- Хитро! - с восхищением отозвался Зед. - Плохо, что ошейники обычно делаются из металла. Были бы они кожаные, можно было бы засовывать берилл в ракушку и тут же снимать ошейник. А вот и лагерь. Тут народ и хочет устроить свой поселок.
      Пока что построек было маловато. Хорошо, что сейчас было лето, и к тому же еще стояла очень хорошая погода - а то эти сооружения вряд ли защитили бы кого-нибудь хотя бы от сильного дождя. Впрочем, Шане уже и сейчас было видно, что место для поселка выбрано великолепно.
      И она не замедлила выразить свое одобрение. Шана окончательно убедилась, что они с Лоррином правильно поступили, поручив Зеду руководство горными работами, плавкой железа и подбором людей, хотя прежде Шана сомневалась, получится ли из Зеда лидер. А Каэллах Гвайн, конечно же, яростно возражал против самой мысли о том, что такому юнцу, как Зед, можно доверять хоть какое-то руководство.
      Шана быстренько завершила инспекцию - хотя, пожалуй, это было чересчур официальное наименование для ее краткого визита. Все шло прекрасно, просто лучше не придумаешь. На нынешний момент ей даже не нужно было, чтобы добыча железа ускорялась. Если Железному Народу придется некоторое время поджидать каждую новую партию, это только пойдет на пользу торговле. Шане не хотелось, чтобы Железные Люди начали думать, будто запасы сырья не ограничены, и она побеседовала на эту тему с Зедом. Он, с одной стороны, испытал разочарование, а с другой - обрадовался. Зед вовсе не был против поискать еще бывших рабов к себе в команду, но в то же время ему не хотелось, чтобы производство разрослось до такой степени, что он уже не мог бы приглядывать за всем самостоятельно.
      В конечном итоге Шана и вьючный мул, груженный новой порцией железа в слитках, прибыли к новой Цитадели на закате.
      Как раз вовремя, чтобы нос к носу столкнуться с Каэллахом Гвайном.
      Старый волшебник уставился на Шану, и его затрясло от гнева. В считанные мгновения Каэллах Гвайн окончательно утратил контроль над собой.
      - Что ты творишь, девчонка?! - завопил он во всю глотку - и, конечно же, все, кто находился в пределах слышимости, тут же сбежались ко входу в пещеру.
      - А что, не видно? - огрызнулась Шана. Она вспотела и устала после долгой дороги, поскольку решила, что нет смысла ехать верхом, когда у нее имеются две свои прекрасные ноги, а на мула можно навьючить груз. И теперь она совершенно не склонна была улещивать и успокаивать раздражительного старика.
      - Идиотка! - взвизгнул Каэллах Гвайн. - Притащить сюда это.., эту дрянь! Занести ее в пещеры! Да ты с ума сошла! Ненормальная! Как нам работать с магией, когда вся эта гадость будет чуть ли не у нас на голове?
      Старые волшебники, сгрудившиеся за спиной у Гвайна, согласно заворчали. Но на этот раз Шана уперлась намертво. Довольно! Этим упрямцам пора приспосабливаться к ситуации, а не надеяться, что с ними и дальше будут носиться как с младенцами!
      - Вот так и будете работать - как вся молодежь работает! - отрезала Шана, подбоченясь. - Нет бы поблагодарить меня! Чем больше железа здесь, тем надежнее мы защищены! У вас что, совсем мозги не работают?
      Обычно Шана старалась соблюдать хотя бы минимальную вежливость по отношению к старику, и Каэллах Гвайн, опешив от такого отношения, что-то невнятно залепетал.
      Это оказалось последней каплей.
      - Заткнись, старый дурак! - рявкнула Шана. А поскольку ее сопрано было куда выше по тональности, чем хриплые завывания Гвайна, то даже он ее услышал и уставился на девушку, потрясенно разинув рот.
      - С тех самых пор, как мы сюда перебрались, ты только и знаешь, что ныть да жаловаться! - выкрикнула Шана.
      Лицо ее горело. - Мы тебя кормим, одеваем, следим, чтобы ты жил с удобствами, а ты ничего, совершенно ничегошеньки не делаешь для остальных! Ты паразит, Каэллах Гвайн, и пользы от тебя не больше, чем от второго носа!
      А теперь замолчи и учись работать с магией в присутствии железа, как все остальные, или.., или...
      - Что - или? - прошипел Гвайн. - Ты отдашь меня эльфийским лордам? Уж не это ли ты задумала, а? Проклятие Эльфов?
      Как ни кипела Шана мгновение назад, услышав это, она мгновенно остыла.
      - Нет, - спокойно отозвалась она. - Это только ты думаешь, что я на это способна. Нет. Я поступлю иначе.
      Если ты не захочешь приспосабливаться к нашей новой жизни, Каэллах Гвайн, я позабочусь, чтобы с этой минуты никто больше не возился с тобой. Тебе придется самому добывать себе еду - или голодать, самому стирать свои вещи - или ходить грязным, самому рубить дрова - или мерзнуть. Рано или поздно, но ты все-таки научишься вести себя, как подобает взрослому. Ибо давно пора!
      И с этими словами Шана развернулась и зашагала прочь, проталкиваясь через толпу набежавших волшебников, молодых и старых.
      Кто-то ухватил ее за руку. Шана сперва попыталась было вырваться, потом поняла, что это Лоррин.
      - Не уходи, - негромко произнес он. - Подожди немного. Дело еще не закончено.
      И он развернул ее лицом к толпе.
      - Я слышал ворчание и жалобы, - сказал он так, чтобы слышали все. - Я слышу их с того самого момента, как попал сюда. И я не мог не заметить, что они постоянно исходят из одних и тех же уст. Так давайте же разберемся с этой проблемой раз и навсегда! Я предлагаю всем волшебникам провести совещание!
      - Здесь? - удивленно спросил кто-то. - Сейчас?
      - Да, здесь и сейчас, - подтвердил Лоррин. - Я даю вам четверть свечи, чтобы собрать сюда всех, и намерен считать, что тем, кто не пришел, безразлично, что творится в новой Цитадели, - а значит, с их мнением можно не считаться.
      Почти половина присутствующих тут же рванула в разные стороны собирать по всей Цитадели друзей и врагов. Шана вопросительно взглянула на Лоррина.
      - Ты уверен, что это хорошая идея? - с сомнением спросила она.
      - Это все равно произошло бы в ближайшем будущем, - отозвался Лоррин. Пускай это лучше произойдет неожиданно для обеих сторон. Так у Каэллаха с его приспешниками не будет возможности подготовиться.
      - А мы что, готовы? - спросила Шана, недоверчиво глядя на юношу.
      - Больше, чем они. А какой вечный грех каждого из нытиков? - спросил Лоррин и сам же торжествующе ответил:
      - Лень! Лишь поэтому я им и дал четверть свечи. Как ты думаешь, многие ли из них согласятся побросать все дела и куда-то тащиться?
      - Может, и многие. Может, их придет достаточно, чтобы повлиять на ситуацию, - медленно произнесла Шана.
      На поляну перед входом тем временем начали сходиться молодые волшебники; их созвали самые младшие ребята, прыснувшие в разные стороны, словно перепелки, и разнесшие известия повсюду, куда только успели добежать за это время - а ноги у них были быстрые.
      Лоррин с помощью пары друзей подготовил поляну к проведению собрания. Здесь же рядом располагалось место, где рубили и хранили дрова, и молодые волшебники прикатили оттуда несколько бревен, чтобы те, кому нездоровится, могли присесть, и притащили поленья для себя, Шаны и, возможно, Каэллаха чтобы их все видели. Каэллах, конечно же, все это время мрачно наблюдал за ними, не трогаясь с места. С каждым мгновением народа становилось все больше, и к тому моменту, как назначенное время истекло, на поляне собрались все волшебники, кроме самых старых или самых ленивых. Но удивительнее всего было появление людей: на собрание явились все люди, обитавшие в Цитадели, все до последнего человека.
      Каэллах с помощью двух молодых парней взобрался на свое полено (он усиленно притворялся дряхлым и немощным и явственно переигрывал), а Шана с Лоррином заняли свои места.
      - Тихо! - крикнул Лоррин. Вся болтовня тут же стихла, и собравшиеся, послушно застыв, приготовились слушать троих оппонентов. - Ладно, приступим. Я буду вести собрание, поскольку это я его созвал.
      - Но ты - любовник Шаны! - брызгая слюной, выпалил раскрасневшийся от злости Каэллах.
      Шана хотела было возразить, но Лоррин опередил ее.
      Он смерил Каэллаха таким гневным взглядом, что тот побледнел и даже как-то съежился. Никто прежде не знал, каков Лоррин в гневе - а судя по виду, в таком состоянии юноша был вполне способен на убийство.
      - Я - не любовник Лашаны, - медленно, с расстановкой произнес он. - Мы с ней друзья. Она сочла возможным положиться на мой опыт, который я приобрел в отцовском поместье, и попросила помочь управиться с вашим недисциплинированным сообществом. Но даже если бы ваше утверждение соответствовало истине, оно не имеет никакого отношения к сложившейся ситуации. А кроме того, это не ваше дело. Если оно кого и касается, так исключительно приемной матери Лашаны, а не вас. Я оскорблен, Каэллах Гвайн. Я требую, чтобы вы держали ваше мнение по этому поводу при себе - или я вас вызову.
      "Вызову? Это еще что такое?" - удивленно подумала Шана. А вот Каэллах Гвайн явно понял, о чем идет речь, поскольку побелел еще сильнее и, заикаясь, попытался извиниться.
      - Перед нами стоит проблема, - сказал Лоррин, когда старый волшебник умолк, - и она куда серьезнее, чем наличие железа в самой Цитадели или вопрос о количестве народа, занимающегося не.., не ведением домашнего хозяйства, а другими делами.
      Лицо Лоррина было непроницаемым, и по его выражению совершенно невозможно было понять, как он сам относится к этому вопросу. То есть Шана-то это знала - а вот приспешники Каэллаха Гвайна явно не могли вычислить, какого же мнения придерживается Лоррин. Может, он и ухаживает за Шаной. Но ведь он - аристократ, привыкший к роскошной жизни в богатом поместье, - так почему бы ему не разделять их мнение? И кстати, а вдруг он просто использует девчонку, чтобы через нее прийти к власти? Шана прямо-таки видела все эти мысли в глазах Каэллаха Гвайна, уставившегося на Лоррина с каким-то новым интересом.
      - Каэллах Гвайн, - продолжал тем временем Лоррин, повернувшись к старому волшебнику, - вы достаточно часто делились своим мнением со своими друзьями и сторонниками. Теперь я вынужден потребовать, чтобы вы повторили его во всеуслышание для всех обитателей Цитадели.
      Каэллах впился в Лоррина возмущенным взглядом - надеялся, что тот отведет глаза. Но безуспешно. Лоррин держался все так же невозмутимо и непроницаемо.
      - Я, как ведущий, не стану отвечать ни на чьи вопросы - даже на ваши. Вы же ответите на вопросы, которые будут задавать все, кроме меня. Я же прослежу, чтобы никто не перебивал друг друга и чтобы всех услышали.
      Что?! Подобный поворот событий застал Шану врасплох. Теперь она всерьез заволновалась. Да что это такое он затеял? Конечно же, старые нытики постараются выставить ее в самом дурацком свете...
      Но отступать было уже поздно. Лоррин оглядел тех, кто желал высказаться, и предоставил право задать первый вопрос одному из приспешников Каэллаха.
      - Это из-за тебя, девчонка, эльфийские лорды напали на наш след! Из-за того, что ты слишком много о себе вообразила! - выкрикнул старик. Его буквально-таки трясло - так ему не терпелось сквитаться с Шаной при свидетелях. - Если бы ты не делала вид, что ты и есть то самое мифическое Проклятие Эльфов, мы бы и сейчас жили в старой Цитадели, в покое и уюте!
      "Думай! Не спеши - думай!"
      - Я никогда не называла себя Проклятием Эльфов, - отозвалась Шана. От страха и раздражения у нее все внутренности словно завязало узлом и тяжело было дышать. - Я даже не слышала ни о каком Проклятии Эльфов, пока не очутилась в Цитадели. А кроме того, эту историю с Проклятием Эльфов начали драконы, а вовсе не я! - Она отыскала в толпе Отца-Дракона, принявшего облик полукровки. - Ведь правда, Каламадеа?
      Головы всех присутствующих тут же повернулись в его сторону. Некоторые осторожные старые волшебники, разделявшие с Каэллахом его нелюбовь к драконам, предпочли отодвинуться в сторонку. Отец-Дракон скромно кашлянул.
      - Ну, в основном это моих рук дело, - признался он. - Но вообще - да. Это мы, драконы, создали легенду о Проклятии Эльфов - и были удивлены не меньше вашего, когда легенда вдруг ожила. - Каламадеа оживился - видимо, тема была благодатная. - Мы, драконы, верим, что некоторые существа от рождения наделены огромной хаменлеаи, силой, которая управляет судьбой, вместо того чтобы подчиняться ей. И я говорю вам всем: Лашана еще во младенчестве выказывала такую неимоверную хаменлеаи, что, даже если бы она выросла в глуши, среди единорогов, легенда бы все равно воплотилась через нее. Теперь это признали все драконы, хотя и не все они относятся к Лашане по-дружески. Куда бы она ни направилась, за ней повсюду будут следовать великие перемены.
      Шана никак не ожидала, что Каламадеа заведет речь об этом, но она храбро продолжила с того самого момента, на котором остановилась:
      - А насчет того, что вы могли бы до сих пор проживать в Цитадели, - я сильно сомневаюсь, что вам еще долго удавалось бы оставаться незамеченными. Вы слишком много рисковали. Как минимум кто-нибудь непременно бы заинтересовался, отчего это вдруг исчезает столько вещей и продуктов и куда они деваются. Эльфийские лорды начали задумываться об этом еще до того, как я попала к вам.
      - Я же говорил, что это слишком опасно! - воскликнул худой, как щепка, старый волшебник. На него тут же зашикали. Лоррин уже подал знак другому желающему, а Шана оглядела лица присутствующих, и у нее упало сердце. Она чувствовала себя маленькой и слабой и говорила совершенно неуверенно. Ей никого не удалось победить, и Отец-Дракон ей не помог.
      - С чего вы решили, что вы лучше всех годитесь на роль командира? выкрикнул кто-то из задних рядов. - Вопрос к обоим!
      - Я и не решала, - быстро ответила Шана. Но Каэллах Гвайн тут же раздулся от сознания собственной значимости и заговорил, стремясь опередить Шану.
      - На моей стороне десятилетия житейского опыта, не говоря уже о знаниях и мудрости! - хвастливо заявил он. - А это куда больше того, на что может притязать эта наглая девчонка! Я не принимаю поспешных решений, не тороплюсь что-либо вводить исключительно ради его новизны.
      Мне представляется несомненным, что нынешнее положение дел становится нестерпимым, и все из-за этих дурацких новшеств в магии и опасных связей с этими варварами, дикими людьми - не говоря уже о существах, которые даже и не люди! Молодежь должна служить старшим, а не диктовать им нелепые правила! Они радоваться должны, что мы в обмен на их службу соглашаемся делиться с ними накопленной мудростью!
      Сев на любимого конька, Каэллах завелся - и не подумал о том, что сейчас его слушают отнюдь не одни лишь его сторонники.
      - А с людьми нам вовсе делать нечего - кроме того, что они тоже должны считать за честь служить нам! Мы могущественнее их, мы дольше живем и успеваем накопить куда больший опыт, чем эти однодневки! Ясно же, что мы превосходим их во всех отношениях - а эта девчонка, эта недоросль думает, что нам следует обращаться с ними как с равными! Да ни за что! Я не потерплю, чтобы со столь низкими созданиями, которые должны состязаться за право послужить мне, обращались так, как будто они ровня мне!
      Вот теперь среди людей - они в толпе составляли большинство - раздалось неприязненное ворчание. Вероятно, многие лишь сейчас осознали, насколько далеко простираются предрассудки Каэллаха и насколько они отвратительны. Теперь Шана поняла, почему Лоррин избрал именно такую тактику ведения собрания: он окружил Каэллаха его сторонниками и позволил ему говорить все, что заблагорассудится, - и язык подвел старого волшебника.
      - Это мы - низкие создания? - гневно рявкнул возчик - один из тех, кто доставил в Цитадель последнюю партию железных слитков. - Да ты сперва попробуй хоть что-нибудь сделать своими руками, слизняк несчастный!
      - Теперь будешь сам все себе добывать! - раздался другой голос, преисполненный отвращения. Его поддержал целый хор. Даже некоторые из детей, которых Каэллах застращал и заставил работать на себя, прониклись мнением старших, и их пронзительные голоса вплелись в общий хор.
      Каэллах и его сторонники осознали опасность, но отступать было уже поздно. Они сбились в кучу вокруг Каэллаха, и сразу стало до боли ясно, что на самом деле их очень мало. А вокруг колыхалось море разгневанных лиц. Шана и ее прегрешения оказались позабыты.
      Лоррин позволил толпе малость побушевать, чтобы Каэллах как следует напугался, а потом немного усилил свой голос при помощи магии и перекрыл гул толпы.
      - Друзья! - пророкотал он. - Пожалуйста, тише!
      От удивления все на миг смолкли, и в этой тишине послышался один-единственный голос - это был голос Алары, приемной матери Шаны.
      - Шана, похоже, возражения направлены против перемен вообще, - сказала Алара. Ну наконец-то хоть кто-то говорит спокойно и рассудительно! - А эти перемены действительно в большинстве своем исходят от тебя. Так что ты можешь сказать по поводу возражений?
      - Я думаю, что, если вы не изменитесь, - очень медленно произнесла Шана, подбирая каждое слово столь тщательно и осторожно, словно она прокладывала путь по трясине, - вы станете точно такими же, как эльфийские лорды.
      Вот теперь воцарилась мертвая тишина - даже шуршание ветерка в листве и то казалось оглушительно громким.
      Эта тишина взывала об объяснении, и Шана, сама того не желая, продолжила.
      - Они не менялись с тех самых пор, как завоевали эти края - а может, даже и дольше, - произнесла Шана. - Эльфы уверены, что они - законные владыки вселенной и что все, что они желают, думают или делают, - совершенно правильно. И плевать, что жизнь не раз уже показывала, что они ошибаются. Если вы перестанете изменяться, то закостенеете, и первый же удар судьбы сломает вас.
      Она обвела взглядом лица друзей, потом взглянула на людей; их глаза сейчас горели обидой на всех волшебников - даже на нее.
      - Изменения означают, что мы не можем сидеть в Цитадели и воображать себя высшими существами лишь на том основании, что некоторые вещи нам удаются лучше, чем другим. Неужели вы не понимаете? - Шана на мгновение замялась. - Мы нужны друг другу. Ну да, я могу при помощи магии выследить овцу в холмах и перенести ее сюда. Но я понятия не имею, где добывать глину и как сделать из нее кружку. А если я хочу пить, мне нужна кружка, и тот, кто умеет ее делать, в этот момент выше меня. Неужели вы не понимаете? - с мольбой произнесла она. - Я никогда не хотела быть вожаком, но.., я не знаю, может, Каламадеа прав, и эта хаменлеаи вправду действует. Я просто вижу, что все мы нуждаемся в переменах и все мы нуждаемся друг в друге - если, конечно, мы хотим выжить. И, может быть, если они хоть чуть-чуть научатся меняться, мы будем нуждаться даже в них...
      И Шана, не в силах выразить свои чувства словами, беспомощно показала на Каэллаха и его приятелей; ведь в головоломке, что складывалась у нее в сознании, всякий занимал свое, неповторимое место.
      Но хотя многие и озадачились, очевидно, Шане удалось хотя бы отчасти объяснить свои взгляды. Обида и гнев утихли, и хотя многие недовольно скривились при мысли, что Каэллаха и ему подобных нужно считать частью народа, кажется, эту мысль тоже восприняли.
      А потом случилось такое, чего Шана и не ожидала...
      - Нелегкое это дело для старика - все эти перемены, - грустно произнес один из приятелей Каэллаха. - Ох, нелегкое, девочка. Вот так вот проживаешь жизнь, а потом вдруг все летит вверх тормашками, и...
      Он глубоко вздохнул и, шаркая, пересек пространство, отделявшее друзей Каэллаха от прочих присутствующих.
      Потом он поднял взгляд на Шану, и у него вырвался тяжелый вздох.
      - Я терпеть не могу все эти неудобства и предпочел бы, чтобы их не было, - произнес он, и в голосе его недовольство смешивалось с покорностью, - но я лучше уж буду с тобой, чем против тебя. Только не требуй слишком многого от несчастного усталого старика, ладно?
      Шана соскочила с полена и протянула ему руку. Старик пожал ее, и это стало началом конца. Остальные сторонники Каэллаха стали по одному - по двое подходить к Шане. Впрочем, многие постарались просто затеряться в толпе и не стали открыто поддерживать ее. Но неважно.
      Каэллаха-то они бросили. Даже если они не до конца согласны с ней, даже если они и дальше будут ворчать и спорить, они бросили своего вожака и признали, хотя бы теоретически, необходимость перемен.
      И этого довольно. Пока что довольно и этого.
      Глава 21
      Рена уселась на ковер рядом с Меро. Стены шатра Дирика были закатаны и подвязаны примерно на высоте колен; занавески из редкотканого льняного полотна не давали насекомым залетать внутрь, но пропускали ветерок. Настал час обеда. Еда теперь сделалась разнообразнее за счет овощей - их покупали у торговцев или выменивали у Народа Зерна, успевшего уже развести огороды, - и за счет трав, измененных Реной. Теперь, когда из Цитадели прибыла первая партия железных слитков, обедать в обществе Дирика и Калы стало особенно приятно. Звезда Дирика снова стояла в зените, и пожилой жрец перестал хмуриться. Кала радовалась не меньше супруга, но выражала это более открыто. В конце концов, теперь у Железного Народа было все, что нужно, - металл, хорошие пастбища и вода. И даже потомки их древних союзников, Народ Зерна поселился поблизости и занялся земледелием, которым не могли или просто не стали бы заниматься Железные Люди.
      Рена с Меро тоже не остались внакладе. Поскольку они представляли здесь волшебников, всякий кузнец стремился выведать, что им известно насчет перспектив добычи железа - а многие пытались разузнать, нельзя ли с их помощью продвинуться вперед в очереди на покупку железа из следующей партии. Кланы торговцев несколько расстроились, обнаружив, что утратили монополию на поставку железа, но быстро с этим смирились, особенно после того, как женщины Железного Народа принялись экспериментировать с огранкой кристаллов "дурацкого золота" и изготавливать кабошоны из других минералов с высоким содержанием железа, доставленных все теми же торговцами. И из того, и из другого получались очень красивые "драгоценные камни"; особенно хороши были вставки из "железного масла" - в ажурном кружеве железных украшений эти камни, напоминающие капли черной жидкости, смотрелись просто изумительно. Так что теперь у женщин стало больше сырья для ювелирного дела, чем когда бы то ни было, и новые материалы вызвали у них такой взлет творческой фантазии, что даже мужчины принялись ходить кругами и прикидывать, как бы подольститься к супруге, или матери, или сестре, или подруге, чтобы те сделали что-нибудь в новой технике и для них тоже. Дирик уже щеголял новенькими кожаными наручами с железными накладками, разукрашенными "железным маслом", - подарком Калы. А Кала тем временем трудилась над таким же ошейником.
      И Рена решила, что теперь самое время позаботиться об исполнении кое-каких своих планов.
      Кала принесла тарелки с лепешками, жареным мясом и тонко нарезанными овощами и мисочки со сметаной.
      Теперь Железный Народ мог наслаждаться одним из своих излюбленных блюд: на лепешку укладывались полоски пряного мяса и овощи, все это обильно поливалось сметаной, и лепешки сворачивались в трубочку. Рена с Меро полюбили его не меньше хозяев, и едва Кала поставила тарелки на ковер, как Меро тут же свернул себе такую трубочку.
      - Дирик, а вам вправду так уж сильно нужно держать у себя этих двух эльфийских лордов? Мне кажется, они не вполне здоровы, - спросила Рена, когда Дирик потянулся за лепешкой.
      Дирик даже не приостановился.
      - Ну, вообще-то с них в последнее время нету никакой пользы, - признал жрец, укладывая на лепешку тонко нарезанные стручки кукуна и травы, которым Рена придала новый вкус и аромат, поверх них - полоски мяса, и уже поверх всего этого - сметану. - Мы перестали заставлять их давать представления из уважения к вам, но я так подозреваю, что они уже и не стали бы ничего показывать, даже если бы им надавали тумаков. Я, по правде говоря, подозреваю, что они сходят с ума. Их хозяину едва-едва удается их накормить и напоить. Они ничегошеньки не делают, только сидят и пялятся в одну точку.
      - Я думаю, они уже сошли с ума, - сказала Рена. Когда она услышала, как буднично Дирик констатирует этот факт, у нее словно гора с плеч свалилась. Кельяна еще как-то можно разговорить, если хорошенько постараться, а вот Хальдор.., хозяину приходится кормить его с ложечки. Может, вы бы отдали их мне?
      - Сперва скажи, что ты собираешься с ними делать, - осторожно отозвался Дирик.
      Рена глубоко вздохнула и посмотрела на Меро. Тот подбадривающе улыбнулся в ответ. Девушка снова посмотрела в темно-карие глаза жреца и напомнила себе, что Дирик - чрезвычайно рассудительный человек.
      - Я хочу... Я хочу попытаться сделать одну штуку. Посмотреть, могу ли я при помощи магии изменять чужие воспоминания. У нас ходили слухи, будто старые лорды на это способны. Вот я и подумала, что раз в моем народе женская магия всегда действовала тоньше, то, может, женщине это будет даже проще сделать, чем мужчине. Раз Кельян с другом и так уже сумасшедшие, вреда я им не причиню - а может, даже смогу помочь. - Рена собралась с силами. Если я.., если мне удастся помочь им... В общем, я хочу сделать несколько вещей. Во-первых, я хочу выяснить, как делаются эльфийские камни для ошейников и как эти ошейники контролируют рабов.
      - Шана придумала способ обезвреживать их, причем для него требуется меньше железа, чем идет на украшения, - вмешался в беседу Меро. Его зеленые глаза светились энтузиазмом. - Нужна такая штучка вроде ракушки, чтобы надевать ее на берилл, вот так вот, - он изобразил ладонями захлопывающуюся ракушку, - и камень будет обезврежен вместе со всей его магией. Их можно будет переправлять к рабам целыми грудами. Если кто-то готов к побегу, он просто защелкивает такую ракушку на своем камне - и все, беги. Эльфийские лорды не смогут гнаться за каждым беглым рабом и даже вряд ли смогут его выследить. А к тому моменту, как вызовут какого-нибудь достаточно сильного мага, способного кидаться молниями-стрелами, рабы уже будут далеко.
      - Но чтобы этот план сработал, нам сперва надо выяснить, как именно действуют эльфийские камни, - продолжила Рена. Заинтригованный Дирик отложил недоеденную лепешку и подался вперед. - Меня никогда этому не учили, да и Лоррина, боюсь, тоже, но Кельян вполне может это знать. Вот я и хочу попробовать уговорить его, чтобы он меня научил. А если у меня не получится, может, "Меро сумеет отыскать нужные сведения прямо у него в памяти. Как только мы разберемся, как делаются эльфийские камни, можно будет поэкспериментировать с ракушками.
      - Но это ведь не все. Вы явно задумали что-то еще, так? - спросил Дирик, приподняв густую бровь. Теперь на лице его читался не только живейший интерес, но и восторг.
      - Э... Ну да. - Рена решила не останавливаться на достигнутом и рассказать Дирику обо всем, раз уж он, похоже, готов слушать. - Я хочу стереть из их памяти все воспоминания о плене и о Железном Народе и заменить это чем-нибудь другим.
      - И чем же? - не успокаивался Дирик. - И зачем?
      - Я подумала... - Рена на миг заколебалась, потом продолжила:
      - Я подумала, что смогу создать новые воспоминания - на самом деле это будут иллюзии. Что-нибудь насчет скитаний в глуши, как вот мы с Лоррином бродили. Или, может, Меро поможет мне вложить эти воспоминания в их разум, пока я буду стирать старые, делать их туманными. И, конечно, я позабочусь, чтобы они ничего не помнили ни о Железном Народе, ни о волшебниках, ни о драконах - вообще ни о чем важном. А потом я их усыплю и попрошу Кемана или еще кого-нибудь из драконов отнести их поближе к эльфийским землям, чтобы они смогли найти дорогу домой.
      Рена облизнула губы и стала ждать, как на это все отреагирует Дирик.
      - Ты что, вправду собираешься освободить их? - От удивления у Дирика глаза полезли на лоб. - И ты думаешь, что мы позволим им отправиться к нашим врагам?
      - Ну не можем же мы их убить! - с отчаянием воскликнула Рена.
      На миг она испугалась, что Дирик сейчас скажет: "Это почему же не можем?" Но жрец лишь устремил на Рену задумчивый взгляд, потеребил нижнюю губу и надолго умолк.
      - Раз уж вы это задумали, - в конце концов сказал он, понизив голос, нельзя упускать такой удобный случай обдурить этих демонов, которых вы называете эльфийскими лордами. Чем внушать пленникам, что они скитались в глуши, не лучше подкинуть им что-нибудь совсем-совсем несусветное?
      - Например?.. - спросила Рена, воспряв духом. Кажется, Дирик не станет ей препятствовать! Наконец-то она сможет хоть чем-то помочь этим несчастным, Кельяну с Хальдором, - а может, даже и Шане!
      - Ну.., тут надо подумать. Например, пускай они думают, будто их держали в плену волшебники - и волшебников этих было куда больше, чем думают эльфийские лорды. - Дирик ухмыльнулся, словно мальчишка, задумавший особенно удачную каверзу. - Можно им внушить, будто это была какая-то неприступная крепость - причем разместим мы ее совсем не там, где находится настоящая Цитадель. - Он лукаво подмигнул собеседникам. - Да мало ли! Можно сочинить компанию волшебников, которые вроде как никогда не слыхали про наших волшебников! Пускай демоны думают, что у них появился какой-то совершенно новый, неведомый враг! Пусть себе тратят время и гоняют воинов на поиски этого нового гнезда волшебников!
      Меро расхохотался:
      - Предки! Вот это идея! Лорды запаникуют и кинутся охранять тылы! Они передерутся, решая, какая из групп волшебников опаснее! А главное, мы выиграем время и успеем накопить больше сил!
      - Вот именно! - Дирик возобновил прерванную трапезу и махнул свободной рукой Рене. - Раз твой план именно таков, дитя, - пожалуйста, трудись. Все равно от этих пленников одни хлопоты. А если ты добьешься, чего хотела, они неплохо нам послужат.
      Дирик не сказал, что станется с эльфами, если Рене не удастся стереть им старые воспоминания, но Рена решила, что с этим можно будет разобраться попозже, если такая необходимость и вправду возникнет. Она поблагодарила Железного Жреца и с аппетитом принялась за лепешки.
      Дирик хотел еще что-то обсудить с Меро после обеда, и Рена подумала, что может взяться за исполнение первой части плана прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик.