Глава 5

– А-а-а-ахгрррррр... Чтоб ты сдо-о-о-ххххх-хррр... Клара-ааааааа, дай, мне, пожалуйста, ска-аа-азать... Умооооля..

Эта проклятая пиявка (чтоб ей сдохнуть), после того как в силу определенных обстоятельств я вынужден был присоединиться к банде Гарха[121], вбила в свою тупую голову совершенно абсурдную мысль, что я умышленно и целенаправленно пытаюсь провалить возложенную на нас миссию. И, исходя из этого нелепого предположения, начала принимать соответствующие меры. Несмотря на то что выбор средств убеждения у нее не отличался разнообразием и оригинальностью, действовали эти средства во всех случаях безотказно. Уже полчаса я пытался убедить этого глупого слизня, что отклонения от маршрута связаны не с желанием саботировать задание, а с тем, что наш отряд рыскал по степи как стая голодных шакалов, постоянно меняя направление, в поисках этих обескровленных бедняг Невикса, будь они неладны.

– Клара, пойми, если я сейчас отделюсь от отряда и пойду своей дорогой, то не пройдет и пяти минут, как на освободившуюся должность палача найдется желающий. Кого же тогда он запытает до смерти в качестве боевого крещения и приобретения навыка на данном поприще, как ты думаешь? Молчишь. Ах, тебе это неинтересно. Ну, тогда я попрошу его, чтоб начинал с шеи.

Это не произвело никакого впечатления на проклятого кровососа. Я уже начинал плавно покрываться красивыми синими пятнами, гармонично сочетающимися с моими новыми штанами. Весельчак Аспирин, наверно, чтобы его секретный посланец не слишком выделялся в этом однотонном грязно-сером мире, одел меня поистине с королевским шиком: элегантные (с точки зрения такого извращенца, как он) ярко-синие панталоны с оранжевыми полосками, розовые туфли, надрывно кричащие об отсутствии вкуса. Брызгающая во все стороны кислотой ядовито-желтая водолазка, элегантно обтягивающая худые мощи, завершала скромный туалет, не без основания претендующий на звание «маскхалат года».

– Клара, ну, пожалуйста, будь умницей[122], пойми, у меня возникла проблема, и, в конце концов, твой хозяин не сказал, что мы должны найти логово Зоула сразу же. Он дал нам двадцать семь суток, а ты хочешь придушить меня в первый же день.

Никакого эффекта. Кроме цветных кругов и звона в ушах.

– Клара!!!! Во имя милосердия!!! Дай мне один день, а потом обещаю, мы пойдем хоть куда.

Почти теряя сознание, я наконец ощутил, что хватка ослабла.

«Эти "милые" диспуты, сопровождаемые профилактическими процедурами, меня когда-нибудь точно доконают», – затравленно подумал я, понемногу приходя в себя.

Хорошо еще, что мои боевые соратники, братья по оружию, так сказать, не видели этого позора. Все время, пока мы куда-то ехали, я валялся в телеге[123], еще недавно принадлежавшей Скалку, а сейчас полностью перешедшей в мою собственность. Наверно, не лишним будет упомянуть о том, что это ветхое сооружение было доверху загружено пыточными инструментами, складными быстро собирающимися крестами и всякими другими непонятными механизмами, выглядевшими достаточно мрачно, чтобы одним своим видом повергнуть кого угодно в тяжелую депрессию на ближайшие полгода. Дополнял картину помощник безвременно покинувшего нас палача, с настоящего момента являющийся моим первым замом. Достаточно мрачная личность на любой, даже самый либеральный взгляд. Огромный злобный монстр[124] со сломанным то ли носом, то ли клювом – я так и не понял, что это такое у него на лице, а спрашивать было как-то не совсем удобно. Как знать, может быть, для этой чуткой ранимой души, не успевшей в вихре грабежей, убийств и насилий накопить достаточно денег на пластическую операцию, это было самым больным вопросом. Поэтому, не найдя общих тем для разговора, я предпочел ехать молча. Впрочем, он, к счастью, тоже помалкивал.

Таким образом, впервые за несколько последних часов мой несчастный мозг наконец-то смог расслабиться, потому что, как это ни покажется странным, пока что все было тихо и спокойно. Телега мерно поскрипывала, плавно покачиваясь на ухабах, слабый ветерок ласково трепал волосы, и, закрыв глаза, я даже начал было засыпать, с нежностью вспоминая дом и родителей.

Но...

Идиллия в этом проклятом месте, конечно же, не могла длиться долго, потому что если даже в нормальном мире все хорошее рано или поздно обычно кончается, то уж про Глов и говорить ничего. На этот раз все закончилось, даже не успев начаться. Мир в который уже раз поглотил хаос, и стервятники, предвестники кровавого пиршества, слетелись со всего света.

Банда извергла из своих недр такой ужасный рев, что я, мгновенно проснувшись, понял – сейчас начнется самое веселье. И не ошибся. Это действительно было весело – настолько весело, что становилось по-настоящему плохо...

По моим приблизительным подсчетам, «наших» было раза в два больше, чем их врагов. Я мог, конечно, и ошибаться, но ненамного. Однако количественное соотношение сторон, как ни странно, никак не повлияло на ожесточенность резни. Вероятно, в этом мире сдаваться, выкидывать белый флаг, вести переговоры, бежать или просить о пощаде было не принято. И это неудивительно. После общения со Скалком становилось предельно ясно, почему намного лучше умереть в битве быстрой, милосердной смертью, чем попасться в лапы живодера и двое суток в страшных мучениях отдавать концы. Видимо, такую простую истину в этих краях усвоили все без исключения.

А между тем, пока я безмятежно размышлял о бренности бытия и специфике местного менталитета, а авангард нашей группировки уже вступил в сражение, с ходу вклинившись в ряды противника, в больной голове моего дегенеративного заместителя родилась блестящая мысль, которую он без промедления воплотил в жизнь. Мы тащились в хвосте отряда, и, чтобы наверстать упущенное, это чудовище начало с методичной жестокостью избивать тяжелым шипастым кнутом несчастное животное, запряженное в нашу повозку, понукая его направиться в самую гущу сражения, где и происходили основные события этой потасовки подвыпивших бойскаутов. Наверно, этот безжалостный монстр решил внести посильную лепту в разгром ненавистного врага.

Бедному животному удалось продержаться не больше минуты[125], после чего, не выдержав побоев, начисто забыло об инстинкте самосохранения и, издав напоследок ужасный рев и дико выпучив глаза, понесло...

Да-ааа... Оказывается, с представителями местной фауны в этих краях обращались так же плохо, как и со всеми остальными. И этот печальный факт, увы, наводил на самые серьезные размышления по поводу того, пристало ли вообще порядочному юноше находиться в такой нехорошей компании.

Но мысли – мыслями, а самое неприятное в сложившейся ситуации заключалось в том, что я, Компот, Клара и Билли, хотя и ни на секунду не забывали о своих инстинктах, но в силу некоторых обстоятельств все же были вынуждены нестись навстречу опасности вместе со всеми остальными безумцами.

Наверно, моему заму показалось, что без нашей лихой телеги борьба за правое дело будет безнадежно проиграна, и это чуть было не доконало всю нашу компанию окончательно.

– Куда тебя понесло, кретин несчастный? – в панике закричал я, пытаясь в такой мягкой форме образумить это чудовище, одновременно падая как подкошенный на дно ветхого тарантаса, ставшего в прямом смысле слова машиной смерти.

Но, судя по реакции, зам меня не услышал, а если и услышал, то, возможно, не понял или, что наиболее вероятно, не захотел понять.

«Плохой день», – успел запоздало подумать я, после чего мир свихнулся окончательно и настало время кровавых безумств.

Со всего разгона мы врезались в самый центр этого апокалипсиса, и сразу же, без всякого предупреждения, начался жесткий экшн.

Не прошло и пары секунд, как огромный топор с треском вонзился в борт телеги в нескольких дюймах от моего лица, после чего, движимый непонятно какими стремлениями, я приподнялся, чтобы посмотреть, как там идут наши дела[126], и тут же в нашу повозку, чуть ли не прямо в мои объятия свалился агонизирующий монстр с перекошенным судорогой лицом и начисто отрубленной конечностью. Кровь хлестала из его раны, как из прорвавшейся водопроводной трубы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в две секунды я был залит с ног до головы, так что на мне не осталось сухого места. Но это было еще не все. Самая большая неприятность заключалась в том, что у этого создания[127] оказались просто чудовищно острые когти, больше похожие на набор огромных, остро заточенных ножей, которые обычно в комплекте по восемь штук с просто нереальной рождественской скидкой круглый год продавали в нашем супермаркете. И, судя по внешнему виду, он их никогда не подстригал. А если добавить к этому неприятному факту то, что монстр бился в предсмертной агонии, хаотично размахивая оставшимися лапами во все стороны, становится ясно – начиная с этого момента ловить в телеге было уже нечего. Она себя полностью исчерпала в качестве укромного места, в котором можно переждать опасность.

Схватив Компота за шкирку и не дожидаясь, пока меня выпотрошат, как кролика, я выпрыгнул с насиженного места и сразу же, не теряя ни секунды, залез под телегу, так как, с моей точки зрения, это было самое безопасное место в этом аду. Благо телега к этому времени остановилась, поскольку плотно завязла в гуще кровавой каши, намотав по пути на колеса нескольких невнимательных пешеходов, в пылу сражения забывших об элементарных правилах безопасности на дороге.

«Стыд и позор! – наверняка воскликнете вы, узнав о таком неблаговидном поступке. – Герой, забившийся как трусливая крыса под какой-то фургон, в то время как вокруг бушует битва и так не хватает отважного сердца и твердой руки, уверенно держащей меч, способной покарать зло, угнездившееся в этом мире».

Спасибо, спасибо! Благодарю за доверие и очень польщен оказанной честью, но извините, лавры титана не для меня.

Я не подходил на роль благородного воина из героических романов фэнтези, который, ловко орудуя мечом, без особого напряжения отправляет на тот свет злодеев в неограниченных количествах – по мере поступления. Нет! Нет и еще раз нет!!! Это, простите, не по моей части. Слишком возвышенно и претенциозно. Поищите кого-нибудь другого. У меня и так уже слишком много ранений. Извините, но в данном случае я пас.

Правда, чтобы окончательно не развенчать свой имидж благородного идальго, скажу по секрету – все-таки было одно смягчающее обстоятельство, которое хоть в какой-то мере могло оправдать меня в глазах прогрессивной общественности. По большому счету, кроме своего зама по части вытягивания жил, Гарха и старины Компота, в этой компании я никого в лицо толком не знал. Эти создания были все одинаково ужасны. Как «наши», так и «чужие». И если бы вдруг, ни с того ни с сего, у меня возникла бредовая идея размять мускулы и показать молодецкую удаль, ловко помахав мечом, который я вообще с трудом поднимал, то скажите на милость, кого я должен был убивать? Разить наповал, так сказать? Не знаете? Вот и я не знаю. Именно исходя из этих соображений я и счел за благо занять выжидательную позицию.

Между тем, пока я не торопясь размышлял обо всех этих высоких материях, события продолжали развиваться стремительно и непредсказуемо. Создавалось такое впечатление, что моя скромная фигура выступала в роли самого большого дерьмоулавливателя в этом ужасном мире. Ну, или обстоятельства складывались не совсем удачно... Как бы там ни было, но факты упрямая вещь. И на этот раз расклад оказался таким, что через некоторое время относительного спокойствия и безопасности телега, под которой я мирно загорал, восхищаясь красотами местного пейзажа, стала эпицентром самой ожесточенной резни, можно даже сказать, последним пристанищем и бастионом, возле которого сплотились остатки наших противников, чтобы как можно дороже продать свои жизни.

Судя по репродукциям, баррикады времен Великой французской революции по сравнению с этим апокалипсисом были не более чем легким, веселым пикником на природе с хорошей компанией, шашлыками, полуобнаженными девицами со знаменами наперевес и парой дюжин старого бургундского в придачу.

Да-да, поверьте, я ничуть не утрирую и не сгущаю краски. По количеству пролитой крови и вывороченных внутренностей это побоище могло смело соперничать со скотобойней, работающей в три смены, без выходных, праздников, завтраков и перерывов на обед.

То, что из всех щелей сверху на нас с Компотом непрекращающимся потоком стекали реки крови вперемешку с мозгами, внутренностями и прочими отходами жизнедеятельности, сопровождаемые чудовищным ревом, хрипом, криками предсмертной агонии, хрустом отделяемых от тел конечностей и прочими неприятными звуками, уже не действовало на меня так угнетающе, как прежде. Я успел ко всему этому привыкнуть, даже без помощи двух пальцев очистив организм от остатков желудочного сока. Но когда телега под весом живых и мертвых тел, наваленных на нее в количествах, намного превышающих максимальную грузоподъемность этого ветхого тарантаса, затрещала, грозя развалиться в любую секунду и расплющить нас, я понял – пора начинать немедленную эвакуацию.

Компот, несмотря на весь этот кошмар, видимо, тоже сохранил способность мыслить позитивно. Поэтому, не сговариваясь, мы дружно начали пробиваться к свету сквозь горы мертвых тел, наваленных в несметных количествах вокруг нашего временного убежища.

Пожалуй, это было не легче, чем выбираться из заваленной многометровым слоем породы шахты. Скользкие от крови, тяжелые, противные туши мертвых идиотов, считающих, что война – это весело, были совершенно неподъемными.

Телега жалобно скрипела и стонала от наплыва желающих окончить на ней свой жизненный путь, и, судя по всему, претендентов было намного больше, чем свободных вакансий.

– А вот если бы мы регулярно махали гантелями по утрам, а по вечерам ходили в тренажерный зал, усиленно качая мышцы, вместо того чтобы играть в компьютерные игры и волочиться за девушками, то сейчас у нас не было бы никаких проблем, – опять, как всегда не вовремя, ожил внутренний голос со своими идиотскими комментариями.

– Кроме импотенции.

– Что-о???

Мне наконец удалось немного продвинуться вперед, покинув опасную зону.

Спустя мгновение телега с грохотом рухнула.

Все-таки сегодня время от времени я вытягивал счастливые билетики.

– Так на чем мы остановились? – Я попытался вернуться к прерванной дискуссии.

– Забудь об этом.

– Как скажешь...

– Компот, с тобой все в порядке? – Я лежал, настолько плотно зажатый со всех сторон, что ничего не видел.

Слабое «хрув», донесшееся откуда-то сбоку, означало, по всей видимости, утвердительный ответ.

Ну что ж, мы по-прежнему судорожно цеплялись за жизнь, даже не без некоторых успехов, и все это было, конечно, очень здорово, за исключением, пожалуй, одного «но».

По неудачному стечению обстоятельств я оказался в самом низу горы из свежих трупов, так плотно застряв в этой мешанине мертвых скользких тел, что выбраться без посторонней помощи было уже практически невозможно. Воздуха еще хватало, но это оставалось единственным светлым пятном на местном небосклоне.

– Компот, ты же наверняка норное животное, давай напрягись как следует, протиснись, выползи наружу и посмотри, как там обстоят дела. Если победила наша банда, позови кого-нибудь на помощь, если не наша – вернись и сообщи, что борьба за правое дело бездарно проиграна.

Натужное сопение, сопровождаемое слабым повизгиванием, было совсем не тем ответом, который мне хотелось бы услышать. В этой суете я как-то совсем забыл, что старик даже не научился толком ходить, не говоря уже о чем-то другом. Еще немного посопев, он окончательно застрял и затих.

Да-а... Я же говорил, что будет весело. И как всегда, не ошибся в прогнозах.

– Компот, ты меня слышишь? А-ууу!

А в ответ тишина.

Вдобавок ко всему, кажется, я начинал задыхаться и самую малость сходить с ума. И еще... Нашего полку прибыло – у меня появилась очень неприятная компания.

– Тук-тук.

– Кто там?

– Здравствуйте, это я – Клаустрофобия... Не ждали?

– Нее-е-е-е-е-е-ееееееееет!!!!!

– Очень жаль. Я ведь хорошая. Честное слово, хорошая.

Сердце мгновенно сдавило холодными тисками ледяного страха. Я забился в истерике, пытаясь вырваться из ловушки замкнутого пространства, но, плотно зажатый со всех сторон, не сдвинулся ни на дюйм. Волна неконтролируемого ужаса накатила черной, душной, всепоглощающей лавиной, я дико закричал, уже окончательно ничего не соображая, и продолжал орать так долго, пока глубоко внутри моего естества что-то не лопнуло, струна крика оборвалась, и раздался легкий щелчок в мозгах. В голове еще пронеслось: «Как же так?» – после чего все окончательно растворилось в пустоте...

Что-то смутно тревожило меня на уровне подсознания, вызывая болезненные ассоциации, но я никак не мог понять, с чем это связано. Это было скорее даже не беспокойство, а предчувствие по-настоящему большой неприятности. Так, наверное, бывает, когда вам сообщают, что придется вырывать больной зуб, но ничего лучшего, чем старые ржавые плоскогубцы, в арсенале лечащего врача не имеется. И вот когда спустя некоторое время, необходимое, чтобы смириться с этой мыслью, вы настроились и морально подготовились к вышеописанной процедуре, врач подходит к креслу, к которому пациент все же на всякий случай крепко-накрепко привязан толстыми веревками. При этом он весело пританцовывает и улыбается страшной, фальшивой, нечеловеческой улыбкой. Одновременно игриво пощелкивая плоскогубцами, с которых при этих манипуляциях осыпается ржавчина на его и так не первой свежести и уж тем более совсем не стерильный рабочий халат...

Вот тогда-то вы и начинаете беспричинно потеть и чувствовать, что сегодня с самого утра, кажется, ваши трусы слегка жмут.

В те роковые мгновения на меня нахлынули в чем-то похожие ощущения.

Я открыл глаза и, увидев небо, на котором начали появляться первые звезды, скрашивающие унылые пейзажи этого отвратительного измерения, обрадовался как маленький мальчик, неожиданно получивший от жадного дяди десять центов на карманные расходы. После чего, пошевелив руками и ногами и убедившись, что всё на месте и, как это ни удивительно, функционирует вполне нормально, почти возликовал. Правда, мои ноги были слегка придавлены какой-то мертвой тушей, и я по-прежнему был так измазан кровью, что скорее походил на кусок свежей вырезки из мясной лавки, чем на обычного человека, но это были такие пустяки по сравнению с происходившим чуть раньше, что мне даже не захотелось расстраиваться по этому поводу.

«Ура, – подумал я, обрадованный, что так легко отделался от кошмара, чуть не прикончившего меня. – Все кончено!!! Я жив, здоров и весел, как никогда»,

– Мы живы, веселы и здоровы, – тактично поправила меня вторая половина.

– Ну хорошо, пусть будет – мы, – легко согласился я, испытывая почти восторг от того, что все так хорошо закончилось.

Но оказалось, что радость моя была все же несколько преждевременной, а тревожное предчувствие не обмануло.

Как выяснилось намного позже, после победы, доставшейся банде слишком дорогой ценой, члены ее начали заниматься ранеными[128]. Не гнушаясь стягивать с убитых (зачем им теперь?) все более или менее ценные вещи. А так как вокруг телеги была навалена просто огромная гора свежих покойников, то, соответственно, с нее, как с самого перспективного места, и начали, скидывая с вершины уже обобранных мертвецов к подножию кучи.