А были еще и тактильные, а именно – вода, капающая на меня при каждом движении с тех веток и травинок, которых мне доводилось коснуться. В результате рейда я выбралась на дорогу насквозь мокрая, но, сообразив, что это к лучшему – ведь сухая одежда после дождя вызовет ненужные в моем положении подозрения, – несколько приободрилась и перестала обращать внимание на досадные мелочи, сосредоточившись на задаче достижения города. Путем обнаружения неторопливо ползущей по тракту повозки и установления полного взаимопонимания с ее возницей этот вопрос оказался быстро решен, я развалилась в тележке, рядом с грудой ящиков, полных свежих овощей, и уставилась в небо, где плотные серые тучи, одним своим видом создававшие мрачное настроение, постепенно сдавали позиции более оптимистичным белым, перистым облакам.

Похоже, мне удалось задремать, что, в сущности, после недавней ночи было совершенно неудивительно, и весь недолгий путь к городу прошел незамеченным. Заплатив за дорогу, я отправилась на поиски временной базы, сиречь гостиницы, пребывая в значительно более бодром расположении духа, нежели какой-то жалкий час назад. А всего-то – надоедливый дождь закончился и поспать дюжину минут удалось. Нехорошо так сильно реагировать на внешние факторы; волшебницам, пусть и с незаконченным образованием, это по рангу не положено.

Но, увы, ничто человеческое мне не чуждо, и со всей определенностью это подтвердилось еще примерно через час, когда я, вдоволь наплескавшись в пенной ванне и завернувшись в белоснежный махровый халат до пят, сидела у уставленного цветами распахнутого окна и плотно завтракала. Согласна, поедать на завтрак мясо – не слишком разумно, но я имела все основания полагать, что в следующий раз возможность перекусить может представиться не скоро.

Как бы там ни было, я пребывала в самом благостном расположении духа, и даже необходимость подумать о ближайших планах не испортила установившегося наконец хорошего настроения. В основном, конечно, это происходило потому, что, несмотря на скудность выданных горничной примет, я хорошо представляла себе, где и как искать шарящую на рассвете по чужим комнатам мадам. Если для Керрин, за всю жизнь наверняка и носа не казавшей с вершины холма, запах крабов с корицей был лишь неудачными духами, то я точно знала, о чем идет речь. Путешествуя с братом-торговцем, мне довелось столкнуться практически со всеми товарами, продаваемыми на рынках страны, в том числе и с излюбленной приправой ихтиандров, производимой ими из морских водорослей. Несмотря на небольшие количества приправы, дорогой она так и не стала, большей частью потому, что использовалась в основном для употребления с сырой рыбой, а любителей подобной экзотики пока что находилось не очень много. Сами посудите – дорогие, пользующиеся доверием рестораны мало кому по карману, а потреблять что-то сырое в средней руки забегаловке? Увольте. Еще одним краеугольным камнем моей теории служило описание ногтей женщины, полученное от той же горничной. Такой зеленый цвет был характерен для всех, часто имеющих дело с данной приправой, поэтому большинство поваров использовало перчатки, но, видимо, в данном случае природная лень оказалась сильнее желания сохранить руки в первозданном состоянии.

Соответственно, начало поисков казалось простым до банальности – отправиться на местный рынок и расспросить других торговцев, благо примет в моем распоряжении оказалось вполне достаточно. Встав со стула, я всласть потянулась, до хруста в спине, и, взглянув в зеркало, сказала себе:

– Вперед, на подвиги.

Куда, соответственно, и направилась.

Но в первом эпизоде, несмотря на мой на редкость боевой настрой, ничего героического меня не ждало. Выйдя на улицу, я покрутила головой в разные стороны, пожала плечами и, признав неизбежное, отправилась в ближайшую лавку за картой города. Конечно, опытному частному детективу полагалось с закрытыми глазами ориентироваться в любом крупном городе страны, но до подобной опытности мне было еще очень и очень далеко. Поэтому я предпочла изучать один из крупных городов при помощи гида.

В лавке я восхищенно застыла перед магической трехмерной проекционной картой, дающей заодно краткую справку об основных городских достопримечательностях, но, увы, платежеспособность моего нынешнего клиента находилась совсем не на том уровне, и пришлось поумерить аппетиты и ограничиться простым бумажным вариантом, обладающим весьма ограниченными волшебными свойствами. Собственно, кроме как для того, чтобы отобразить на карте нужный объект, показать нынешнее месторасположение и проложить маршрут, моя покупка больше ни на что не годилась. Но и то хлеб, так что, удобно свернув ее, дабы нужный фрагмент оказался у меня перед глазами, я изучила ближайшие несколько поворотов и отправилась в путь, увлеченно осматривая городской пейзаж. Не в карту же уткнувшись, по Кохинору ходить, в самом деле.

Без проблем добравшись до того, что местные гордо именовали рынком, я убедилась, что в нем за много лет к лучшему ничего не изменилось и мои воспоминания по-прежнему актуальны. Как и в Льоне, сие сооружение находилось в районе порта, но на этом сходство заканчивалось, так толком и не успев начаться. Три крытых, что в климате этого города являлось первейшей необходимостью, ряда, заполненных товарами с окрестных ферм, рыбный магазинчик и… и все. То есть вот совсем все.

Осторожно потянув носом и не учуяв никаких подозрительных запахов, я прошла через ворота с заметно покосившимися створками и оказалась в начале первого ряда. На ближайшем лотке в изумительном порядке возлежали перцы, переливающиеся всеми цветами от зеленого до красного. По одному взгляду на сухонького старичка, чьим товаром они являлись, я поняла, что он не тот, кто мне нужен для расспросов о местных завсегдатаях, и медленно двинулась дальше вдоль самых разнообразных овощей. Медленно не потому, что приходилось тщательно изучать ассортимент товаров и лица продавцов – это я была способна делать в несколько более динамичном режиме, – а из-за того, что совсем непросто оказалось продираться сквозь толпу людей, заинтересованных поиском более дешевых покупок. Интересно, как при весьма активном спросе рынок представляет собой настолько жалкое зрелище? Не в плане ассортимента, конечно, ассортимент-то как раз был на уровне. Но жалкие три ряда…

Как бы там ни было, на их преодоление я потратила довольно много времени, но ни лотка с приправой ихтиандров, ни женщины с кривой губой так и не обнаружила. В легкой растерянности повертев головой, я узрела рыбный магазинчик и отправилась туда в полной уверенности, что мои поиски сейчас подойдут к концу.

Ох… едва войдя в двери, я поняла, почему рыбу сослали за преграды стен. Аромат внутри магазинчика стоял такой, что я чуть было не выскочила обратно на свежий воздух, и плевать, пусть там даже ливень стеной вместе со шквальным ветром. Хотя тут я загнула, как раз сильными ветрами окрестности Кохинора похвастаться не особо могли. К счастью, я вовремя вспомнила о существовании в моем распоряжении такой вещи, как магия, задержала дыхание и прошептала нужное заклинание, разом лишившее мой нос какой-либо пользы. Результат сказался незамедлительно, и, жадно вдохнув, я огляделась. Вокруг на кучах колотого льда лежали свежепойманные рыбины всех форм, цветов и размеров, крабы, омары, каракатицы. А в дальнем углу действительно обнаружился лоток с приправами, к которому я немедленно и направилась. Но вот, увы, никакой средних лет светловолосой женщины тут не нашлось, рядом с батареей стеклянных мисок восседала упитанная старушка со спицами в руках и сосредоточенно вязала. При моем приближении она отложила рукоделие и уставилась на потенциальную покупательницу, забавно сощурив глаза.

– День добрый. Что ищете? У меня есть всевозможные приправы для самых разных видов рыбы, в том числе и весьма редкие. Вот сегодня с утра поступили свежие порции душистого горного перца и гринии. Не желаете немного?

– Простите, но я ищу одну женщину. Мне сказали, что она тут работала, такая, среднего возраста, с кривой губой. Вроде как она продавала на рынке каньолу. Вы не знаете, где ее найти?

– А зачем она вам? – недовольно отозвалась собеседница. – Каньолу вы вполне можете приобрести и у меня.

Судя по реакции старушки, разыскиваемую мной даму она знала и недолюбливала. А значит, вполне может захотеть устроить ей неприятности.

– Дело в том, что эта мадам задолжала моей знакомой, и та, узнав, что я еду в Кохинор, попросила меня взыскать давний долг.

Губы у продавщицы специй поджались.

– Забудьте как страшный сон, никаких денег от этой дамочки вам вовек не получить, хорошо хоть свои сохраните.

– Да? – изобразила я на лице явную заинтересованность, что, впрочем, вполне соответствовало действительности. – А если не секрет, откуда такое мнение? На чем оно основано?

– Не секрет, что уж тут секретничать, когда весь рынок об этой истории только и говорит. – Бабулька уселась поудобнее и с блеском в глазах приступила к рассказу: – На самом деле я тут временно сижу, пока замену Вейде не нашли. Я бы в жизни не согласилась на подобное место, но меня Ренье попросил, он внучатый племянник младшей Анни, а ей я отказать никак не могу, потому как ее брат, Георг…

– Стоп, стоп, – умоляюще взмахнула я рукой, – я уже запуталась. Пока поняла только, что задолжавшую денег женщину зовут Вейда, до недавнего времени она здесь работала, а теперь на ее месте временно сидите вы, так?

– Точнехонько, – несколько раздосадованно подтвердила прерванная на середине мысли собеседница. – Вейда Торн зовут эту бесстыдницу. У нас отродясь ничего подобного не случалось, с тех самых пор как старый глава совета ленточку на воротах рынка перерезал. Правда, после этого он довольно быстро в могилу сошел, в ту зиму болезни на всех навалились, а личный лекарь тоже слег, вот и случилась незадача. Хотя поначалу всем казалось…

Пришлось повторить маневр со взмахом руки, поскольку иначе старушка так и норовила погрязнуть в воспоминаниях о различных мелочах.

– Так что же конкретно натворила мадам Торн? – чуть повысив голос для убедительности, уточнила я.

– Я к этому и веду, – тут же сообщили мне. – Чуть больше месяца назад одна покупательница, упаковывая специи, обронила у лотка крупную купюру, а когда обнаружила пропажу и вернулась, ее уже не было, а эта прохиндейка, Вейда, делала невинные глаза и говорила, что не видела никаких денег.

Ох… история вполне в духе такой вот бабушки-сплетницы, причем вопросов она порождает больше, чем дает ответов.

– Но как женщина определила, что обронила купюру именно в павильоне? И почему вы поверили, что деньги у нее действительно были? Кроме того, сидя за лотком, достаточно сложно заметить лежащую на полу перед ним вещь. Мне не кажется, что имеющихся в наличии фактов достаточно, чтобы обвинять человека.

– Э-э, милочка, – вздохнула собеседница и весьма выразительно на меня взглянула, заставив почувствовать себя умственно отсталой. – Естественно, с пострадавшей беседовал дознаватель, который выяснил, что она говорит чистейшую правду и на самом деле потеряла на рынке крупную сумму денег. Так что Вейда таки воровка, – закончила бабушка и с победным видом на меня уставилась.

Ничуть не стушевавшись, я отбила удар:

– Нет, пока что пострадавшую можно назвать лишь растеряхой. А что ваш дознаватель выяснил после разговора с подозреваемой?

Мне удалось одержать небольшую победу, поскольку следующая фраза прозвучала несколько смущенно, но вместе с тем не без вызова:

– Что он мог выяснить, ели эта дрянь наотрез отказалась с ним общаться? И вы еще утверждаете, что она невиновна! Невиновный от беседы не откажется.

– Это как посмотреть, – возразила я. – Когда все скопом начинают на тебя нападать ни за что ни про что, можно на принцип пойти. Обидеться. – Продолжая спор, внутренне я уже почти согласилась с виновностью мадам Торн, все же отказ от возможности оправдаться наводит на вполне обоснованные подозрения.

– Но это еще не все! – с триумфом продолжила старушка. – После того как ее попросили с рынка, не желая поминутно оглядываться и проверять, на месте ли деньги, Вейда отправилась в столицу. Вот скажите, откуда у нее деньги на билет, а?

Звучало логично, хотя небольшой червячок сомнений продолжал грызть меня. Тем не менее я кивнула, соглашаясь:

– Да, судя по всему, вы правы и мадам Торн не самый честный и порядочный человек. Но я не могу не попытаться выполнить пожелание подруги. Пожалуйста, скажите мне, как ее найти.

Победив в споре, собеседница тут же подобрела и словоохотливо выдала мне подробные инструкции, включающие в себя все, кроме адреса. Затем, еще пару раз повторив, что ходить к этой прохиндейке Вейде совершенно бессмысленно, она отвлеклась на появившегося наконец в магазинчике покупателя, и я ретировалась.

Следуя полученным путаным инструкциям, я по выходу из рынка свернула налево, двинувшись в сторону порта. И если от Льонского он опять-таки разительно отличался размерами в пользу последнего, то грандиозным плюсом местного кораблепристанища можно было назвать почти идеальный порядок и чистоту.

Когда забор, окружавший порт, закончился, я пошла по спускающейся вниз, к морю, извилистой улочке и почти сразу признала, что действительно, несмотря на магическую карту, адрес мне ничем бы не помог – тут тайный маршрут надо знать. А улицы, по которой я двигалась, вообще на карте не обнаружилось. К счастью, объяснять продавщица специй умела хорошо, и нужный дом я нашла быстро, всего-то с третьей попытки, слишком уж много почти одинаковых полуразвалившихся зданий красовалось по обеим сторонам дороги, да еще и прячась за деревьями.

Сказать, что обитель мадам Торн произвела на меня впечатление, – не сказать ничего. В тени густых тополей притаилась… да, лучшим словом будет «избушка». Маленькая одноэтажная постройка, судя по виду, являлась ровесницей Кохинора. Но стоило мне приглядеться получше, и, несмотря на изрядно обветшавший и покосившийся вид, впечатление поменялось. Старые доски были пропитаны защитным средством, стекла вымыты до блеска, на окнах белоснежные занавески и цветы в глиняных горшках. Хозяйка явно заботится о своем жилище, и это делает ей честь. Не меньшей заботы удостаивался и сад – справа и слева от дорожки располагались ухоженные, тщательно прополотые клубничные грядки, густо усыпанные созревающими красными ягодами, при одном взгляде на которые я голодно сглотнула, хоть завтракала не так уж и давно.

В этот момент из-за дома донесся шум, очень напоминающий процесс рубки дров. Обогнув ветхое строение по утоптанной тропке, я убедилась в правильности своих предположений: около поленницы светловолосая женщина и впрямь колола полешки, и, как только она, заслышав мое появление, подняла голову, я констатировала, что описание, данное горничной, полностью соответствует действительности.

– День добрый, – вежливо поздоровалась я. – Насколько я понимаю, вы мадам Вейда Торн?

– Именно, – утирая пот со лба, кивнула собеседница. – Простите, мне нужно отдышаться. Я уже отвыкла махать топором, а наложенное на него заклинание утром дало сбой. Надо бы, конечно, наведаться к магу, но денег нет.

– Возможно, я смогу вам помочь. – Закрыв глаза, я проверила топор и быстро обнаружила, что заклинанию требовалось всего-то немного энергии. О том, что в какой-то момент это понадобится, владелицу наверняка предупреждали, но, как и многие простые люди, она выбросила информацию из головы: зачем думать о том, что еще неизвестно когда случится! Без всяких проблем я подкачала запас энергии и, поставив полено на пенек для колки, сообщила ожидающей молча женщине: – Готово.

Та, не тратя лишних слов, привычно взмахнула рукой, топор послушно вознесся над поленом и упал точнехонько посередине, расколов его на четыре одинаковые аккуратные части. Вот теперь я удостоилась удивленного взгляда и благодарности:

– Спасибо. Но заплатить я вам не могу, как уже говорила, нет денег.

– Я помню. Никаких денег мне не надо, это было совершенно не сложно. Но если вы напоите меня чаем с клубникой и ответите на несколько вопросов, то уже я буду вам очень благодарна.

– Да, конечно, – встрепенулась мадам Торн. – Проходите в дом, пожалуйста. – Двинувшись вперед меня к крыльцу, она на ходу сказала: – Располагайтесь, а я пока руки ополосну.

В некотором оцепенении я наблюдала за удаляющейся в угол двора женщиной. Подойдя к неожиданно обнаружившемуся там колодцу, она принялась самолично вращать ручку, опуская деревянную бадейку к воде. Этого я стерпеть не могла и резво двинулась вслед за хозяйкой. Картина с колодцем в точности повторяла историю с топором – стоило мне пополнить энергетический резервуар заклинания, как ворот прекрасно завертелся сам, и вскоре бадья с холодной чистейшей водой показалась в поле нашего зрения. Наблюдая, как мадам Торн ловко стаскивает ее на землю и наполняет стоящий рядом умывальник, я ошеломленно спросила:

– У вас что, в доме воды нет?

– В этом-то? – с веселой иронией кивнула хозяйка на свою избушку. – Боюсь, когда ее возводили, сама идея воды в доме показалась бы строителям странной. Да я и рада, честно говоря. Из кранов течет непонятная бурда, которой и руки мыть противно, не то что чай на ней заваривать и суп соображать. А моя водичка – сама по себе вкусна. Хотите попробовать?

– Нет, спасибо, – отозвалась я, делая заметку в уме. Нет, то, что в деревнях еще не везде царит цивилизация, я знала. Но сам факт наличия подобных жилищных условий в городе приводил меня в состояние шока и напрочь отказывался укладываться в мозгу, даром что находился прямо перед глазами.

– Пойдемте в дом, – обтерев кисти полотенцем, позвала мадам Торн. – Я теперь должна вам в два раза больше чая и ответов на вопросы.

Когда мы вошли в чистенькую прихожую, мне вручили тапочки и велели переобуться. Я несколько удивилась, но, как только увидела полы в доме, признала правоту хозяйки. Старое дерево было натерто до блеска и лучилось теплым, очень уютным светом. Интересно, сколько же времени надо проводить со щеткой в руках, чтобы добиться столь потрясающего эффекта? В момент ухода с рынка мое мнение о мадам Вейде Торн сложно было охарактеризовать как положительное, но с начала пребывания в ее саду я чувствовала, что симпатия моя к хозяйке этого островка спокойствия неуклонно растет. Человек, постоянно поддерживающий в своем доме подобную атмосферу, просто не может быть плохим.

Усадив меня на кухне за стол, покрытый солнечно-желтой льняной скатертью, мадам Торн поставила на середину миску со свежей клубникой, на которой весело блестели капельки воды, и занялась чаем. Я, одним глазом наблюдая за ее ловкими перемещениями по сравнительно небольшому пространству, приступила к поглощению так и просящихся в рот ягод.

– Так о чем же вы хотели со мной поговорить? – осведомилась хозяйка, когда две дымящиеся чашки заняли свои места на столе. – Я, безусловно, попытаюсь вам помочь, но пока не вижу, как бы мне это сделать. Вряд ли в моих силах сообщить вам хоть сколь-либо полезную информацию.

После этой фразы я четко поняла, что настораживало меня на протяжении всего нашего общения. Речь собеседницы разительно отличалась от говора бабушки, продающей специи, да и вообще каждого первого торговца на рынке. Изъяснялась мадам Торн вежливо и даже интеллигентно. Приобрести такую манеру речи, проведя всю жизнь на… хм, почти в прямом смысле слова окраине жизни, просто невозможно. Что же такое случилось в судьбе этой женщины, в результате чего она оказалась вынуждена поселиться здесь и заниматься, честно скажем, не самым приятным делом – возней с приправами ихтиандров. Но каким-то чудом мне удалось подавить вечно меня терзающее любопытство, и, признав, что жизненные повороты мадам Торн к смерти Пуррье-младшего вряд ли имеют какое-то отношение, я перешла непосредственно к делу. Для начала, правда, выпила несколько глотков чая и, оценив его необычный, но вполне приятный вкус, достала изображение Ральфа и протянула его собеседнице.

– Я разыскиваю вот этого человека. Вам доводилось его встречать?

Взяв в руки пластинку, хозяйка оценивающим взглядом ее изучила, откомментировала результат короткой фразой: «Хорошенький какой», и совершенно для меня неожиданно покачала головой:

– Нет, этого юношу я никогда не видела. Вы об этом хотели со мной поговорить?

– Именно, – спокойно подтвердила я и уточнила: – Вы совершенно уверены, что данный человек вам никогда не встречался? Подумайте хорошо. – Интересно, услышала хозяйка угрозу, которую я попыталась вложить в последние слова?

Судя по реакции – нет, поскольку мадам Торн, не меняя выражения лица, бесстрастно повторила:

– Я совершенно уверена, что никогда его не видела.

Вся симпатия, которую я испытывала к собеседнице, мгновенно улетучилась. Одна из немногих вещей, которые я просто не выношу, – это ложь прямо в лицо. А тут именно такая ситуация и имела место. К счастью, опыт подобных бесед у меня уже был, и действовала я испытанным способом: одним движением руки захлопнула дверь, придвинула к ней тяжелую тумбу, задернула занавески, создав в комнате легкий полумрак, и, чуть приподняв стул, на котором сидела обманщица, язвительно поинтересовалась:

– Этой демонстрации моих способностей достаточно или продолжить?

– Д-для чего д-достаточно? – прозаикалась моя жертва.

– Для того, чтобы вы поняли, что не стоит врать мне в глаза, и мы смогли бы поговорить более конструктивно, поскольку в настоящий момент вы находитесь полностью в моей власти. Я не знаю, что именно привело вас в эту лачугу, но будьте уверены, разрушить ее – дело нескольких минут.

– Это не ваше дело, почему я тут живу! – воскликнула мадам Торн.

– Мне кажется, я именно это и сказала, разве нет? – по-прежнему спокойно осведомилась я. – А теперь приступим, если вы не возражаете.

Ответа не последовало. Пришлось повторить:

– Разговаривать будем или как?

– А у меня есть выбор? – огрызнулась собеседница.

Я хищно улыбнулась, забыв, что при имеющемся скудном освещении моя мимика остается неразличимой для собеседницы.

– Вот! Наконец я слышу что-то разумное. Итак, попробуем еще раз. Вы встречали молодого человека с пластинки?

– Сами же знаете, что да!

– Знаю. Но хотелось услышать это от вас. Удалось всего лишь с третьей попытки. Удачно, нельзя не признать. Поехали дальше. Не сочтите за труд, поделитесь со мной подробностями вашей встречи.

– Может, вы для начала опустите меня на пол? – проворчала мадам Торн. – Я не умею связно излагать мысли в подвешенном состоянии.

Просьба была вполне осмысленна, и я аккуратно вернула стул туда, где ему полагалось находиться.

– Такая диспозиция вас устроит?

– Лучшего все равно не предвидится, – криво усмехнулась собеседница и буркнула: – Устроит.

– Тогда внимательно вас слушаю, – сообщила я, откинувшись на спинку стула.

Моя пленница скривилась, но рот все же открыла.

– Мы с вашим юношей ехали вместе в фургоне от столицы до Кохинора, но, насколько я поняла из разговоров, на полдороге он собирался пересесть, поскольку конечной его целью являлся Йерр. Большую часть пути ничего интересного не происходило, он вел себя как обычный путешественник: читал книги, вертелся от скуки на месте, пялился в окошко, ворчливо осведомлялся у возницы, сколько мы еще будем тащиться с такой выдающейся скоростью. Но когда мы прибыли в Каллирон, случилось нечто неожиданное: этот идиот прыгнул в водопад, не иначе как от несчастной любви голову потерял. Хотя раньше о его мрачном расположении духа никакие признаки не говорили. Вот, собственно, и все, последний раз я его видела в гостинице за ужином, а утром узнала о столь кретинской выходке. Честно скажу, юноша произвел на меня очень положительное впечатление, я была удивлена, услышав, каким глупцом он на самом деле оказался.

Я задумчиво накрутила на палец прядь волос. М-да… внешность сменила, а привычки остались старые, с этим ничего не поделаешь.

– Сдается мне, вы что-то недоговариваете. В первую очередь, я никогда не поверю, что вы не в курсе подоплеки прыжка в водопад, это наверняка обсуждалось всю дорогу до Кохинора. Но раз вы утверждаете, что ушли спать, то на этом эпизоде останавливаться не будем. Вы совершенно уверены, что больше ничего не хотите мне рассказать?

– Не желаете еще чаю? – вдруг вежливо осведомилась мадам Торн, в неурочный час вспомнив про обязанности хозяйки.

Я хотела было развернуто откомментировать подобную идею, но ограничилась коротким:

– Думаю, не стоит.

После этого короткого диалога на кухне повисло молчание. Заскучав, я уже начала подумывать, не повторить ли номер с поднятием стула в воздух, но тут мадам визгливо воскликнула:

– Да, заходила я к нему в комнату, и что?

– В сущности, ничего.

– Вот именно, что ничего, – не успокаивалась собеседница. – У этого чокнутого самоубийцы даже взять оказалось нечего, ни ценных вещей, ни денег. После того как я целый час мучилась, решаясь пойти к нему в комнату, там не нашлось совершенно ничего!

Надо же, какая неприятность. Очень непорядочно со стороны Ральфа Пуррье так обидеть пожилую воровку.

– А вам никогда не говорили, что красть нехорошо? – осведомилась я.

– Красть? У кого, интересно, я пыталась украсть? У покойника? Или у подозрительного вида горничной, пришедшей вслед за мной в номер? Неужели вы думаете, что, найди она что-то ценное, не захапала бы?

На это я не нашлась что ответить, тем более что, по сути, собеседница была совершенно права, и к тому же не мне, все детство баловавшейся посягательствами на чужое имущество, осуждать попытку обогатиться. Тем более попытку, произведенную человеком, который обитает в подобных условиях.

– Скажите, – как можно более миролюбиво произнесла я, – а вы не заметили в вещах покойного чего-либо странного, необычного?

– Нет, – очень уверенно покачала головой мадам Торн. – Лишь совершенно ожидаемый, никому, кроме владельца, не нужный хлам.

Понуро вздохнув, я открыла окно, отодвинула тумбочку, распахнула дверь и, быстро попрощавшись, покинула домик. Оказавшись на улице, отошла за пределы видимости и присела на валяющееся у забора бревно, ощущая ужасное разочарование. Я летела в Кохинор, надеясь узнать что-то, что поможет мне в деле, а теперь придется понуро возвращаться в Теннет и сообщать чете Пуррье о нелепой смерти сына. Хотя… у меня же есть еще одно дело. Похоже, настало время нанести визит мсье Лонтекки и поговорить с ним о местонахождении детектива вкупе с Розовым Солнцем. А киснуть в тоске – это всегда успеется. Вздернув нос, я поднялась и почти бодро зашагала вверх по улочке.

Мне вообще всегда больше нравилось двигаться вверх. Да, подобная траектория, бесспорно, требовала физических усилий, зато и морального удовлетворения приносила намного больше. Сами посудите, ну какое удовольствие можно испытывать, безвольно катясь с горки? Мало того что за вас трудится сила земного притяжения, так еще с каждым мгновением опускаешься все ниже. Брр… То ли дело неуклонный подъем. Все выше, и выше, и выше…

Размышляя подобным образом, я в похвальном темпе форсировала улицу, попутно еще и напевая себе под нос что-то смутно знакомое. Сию идиллию прервали самым бесцеремонным образом: стоило мне завернуть за очередной угол, как из ближайших кустов вылетела сеть, пущенная чьей-то ловкой рукой. К сожалению, нападение я заметила слишком поздно и толком среагировать не успела, так что единственным заклинанием, которое сумела сотворить, оказалось силовое поле, малоэффективное в сложившихся обстоятельствах. Но именно – мало, а не совсем неэффективное, ибо ловчая сеть обмоталась вокруг защитного кокона на расстоянии четырех дюймов от моего тела. Польза от этого была сомнительная – убежать я не могла. Но руки остались свободными, и, едва завидев вылезающую из кустов парочку, я попыталась продемонстрировать рослым амбалам без тени интеллекта на лице, что со мной не стоило связываться и ничего, кроме больших неприятностей, они не получат.

Не тут-то было. Первое из использованных мной заклинаний, призванное отшвырнуть захватчиков обратно в кусты, не оказало на них ровно никакого воздействия. Решив, что в стрессовой ситуации не исключена ошибка, я повторила попытку. С тем же результатом. Что там недавно говорил дракон? Успешный человек в состоянии изобрести много разных способов достичь желаемого? Что ж, придется проверить себя на успешность, благо ситуация позволяет.

Стоило мне прийти к подобному выводу, как амбалы достигли месторасположения своей опутанной веревками жертвы, то бишь меня, и тот, что помельче, неприятно усмехнулся:

– Что, колдовать не получается, а, ведьма? – Не дождавшись ответа, он засунул руку себе за шиворот и извлек шнурок, на котором болтались специальным образом соединенные камни. – Как видишь, мы не беспомощны, этот амулет охраняет нас от любого магического воздействия.

– Поверю на слово, – поняв, в чем дело, отозвалась я. – А обрушить прямо на ваши головы дерево он мне тоже помешает?

Говоривший несколько озадаченно оглянулся на стоявшего чуть позади напарника. Видимо, мысль о том, что магией можно пользоваться опосредованно, доселе ни одному из них не приходила в голову, и на мою ловлю они отправлялись, чувствуя себя в полной безопасности.

Стоп! А откуда, интересно, амбалам известно, что я волшебница? Честно говоря, до сего момента я полагала, что стала жертвой разбойного нападения с целью обогатиться, и не сильно испугалась, поскольку твердо знала, что худшее, что со мной может случиться, – потеря энной суммы денег, а это, согласитесь, неприятно, но в ранг трагедии вселенского масштаба никак не может быть возведено. Если же на улочке разбойники ждали именно меня, то дела обстоят совсем не так безоблачно. Хотя всегда есть маленький шанс на то, что тупость амбалов не беспросветна и вывод о моей принадлежности к касте волшебников они сделали, узрев силовое поле. В таком случае, прежде чем приступить к обрушиванию деревьев, можно попробовать договориться. Придав лицу дружелюбное выражение, я повернулась к молчавшим и непонятно чего ожидавшим мужчинам.

– Простите, а можно узнать, как вас зовут? Я привыкла обращаться к своим собеседникам по имени.