Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Невидимки (№5) - Пятая Стража

ModernLib.Net / Боевики / Черкасов Дмитрий / Пятая Стража - Чтение (стр. 7)
Автор: Черкасов Дмитрий
Жанры: Боевики,
Шпионские детективы
Серия: Невидимки

 

 


Баллончик чихнул раз, другой — и иссяк. Раздалось обидное ржанье. Кто-то спросил:

— И это весь кайф?

— Ну ладно!..

Лехельт схватил СШГ [7], пинком распахнул дверь соседней комнаты. Крикнул:

— Лежать! Работает спецназ!

На койках вдоль стен и без того лежали трое небритых студентов, посасывая пиво. Они лениво уставились на него. Он пробежал вдоль стены, сплошь увешанной керамическими расписными масками — наверное, на продажу — рывком распахнул створку окна, выглянул, примерился — и, когда Ролик, отвлекая на себя внимание, забарабанил в дверь из коридора ногами, с оттяжкой запустил «Зарю» в соседнее открытое окно.

Лехельт еще успел выскочить назад в коридор, когда ухнуло. Трое студентов дружно подскочили и упали на койки, выронив пиво. Маски одна за другой попадали с гвоздиков на пол и разбились. Стекла вылетели в половине окон корпуса.

— Вот это учения …твою мать!.. — раздался чей-то восхищенный голос с верхнего этажа.

За непокорной дверью стояла полная тишина. Лехельт с одного удара вышиб ее вместе с замком. Они с Роликом вошли в масках, поправляя галстуки.

— Всем на пол! Руки на голову!

Теплую компашку размазало по стенам. Кто-то держался за уши, кто-то просто сидел, не в силах вымолвить ни слова. Закуску и пиво смело со стола. В окно дул ветер, осколки стекол скрипели под ногами. Самодельный карниз обвалился.

Вика, такая же ошалевшая, как и все, покорно подала Андрею руку.

— Я ничего не сделала… — прошептала она. — Я бы сама от них ушла… Эти кретины решили пошутить… я только сейчас узнала…

И тут через выбитое окно донеслись рев двигателя, плеск воды, визг женщин и многоголосая неизысканная матерщина.

Когда раздался взрыв, на площадке за углом недовольные рабочие как раз переустанавливали мешки с мелом и сухой известью, исполняя нервозные указания председателя комиссии, который когда-то служил химиком на подводной лодке. «Заря» громыхнула над их головами, как предвестник страшного суда, — они уронили мешок, он лопнул, и белое облако тертого мела окутало членов комиссии, наблюдавших за их манипуляциями. Члены комиссии плевались и кашляли, размахивая руками — но это оказалось лишь началом их злоключений.

В строгом соответствии с полученными указаниями водитель замаскированной отличной пожарной машины, заслышав взрыв, от которого у него поджилки дрогнули, запустил двигатель, врубил насосный агрегат и, как самоходка из засады, атаковал площадку. Увидав большое белое пятно на грязном асфальте и запорошенные фигуры, он однозначно понял, что это и есть очаг поражения, который ему надлежит продезинфицировать. И пока остальные пожарные машины, поднятые по тревоге бдительными нарядами ГО, только выезжали за ворота гаражей, мощная струя его брандспойта уже настигла белого, как балтийский пекарь, председателя, а сам он азартно выискивал глазами новые жертвы терроризма, разбегающиеся от его мощной красной машины кто куда…

Спаси нас, Боже, от друзей, а от врагов мы и сами спасемся!..

Глава 4

И БУДЕШЬ ТЫ ЦАРИЦЕЙ МИРА,

ХОЗЯЙКОЙ ПЛАТНОГО СОРТИРА…

Специалист заблуждается по правилам!

(Наблюдение майора Веселкина)
I

— Улица академика Павлова 12, лаборатория НИИ экспериментальной медицины… — бормотал опер Валентин, перебирая маленькими, почти детскими пальцами сводки наружного наблюдения за последние три дня.

Вид его оставлял желать много лучшего. За две недели беспрерывной работы «мегаэстет» поистерся, маникюр с ногтей его сошел, а белая рубашечка изрядно отдавала желтизной после регулярной стирки ее вручную хозяйственным мылом. Миробоев существенно не изменился, сидел в углу комнаты инструктажа и раз за разом ронял немытую голову на грудь, досыпая. Одежда на нем была так измята, будто он три дня не раздевался. Возможно, впрочем, что так и было.

— Вот, Костя, смотри, — Валентин разложил, наконец, сводки на столе перед Зимородком. — Лаборатория Басаргина… ныне ЧП «Био-С». Штат сотрудников — пятеро врачей, шофер и студент-уборщица. Студент приходит только по ночам, шофер — только днем, врачи посменно, через день. Сам Басаргин, как босс, работает, когда вздумается. Впрочем, он, судя по вашим сводкам, трудоголик и корпит безвылазно по ночам. Так?

— Так, к сожалению, — кивнул Клякса.

— Почему «к сожалению»?

— Потому что и нам приходится торчать на постах, пока он там сидит, в своей Башне.

— В башне?..

— Там скверик, а в скверике дом с башенкой. Называется Башня Молчания… в ней Павлов свои опыты с собачками проводил. На второй этаж винтовая лестница, там еще от него вольеры остались…

— Вы что — внутрь заглядывали?

— Любопытствовали ребята… В саму лабораторию не попали, конечно. Там студент ковырялся. А наверху, в кабинете Басаргина, поставили прослушку, согласно заявке.

— А почему в сводках ничего по прослушке нет?

— Так он там один сидит. Никого не пускает. Молчит, что-то пишет. Иногда скажет: «Да…» — и снова молчит, или ругается. Никакой информации.

— Ладно… Что он за человек?

Клякса пожал плечами.

— Властный, жесткий, умный. Персонал его уважает и побаивается.

— Они давно работают вместе?

— Это важно? Не знаю, не выясняли. Попробуем, если надо…

— Не надо. Не спугните. Мы сами, — остановил Зимородка Валентин.

Миробоев всхрапнул и вздернул тяжелой головой, как лошадь.

— Я вижу, вам тоже достается, — покосился на него Клякса.

— Да… мотались сегодня в одно место. Но вернемся к вашим сводкам. Вот что тут вырисовывается… Три дня тому «Газель» фирмы Басаргина выезжала по адресу улица Костюшко, два, в частный гинекологический кабинет… потом попутно заехала в Купчино, в роддом номер шестнадцать, и вернулась. Но почти сразу же опять выехала в тот район, на улицу Тамбасова, в роддом номер десять… или гинекологический центр при роддоме. Вы не смогли установить?

— Там ворота и двор общие, — сказал Клякса. — Не ясно, в какую организацию заходил врач.

— Вот именно… врач. Шофер ездит не один, а в сопровождении врача. Что же заставило их сделать такой крюк — вернуться на Петроградскую сторону и снова тащиться на Юго-Запад? Почему они сразу не заехали на Тамбасова?

— Забыли что-нибудь? — предположил усталый Клякса. Ему лень было думать.

— Возможно… Но вот на следующий день ситуация повторяется. Они едут на проспект Луначарского, семьдесят два… в медицинский центр «Даная», возвращаются — и тут же снова торопятся на Луначарского, сорок девять, в клинику семейной медицины, мимо которой проезжали час назад. Опять забыли? Или вы в сводке что-то спутали?

— В сводках все точно! — встрепенулся Зимородок.

— Я тоже так думаю, — поспешил урезонить его Валентин. — По крайней мере до сих пор все было достоверно. Но я бы уволил такой персонал, который раз за разом забывает про дела. Весьма вероятно, что в обоих случаях — на Тамбасова и на Луначарского — произошли какие-то события, потребовавшие их присутствия, и за ранее о наступлении этих событий они не знали.

— Роды, что ли, ездили принимать? — загудел вдруг спросонок на повышенной громкости Миробоев, не открывая глаз. Он, оказывается, все слышал.

— Всего таких визитов за время наблюдения зафиксировано девять — и каждый раз врач оставался в заведении не более получаса. Маловато для родов…

— Да я это так…

— Я так и понял. Спи, Коля, дальше. Значит, у них есть плановые поездки и неплановые, горящие. И всегда только днем. Женщины что — только днем рожают?

Они с Кляксой переглянулись. Ни один не знал достоверно ответа на вопрос.

— Я у жены спрошу, — пообещал Зимородок.

— Моя рожала ночью! — бахнул Миробоев и чуть не упал со стула. — Я как раз в засаде сидел!

— Ну и как? — полюбопытствовал Клякса.

— Пацан… три триста!

— Поздравляю.

— Это было десять лет назад, — уточнил Валентин.

— Но ведь ночью же!

— Прости, Коля, ты прав как всегда. Вернемся к лаборатории Басаргина. Что он сам?

— Холост… детей нет. Живет на Пионерской… там адрес есть. Дома бывает редко. Там у него бардак, все запущено.

— Заходили?

— Наведывались… аппаратуру ставили. А вы что пред полагаете — зачем они ездят в роддомы? Мои ребята тоже интересуются.

— Новорожденных похищают! — буркнул неугомонный Миробоев и хохотнул, продолжая дремать.

—Мысль была бы неглупа, — спокойно ответил Валентин, — если бы ваша разведка видела хотя бы одного ребенка. Хотя бы писк слышала. Что, вообще, врач в руках держит, когда ездит?

— Портфель. Пузатый старый саквояж. В нем лежит что-то объемное.

— Труп младенца поместится?

— Вполне.

Миробоев открыл глаза.

— Вы серьезно, мужики?!

— Шутим, Коля. Спи.

— А-а… — и он смежил веки и тотчас захрапел.

— Да-а… — протяжно вздохнул аналитик. — Все это загадочно и увлекательно, но ничуть не имеет отношения к нашей задаче.

— Если только не распространять заразу через родильные дома, — сказал Клякса.

— Это значит целая сеть террористов… с Басаргиным во главе. Похож он на такого?

— В общем, нет… Он мне даже нравится… конкретный такой мужчина. Знает свое дело… в чем-то темнит, не без этого… Может, разобраться, а потом прижать его?

— Чтобы он сознался в изготовлении штаммов сибирской язвы? — скептически покачал головой Валентин. — Хуже этой статьи вряд ли найдется. Думается мне, с роддомами — это побочное. Вы больше внимания уделите связям Басаргина. Сил хватит?

— Дежурим двумя машинами, — ответил Зимородок. — Если за «санитаркой» не гонять, то хватит. Одна на него, вторая — на контактера. Все по классике.

Разговор был окончен, и Костя уже собрался было уходить, но замялся у двери.

— Слушай… — неловко спросил он у Валентина. — Я смотрю — город на уши ставят потихоньку. Выезды прикрыты, вокзалы шмонают… Говорят, из отпусков отзывают врачей инфекционных отделений, а на Пороховых организуют карантинные бараки… Все так серьезно? Что-то подтвердилось? Как там наш трупешник с язвами — помог?

Валентин проникновенно посмотрел на него. Глаза опера были ясно—желтые, умные и какие-то холодные.

— Что — народ психует?

— Есть маленько… — подтвердил Клякса. — Особенно девчонки.

— О! — опять проснулся Миробоев. — Девчонки у вас классные! Передай, пожалуйста, привет той краснощекой… крепенькой такой!

— Оснований для паники нет, — убедительно сказал Валентин и ласково улыбнулся.

— Ага, — кивнул Зимородок. — Я так и скажу ребятам.

Он взял со стола ушанку, поправил пистолет в кобуре под мышкой и вышел.

—Оснований нет… — хмыкнул он, тяжело шагая по коридору. — Им хорошо. У них семьи в Москве…

Сегодня его группу растащили на три задания. Лехельт с Роликом опять обслуживали кого-то из верхов. Заявка на них была выдана персональная.

— Я приобретаю специализацию по «виперам»! — шутил Ролик. — Расту!

Тыбинь и Морзик вместе с разведчиками четвертого отдела, хорошо знающими северные районы, потрошили бомжатники в поисках ночлежки инфицированного бездомного, сбитого ночью машиной. Они не роптали. Им часто выпадала самая грязная работа, но Зимородок умел и вознаградить их.

Кира отдыхала после ночного дежурства возле Башни Молчания. В день на объект вышла машина с Людочкой и Димой Арцеуловым. С людьми, как никогда, была напряженка, и Завалишин разрешил Волану заступить в составе сменного наряда, велев Зимородку страховать и беречь его. Поэтому Костя, отмантулив ночную смену рядом с Кирой, не пошел домой, в общежитие, а сел за руль и вновь потянул с Ленинского на Петроградскую. Он понимал хлипкость сегодняшнего наряда — девчонка и разведчик после тяжелого ранения — оттого и решил посидеть полдня с ними, побарсуковать в машине, пока они наблюдают.

Он подкрался незаметно для своих со стороны проспекта Медиков. Справа черной немощью голых стволов пасмурнел Лопухинский сад, слева в треугольном сквере, охваченном по периметру дорогой, белели стены лаборатории и Башня Молчания. Место было достаточно уединенное, хоть пообок, у въезда на территорию НИИ экспериментальной медицины, стояли ряды машин. Клякса приткнулся на импровизированной стоянке в тупичке, откуда ему видны были и ворота сквера, и патрульная машина Волана поодаль.

— «Наружка», привет! — поздоровался он по связи. — Стою за углом позади вас. Побуду тут пока… чтоб вы не скучали.

— Костя, рад слышать. — Отозвался Арцеулов. — Не доверяешь? Напрасно… Ехал бы отдыхать. Тебе же в ночь сегодня.

— За санитаркой больше не гоняйтесь, — игнорируя обиды Димы, ответил Клякса. — Все внимание — Басаргину. Разбудите меня, когда понадобится. Отбой.

Он не вступал в обсуждение своих решений с подчиненными.

Поспать ему не дали. Едва он вытянул ноги и откинулся на спинку сиденья, в окно салона заглянул и постучал хорошо одетый, по моде — под горшок — выстриженный мужчина лет сорока.

— Ребята! Кто там?.. Костя, ты, что ли? А я смотрю — знакомая машина… Ну — как дела? Все в свои игрушки играете? Шпионов ловите?

— Здравствуй… — хмуро поздоровался с бывшим сотрудником Зимородок. — А ты здесь чего? Болеешь?

— Кто — я?! — воскликнул модный человек, и лицо его страдальчески дрогнуло. — Нет, что ты!.. у меня все тип-топ! Я не болею, Костя… А кто во второй машине?

— Волан и новенькая… ты ее не знаешь.

— Много новеньких? И как — справляются? Лучше меня? Не может быть! Бросали бы вы заниматься ерундой, шли бы дело делать!

Зимородок промолчал, глядя на бывшего сотрудника красными от недосыпа глазами.

— Я вас вижу иногда в городе, — сказал тот, помявшись. — Работы много, как всегда? Слышал, у вас кого-то ранили осенью…

Капитан все молчал — и человек стушевался, отошел к своей машине, оглядываясь. Говорят — бывших чекистов не бывает. Это не так…

Костя снова смежил веки — и опять ненадолго. У ворот сквера началось движение. Подъехал и криво встал у обочины длинный «фольксваген-пассат» цвета морской волны. «Хочу в отпуск» — вяло подумал Зимородок.

Лысый водитель «пассата» обладал габаритами борца сумо. Машина качнулась и поднялась на рессорах, когда он выходил.

— Однако, дядя… — раздался голос Димы Арцеулова по связи. — Затылок в видоискатель не помещается. Засняли… Поднимается по лестнице в Башню…

— Откуда знаешь? — спросил Клякса.

— В бинокль смотрю… в оконцах мелькает.

— Пишите разговор. Я его потяну, вы останетесь.

— Басаргин его хорошо знает… здоровается за руку… Костя, они что-то будут вывозить. Басаргин сказал: «Где шляешься? Все давно в термостатах. Мы работали три ночи»…

— Хорошо! — сказал Зимородок, массируя лицо, что бы взбодриться. — Пушок, на улицу! Отойди метров на двадцать от машины Лысого. По моей команде начинай движение, чтобы подойти к ней одновременно с хозяином. Все, что увидишь, запомни. Никаких лишних движений! Может, мы сегодня все и закончим, ребята…

Отчего-то Косте очень хотелось, чтобы так оно и было.

— Здоровый мужик… — сказал Волан. — Ты справишься, если что?

— Я сейчас операм на базу доложу. Пусть выезжают. Похоже, дела налаживаются… Вот он, идет! Пушок, внимание! Пошла! Медленнее, куда несешься вприпрыжку!..

Лысый появился в дверях лаборатории с большим металлическим контейнером в руке. Людочка, кутая лицо в пуховик, прошла мимо, наблюдая, как он осторожно укладывает ящик на переднее сиденье своей машины.

«Молодец, хорошо идет, — отметил Зимородок. — Естественно».

Не так-то просто пройти вблизи объекта — и не выдать себя. Навык нужен. Нельзя ни пялиться безотрывно, ни отводить глаза.

— Он чем-то расстроен, кажется, — доложила Пушок. — Так на меня посмотрел — даже страшно стало… В машине больше никого. Куда мне дальше?

— Иди пока прямо. Он отъедет — вернешься к Диме. Ты помнишь про специальное задание? Смотри за ним!

С утра на инструктаже Зимородок отозвал Пушка в сторонку, вооружил валидолом и поручил присматривать за Воланом, не позволять ему волноваться.

— Костя! — позвал Арцеулов. — Если уши меня не обманывают, Басаргин считает деньги! Лохматит толстую пачку, сопит — прямо возле «жучка»! Наверное, Лысый ему передал!

— Рубли или валюта?!

— Извини — не научился различать по шуршанию! Потренируюсь — научусь! Костя, неужели это они?!

— Будем надеяться… Если Лысый — курьер, должно быть прикрытие, а я его не вижу…

— Я тоже. Может, такой монстр без прикрытия ездит?

— Это серьезные люди. Смотрите внимательно.

— На той стороне, у Лопухинского сада, стоит джип, — пискнула Людочка.

— Ты уже туда добежала?

— Я волнуюсь!

— Иди тогда вокруг сквера до машины… Все! Лысый пошел! Дима, я за ним!

— Костя, будь осторожнее! Удачи!

— Джип поехал! — сказала Людочка. — Поехал джип — в сторону Каменноостровского проспекта! Как же вы один, Константин Сергеевич?!

— Да уж как—нибудь без вас! Ваша задача — Басаргин! База сказала — опера уже едут…

Нетерпеливое желание побыстрее закончить дело овладело Зимородком. Работать в одиночку было непросто, не хватало обзора, он вскоре потерял из виду джип и сосредоточился на «пассате» Лысого, решив ни за что не отпускать его. Оперативный выслал ему в помощь резервную машину, и мрачный Миробоев с Валентином уже сорвались с места, где бы они ни были. Надо было непременно продержаться на хвосте у объекта — и Костя вцепился в него зубами. Ему казалось — сейчас дожмем, возьмем, расколем — и спать… Он старался не думать о других вариантах, не поддаваться тревожному чувству незащищенности со спины.

Поначалу Лысый вел себя спокойно. Опытный Зимородок чувствовал его состояние по манере вести машину. «Пассат» не бегал из ряда в ряд, неспешно подходил к светофорам. Клякса пер вплотную, особо не скрываясь, поддавшись нетерпеливому, раздражительному желанию «дожать». Через некоторое время, зависнув позади объекта в длинной череде машин у перекрестка, Зимородок вдруг припомнил обезображенное язвами лицо больного сибирской язвой, сообразил, что, может быть, лежит в контейнере на переднем сиденье «пассата». Никак нельзя было заставлять Лысого нервничать.

А здоровяк как раз забеспокоился, принялся сигналить, выскочив из плена автомобильной пробки, притопил так, что Косте пришлось попотеть, чтобы не «грохнуть» его. С Каменноостровского свернули на Большой проспект и вскоре — на Средний проспект Васильевского острова. Там, на шестнадцатой линии, «пассат» остановился у большого пятиэтажного дома, Лысый выбежал с контейнером под мышкой, на ходу поглядывая на часы, и поспешно втиснулся в стеклянные двери новенького подъезда.

Костя, едва успев включить маячок, позволяющий определить местоположение его машины, помчался следом. Вывеска какой-то международной медицинской конторы подтвердила его подозрения. Вид старшего разведывательной группы несколько не соответствовал костюмерным изыскам окружающих — в ночь Зимородок одевался просто, тепло и удобно — в ватник. Молодой подтянутый охранник на входе тотчас бросился наперерез и попытался задержать его.

— Куда?! К кому?! — выкрикнул он, блокируя попытки Кляксы обойти его и устремиться в глубь здания, к лифтам, возле которых Лысый угрожающе потряхивал контейнером, позволяющим убить десятки тысяч человек.

Он даже ухватил Зимородка за руки.

— Сынок! — возмущенно сказал Костя и припечатал каблуком сапога по лакированной поверхности модных туфель неопытного цербера. Одним рывком вырвав кисти из ослабшего захвата, он кинулся в погоню. Дверцы лифта закрылись у него на глазах. Капитан, стуча сапогами, побежал по ступенькам. Он завелся, подпадая под магию погони — да и важность задачи не позволяла упустить объект. Связи с базой у него теперь не было, и он должен был все решать на ходу, самостоятельно. А кто может сказать, как выглядит начало теракта с применением бактериологического препарата?

Запыхавшись, он нагнал лифт на четвертом этаже, но Лысого в нем уже не оказалось. Петлистый коридор, отделанный пластиковыми панелями, прорезали полтора десятка дверей. Костя бросился открывать их поочередно, выкрикивая:

— Пожар! Пожар!

Он хотел, чтобы люди начали покидать здание.

Для большей убедительности он схватил в углу новенький красный огнетушитель и потрясал им перед глазами испуганных служащих. Оставляя за спиной гудящие растревоженные кабинеты и десятки голов, выглядывающих недоуменно в коридор, Зимородок ворвался, наконец, в обширный зал, где за конторками и стойками в сложной системе перегородок сидело человек с полета. В дальнем углу он увидал могучие плечи Лысого, склонившегося над раскрытым контейнером. Рядом с ним стояли еще двое, явно нерусского вида, осторожно заглядывали внутрь. «В офисах распыляют!» — успел подумать капитан.

— Стоять! — крикнул он угрожающе, преодолевая страх перед отвратительной, неведомой ему болезнью. — Стоять!

Нельзя сказать, что у бывшего пограничника были проблемы с командирским голосом. Он умел так гаркнуть из засады, что у нарушителей государственной границы поджилки тряслись. Но в тот день Зимородок осип от бессонной ночи да к тому же еще набегался по крутым лестницам старого здания. В шумном помещении крик его сорвался. На него не обратили внимания, лишь ближайшая к Зимородку девчушка подняла ясные удивленные глаза. А Лысый там, поодаль, в окружении сообщников, извлек из контейнера темную металлическую банку термостата и положил большую толстую лапу на крышку…

И тогда капитан Зимородок, вскочив на стол, повернул рычаг огнетушителя. Басовито загудела, повалила дугой из раструба пена, накрыв обширную плешь Лысого, который, втянув голову плечи, от неожиданности упал грудью на контейнер. Выигрывая мгновения, Зимородок приближался, поливая впереди себя пеной. Один из сообщников, помоложе, попытался выхватить у него огнетушитель — Клякса резко двинул его тяжелым баллоном под дых. Второй благоразумно отошел к стене и поднял руки вверх. Бросив опустевший баллон ему в ноги, капитан выхватил пистолет. На таком расстоянии он уже не опасался ранить кого-то из присутствующих.

Лысый, поставив термостат на стол рядом с контейнером, брезгливо отряхивал с лица, шеи и плеч пенные хлопья, оседающие грязным, дурно пахнущим налетом.

— Вы что… вы кто… — пробормотал он испуганно. — С ума посходили, что ли?..

— Взялись под руки, быстро! — грозно скомандовал всем троим Зимородок, дирижируя пистолетом. — Лысый — в середину! Теснее! Быстро, я сказал! Кто отпустит руку — стреляю без предупреждения! Пошли к выходу! Не оглядываться! Не расцеплять руки!

Страх на мясистом безвольном лице Лысого укрепил его уверенность.

Трое мужчин в странной связке под испуганными и недоумевающими взорами присутствующих неловко пробирались к выходу. Зимородок, трепетно опустив термостат в контейнер рядом с полдюжиной ему подобных банок, ощущая невероятное облегчение и звериную настороженность, шел следом. В молчании и благоговейной тишине они покинули зал.

Когда дверь за ними закрылась, одна из женщин за конторкой сообщила, оглядываясь:

— Я сейчас закричу!..

На нее зашикали окружающие товарки:

— Ты что! Не вздумай! Вдруг они вернутся! Девочки, давайте работать, как будто ничего не было!

Клякса с задержанными спустился по лестнице в фойе здания. К нему не приближались, видя пистолет. Посетители, ничуть не пугаясь, заглядывали через головы друг друга.

— Террорист! Террорист захватил заложников! — шептали вокруг.

— Какие ваши требования?! — выкрикнул кто-то из персонала офиса, прячась за спины сбегающихся охранников.

— Уберите того кретина с камерой! — буркнул Зимородок, пряча лицо.

— Это политическая акция?!

— Гуманитарная…

— Чеченец! Смотри, какая морда свирепая… — услышал Костя за плечами и скомандовал замявшимся у дверей задержанным.

— Живее! Все трое — в двери! Куда руки отпускаешь — убью!

— Мне с ними не пролезть… — жалобно пропыхтел Лысый, пробуя то одним боком, то другим, оборачивая красное от натуги лицо. — Видите — мы застряли…

Костю этим было не смутить.

—На карачки — и проползать по одному! Кто встанет — башку прострелю!

В былые времена Зимородок в одиночку конвоировал по десятку задержанных нарушителей — полдня, да по горным тропам…

На ступеньках крыльца выползающих задержанных подхватили под белы ручки подлетевшие бойцы «Града». Миробоев с Валентином, озабоченные и торопливые, выскочив из автомобиля в одних костюмах, решительно схватили Зимородка за руки.

— А теперь, Костя, ты отдаешь себя в руки представителей правопорядка! — ласковым шепотом сказал ему на ухо Валентин. — Посмотри, весь дом к окнам вывалил, сейчас на улицу падать начнут! Извини, если будет больно!

— Пошли скорее, холодно! — просипел Миробоев, не в шутку заламывая капитану руку. — Не брыкайся!

— Сажаем к нам! Твою машину кто—нибудь из ребят потом заберет, когда кипиш уляжется!

Через десять секунд они уже катили в управу, на Литейный. Лысый, обливаясь холодным потом, испуганно моргал, зажатый между Кляксой и Миробоевым на заднем сиденье. От него еще едко воняло щелочью. Кисти рук его были скручены профессиональным захватом. Он не успел осознать, что его «освободили». Автобус с бойцами группы активных действий шел следом. Двум другим «освобожденным» повезло меньше: они лежали вниз лицом на полу автобуса, носами в громадные ботинки градовцев, и дыхнуть боялись.

— Что в контейнере?! — неожиданно свирепо рявкнул маленький Валентин, не оборачиваясь, ведя машину. — Тебе говорят! Здесь все, что изготовили?! Где остальное?! Отвечай быстро — жить будешь!

Голос у маленького опера полнился азартом. Лысый неожиданно хлюпнул носом, слезы потекли по его лицу.

— Только не открывайте термостаты… пожалуйста…

— Уж не откроем, будь спок! — гаркнул Миробоев во всю глотку. — Говори, что в них! Говори!

И он схватил Лысого за ухо холодными железными пальцами.

— Вы же знаете… — шарахнулся тот ближе к Зимородку — Там ганглии…

— Какие ганглии?! — с расстановкой произнес прижатый толстой тушей Зимородок, наклоняясь и заглядывая Лысому в дрожащее, совсем не опасное лицо. — Что ты гонишь?!

— Иммортализованный препарат ганглий… вы же знаете…

Машину тряхнуло на ухабе, защемленное ухо Лысого дернулось.

— Аи, больно!..

— Что это такое?! — спросил Миробоев, чуть отпуская вспухший орган слуха террориста. — Не умничай! По простому, быстро!!!

— Клетки ствола головного мозга… ай-ай-ай! Препарат на продажу!

— Они заразны?! В них есть сибирская язва?!

Толстое, тяжелое тело их вынужденного попутчика затряслось в настоящих рыданиях.

— Отвечай! — рявкнул на ухо безжалостный Миробоев.

— Говори быстро! — вторил ему с другой стороны Клякса, понимающий важность каждой минуты. Он полагал, что им сейчас в самый раз поспешать к Башне Молчания и брать всю лабораторию на горячем.

Они орали Лысому в оба уха, но толстяка было не унять: с ним случилась истерика. Подвывая, он все пытался раз за разом выговорить какое-то важное для него, все объясняющее слово — и никак не мог.

— У-у-у… шу-у-у… Шу-утка-а!.. — наконец, выдавил он. — Это была шу-утка… Только шутка, клянусь, клянусь!.. Неужели вы поверили-и?..

Зимородок с Миробоевым замерли, разочарованные. Лысый рыдал.

— Дома разберемся, — прежним, спокойным тоном сказал неутомимый Валентин, дал по связи отбой второй группе захвата, катившей на улицу академика Павлова, вздохнул — и поехал медленней.

II

— Вот черт! Нарушает налево и направо! Куда милиция смотрит!

— Дмитрий Аркадьевич, вы только не волнуйтесь! Вам же нельзя!

— Да я и не волнуюсь вовсе!

— Вы точно не волнуетесь?

Людочка подозрительно заглянула в лицо опекаемому напарнику.

Волан с Пушком «тянули» элегантный серенький джип «судзуки». За рулем джипа восседал сам Басаргин, маленький полноватый мужчина, с густыми черными бровями, мясистым носом и негритянскими вывернутыми губами походивший на дядьку Черномора. Джип под его руководством выписывал вдоль проспекта весьма замысловатую траекторию, въехал на тротуар и покатил в объезд пробки, распугивая пешеходов.

— Я абсолютно спокоен! — запальчиво выкрикнул Арцеулов, повторяя маневры «судзуки». — Я просто не люблю нарушать правила дорожного движения!

— Да, так я и поверила! Вы слишком быстро едете, а когда быстро едешь — всегда волнуешься…

— Черт! Что ты, в самом деле, привязалась?! Клякса, что ли, поручил?! Ты мне мешаешь… Что это? Что ты мне суешь?!

— Валидольчик… — пискнула Пушок.

— А-а!.. — вскричал Волан, последним усилием повернул машину к тротуару, резко затормозил — и упал страдальчески искаженным лицом на рулевую колонку. Тело его конвульсивно задергалось, пальцы судорожно скребли пластик приборной панели, едва не ломая ногти. Из приоткрытого рта вывалился язык, раздался тяжелый хрип.

— Дмитрий Аркадьевич! — уронив валидол, всплеснула руками Людочка, подхватила его красивую седеющую голову. — Димочка!!!

Глаза Арцеулова закатились. Он хрипел.

— Боже мой, Боже мой!

Пушок отпустила голову напарника, отчего тот тотчас ударился лбом о баранку и бессильно сполз вниз, подхватила с полу упаковку валидола и дрожащими руками попыталась впихнуть большую таблетку в сведенный судорогой кривой рот Волана. Потом зарыдала:

— Помогите! Помогите, пожалуйста! Люди! База! Кто-нибудь! База, ответьте!!! Диме плохо!

— У тебя связь выключена, — сказал Арцеулов своим обычным голосом, не поднимая головы, продолжая дергаться. — Связь включи. А то ведь помру — жалко будет…

— Да, да, конечно! База! База! Это четвертая! Ответьте! Дима умирает!!!

— Ну ты тормоз, Людмилка…

Людочка, оставив тангенту микрофона, заглянула снизу в его опущенное лицо и увидела, что он улыбается.

— Ой, Дмитрий Аркадьевич… Вам легче? Прошло? Слава Богу! Как я испугалась!


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16