роскошного дворца, где нас, тридцать девушек, держат в гареме. Я умоляла, чтобы они связались с югославским посольством в Дубае.

Они обсудили что-то между собой, один из них вышел из комнаты, а другой взял телефон и сделал короткий звонок. Тот пожилой человек сидел возле меня, время от времени поглядывал на меня и загадочно усмехался. Вскоре он вышел из комнаты, а я осталась с двумя полицейскими. Прошло около часа, и вот открылась дверь – и в ней появился один из охранников дворца, из гарема. Я встречала его, он был приставлен к Ирене. У меня потемнело в глазах. А он только показал рукой: мол, следуй за мной. Прямо у выхода нас ждал «мерседес». Через двадцать минут мы входили в ворота дворца. Тот, кто привез меня, ничего не говорил. Я боялась, ожидая ужасной кары.

Вместо моего номера он проводил меня в помещение в западной части дворца. Как только мы вошли внутрь, я получила сильную пощечину, от которой у меня закружилась голова. Я упала на пол, он поднял меня и ударил еще раз. Я почти потеряла сознание, и до того, как успела пошевелиться, в комнату вошел еще один мужчина, который помог этому первому поставить меня на пол и привязать с раскинутыми в стороны руками к балке, которая соединяла стены. Кончики пальцев ног касались пола, я едва могла опереться на него, голова падала, и я не могла ее поднять. У меня перед глазами все кружилось. Они вышли из комнаты.

Я не знаю, сколько времени прошло, когда один из них опять вошел, посмотрел, как я привязана, и, не сказав ни слова, вышел. Стало темно, в комнате тьму прорезал лунный свет, который падал через окно напротив.

Целый день никто не появлялся. Я безумными глазами глядела в ведро с водой. Мне казалось, что я могу проглотить собственный язык. Я бы жизнь в тот момент отдала за это ведро воды, но малейшее движение вызывало новые мучения. Я закрывала глаза, но как только открывала их, вода опять была передо мной. Когда наступили сумерки, я услышала шаги перед дверью. Вошел один из тех двоих, долго смотрел на меня, а когда заметил, что мои глаза уставились на ведро с водой, движением ноги опрокинул ведро. Вода разлилась на пол. Я смотрела обезумевшими глазами. Он тихо подошел, и через несколько секунд я ощутила страшный удар по голове. Удивительно, но я не потеряла сознание. Он все еще стоял передо мной, из коридора доносились чьи-то шаги.

Я смотрела перед собой на кровь, капавшую из моего носа. Удар был настолько сильным, что я была в полубессознательном состоянии. Открылась дверь, и я поняла, что ко мне кто-то вошел, только по шагам – у меня не было сил поднять голову. Я получила еще один удар по голове, намного слабее, чем тот первый. Мне стало безразлично, сколько еще ударов обрушится на меня, как будто я потеряла чувствительность к боли. Мне хотелось умереть. Тот, кто ударил меня, вышел из комнаты. Я чувствовала, что другой человек все еще тут, но где-то в глубине комнаты. Тот первый быстро вернулся и вылил мне на голову ведро воды. Я вздрогнула и немного пришла в себя. Потом снова услышала шаги, но уже здесь, в комнате. Человек, который находился до того вне поля моего зрения, подошел ко мне на полметра.

Это был Хафез.

– Вы совершили большую ошибку, – сказал Хафез. – Вас нужно наказать, и мы принимаем решение о том, каким образом это сделать. Вы знаете, что ваша жизнь здесь не значит абсолютно ничего. Она в наших руках. Вы можете через десять минут просто исчезнуть, и никогда никто не узнает, что случилось. Мы можем это сделать и без вмешательства хозяина. Ему сообщат, что у вас был инсульт, что вас укусила ядовитая змея, и с этим будет покончено, – говорил Хафез, но его голос звучал необычно участливо, как будто ему было жаль.

Я зацепилась за этот намек, за этот проблеск сочувствия. Я думала, что в нем все-таки говорит человек, что он поймет мотивы моего неудавшегося побега. Хафез дал знак стражнику, чтобы тот меня освободил. Я упала на пол, изнемогшая, полуживая. Меня мучила ужасная жажда, и я собирала остатки разлитой по полу воды. Хафез какое-то время смотрел на меня, а потом в комнату вошли двое стражников. Они подняли меня с пола и повели по коридору. Точнее, потащили. Где-то посередине коридора, у одного из окон, стоял стол с ночником и стеклянной клеткой. Я обернулась и в клетке увидела огромную змею длиной полметра.

Я покрылась мурашками, вспомнив угрозы Хафеза; задержавшись секунд на пятнадцать, мы двинулись дальше. Я поняла намек, но и дальше пребывала в страхе, не приговор ли это. Что случится со мной в следующую ночь, осуждена ли я на смерть, причем таким ужасным способом – укусом ядовитой змеи?

Меня отвели в мой номер. Мне все еще не давали воды, хотя я несколько раз просила об этом. Все молчали, и наконец Хафез взял кувшин, ушел в ванную и налил в него воды. Когда он дал мне его, я не могла ждать и стала пить не из стакана, а прямо из кувшина, заглатывая воду, как животное, прерываясь, только чтобы вдохнуть воздух. А они просто молча наблюдали за мной.

– Теперь вы пойдете на поправку. Ваше наказание – это еще цветочки по сравнению с тем, что мы делаем в таких случаях. Это я принял решение, чтобы вас не наказывали по обычным правилам, под личную свою ответственность. Увидимся через несколько дней, – сказал Хафез и вышел из комнаты вместе с охранниками.

Я упала на пол и осталась лежать. Лежала так без движения очень долго. Просто не было сил ни на что, даже чтобы заплакать. Я только смотрела в одну точку прямо перед собой.

В течение нескольких следующих дней меня в номере несколько раз навещал врач. Синяки на лице постепенно сходили, и через десять дней все прошло без следа, как будто ничего и не произошло. Я опять выглядела прекрасно, даже свежо. Я решила никогда больше не совершать подобных глупостей. Останусь здесь, и что будет – то будет. Хозяин имел огромное влияние в Дубае. Очевидно, все государственные службы были к его услугам, и особенно полиция. Я сделала вывод, что его гарем совсем не тайна, что в этих краях это совершенно нормальное явление. Лишь бы были деньги. Мой хозяин, ясное дело, баснословно богат. Отсюда и его влияние.

Здесь, в полной изоляции, трудно было следить за временем, никаких календарей или других ориентиров не было, но я примерно знала, что прошло около года с тех пор, как я попала в арабский гарем. Все шло своим чередом. Я знала, что принесет следующий день, время от времени меня предупреждали о встрече с хозяином, так проходило время.

Однажды, войдя в мой номер, охранник приказал поспешить к бассейну. Туда пришли и другие девушки, а через полчаса с лишним к нам подошел Хафез. Он сказал, чтобы после обеда все собрались в северной части парка перед дворцом.