Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Монтгомери - Вечность

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Деверо Джуд / Вечность - Чтение (Ознакомительный отрывок) (Весь текст)
Автор: Деверо Джуд
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Монтгомери

 

 


Джуд Деверо

Вечность

Глава 1

Уорбрук, штат Мэн
1865 год

Джейми Монтгомери шагал по огромному дому, бросая лишь беглый взгляд вокруг. Ему ли не знать этот дом — ведь он вырос здесь. Если бы кому-то постороннему довелось попасть в это уютное жилище, он едва ли сумел составить себе верное представление о богатстве его владельцев. Только настоящий знаток искусства замер бы в благоговении при виде подписей на полотнах, развешанных по стенам, или имен, выбитых на бронзовых скульптурах; и только антиквар понял бы, какова истинная ценность ковров, истершихся за долгие годы и перепачканных детьми и собаками.

Мебель была подобрана не так, чтобы показная роскошь сразу бросалась в глаза, но чтобы члены семьи, занимавшие этот дом уже несколько сотен лет, не испытывали никаких неудобств. Человек, знающий толк в подобных вещах, сразу определил бы, что старинный буфет возле стены — подлинник эпохи королевы Анны, Маленькие золоченые креслица явно привезены из России, а фарфор в буфете — настоящий китайский, причем слишком старый для того, чтобы молодое американское сознание могло это по достоинству оценить.

Картины, мебель, ткани свозились сюда со всего света. Дом был просто забит ими. Монтгомери, как мужчины, так и женщины, много путешествовали и постепенно заполняли родовое гнездо заморскими диковинками. Здесь были предметы со всех уголков земного шара, начиная от экзотических безделушек, которые мастерили жители крошечных островков, разбросанных по всему миру, и заканчивая шедеврами живописи, принадлежащими кисти знаменитых итальянских мастеров.

Быстрым размашистым шагом Джейми переходил из одной комнаты этого громадного дома в другую. Он дважды похлопал по небольшому фланелевому мешочку, который нес, бережно прикрывая его рукой. Всякий раз, касаясь своей ноши, Джейми улыбался.

Наконец он остановился перед нужной дверью. Чуть слышно постучав, Джейми вошел и очутился в полумраке спальни. Несмотря на то что великолепие этого дома в целом сильно потускнело, эта комната была живым свидетельством того, что Монтгомери не утратили своего былого богатства.

Невзирая на темноту, Джейми мог разглядеть, как колышутся шелковые занавески, окружавшие огромную резную венецианскую кровать с четырьмя столбиками по углам, сплошь покрытыми резными позолоченными изображениями ангелочков. Кровать окружало облако из нескольких сотен ярдов бледно-голубого шелка, а стены были обиты темно-синей узорчатой тканью, вытканной в Италии и привезенной в Америку на корабле Монтгомери.

Наклонившись над кроватью, Джейми улыбнулся при виде головки с золотистыми волосами, выглядывавшей из-под шелкового стеганого одеяла. Он подошел к окну и раздвинул тяжелые бархатные шторы, чтобы солнечный свет проник в комнату. При этом головка еще глубже зарылась в одеяло. Продолжая улыбаться, Джейми вернулся к кровати, чтобы увидеть наконец ее владелицу, но его взору не предстало ничего, кроме белокурого локона, замершего на простыне. Все остальное было скрыто под ворохом ткани. Вытащив из-под мышки мешочек, Джейми развязал его и вытащил оттуда крохотную собачку, весившую никак не более восьми фунтов. Ее тельце едва проглядывало сквозь длинную шелковистую шерстку. Собачка была мальтийской породы, и Джейми вез ее из самого Китая в подарок младшей сестре.

Немного приподняв одеяло, Джейми посадил собачку на кровать рядом с сестрой, а затем, довольно усмехаясь, опустился в кресло и стал наблюдать, как зверек копошится рядом со своей соседкой и лижет ее.

Медленно, с огромным трудом Кэрри начала просыпаться. Она так не любила вылезать из этого теплого гнездышка — своей постели — и затягивала этот процесс так долго, как только это было возможно. Она немного пошевелилась, но глаз не разомкнула и чуть-чуть высунулась из-под одеяла. Когда собачка первый раз лизнула ее, она поморщилась, во второй раз — улыбнулась. Только услышав звонкий лай, Кэрри открыла глаза и уставилась на пушистого зверька. Потом она, испугавшись, рывком села в постели, прижав руки к груди. Откинувшись назад, так что кончик крыла резного ангела уперся ей в спину, Кэрри во все глаза смотрела на собачку, удивленно моргая.

Смех брата заставил ее повернуть голову в его сторону, но даже теперь она не сразу поняла, что происходит. Но затем осознание того, что ее любимый брат вернулся домой из морского путешествия, все же пришло к Кэрри, и тогда она, издав радостный вопль, соскочила с кровати и помчалась к Джейми, волоча за собой шелковые и шерстяные одеяла.

Сильными загорелыми руками Джейми прижал ее к себе и закружил по комнате, а в это время позади них, на кровати, заливалась пронзительным лаем маленькая собачка.

— Мы не ждали тебя раньше следующей недели, — сказала Кэрри, улыбаясь и осыпая поцелуями щеки брата, его шею и все, до чего она только могла дотянуться.

Джейми, пытаясь сделать вид, что пылкое приветствие сестры не произвело на него ни малейшего впечатления, отстранил ее от себя.

— А ты, конечно, дежурила бы на пристани, чтобы встретить меня сразу, если бы точно знала, когда я приеду. И пусть бы я даже прибыл в четыре часа утра.

— Само собой, — подтвердила Кэрри, не переставая улыбаться. Потом ее лицо посерьезнело, и она, подняв руку, дотронулась до щеки брата.

— А ты похудел.

— А ты не подросла ни на дюйм, — Джейми оглядел ее с ног до головы, пытаясь сохранить на лице выражение, подобающее старшему брату, но не так-то легко было оставаться суровым, глядя на маленькую изящную Кэрри. Кэрри была всего пяти футов ростом, тогда как в Джейми были все шесть. — А я так надеялся, что ты вырастешь настолько, что достанешь мне хотя бы до пояса. И как это у папы с мамой получилась такая пигалица, как ты?

— Счастливое стечение обстоятельств, — ответила она весело и повернулась, чтобы взглянуть на песика, который стоял посреди кровати, высунув розовый язычок.

— Это твой подарок?

— С чего это вдруг я должен делать тебе подарки? — сказал он с укоризной. — Разве ты этого заслуживаешь? Подумать только, десять часов утра, а ты все еще дрыхнешь.

Но Кэрри уже высвободилась из объятий брата. Он ведь жив-здоров, вернулся домой, так что беспокоиться не о чем. Теперь интерес Кэрри целиком был направлен на очаровательную маленькую собачку. Кэрри побежала к постели и снова нырнула туда, при этом собачка тут же начала ластиться к ней.

Теперь, когда внимание Кэрри было поглощено животным, Джейми внимательно оглядел комнату, особо отмечая все новое, что появилось здесь за время его отсутствия.

— Откуда это взялось? — Он приподнял замысловатую статуэтку из слоновой кости примерно в фут высотой, изображавшую восточную красавицу.

— Рэнли, — ответила Кэрри, имея в виду другого своего брата.

— А это? — Джейми кивнул на картину в позолоченной рамке, написанную маслом.

— Лэклен.

Оторвавшись от собачки, Кэрри улыбнулась брату, как если бы не имела никакого представления, почему это он вдруг так насупился. У нее было семеро братьев, все — старшие; все проводили массу времени в путешествиях и всякий раз, когда возвращались домой, привозили ей какой-нибудь подарок. При этом каждый последующий дар был еще прекраснее предыдущего. Между братьями существовало нечто вроде соревнования — чей подарок больше всего понравится сестре.

— А это откуда? — поинтересовался Джейми, вертя в руках нитку жемчуга, которую взял с туалетного столика Кэрри. Он был разозлен не на шутку.

Загадочно улыбаясь, Кэрри подхватила собачку на руки и крепко прижала к себе, зарывшись лицом в мягкую шерсть.

— Все это не идет ни в какое сравнение с самым чудесным подарком, который я когда-либо получала.

— То же самое ты сказала Рэнли, когда он преподнес тебе статуэтку? — ревниво осведомился Джейми.

Само собой разумеется, Рэнли она уверила, что именно его подарок лучше всех остальных, но Джейми совершенно необязательно было об этом знать.

— Как его зовут? — спросила она, кивая на зверька, поскольку решила, что разумнее всего будет сменить тему разговора.

— Тебе решать.

Кэрри погладила собачку, которая в ответ чихнула.

— О, Джейми, это действительно самый прелестный подарок за всю мою жизнь. Он такой забавный!

Когда Джейми снова сел в свое кресло возле кровати, выражение его лица подсказало Кэрри, что ее заверения в том, что в самом деле больше всех угодил ей своим подарком, немного его успокоили. Улыбаясь, он наблюдал за тем, как солнечные лучи прятались в густой гриве белокурых волос, как голубые глаза блестели от восторга, когда Кэрри играла с собачкой. Эта девочка действительно была самой очаровательной штучкой, которую ему когда-либо приходилось видеть. Она была миниатюрной, в то время как ее братья отличались могучим телосложением; она обладала кротким нравом, тогда как они были натурами вспыльчивыми и раздражительными. Она заливалась смехом, когда они кипели от злости. И при этом она обожала праздную роскошь, поскольку была просто создана для нее, а они привыкли к работе. Кэрри была самым избалованным, самым обожаемым ребенком в этой большой семье, и каждый из братьев был готов перегрызть горло любому, кто посмел бы ее обидеть.

Джейми развалился в кресле. Он был счастлив вернуться домой, почувствовать под ногами твердую почву вместо палубы корабля, качающегося на волнах.

— Ну, что новенького произошло тут за последнее время с тобой и с шайкой «уродов»?

— Не смей называть их так! — воскликнула Кэрри, однако непохоже было, что она действительно возмущена. — Они вовсе не уроды.

В ответ Джейми только хрюкнул, и Кэрри рассмеялась:

— Ну, скажем, не такие уж уроды. Кроме того, не в красоте счастье.

Он усмехнулся:

— Девятнадцать лет от роду, а уже законченный философ.

— Мне скоро двадцать.

— Подумаешь, старушка.

Кэрри совершенно не обиделась на поддразнивания Джейми, потому что привыкла считать братьев правыми во всем, что бы они ни сказали или ни сделали.

— Как бы там ни оценивали наш внешний вид, — начала Кэрри, великодушно включая и себя в число «уродов», — мы с девочками сейчас занимаемся разработкой одного очень важного проекта.

— Ни секунды не сомневался в этом, — снисходительно хмыкнул Джейми, глядя, однако, при этом на сестру с восхищением. — Такого же важного, как проект спасения лягушек от хищников или попытка заставить бедного мистера Коффина сделать новый большой загон для своих гусей?

— Это все в прошлом. Сейчас мы занимаемся… — Она внезапно замолчала, потому что собачка в этот момент чихнула два раза подряд. — Тебе не кажется, что он замерз?

— Скорее всего, ему не слишком по душе все эти шелка. Эта комната сильно смахивает на гарем.

— А что это такое?

— Что-то, о чем я не собираюсь тебе рассказывать.

Кэрри слегка выпятила нижнюю губу.

— Если ты действительно хочешь сделать мне подарок, который произведет неизгладимое впечатление, то расскажи мне, со всеми подробностями, что ты делал и что ты видел во время своего путешествия.

При мысли о том, какие последствия могут повлечь за собой подобные откровения, Джейми слегка побледнел, и прошло несколько мгновений, прежде чем его лицо приобрело свой нормальный оттенок.

— Такое желание наверняка ни один из нас не согласится выполнить. Да, так расскажи, наконец, чем же вы с «уродами» занимаетесь.

— Мы заключаем браки, — с гордостью провозгласила Кэрри, испытав немало удовольствия при виде того, как у брата отвисла челюсть.

— Ты ищешь женихов для своих страшненьких подружек?

Она метнула на него гневный взгляд.

— Не такие уж они и страшненькие, и ты это прекрасно знаешь. Каждая из них достаточно мила. Ведь это только ты считаешь, что женщина должна обладать совершенной, сногсшибательной красотой.

— Как моя дорогая маленькая сестренка, — подтвердил Джейми ласково, с нежностью глядя на нее.

Радостно вспыхнув, Кэрри запротестовала:

— Так ты совсем меня засмущаешь.

Трудно было представить себе что-нибудь более невероятное, и Джейми громко расхохотался, из-за чего потревоженная собачка сначала залаяла, а потом начала чихать.

— Ты смущена? Скажешь тоже. Как будто ты не знаешь, что красивее куколки не найти во всех пяти штатах.

Кэрри сделала вид, что оскорблена до глубины души.

— А Рэнли сказал, что в шести.

Джейми снова зашелся смехом.

— Тогда я скажу — в семи.

— Так-то лучше, — ответила Кэрри, хихикнув. — Мне ненавистна даже мысль о потере штата. Кстати, седьмой — это не Род-Айленд?

— Это Техас, — возразил Джейми, и они с сестрой обменялись улыбками.

Кэрри наклонилась и взяла на руки собачку. Казалось, что она и это маленькое животное просто созданы друг для друга. Этого, собственно, и ожидал Джейми, когда покупал малюсенького щеночка, свободно умещавшегося в раскрытой ладони.

— Джейми, мы действительно устраиваем браки между людьми, — важно сказала Кэрри. Она казалась совершенно серьезной. — После войны между Севером и Югом многие женщины остались вдовами, а среди наших мужчин полно таких, которые не прочь были бы жениться. Вот мы и сводим их вместе. Это очень увлекательное занятие.

Растерянно моргая, пытаясь осознать, что это она только что сказала ему, Джейми сидел и смотрел на сестру. Порой ему казалось, что из всех членов их семьи славная, добрая Кэрри — самая большая сумасбродка. Если она что-нибудь вбила себе в голову, то берегись! Никакая сила в мире не способна была заставить ее отказаться от своего замысла. Счастье только, что все ее начинания, по крайней мере до сих пор, были весьма похвальными.

— Как же вы находите этих людей?

— За женщинами далеко ходить не надо, их достаточно здесь, в Уорбруке, хотя и всем остальным жителям Мэна мы дали знать, что оказываем подобные услуги. А мужчин мы разыскиваем благодаря объявлениям в газетах.

— Невесты по почте, — мягко произнес Джейми, выделяя голосом каждое слово. — Вы предлагаете невест по почте, как в Китае. Но вы же суете свои носы в личную жизнь людей.

— Не думаю, что мы делаем что-то предосудительное. Мы просто оказываем определенные услуги.

— Сводничество — вот как называется то, что вы делаете. Отец знает, чем вы занимаетесь?

— Конечно.

— И он не против? — Кэрри еще не успела ответить, когда Джейми продолжил: — Естественно, он не возражал. Он всегда шел у тебя на поводу, с самого твоего рождения позволяя тебе вытворять все, что вздумается.

Поглаживая собачку, Кэрри одарила брата нежной улыбкой и слегка опустила ресницы.

— Но ты ведь не запретишь мне, правда? Рэнли этого не сделал.

— Он тебя совершенно избаловал, — отрезал Джейми, стараясь выглядеть сурово и внушительно. Но Кэрри продолжала улыбаться, и ему уже не так легко было сохранять свирепое выражение лица. — Ну ладно, — сказал он со вздохом, осознавая, что его попытка прикинуться строгим полностью провалилась. — Расскажи мне поподробнее об этой вашей невинной брачной конторе.

Нежное личико Кэрри засветилось азартом.

— О, Джейми, это так замечательно! Мы так чудесно проводим время! Я хочу сказать, мы получаем море удовольствия оттого, что исполняем такую важную миссию. Именно так. Мы печатаем объявления в газетах западных штатов, в которых предлагаем мужчинам присылать нам свои фотографии, — мы не сможем дать делу ход, если не будем иметь представления о том, как выглядит данный человек, а это легко можно выяснить при помощи фотографии, — и письма, в которых они рас скажут, какими хотели бы видеть своих будущих жен. А затем мы знакомим их с подходящими леди. По-моему, мы предусмотрели все.

— А что же требуется от женщин?

— Они должны прийти к нам, чтобы мы могли обстоятельно побеседовать. Мы заносим их данные в специальную картотеку, а затем подбираем им спутника жизни. — На лице Кэрри появилась мечтательная улыбка. — Мы делаем людей очень счастливыми.

— И как же дамы добираются до своих женихов?

— Конечно же, в дилижансе, — сказала Кэрри, опустив глаза и наклонившись к собачке. Но так как Джейми не сказал больше ни слова, она опять взглянула на него, с вызовом вздернув маленький острый подбородок. — Само собой разумеется, что дорога оплачивается за счет Монтгомери, но ведь это делается с благими целями. Эти люди так одиноки, они так нуждаются друг в друге. Джейми, ты бы почитал некоторые из писем от тех, кто живет в полном одиночестве в богом забытых местах. Им так нужен кто-то, кто скрасил бы их существование.

— А также кто-то с крепкой спиной, чтобы помогать работать на ферме, не говоря уже о «ком то» в постели, — Джейми попытался привнести реалистическую нотку в мечты Кэрри о неземной любви.

— Да, и женщинам, между прочим, это тоже необходимо! — оборвала Кэрри брата.

— Да что ты понимаешь в подобных вещах?

Он разозлил ее, и Кэрри не могла скрыть своего раздражения. Обычно Кэрри нравилось быть изнеженной игрушкой для своих братьев, но порой они бывали такими грубиянами.

— Побольше, чем ты, и остальные с этим полностью согласны! — крикнула она. — И если ты еще не успел этого заметить, то, к твоему сведению, я уже больше не маленькая девочка. Я взрослая женщина!

Она сидела на развороченной постели в груде одеял, ее густые волосы были рассыпаны по плечам, а собачку, больше похожую на игрушку, она прижимала к груди. В таком виде Кэрри выглядела лет на десять, не больше.

— Конечно, — покорно согласился Джейми, — старая мудрая леди.

Кэрри вздохнула. Она очень любила своих братьев и хорошо знала их. Ни один из них, и даже ее отец, не хотел, чтобы она выросла. Они бы многое отдали, чтобы она всегда оставалась любимой младшей сестренкой, чьи помыслы были бы только о них.

— А ты не пыталась подобрать себе супруга таким способом? — вдруг с тревогой спросил Джейми.

— Конечно же нет. — Она прекрасно знала: если сказать любому члену ее семьи, что она собирается в свое время выйти замуж, то это значило безмерно удивить его: для них она была просто милым несмышленышем. — Все мужчины, которые мне нужны, находятся здесь.

Джейми прищурился:

— Что ты подразумеваешь под этим — все мужчины, которые тебе нужны? С каких это пор мужчины стали частью твоей жизни? «С того самого дня, как я родилась, — хотелось сказать Кэрри. — С тех пор как я, имея пятнадцать минут от роду, смотрела на мир из моей колыбели и видела семь самых хорошеньких мальчиков на свете, вместе с мамой и сестрой, которые разглядывали меня. С тех пор как я делала свои первые шаги, держась за руку мужчины, с тех пор как мужчины учили меня скакать верхом, управлять парусником, вязать узлы, лазать по деревьям и прощали мне любые мои выходки».

— Почему бы тебе не посмотреть, как я работаю. Наша штаб-квартира находится в старом доме Джонсона. Мы бы ввели тебя в курс дела. Сквозь полуопущенные ресницы она послала ему обольстительный взгляд, который, как она надеялась, должен был стать решающим доводом.

Услышав подобное предложение, Джейми даже побледнел.

— Добровольно отправиться на съедение стаду уродливых теток?

Кэрри закусила губу, чтобы скрыть улыбку.

Она прекрасно знала, что у Джейми вызывают панический ужас ее приятельницы, которые упорно пытались подцепить кого-нибудь из ее холостые братьев. Ей следовало бы урезонить своих подружек, но ведь это было так забавно — наблюдать, как ее симпатичные братцы конфузятся, так что она не могла отказать себе в удовольствии подстраивать им встречи с подругами.

— А Рэнли ходил со мной, — сообщила Кэрри потупившись и выпятив нижнюю губу. — Но ведь Рэнли ничего на свете не боится. А может, ты трусишь потому, что занимаешь только второе место по привлекательности среди всех братьев? Да что там говорить, Рэнли всегда был более уверен в себе, чем ты. Возможно, Рэнли…

— Ладно, сдаюсь, — сказал Джейми, поднимая руки в знак того, что отдает себя на милость победителя — Так и быть, я пойду, но с одним условием. Поклянись, что не попытаешься всучить мне одну из твоих невостребованных невест.

— Я и не помышляла об этом, — возмутилась Кэрри, сделав вид, что обижена тем, что Джейми так плохо о ней думает. — Кроме того, кто позарится на тебя после того, как видели Рэнли?

— Думаю, примерно пол-Китая, — недовольно проворчал Джейми, наклоняясь, чтобы щелкнуть ее по носу. Затем он скользнул взглядом по песику, который опять расчихался. — Так как ты назовешь его?

— Чу-Чу, — весело отозвалась она. Услышав эту детскую кличку, Джейми неодобрительно хмыкнул. Впрочем, Кэрри прекрасно знала, что именно так он и отнесется к ее ребячеству.

— Дай ему имя, которое было бы более-менее его достойно.

— Расскажи мне о китайских женщинах, и я назову его Герцогом, — заверила она.

Вытащив из кармана часы и взглянув на них, он сказал:

— Даю тебе ровно час на то, чтобы привести себя в порядок, и за каждые десять минут из этого часа, которые ты сэкономишь, я расскажу тебе какую-нибудь историю про Китай.

Кэрри сделала гримасу:

— Про природу? Про дороги и морские штормы?

— Про девушек, которые танцуют для самого императора. — Он понизил голос: — Между прочим… они танцевали и для меня. Лично.

Взметнулись шелка, и подушки разлетелись в разные стороны — в мгновение ока Кэрри соскочила с постели.

— Тридцать минут. Если я оденусь за тридцать минут, сколько историй я тогда заработаю?

— Три.

— Только пусть это будут увлекательные истории, ради которых мне действительно стоит помучиться. Потому что, если ты заставишь меня скучать, я буду приглашать к обеду Юфонию каждый вечер, пока ты дома.

— Злючка. Какая же ты злючка. — Снова взглянув на карманные часы, он сказал: — Время пошло… Марш!

Вихрем Кэрри помчалась через спальню по направлению к своей гардеробной, прижимая Чу-Чу к груди.

— Тридцать минут, — проворчал Джейми. Он был порядком зол и раздражен.. — Ты сказала, что будешь готова в течение тридцати минут. Не часа тридцати, а просто тридцати.

Кэрри зевнула. Сердитые нотки в голосе брата ее ничуть не тревожили. Джейми был как та собака, которая только лает, но не кусается.

— Я была сонная. Ну, давай рассказывай следующую историю. Ты должен мне еще две.

Тронув поводья лошади, запряженной в небольшой экипаж, Джейми обернулся к сестре. Он всегда возмущался тем, что его братья чересчур, по его мнению, избаловали Кэрри, и сейчас ему следовало бы проявить твердость и оставить сестру без обещанных историй, но когда он видел ее широко распахнутые огромные голубые глаза, устремленные на него и горевшие обожанием и восхищением, он не мог устоять перед ними. Джейми выругался про себя. Никто в их семье не мог отказать Кэрри ни в чем.

— Ну, может быть, еще одну историю, — согласился он. — Но ты этого совершенно не заслужила.

Улыбнувшись, она сжала его плечо:

— А знаешь, с возрастом ты становишься все привлекательнее, и через годик или два ты вполне сможешь заткнуть за пояс Рэнли во всем, что касается внешности.

Джейми попытался сдержаться, но не смог, и его лицо расплылось в улыбке.

— Вот чертенок! — воскликнул он и подмигнул ей. — Вы очень похожи с этим щенком, как ты считаешь?

Кэрри еще крепче прижала к себе Чу-Чу.

— Между прочим, мой самый-самый дорогой подарок, — сказала она, причем на этот раз была действительно искренней. — А теперь расскажи мне еще что-нибудь об этих танцовщицах.

Когда Кэрри, держа под мышкой маленькую белую собачку, вошла в гостиную старого дома под руку с братом, всякое движение в комнате замерло. Шесть молоденьких девушек, которые с детства были близкими подругами Кэрри, как по команде подняли головы. Поначалу они просто застыли, вытаращив глаза, а потом из груди каждой вырвался глубокий вздох. Хоть Кэрри и уверяла брата, что он далеко не так красив, как другой ее брат — Рэнли, Джейми был достаточно привлекателен, чтобы свести с ума любую женщину.

Гордо улыбаясь и поглядывая на подруг, которые внезапно превратились в каменные статуи, Кэрри слегка наклонилась и дунула на спичку, чтобы застывшая в изумлении Юфония не обожгла себе пальцы.

— Вы ведь знакомы с моим братом Джейми, не правда ли? — сказала Кэрри как ни в чем не бывало, будто не замечая, что подруги все еще пребывают в столбняке. Бросив быстрый взгляд на Джейми, она заметила, что брат, хотя и притворяется смущенным, на самом деле очень польщен и доволен тем впечатлением, которое произвело его появление.

Продолжая держать Джейми под руку, Кэрри слегка подтолкнула его вперед. Как раз в эту минуту девушки начали понемногу приходить в себя, пытаясь скрыть свое замешательство.

— Как прошло путешествие, капитан Монтгомери? — Хелен изо всех сил старалась говорить нормально, но у нее из горла вырывался какой-то сдавленный писк.

— Прекрасно, — огрызнулся Джейми, уже проклиная себя в глубине души за то, что поддался на уговоры сестры и согласился сопровождать ее.

Кэрри потащила его к дальней стене комнаты, на которой были прилеплены примерно двадцать пять фотографий мужчин разного возраста, — от мальчишки, которому на вид нельзя было дать больше четырнадцати, до старикашки с седой бородой, доходившей ему почти до пояса.

— Вот наши женихи, — провозгласила Кэрри, хотя в подобном объяснении не было никакой необходимости.

Нервно теребя свой воротник, Джейми смотрел на стену, но ничего не видел. Все девушки теперь столпились за его спиной, он чувствовал на себе их взгляды и даже ощущал на своем затылке их горячее дыхание.

— Были сегодня какие-нибудь новые поступления? — спросила Кэрри, отворачиваясь от фотографий. Она обернулась быстро, как раз вовремя, чтобы заметить, как Хелен делает нечто странное: она сунула что-то под книгу, лежащую на столе.

Кэрри притворилась, что ровным счетом ничего не видела.

— Да, несколько, — отозвалась одна из девушек, — но ничего многообещающего. Мужчин у нас теперь почти в два раза больше, чем женщин. Кстати, а вы не хотите поместить здесь свою фотографию, капитан? — Она старалась говорить как можно более небрежным и беззаботным тоном, но не смогла скрыть нотки страстного томления.

Джейми с трудом вымучил кривую улыбку.

— Кэрри, милая, я, пожалуй, пойду. Мне еще нужно… — Он так и не смог придумать, что же такое ему нужно сделать, но он совершенно точно знал, что ему необходимо как можно скорее удрать отсюда, где толпа девиц пялится на него, как на какое-то диковинное животное. Быстро чмокнув сестру в щеку и бросив на нее взгляд, в котором ясно читалось: «Это я тебе еще припомню», Джейми поспешно ретировался.

На мгновение в комнате повисла напряженная тишина, потом девушки снова тяжко вздохнули и нехотя вернулись к своим кипам писем и фотографий. Кэрри немного постояла в раздумье, потом опустила Чу-Чу на пол и подтолкнула его в направлении Хелен.

— Держи его! — крикнула она Хелен. — Не то он убежит!

Хелен, выскочив из-за стола, за которым сидела, бросилась ловить собачку. Но Чу-Чу решил что ему вовсе не хочется быть пойманным, и через несколько секунд уже все девушки, находившиеся в комнате, носились за ним — все, за исключением Кэрри. Она воспользовалась суматохой и, улучив момент, подкралась к столу Хелен, подняла книгу и вытащила то, что под ней было спрятано Это «что-то» оказалось обычным почтовым конвертом. Именно в таких конвертах присылали свои письма и фотографии искатели невест.

Пока все остальные были заняты погоней за Чу-Чу по всей комнате, Кэрри развернула письмо и достала фотографию. Она всмотрелась в изображение. Фотография запечатлела молодого мужчину, стоящего позади двух плохо одетых ребятишек. Именно на детей Кэрри прежде всего обратила внимание. Это были высокий мальчик лет девяти-десяти и четырех — или пятилетняя девочка. Одежда на них была чистой, но болталась как с чужого плеча. Похоже было, что она прислана наугад, без примерки, из какой-нибудь благотворительной конторы.

Но гораздо важнее, чем одежда, была тоска, затаившаяся в глазах этих детей. Это была своего рода тоска одиночества, и сразу можно было сказать, что этим детям в своей жизни нечасто доводилось смеяться.

Когда Кэрри оторвала взгляд от детей, она почувствовала, что у нее перехватило дыхание, потому что увидела красивейшего мужчину из всех которых ей когда-либо приходилось видеть Ну может быть, он был и не в такой же степени хорош собой, как ее братья, он вообще был мужчина другого типа, а на его лице Кэрри усмотрела печать меланхолии, которой не было ни у одного из Монтгомери.

Хелен вырвала фотографию из рук Кэрри:

— Это просто непорядочно с твоей стороны — рыться в чужих вещах. Это мое!

Кэрри ничего не ответила, только опустилась на стоящий рядом стул, чувствуя, как сердце бешено стучит у нее в груди. Как только она села подбежал Чу-Чу и прыгнул к ней на колени, и она машинально прижала к себе теплое тельце.

— Кто это? — прошептала Кэрри.

— К твоему сведению, это человек, за которого я собираюсь выйти замуж, — гордо сообщила Хелен — Я уже все решила, и никто не сможет меня пере убедить.

— Кто это? — повторила Кэрри.

Взяв фото из рук Хелен, Юфония повертела его в руках:

— Здесь на обороте написано, что его зовут Джошуа Грин, а имена детей — Тем и Даллас. Что за странное имя для девочки? Или это девочку зовут Тем? Или это он «Тим» пишет с ошибкой?

Девушки снова перевернули фотографию и опять начали рассматривать ее. Эти трое на снимке были очаровательной семьей, несмотря на их нищенские одеяния, а мужчина действительно выглядел весьма привлекательным, по-своему привлекательным, но им всем на своем веку приходилось встречать мужчин и покрасивее. Никто не мог понять, почему это вдруг Хелен вздумалось прятать фотографию и почему Кэрри выглядит так, как будто только что увидела привидение.

— А мне понравился тот претендент, который объявился на прошлой неделе. Как же его звали? Логан Какой-то-там или Кто-то-там Логан, так, по-моему? И он не был папашей двоих детей. Если я вдруг соберусь замуж за человека, которого раньше в глаза не видела, то подыщу себе кого-нибудь без детей, потому что я собираюсь иметь своих собственных.

Остальные девушки согласно закивали.

Хелен отобрала у них фотографию:

— Ваше мнение меня совершенно не волнует. Я собираюсь выйти за него замуж, и точка. Он мне нравится.

Юфония, которая в это время читала письмо Джошуа Грина, расхохоталась.

— Ты не подойдешь ему, поскольку здесь он пишет, что ему нужен кто-то, кто не боится работы. Он хочет познакомиться с женщиной, у которой есть значительный опыт ведения фермерского хозяйства. Если понадобится, она должна будет полностью взять на себя заботу о ферме. Он также говорит, что не против, если женщина будет старше его — ему самому всего двадцать восемь — или если она вдова. Он даже согласен усыновить одного ребенка. Все, что действительно имеет для него значение — то, чтобы жена стала для него помощницей на ферме. — Она ехидно взглянула на Хелен. — Ты ведь так мало понимаешь в сельском хозяйстве, что, вероятно, думаешь, будто подоить корову можно, подергав ее за хвост.

Хелен потянулась за письмом:

— Меня не интересует, что ему требуется, но я точно знаю, что он получит.

Когда Хелен тянула письмо к себе, фотография выскользнула из ее рук и упала на пол. Кэрри подняла снимок и снова всмотрелась в него. Теперь она была твердо убеждена, что видит в глазах мужчины призыв, обращенный именно к ней. Эти глаза были полны боли, тоски и надежды. Это были глаза человека, взывающего о помощи. «Моей помощи, — подумала Кэрри. — Ему нужна только моя помощь».

Она зажала Чу-Чу под мышкой, перебирая его светлую шелковистую шерстку, и протянула фотографию Хелен.

— Ты не можешь выйти за него замуж, — спокойно сказала она, — потому что я собираюсь стать его женой.

На мгновение в комнате воцарилась гробовая тишина, а затем девушки разразились хохотом.

— Ты? — едва могли они выговорить. — Да разве ты разбираешься в сельском хозяйстве?

Кэрри было совсем не смешно.

— Я ничего не знаю о сельском хозяйстве, но я знаю многое об этом человеке. Я нужна ему. Вот так. А теперь, — важно произнесла она, — если вы позволите, я бы хотела заняться кое-какими приготовлениями.

Глава 2

До этого момента у Кэрри никогда в жизни не было никаких секретов. Просто ей не было необходимости скрывать что-либо от своей семьи или друзей, но вот теперь у нее появилась самая настоящая тайна.

С друзьями особых хлопот не предвиделось. Их «кружок семи» сформировался еще тогда, когда они были детьми, и Кэрри прочно захватила лидерство в этой группе. Она верховодила во всех затеях, а другим оставалось только подчиняться ее решениям. Зачастую они опасались, что очередная афера Кэрри будет чревата для них большими неприятностями, но тем не менее послушно следовали за своей предводительницей. Старшие братья Кэрри часто говаривали, что друзья нужны ей для того, чтобы было кем командовать. Она могла заставить их сделать все, чего хотела.

А теперь Кэрри знала, чего она хочет больше всего на свете.

После того самого дня, как Джейми вернулся домой, а она впервые увидела фотографию своего избранника, Кэрри стала просто одержимой. Было довольно легко победить Хелен в борьбе за Джошуа Грина, и Кэрри чувствовала себя немного скверно из-за того, что так по-свински обошлась со своей подругой и «увела» у нее жениха, но Хелен должна была смириться с тем, что Джош — Кэрри уже мысленно называла его так — принадлежит только ей. И никому больше.

В тот памятный день она покинула дом Джонсона, зажав письмо и фотографию в одной руке, а в другой неся Чу-Чу, и направилась к сараю для лодок, принадлежащему Монтгомери, которым теперь редко пользовались. Кэрри хотелось побыть одной, поразмыслить и полюбоваться на фотографию мужчины и его детей.

Ей казалось, что она потеряла рассудок, она все время твердила себе, что выглядит смешной, что этот мужчина ничем не отличается от сотен других, которые присылали свои снимки. Она видела все эти фотографии, но ни одна не произвела на нее. такого потрясающего впечатления, как эта. Они вообще ничуть не трогали ее. Она никогда не помышляла о том, чтобы покинуть отчий дом и свою семью и отправиться на Запад, с тем чтобы предложить себя в жены человеку, которого знает только по фотографии. Но этот мужчина — совсем другое дело, и его семья — совсем другая. Этой семье нужна Кэрри, а они нужны ей.

Она весь день проторчала в сарае, то устроившись на старой пыльной подстилке на дне каноэ, то бесцельно шагая взад и вперед, изредка поглядывая на фото. Потом она повесила снимок на стену и, разглядывая его, попыталась разобраться, что же так привлекло ее в этом мужчине и его детях. Она постаралась проанализировать все происшедшее, основываясь только на холодных доводах рассудка, но не могла найти ответа ни на один из мучивших ее вопросов.

Дважды она пыталась убедить себя, что ей следует перестать думать об этом человеке, что выражение его глаз может быть только обманом зрения. Или же есть какие-нибудь другие причины для печали, которую, как думала Кэрри, она увидела. Может, в этот день умерла любимая собака детей и поэтому все они и выглядят такими потерянными и несчастными.

Было уже около четырех, когда Чу-Чу начал беспокоиться, да и сама Кэрри почувствовала, что проголодалась. Как раз в это время один старик, который работал в бакалейной лавке, заглянул в сарайчик.

— Прошу прощения, мисс. О, это вы, мисс Кэрри.

Кэрри кивнула ему, затем подозвала к себе.

— Взгляните на это фото, — сказала она, указывая туда, где на стене висела фотография. — Что вы там видите?

Подойдя вплотную к снимку, старик долго изучал его.

Кэрри сняла фото со стены и поднесла к окну, чтобы при свете старику было лучше видно.

Было ясно, что он отнесся к ее просьбе очень серьезно. Наконец он поднял глаза на Кэрри и изрек:

— Прелестная семья.

— А еще что? — настаивала она.

Старик, казалось, был поставлен в тупик ее вопросом.

— Я ничего такого не замечаю. Они, похоже, небогаты, но, возможно, они сейчас просто переживают трудные времена.

Кэрри нахмурилась:

— А они не выглядят, ну… подавленными?

На его лице появилось искреннее удивление.

— Подавленными? Но ведь все они улыбаются.

Теперь настал черед Кэрри изумиться. Взяв в руки фото, она снова вгляделась в него. Она не думала, что сейчас увидит там что-то новое для себя, однако фотография тем не менее предстала перед ней в новом свете. Эти трое на снимке действительно улыбались. Но раз они улыбались, почему же ей пришло в голову, что они печальны? Мальчик обнимал девочку, а их отец положил руки им на плечи. Как же они могли быть одинокими, если они есть друг у друга?

Кэрри снова повернулась к старику:

— Так они не выглядят ни печальными, ни одинокими?

— Мне они кажутся вполне счастливыми, но кто может это утверждать?. — Он улыбнулся ей. — Но если вам так уж хочется видеть их грустными, мисс Кэрри, то пусть так оно и будет.

Кэрри улыбнулась в ответ, и старик, приподняв шляпу, вышел из сарая.

Значит, никакой грусти и никакого одиночества, подумала Кэрри. Другие видят на снимке счастливую, улыбающуюся семью, но это совсем не то, что видела Кэрри; и для нее самой являлось непостижимой загадкой, почему так получилось, почему она решила, что нужна им, что они зовут ее.

Она еще на несколько минут задержалась в сарае, затем взяла на руки Чу-Чу и отправилась домой; Этим вечером должен был быть праздничный обед по случаю возвращения Джейми из путешествия, и в доме собирались все Монтгомери и их родственники Таггерты. А в такой шумной толпе народа никто даже и не заметит, что Кэрри сегодня как-то необычно спокойна.

И последующие три дня Кэрри оставалась молчаливой и притихшей. Она занималась своими повседневными делами, ежедневно посещала дом Джонсона, просматривала фотографии, которые присылали мужчины, беседовала с женщинами, которые искали себе мужей, — словом, усиленно пыталась сделать вид, что ее мысли заняты чем угодно, но только не семейством с фотографии.

Она держала в руках снимок так часто, что он даже истрепался, а письмо зачитала почти до дыр. Она наизусть знала каждое предложение, и теперь могла узнать почерк Джоша среди сотен других.

К концу третьего дня она уже решила, что ей делать. Следуя своему первоначальному плану, она собиралась выйти замуж за Джошуа Грина. Конечно Джошуа нужна была жена, которая умела бы доить коров и все такое, что там еще нужно делать на ферме, вернее, он думал, что нужна именно только жена; но Кэрри-то твердо знала что только она сама, и больше никто, может дать Джошу счастье.

Когда Кэрри сообщила подругам, что она намерена предпринять, они были шокированы. Даже Хелен, которая вся кипела от негодования после того, как Кэрри, пользуясь правом сильного, отняла у нее Джошуа, — и та пришла в ужас.

— Да ты совсем рехнулась, — заявила Юфония — У тебя есть все, о чем любой мужчина может только мечтать. Да с твоей внешностью и деньгами…

Тут все остальные ахнули, поскольку тема денег Кэрри всегда была запрещенной.

— Кому-то нужно было выложить всю правду, — фыркнула Юфония. — Этому парню нужна фермерша, а ты, Кэрри, не умеешь даже шить не говоря уже о том, чтобы сажать кукурузу. — Она прищурилась. — Ты ведь даже не имеешь понятия о том, что кукурузные «волосы» это вовсе не настоящие волосы, ведь правда?

Конечно, Кэрри ничего такого не знала, но какое это имело значение?

— Я допускаю возможность того, что, если напишу мистеру Грину, он решит, что я не слишком подхожу на роль его жены. Похоже, он деиствительно уверен, что ему нужна ломовая лошадь, а не подруга жизни. Тем не менее я осталась твердой в своем решении выйти за него замуж и уехать в Колорадо, в его городок, который называется Вечность.

После такого заявления девушки предприняли еще одну попытку урезонить Кэрри. Особенно всех возмущало то, что Кэрри собиралась обмануть мистера Грина, а одним из самых нерушимых положений их работы было — никогда не надувать потенциальных женихов. Если мужчина высказывал пожелание иметь жену с мягким характером, то они, пообещав подыскать ему именно такую, не имели права подсунуть фурию. Если мистеру Грину нужна фермерша, он должен получить то, что заказывал.

— Он не разочаруется во мне, — пообещала Кэрри с самонадеянной улыбкой.

Девушки вернулись в свои кресла и сидели, разглядывая Кэрри. Она была так хороша собой, что, где бы ни появлялась, мужчины из кожи вон лезли, чтобы добиться ее расположения. За такую внешность, как у Кэрри, любая женщина готова была продать душу дьяволу. Кэрри нравилась мужчинам. Мужчины обожали Кэрри. Возможно, то, что Кэрри выросла на попечении отца и семи братьев, позволило ей узнать все, что может быть известно о мужчинах. Но как бы там ни было, любой, кого бы она поманила пальцем, был бы у ее ног.. Ей оставалось только выбирать.

В течение двух дней подруги пытались «привести Кэрри в чувство», но потом махнули на нее рукой. Они просто устали убеждать ее, тем более что ни к каким результатам это не привело. Кэрри сказала, что если они действительно ей друзья, то они должны помочь ей придумать, как преподнести себя в качестве жены мистеру Грину, чтобы он не смог избавиться от нее, когда выяснится, что она ничего не смыслит в сельском хозяйстве.

— Он, вероятно, будет чуть-чуть, как бы это сказать… расстроен, когда обнаружится, что я несколько преувеличивала свои возможности. Не исключено, что он будет уговаривать меня вернуться домой. Иногда мужчинам бог знает что в голову взбредет. Когда они обнаруживают, что обманулись в своих надеждах, то теряют способность мыслить и действовать разумно. Поэтому я намерена потребовать у него дать мне шанс доказать, что я могу быть ему превосходной женой.

У девушек было другое мнение насчет того, как поступит мистер Грин, когда откроется, что Кэрри просто одурачила его, оплела сетью интриг, сделала всеобщим посмешищем только для того, чтобы навязать ему женитьбу, которая не оправдала его надежд. Но Кэрри была полна решимости, и в конце концов они стали пытаться помочь ей осуществить план заманивания в ловушку Джошуа Грина.

Ведь это, несмотря ни на что, было так увлекательно и романтично.

Самое первое, чем они занялись, — это сбор всевозможных сведений о сельском хозяйстве. Все девушки родились и выросли на берегу моря, все вели беззаботную жизнь в окружении слуг, которые во всем угождали им. Пища доставлялась с кухни, но они не имели никакого представления о том, как она на эту кухню попадает. Сара сказала, что продавец приносит ее к черному ходу их дома. Задавшись такой целью, они столь ревностно углубились в исследования по земледелию и животноводству, как будто им предстояло сдать экзамены по этим предметам. Однако через пару дней они убедились, что сельское хозяйство — на редкость скучная штука. Тогда они попросили одну женщину, которая через них подыскивала себе мужа, написать подходящий образец письма. Кэрри переписала его своей рукой, чтобы отправить потом за счет своего отца из Мэна в маленький городок под названием Вечность в штате Колорадо.

Теперь Кэрри и ее подругам нужно было сочинить правдоподобную легенду, продуманную до мельчайших деталей, которая объяснила бы доверчивому мистеру Грину, почему он и его избранница должны будут пожениться заочно, прежде чем она прибудет в Вечность. Если мистер Грин согласится, то все, что ему нужно будет сделать — это подписать соответствующие документы, и свадьба состоится в Уорбруке. Так что Кэрри, когда приедет, чтобы встретиться с ним, уже будет его официальной женой.

— Но твой отец никогда не подпишет эти бумаги, — сказала Юфония.

Кэрри знала, что подруга абсолютно права. Ее отец никогда не позволил бы своей младшей дочери выйти замуж за человека, с которым она не была даже знакома и которого он сам в глаза не видел. Он просто рассмеется ей в лицо, если она заикнется о том, что влюбилась в фотографию какого-то типа, да еще и с двумя детьми.

— Я что-нибудь придумаю, — бодро ответила Кэрри, хотя на самом деле не так уж была в этом уверена.

Отправив свое послание Джошуа, она приготовилась ждать от него ответа по меньшей мере несколько месяцев: даже если благодаря оказии письмо достигнет Колорадо довольно быстро, то весточка от Джошуа отправится назад по почте, а на это уйдет куча времени. Она сделала еще одну копию длинного письма к Джошуа для себя и день за днем разбирала и нещадно критиковала каждое предложение в этом письме. Может, эту мысль стоило сформулировать по-другому; а эту фразу, наверное, вообще следовало выбросить; а вот об этом она как раз и забыла сказать.

Тянулись долгие месяцы ожидания, Кэрри все так же одолевали сомнения по поводу содержания ее письма, но, несмотря на это, она была уверена в главном — в том, что поступила абсолютно правильно. Каждую ночь, засыпая, она посылала воздушные поцелуи своей будущей семье, а днем. не расставалась с ней в мыслях ни на минуту. Она накупила ткани, чтобы шить платьица для девочки, которая скоро станет ее дочерью, игрушечных корабликов для мальчика. А еще книжек, свистулек, коробок с карамелью и восемь рубашек для Джошуа.

Примерно шесть месяцев спустя Кэрри как-то пришла в старый дом и заметила, что подруги с нетерпением поджидают ее. Не нужно было никаких слов, стоило только взглянуть на сияющие лица девушек, чтобы сразу стало ясно: пришло письмо от Джошуа. Не говоря ни слова, Кэрри протянула руку за долгожданным конвертом.

Пальцы не слушались Кэрри, когда она вскрывала его. Она вынула письмо и бегло просмотрела юридические бумаги. У нее даже дух захватило. Тяжело рухнув в кресло, она прошептала:

— Он подписал. — В ее голосе слышалось удивление, как будто она все еще не могла поверить в то, что произошло.

Поначалу девушки даже не знали, что им делать — радоваться или огорчаться.

Кэрри усмехнулась:

— Поздравьте же меня. Я без пяти минут замужняя дама.

Ее поздравили, не забыв при этом напомнить о том, что они-то тысячу раз предупреждали ее, что мистер Грин здорово разозлится, когда узнает, как его надули.

Но Кэрри было все равно, потому что она была на седьмом небе от счастья. Теперь ей предстояло уговорить отца подписать ее бумаги, как несовершеннолетней, а затем найти кого-нибудь, кто мог бы совершить обряд заочного бракосочетания.

Кэрри провернула это тем же способом, что и трюк с Джошуа Грином: она сжульничала. Явившись в контору Уорбрукской судовой компании, которая принадлежала их семье, она как ни в чем не бывало предложила свои услуги, чтобы передать отцу кипу документов, предназначенных ему на подпись. Она сунула брачный договор в деловые бумаги, и отец подмахнул его не глядя. Деньги довершили остальное: человек, скрепивший ее брак с Джошуа, был найден.

Вот так в одно прекрасное летнее утро, через год после того как закончилась Гражданская воина в Америке, Кэрри Монтгомери официально стала миссис Джошуа Грин. Заместителем жениха во время церемонии была Юфония.

Когда с формальностями было покончено, Кэрри по очереди обнялась со всеми подругами, пообещала, что будет по ним скучать, но у нее теперь начинается новая жизнь, счастливая-пресчастливая. Девушки рыдали в голос, орошая слезами новое платье Кэрри.

— А что, если он будет бить тебя?

— А что, если он пьяница?

— А вдруг он вор, или картежник, или когда-нибудь сидел в тюрьме? А если он убийца!

— Но вы ведь не волновались за сотни других женщин, которых мы таким образом выдали замуж, так почему вы обо мне так печетесь? — отмахнулась Кэрри, которой уже порядком надоели все эти причитания.

Но ее подруги заревели еще громче, уткнувшись в носовые платочки.

Кэрри предстояло еще одно, самое тяжелое испытание — рассказать родным обо всем, что она натворила. Когда же она отважилась на это, ее мать была потрясена гораздо меньше, чем отец.

Бросив на мужа негодующий взгляд, мать прошипела:

— Я всегда говорила, что ты слишком балуешь ее. Так вот теперь полюбуйся на плоды своего воспитания.

Кэрри думала, что отец заплачет. Он боготворил дочь, своего младшего ребенка, и всегда гнал прочь мысль о том, что когда-нибудь она вырастет, выйдет замуж и вдобавок уедет за тысячу миль от отчего дома.

Мать Кэрри предложила объявить этот брак незаконным и аннулировать его. Но Кэрри, со своиственной ей убийственной резкостью и прямотой, предупредила:

— Тогда я просто сбегу.

Испытующе глядя на каменное лицо Кэрри, ее мать кивнула. Упрямство было в крови у всех Монтгомери — этот факт давно заслужил печальную известность в обществе. Вот поэтому она прекрасно понимала, что если ее дочь задумала выйти замуж за какого-то типа, с которым даже не была знакома, то, значит, так тому и быть. Ничто и никто не заставит Кэрри изменить свое решение.

— Хотел бы я, чтобы ‘Ринга был здесь и мог видеть все это, — пробормотал отец, имея в виду самого старшего сына.

Кэрри вздрогнула. Если бы ее старший братец был здесь, она непременно дождалась бы его отъезда и только потом преподнесла новость о своем замужестве мягкосердечным родителям. Ведь ‘Ринга-то мягкосердечным никто бы не осмелился назвать. Он бы не отнесся так снисходительно к сумасбродной выходке младшей сестры. Откровенно говоря, Кэрри ничего не стала бы пока говорить родителям, если бы любой из ее братьев в данный момент находился дома.

— Насколько я понимаю, тут уж ничего не поделаешь, — печально произнес отец. — Когда ты намерена уехать? — Чувствовалось, что он едва сдерживает слезы.

— Как только соберусь, — ответила Кэрри.

Мать подозрительно посмотрела на дочь:

— А что ты собираешься взять с собой в это захолустье?

— Все, — сообщила Кэрри. Вопрос матери показался ей по меньшей мере странным.

— Я собираюсь взять с собой все, что у меня есть.

Неожиданно унылые физиономии родителей просветлели и их мрачная подавленность сменилась бурным весельем. Они начали хохотать, но это был какой-то странный смех, и Кэрри тут же заняла оборонительную позицию.

Она стояла неподвижно, чувствуя, как напряжено все ее тело. Это действительно был непонятный смех. Он звучал почти как оскорбление.

— С вашего разрешения, я пойду к себе. Мне скоро предстоит встреча с мужем, и я должна начать собираться в дорогу. — Гордо выпрямившись, она вышла из комнаты.

Глава 3

Миссис Джошуа Грин обмахивалась роскошным веером, инкрустированным слоновой костью, поглаживала собачку, сидевшую рядом с ней, и прислушивалась к тому, как бешено колотится ее сердце. Через несколько минут она и все прочие пассажиры дилижанса прибудут в Вечность. Хотя дилижанс выбился из графика и опаздывал на четыре дня, Кэрри надеялась, что ее муж все-таки встретит ее.

Она постоянно повторяла про себя слово «муж» и каждый раз украдкой улыбалась. Она думала о том, какой приятный сюрприз ожидает Джоша, когда он обнаружит, что его новоиспеченная супруга — не тетка, которая годится только на то, чтобы ее запрягать в плуг, а юная леди, говоря без ложной скромности, не лишенная привлекательности.

Тут Кэрри вдруг подумала о ее первой с Джошем брачной ночи и еще судорожнее вцепилась в веер. Хотя ее братья и считали, что им успешно удавалось оградить сестру от малейшего дурного влияния со стороны, что ее головку никогда не посещали мысли о разных «глупостях», что она до сих пор осталась совершенно неискушенной в таких вопросах, о которых молоденькой девушке вообще ничего знать не положено, Кэрри уже имела достаточное представление об отношениях между мужчинами и женщинами. Это ей удалось благодаря тому, что она сидела тихо, как мышка, и жадно ловила каждое слово своих братьев, когда они обменивались замечаниями относительно их холостяцкой жизни. Кэрри была абсолютно убеждена, что в этом плане она подкована гораздо лучше, чем любая другая молодая девушка. Кэрри вообще не привыкла в чем-либо сомневаться, поэтому она также была уверена в том, что ей не стоит бояться того, что происходит между мужчиной и женщиной. Улыбки братьев и их недвусмысленные комментарии позволили ей сделать заключение, что «это самое», которое мужчина и женщина делают вместе, — самая восхитительная и приятная вещь на свете. Так что теперь Кэрри очень рассчитывала на свой опыт.

Когда дилижанс въехал наконец в Вечность и двинулся к станции, Кэрри заметила Джоша еще задолго до того, как карета остановилась.

— Ну как, здесь он? — поинтересовалась женщина, сидевшая напротив Кэрри. Кэрри застенчиво улыбнулась и кивнула. С этой женщиной они были попутчицами на протяжении последних семисот миль, и Кэрри разболтала ей, что едет к своему молодому мужу. Особенно в детали она не вдавалась и предпочла скрыть, что ее письмо к Джошу содержало, мягко говоря, кое-какие неточности, но ни одного романтического момента, касающегося того, как в ее груди разгорелся пожар любви, Кэрри от своей соседки не утаила. Она рассказала о том, что организовала агентство «Невесты — почтой», а потом сама стала такой же невестой, что вышла замуж заочно, потому что влюбилась в человека благодаря его письму, а теперь ей предстоит впервые встретиться с мужем.

Попутчица, которая жила вместе со своим мужем и четырьмя детьми в Калифорнии, наклонилась и похлопала Кэрри по руке:

— Он влюбится в тебя с первого взгляда еще сильнее, чем ты в него. Какой счастливчик!

Потупившись, Кэрри залилась румянцем.

Когда экипаж остановился, Кэрри вдруг почувствовала, что ей страшно. Ей тут же пришло в голову все то, о чем предостерегали ее друзья и родные на прощание. Еще через секунду ее мозг пронзила мысль: «Господи, что же я натворила!»

Двое пассажиров уже вышли из дилижанса, но Кэрри все еще не решалась сделать этого. Она чуть-чуть раздвинула кожаные шторки и в образовавшуюся щелку наблюдала за мужчиной, который неотрывно смотрел на карету, но при этом его глаза оставались тусклыми и безжизненными.

Она бы узнала его повсюду. Это был Джош, человек, который стал ее мужем. Тихонько затаившись в своем укрытии, Кэрри изучала своего избранника. Он был немного ниже ростом, чем ее братья, что-то около пяти футов девяти или десяти дюймов, но у него было такое же сильное, мускулистое тело, как и у них, он был такой же широкоплечий и узкобедрый и ничуть не уступал им в привлекательности. Его пронзительные черные глаза сосредоточенно глядели на карету; он стоял, прислонившись к стене дорожной станции, и изо всех сил старался казаться спокойным. На нем был великолепно скроенный черный сюртук из очень дорогой материи, и наметанным глазом Кэрри сразу определила, что, будучи новым, этот сюртук стоил немалых денег, но сейчас он был уже слегка поношенным и местами потертым.

Вытерев вспотевшие ладони о дорожную юбку, Кэрри стала прислушиваться, как возница распоряжается о разгрузке багажа. Она все еще сидела на своем месте с Чу-Чу на коленях и смотрела на Джоша. Как она хотела, чтобы все, что она себе напридумывала о нем, когда смотрела на фотографию, в действительности оказалось правдой. И все-таки каков же он в жизни?

Он не двинулся со своего наблюдательного пункта возле стены даже тогда, когда создалось впечатление, что все пассажиры уже высадились. Он все еще стоял и ждал.

«Он знает, что я здесь, внутри, — подумала Кэрри. — Он знает об этом и ждет меня». Эта мысль несколько успокоила ее, и она улыбнулась. Женщина, сидевшая напротив, тоже улыбнулась.

Обмотав поводок Чу-Чу вокруг запястья, Кэрри наконец встала с сиденья и двинулась к выходу.

В ту же секунду, как Джош заметил, что в дверях дилижанса мелькнула юбка, он встрепенулся и сделал шаг вперед, но когда увидел Кэрри, застыл как вкопанный.

Едва встретившись с Джошем глазами, Кэрри моментально поняла, что ей не придется раскаиваться в своем поступке. Мистер Джошуа Грин был покорен и готов остаться ее рабом на всю дальнейшую жизнь.

Ее лицо озарилось улыбкой. Это была очень робкая улыбка. Мысли Кэрри путались, а горло словно сжала невидимая рука.

Но Джош оставался серьезным. Он быстро двинулся ей навстречу, и ни один человек не мог бы догадаться по непроницаемому выражению его лица, как он взволнован, однако, когда на его пути оказался возница, он едва не сбил его с ног. Он протянул руки, чтобы помочь Кэрри выйти из экипажа.

В тот момент, когда они коснулись друг друга, когда Кэрри почувствовала руки Джоша на своей талии, они оба забыли обо всем на свете. Он обнимал ее за талию и не отрывал от нее глаз, а она все еще стояла на подножке дилижанса. Напряжение между ними достигло такого предела, что Кэрри показалось, будто сердце вот-вот выскочит из ее груди.

Время шло, а они не двигались с места. Руки Джоша так крепко оплели талию Кэрри, что она едва могла дышать; они все стояли и смотрели друг на друга. Окружающим они могли бы показаться каменными статуями, если бы каждая их жилка, видимая глазу, не пульсировала в бешеном ритме.

— Эй вы, два голубка, не хотите ли скоренько убраться с моей дороги, — проворчал возница и сделал попытку отстранить Джоша. Но Джош даже и не заметил этого. Можно было подумать, что его ноги вросли в землю.

Наконец Кэрри стряхнула с себя оцепенение и улыбнулась своему мужу. Джош улыбнулся в ответ, и Кэрри почувствовала, что тает от счастья. Когда дрогнули эти четко очерченные губы, обнажив ряд великолепных белых зубов, Кэрри решила, что прекраснее улыбки не может быть ни у одного человека в мире.

Бережно, не обращая внимания на возницу, который взирал на них с явным неудовольствием, Джош опустил Кэрри на землю. Когда он опускал ее вниз, его руки скользнули от ее талии вверх, к подмышкам, едва не коснувшись ее груди. Кэрри почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

Едва Кэрри ощутила под ногами твердую почву в буквальном смысле слова, Джош отступил назад и дотронулся до своей шляпы в знак приветствия.

— Мэм, — мягко произнес он.

Если бы Кэрри уже не была по уши влюблена в него до этого, она непременно влюбилась бы, услышав этот голос. Странно, но в своих мечтах она так и не смогла представить себе, каким же будет его голос. Он был глубокий и, пожалуй… бархатный, как у певца.

Она понимала, что ей следует как-то представиться, но все заранее приготовленные для этого случая фразы вдруг куда-то улетучились. Что же она должна сказать? «Здравствуйте, я ваша супруга»? Или: «Положа руку на сердце, вы действительно ждали фермершу?», а возможно, ей просто нужно выпалить то первое, что пришло ей в голову: «Поцелуй меня».

Так, перебирая в уме разные варианты, она все еще не произнесла ни слова, однако отошла от дилижанса на некоторое расстояние, ведя за собой посапывающего Чу-Чу, и встала в холодке возле входа в помещение станции. Достав веер, она начала обмахиваться им, посматривая на Джоша, который опять двинулся к дилижансу.

Кэрри видела, как женщина, с которой они коротали время в дороге, приготовилась к высадке, и Джош протянул обе руки, чтобы помочь ей. В этой даме было фунтов пятьдесят весу по меньшей мере, и она казалась гораздо старше Джоша.

Кэрри услышала голос Джоша:

— Вы мисс Монтгомери? Вернее, миссис Грин?

Женщина улыбнулась Джошу:

— Не делай такую кислую мину, парень. Я не твоя невеста.

Джош тотчас же сорвал шляпу с головы и согнулся в почтительном поклоне. («Ах, какие чудесные волосы», — подумала Кэрри.)

— Если бы я удостоился такой чести, миледи, я бы чувствовал себя счастливейшим из смертных.

Женщина, которая Джошу годилась в матери, зарделась и смущенно хихикнула. Похоже, она не привыкла к подобной галантности.

Кэрри улыбнулась. Если бы у нее еще оставалась хоть малюсенькая доля сомнений относительно правильности своего решения, сейчас они бы исчезли бесследно — ведь ей представился случай убедиться в том, какой Джош любезный и обходительный. Теперь только от нее зависело, когда сказать Джошу, что они принадлежат друг другу, и она хотела сделать это, оставшись с ним наедине.

Она видела, как Джош заглянул в пустой дилижанс, затем подошел к вознице, задал ему вопрос, есть ли тут еще какие-нибудь пассажиры, и получил отрицательный ответ.

Усевшись на пыльную скамью у входа в станцию, держа Чу-Чу на коленях, Кэрри продолжала наблюдать за Джошем. Он вытащил из кармана ее письмо и стал перечитывать его. Кэрри следила за движениями его рук — ей никогда не забыть первых прикосновений этих рук, которые заставили ее трепетать.

Возница пригласил пассажиров, которые ждали отправления дилижанса в обратный путь, занимать свои места, и к экипажу потянулась вереница людей. Когда дилижанс был заполнен и возница залез на козлы, Джош обернулся к Кэрри. В его глазах застыл немой вопрос. Кэрри прекрасно понимала, что ее красота произвела на Джоша неизгладимое впечатление и что те несколько секунд, в течение которых они были вместе, показались ему самыми прекрасными в его жизни. Впрочем, то же самое он думал о ней.

— Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? — проговорил он. Достаточно было одного взгляда Джоша, чтобы пульс Кэрри участился.

Кэрри с трудом заставила себя отрицательно покачать головой — она была не в силах вымолвить ни единого слова.

Возница щелкнул кнутом, и дилижанс покатился прочь, на миг исчезнув в клубах пыли. Когда станционный смотритель скрылся за дверью здания, Джош и Кэрри остались совершенно одни.

Стоя на солнцепеке, спиной к Кэрри, Джош проводил экипаж глазами. Когда он скрылся из виду, Джош снова повернулся к ней и направился в ее сторону. Подойдя к островку тени, где укрывалась Кэрри, он остановился примерно на расстоянии пяти футов от нее.

— Вы кого-нибудь ждете?

— Своего мужа, — ответила она, слегка позабавившись в душе видом его сразу помрачневшего лица. — А вы? Вы тоже ждете кого-то?

— Я… — Он на секунду смешался, потом прокашлялся. — Свою жену.

— М-м-м, — промычала Кэрри. — А как ее зовут?

Он так пристально разглядывал ее, что она даже немного растерялась.

— Кого?

— Вашу жену. Я спрашиваю, как зовут вашу жену.

Он засунул руку в карман и вытащил оттуда письмо — с явной неохотой, заметила Кэрри. Джош наконец оторвал от нее взгляд и посмотрел на конверт.

— Кэрри. Ее зовут мисс Кэрри Монтгомери.

— Что-то непохоже, чтобы вы много знали о своей жене, — игриво заметила Кэрри.

— О нет, вы как раз ошибаетесь, — теперь его голос зазвучал так глухо, что Кэрри даже вздрогнула. — Она в состоянии перепахать за день десять акров земли. Она сможет вырастить свинью, не побоится заколоть ее, а потом сумеет приготовить из ее мяса много всякой всячины. Она умеет лечить мулов, цыплят и детей. Она стрижет овец, прядет шерсть и вяжет из нее одежду, и, в довершение всего этого, она сама может построить дом.

— Боже ты мой! — воскликнула Кэрри. — Да это просто сокровище, а не женщина. А она красива?

— Я скорее склонен думать, что нет, — пробормотал он, оглядывая в это время Кэрри с ног до головы. Он прямо-таки пожирал ее глазами, и она могла поклясться, что видела в этих глазах острое желание. Кэрри почувствовала, как по спине у нее поползла струйка пота.

— Так вы что, до этого никогда не видели ее?

— Пока нет, — ответил он, подходя поближе.

В этот самый момент в Чу-Чу проснулся охотничий инстинкт и он решил поймать кролика, который прыгал поблизости в высокой траве. И когда Кэрри выпустила из рук его поводок, песик немедленно погнался за предполагаемой добычей.

Кэрри тотчас вскочила на ноги и побежала ловить своего любимца. Он ведь был единственным живым существом, которое связывало ее с покинутым отчим домом.

Но Джош уже опередил ее. Устремившись за собачкой с таким рвением, как будто от ее поимки зависела его жизнь, Джош начал носиться за ней по всему полю.

Несколько минут они оба бегали за Чу-Чу: Кэрри в ее кринолине, который не сковывал движения, и Джош в его черном сюртуке. Джошу повезло. Он успел поймать собачку прежде, чем она залезла в кроличью нору, и в знак благодарности Чу-Чу цапнула его за палец.

— Негодная собака! — вскрикнула Кэрри, когда Чу-Чу наконец очутился у нее в руках. Она повернулась к Джошу: — Не знаю, как вас благодарить за то, что спасли его. Однако он заслуживает наказания.

Помахав перед собой покалеченной рукой, из пальца которой сочилась кровь, Джош усмехнулся:

— В следующий раз крепче держите поводок. Здесь полно гремучих змей.

Она кивнула, опустила Чу-Чу на землю, крепко обмотав его поводок вокруг руки, а затем достала носовой платок.

— Дайте-ка мне взглянуть на вашу руку.

Немного поупрямившись для видимости Джош протянул руку, и Кэрри осторожно взяла ее.

Она даже предполагать не могла, что простое прикосновение к его телу приведет ее в состояние, близкое к шоку. Они стояли, укрывшись от солнца под сенью старого тополя, горный воздух был напоен каким-то особым ароматом, ни один звук не нарушал тишины. Оба чувствовали, что в этот миг весь мир принадлежит только им.

Без особого успеха стараясь унять дрожь, охватившую ее, Кэрри осторожно вытирала кровь с руки Джоша.

— Я… думаю, что рана не слишком серьезная.

Джош смотрел на волосы Кэрри.

— Зубов у него маловато, чтобы укусить серьезно.

Кэрри подняла глаза и улыбнулась. Сейчас она была абсолютно уверена, что Джош собирается поцеловать ее. Каждая клеточка ее существа просила этого поцелуя. Мысленно она умоляла Джоша заключить ее в объятия и целовать до тех пор, пока она Не лишится чувств.

Внезапно Джош отступил назад:

— Мне нужно идти. Я должен выяснить, что произошло с моей… моей…

— Женой, — подсказала Кэрри.

Он молча кивнул.

— Мне действительно пора.

Он повернулся на каблуках и быстро зашагал по направлению к станции.

— Это я, — Кэрри Монтгомери; — произнесла Кэрри.

Джош остановился как вкопанный спиной к ней.

— Я — Кэрри Монтгомери, — повторила она чуть-чуть громче.

Едва Джош начал поворачиваться к ней, Кэрри улыбнулась в предвкушении радостного изумления Джоша, но, когда он обернулся, его лицо было бесстрастным, будто маска.

— Что вы хотите этим сказать? — спокойно спросил он.

— Я — Кэрри Монтгомери. Я — женщина, которую вы ждете. Я… — Кэрри опустила глаза. — Я — ваша жена, — прошептала она. Она скорее почувствовала, чем услышала, что он сделал несколько неуверенных шагов в ее сторону, и когда он подошел так близко, что она ощутила его дыхание на своем лице, она осмелилась взглянуть на него. На лице Джоша не было ни тени улыбки. Будь он одним из ее братьев, Кэрри могла бы поклясться, что он в ярости.

— Вы никогда в жизни не подходили к плугу, — выдохнул он.

— Верно, — подтвердила Кэрри.

Трясущимися руками он вытащил из кармана письмо.

— Она написала мне обо всем, что умеет делать.

Она заявила, что едва ли не с пеленок помогала в работе на ферме.

— Ну, положим, я слегка приукрасила истину, — застенчиво сказала Кэрри.

Джош подошел к ней почти вплотную:

— Обманщица. Ты чертовски ловко меня одурачила!

— Кто вам давал право грубить мне? Я бы попросила вас…

Он сделал еще один шаг вперед, но поскольку ближе подходить уже было некуда, Кэрри была вынуждена немного отступить.

— Я написал, что мне нужна женщина, которая помогала бы мне в работе, а не… не расфуфыренная особа, которая нянчится с длиннохвостой крысой, претендующей на звание собаки.

Словно почувствовав, что его только что обругали, Чу-Чу начал облаивать Джоша.

— Но послушайте… — начала Кэрри.

Но Джош не дал ей договорить.

— Чего вы хотели добиться благодаря своей милой шуточке? — Прижав руку ко лбу, как будто ему вдруг стало дурно, Джош сделал шаг назад. — Ну и что же мне теперь прикажете делать? Когда я получил бумаги на заочный брак, мне это показалось немного подозрительным. Но потом я решил: это вызвано тем, что моя невеста — редкостная уродина. И я был готов к этому. — Он оглядел Кэрри с выражением величайшего презрения. — Но вы! Такого поворота я не ожидал.

Прикрикнув на Чу-Чу, Кэрри внимательно осмотрела себя, поскольку она уж было подумала, что вдруг превратилась в лягушку. Она не привыкла к тому, чтобы люди выражали презрение и отвращение к ее внешнему виду.

— А что вам, собственно, не нравится во мне?

— А что в вас может нравиться? — бросил он. — Вы когда-нибудь доили корову? Вы сможете отрубить голову цыпленку? Вы умеете готовить? Кто шил вам это платье? Французская модистка?

Действительно, портниха Кэрри была француженкой, но какое это имело значение?

— Я не считаю, что это так важно. Позвольте мне объясниться, и для вас сразу все станет ясно.

Джош подошел к дереву, прислонился к нему спиной и сложил руки на груди:

— Я вас слушаю.

Глубоко вздохнув, она начала свой рассказ.

Сначала она поведала о том, как они с подругами основали агентство, заключающее браки по переписке. Кэрри надеялась, что упоминание о такой благородной миссии возвысит ее в глазах Джоша. Он хранил молчание, и невозможно было догадаться, о чем он думает. Она перешла к тому, как впервые увидела его фотографию и сразу же поняла, что влюблена в него.

— Я почувствовала, что вы и дети нуждаетесь во мне. Я прочла это в ваших глазах.

На его лице не дрогнул ни один мускул.

Со всеми подробностями она рассказывала о своих сомнениях и колебаниях, о том, как, наконец, приняла непростое решение. (Кэрри вовсе не хотела, чтобы Джош подумал, будто она просто взбалмошная девчонка, которая привыкла удовлетворять все свои прихоти, не задумываясь о последствиях.) Потом она рассказала о трудностях, которые ей пришлось преодолеть, чтоб стать его женой. Не умолчала она и о том, что ради него оставила свою семью и друзей. На ее глазах заблестели слезы.

— Это все? — спросил Джош сквозь зубы.

— Думаю, да, — ответила Кэрри. — Теперь вы видите, что я не способна на подлость и не хотела причинить вам зла. Я была уверена в том, что нужна вам. Я чувствовала….

— Вы чувствовали, — сказал он, отойдя от дерева и направляясь к ней. — Вы решили. Вы, и только вы, сочли себя вправе решать судьбы других людей. Этим другим вы просто не оставили выбора. Вы устроили веселенькую жизнь своим родным и друзьям только потому, что вам не давали покоя какие-то романтические бредни о человеке, которого вы даже в глаза не видели. — Он свирепо уставился на нее. — Вам втемяшилось в голову, что вы нужны ему. — Последние слова он произнес с изрядной долей насмешки.

Подойдя еще ближе, он так низко навис над ней, что она даже отпрянула назад.

— К вашему сведению, избалованная, изнеженная богатенькая девчонка, мне нужна жена, которая занялась бы моей фермой. Если бы мне понадобилась пустоголовая маленькая финтифлюшка вроде вас, далеко ходить мне не пришлось бы. Таких, как вы, не меньше полдюжины в самой Вечности. Мне не нужна милашка в постели. Мне нужна жена, которая умела бы работать! — Выпалив все это на одном дыхании, он повернулся и решительно, зашагал обратно к станции.

Растерянно мигая, Кэрри стояла, совершенно сбитая с толку. Никто раньше не разговаривал с ней подобным образом, и никто не посмел бы этого сделать в будущем. Одернув на себе платье, как будто это могло придать ей мужества, Кэрри кинулась вдогонку за Джошем. Несмотря на то что он шел очень быстро и его не так-то просто было догнать, Кэрри это удалось. Она загородила ему дорогу:

— Не знаю, почему вы так убеждены в том, что вам все обо мне известно. Это не так. Я…

— Внешний вид, — перебил он. — Я сужу о вас по вашей внешности. Разве вы не таким же образом составили себе мнение обо мне? Вам достаточно было один раз увидеть мою фотографию, и вы сразу же задумали исковеркать мне жизнь. И вам даже в голову не пришло, что я, скорее всего, не захочу, чтобы в мою жизнь кто-то лез.

— Я вовсе не собиралась коверкать вам жизнь. Я собиралась…

— Что? — Глаза Джоша метали молнии. — Что вы собирались сделать еще, кроме как сломать мне жизнь? И моим детям тоже. — У него вырвался короткий смешок. — Я пообещал им, что сегодня вечером привезу домой кого-то, кто будет готовить им еду. Я поклялся, что моей стряпни они больше никогда в рот не возьмут. — Схватив ее за руки, он пребольно сжал их с таким видом, как будто именно они были его личными врагами. Да, ручки у Кэрри были мягкими и нежными, с наманикюренными ноготками. — У меня такое ощущение, что из меня все-таки получится лучший повар, чем из вас. — С выражением глубокого отвращения он выпустил ее руки и пошел прочь.

Не желая сдаваться, Кэрри вновь забежала вперед и встала перед ним:

— Но ведь я вам понравилась! Я это точно знаю. Я не сказала вам сразу, кто я на самом деле, чтобы проверить, какое впечатление на вас произведу.

Внезапно лицо Джоша утратило свое злобное выражение. Похоже было, что последняя тирада Кэрри показалась ему почти забавной.

— Неужели вы предполагали, что, когда мы с вами встретимся, я буду совершенно ослеплен вашей красотой и не замечу очевидного: вы годитесь только на то, чтобы целыми днями просиживать в гостиной какого-нибудь богатея и разучивать на фортепиано менуэты? Неужели вы думали, что, когда я окажусь в плену у вашей красоты, то забуду обо всем на свете, кроме моего неистового желания делить с вами постель каждую ночь, и стану глух к слезам двух голодных ребятишек?

— Нет, — мягко возразила Кэрри, хотя скрепя сердце вынуждена была признать, что определенная доля правды в его словах все-таки есть. — Я вовсе так не думала Я считала…

Его глаза снова засверкали злобой:

— Вы вообще ни о чем не думали. Вам даже не пришло в голову, что я вполне мог бы поискать себе жену здесь. Задумывались ли вы хоть на секунду, что женщины могут просто не желать выходить за меня замуж? Посещала ли вас когда-нибудь мыслью что я на самом деле такой мерзавец, что ни одна женщина просто не польстится на меня?

— Зачем же вы так? Я думала, что вы…

Он не дал ей закончить:

— Да-да, конечно. Я знаю, о чем вы думали. О том же, о чем втайне мечтают большинство женщин. Если я только захочу, любая женщина будет моей, но у меня нет ни времени, ни желания соблазнять кого-либо. А все женщины хотят быть соблазненными, даже если они жутко безобразны. Я обратился в вашу дурацкую контору, чтобы найти помощницу, а не девчонку, у которой голова забита всякой романтической чепухой. Мне ведь нужно кормить детей и себя самого. — Закончив свой издевательский монолог, он еще раз окинул ее взглядом с головы до ног. — Вот так-то, мисс Монтгомери, — добавил он, приподнимая шляпу. — Всего хорошего вам и прощайте. Надеюсь, вы усвоите этот урок и поймете на будущее, что всегда нужно хорошенько подумать, прежде чем что-нибудь сделать. — Он оставил ее стоять там, где она была, с Чу-Чу, жавшимся к ее ногам, а сам пошел прочь.

Кэрри плохо себе представляла, что ей делать дальше, потому что все, что сейчас произошло, было выше ее понимания. Пытаясь привести в порядок мысли, она вдруг подумала о том, что стоит узнать, когда будет следующий дилижанс. Идея о возвращении домой внушала ей ужас, но, похоже, другого выхода у нее не было. Подняв глаза, Кэрри провожала глазами Джоша, чья спина виднелась уже у самого здания станции.

— Миссис Грин, — тихо произнесла она ему вслед, затем прокричала громче: — Между прочим, меня теперь зовут Грин. Миссис Джошуа Грин.

Он должен был слышать это.

Джош моментально остановился, затем обернулся и уставился на нее.

Кэрри с вызывающим видом скрестила руки на груди.

Он направился к ней с таким видом, будто каждый шаг давался ему с трудом. На его лице была написана такая ярость, а от его тела исходила такая сила, что Кэрри быстро отскочила назад:

— Если вы только посмеете прикоснуться ко мне, я…

— Всего каких-нибудь полчаса тому назад вы почти готовы были умолять меня, чтобы я вас коснулся. И если бы я начал раздевать вас, вы бы даже не пикнули.

— Гнусная ложь! — вскричала Кэрри, однако ее лицо залилось густым румянцем.

— Уж кому, как не вам, уметь распознавать, когда люди действительно лгут.

Приблизившись к Кэрри, он крепко схватил ее за руку повыше локтя и потащил к станции.

— Отпустите меня немедленно. Я требую…

Джош так резко повернулся, что они едва не стукнулись лбами.

— Как вы только что мне сообщили, вы затратили массу усилий на то, чтобы обманом заставить меня на вас жениться. Так вот, я сейчас забираю вас домой. Вы проживете с нами до следующей недели, до тех пор, пока не прибудет следующий дилижанс, с которым я отправлю вас обратно к вашему папочке.

— Вы не сделаете этого!

— Еще как сделаю, — пообещал он, продолжая тащить ее за собой.

Когда они достигли станции, он остановился:

— Где ваши чемоданы?

Кэрри перестала вырываться и огляделась по сторонам. Когда они стояли под деревом, прибыл фургон с ее багажом, и теперь она видела, что на козлах никого нет. Должно быть, возница зашел в помещение станции.

— Вон там, — сказала Кэрри, кивнув на фургон. — Я сама могу о себе позаботиться, я могу… — Она запнулась, когда ее взгляд упал на лицо Джоша. Он выглядел так, как будто увидел какое-то сказочное чудовище. Он был ошеломлен и испуган до такой степени, что на несколько секунд потерял дар речи. Проследив за направлением его взгляда, Кэрри не обнаружила там ничего необычного — всего лишь ее багажный фургон.

Но то, что видел Джош, было огромной грудой чемоданов, обмотанной толстенной веревкой. Эта гора возвышалась над фургоном, в который была запряжена четверка лошадей. Джошу пришла в голову мысль, что если собрать вместе пожитки всех без исключения жителей Вечности, они едва ли перевесят имущество Кэрри.

— Силы небесные, — прошептал он, поворачиваясь к ней. — За что мне такое наказание?

Глава 4

Сидя на старой телеге Джоша, Кэрри уже начала подумывать о том, что лучше бы она никогда и не увидела этой злополучной фотографии. Джош был так зол на нее, что не удостаивал ни единым словом и даже взглядом. Он понукал и подхлестывал лошадей так яростно, как будто это они были виноваты во всех его бедах. Так они и ехали в лучах заходящего солнца, а багажный фургон Кэрри катил за ними.

— Я правда не хотела…. — начала Кэрри, но Джош грубо оборвал ее:

— Чтобы я больше не слышал от вас ни слова. Ни единого словечка. Я должен спокойно подумать, как мне выпутаться из этой передряги.

— Вы даже не даете мне ничего сказать в свое оправдание, — пробормотала она.

Когда Джош услыхал, что она сказала, он обернулся через плечо и смерил ее таким уничтожающим взглядом, что Кэрри надула губки и решила, что больше вообще не станет с ним разговаривать.

После нескольких часов езды по пыльной дороге, изрытой глубокими колеями, они свернули и оказались в лесной чаще, в которой была проложена всего лишь узенькая тропка. Их продвижение вперед стало еще более медленным, поскольку им приходилось буквально продираться сквозь заросли высоких деревьев. Через несколько минут заросли поредели, и Кэрри увидела то, что называлось домом Джоша.

Никогда в жизни Кэрри не приходилось видеть более жалкой и неприглядной картины, чем та, которую представляла собой эта обветшалая лачужка. Кэрри сплошь и рядом сталкивалась с бедностью и в Уорбруке. Например, бедными считались некоторые из ее родственников Таггертов, но их дома не производили такого удручающего впечатления, как этот.

Вокруг домика и небольшого сарая на-заднем дворе не было никакой растительности — ни травы, ни кустов. Стекла в окнах заменяла промасленная бумага. Изнутри домик был освещен, но очень слабо, и из покосившейся трубы на крыше не вырывался дымок.

Собственно, это даже домом нельзя было назвать. Просто конура с дверью и окнами со всех четырех сторон. Такая же унылая коробка прилепилась к задней стене дома, и у Кэрри возникло подозрение, что это спальня.

Обернувшись, она посмотрела на Джоша, и в ее взгляде ясно читались смятение и разочарование. Такое место, как это, могло присниться только в кошмарном сне, и она даже предположить не могла, что ее избранник живет в подобных условиях.

Он же смотрел куда-то мимо нее, упорно избегая ее взгляда, хотя прекрасно знал, что она смотрит на него, — Кэрри была уверена, что он знает это.

— Теперь вы видите, почему мне нужен был помощник в доме? Видите, мисс Капризная Принцесса?

Ей показалось странным, что он прекрасно осознает, как неприглядно и отвратительно это место, хотя и ничего не может с этим поделать. Ее кузины Таггерт жили в полунищете, однако казалось, что вся эта мерзость им даже нравится. В ее же доме они чувствовали себя неуютно и никогда не задерживались там надолго.

Все еще продолжая сердиться, как будто в его плачевном положении была в какой-то степени виновата Кэрри, Джош остановил повозку возле дома и спрыгнул вниз. Теперь, при ближайшем рассмотрении, домишко показался Кэрри еще более ветхим и убогим, чем на расстоянии. Крыша во многих местах прохудилась, и Кэрри подумала, что во время дождя дом, должно быть, заливает водой. Входная дверь болталась на одной петле, что придавало дому обшарпанный вид. Крыльцо как таковое отсутствовало. Вместо него красовалась большая грязная лужа.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

  • Страницы:
    1, 2, 3