- Что бы это значило, капитан Ан-тон? - осведомился Вергилий.
      - Понятия не имею... Никогда не видел, чтобы они вели себя так по отношению к кому-либо, кроме Осмета и Отилла...
      - Осмета и Отилла... - Маленький вождь повторил эти имена, неловко переминаясь с ноги на ногу. Между тем с помощью сигнальных флажков произошел обмен каким-то сообщениями между кораблем гуннов и берегом, и немедленно от берега навстречу кораблю финикийца отчалила целая армия черных лодок с кроваво-красными парусами. Байла же так и стоял, озираясь по сторонам, в полном недоумении и явно почувствовал себя уверенней, когда Вергилий и Огненный Человек подошли и встали за его спиной.
      На берегу их поджидало огромное количество народа. Среди встречающих маг и капитан уже издали различили приближенных Байлы - одноглазого багатура Бруду, одноногого Мудраса и хромого багатура Габрона. Байла также увидел багатуров, отчего почувствовал себя еще уверенней и указал рукой на две другие фигуры среди встречавших - на громадную, схожую с обезьяньей фигуру вождя Отилла и кажущуюся несуразно тощей с ним рядом - вождя Осмета. Рука Байлы переместилась дальше, на следующего человека - старого, выглядевшего угрюмо и немного смахивающего на медведя... рука Байлы замерла, и он застыл с раскрытым ртом в полном изумлении. Тот, на кого указывал третий вождь, издал вдруг нечто похожее на вой и принялся подымать и опускать ноги удивительно знакомым образом.
      - Тилдас! - обрел наконец голос Байла. - Тилдас! - закричал он. - Шаман Тилдас!
      С корабля Огненного Человека выкинули канат. Отилл бросился вперед и поймал его, весла оставили воду, корабль притормозил и мягко ткнулся в берег. Отилл прикрепил канат к серой колонне, для этой цели и предназначенной.
      Они сошли на берег.
      Казалось, никто из присутствующих не был готов к встрече - все они стыдливо отводили глаза в сторону. Но тут вперед выступила неуклюжая фигура Матери Лисьего клана, появившейся на свет в результате инцеста Байлы с прежней Музыкантшей Двора, трижды ударила по своему тамбурину и, когда вокруг все стихло, заголосила. Вначале Байла глядел на нее не слишком благожелательно - похоже, сравнивая со служительницами Афродиты, однако же постепенно напор ее песни, сочиненной, несомненно, специально к этому случаю, снискал симпатии вождя. Тут Вергилий со всеми подобающими извинениями касательно того, что осмеливается говорить в столь торжественный момент, осведомился у Байлы о том, что, собственно, тут происходит. Байла, изрядно растроганный приемом, с покрасневшими от сладких чувств глазами, объяснил все это так.
      Тилдас-шаман, человек из Ханфолка, что на Атрийском море, "одел шкуру медведя" на тризне по старому вождю, отцу Отилла, Осмета и Байлы. Сделал он это для того, чтобы получить сообщение от духа Старого Вождя, а также от всех предыдущих Матерей Рода. Но скинуть с себя шкуру Тилдас не смог и так и остался медведем. Сообщение потому доставлено не было, в результате чего владения оказались поделенными между братьями, но только лишь номинально, поскольку Отилл и Осмет все разделили между собой, оставив Байле сомнительную честь быть вождем калек, старух и малолеток. Понятно, что это нимало не мешало братьям унижать его и всячески третировать. Впрочем, эту часть истории путешественники знали и сами.
      А дальше произошло вот что. В то время, пока они были на Кипре, Мать Лиса проснулась однажды поутру, разбуженная смертельно напуганным слугой. Тот, в чьи обязанности входила кормежка прикованного к колонне медведя, обнаружил, что привязан вовсе не медведь, но Тилдас-шаман собственной, весьма озлобленной персоной. Отчего превращение, которого никто уже и не ждал, произошло и отчего оно столь затянулось - не знал никто. Впрочем, кажется, никто и не хотел... Как бы то ни было, превращение состоялось и сообщение наконец было доставлено.
      И в соответствии с ним, по решению духа старого вождя, всех прежних Матерей рода, единоличным и всевластным вождем отныне суждено быть Байле, что до братьев, то их удел - служить и повиноваться ему.
      Песня завершилась. Тишина взорвалась криками "Байла! Байла!" Тот подтянулся, посмотрел на всех свысока, презрительно оглядел своих братьев-узурпаторов, а те с готовностью раболепно склонились перед ним.
      - Похоже на то, - задумчиво произнес Огненный Человек, когда Байла отвесил каждому из братьев по увесистому пинку, а его резкий рык пообещал им и в дальнейшем подобные милости, - похоже, господин Вергилий, теперь у тебя объявился могущественный приятель среди морских гуннов...
      11
      Ни на одной из промежуточных стоянок по дороге в Неаполь путешественников письма не ждали. Это, казалось, нервировало Огненного Человека, который, судя по его явно испортившемуся настроению, таковых ожидал. Впрочем, свои чувства он скрывал неплохо, и на его хандру особенного внимания Вергилий не обращал - подумал только, что когда бы он знал печали финикийца или тот - его печали, то, может статься, никто бы из них не согласился поменяться местами с другим. Словом, Вергилий почти блаженствовал, глядя, как перед его взором проплывают знакомые пейзажи побережья, багровые скалы Капри, как виден уже вдалеке белый дымок Везувия и вот-вот покажутся знакомые очертания Неаполя, его улицы, заполненные людьми и повозками... Впрочем, плыли они не в Неаполь. Все по тому же уговору, согласно которому их не должны были видеть на одном корабле, направились они в Помпею, где Вергилий и должен был сойти на берег.
      Бриз нежно касался лиц путешественников.
      - Чувствую, как пахнет материком, - промолвил Вергилий, ощущая, что его меланхолия скрашивается радостью возвращения.
      - А я, - поморщился Огненный Человек, - ощущаю лишь вонь отбросов и людской мочи.
      - Что ж, но ведь и это тоже жизнь... - сказал Вергилий, помолчав.
      Реакция капитана обескуражила его: Ан-тон Эббед Сапфир перекосился и словно бы постарел на тысячу лет.
      - О Мелькарт! - простонал он. - О Геркулес Тирский! Жизнь! Жизнь! - Он всматривался в берег с гримасой непереносимой боли, всматривался так, словно бы ожидал ответа. Но ответ не приходил, не приходило ничего - ну, за исключением чиновника из береговой службы, заявившегося на корабль на предмет судовой декларации, возможной взятки, дармового обеда или хотя бы бокала вина.
      - Да как же это?! - воскликнул он в полнейшем изумлении. - Вы отплыли порожняком и возвращаетесь порожние? Нет груза?! Как это - нет груза?! Зачем же...
      - Имперская служба, - коротко пояснил ситуацию Вергилий, продемонстрировав малиновый шелк с императорской монограммой.
      - Извиняюсь, извиняюсь, сто раз прошу прощения, - человек театрально отскочил на шаг назад и стыдливо, как бы в смущении, прикрыл ладонями глаза. Впрочем, он был истинным сыном своего города, поскольку с искренним изумлением в голосе добавил: - Ну, уж пару девочек-то вы могли бы захватить...
      - Мы увидимся вскоре, - вот и все, что сказал капитан Эббед Сапфир Вергилию на прощание. И еще раз повторил: - Мы должны увидеться, - с явным ударением на втором слове.
      Вергилий же сказал, что причитающиеся капитану деньги тот в любое время может получить в доме Бронзовой Головы. Однако краткий кивок головы моментально напомнил Вергилию о словах капитана, сказанных однажды в штиль, что не всякая плата может быть осуществлена деньгами.
      Как бы то ни было, маг шел по знакомой улице и подошел наконец к своему дому.
      - Что нового, страж? - спросил он бронзовую голову.
      Глаза стража открылись, и тяжелый блестящий рот медленно изрек фразу:
      - _Новости из Тартесса, хозяин_.
      Сказанное стражем вскоре было подтверждено Клеменсом. Алхимик сидел в любимом углу любимой комнаты дома, сложившись так, что колено левой ноги непостижимым образом упиралось в правое ухо. Он что-то бормотал про себя и читал тоненькую книжку. Взглянув на вошедшего, он оживился и немедленно выпалил:
      - А что ты скажешь, Вергилий, если в этом деле мы используем пепел василиска? Ах, да... перед тем как ты мне ответишь, должен тебе сказать... это доставлено. Ну, то, за чем было послано в Оловянные Земли. Итак, что касается василисков...
      Но Вергилий не был расположен дискутировать о василисках. Вместо этого он с превеликим удовольствием опустился в кресло.
      - Что же, значит, золотая птичка вернулась... - Но Клеменс отрицательно покачал головой, не отрывая глаз от книги. Холод разлился по груди Вергилия: что ж, только что вернувшись с Кипра, добыв медь, он должен теперь пуститься в еще более рискованное и долгое путешествие в Оловянные Земли? - Но ты сказал, что...
      - Я сказал не так, а по-другому. То, за чем было послано. Олово. Увы, чудесное созданье не вернулось, вернулся лишь один из ее охранников... потрепанный, еле живой, но олово доставил. Тартессит, которого именуют Хозяином Воздуха, рассказал мне обо всем этом. Боюсь, он сильно расстроился. Ну да ладно, вернемся наконец к василискам и их пеплу... Рассуждая на сей счет, великий авторитет Роджер Таффилд находит, что со всей непременностью требуется отличать и различать между собой василисков двух родов. Один род оных рождается из крошечных яиц, кои иногда производят старые петухи. Подобное существо просто ядовито, однако же их пепел служит отличным противоядием, но опасен и в этом качестве, поскольку в случае ошибки, когда в действительности яд в организме отсутствует, употребление пепла василиска само вызовет отравление, как правило смертельное. Василиски же другого рода вылупляются из яиц некоторых кур, а именно кур слишком старых, дабы вызывать интерес петухов, однако же в противоестественной страсти спаривающихся с жабами. По словам Роджера, подобным союзам благоволит сам Сатана, результат же соития - плод его имеет вид тщедушного цыпленка с крошечной грудью и гребешком в форме короны, имя же обоих родов происходит от имени короля Василия. Следует учитывать, что взгляд василиска второго рода влечет за собой окаменение взгляд поймавшего, посему, еще до появления существа на свет, яйцо, его в себе содержащее, необходимо поместить в стеклянный матовый сосуд, впоследствии же приближаться к василиску только сзади или глядеть на него через зеркало... Пепел подобных василисков чрезвычайно полезен в работах, связанных с золотом, равно как и в прочих делах, связанных с металлами. Вот так у Роджера.
      - Нет, - осторожно отказался Вергилий. - В этом деле и так много неясного, чтобы идти на неоправданный риск. Да и некогда - работа ждет, мой дорогой Клеменс...
      Алхимик, хотя и с видимым сожалением, но кивнул в знак согласия, вскочил на ноги и хлопнул в ладоши.
      - Думаю, тебя вполне удовлетворят наши приготовления. Мы обнесли часть двора, создав таким образом совершенно новую мастерскую, не связанную ни с какой прошлой работой. Окна в ней забраны тонкими пластинками из алебастра, равномерно распределяющими свет по всему помещению. Печь готова, приготовлены горн, дерево, древесный уголь, инструменты и приспособления, меха и наковальня, песок, глина и воск, не говоря уже о верстаках, вспомогательных механизмах и железе. Также нами изготовлены сосуды из специального стекла, прозрачного, но гораздо более прочного, нежели обычное. Есть растворы щелока и склянки с концентрированной серной кислотой и купоросным маслом - в зависимости от того, что ты предпочтешь использовать. Мы приготовили даже опилки из самшита.
      - Хорошо... хорошо... - только и кивал Вергилий.
      Запустив свою гигантскую лапищу в бороду, Клеменс не без удовольствия резюмировал:
      - Думаю, в твое отсутствие все было исполнено так, как ты исполнил бы сам, оставайся здесь.
      Вергилий кивнул. Но боль в его душе достигла такой силы, что казалось, он слушает о работе лишь затем, чтобы отвлечься от страдания.
      - Какие еще новости? - спросил он мягко.
      Клеменс сообщил, что других новостей нет. Заезжала, правда, пару раз Корнелия вместе со своим Туллио, причем последний имел такой вид, словно собирается спустить тут со всех шкуру или, на худой конец, высечь. Однако вид происходящих работ успокоил нетерпение Корнелии и умерил гнев старика.
      - Ох! - Клеменс внезапно словно бы пришел в себя. Вергилий с удивлением поднял брови. - Ты же вернулся! О Посейдон! Какая глупость с моей стороны забыть о том, что ты был в отлучке и отправлялся куда дальше, чем на Эльбу или в Ишию. С возвращением, Вергилий, и вознеси же немедленно благодарственную молитву Прекрасной Белой Матроне и ее спутнику, Рыжему Человеку (*22), за то, что они, вне сомнения, помогли себе в твоих тяготах!
      Что-то екнуло внутри Вергилия. Конечно, он был прекрасно осведомлен о том, что эти слова выражали известную алхимическую символику Солнца и Луны, золота и серебра, их женитьбы, дающей своим плодом "электрум", сплав, но тогда почему...
      - Прости мое бормотание, - перебил его мысли Клеменс, - и расскажи-ка мне обо всем, что с тобой происходило.
      Вергилий мягко улыбнулся:
      - Знаешь, здесь, как во многих сказках, мне следовало бы сообщить, что рассказчик уже слишком устал и продолжит историю на следующий день. Да я и в самом деле устал, однако же завтрашнее утро найдет нас занятыми неотложными делами, да и вряд ли усталость успеет исчезнуть к утру. Словом, я действительно расскажу тебе обо всем прямо сейчас. Только... налей-ка нам по капельке пятой сущности вина, полученной в твоем волшебном кубе...
      Старый Тинус кивнул белоснежной головой:
      - Да, мастер, это так. Некоторые, правда, утверждают, что пятница для начинаний неблагоприятна, однако же этот общий закон вряд ли применим в данном случае... если вообще он верен. Я рассуждаю так, что пятница - это день Венеры, а Венера, подобно Юпитеру, способна лишь благоприятствовать делам, к тому же под ее властью находятся медь, латунь и бронза. Уже и поэтому ее день весьма благоприятен для начала наших работ. Но что, возможно, самое важное из перечисленного - знаком Венеры является зеркало, ее зеркало... - И на свежем, промытом песке он начертал знак *. - Конечно, этот знак - знак малой удачи, однако же и это лучше, чем отсутствие какой бы то ни было. И то сказать, начав с малой, мы достигнем и большой. Солнце ничего не освещает, кроме него самого. Так что, во имя света и благодаря зеркалу... - Он потер висок. - Итак, Венера управляет медью, латунью и бронзой. Сатурн управляет формированием, временем и свинцом, который медная руда содержит в себе в качестве примеси. Марс же управляет литьем... Да, мастер, ты выбрал верно. Марс, Сатурн, Венера и Луна (*23) вот наши патроны в этом деле, и взаимное их расположение на небе благоприятно для нас. Однако, когда столь большое количество планет участвуют в труде, надлежит выбрать время, которое мы заложим в основу наших планов. Что за час мы выберем? Час Луны? Или Венеры? Марса или Сатурна? Впрочем, твое решение кажется мне верным, поскольку, согласно правилам практической астрологии, именно Луна является наибольшим сторонником перемен, и оттого предпочтителен именно лунный час. Что же остальные? Марс и Сатурн воссоединились в мистическом созвездии Рыб (*24), отлично дополняемые Венерой, пребывающей теперь в магическом доме Скорпиона (*25), что дает нам исключительно уместные соотношения для творчества, притом что дальнейшие перемещения этих трех планет лишь сблизят их с Луной, находящейся в сфере влияния Рака (*26), передающей сияние Венеры далее - Марсу и Сатурну (*27), стимулируя удачу в ремеслах и пророчествах...
      Голос его стал тише, он продолжал бормотать что-то о планетных часах, часах дневных и ночных, Домах, узлах, и Асцедентах (*28), наконец совсем смолк.
      Присутствующие, казалось, вздохнули с известным облегчением. И в возникшей тишине стало слышно капанье... _кап-кап-кап_... воды в клепсидре. Секунды падали вниз, одна за другой, стекались в минуты. Вергилий поднял свою правую руку, держащую белый жезл, все затаили дыхание, верхний шарик клепсидры с ясным и чистым звуком упал вниз. Вергилий махнул рукой, подавая сигнал. В тот же момент возник тяжелый, гулкий и грубый звук, никого не испугавший, поскольку все ожидали именно его. Началось измельчение руды. Звук разносился по всей улице Драгоценной Сбруи, привлек своей необычностью на какое-то время внимание пешеходов и соседей, заставив кого остановиться, кого высунуться из окна. Выражения лиц были у всех разные, вот только страха не было ни на одном. Хозяина дома Бронзовой Головы опасаться им не приходилось: он никогда никому не делал зла, не вредил.
      Медная руда была твердой, но с помощью громадного, мощного песта, подобного поставленной вертикально стенобитной машине, сопротивление металлического камня было сломлено. Сначала предстояло раздробить руду на мелкие части и только потом приступить к выплавке металла.
      Печь была устроена по всем правилам ремесла и магического искусства. В ее фундаменте были установлены в форме креста четыре камня - в соответствии с уложениями древних; все это было исполнено под прямым руководством Клеменса. На этом основании были установлены железные прутья, сходящиеся под прямыми углами. Арматура была заполнена тщательно размытой и смешанной с конским навозом вавилонской глиной, в боках получившегося корпуса были проделаны дыры, а сам он - схвачен по периметру железным обручем. Это был горн. А выше его шла часть печи, сделанная из той же глины с добавлением мелких камней, и эта часть имела вид большого горшка.
      - Суживается от середины кверху. - Кажется, Клеменс объяснял это уже в десятый раз. - И в высоту больше, чем в ширину. Свои печи я всегда ставлю именно так, такой же возвел и твою. Глину, поверь мне, очищали раз сто. Все лошади были кобылами, вскормленными отборным овсом, яблоками и травой, выщипанной - обрати внимание, именно выщипанной, а не срезанной - на склонах скалистых вершин, где, никаких сомнений, ее никогда не скашивали. Кормили при этом в течение трех дней, за которые все предыдущее, вне сомнения, успело выйти наружу. Что касается железных брусьев, которые скрепляют середину печи, то они, разумеется, были только что выкованы. Чтобы их закалить, я использовал желчные камни одного из священных животных. Выжег их на огне, смолол и смешал с самой чистой солью. А что касается воды, ха-ха, - Клеменс от души расхохотался и хлопнул в ладоши, то это вовсе не обычная вода, загаженная примесями, грязью и чем угодно еще. Нет, я взял корову-трехлетку и держал ее три дня взаперти, без пищи. А на четвертый я дал ей папоротник. И больше ничего, кроме папоротника, и кормил им в течение двух дней. Затем заключил корову в железный короб с дырками внизу, подставил снизу контейнер для сбора влаги и два дня и три ночи собирал ее мочу. Вот такой вот водой я и закалил инструменты и изделия из железа и стали.
      Вергилий согласился с тем, что все сделано просто замечательно. Он выждал момент, когда рокот мельницы немного стих, и добавил:
      - Это большая удача, что тебе удалось отыскать папоротник.
      - Ну, - немедленно отреагировал Клеменс, - не нашел бы, тогда бы пустил в дело мочу маленького мальчика.
      Маленький Морлиниус, слушавший все эти чудные подробности, взглянул на говорящего, а Клеменс, это не заметивший, продолжил:
      - Маленького, рыжеволосого... - Смуглый Морлиниус явственно зарделся.
      Вергилий вновь поднял свой жезл, и шум стих. Зеленая руда была измельчена и превратилась в кучку сверкающих как свет осколков. Цвета своего она не потеряла, однако же потеряла твердость. Ее вновь отправили в мельницу и измельчили заново - теперь уже в порошок. Все было готово к началу плавки.
      Вергилий подозвал к себе всех мастеров и подмастерьев.
      - Сейчас мы приступим к самой ответственной части нашего труда, напомнил им он. - Далее, разумеется, последуют литье и полировка, но этот этап - наиболее таинственный и неподвластный нашему мастерству. Вы все вымылись в бане, помолились и получили благословение. Здесь потребуется больше, нежели простое желание работать. Любая неприязнь, даже в малейшей степени, усталость могут нанести в решающий момент вред. Все ли у вас в порядке дома? Подумайте обо всем и, если что-то не так, уходите. Свою плату вы получите в любом случае, кроме того, есть и другие дела, заниматься которыми необходимо.
      Он выждал. Молчание. Не ушел никто.
      Голос Вергилия стал очень тихим, но слова звучали внятно. Он посмотрел на каждого своими ясными серо-зелеными глазами:
      - Мы приступаем к изготовлению девственного зерцала. Ради чести сего дома важно, дабы мы снискали успех. Мне это необходимо еще и по другой причине. Я знаю, что нет нужды сообщать вам о ней, будет достаточно сказать, что таковая существует. Если я обидел кого, когда бы это ни произошло, простите меня. А я прощаю всех, кто обижал меня. Если же между вами самими есть обида, разберитесь с нею тотчас же. Пусть немедленно откроется, если кто-либо был несправедлив к другому, - очистимся же и приступим к нашему труду в совершенном сердечном спокойствии.
      Вновь повисла тишина. Затем послышались приглушенные разговоры, свершилось несколько рукопожатий, и все вновь стихло. Вергилий уже было собрался дать указания, как вдруг тишину нарушил тонкий, дрожащий от волнения голосок Морлиниуса:
      - Иоанн, ты помнишь, когда мастер сказал тебе, чтобы ты меня учил, а ты сказал, что будешь лупить меня, если я стану лениться, то я сказал, что тогда дам тебе сдачи?
      Иоанн в некотором недоумении кивнул.
      - И еще я не имею права сердиться и обижаться на тебя, когда ты колошматил меня за то, что я писал буквы коряво, ставил кляксы или рисовал вместо букв картинки. А теперь прошу прощения у тебя за то, что обзывал тебя, когда ты не мог слышать, по-всякому. Косолапым медведем, сукиным сыном, бочкой на ножках, старым пердуном, бородатой потаскухой, шлюходраилкой и...
      Словарь его был столь богат, сколь и разнообразен. Та часть Иоаннова лица, что не была покрыта растительностью, побагровела. Тонкие поросшие волосами пальцы принялись дрожать. Мальчик же перевел дыхание, но продолжил:
      - А еще прошу прощения за то, что говорил о тебе и твоей жене...
      - Хватит! - возопил Иоанн, чья грудь ходила ходуном, а ноздри расширились от приступа ярости. - Хватит! Я прощаю тебе все, что ты говорил, но ты вовсе не обязан повторять все это заново! - Затем, словно напуганный эхом, грохотавшим по всей мастерской, добавил тихо и спокойно:
      - Я прощаю тебя, мой мальчик.
      В горн были помещены раскаленные уголья, сверху высыпан слой руды, снова положены угольки, снова руда, снова угольки, опять руда - и так до тех пор, пока горн не заполнился. Все производилось быстро, в полном взаимном согласии и в тишине. Ничья нога не скользила по полу, заблаговременно посыпанному свежим речным песком. Через какое-то время Вергилий обратил внимание Клеменса на сосуд, в который по желобкам, для того и предназначенным, поступал расплавленный металл. Радужная пленка блестела поверху.
      - Отделяются шлаки, - сказал Вергилий. - Но, похоже, какая-то часть примесей там останется, - добавил он.
      - А какое-то количество и должно остаться, это поможет впоследствии лучшему слиянию олова и меди. А также позволит лучше отполировать готовую бронзу.
      Меха были не нужны более, поскольку тяги в печи оказалось достаточно, чтобы поддерживать нужный огонь.
      - Знаешь, - сказал Клеменс, - хотя и есть у нас поговорка "Глаз мастера металл плавит", но теперь твой глаз не слишком тут необходим. Иди-ка сюда, присядь, а я прочту тебе нечто весьма полезное.
      Вдоль стены стоял диван, покрытый ковром, а на нем лежали подушки и овчина - цвета их плохо сочетались, машинально отметил про себя Вергилий. Женщина бы моментально обратила внимание, что цвета друг с другом не ладят, но женщин в доме Бронзовой Головы не было уже давно, не считая тех, кто посещал дом с краткими визитами. Вергилий сел и, уловив обращенный на него взгляд Морлиниуса, подозвал мальчика.
      - Да, хозя... да, мастер!
      - Скажи там, в доме, чтобы мне подали тарелку горохового супа, погорячей, и еще ломоть хлеба и ломтик копченой колбасы... Итак, Клеменс, что ты вознамерился мне прочесть?
      - Что-то ты смахиваешь на беременную женщину в своем желании немедленно закусить, - пробурчал Клеменс.
      - Да, действительно. Впрочем, в определенном смысле я ею и являюсь...
      - Ну что же, да благословит Господь потомство, - пожал плечами Клеменс. - Итак, что я собирался тебе прочесть? - В руках у него была тоненькая книга, которую он читал в тот самый момент, когда Вергилий вернулся домой из своего путешествия. - Я отыскал ее в своей библиотеке. Называется она "О китайской бронзе" и полна мудрых советов, как... ну, скажем, как яйцо куриного мяса. Я зачитаю тебе отмеченные места.
      "Что до зеркал. Колдовство противостоит природе, магия живет в согласии с оной. Среди всех средств и предметов магии важнее всего меч и зеркало, но к их обыденному использованию воином и женщиной просвещенный ум проявит мало интереса. О мечах и присущей им власти изгонять демонов мы будем говорить в следующей главе. О зеркалах же многоученый Конвувониус рек: "Глядя на себя в зеркало, вы обнаружите там собственное присутствие, однако же неудачи или успехи ваши видимы лишь по вашему отражению в других людях". Это должно напомнить нам о том, что негоже использовать зеркало для нелепого разглядывания себя, но следует применять их, учитывая восемь их важнейших функций, среди коих: устранение враждебных влияний; отражение внутренности тела больного, что весьма пользительно медикам; защита от смерти путем посыла лучей в то место, где зерна ее коренятся; для впитывания и овладения светом Луны и Солнца; чтобы выявить и увидеть тайные мысли и желания - с тем чтобы облегчить пути их исполнения; для ворожбы; для того, чтобы в зримом виде обнаружить невидимых духов, обитающих над землей, равно как и для иных подобного рода целей. У императора Хисуануса..."
      - Забавный язык, - отметил Клеменс, оглядываясь по сторонам. В воздухе мастерской повис странный, пронзительный запах. - Шипят как змеи, добавил Клеменс, - теперь это надолго.
      - Змеи означают мудрость, - отметил Вергилий. - Более того, на еврейском языке слово, обозначающее змею, - "начаш" - одновременно означает медь или бронзу и также магию, или... - Он задумался. - Или колдовство. Так что же там дальше?
      "У императора Хисуануса было тринадцать зеркал, по одному для каждого месяца регулярного года и тринадцатое - для месяца дополнительного, "вставного", в году високосном. Обозначается этот дополнительный месяц зодиакальным зверем Терионом (*29) и подвержен его влиянию. Всякое из очередных зеркал имело в поперечнике на дюйм больше, нежели зеркало, соответствующее предыдущему месяцу".
      Клеменс прервался, дабы отметить, что вот это, по его мнению, полная глупость, поскольку нет решительно никаких оснований предполагать, что один месяц чем-то лучше другого.
      "На тыльной стороне зеркала гравируются четыре квадранта небесной сферы, а именно: Мрачный Рыцарь на севере, Багряный Феникс на юге, Лазурный Дракон на востоке, а на западе - Молочно-Белый Тигр. ("А вот это мне нравится", - пробормотал Клеменс, и Вергилий кивнул ему в знак согласия.) Иные, впрочем, утверждают, что изображена там должна быть и Саранча Крылатая (*30), отмеченная многочисленным потомством за ее незлобивую, дружную жизнь...
      Магические зеркала должны отражать все шесть пределов пространства, как-то: четыре края света, а также зенит и надир. Они должны содержать в себе круг, подобный небу, и квадрат, подобный земле. Тот, кто делает их, должен знать заклятие: "Ты, подобное Солнцу и Луне, воде и золоту, отрази, ясное, все, что у меня на сердце". Некоторые мудрецы разделяют зеркала солнечного света и лунного. А теперь мы объясним истинные причины, по которым рисунок с тыльной стороны зеркала переходит на стену, когда свет бьет в отполированную поверхность...
      Если же вы захотите поймать тигриный выводок, то возьмите с собой большое зеркало и поместите его на тропе, по которой обыкновенно ходит тигрица, и тогда, сколь бы злобной она ни была, тигрица, увидев собственное отражение, забудет обо всем прочем и на всю ночь погрузится в созерцание...
      Лучший сплав для зеркала ("Что? - осведомился Вергилий, - о тигрице больше ничего?") состоит из семнадцати частей меди и восьми частей олова. ("Тут рекомендуется брать меньше олова, нежели принято в Европе для обыкновенных зеркал, - отметил Клеменс, - впрочем, по источникам египтян, выходит то же соотношение, хотя, если вспомнить, именно его используют у нас для литья колоколов...") Лунный свет может быть уловлен, если вывесить отлично сделанное зеркало на дерево в час полнолуния и собрать затем выступившую на его поверхности росу. Когда это будет произведено надлежащим образом, то соответствующий сосуд с влагой будет давать яркий свет во время всякой темноты, если же будет допущена какая ошибка, то яркость свечения будет находиться в зависимости от фазы Луны...
      Солнечный свет, используемый для ублаготворения огней, священных, ловится в вогнутом зеркале, выкованном в яркий полдень в день солнцестояния...
      А теперь поговорим об опоках, формах, воске, штампах, глине, а также о гончарных кругах, с помощью которых производятся изогнутые поверхности...
      Литейщик получает указания от скульптора, резчик - от них обоих. Гончар, в свою очередь, направляет литейщика, но наставляем гранильщиком, который, в свой черед, слушается скульптора. Так мы получаем замкнутый круг, колесо, быстро приводящее воду ко всех пахотным землям... Суквас утверждает, что древние изготовляли большие зеркала с ровной поверхностью и маленькие - выпуклые, учитывая тут, что выпуклое зеркало увеличит отражение человека, а вогнутое - уменьшит, так что, отражая лицо человека и вмещая его полностью в себе, зеркало может быть размером меньше лица, хотя сам образ отраженный не выйдет за пределы размеров зеркала".
      - Хм, это важно, - хмыкнул Клеменс, оторвавшись от чтения.
      Прибыла миска с супом для Вергилия, и он взялся за ложку.
      - Да, наиболее важное, - согласился он, и вдруг отложил ложку и встал с места. - Наверное, уже остыло... - сказал он со странным видом опешившему приятелю.
      - Что остыло?! - Клеменс ухватил его за полу и не дал сойти с места. Что с тобой? Выглядишь ты странно, словно в лихорадке... Что там могло остыть, когда печь-то еще толком и не разогрелась? Ты что, спутал свой суп с рудой? Ты что? Нам еще надо сделать тигли, очистить медь от ненужных примесей, сделать формы... у нас еще гора работы.