Теперь, когда она наконец решила, как поступит, Лорри почувствовала приятное возбуждение. Так ведь можно будет ездить каждую субботу, и она сможет проводить в библиотеке столько времени, сколько захочет. Никто небудет её подгонять, и она даже сможет почитать немного прямо там. При мысли о такой роскоши Лорри не смогла усидеть на месте и торопливо зашагала по комнате, изо всех сил желая, чтобы стрелки часов крутились побыстрее.
      В девять часов Лорри была уже одета и готова. Она крутилась у двери, поглядывая в глазок на дверь Локнеров. Наконец девочка не выдержала. Прижав к себе сумку с книгами, она заперла дверь и бросилась по коридору, слегка притормозив только у ступенек.
      Пока Лорри дошла до автобусной остановки, дождь уже лил вовсю. Но у остановки был навес, она спряталась под него и стала ждать. Автобуса не было, казалось, целый час, но вот он всё-таки появился, и когда девочка выходила у универмага, она была очень довольна своей сообразительностью.
      У дверей библиотеки пришлось ждать ещё. Она прижала книги к себе, надеясь, что ни них не попадёт ни капли. Когда, наконец, сторож открыл двери, плащ Лорри уже начал промокать.
      Но стоило ей войти внутрь, как Лорри забыла обо всём и с головой окунулась в книги. У неё было сколько угодно времени, чтобы от души покопаться на полках, вытянуть любимую книгу, прочесть страничку там, страничку здесь, хотя любимые рассказы она и так запоминала почти наизусть. Для Лорри время перестало существовать, пока вдруг не засосало под ложечкой и она не оглянулась на часы на стене. Ого, уже двенадцать часов! Они, наверное, так же поломаны, как и будильник тёти.
      Лорри взяла тяжёлую подшивку и вместе со второй книгой "Почти волшебство" – она уже два раза её перечитывала – заторопилась к стойке библиотекарши.
      – Не тяжело тебе? – участливо спросила та. Лорри решительно замотала головой.
      – Я поеду на автобусе, мне нести недалеко. Вот, – она вытащила из кармана пластиковый пакет, который перед этим старательно вытерла своим носовым платком, так что он не казался мокрым. – Я положу их сюда, они даже не намокнут.
      – Они и так не намокнут, дождь кончился. Но я рада, что ты знаешь, как нужно обращаться с книгами.
      Ещё бы, подумала Лорри. Взрослые всегда думают, что ты не знаешь таких элементарных вещей, и страшно удивляются, когда оказывается наоборот. Но, наверное, у них есть причины для беспокойства. Однажды она видела, как Джимми Парвис кинул книгу, просто взял и кинул. А Стэн не поймал её, и она упала на пол, так что выпало несколько страниц. А Сэлли Уолтере, так та рисовала картинки на полях одной своей книги.
      Дождь, может, и закончился, но ветер всё равно был холодным. Здесь навеса на остановке не было, а Лорри боялась, что пропустит автобус, поэтому ей пришлось стоять прямо рядом с табличкой на углу, где ветер особенно продувал.
      – Лорри! Лорри Маллард! Что ты здесь делаешь?
      С автостоянки универмага через улицу к ней подъехала машина. Дверь распахнулась и миссис Локнер резко скомандовала:
      – Немедленно залезай, Лорри. Ты вся посинела от холода. Где ты была? И где твоя тётя?
      Лорри вздохнула. Но бежать было некуда. Понурив голову, она уселась рядом с миссис Локнер.
      – Тётя Маргарет на работе. А я была в библиотеке.
      – Одна? А тётя разрешила тебе?
      – Я приехала на автобусе, – принялась оправдываться Лорри. – Мне книги пора было сдавать.
      – Но, Лорри, ты же знала, что я еду в город, ты должна была поехать с нами. Боже, посмотри на часы! Я должна заехать на Элсмер-стрит, забрать Кэти с танцев, а потом успеть домой и проводить Роба на игру! Ох, какая большая книга у тебя, Лорри. Тебе не тяжело?
      – Она мне нравится. И вовсе не тяжёлая.
      Как всегда, голос миссис Локнер действовал Лорри на нервы. Она вечно задавала кучу вопросов. Наверное, будь это кто-нибудь другой, Лори отвечала бы без раздражения, по крайней мере, без того раздражения, которое всегда вызывала у неё миссис Локнер.
      – Надеюсь, Кэти уже закончила, – миссис Локнер проехала два квартала, потом повернула направо. – Они готовятся к концерту и иногда репетиции затягиваются. Кэти будет солировать, она будет танцевать цыганку.
      – Она мне говорила, – кивнула Лорри. – И показала свой костюм.
      Лорри нисколько не завидовала тому, что Кэти ходит по субботам в школу танцев. Но костюм – это было совсем другое дело. Наряжаться – это здорово! Раньше Лорри со своей подругой Анной с удовольствием рылись в бабушкиных сундуках на чердаке, когда бабушка разрешала.
      – Приехали. Слава Богу, Кэти уже ждёт! Открой ей дверь, дорогая. Нам придётся поспешить, если мы хотим успеть домой и вовремя проводить Роба.
      Таким образом, Локнеры умыкнули Лорри, привезли её домой и накормили обедом, невзирая на все её протесты. Но по крайней мере она не пошла с Кэти после обеда в кино, на двухсерийный фильм со всякими чудовищами.
      Миссис Локнер только покачала головой, когда Лорри взмолилась отпустить её домой делать уроки. Но не могла же она вытолкать её за дверь вместе с Кэти? Как только Лорри оказалась снова дома, в квартире тёти Маргарет, она вытащила учебники и принялась за домашние задания.
      Сначала она сделала математику, потому что терпеть её не могла. Лори всегда старалась делать сначала самое противное, чтобы потом, не торопясь, заниматься приятными вещами.
      Сегодня на приятное она оставила сочинение про осень. И Лорри уже знала, о чём она будет писать – об опавших листьях и кострах. Опавшие листья – тут она вновь вспомнила о Доме-Восьмистенке. Ведь сегодня такой ветер, что там, наверное, все листья разбросало. Интересно, Халли когда-нибудь убирает их? Может быть, Лорри следует помочь ей?
      Лорри уже переписывала черновик набело, когда услышала в замке скрежет ключа тёти Маргарет. Она была так довольна своим сочинением, что бросилась ей навстречу с исписанным листом бумаги в руках.
      – Тётя Маргарет, я…
      Но тётя Маргарет хмурилась. С трудом удерживая под мышкой большую сумку с продуктами, она прошла мимо Лорри на кухню.
      – Закрой дверь, Лорри, и иди сюда. Я должна поговорить с тобой.
      Лорри повиновалась. Когда она зашла на кухню, тётя Маргарет уже сняла пальто и присела на табуретку. Она выглядела очень уставшей, да ещё и хмурилась, так что над глазами сложились две резкие морщины.
      – Лорри, миссис Локнер только что пожаловалась мне на тебя. Она сказала, что ты одна отправилась в библиотеку, и что она нашла тебя на углу у универмага.
      – Я стояла на автобусной остановке, – возразила Лорри.
      – Даже не знаю, что с тобой делать, Лорри, – тётя Маргарет стащила перчатки и разглаживала их пальцами. – Я бы с удовольствием проводила с тобой больше времени, но я просто физически не могу. Миссис Локнер очень добра к нам. Если меня нет дома, она с радостью соглашается, чтобы ты оставалась у них вместе с Кэти. Она подвезла бы тебя до библиотеки.
      – Но я не хотела ехать туда с Локнерами.
      – Лорри, в таких случаях ты не можешь поступать, как тебе заблагорассудится. Для такой маленькой девочки, как ты, просто опасно ходить по городу одной. С тобой может случиться любое несчастье. И потом, ты и так слишком много времени проводишь одна. Ещё миссис Локнер жаловалась, что ты не пошла вместе с Кэти в кино, хотя Кэти так упрашивала.
      – Это старый фильм с чудовищами, а мне они не нравятся. И мне нужно было делать уроки, – Лорри разочарованно скомкала своё сочинение.
      – Я не собираюсь спорить с тобой, Лорри. Но и не собираюсь смотреть, как ты продолжаешь вести себя в том же духе. С сегодняшнего дня, когда меня нет дома, ты должна быть у Локнеров. Пока я не договорюсь о чём-нибудь другом.
      Тётя поднялась и взяла пальто. Она вышла в коридор, а Лорри поплелась следом, с ужасом представляя себе будущее, – проводить всё свободное время вместе с Кэти, Робом и, возможно, с Джимми Парвисом тоже, потому что он был одним из лучших друзей Роба.
      Проходя мимо журнального столика, тётя взяла библиотечные книги.
      – А чтобы ты лучше усвоила мой приказ, Лорри, эти книги отправятся в шкаф и будут стоять там запертыми, пока ты не докажешь, что на тебя можно положиться, что ты научилась поступать, как положено.
      И унесла обе книги.
      Лорри молча складывала учебники и тетрадки. Это же нечестно! Она – один человек, а Кэти – совсем другой. Она просто не выдержит, если ей придётся всё время проводить вместе с Кэти! И – и она больше никогда не пойдёт в Дом-Восьмистенок.
      Так началась тяжёлая неделя, и Лорри казалось, что она так никогда и не закончится. Ей пришлось ходить в школу вместе с Кэти и играть там в баскетбол, который она ненавидела, её неповоротливость выводила других игроков из себя. Она получила плохую оценку по математике. Про сочинение миссис Рэймонд сказала, что оно забавно, но уж очень много в нём ошибок. На переменках во дворе Джимми Парвис всё распевал свою ужасную дразнилку и некоторые девочки подхватывали её. А тётя Маргарет постоянно расспрашивала её о школе, подружилась ли она с кем-нибудь, и почему она сделала то и не сделала это, и даже сказала, что ей придётся серьёзно поговорить с миссис Рэймонд.
      Лорри ощущала себя засунутой в какой-то мешок, ей не давали никакой возможности оставаться самой собой. К вечеру пятницы она была так несчастна, что знала наверняка: больше она не выдержит.
      И вечером в пятницу случилось самое скверное. Тётя Маргарет сказала, что после школы Лорри должна остаться у Локнеров, поэтому ей пришлось взять туда кое-какие вещи. На этот раз она взяла с собой маленький раздвижной планшет, подарок бабушки Маллард. Она хотела написать бабушке особенное письмо, без всяких нюнь, потому что когда бабушка уезжала в Англию, доктор Крейтон как следует объяснил Лорри, что её ни в коем случае нельзя беспокоить.
      Но эта неделя была такая тяжёлая! Лорри просто боялась, что несмотря на все усилия, она всё-таки пожалуется бабушке на что-нибудь. Она писала бабушке каждую неделю и не могла больше задерживать письмо. Черновик Лорри писала на простом листке из блокнота, а набело собиралась переписать на особенной бумаге, тоже подарке бабушки, с именем Лорри на каждом листе.
      Лорри разложила бумагу на журнальном столике, за который её усадила миссис Локнер. Но тут зазвонил телефон, и миссис Локнер позвала её к трубке – звонила тётя Маргарет, сообщая, что ей придётся задержаться Дольше обычного, поэтому пусть Лорри ещё посидит у Локнеров.
      Возражать не имело смысла, но всё равно Лорри возвращалась назад, понурив голову. И тут – её глаза округлились и все беды недели разом вырвались наружу.
      – Отдай! – она потянулась за вещью, которую Кэти вытащила из планшета.
      – Нет, дай посмотреть! – Кэти, хохоча, отскочила в сторону, взмахнув рукой, так что Кэти не смогла дотянуться до неё. – Какая забавная куколка! Ты до сих пор играешь в куклы, Лорри? Только маленькие дети играют в куклы.
      В её руке болталась старенькая кукла. Неосторожный взмах – и хрупкая фарфоровая головка ударилась о стену и разлетелась на тысячи кусочков.
      – Миранда! – Лорри прыгнула на Кэти, растерянно стоявшую над фарфоровыми осколками и изо всех сил ударила её по щеке. – Дай сюда!
      – Да ладно, забирай! – Кэти швырнула безголовое тельце в Лорри и оно упало на планшет.
      Лорри подхватила планшет и всё остальное и опрометью выскочила из квартиры Локнеров. Она возилась с замком, когда в коридор выбежала миссис Локнер.
      – В чём дело, Лорри? Отвечай немедленно! Лорри оттолкнула руку, схватившую её за плечо.
      – Оставьте меня в покое! Оставьте же вы все меня в покое, наконец! – теперь она уже ревела, несмотря на все усилия не расплакаться.
      – Но почему ты ударила Кэти? Лорри, да скажи, что случилось?
      – Оставьте меня в покое!
      Ключ наконец попал в замочную скважину, Лорри вырвалась из рук миссис Локнер и бросилась внутрь. Планшет и бумага рассыпались по полу, но это уже не имело никакого значения. То, что сейчас имело значение, она тесно прижимала к груди.
      Лорри захлопнула дверь прямо перед носом миссис Локнер и повернула ключ. Она слышала, как та кричит и барабанит в дверь. Да пусть они хоть все соберутся – она ни за что не откроет! Ничего не видя от слез, Лори расстелила кровать и бросилась на одеяло. Миранда больно колола ей грудь, но Лорри не в силах была смотреть на её обезглавленное тело.
      Миранда была особенная. Она была не просто куклой, она была почти живая. И она была очень, очень старой. Ещё её бабушка играла с ней, когда сама была маленькая, и играла чрезвычайно осторожно, потому что уже тогда Миранда была особенной куклой. Ведь и бабушке куклу подарила её собственная бабушка. Этой куколке было больше, чем сто лет! А теперь – теперь Миранда превратилась в ничто!
      Лорри перекатилась на бок и посмотрела на останки. Маленькие ручки, сделанные из кожи, остались целы, и ножки в красно-белых полосатых чулочках и чёрных ботиночках – тоже. Но из-под ворота старомодного платья, сделанного руками бабушки, выглядывал только зазубренный осколок. И голова и плечи погибли. Миранда умерла, и убила её Кэти! Никогда, никогда больше она не будет разговаривать с Кэти Локнер! Никогда, никогда больше она не переступит порог квартиры Локнеров!
      Всё ещё всхлипывая и глотая слезы, Лорри поднялась с кровати и подошла к шкафу. Она вытащила оттуда старый платок – тоже подарок бабушки – мягкого плотного шёлка, пожелтевший от времени, а в углу была вышита большая толстая буква "Г" и узорчик вокруг. Когда-то этот платок принадлежал отцу бабушки.
      Лорри осторожно завернула Миранду в платок. Миранда умерла и Лори невыносимо было даже смотреть на неё. А ведь её могут просто выбросить в мусор, словно какую-то старую поломанную куклу. Нет, Миранда не попадёт в мусорный бак. Она будет лежать в особенном месте, таком, где летом зацветут цветы.
      И это место – Дом-Восьмистенок! Лорри натянула плащ и шапочку. Она вышла через чёрный ход, сжимая Миранду в руке, и тихо спустилась по ступенькам. Уже темнело, но идти ей было недалеко. В другой руке она Держала большую ложку, которую стащила из кухонного шкафа. Ею она выкопает могилку. Лишь бы земля была Не очень промёрзлой.
      Лорри пробежала мимо стоянки, потом по улице, и наконец добралась до ворот, через которые карабкалась в свой первый визит. Она не увидела в доме никаких огней, а деревья и кусты делали его особенно мрачным. Но Лорри была слишком опечалена, чтобы бояться.
      Чтобы открыть ворота, Халли что-то сделала с верхним прутом. Но она-то стояла с другой стороны. Так что Лорри придётся снова карабкаться. Так она и хотела сделать, и уже ухватилась рукой за прут, когда ворота подались и приоткрылись, куда легче, чем когда их открывала Халли, и Лорри оказалась на покрытой тенями кирпичной дорожке.
      Клумбы, клумбы за домом. Там, наверное, будет легче копать. Не обращая внимания на тени, Лорри заторопилась к клумбам у бассейна. Там она присела и принялась копать ямку ложкой.
      Ветра не было, поэтому она сразу услышала стук. Лорри обернулась и посмотрела на дом. В окне, которое раньше было зашторено, теперь горел свет, неяркий, но женщину, наклонившуюся к стеклу, видно было хорошо. И это была не Халли.
      Сначала Лорри испугалась, чересчур испугалась, даже чтобы убежать. Но затем она разглядела, что женщина не хмурится, и даже ни чуточки не сердится, как полагалось бы, когда видишь, как кто-то копает ямку в твоём саду. Вместо этого она улыбалась, а теперь даже помахала Лорри рукой, указав в сторону чёрного хода.
      Лорри немного поколебалась, а затем поднялась на ноги, всё ещё прижимая Миранду к себе. Женщина ещё раз постучала в стекло, снова указав на заднюю дверь. Лорри кивнула и зашагала по дорожке.
      Не успела Лорри подняться по ступенькам, как дверь открылась и навстречу заулыбалась Халли.
      – А-а, мисс Лорри, заходите, заходите! Мисс Эшмид уже ждёт вас!
      Лорри вошла в прихожую. Несмотря на светильник на стене, углы прихожей были темны. Комнатка была треугольная, и в каждой стене – дверь; одна вела на кухню, Лорри заметила краешек плиты. А вторая открывалась в комнату с тем зашторенным окном. И Халли кивала как раз на неё.
      – Заходите, заходите прямо туда.
      Неожиданно Лорри оробела. Леди в окне улыбалась и казалась дружелюбной, но она не приглашала её в комнату.
      Это была самая странная комната, которую Лорри видела в жизни. Свет – а там было достаточно света – лился из ламп и мерцавших свечей. На окнах, поверх белых кружевных гардин, висели красные бархатные шторы, а на полу лежал красный ковёр. В центре комнаты стоял большой стол, а на нём – два канделябра и было разложено множество всякой всячины. А слева располагался камин, в нём горел огонь, а перед камином на коврике лежала Сабина.
      Между столом и окном стояло кресло с выгнутыми ручками и высокой спинкой, а в кресле сидела леди. Леди, одетая в платье с узкой талией и длинной пышной юбкой, как у Халли. Только это платье было странно-зелёного цвета, и длинный фартучек был не белый со сборками, как у Халли, а из чёрной тафты, а по краям на нём яркими цветными шелками были вышиты блестящие цветы и птицы. Леди была совсем седой, но волосы всё ещё были густыми – тугую косу, уложенную вокруг головы, закрепляла тёмно-красная лента с чёрными кружевами.
      На коленях лежали большие пяльцы, словно она только что оторвалась от работы, а на пяльцах было растянуто полотно с наполовину вышитой картинкой. Сейчас её руки покоились на подлокотниках кресла, а на пальцах блестело множество колец, почти все украшенные красными камнями. Гранаты, догадалась Лорри, она видела такие же у бабушки, только та носила их редко.
      На груди женщины поблескивало ожерелье из таких же камней, а в ушах – серёжки. Она не была похожа ни на одну из леди, которых видела Лорри, но в этой комнате она была настоящей леди.
      – Подойди ближе, Лорри. Дай-ка я посмотрю на Миранду.
      Она протянула руку и кольца блеснули в свете камина.
      Лорри даже не показалось странным, что мисс Эшмид знает, что она держит завёрнутым в платок.
      Мисс Эшмид прикрыла свёрток второй рукой, так что Миранда оказалась между её ладонями. Несколько мгновений она сидела неподвижно, а затем заговорила:
      – В мире ломается и рвётся множество вещей, Лорри. Но существует и такая вещь, как игла с ниткой, чтобы зашить прореху. Если, конечно, хватит желания и терпения. Никогда не торопись, потому что спешка может превратить маленькую неприятность в большое горе. Лучше скажи, что ты думаешь об этом?
      И она показала на что-то, лежавшее с другой стороны стола. Лори подошла поближе и увидела кружевной отрез. Кружева были настолько нежные и красивые, что она ни за что не осмелилась бы потрогать их, хотя ей очень захотелось. Кружево выглядело словно паутинка, если бы какой-нибудь паук решил ткать узором, а не кругами, как обычно. Но несколько нитей было порвано, и в узоре образовалась дыра, которая всё портила.
      – Поспешишь – людей насмешишь, – мисс Эшмид покачала головой.
      –Теперь, чтобы починить это, уйдёт куда больше времени и терпения.
      – Но Миранду уже не починишь, – возразила Лорри.
      – Её голова раскололась на мелкие кусочки.
      – Посмотрим, – кивнула женщина, всё ещё не разворачивая Миранду, чтобы взглянуть на неё. – А пока, Лорри, что ты здесь хочешь посмотреть? Смотри как следует, не торопясь. Но, – тут мисс Эшмид улыбнулась, – смотри глазами, а не руками.
      Лорри кивнула. "Руками не трогать", подумала она про себя. Она могла бы и фыркнуть от такого предупреждения, она ведь уже не ребёнок. Но почему-то такое замечание было здесь к месту. И она стала смотреть по сторонам, обходя комнату кругом.
      А посмотреть было на что! На стенах висели картины в тяжёлых рамах, некоторые слишком потемневшие, чтобы можно было хоть что-то рассмотреть. Лорри показалось, что некоторые из них – куски ткани, а рисунок сделан не кистью и красками, а иглой и нитью. На спинке дивана лежала квадратная салфетка с великолепной вышивкой крестиком – букет цветов. Сиденье и спинка каждого стула были украшены похожей вышивкой.
      А над камином висел гобелен, который надолго задержал внимание Лорри. К тёмному лесу скакали рыцарь и его оруженосец, а на переднем плане смотрела им вслед девушка в платье такого же зелёного цвета, что и на мисс Эшмид. Она была босая, а из-под гирлянды белых цветов на плечи свободно падали тёмные волосы.
      – Это Принцесса-Из-Гобелена.
      Лорри обернулась.
      – Это сказка? – спросила девочка.
      – Это сказка, Лорри. А смысл той сказки таков: лучше синица в руках, чем журавль в небе… но помни и о журавле. Будь довольна малым, но не забывай о своих мечтах. Когда-то эта принцесса была дочерью короля и у неё было всё, что душе угодно. Но потом для её отца наступили тяжкие дни, а её саму враги схватили и заточили в башню. И всё, что у неё осталось – это один из подарков крёстной: всего лишь золотая иголочка.
      И тогда принцесса научилась шить, чтобы латать свою износившуюся одежду. И так прекрасна была её работа, так сложна и изысканна, что узурпатор, занявший трон её отца, заставил принцессу соткать новые одежды для его собственной дочери, новой принцессы. А она постепенно росла, становилась старше и старее, но никому не было до этого дела.
      И тогда она принялась ткать гобелен. Сначала она вышила рыцаря и его оруженосца, а затем тёмный лес позади, а затем луг и траву – всё, кроме одного места на переднем плане. Одна из дочерей узурпатора пришла, чтобы приказать ей сшить новое платье, но увидев гобелен, вместо этого приказала ей поскорее заканчивать его, чтобы повесить на стене на свой свадебный пир.
      И принцесса ткала всю ночь, чтобы закончить его. А девушка, которую она вышивала на оставшемся месте, была так же молода и красива, как и она сама, когда была ещё совсем молодой. И когда был закончен последний стежок, принцесса исчезла из башни, и никто с тех пор никогда не видел её.
      – И она… ушла в гобелен?
      – Так говорят. На самом-то деле она нашла какой-то путь к свободе, и только её портрет на гобелене напоминает нам об её истории. Но я вижу, что тебя гнетёт какая-то своя история, Лорри. Что произошло?
      И сама не зная почему, Лорри выплеснула всё, что случилось за эту тяжёлую неделю, и многое другое, что давно уже копилось в ней, долго-долго не давало покоя.
      – И ты говоришь, что по-настоящему ненавидишь Кэти, дорогая? Только потому, что она сломала Миранду?
      Лорри опустила глаза на моток шёлка на коленях у мисс Эшмид.
      – Нет, наверное, я не то, чтобы ненавижу её… И я… мне жаль, что я ударила её. Она ведь не хотела разбить Миранду.
      – Ненависть – большое и жестокое слово, Лорри. Не говори о ней, пока ты не будешь в этом уверена. Ты была несчастлива, и поэтому видела вокруг только неприятные вещи. Ты повела кривую строчку, и теперь стежки придётся распарывать и шить заново. Но это нужно делать, иначе первоначальный замысел пойдёт насмарку.
      – Мне бы хотелось, – Лорри поискала глазами куклу, – мне бы хотелось остаться здесь.
      – Ты не хочешь возвращаться домой к тёте Маргарет? – в голосе мисс Эшмид тут же зазвучали резкие ноты.
      – Нет, нет, я не то хотела сказать… Я хотела сказать, можно мне хоть иногда приходить сюда? Мисс Эшмид поманила её:
      – Иди ко мне, дитя моё.
      Лорри обошла вокруг стола, и встала прямо перед мисс Эшмид, между пяльцами с незаконченной вышивкой и столиком со сдвигающейся крышкой, под которой оказалось множество маленьких отделений, наполненных катушками и моточками яркого цветного шёлка и шерсти.
      Рука мисс Эшмид приподняла её подбородок, старая леди наклонилась и заглянула Лорри прямо в глаза. Лорри показалось, что она читает все её мысли, и неожиданно ей стало стыдно за кое-какие из них, и она попробовала отвернуться от этого пристального взгляда, но не смогла.
      А потом мисс Эшмид кивнула.
      – Ну, может быть, мы что-нибудь придумаем. А теперь, Лорри, я напишу записку, которую ты отнесёшь своей тёте, чтобы она знала, где ты была. А Миранду оставь мне. Это лучше, чем хоронить её в моём саду, как ты собиралась.

Верхом на белом коне