Вот и в приключении К-279 немало загадочных совпадений. Речь даже не о роковой дате - 13 сентября. Это, как говорится, само собой разумеется. Обратим внимание на номер атомарины - К-279. Печально известная подводная лодка "Комсомолец" именовалась в штабных документах К-278. Разница в номерах всего в единицу. Но число 279 кратное трем, а Бог, как известно, троицу любит. Нумерологам тут простор для умозаключений. Любопытно ещё и вот что: айсберг, на который наскочил "Титаник", сполз с того самого гренландского ледника, от которого откололась и глыба, едва не ставшая роковой для подводного крейсера. Заставляет задуматься, наконец, и то, что субмарина врезалась в ледяную гору неподалеку от того места, где покоится злосчастный лайнер. Но фортуна, Бог, судьба положили не повторять трагедии дважды в одном и том же месте.
      Глава третья ТАЙНА ОПЕРАЦИИ "АЙВИ БЕЛЛЗ"
      Эта темная история не уступает по своей скандальности акции со шпионским полетом самолета-разведчика, пилотируемого печально известным Пауэрсом. Однако она не получила широкой огласки даже тогда, когда почти все в ней прояснилось и было названо своими именами. Началась "эпоха общечеловеческих ценностей", и, хотя советские спецслужбы приготовили заявление для прессы, оно так и не стало достоянием декларируемой на каждом углу гласности. Из аппарата Горбачева поступило указание - "сейчас не время говорить об этом". Но сегодня это время, похоже, пришло...
      Итак, рассказывает бывший сотрудник разведки Тихоокеанского флота контр-адмирал запаса Анатолий Тихонович Штыров:
      "В августе 1981 года в системе штабов Камчатской операционной зоны произошло непредвиденное, но в целом заурядное событие: прервалась кабельная связь на линии Петропавловск - Магадан - Центр. Специалисты пришли к выводу: поврежден кабель, а именно его подводная часть в заливе Шелихова (Охотское море - Ред.). Характер неисправности - нарушение изоляции и затекание. Наиболее вероятная причина - повредили рыбаки при постановке на якорь. Рыбаки - народ партизанский, на всякие там нарисованные на картах запретные зоны склонны смотреть через ноздрю.
      Запросили Тихоокеанский флот. У флота кабельных судов под рукой не оказалось: одно на ремонте в Сингапуре, второе занято в каком-то районе... И так далее. Камчатская флотилия поднатужилась, снарядила в Пенжинскую губу отряд - гидрографическое судно, буксир и бот. Задача - взять кабель от побережья, поднять и перекантовать через палубу, найти и завулканизировать поврежденное место.
      Отряд вышел. В сложных штормовых условиях, укрываясь за мысами, моряки начали тяжелую неблагодарную работу.
      Произошло, однако, неожиданное: на одном из участков кабеля обнаружилась непонятная штуковина наподобии кокона. Этот "кокон" охватывал кабель. Впоследствии штуковину назвали "черным ящиком".
      Этот неприятный факт на КП флотилии решили не обсуждать и болтовню на сей счет пресечь.
      Доложили во Владивосток и Москву. К делу подключились "органы". Получили указание: участок кабеля вырезать, "черный ящик" не отсоединять и ни в коем случае не вскрывать: возможны взрывные самоликвидаторы. Иными словами, в штуковине не ковыряться. Находку доставить в базу...
      Со временем это не получившее огласки событие ушло в прошлое и заслонилось новыми, мало ли чего наслаивается в нашей быстро текущей жизни.
      Разгадку таинственного события в заливе Шелихова я нашел, когда уже пребывал на пенсии. Листал на досуге книгу Боба Вудворта Пелена: "Секретные войны США 1981-1987" и вычитал в ней: "Наиболее тревожным сообщением в ФБР был совсекретный доклад ВМС, подготовленный в 1982 году относительно операции "Айви Беллз". В нем утверждалось, что в 1981 году Советский Союз обнаружил подслушивающее устройство потому, что об этом сообщил русским какой-то агент. В докладе исключалось совпадение или удача: русские знали, где и что искать".
      И далее: "Адмирал Стэнсфилд Тернер (возглавлявший ЦРУ при Картере. Н.Ч.) привел несколько примеров: сейчас ВМС создали сложный аппарат "кокон", который можно помещать над подводным кабелем и оставлять для записи переговоров на недели и месяцы, а затем забирать их.
      Каждая операция, особенно если она проводится в советских террводах, подлежит утверждению президентом. Если хоть одна лодка будет захвачена, то последствия будут равны инцидентам с самолетом У-2 и шпионским кораблем "Пуэбло", вместе взятым.
      Такие операции являлись гордостью ВМС, которые всегда считались любителями самых дерзких дел.
      Как и при других разведывательных операциях, все строилось на ошибках другой стороны. Русские считали, что подводные кабели прослушивать невозможно, и поэтому использовали несложные коды, а иногда обходились и без них. И это приносило большие "взятки" переговоров советских официальных лиц друг с другом..."
      "ЦРУ получило данные о том, что в период с 1975 по 1980 год советская разведка приобрела важного агента из числа сотрудников АНБ1. Им оказался Роберт Б. Пелтон, уволенный в отставку в 1979 году.
      В ноябре 1985 года Пелтон был арестован. На одном из судебных заседаний адвокат Пелтона упомянул об операции с кодовым названием "Айви Беллз". Судья немедленно прекратил допрос.
      Операция "Айви Беллз" начала осуществляться в конце 70-х годов, а в 1981 году была провалена..."
      "На восток от советского побережья глубоко на дне Охотского моря АНБ и ВМС США с подводной лодки установили одно из самых современных и сложных подслушивающих устройств, при помощи которого снималась информация с глубоководного советского кабеля, обеспечивающего работу ключевых советских военных и других коммуникационных линий. Аппарат имел специально облегающее кабель устройство, которое позволяло электронными методами проникать внутрь его, без физического контакта с отдельными проводами.
      Одним из наиболее сложных аспектов операции "Айви Беллз" было изъятие из устройства пленок с записанной информацией.
      Специально оборудованная подводная лодка должна была регулярно появляться в Охотском море. Военные аквалангисты при помощи мини-лодки и даже подводного робота устанавливали местонахождение записывающего "кокона" и меняли пленки, которые затем направлялись в АНБ для расшифровки. Хотя сообщения имели месячную или большую давность, они содержали ценную информацию.
      Особый интерес представляли сообщения, связанные с испытаниями советских баллистических ракет. Ракеты завершали свой полет в районе Камчатского полуострова, и вся информация о ракетах и испытаниях передавалась по этому кабелю.
      Операция в Охотском море успешно осуществлялась до 1981 года. Но однажды на фотоснимке со спутника было отмечено скопление советских судов как раз в том участке Охотского моря, где к кабелю было прикреплено американское подслушивающее устройство.
      Позднее, когда американская подводная лодка прибыла в район для замены пленок, она установила, что устройство исчезло.
      АНБ пришло к выводу, что оно попало к русским и операция провалена.
      В ВМС изучили всю добытую развединформацию, и был составлен настолько секретный доклад, что доступ к нему был предоставлен строго ограниченному кругу лиц. В докладе отрицалась возможность случайного совпадения или удачи со стороны русских. Значит, утверждали составители доклада, имела место утечка информации. Военный шпионаж? Да. В докладе был сделан вывод, что у русских в сферах американской разведки есть свой агент.
      Причины утраты в 1981 году записывающего устройства были загадкой до получения информации, давшей ключ к разоблачению Пелтона в 1985 году. Кейси (директор ЦРУ. - Н.Ч.) надеялся, что Пелтон будет осужден без раскрытия тайны операции "Айви Беллз"...
      Суд над Пелтоном состоялся 21 мая 1986 года. В первый день суда оглашено место проведения операции "Айви Беллз" - Охотское море.
      Пелтон был осужден на три пожизненных срока плюс десять лет".
      Поединок с атомной "малюткой"
      Рассказ контр-адмирала А.Т. Штырова продолжает бывший начальник отдела контрразведки ВМФ контр-адмирал Владимир Петрович Иванов:
      "Та история мне хорошо памятна... В 32 милях от западного побережья Камчатки с глубины 65 метров советское кабельное судно подняло очередной участок подводного кабеля. Вот на нем-то моряки и обнаружили два странных цилиндрических предмета размером с 250-литровую бочку. Непонятное устройство цепко охватывало бронированный кабель, вонзив в его оплетку стальное жало. Цилиндры сняли и передали в контрразведку. В одном из герметичных контейнеров мы обнаружили 32 очень емких мини-магнитофона. Другой представлял собой миниатюрный ядерный реактор для энергопитания подслушивающей аппаратуры. Реактор немедленно отправили в Казахстан на семипалатинский ядерный полигон. Там его поместили в штольню для подземных взрывов и кликнули добровольцев: кто рискнет опустить компенсирующую решетку и тем самым обезвредить фактически атомную бомбу-малютку? Ведь на ней мог быть поставлен самоликвидатор, который сработал бы при неосторожном обращении. Вызвались два офицера: один специалист-атомщик, другой контрразведчик. Вошли они в штольню, оплавленную до стеклянного блеска предыдущим ядерным взрывом, и там сумели благополучно опустить компенсирующую решетку. Оба были награждены орденами Красного Знамени.
      По факту обнаружения подслушивающего устройства мы подготовили заявление для прессы и телевидения, но... Горбачев готовился к переговорам с Рейганом и дело замолчали".
      Глава четвертая ОХОТА ЗА "ЧЕРНЫМИ ЯЩИКАМИ"
      Адмирал Владимир Васильевич Сидоров из той плеяды советских флотоводцев, что прошли соленые воды и медные трубы Холодной войны в морях и океанах. Бывший командующий Тихоокеанским флотом (середина 80-х годов), затем заместитель Главнокомандующего ВМФ СССР хранит в своей памяти немало острых, поучительных, а порой и забавных историй, которые бы сделали честь любому приключенческому сборнику. Эти две он поведал мне незадолго перед смертью...
      Адмирал Владимир Сидоров:
      "Когда американцы сбили иранский воздушный лайнер - по ошибке, со страху, - мировая печать откликнулась весьма скупо на эту трагедию. Но когда нам пришлось применить оружие по нарушителю наших границ, вся пресса, включая и российскую, обрушилась на защитников родного неба.
      То, что "боинг" пролетел над Камчаткой со шпионскими целями, у меня, как и у многих военных профессионалов, не вызывало и не вызывает ни малейшего сомнения. По долгу службы или по должностному положению мне было известно гораздо больше, чем иным газетным обличителям. В частности, то, как долго и безуспешно американская военная разведка пыталась вскрыть нашу радиолокационную сеть в Приморье. Напомню, что радары не только освещают воздушную обстановку, но по их лучам наводятся и некоторые системы ракетного оружия. Среди действующих станций были и так называемые "мертвые", то есть молчащие до поры до времени, предназначенные к применению только на случай войны, в чрезвычайной обстановке. Вот такую обстановку и пытались спровоцировать американские спецслужбы, заслав рейсовый авиалайнер в воздушное пространство Камчатки и сделав ни в чем не повинных пассажиров заложниками своей авантюры.
      Столь обстоятельная преамбула необходима для того, чтобы правильно оценить смысл тех действий, которые я вынужден был предпринять в ходе поиска "черных ящиков" - приборов, регистрирующих параметры полета и переговоры членов экипажа. Записи их имели решающее значение в международно-правовой оценке инцидента. От их содержания зависело и кому выплачивать компенсацию семьям пострадавших пассажиров: нам или южнокорейской авиафирме. Речь шла о сумме довольно внушительной - 263 миллиона долларов. Я не говорю уже о нравственной оценке печального события. Она тоже во многом определялась записями на магнитной пленке, которая хранилась в металлических гермокапсулах "черных ящиков". Вот почему найти и поднять их становилось задачей государственной важности.
      Звонок оперативного дежурного поднял меня среди ночи: над Камчаткой нарушитель воздушного пространства! Движется вдоль побережья.
      - Товарищ командующий! Высылаю машину!
      Я отказался от служебной машины - жил на горе, рядом со штабом флота, и потому спустился по склону напрямик. Так что пока южнокорейский "боинг" летел над Камчаткой и пересекал Охотское море, мы на КП флота четко отслеживали его полет. Я приказал сыграть на кораблях тревогу всем зенитным средствам. Даже на Курильской гряде - у нас там тоже корабли были, думали, он через Курилы выходить будет. Если бы не сработали летчики ПВО, мы бы срубили нарушителя противовоздушными средствами флота. Но обошлось без нашего вмешательства.
      Самолет, сбитый в воздушном пространстве СССР, планируя с большой высоты, упал в море вне наших территориальных вод. Я звоню на Сахалин: "Немедленно засечь место!" Все, говорю, мужики, Третьяк (главком войск ПВО страны. - Н.Ч.) свое дело сделал, теперь ему ордена, а мы будем уродоваться, как не знаю что. Стал давать распоряжения, какие корабли выслать к месту падения. Прежде всего - ракетные катера с Сахалина, потом сторожевики и спасатель из Совгавани... Знал - сейчас на нас сядут верхом, и не ошибся. Буквально через 12 минут звонок правительственной "вертушки":
      - Сейчас с вами будет говорить министр обороны! Никуда не отходите! Будьте на связи!
      - Да я на связи, на связи...
      В трубке голос Устинова:
      - Здравствуй, Сидоров! Ты где?
      - Нахожусь на КП, товарищ министр обороны.
      - Ты уже в курсе? Так вот, слушай, Сидоров... Я сейчас от Юрия Владимировича (Андропов. - Н.Ч.). Дело очень серьезное. Надо немедленно поднять самолет. И не допустить ни в коем случае, чтобы "боинг" подняли американцы. Не видно там американцев?
      - Еще не видно. Но мне уже докладывали, что в течение часа они появятся. Наш ракетный катер уже там.
      - Слушай, Сидоров, самое главное - "черные ящики". Ты скажи, когда ты их поднимешь?
      Я думаю: "Ничего себе! Там глубины до 900 метров. Да ещё обнаружить самолет на грунте надо!"
      - Товарищ министр, "боинг" ещё найти надо. У нас средств поиска глубже трехсот метров нет.
      - Я понял, ты ещё сам не знаешь - поднимешь или нет. Так вот имей в виду, если американцы поднимут его раньше нас, не только тебе, мне не поздоровится! Ты меня понял? Оставляй зама и немедленно вылетай на Сахалин. Сам руководи поиском!
      - Есть..."
      Задача, поставленная морякам, являла классический пример поиска иголки в стогу сена. Место падения самолета было засечено с помощью береговой радиолокационной станции, но любой радар дает некую погрешность как по дальности, так и по азимуту. Чем дальше расстояние до цели, тем обширнее район, в котором находится искомая точка. И когда геодезисты-топографы, присланные по приказу адмирала Сидорова на сахалинскую РЛС, нанесли на карту район поиска, то у них получился усеченный клин длиной двадцать километров и шириной в основании восемь с половиной.
      "Я взял за базу середину этого района, как наиболее вероятное место, - рассказывает Сидоров. - И велел рыболовецким судам, которые мне дали в помощь, вести траление вправо и влево от назначенной оси. Ширина захвата трала - 16-20 метров. Все сейнера я разбил на четыре группы, и пошли они, сердечные, пахать Тихий океан. Выучка у рыбаков отменная, строй держали как по линейке, шли с небольшим перекрытием галсов друг друга. Через каждые шесть миль - выбирали сети. А выбор трала у рыбаков дело тяжелое. Но Родина сказала надо, и мужики работали на совесть. Через какое-то время в сетях стали попадаться листки бумаги с иероглифами, обрывки журналов, клочья материи, обрывки магнитофонных лент, потом - часть человеческого плеча... Тогда мы резко сузили район поиска. Но в нем уже находились десятки кораблей. Двенадцать моих, шесть американских фрегатов, корвет, потом американский ракетный крейсер подвалил, пять японских кораблей, из них два поисковых судна, белые, как лебеди, с мощными антеннами, с суперэлектронной аппаратурой, стали на якоря... Я как посмотрел на них - сердце заныло. А мы-то с чем пришли?! У нас же, черт побери, кроме... А, лучше не расстраиваться!.. Ясно, что с такой техникой они раньше нас все найдут и поднимут. Потом объясняй Устинову, что у нас то не так, того нет...
      Сорок восемь кораблей толкутся на крохотном пятачке, мешают друг другу. Тут и столкнуться, и навалиться могут, и международные инциденты спровоцировать... Стою я на мостике, смотрю на всю эту бестолковую толчею и думаю: что делать?
      И вот тут один офицер разведки подает толковую мысль. По американским данным, на "черных ящиках" были установлены пинчеры - звукогенераторы, которые при попадании в морскую воду начинают излучать звуковые сигналы, по ним-то их и обнаруживает гидроакустическая аппаратура поискового корабля. Частоты, на которых должны работать пинчеры, нам сообщили.
      Звоню я во Владивосток своему другу, начальнику филиала одного из оборонных институтов, и прошу: "Сделай-ка ты мне два акустических маячка, чтоб работали около трех суток на таких-то частотах. И чтоб никто не знал об этом деле!" Когда все было готово, прислал за ними своего порученца, капитана 2-го ранга. Тот уложил приборы в свой чемодан и отправился в Совгавань. Оттуда на борту гидрографического судна вышел на Южный Сахалин в Корсаков. Порученец имел указание, в какое время и где сбросить в воду маячки. При этом он и сам не знал, что сбрасывает. Все это он проделал на траверзе острова Монерон и вернулся в базу. Чтобы проверить, как работают пинчеры, я послал к мысу дизельную подводную лодку, а затем и атомную. Американцы тоже прислали свой атомоход - ходит под водой выслушивает сигналы пинчеров. Да куда там, шум от кораблей и судов стоит такой, что, кроме гребных винтов, ничего не слышно. А нам в помощь - мы его еле-еле выбили - подошло судно нефтегазоразведки "Мирчинг", голландской постройки, с великолепным навигационным комплексом, с подводными телекамерами на борту, способными работать на глубине триста метров. С его помощью и удалось найти основную массу обломков "боинга", то есть фактическое место падения. Но нельзя ничего поднимать, - привлекли бы внимание американцев. Их вертолеты у меня над головой так и висели. Приходилось маскироваться, я свои адмиральские погоны под синей курткой прятал.
      Жду, когда наши "подсадные утки" выманят конкурентов к Монерону. Час проходит, другой, пятый... Никакой реакции. Время идет, "великая армада" толчется на том же пятачке... Спускаюсь в кают-компанию на обед. Вдруг в дверях появляется капитан 2-го ранга, офицер разведки, и смотрит на меня более чем выразительно. Выхожу в коридор.
      - Товарищ адмирал, американский эсминец "Бретфорд" и один из фрегатов резко развернулись и быстро пошли к Монерону. В радиосети - большое оживление.
      - Клюнули!
      Но потирать руки ещё рано. Образовал три ложных поисковых группы, чтоб тралили в разных местах и создавали видимость, что мы до сих пор ищем обломки. Вскоре к Монерону пошли крейсер УРО с флагманом на борту, три японских сторожевика, другие фрегаты... А до мыса худо-бедно - 28 миль, свыше полста километров. Я тоже послал туда один из кораблей. Доносят: "Американцы ведут интенсивные водолазные спуски". А глубина там - 850 метров. Ну ищите, ребята... А они уже по всему миру раструбили: обнаружено место падения южнокорейского самолета, вот-вот будут подняты "черные ящики".
      Мы тем временем поднимаем куски фюзеляжа, крыльев, турбин... Все детали доставляли на Сахалин, там, на плацу пограничной бригады, инженеры расчертили на асфальте контуры "боинга" в натуральную величину и стали выкладывать на нем все находки. Этим занималась комиссия экспертов, которая прилетела из Москвы во главе с генерал-лейтенантом из Генштаба. В неё же входили специалисты Аэрофлота, Минавиапрома... Всего двадцать один человек.
      Ну а мы тем временем продолжали свою работу. "Мирчинг" встал точно над местом самой большой груды обломков. Под килем сто сорок метров. Надо спускать водолаза-глубоководника. Но заминка - водолазы не готовы, им на полноценную подготовку надо не менее трех суток. Где взять время?
      А американцы в ложном районе вовсю шуруют. У них даже вертолет там в воду упал... Начальник разведки докладывает: получено сообщение, что завтра в 11 часов на борту ракетного крейсера США флагман собирает аккредитованных журналистов, чтобы продемонстрировать им подъем "черных ящиков".
      В чем дело? "Боинг" под нами. Какие ящики они собираются демонстрировать? Что им стоит изготовить макеты авторегистраторов, записать на них нужную информацию - это нетрудно при должном профессионализме - а потом предъявить? Надо опередить этот брифинг во что бы то ни стало!
      "Мирчинг" все же спустил водолаза. С лампой и телемонитором он обследовал останки самолета. Специалисты-авиаторы следили за ним по экрану и давали приказания - это бери, это не трогай. Отобранные детали водолаз откладывал в мешок из металлической сетки. "Боинг" лежал на крутом склоне, обрывавшемся в бездну. Просто чудо, что он не угодил за недоступную для водолазов отметку.
      Вернулся на плавбазу и тут меня вызывают к буквопечатающему аппарату спецсвязи. На линии первый заместитель главкома ВМФ Адмирал Флота Николай Иванович Смирнов. Читаю:
      "Знаете ли вы, что завтра у Монерона, как объявили японцы, американцы будут поднимать "черные ящики"?"
      "Да, знаю".
      "Тогда ваши действия, Владимир Васильевич, совершенно непонятны. Почему вы торчите в своем районе?"
      Мне очень не хотелось разглашать по связи нашу уловку. Попробовал объясниться намеками:
      "Товарищ Адмирал Флота, все идет по плану. Эту акцию я сам спланировал. Прошу иметь это в виду. У Монерона - пустое место. Мы находимся в истинной точке".
      "Я вас не понял. Что за ересь вы несете?! Вы что, американцев за дураков держите?!"
      Я разозлился и передаю все как есть:
      "Американцы работают на выставленных мною ловушках".
      Пауза. Затем текст:
      "Я передаю вам приказание главнокомандующего: оставьте у "Мирчинга" своего заместителя, а самому немедленно сняться с якоря и следовать к американцам со всеми оставшимися кораблями. Ходите там, шумите, мешайте поднимать "черные ящики", если сами не можете этого сделать!"
      "Николай Иванович! Я ещё раз с полной ответственностью докладываю вам, что никаких "черных ящиков" там нет!"
      "Адмирал Сидоров! Это приказание главнокомандующего! Вы несерьезно относитесь к делу. Вы не отдаете себе отчета, что будет, если американцы поднимут "ящики" первыми! Конец связи!"
      Что делать? Спустился в боевой информационный пост, оценил обстановку, просчитываю варианты. Ясно, что мы на верном пути. В любой момент водолаз может найти эти чертовы "ящики". Часа через три ко мне спускается начальник экспедиции контр-адмирал Аполлонов:
      - Товарищ адмирал, меня только что запрашивал оперативный ВМФ о том, где мы находимся. Он просил передать вам, чтобы вы немедленно снимались и шли к Монерону. Сам же пошел докладывать главнокомандующему.
      - Понял.
      Собрал офицеров штаба, поставил им задачу идти с отрядом в двадцать вымпелов к Монерону.
      - А мы с двумя кораблями и "Мирчингом" будем здесь.
      На мою беду в проходе за дверью стоял оперуполномоченный КГБ и все слышал. Он немедленно побежал к себе и по своим каналам простучал, что комфлотом Сидоров на приказание главкома ответил то-то и так-то.
      А мы приступили к самому ответственному этапу нашей работы. Переставляем "Мирчинг" в места вероятных находок. Как раз пошли самые интересные детали, одна за другой... Связь с водолазом прекрасная. В напряженной работе прошла ночь.
      Рано утром меня вызывают к аппарату. Запрашивает лично главком:
      "Где вы находитесь?"
      Докладываю, что послал корабли к Монерону.
      "Я спрашиваю, где находитесь лично вы?"
      По тону вопроса чувствую, что он все знает.
      "Товарищ главнокомандующий, я нахожусь на прежнем месте. Даю последние указания по подъему деталей самолета".
      "Немедленно исполнять мое приказание!!! Если не убудете в назначенный район, я отстраню вас от должности!! Вы совершенно не представляете себе степень государственной важности порученного вам дела!!"
      В этот драматический момент, как в спектакле, заходит в рубку контр-адмирал Аполлонов и протягивает мне какой-то листок. Я отмахиваюсь, не до бумажек, мол, сейчас! Вдруг читаю краем глаза строчки:
      "Товарищ командующий! С "Мирчинга" только что доложили, что обнаружен первый "черный ящик".
      Что я испытал - словами не передать. Но собрался и отбиваю очередной ответ в Москву:
      "Выполняю Ваше приказание, убываю в район Монерона. Одновременно прошу доложить министру обороны, что "Мирчинг" обнаружил первый "черный ящик".
      Пауза.
      "Повторите!"
      "Повторяю, "Мирчинг" обнаружил первый "черный ящик".
      "Как обнаружил? Где обнаружил?"
      На языке так и вертелось: "Да на дне, трать-тарарать!" Но сдержался. А в это время мне сообщают, что водолаз положил "ящик" в корзину и начат подъем. Ну, я немного предвосхитил событие:
      "Докладываю: первый "черный ящик" уже находится на борту "Мирчинга".
      "А где второй?"
      "Второй ищут. Как только обнаружат сразу же донесу. Разрешите убывать к Монерону?"
      И молчание. Надолго. Потом главкома сменил у аппарата его первый зам Смирнов. Обращаюсь к нему:
      "Товарищ Адмирал Флота, я так и не понял - руководить ли поиском второго "ящика" или следовать к Монерону?"
      Николай Иванович был как всегда оригинален:
      "Владимир Васильевич, прекратите задавать глупые вопросы! Немедленно ищите второй!"
      "А что делать с первым?"
      Приказал поместить его в дистиллированную воду. Потом запросил химиков Дальневосточного научного центра, в какой жидкости хранить найденный прибор. Но это уже детали... Вскоре был найден и второй "черный ящик".
      Благодаря самоотверженности моряков-тихоокеанцев и гражданскому мужеству адмирала Сидорова, страна сохранила свое реноме настолько, насколько это было возможно в той ситуации. Расшифровка записей бортовых регистраторов злосчастного южнокорейского "боинга", использованного в качестве разведывательного средства, показала обоснованность контрдоводов советской стороны. Во время своего визита в Сеул Президент России передал "черные ящики" правительству Южной Кореи. Там они и пребывают сейчас, как мрачные реликвии Холодной войны.
      Вторая история, рассказанная адмиралом Сидоровым, тоже приходится на один из пиков Холодной войны в океане...
      "Звонит мне в кабинет оперативный дежурный Тихоокеанского флота: "Товарищ командующий, прошу срочно прибыть на командный пункт!"
      А командный пункт у нас во Владивостоке аж на девятом этаже. У меня же, как назло, - ни секунды времени.
      - Что случилось? - спрашиваю в трубку.
      - У меня на связи командир корабля разведки в Восточно-Китайском море. Докладывает об усложнении ситуации. Я не могу об этом по телефону, прошу вас подняться!
      Поднимаюсь. Читаю ленту донесения...
      Ситуация: наш разведчик - РЗК - ведет в Восточно-Китайском море слежение за американским вертолетоносцем "Тарава". Каждый вечер с наступлением темноты заходит ему в корму, включает малые прожекторы и забрасывает в воду сетки-ловушки - собирать плавучий мусор, который американцы выбрасывают по ночам за борт. Выуживают бумажки. Это может показаться смешным, но однажды наши ребята выловили разбухшую в воде книжку. Раскрыли - ахнули! Совсекретное описание палубного самолета со всеми схемами и цветными фотографиями. Сдуру выбросили... А тут вытаскивают сети - что-то живое барахтается. Дельфин? Тунец? Акула? Присмотрелись человек! Негр. Сержант. Дрожит весь... Подняли. Отогрели. И в каюту под охрану. Стали с ним по-английски разговаривать: как да что. А он все кричал: "Только не пытайте меня! Только не бейте!.." Их там так распропагандировали, мол, попадете к русским, они вам яйца вырежут и за щеку затолкают.
      В общем, подняли негра, дали донесение, легли на обратный курс и дёру! Через пять часов догоняет "Тарава", выходит на связь с командиром РЗК: "Просим сообщить, не поднимали ли вы нашего сержанта, который упал за борт в то время, как вы шли за нами в 30 кабельтовых!"
      Наш РЗК отвечает: "Была ночь, ничего не видели".
      "Но вы же всегда ловите наше дерьмо и даже подсвечиваете себе!"
      "Нет. Никого не поднимали"
      Ну, нет так нет. Вертолетоносец развернулся и ушел.
      Командир запрашивает меня: "Что делать?"
      А я и сам думаю - что делать? Прикажешь вернуть сержанта, взгреют за самоуправство - почему не доложил? Не отдавать его? Международный скандал накличешь... Лучше б ты не выпадал, растяпа!
      До утра просидел в кабинете, выждал разницу по времени - звоню в Москву. Главкома нет. День субботний. Звоню начальнику Главного штаба ВМФ он на даче. Звоню на дачу. Трубку снимает жена: "Не могли бы вы перезвонить попозже. У нас сейчас гости..."
      "Не могу. Срочное дело!"
      Подходит начштаба, только что от стола, слышу, жует.
      "Ну что там у тебя стряслось?"
      Докладываю все как есть.
      "Н-да... Ну ты полегче не мог?! Мне ж теперь надо докладывать начальнику Генерального штаба. А его нет... Уехал куда-то. Черт его знает куда! И главком за бугром. Ну ладно... Пока так решим - пусть РЗК уходит и молчок. Никого не поднимали. А утром перезвонишь".
      Звоню утром. Никто ничего не решает. Все остается как есть, то есть на полной моей ответственности. А "Тарава" подходит ещё раз и передает по УКВ:
      "Командир! Мы убедительно просим вернуть нам нашего человека. Утонуть он не мог. Он был в спасательном жилете. Мы уже осмотрели всю акваторию. Кроме вас поднять больше некому".
      Разведкорабль отвечает: "Знать ничего не знаем, видеть никого не видели".
      Вертолетоносец уходит. Американцы запрашивают МИД СССР: мол, наш сержант, командир вертолета, находится на борту вашего разведчика. Помогите вернуть.
      Те знать ничего не знают: а как он туда попал?
      "Подошел к борту транспорт для передачи продуктов. А на транспорте у сержанта приятель. Достали по фляжке, дернули за встречу. Потом стал обратно перебираться и за борт свалился".