До него дошло, что кто-то стучится в дверь библиотеки, проявляя все большую настойчивость. Всемогущий Бахкап! Ведь он совсем позабыл о назначенной встрече с перебежчиком из Лаборнока, с лордом Осорконом!
Орогастус махнул рукой, и дверь распахнулась. Вошел мужчина в военных черных доспехах и в тяжелой кожаной накидке. Его шлем, с поднятым забралом украшало изображение свирепого луру с широко распростертыми крыльями; та же эмблема, вышитая золотыми и алыми нитями, красовалась на его черном шелковом камзоле. В кулаке он сжимал меч почти в полный человеческий рост.
— Неужели в моем присутствии вы не чувствуете себя в безопасности, лорд Осоркон? — улыбаясь, заметил колдун. — Конечно, мы не виделись больше двенадцати лет, да и тогда не были близкими друзьями. Но времена меняются. Сейчас мы оба нуждаемся друг в друге — Он закрыл маленькую красную книжечку и жестом пригласил лаборнокца садиться.
Осоркон с шипящим свистом рассек воздух мечом, опуская его, стащил с головы шлем и поставил его на стол.
— Я не доверяю этим пиратам, волшебник! По дороге от пристани к дворцу каждый шаг моей свиты сопровождался улюлюканьем и злобными криками толпы оборванцев, они смеялись над нами и забрасывали нас снежками! Но хуже другое — ни один из пиратов-рыцарей, охранявших нас, даже не подумал образумить их! Разве мы явились сюда не по вашему срочному вызову? И тем не менее, когда мы попали в это воровское логово, нас приняли без намека на любезность и заставили ждать в холодной прихожей! Нам даже не предложили освежиться и сменить одежду!
Орогастус сочувственно покачал головой и указал в угол.
— Видите ту маленькую дверь между двумя колоннами?
— Не стоит! Этот спесивый ублюдок адмирал Джерот в конце концов снизошел до того, чтобы принять нашу делегацию! Сейчас мои товарищи Соратик, Витар, Помизель и Нункалейн совещаются с Джеротом и его адмиралами, обсуждая все детали совместного штурма с суши и с моря. А я, как вы и просили, прошел сразу сюда.
Колдун щелкнул пальцами, и на столе появились два бокала с дымящимся иллиссо, буханка горячего хлеба, блюдо с поджаренными колбасами, сосуд с маринованными овощами и ароматный ореховый пудинг, сдобренный аппетитным кремом из сыра.
— Позвольте мне принести извинения за невежливость, проявленную рэктамцами, — сказал Орогастус. — В области дипломатии пираты — безнадежные профаны. Само понятие союзничества чуждо их культуре.
— Вы хотите сказать, что они всего лишь шайка грязных негодяев.
Осоркон расстегнул застежки на металлических рукавицах, с лязгом уронил их на каменный пол и размял руки, синие от холода. Глоток горячего ликера согрел его, потом он приступил к трапезе.
— Я не понимаю, зачем нам понадобилось привлекать Рэктам к исполнению нашего плана. Мои три тысячи человек, наша армия плюс несколько поджогов — вроде тех, которые вы организовали во время нападения на Рувенду, — и мы запросто вышибем из Дероргуилы верных сторонников Двух Тронов. Нет нужды привлекать этих безмозглых пиратов.
Орогастус взял маринованный огурец и стал с хрустом пережевывать его своими крепкими белыми зубами. Он вовсе не собирался рассказывать, что его так называемая «армия» исчисляется полутора тысячами человек, которыми командуют военачальники, чей боевой опыт включает лишь нападения на одиноких путников, пьяные потасовки во время картежной игры да набеги на мирные деревни соседей.
— Нам необходим пиратский флот для перевозки моих людей и волшебного оружия, — глядя на гостя честными глазами, объяснил колдун. — Рэктамские боевые корабли не допустят, чтобы по морю в Дероргуилу поступило подкрепление. Рэктамские катапульты нейтрализуют укрепленные форты у входа во вражескую гавань, а восемь тысяч воинов-пиратов ускорят капитуляцию Двух Тронов. Очень важно захватить Дероргуилу в кратчайшие сроки. Если война затянется, возрастет вероятность того, что Великая Волшебница Харамис найдет способ помочь своей сестре.
Глаза Осоркона сузились.
— Вы хотите сказать, что Великая Волшебница сможет одолеть волшебную силу ваших двух талисманов?
— Нет, сейчас я гораздо могущественнее ее, — спокойно проговорил колдун. — Но она может помешать нашим планам каким-нибудь неожиданным поступком, например, похищением королевской семьи. Мы должны нанести сокрушительный удар еще до того, как Ангар и Анигель осознают, что обречены на поражение, разгромить их силы, пока у них есть надежда на успех, пока Великая Волшебница Харамис не убедила свою сестру бежать.
— Это имеет смысл, — важно признал Осоркон.
— Основные силы Рувенды сражаются в Варе, Два Трона остаются с четырьмя тысячами верных бойцов… и с вашей трехтысячной армией. Этого достаточно, чтобы они верили в возможность победы над нами.
Осоркон разразился грубым смехом.
— Пока они не поймут, что мои люди сражаются против них! — Внезапно он помрачнел и пробормотал: — Но когда война в Варе закончится, похоже, нам придется снова отвоевывать Рувенду.
Орогастус улыбнулся из-за своего бокала.
— Когда верные Рувенде войска вернутся, они столкнутся с новой проблемой в Туманных болотах. Решительной Большеглазой Даме взбрело в голову поднять рувендских оддлингов на восстание. Всех без исключения! Их цель — изгнание людей из страны и установление власти оддлингов.
Старый вояка присвистнул.
— Вот это да! Ведь это вы заварили кашу, не так ли? Мне кажется, вы собираетесь стравить оддлингов и рувендских патриотов, чтобы они сожрали друг друга.
— Люди проиграют довольно быстро, если погода останется такой же не по сезону скверной. В Туманных болотах в период дождей преимущество будет на стороне аборигенов.
Осоркон подмигнул колдуну.
— Догадываюсь, что именно вы является причиной всех этих бурь, землетрясений и тому подобной дряни, правда?
Орогастус скромно поклонился и подлил Осоркону горячего напитка.
— Все это — часть моего великого плана. — Но как нам удастся овладеть Рувендой после того, как оддлинги победят? — спросил Осоркон. — Ведь нам по-прежнему нужны ее природные богатства, особенно корабельный лес и минералы.
— Все очень просто. Нам понадобится всего лишь убить вдохновительницу оддлингов — Большеглазую Даму. Без нее силы аборигенов рассеются.
— Ха! Верно! Вы все продумали, волшебник! — Осоркон долго хранил молчание, поедая колбасы — Знаете, ваше предложение о сотрудничестве было очень кстати. Среди правителей западных провинций Лаборнока давно зреет недовольство. Мы устали от вялой политики монархов Двух Тронов. Кризис был неизбежен. Все мои старые товарищи признали, что наш план похищения короля Антара и королевских детей во время коронации в Зиноре был блестящей идеей.
— Я очень сожалею, что ваша сестра погибла. Осоркон пожал плечами.
— Она была ко всему готова. Этот громила Пенапат все равно замучил бы ее до смерти, а развестись с ним она боялась, поскольку тогда могла впасть в немилость у короля и королевы. Когда я стану королем Лабровенды, я первым делом отрежу жирную башку своему милейшему шурину.
Колдун рассмеялся.
— Если все пойдет по плану, такая возможность представится вам уже через семь дней. Завтра во Франгин прибывают тузаменские корабли с моей армией и волшебным оружием. Мы скоординируем наши действия, а потом отправимся на юг на быстроходных, хорошо вооруженных пиратских кораблях. Мой волшебный ветер ускорит плавание. Мы тайно высадим вас и четырех ваших друзей неподалеку от порта Лаканы, а потом затаимся, пока я не напущу на Лаборнок густой туман. Вы с армией атакуете Дероргуилу с суши, а мы одновременно ударим с моря…
— И раздавим Антара, как червяка! Колдун поднял свой бокал, словно салютуя.
— Я предвижу быструю решительную победу!
— Должно быть, это здорово — уметь читать будущее, — злобно заметил Осоркон. — Жаль, что Анигель так быстро сдалась и заплатила выкуп. Без короля Антара было бы легче справиться с патриотическими войсками. А с Антаром во главе, несмотря на свою малочисленность, они будут драться как львы.
— Я пытался оттянуть его освобождение, но у меня возникли серьезные осложнения. Я страшно поссорился с королевой-регентшей, а после ее кончины принц-карлик неожиданно заупрямился. Ледо — мой добрый друг, но он еще очень юн, и я не смог его отговорить от немедленного принятия выкупа, когда Анигель предложила его во второй раз. Однако то, что у меня теперь, кроме талисмана Кадии, есть и ее талисман, дает еще одно очко в нашу пользу. Магия поможет нам не меньше, чем войска, в борьбе с защитниками Ангара. Если нам повезет, война закончится в тот же день, что и начнется.
Лорд Осоркон задумчиво слизывал сладкий сыр с орехового пудинга.
— Королева Ганондри… это была сущая дьяволица! Как хорошо, что нам не придется иметь с ней дело. Когда мы приплыли, на берегу только и говорили о ее встрече с Жалящим Убийцей. Надеюсь, Ледавардис будет более сговорчивым?
— Я смогу поладить с Ледо, — заверил Орогастус.
— Я тоже так думаю. — Лорд из Лаборнока теперь облизывал сладкие пальцы. — Будет неприятно, если его пираты выйдут из-под контроля и начнут грабить портовые города, где живут поддерживающие меня люди. Пусть рэктамцы захватят Дероргуилу и сразу возвращаются домой. Продолжать дело будут мои воины. Запомните, волшебник: мы не договаривались превращать мое будущее королевство в разграбленную выжженную пустыню!
— Подобное никогда не случится, — заверил колдун. — Клянусь Силами Тьмы и Священной Звездой, которая питает энергией мои талисманы!
Орогастус поднялся, взмахнул рукой. Еда и напиток исчезли. Замешкавшись на мгновение, он тем же взмахом руки очистил от грязи свои белые одежды, а затем положил в карман красную книжечку.
— Здесь моя работа закончена. Магия подсказывает мне, что премьер-министр Джерот, его адмиралы и ваши мужественные друзья затеяли гнусную перебранку из-за права владения дероргуильским дворцом. Возьмите свое оружие, и давайте-ка пойдем туда и прекратим этот сыр-бор. А потом начнем нормальный военный совет.
ГЛАВА 23
Харамис нашла свою сестру Кадию в лодке, плывущей по бурлящим водам реки Мутар. С Кадией были верные Джеган и Ламмому-Ко. Во второй лодке сидели воины вайвило. Когда Великая Волшебница встала между Большеглазой Дамой и Джеганом и подняла над ними невидимый волшебный зонт, чтобы укрыть от проливного дождя, Кадия посмотрела на нее с немым изумлением.
— Мне известно, что ты собираешься сделать, — сказала Харамис, — и я пришла, чтобы отговорить тебя от этой безумной затеи.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Учительница из Края Знаний рассказала мне о твоих планах. Это бред сумасшедшего — не посоветовавшись ни с кем, выбивать почву из-под ног Анигель. Ты должна отказаться от своих намерений.
— Мои планы — вовсе не бред! — воскликнула Кадия. — Что знаешь ты о взаимоотношениях между человечеством и народом? Ты с головой ушла в изучение магии, в то время как на бедный Полуостров обрушивается несчастье за несчастьем! Ты ничего не предприняла, чтобы спасти мой талисман от Орогастуса! Ты ничего не сделала, чтобы помешать этой идиотке Анигель заплатить выкуп! А теперь ты осмеливаешься вмешиваться в мои дела!
— Я пришла, потому что люблю тебя и волнуюсь…
— Убирайся! Что бы ты ни говорила, я сделаю то, что должна! Ты можешь остановить меня, только убив!
Маленький Джеган, не посвященный в планы Кадии, закричал ей:
— Пророчица, не говорите так с Белой Дамой!
Она сверкнула на него глазами, как хищник, у которого попробовали отнять добычу.
— Замолчи! Это касается только меня и моей сестры!
— Неправда, — сказала Великая Волшебница. Лицо ее было печально. — Это касается народа Джегана, и Ламмому-Ко, и вообще всех народов мира. Я их защитница и…
— Они выбрали своим вождем меня, а не тебя! — торжествующе крикнула Кадия. — И ты не имеешь права влиять на их поведение, они свободны, они не твои рабы! Оставь нас в покое!
— Позволь мне только объяснить…
— Великая Волшебница, уходи! — сказала Кадия тихим угрожающим голосом. — Или ты хочешь силой заставить выслушивать твои речи?
Харамис опустила голову.
— Ну ладно. Вижу, сейчас с тобой разговаривать бесполезно. Но я вернусь, так и знай.
Она исчезла, и дождь стал еще яростнее молотить по двум лодкам.
— Пророчица, что ты наделала? — простонал Дже-ган. — Тебе следовало выслушать Белую Даму!
— Правильно, — сказал Ламмому, и вайвило огорченно загудели, выражая свое с ним согласие.
— Я знаю, что она хотела сказать, — возразила Кадия. — Но от ее слов ничего не изменилось бы, поэтому не было никакого смысла выслушивать ее.
— Но ведь она Белая Дама… — не сдавался Джеган.
— А я Большеглазая Дама! — Кадия схватила амулет. Внутри янтаря мерцал кроваво-красный Триллиум. — Пока вы со мной заодно и не разбежались каждый своей дорогой, не надо спорить! Лучше сильнее работайте веслами, чтобы мы приплыли к месту до наступления ночи.
Наконец-то настал этот час.
Великая Волшебница была совсем одна в своем кабинете в башне на горе Бром, которая когда-то была его домом, а теперь стала ее убежищем. Снаружи бушевала страшная снежная буря, но она не обращала на нее внимания. Она села на свой любимый стул возле камина, где они когда-то сидели вдвоем, где впервые увидели друг друга, и подняла талисман, глядя на гладкий зеркальный шарик. Капелька янтаря в центре талисмана между тремя лепестками-крыльями поблескивала золотом, а крошечный бутон внутри был черным-черным.
«Вот теперь, — подумала она, — мне на самом деле необходимо взглянуть на него и послушать, что он говорит. Я должна узнать его планы, должна выведать что он замышляет против Анигель, против королевства Двух Тронов и против всего мира. Талисман, ты позволишь мне посмотреть на него так, чтобы моя душа не пропала? Я все еще люблю его. Я ничего не могу с собой поделать. Я знаю, что даже смотреть на него опасно, но, если я не посмотрю, я не смогу выполнять свой долг. А я хочу исполнить его».
Она сказала:
— Покажи мне Орогастуса.
И она увидела его. Он беспечно шел по шаткой палубе рэктамского боевого корабля, который несся на всех парусах по бурному морю. Его белые волосы развевались на ветру, белые одежды прилипали к высокому мускулистому телу. Лицо его изменилось не сильно, может, немного ожесточилось и погрубело с тех пор, как она видела его в последний раз. Тонкие, красиво очерченные губы, высокие скулы, под белоснежными бровями — бледно-голубые глаза, прозрачные как лед. Он был чисто выбрит, и лицо дышало такой энергией, словно он черпал ее из бушующего ветра. С ним не было ни одного из захваченных талисманов.
Задержавшись у входа в кубрик триремы, он ухватился за поручень и посмотрел поверх высоких волн. Он улыбался…
Харамис затаила дыхание. Не Черный Триллиум и не Шар-Трилистник, а какое-то странное чутье подсказало ей, о чем он думает — не о завоевании мира и не о победе Звездной Гильдии, не о Силах Тьмы и даже не о Скипетре Власти, который он так жаждал заполучить.
Он думает о ней.
Сердце перевернулось у нее в груди, и она почувствовала, что вот-вот разрыдается. А потом окликнет его тысячи лет, назовет по имени и будет ждать ответа, отправится к нему, дотронется, коснется…
Ей показалось, что черный цветок внутри Шара-Трилистника затрепетал, забился в такт ее сердцу. Он по-прежнему был темно-фиолетовым, как ночь, но еще мгновение — и цвет его изменится…
— Нет! Нет! Нет! — громче вскрикнула она и выпустила талисман. Он повис на платиновой цепочке, и виденье в Шаре исчезло.
Она долго сидела, молясь про себя. Потом, приняв какое-то решение, перевела дыхание и снова сказала:
— Покажи мне Орогастуса.
Теперь он находился в просторной каюте. Его одежда была совершенно сухой, волосы аккуратно расчесаны. Он увлеченно беседовал с тремя помощниками. На маленьком, одетом в черное человечке была диадема, известная под названием Трехголового Чудовища. В руке одетого в желтое был темный, с тупым лезвием меч, который назывался Трехвеким Горящим Глазом.
— …должны не спускать глаз с короля и королевы ни днем ни ночью, — говорил колдун. — А ты, мой Желтый Голос, должен наблюдать за действиями Большеглазой Дамы. Что касается тебя, мой Фиолетовый Голос…
Харамис устроилась поудобнее и приготовилась слушать. Она была совершенно спокойна.
Для обнародования своего плана превращения Рувенды в землю аборигенов Кадия выбрала поселение уйзгу Дезарис, расположенное в глухих местах Тернистого Ада. Старейшиной и судьей здесь все еще была Носсак, старая подруга Кадии, которой Большеглазая Дама когда-то спасла жизнь — еще в те времена, когда школа следовала своему призванию и хранила талисман. Именно из Дезариса двенадцать лет назад прозвучал боевой клич, объединивший всех уйзгу и ниссомов вокруг Кадии для последней великой битвы с королем Волтриком, закончившейся освобождением Рувенды.
Пока они плыли из Края Знаний вниз по реке, Кадия большую часть времени была молчалива и задумчива. Она ничего не рассказала Джегану и остальным о своем разговоре с Учительницей, не поделилась с ними ужасной новостью о талисмане Анигель. Поэтому для Носсак и жителей Дезариса новый решительный план Кадии оказался ошеломляющим известием.
Кадия с обычной непреклонностью и горячностью поведала о своих намерениях, напомнила обо всех несправедливостях, которые претерпевал народ, и особо подчеркнула то обстоятельство, что победа обещает быть легкой, если к борьбе присоединятся скритеки.
Она призывала напасть только на армию людей. Мирные жители не должны пострадать. Войска Лабровенды, возвратившись из Вара, должны быть остановлены в Тассалейском лесу и отброшены назад к реке. В самой Рувенде необходимо будет окружить Цитадель и другие крупные населенные пункты и захватить их. Отрезанные от внешнего мира, лишенные продовольствия, деморализованные искусственным дождем, попавшие в западню люди будут вынуждены сдаться без кровопролития. Когда все они будут изгнаны из Рувенды, Королевская гать, ведущая из Цитадели в Лаборнок, будет разрушена, а изолированное плато Туманных болот станет местом обитания народа и народ сам изберет правителей из своих рядов.
Она, Большеглазая Дама, обязуется заключить договор, подтверждающий права города на самоуправление. А в будущем, если аборигены пожелают, она по-прежнему будет защищать их интересы во всех делах с человечеством.
В заключение Кадия рассказала уйзгу о забавном предложении, которое сделал ей колдун Орогастус. Он клялся и божился, что, как только люди будут изгнаны с Туманных болот, эта земля навсегда станет собственностью народа.
Кадия рассчитывала, что ее план будет встречен аборигенами с энтузиазмом, но этого не случилось. Напротив, они выслушали ее с каменными лицами, а некоторые и вовсе испугались. Их страшно поразило то, что Большеглазая Дама призывает к оружию, так как со времени восшествия на престол Антара и Анигель в Туманных болотах повсюду царил мир. За последние двенадцать лет всеобщее спокойствие нарушали только дикие глисмаки из Тассалейского леса да жаждущие крови скритеки, с чьей агрессивностью не могли справиться ни Великая Волшебница, ни Кадия. А теперь Большеглазая Дама сама призывает поднять оружие против человечества!
Носсак из Дезариса выслушала долгую взволнованную речь Кадии с невозмутимым видом. Когда Кадия закончила, судья выразила согласие передать телепатическим путем ее предложение всем уйзгу. А так как ее народ был более силен в телепатической речи, она сказала, что старейшины рода свяжутся с вождями ниссомов и вайвило и узнают об их решении. Она также обещала вступить в контакт с глисмаками. Но, несмотря на все уговоры Кадии, она отказалась передать военный призыв скритекам. Если Большеглазая Дама желает привлечь на свою сторону этих диких упырей, пусть она сама чуть позже поговорит с ними.
Все разошлись, и Кадия должна была в одиночестве ждать ответа вождей в ветхой неприветливой хижине, где состоялось совещание.
Она ждала пять дней.
Не прекращался проливной дождь, а хижина туземцев — неудобное жилище для человека. Мутар вышел из берегов, во всем селении не осталось ни одного сухого клочка земли. Тростниковые или сплетенные из травы хижины на сваях стали островками посреди коричневого озера болотной жижи. Возле каждого жилища качалась на воде легкая лодочка, чтобы можно было подвозить еду, а две большие лодки, на которых приплыли Кадия и вайвило, были привязаны к столбам хижины Носсак. Только около хижины, где ждала Кадия, не было лодки.
Время от времени ей привозили еду, но перевозчик не сообщал никаких новостей, и она не знала, к какому решению пришел народ. Наконец наступила пятая ночь, и вместе с темнотой на селение опустился густой туман. Как и в прошлые ночи, Кадия время от времени подходила к открытой двери посмотреть, не плывет ли к ней кто-нибудь с вестями. Но она видела только слабые мигающие огоньки в ближайших хижинах и слышала шорох дождя, жужжание насекомых и крики ночных птиц.
— Они просто обязаны согласиться начать войну за свое освобождение, — говорила самой себе Кадия. — Обязаны! — Она закрыла глаза и начала молчаливую отчаянную молитву… Заканчивая ее, она обнаружила, что непроизвольно схватилась за ножны в поисках талисмана, который некогда покоился в них.
Но талисмана не было, и в ножнах лежал обычный меч.
— Они должны сражаться на моей стороне, — простонала она, — или все потеряно!
— Это не так, — проговорил тихий голос.
Кадия открыла глаза и гневно вскрикнула — перед ней в воздухе возникла Харамис.
— Опять ты! — воскликнула Кадия.
Сестра печально взирала на нее: несмотря на проливной дождь, белое одеяние Великой Волшебницы было совершенно сухим.
— Я не позволю тебе вмешиваться! Ты не имеешь права лишать мой народ свободы выбора!
— Я здесь не для того, чтобы вмешиваться, и я вовсе не собираюсь разговаривать с твоим народом. Я хочу переговорить с тобой. Можно войти?
Кадия бросила на сестру враждебный взгляд и ничего не ответила. Великая Волшебница вошла в хижину и приблизилась к небольшому глиняному подносу, в котором на песке горел костер. Воздух был влажен, и дым поднимался к потолку очень медленно: часть его просачивалась наружу сквозь щели в ветхой травяной крыше и плетеных стенах, а часть заполнила тесное помещение, выкуривая кровососущих насекомых, которых в Тернистом Аду водилось великое множество. Кожа не зудела, зато дым ел глаза.
Близилась ночь, становилось прохладно, но Кадии было жарко в ее церемониальных доспехах из маленьких золотых пластинок, напоминавших рыбью чешую. С цепочки свисал амулет, золотисто-каштановые волосы были уложены в гладкую прическу. Она молча села на один из низких стульчиков возле костра. Когда Харамис спокойно присела рядом, Кадия с деланной деловитостью занялась извлечением из корзины сухих папоротниковых стволов. Она ломала их, бросала в огонь и беспрестанно дула в костер, чтобы разогнать едкий дым.
Харамис выжидала.
Некоторое время Кадия упрямо молчала, потом наконец спросила:
— Тебя опять послала Учительница? Или на этот раз Анигель?
— Учительница только рассказала мне, что ты намерена предпринять. С Ани я о твоем кошмарном плане не говорила, просто предупредила ее о том, что пираты с Орогастусом плывут к Дероргуиле.
— Я знаю. Это должно было произойти. Мне очень жаль Ани и Ангара, но народ и я будем делать то, что нам следует делать. У Орогастуса теперь два талисмана, судьба человечества решена — оно неизбежно попадет во власть колдуна, независимо от того, какие усилия ты приложишь, чтобы помешать ему. Но народ его не интересует. Если мы будем мирно жить в Туманных болотах, Орогастус нас не тронет.
— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросила Харамис.
— Орогастус связался со мной и сообщил об этом сам.
— И ты ему поверила? Ты что, совсем не в своем уме?
Мрачная улыбка тронула губы Кадии — она продолжала разжигать огонь. Языки пламени окрасили ее лицо в красный цвет, на груди алела лилия.
— Наш старый противник так же красив и любезен! Теперь он тоже может связываться на расстоянии с любым существом — ведь у него есть талисманы! Я нисколько не сомневаюсь, что вы уже имели с ним теплую беседу и обсудили, как в будущем поделите власть над миром!
— Нет, я вообще не разговаривала с ним, — твердо заявила Харамис. — И не буду, пока не подготовлюсь к разговору, которого он заслуживает. Я приказала талисману защитить меня от его наблюдений и подслушиваний.
Ты все еще любишь его. Откажись от своей любви, если можешь!
Этого я не в силах сделать. Но я не позволю своим чувствам влиять на поступки.
— Я поверю тебе, только если ты будешь искать справедливости для народа с таким же рвением, как и для людей!
— В мои обязанности входит охранять и направлять все живые существа на земле, будь то скритеки, люди или народ. Поэтому я пришла предупредить тебя — не совершай этой ужасной ошибки…
Кадия упрямо вздернула подбородок.
— Это меня, а не тебя народ считает своей защитницей! Пока ты сидела взаперти в своей башне, я двенадцать лет жила вместе с ним и работала, добиваясь справедливости. Ты говоришь, что любишь аборигенов, но чем доказала это?
Харамис оставалась невозмутимой.
— Народ был создан Коллегией Великих Волшебников. Давным-давно существовали и Большеглазая Дама, и Великая Волшебница Земли, которые должны были наблюдать за проживающими здесь аборигенами. К сожалению, ты права, до сих пор я уделяла им меньше внимания, чем должно. — Харамис дотронулась до Шара-Трилистника, и янтарь внезапно вспыхнул золотым сиянием. — Но теперь все будет по-другому.
— Значит, ты хочешь занять мое место, так? — воскликнула Кадия.
— Нет, только уговорить тебя.
— Тогда делай свое дьявольское дело! — Кадия вскочила на ноги. — Покажи, как ты уничтожишь меня, если я не послушаюсь!
Харамис только жалостливо покачала головой.
— Я уверена, что родственные чувства не помешали бы тебе исполнить свой долг! — По лицу Кадии блуждала насмешливая улыбка. — Что же заставляет тебя действовать с такой мягкостью?.. Скажи мне, всемогущая Великая Волшебница, на этот раз ты здесь сама или я опять вижу только твой призрак?
— Я сама здесь. С помощью талисмана я могу теперь путешествовать повсюду, где захочу, и тебя могу захватить с собой…
В руке Кадии внезапно оказался меч. — Только дотронься до меня, Ари! Если ты попытаешься силком увести меня отсюда, клянусь Владыками воздуха, я убью тебя!
— Кади, Кади… — Харамис продолжала сидеть со сложенными на коленях руками. Она низко опустила голову, чтобы сестра не заметила горьких слез, заблестевших в ее глазах. — Как бы ты ни дразнила меня, я никогда не причиню тебе вреда. О, сестричка! Ну почему ты такая непонятливая? Нас трое, и мы заодно! Разрушить планы колдуна и победить его можно только в том случае, если мы будем бороться сообща. Мы — Три Лепестка Живого Триллиума! Учительница пыталась втолковать тебе именно это! Я только что виделась с ней, и она дала мне ценный совет, который ведет к разрешению всех наших проблем… Убери свое оружие и послушай.
— Оставь меня! Только если ты уйдешь, я поверю, что ты не хочешь разлучить меня с народом! Я не позволю тебе оказывать на него давление!
— Кади, слишком поздно. — Великая Волшебница подняла голову и указала на открытую дверь. — Взгляни!
Кадия высунула голову из дверного проема, не обращая внимания на крупные капли дождя. Сквозь густой туман были видны расплывчатые островки света: к селению приближались четыре каноэ с факельщиками.
— Они на подходе. — Кадия бросила на сидевшую в глубине хижины сестру взгляд, полный горечи. — Ты останешься и будешь отговаривать их? А если они откажутся подчиниться, поразишь их своей волшебной палочкой?
— Я не собираюсь делать ничего подобного, но, будь уверена, я все услышу и увижу.
С этими словами Великая Волшебница исчезла.
Все еще дрожа от ярости, Большеглазая Дама спрятала меч и спустилась по шаткой лесенке на плавучую площадку. Она поймала брошенные ей канаты и подтянула лодки. Правительница Носсак со своими старейшинами занимала первые три каноэ, в последнем приплыли Джеган, Ламмому и несколько старых вайвило. Кадия подождала, пока все они поднимутся по лесенке, а потом последовала за ними в гостевую хижину.
Среди уйзгу не было ни одного, кто был бы выше восьмилетнего ребенка. Внешним обликом они напоминали Джегана, но только еще ниже и тщедушнее. Их уши были чуть шире, чем у ниссомов, золотистые глаза с нарисованными вокруг разноцветными кругами — чуть больше, а зубы — чуть острее. Шерсть, покрывающая их лица и тела, лоснилась от жира, ладони были липкими от защитной слизи. На всех уйзгу были простые набедренные повязки из травы, правительница же была одета более богато: короткая голубая юбочка, маленький золотой ошейник, украшенный драгоценными камнями, два тонких золотых браслета; глаза обведены тремя белыми каемками.
Носсак подняла обе лапы с когтями, приветствуя Кадию, и заговорила на диалекте уйзгу:
— Большеглазая Дама, я долгие часы провела в беседах с друзьями, живущими в Туманных болотах. Хонебб разговаривал с прорицательницей Фролоту из ниссомов, Крамассак поговорила с Шасту-Ша из вайвило, а Гурраб связался с глисмаками. Всем этим народам мы передали ваши слова. Теперь послушаем, что они ответили… Гурраб!
Маленький важный уйзгу подошел к Кадии и поздоровался с ней.
— Мне было трудно уловить смысл всей той болтовни, которую обрушили на меня обитатели леса. Но, кажется, Большеглазая Дама, они с удовольствием присоединятся к вам и будут воевать с людьми.
Глаза Кадии просияли, она распрямилась.
— Благодарю тебя, Гурраб.
— Крамассак! — окликнула правительница. Женщина уйзгу говорила более вразумительно:
— Престарелая Шасту-Ша, которая во время отсутствия Ламмому-Ко возглавляет свой народ, заявляет, что вайвило последуют за Большеглазой Дамой на битву… в том случае, если какой-нибудь народ их расы, кроме глисмаков, тоже будет воевать. Кадия взглянула на Ламмому-Ко и его воинов, улыбаясь. Но вождь вайвило не ответил улыбкой, он бесстрастно смотрел на пылающий костер,
