Очень скоро выяснилось, что Мэддокс не позволяет Джеффри ехать на нем верхом. Даже если Салли ведет его за узду. Джеффри это очень даже устраивало - так Салли ничего другого не оставалось, как все время ехать, а он сам шел рядом. Салли при этом могла великолепно отдохнуть; ехать верхом на Мэддоксе - все равно, что сидеть на большой качающейся тахте, и никаких подпрыгиваний на стременах. Пони и Джеффри шли с одинаковой скоростью, и путешествие протекало совсем не так, как вчера. Вокруг, и в них самих царило другое настроение. Вчера они ощущали себя пришельцами, чужаками, вторгшимися в патриархальный мир полей, зеленеющих новым урожаем. Теперь они стали своими, слились с окружающим, двигаясь со скоростью, естественной для этого уклада. Сборщики сена, опираясь на вилы и вытирая пот со лба, приветственно махали проходящим мимо ребятам. Несколько миль, между Оркопом и Багви Лидартом, они шли вместе с девушкой, возрастом примерно как Джеффри. Полненькая, круглолицая крестьянка, без перерыва болтавшая о своих родных и знакомых. Ей и в голову не приходило объяснять, кто есть кто. Она наивно полагала, что Салли и Джеффри прекрасно знакомы и с кузеном Уильямом, и с мистером Прайсом, и с бедным старым Джоном. Мысль о том, что кто-то может жить за пределами ее ограниченного мирка, была ей просто-напросто недоступна. Раза два она мимоходом упомянула Нигромантера, обосновавшегося, по ее словам, где-то на западе. Так обычно говорят о реке, протекающей через выгон - возможный источник опасностей, который всегда надо иметь в виду, но с которым все равно ничего нельзя поделать. Слушая вполуха ее болтовню, Джеффри не мог не думать о генерале и его ракетах. Он довольно смутно представлял себе возможности этого вида оружия, но был совершенно уверен, что далеко не все ракеты попадут точно в цель. Отклонение на десяток миль - совсем немного для такой длинной траектории. Один залп, и не станет больше ни болтливой круглолицей девчонки, ни ее кузена Уильяма.
      Они расстались с ней, не доходя до Багви Лидарта. Уходя, она даже не договорила предложения. Салли и Джеффри услышали его начало, а открывшая ей дверь девчонка - конец.
      В деревеньке, представлявшей собой трактир и несколько домов по соседству, ребята купили хлеба, бекона и сидра. Последние полмили Джеффри усиленно оттачивал историю о том, кто они и откуда - как выяснилось, в этом не было необходимости. Единственные посетители - несколько стариков оживленно беседовали об управляемой демонами машине, уничтоженной на плохой и неестественной дороге грозой из-за гор. В деревеньку, похоже, одновременно пришли сразу два слуха, и потому описания демонов, оба чрезвычайно интересные, несколько разнились между собой. Согласно одному, в машине сидели чудовища - усыпанные бородавками, с рогами на голова: и изрыгающие пламя. По другому - мужчина и женщина необычайной, дьявольской красоты. Все согласились, что останков демонов рядом с машиной не обнаружилось: лишнее подтверждение сверхъестественной природы ее водителей. Потом к разговору присоединился трактирщик, долго и сложно отсчитывавший Джеффри сдачу.
      - Я слышал, - заявил он, - как лорд Уиллоуби гнался за ними аж от самого Хангерфорда, и чуть было не поймал прошлой ночью. А теперь они послали на юг, за гончими его светлости - псы наверняка запомнили запах, обнюхав все как следует там, где эта машина останавливалась. Лично я не думаю, что это демоны. Чего ради демонам останавливаться на ночь? Попомните мои слова - это всего-навсего мерзкие чужестранцы. А увидев приближающуюся грозу, они просто бросили машину и убежали. Если его светлость повез псов на повозках, то сейчас они, наверно, уже на той дороге. Вот тут-то и начнется охота!
      - Все если да если, - проворчал один из стариков. - Демоны они, бьюсь об заклад...
      Беседа вернулась в прежнее русло, и Джеффри, напуганный до полусмерти, тихонько выскользнул из трактира. Они оторвались, наверно, миль на пятнадцать... да еще вчера порядочный кусок, когда ехали верхом. Это должно сбить погоню с толку. С другой стороны, их преследователи наверняка догадались, в какую сторону убегают "демоны". И стоит им добраться до фермы Овертона, как станут известны и описания этих самых "сверхъестественных существ".
      Салли, уставшая дожидаться возвращения Джеффри, развлекалась тем, что словно наездник в цирке вставала на спину Мэддокса. У пони была такая широкая спина, что стоять на нем не составляло никакого труда. Но едва завидев брата, девочка тут же вернулась в седло.
      - Что случилось? - прошептала она.
      - Надеюсь, что ничего.
      - Ты должен мне все рассказать! Это нечестно - скрывать...
      - Я тут кое-что услышал. В трактире об этом болтают. Похоже, за нами все еще гонятся. С собаками.
      - Надо же, и как раз тогда, когда все шло так хорошо!.. Что ты теперь собираешься делать?
      - Не знаю. Ехать дальше, наверно. Куда бы мы ни направились, они все равно последуют за нами.
      - Может, если мы подъедем совсем близко к этому самому Некроманту, они побоятся нас преследовать?
      - Возможно... другого шанса у нас, похоже, все равно нет.
      - Интересно, погонятся ли они за нашим вчерашним попутчиком, который украл твой кошелек? То-то он удивится!
      Может, и погонятся, но Джеффри не сомневался в том, что тот без особого труда сумеет выкрутиться.
      Джеффри решил не останавливаться на обед, и поесть на ходу, но Мэддокс придерживался другого мнения. И пони, в итоге, победил. Ребята ели бекон, запивая его сладким негазированным сидром, а Мэддокс, выбрав травку по вкусу, пасся неподалеку, аппетитно похрустывая. Они расположились в миле от деревни, на вершине пологого холма. Сидя на поваленных воротах заброшенного сада, Салли и Джеффри, глядя на запад, впервые увидели, как близко они подошли к Черным Горам. До мрачных скальных уступов было рукой подать. А кругом жизнь шла своим чередом. Крестьяне на склонах, как и в Уилтшире, сгребали сено; старушка в черном платье вела за веревку корову проходя мимо ребят, она любезно с ними поздоровалась. Может, здесь было поменьше обработанных полей и побольше заброшенных, но вполне вероятно, из-за того, что земля тут не слишком плодородна.
      Чтобы закончить трапезу, Мэддоксу потребовался целый час. А потом ребята без происшествий спустились с холмов в Понтриалс, перебрались через Моннов и нашли тропу к Ройлстону. Понемногу путь делался все круче и круче, так что вскоре Джеффри чувствовал себя ужасно усталым. К тому же он натер огромную мозоль на левой пятке. Забравшись на вершину Минид Мердин, ребята остановились немного отдохнуть.
      - Ты что-нибудь видишь? - спросил Джеффри у Салли, пристально рассматривавшей пройденный ими путь.
      - Нет. Они еще не могли нас догнать, правда?
      - Наверно, нет. Разве что им безумно повезло. У нас должно оставаться часа три-четыре. Хорошо бы найти ручей, текущий примерно в нужном нам направлении. Тогда мы бы пошли по воде, и собаки потеряли бы след. Но, судя по карте, в округе нет ничего мало-мальски пригодного. Эта речка там внизу, похоже, слишком бурная... Ну, ладно, делать нечего. Пошли дальше...
      Клодок, маленькая деревушка в долине, оказалась заброшенной: церковь - в развалинах, но мост через реку еще стоял. А впереди черной стеной высились горы. На другом берегу Монновы тропа круто поворачивала налево, а затем начинала упрямо лезть вверх. С таким крутым подъемом ребята еще не сталкивались, а горизонтали на карте показывали, что это только цветочки. Худшее - впереди. Кругом стояла необычайная тишина. Джеффри ожидал встретить здесь горных козлов или одичавших пони, но ничто живое не нарушало девственной и безотрадной пустоты склонов, поросших пожухлой травой и вереском. Даже птицы куда-то исчезли. Джеффри ощущал себя подавленным полным одиночеством. Салли, похоже, испытывала то же чувство. Лишь Мэддокс, как ни в чем ни бывало, трусил вперед.
      Джеффри тяжело дышал, высунув язык, словно запыхавшаяся собака. Его сердце стучало, как кузнечный молот. Но вот они вышли на последний подъем. Тропа бежала вверх поперек склона - ни одна дорога не смогла бы подняться на эту гору в лоб. К тому же ближе к вершине склон пересекала гряда отвесных скал - здесь скелет гор прорвал темную, подточенную дождями кожу почвы. Тропа огибала скалы, а затем (судя по карте) круто спускалась в Лантони - край ничуть не приветливее этого. Почти на самой вершине начинался ручей, по которому можно было спуститься. Все это время Джеффри шел как заведенный. Его ноги, казалось, не могли двигаться в другом ритме... Ребята почувствовали, что обязательно должны немного отдохнуть.
      Салли, соскользнув с Мэддокса, блаженно растянулась на траве. Пони с явным отвращением обнюхивал жалкую поросль, пытаясь найти хоть что-то, достойное внимания. Джеффри расстелил карту, пытаясь разобраться, где они только что были. Минид Мердин казался всего лишь крошечным бугорком на краю огромной холмистой равнины... Значит, они прошли вот тут, по краю вон того леса, в Клодок, который легко различить по квадратной башне полуразрушенной церкви. Отсюда, разумеется, не разглядеть самой тропы, она ведь почти полностью заросла...
      И однако, он видел тропу. Нет, все-таки не саму тропу... а едущих по ней всадников. А перед ними бледная колеблющаяся линия - спины бегущих псов.
      Джеффри глядел и чувствовал себя совершенно беспомощным.
      - Давай, Джеф. Мы не можем сдаться. Пошли...
      Спотыкаясь, на негнущихся ногах, Джеффри поднялся на вершину. Может, он и найдет в себе силы пробежаться на спуске. А там, если они сумеют добраться до ручья, если он сумеет отправить по ручью хотя бы Салли, тогда у него появится надежда. Не поднимая глаз от тропы, Джеффри двинулся дальше.
      - Ах! - воскликнула Салли, и Джеффри поднял взор.
      Они стояли на самой вершине. А внизу перед ними раскинулась долина Эвиас. И от ее вида можно было сойти с ума. Вместо высохших голых холмов их глазам предстал вековой лес. Он начинался всего в каких-нибудь пятидесяти ярдах ниже по склону. А перед ними - ни кустарника, ни молодой поросли. Голый склон и вдруг - серые мшистые стволы могучих деревьев. Под непроницаемой сенью листвы, между стволами, лежали густые тени. Ни в одном другом лесу не могло быть так темно. Сколько хватало глаз, впереди из края в край долины тянулось сплошное зеленое море. А в самой его середине высилась гигантская башня - замок Некроманта. Это не могло быть ничем иным. И путь их лежал через лес прямо к
      9. СЕНЕШАЛЬ
      Случайный порыв ветра донес до ребят заливистый лай псов.
      - Пошли, - сказала Салли. - Другого пути все равно нет. А ты, Мэддокс, постарайся двигаться побыстрее.
      Идя под горку, пони ухитрился изобразить давно забытую трусцу. Он чем-то напоминал Роллс - угловатый, модный, раз разогнав, остановить его не так-то просто. Джеффри, шатаясь от усталости, помчался вниз. Как только тропа выйдет на ровное место, бег его тут же (Джеффри это прекрасно понимал) сменится судорожным ковылянием на подгибающихся ногах.
      Со всего размаха они влетели под тень деревьев.
      В лесу было даже темнее, чем Джеффри полагал. Лес ничем не походил на тот, в котором они завтракали вчера. Тот лес больше напоминал заброшенную, одичавшую рощу на краю сада - в конце концов за ним ухаживали, словно за огородом, всего лишь шесть лет тому назад. Но этот лес несколько поколений деревьев не видывал топора дровосека. Громадные замшелые дубы, а под ними - буйная поросль среди безумного переплетения поваленных, разлагающихся стволов и бурелома. И тишина. Гробовая, зловещая. Даже цокот копыт Мэддокса заглушался густым слоем мягкого темно-зеленого мха. Если бы по этой тропе часто ходили, от этого живого ковра не осталось бы и следа... да что там, если бы тропою пользовались хотя бы изредка... Почему лес до сих пор не поглотил ее? Широкая, нехоженная, покрытая мхом тропа тянулась через лес, и хоть бы одна веточка протянулась через нее, преградила путь.
      - Джеф, что это?
      - Где?
      - Прислушайся.
      Далекий вой. Погоня, разумеется. Но он доносился не с той стороны, откуда следовало бы, спереди и немного слева. Он отличался от того воя и лая, которые они слышали прошлой ночью - этот вой был глуше и одновременно пронзительнее.
      - Джеф, в Англии сейчас нет волков, правда?
      - Надеюсь, что нет. Но если...
      Снова вой. Нет, это уже звуки погони - сзади и заметно более визгливые. Псы, похоже, добрались до вершины. Снова взлетел откуда-то спереди глухой и протяжный вой, и сверху, с холма, ему ответил неистовый лай псов. И вот наконец-то перед ребятами ручей.
      - Слушай, Салли. Это наша единственная надежда. Слезай и веди Мэддокс вниз по ручью. Только не выходи из воды. А я пробегусь еще немного вперед, а потом вернусь. Вы идите по ручью, пока я вас не догоню.
      - Только обещай, что вернешься!
      - Хорошо, хорошо.
      - Обещай!
      - Обещаю.
      Салли осторожно повела пони вниз по ручью, а Джеффри из последних сил помчался дальше по заросшей мхом тропе. Только тут ему пришло в голову, что стоило, пожалуй, прихватить с собой Мэддокса. Тогда перед тем, как повернуть назад, к стирающей след воде, можно было бы погнать пони вперед. Пусть бы охотники гадали, кто куда пошел! Впрочем, у Мэддокса наверняка появились бы свои соображения, куда идти; гиблое дело - строить планы, рассчитывая, на его послушание... Ура! Здесь оказался еще один ручей, не отмеченный на карте. Теперь можно возвращаться - преследователи, вероятно, потратят немало времени в поисках своей жертвы вдоль этого ручья.
      Обратный путь казался невозможным. Все плыло у него перед глазами. Это безнадежно... он, наверно, и сам не заметил, как сбился с пути... на мягком мху перед ним нет ни единого следа... Джеффри оглянулся и увидел, что следов за ним и впрямь не остается. Это хорошо. Это поможет сбить с толку погоню, если только он успеет вовремя добраться до первого ручья. И снова схлестнулись между собой два завывающих, лающих хора. Они звучали уже совсем близко. Но вот, наконец-то, Джеффри с плеском заковылял вслед за сестрой. Салли он догнал всего через несколько поворотов.
      - Ты должна была уйти дальше! Зачем ты меня ждала?!
      - Я и не собиралась, но Мэддоксу захотелось пить. Пошли, мой хороший. Уже недалеко... Ах!
      Возглас удивления Салли был почти не слышен на фоне воя, лая и визга, внезапно потрясшего лес. Две своры встретились. В этой безумной какофонии слышались и людские голоса, что-то кричащие и ругающиеся - охотники явно уже не владели ситуацией.
      В молчании Джеффри последовал за Салли по ручью, пока они не добрались до другой тропы, тоже вроде бы ведущей в замок. Не сговариваясь, ребята свернули на эту мшистую улицу. Они шли и шли, и через некоторое время звуки лесного сражения растаяли позади. Подняв глаза, Джеффри с удивлением понял, что в лесу так темно не только из-за непроницаемой крыши листьев над головой. Вечер понемногу переходил в ночь, и башня, кто бы в ней ни находился, становилась единственной возможностью избежать зубастых тварей, рыщущих по лесу. Во всяком случае, еще немного, и они доберутся, вопреки всем законам вероятности, до цели - туда, куда три дня тому назад их направил генерал из Морле. За эти дни Джеффри ни разу не удалось как следует поспать. Чей-то голос снова и снова повторял: "Бедный Джеф. Бедный Джеф..." И этот голос был его собственный.
      Джеффри чуть не плакал от жалости к самому себе, когда они вышли из леса на огромную поляну, где стоял замок. Он был гигантским: в три раза выше самых высоких деревьев - могучие стены из грубо отесанных камней подпирали небо. Такая же башня, какие строили две тысячи лет тому назад на Шетландских островах кельты, только во много раз больше. Вокруг башни, на некотором расстоянии от нее, тянулась каменная стена высотой с обычный дом. А перед ней - глубокий и сухой ров. На этой стороне в стене не было ни окон, ни ворот, и ребята пошли вокруг замка... Они глядели на мрачную каменную громадину посреди поляны, а на небе одна за другой загорались звезды. Вокруг, словно живой, угрюмо шелестел лес.
      Завернув за угол, ребята увидели впереди в нескольких десятках ярдов мост через ров. А над ним из стены выступали две маленькие башенки. Они шли к мосту по густой траве, а из башни ни доносилось ни звука, не пробивался ни один лучик света. Может, она пустая? Перебравшись через мост, ребята обнаружили в стене ворота. Они были заперты. Джеффри постучал в них кулаком, но шуму получилось не больше, чем от снега, мягко падающего на карниз. Он огляделся в поисках камня - постучать погромче - но Салли показала ему на нечто у них над головой.
      Поначалу Джеффри решил, что это огромный плод, свисающий с незамеченного им дерева. Но нет, для плода этот предмет был слишком велик. Может, совиное гнездо? Он подошел поближе и увидел, что это нечто рукотворное, похожее на большую тарелку.
      - Что это? - спросил он у сестры.
      - По-моему, это гонг. Ты подъезжаешь к воротам на своем скакуне и ударяешь в него острием копья. И тогда хозяин замка открывает ворота и отвечает на брошенный тобой вызов... Если ты встанешь на Мэддокса, то, наверно, сумеешь до него дотянуться. Иди сюда, Мэддокс... Вот умница... Давай, Джеф, полезай. Мэддокс! Бессовестный! Разве так можно?! Подожди-ка, я погляжу, не осталось ли у меня приманки... Ага, вот она. Стой спокойно! Вот так... Давай, Джеф!
      Джеффри проворно вскарабкался на широкую спину пони. Гонг теперь находился прямо над головой мальчика, и он что есть силы ударил его ладонью. Раздался ужасающий гул - протяжный, понемногу затихающий в ночной тишине. В башне ничто не пошевелилось. Джеффри ударил еще несколько раз, подгадывая ритм так, что с каждым новым ударом гул делался все громче. Под конец Мэддокс решил, что с него хватит, и отошел в сторону. Джеффри спрыгнул с пони и втроем они стояли и слушали, как стихает оглушительный звон гонга.
      В наступившей тишине ребята услышали новый звук - собственно говоря, не очень-то и новый, они уже слышали его несколько раз за этот вечер. Вой волков (или кто там был) эхом разносился по долине. Он звучал, казалось, сразу со всех сторон, но громче всего - с того склона, откуда пришли ребята. С каждой секундой он делался все ближе.
      - Джеф, может, попробуем убежать?
      - Давай подождем еще минутку, и если ничего не произойдет, залезем на дерево. Мэддоксу придется... Смотри!
      В сгустившихся сумерках ребята увидели свет в боковой башенке. Несколько секунд спустя они услышали звон цепей, а затем скрежет металла о металл. В огромных воротах приоткрылась маленькая дверца. Ребята бросились к ней. Из-за дверцы выглядывал какой-то человек с длинной белой бородой.
      - Ну, что у вас такое? - спросил он. - Вы что, не знаете, который час? Уже поздно. Я собирался ложиться спать.
      - Извините, пожалуйста, - сказала Салли, - но мы заблудились в лесу, а в нем, похоже, полным-полно волков, или еще кого. Не могли бы вы пустить нас переночевать? Ну, пожалуйста...
      - Ага... - раздалось их-за двери. - Путники, которых ночь застала в дороге. Да, да, я уверен, он сочтет это уместным... ну, насколько вообще можно быть с ним уверенным. Проходите. Боже праведный, какое удивительное животное! Это собака или лошадь? А, понял, это пони, во всяком случае, он так считает. Ну, ну... Да проходите же!
      Маленькая дверца распахнулась, и ребята, наконец, увидели, кто за ней стоит. Это был маленький сгорбленный старичок. В руке он держал горящий факел - смоченный, видимо, каким-то жиром или смолой. Он был одет в длинное вельветовое одеяние, отороченное мехом горностая, мягкую вельветовую шапочку, расшитую жемчугом и украшенную свисающими золотыми нитями. Салли провела в дверцу Мэддокса. За ней через порог шагнул Джеффри. В этот миг раздалось злобное рычание, и от леса к двери понеслись какие-то жуткие зверюги с горящими глазами. Старичок прикрыл дверь, потом просунул голову в щель и закричал:
      - Фу! Пошли отсюда!
      Потом он закрыл дверь, задвинул два тяжелых засова, вставил в петли толстый брус, надежно запирающий ворота и обмотал его несколькими цепями.
      - Жуткие твари, - сказал он, - с ними надо разговаривать твердо. Тогда они слушаются. Идите за мной. Сперва мы отведем вашего пони в конюшню, а потом пойдем поглядим, что у нас сегодня на ужин. Думаю, вы успели проголодаться. Знаете, вы первые посетители этого замка. Мне кажется, ему не слишком нравится, когда вокруг вертятся любопытные газетчики там всякие, журналисты... вот он и пустил в лес волков. Но добропорядочные путники, которых застигла ночь - это совсем другое дело... Мне кажется, это должно ему понравиться... это так романтично. А все романтичное ему, похоже, очень нравится.
      Он махнул рукой в сторону по-прежнему темной башни и повел ребят к длинному сараю, притулившемуся у внешней стены замка. Внутри сарай был разделен на стойла.
      - Привязывайте пони где угодно, - сказал старичок. - В одной из кормушек должен быть овес, а воду можете принести из колодца.
      - Бедняга Мэддокс, - пробормотала Салли, глядя на длинный ряд пустых стойл, где в свете факела плясали черные тени. - Боюсь, здесь тебе будет немного одиноко.
      - Никогда нельзя сказать заранее, - покачал головой старичок. Правда, нельзя. Если здесь встанет пони, пусть даже один, это запросто может подать ему идею, и не успеем мы оглянуться, как тут появится полным-полно коней. И всех надо будет кормить и поить. Похоже, он совершенно не представляет, какая это работа - поддерживать порядок в таком замке. Впрочем, не он же этим занимается...
      Все кормушки оказались до краев полны овса, а в амбаре по соседству нашлось много сладкого свежего сена. Джеффри покрутил ворот колодца и принес полное ведро воды. Они оставили Мэддокса уткнувшимся в переполненную кормушку, блаженствующего, словно усталый путник, который после неимоверных тягот неожиданно очутился в пятизвездочном отеле. А потом они пошли через двор к башне. Пока суть да дело, наступила ночь. Большие мохнатые звезды усыпали небо. Дверь в башню была из черного дуба толщиной в целый фут, высокая, как стог сена. Старичок с трудом открыл ее, используя в качестве рычага толстую заостренную палку. Джеффри заметил, что дверь эту можно запереть на засов как снаружи, так и изнутри.
      Сразу за дверью находился большой круглый зал, в центре которого горел очаг. От двери до очага было не меньше шестидесяти футов, и столько же - от очага до противоположной стены. Сам очаг был под стать залу - в нем горели целые стволы деревьев. Искры, шипя, разлетались далеко вокруг и гасли на каменном, в ржавых пятнах, полу. Вокруг очага спала целая свора поджарых лохматых собак. Каждая - размером почти с Мэддокса. Дым поднимался к стропилам далекого потолка и выходил через отверстие в центре. Сам потолок, как бы высоко он ни был, находился, как решил Джеффри, едва ли на трети высоты башни. Мальчик с любопытством подумал о том, что находится над ним. Вдоль внешней стены зала, в десяти футах от пола, опираясь на толстые колонны из черного дуба, шла широкая деревянная галерея. Под галереей в металлических корзинках стояли горящие факелы, точь-в-точь как у старичка, встретившего ребят у ворот. Между ними блестели круглые шлемы. Справа и слева от очага стояли черные столы, на которых громоздились горы всяческой снеди - мясо, пирожные, фрукты, а между ними - тарелки и кубки.
      - Великолепно, - воскликнул старичок. - Вероятно, он услышал гонг и решил, что пришло время устроить пир. Частенько он не вспоминает о еде по несколько дней. Все начинает портиться, и мне приходится выбрасывать остатки волкам... Знаете, у меня в доме была когда-то отличная кормушка для птичек... А теперь я не знаю, что мне делать, честное слово. Так, ты сядешь сюда, ты сюда, а я сяду посередине и буду резать мясо. Да, наверно, нам следует познакомиться. Меня зовут Уиллоуби Фарбелоу, я сенешаль этого замка.
      - Я Джеффри Тинкер, а это моя сестра Салли. С вашей стороны было очень любезно нас приютить.
      - Вовсе нет, вовсе нет. Для этого я здесь и живу... наверно. Хотя, честно говоря, рассчитывал я совсем на другое. Вообще-то, этот замок должен быть полон бродячих менестрелей, случайно забредших на огонек гостей и монахов по пути к святым местам... вот только нет никого. Наверно, это волки во всем виноваты. Ну, или вы все там в большом мире слишком заняты. Я все пытаюсь сказать ему, что с волками надо что-то делать, но это его не очень интересует, да и моя латынь оставляет желать лучшего... я пытаюсь искать слова в словаре... Когда все это только начиналось, я и не подозревал, что мне так понадобится грамматика, все эти времена и падежи, вы же меня понимаете, я в них постоянно путаюсь, а ему так быстро становится скучно. А может, дело в морфии. Кстати, эта штука, вон там, это кабанья голова. По правде сказать, мяса на ней не больно-то много, да и разделывая ее, сам испачкаешься, как свинья (вы уж простите мне этот каламбур), и хотя некоторые кусочки на ней довольно вкусные, другие, говоря откровенно, так себе, да и жаль курочить ее ради нас троих, ведь она так красиво смотрится, не так ли? Вы не станете возражать, если я предложу вам попробовать этого цыпленка? Пусть вас не смущает, что он такой желтый. Тут, похоже, все без исключения приготовлено с шафраном, но на вкус очень даже ничего, хотя через пару лет и начинает немного приедаться. Какой кусочек вы предпочитаете, мисс Тринкет? Можно мне называть вас Сарой?
      - Все зовут меня Салли, и я бы хотела крылышко и кусочек грудки, если можно, конечно. Я не вижу на столе картошки. А что это такое зеленое?
      - Зеленое - это вообще-то водоросли, но на вкус они вполне приличные, вроде как шпинат. Что касается картошки, то, боюсь, в его время они ни о чем подобном не слыхивали, как и о рыбных котлетках, к которым вы привыкли. Между прочим, вы понимаете, что есть придется руками, как на пикнике? Когда-то у меня был набор прекрасны: рыбных ножей и вилок с перламутровыми ручками, который нам с покойной женой подарили на свадьбу. Мне кажется, мне их не хватает больше, чем всего остального. Но хлеб очень хорош, пока свежий, вы можете макать его в подливку, ну и все такое... Ну вот. А что положить тебе, Джеффри?
      - Если можно, ножку. Я не понял, что вы сказали насчет морфия?
      - Теперь уже небезопасно останавливаться. Это уж точно. Пожалуй, мне вообще не следовало бы начинать давать его. Все получилось совсем не так, как я рассчитывал, уверяю вас... А теперь... Даже страшно подумать, что случится, если я перестану давать ему морфий. Он называет его своей "едой". Я посмотрел в словаре. У него будет ужасная ломка, отвыкание, знаете ли. Это просто страшно. Он может уничтожить весь мир, я серьезно вам говорю. Так на его камне и написано. Вы только подумайте: он построил этот замок всего за одну ночь, и весь этот лес, и волков. И все за одну-единственную ночь. Мне давно интересно, глушит ли он сигнал телевизора вне этой долины. Даже не хочется думать, что он устроит, если вывести его из себя. Хватит, или еще кусочек грудки?
      - Спасибо, хватит, - сказал Джеффри.
      Фарбелоу был один из тех людей, которые не могут одновременно и говорить, и что-то делать. В итоге тарелка Джеффри наполнялась понемногу в промежутках между предложениями. Не переставая болтать, старичок положил себе несколько кусочков грудки и пару устриц. А потом начал беспокоиться о том, кто что будет пить.
      - Боже ты мой! - воскликнул он, - что бы сказала моя покойная жена, услышав, как я советую Салли выпить вина! Она была оплотом общества трезвенников в Абергавени. Знаете, у меня в Абергавени была маленькая аптека. Потому-то все так и получилось... Как аптекарь, я не могу посоветовать вам пить местную воду, и хотя на столе есть и мед, и эль, мне лично они ударяют в голову почище вина. Надеюсь только, вы постараетесь пить умеренно.
      Цыпленок, хоть и холодный, оказался восхитительно вкусным. Джеффри съел все, что лежало у него на тарелке, и все равно остался голодным. Он положил себе добавку - несколько маленьких отбивных с большого подноса, которые, в отличие от водорослей, было очень удобно есть руками. Его нож был острым, как бритва, с рукояткой из кости, отделанной серебром. Тарелка, похоже, была золотая, как и кубок, из которого он пил вкусное и очень сладкое вино. И все это время мистер Фарбелоу говорил без перерыва сперва ссылаясь на загадочного "некто", кто построил эту башню и приготовил пир; потом, когда он несколько раз осушил свой кубок, о своей жизни в Абергавени, и о чудесном путешествии вместе с женой летом 1959 года в Коста Браво. Своего цыпленка он доел очень не скоро. Наконец он отодвинул тарелку, достал с другого конца стола чистую и показал ножом на гигантский торт, выпеченный в виде замка с маленькими кремовыми солдатиками, марширующими по его стенам.
      - Если любите сладкое, то можете попробовать кусочек... хотя, никогда не знаешь, что окажется внутри. Или возьмите лесной земляники - она вон в той чаше, за фаршированным павлином. Ах, великолепно! И немного свежих сливок. Сахара тут, разумеется, нет. А теперь вы должны рассказать мне о себе. А то я, похоже, не даю вам даже слова сказать...
      Джеффри очень опасался этого момента. Кто знает, как сенешаль отнесется к подопечным бродячего лекаря? Вдруг он задерет нос и прогонит их прочь? А может, на аптекаря из Абергавени подействует магия профессии врача?
      - Честно говоря, - сказал мальчик, - нам и рассказывать-то особенно нечего. Мы сироты, и ехали на север вместе с нашим опекуном. Он лекарь и торопился принять роды у жены какого-то важного господина. Он сказал нам, где мы с ним должны встретиться, но мы сбились с пути, а когда услышали в лесу, как воют волки, прибежали сюда.
      - Ну и дела, - покачал головой Фарбелоу. - Ваш опекун, наверное, очень волнуется.
      - Мне наш опекун вовсе не нравится, - мрачно заявила Салли со ртом, полным земляники. - Я думаю, он даже обрадуется, если нас съедят волки.
      - Ну, Салли, он же так много для нас сделал, - упрекнул ее Джеффри, надеясь, что никто не решит, будто он и в самом деле так думает.
      - Ты же сам говорил, что ему смерть как не терпится прибрать к рукам наши земли. Бьюсь об заклад, он даже и не пытался нас искать.