Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Древнее проклятие (Грешный и влюбленный)

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Додд Кристина / Древнее проклятие (Грешный и влюбленный) - Чтение (стр. 17)
Автор: Додд Кристина
Жанр: Исторические любовные романы

 

 


Пробравшись через горы мусора, Ранд выбрался из цеха и, шагнув навстречу яркому солнечному свету, застонал.

В направлении фабрики полным ходом спешила карета, и он понимал, что это значит: Бетти с Бернадетт согласились попытаться отослать Силван без него — они, похоже, не очень-то верили, что он сумеет навязать свою волю новобрачной — и сделать это так, чтобы она не обиделась. Совершенно ясно, что у них ничего не вышло, и Силван заставила Джаспера доставить ее сюда.

Теперь Ранд очень жалел, что не поступил так, как ему хотелось поступить вначале. Надо было поговорить с нею, убедить ее. Она бы наверняка все поняла. Он крякнул еще раз, когда карета остановилась и из нее выскочила Силван, держа перед собой, словно шпагу, свой зонтик.

Сердце его совсем уж оборвалось, когда она воинственно направилась к нему. Белокурые волосы разметались по ветру, большие зеленые глаза сузились, и казалось, эти острые щелочки готовы разрезать его на мелкие кусочки. Обычно бледноватое лицо разрумянилось, а щеки так и вовсе пылали. Покраснел и кончик носа, да и тело, выступавшее из лифа ее платья, тоже пошло красными пятнами.

Все это сулило бурную сцену, а не просто сдержанный и уважительный спор между мужем и женою.

Ему надо было сразу же пойти в наступление, чтобы не потерять власть над нею, потому что, как он видел, Силван готова прямо-таки стереть его в порошок. Надо было во что бы то ни стало умерить ее безудержную ярость. Когда она подошла достаточно близко, чтобы услыхать его слова, Ранд, пользуясь тем, что зонтиком она его еще достать не сможет, спросил:

— Силван, ты что, на руины поглядеть пришла?

— Именно. — Она зашагала к нему, глаза ее высматривали самое уязвимое место на его теле.

Он отошел на несколько шагов.

— Я не был на фабрике с того дня, как случился взрыв. И, знаешь, я все надеялся, что только в моем разыгравшемся воображении все порушено. А на самом деле, думал я, может, и не так страшно все. — Он обвел рукой строение. — Увы, как видишь, это не тот случай.

Силван быстро окинула взглядом развалины, потом замедлила шаг и стала внимательно осматривать то, что осталось от фабрики. Видно, ей тоже было не по себе.

— Ужасно, правда?

Чтобы ей было лучше видно, Ранд отошел в сторону, а потом зашел сзади, описав широкую дугу.

— Что у этого элодея на уме? Чем мы ему так досадили?

Ее внимание снова переключилось на него.

— Ты же не можешь знать, зачем он это сделал.

— Конечно, не знаю, — согласился Ранд. — То ли он желает извести весь род Малкинов, то ли просто хочет, чтобы Малкины не процветали. Как бы то ни было, помоги Боже всякому, кто случится на пути этого негодяя.

— Чушь какая-то, — уверенно отмахнулась она. — Откуда столько злобы? Должна же быть причина. У кого могут быть такие побуждения?

— Ладно, давай подумаем. Вот Джеймс, сердитый молодой человек, очень неприязненно настроенный против фабрики, к тому же он теперь второй в очереди на герцогство. Вот тетя Адела, дама честолюбивая и готовая на многое, только бы продвинуть своего сына.

Лицо Силван покраснело еще больше, когда она поняла, что он швыряет ей ее же список подозреваемых. Швыряет прямо в лицо.

— Есть отец Доналд, посвятивший себя слову Господню, но, думается, не смыслу. И есть Джаспер, который…

— Ох, заткнись.

Он не упустил возможности подобраться к ней поближе. Никаких воинственных действий с ее стороны не последовало, поэтому он осмелел настолько, что, схватив ее за плечи, повернул так, что их лица оказались друг против друга.

— Силван, я не знаю, почему кто-то нас ненавидит. Не представляю, когда мы успели нажить себе личного врага. Может, кто-то завидует нашему богатству или тому, что нас уважают И с нами считаются. Может быть.., не знаю я. Но тебе, думаю, будет безопасней…

— Безопасней? — Она следила за ним сузившимися глазами.

— Тебе будет безопасней в доме твоего отца.

Она сбросила с плеч его руки.

— Я не забочусь о собственной безопасности! — И пошла себе дальше. По пути на фабрику она отшвырнула ногой кирпич, до взрыва бывший частью стены. Он увидал, что она прихрамывает, значит, сильно ударилась о твердый камень, но делает вид, что ей не больно. Наконец, возмущенная и рассерженная, она прокричала:

— Я — женщина независимая, я сама могу постоять за себя. Чтоб кто-то меня охранял? Это — оскорбление!

— Оскорбление?

— Да как это тебе в голову могло прийти отсылать меня? — Он смотрел, как она шагала по развалинам фабрики — живописные разрушения оттеняли ее красоту. — У тебя нет повода думать, что кто-то способен причинить мне вред.

— Ах, вот как? — Гнев понемногу начал разгораться в его душе, но он подавил вспышку злости и лишь вкрадчиво спросил:

— И никто даже не пытался причинить тебе вред?

Силван остановилась и, секунду поколебавшись, ответила:

— Нет. Никто.

Она не глядела на него, и Ранд уже не сдерживал раздражения. Она лгала. Лгала ему. Он-то думал потолковать с ней про того духа-человека, который пробовал напасть на нее, но ему и в голову не приходило, что его жена окажется способной так просто обмануть его. Она же умышленно сбивает его с толку. А если наврет сейчас, то что будет потом? Когда на нее опять кто-нибудь нападет? А, может, она скрывает от него правду? Может, и еще раньше на нее нападали?

— Ну и черт с тобой, — взорвался Ранд. — Я вообще тебе не верю.

Силван повернулась к нему так стремительно, что даже юбки зашелестели.

— Что ты сказал?

Она еще изображает оскорбленную невинность! Ему, конечно, было понятно, зачем она так поступает: ей не хочется никуда уезжать. Но раз уж она стала врать, то ему теперь проще осуществить задуманное. Добиться того, чего он обязан добиться.

— Кровь себя выдает. Лишь дочь купца способна устроить такую сцену.

Силван оцепенела.

— Повтори, что ты сказал! — срывающимся голосом потребовала она.

— Разве не понятно?

Силван попятилась.

— Ты меня отсылаешь, — зонтик упал в пыль, — потому что тебе за меня стыдно?

Вот оно — ее уязвимое место. Можно из кожи лезть, отрицая это, можно бунтовать против мнения общества, свысока относящегося к таким, как она, но все равно, факт остается фактом — в глубине души Силван очень переживала из-за того, что была дочерью купца. Так не воспользоваться ли ему этой слабостью?

— Скажи мне вот что, — начал Ранд. — Как ты думаешь, тетя Адела благословила бы мою женитьбу, да еще на женщине с такой славой, знай она, что я выздоровею?

Румянец в один миг схлынул с ее лица, и вся она сразу стала отчаянно, мертвенно бледной.

Ранд было сделал шаг к ней, но сразу же вспомнил, какое решение он принял, и остановился. Он хорошо знал, как подобает вести себя надменному герцогу, и продолжал бить в одну точку.

— Думаешь, тетя Адела не стала бы возражать против моей женитьбы, знай она, что мне предназначено стать герцогом Клэрмонтским?

Про себя Ранд подумал, что его слова не так уж далеки от истины. Всем известно, что нет никого на этом свете, кто больше бы беспокоился о доброй славе герцогов Клэрмонтских, чем тетя Адела. Другое дело, что, вздумай тетя Адела и впрямь выступить против его женитьбы, он сумел бы поставить ее на место. Но Силван об этом сейчас знать совсем не нужно.

— Так это тетю Аделу я не устраиваю? — Силван сжала кулачки и уперла их в бок. — А леди Эмми с Джеймсом меня презирают?

— А ты как думаешь?

Дул ветер, ранний жаворонок распевал свою утреннюю песнь, но все эти звуки не мешали Ранду слышать прерывистое дыхание Силван.

Очень тихо он сказал:

— Не бывало до сих пор в роду Малкинов аннулирования брака.

— Нет! — Силван завопила так, будто ее режут. — Ты.., ублюдок. Ты… — Ее руки сжались в кулаки, и вся она вздрагивала, как пушка, которая стреляет и стреляет, снова и снова. — Раз ты меня так презираешь, почему же тогда вздумал осчастливить? Почему ты уверял, что обожаешь меня, зачем вел себя так, будто я тебе по душе? Ты отправляешь меня прочь — почему же ты не сделал этого раньше? Нет, тебе сначала надо было превратить меня в ту, какой я была во мнении света — тупую, распутную, ничего не умеющую.., дуру. — Схватив комок засохшей грязи, она швырнула в него, и он рассыпался в прах, ударившись о грудь Ранда. — Ты из меня такую, как ты, не сделаешь. Не получится…

К его ужасу, по лицу Силван потекли слезы. Она вытирала их, размазывая по щекам грязные полосы, а потом нагнулась и стала яростно выдирать кустики травы с комьями почвы на корнях. Она швыряла глыбы жирной земли с торчащими травинками в его лицо, волосы, живот. И попадала. Он и не пытался укрыться или увернуться. Если после этого взрыва страстей ей станет лучше, что ж, он согласен потерпеть. Она тяжело дышала, хватаясь за очередную глыбу, и какие-то хриплые возгласы отчаяния вылетали из ее горла. Казалось, сама душа ее разрывается.

И как раз тогда, когда у Ранда уже не оставалось сил выдержать все это, как раз тогда, когда он уже готов был кинуться к ней, схватить ее, поднять на руки и пообещать все, что она только пожелает, и заверить, что нет для него на свете никого дороже ее, Силван вдруг остановилась и поглядела на него.

Сейчас в ней не было ничего от феи, воздушный эльф куда-то исчез. Это была вполне земная женщина, раненая самка, яростная и неукротимая.

— Силван. — Ранд распахнул руки.

— Что ж, давайте ваше аннулирование. Прошлая ночь для вас ничего не значила. Для меня она тоже не имеет значения. Только никогда, никогда не смейте ко мне подходить. — Она плюнула в его сторону и побежала к карете, и Джаспер увез ее прочь из жизни Ранда.

Ранд внимательно рассматривал сидящего перед ним человека. Это был сэр Огден Майлз, отец Силван и хозяин дома, куда герцог Клэрмонтский явился с визитом. Это оказалось хуже, чем предсказывал Джеймс.

— Разве Силван не рассказывала о нашей свадьбе?

Сэр Майлз откинулся к высокой плоской спинке своего кресла и поглаживал ладонями круглые шишечки, которыми заканчивались ровные деревянные подлокотники. — Хуже того. Когда я у нее спросил об этом, она все отрицала.

— Она утверждала, что мы не венчались? — Ранд почувствовал, как у него сжалось сердце, — И вы ей поверили?

— Вовсе нет. — Господин ничем не напоминал собственную дочь. Высокий, худой, чистые карие глаза под пышной белокурой шевелюрой, весь утомленный сознанием высокого своего достоинства, прикрывавшего жестокую безжалостность. — Но, видите ли, моя дочь никогда меня не слушалась, и с тех пор, как ей исполнилось девять лет, мне не удавалось навязывать ей свою отеческую волю.

— Она не рассказала о том, что случилось в замке Клэрмонт-курт два месяца назад?

— Она отказалась вообще что-либо рассказывать.

— Но почему?

— Я как раз собирался вас об этом спросить. — Сэр Майлз пожал плечами.

Он принимал Ранда в своем роскошном жилище, со светской изысканностью всячески демонстрируя щедрость и любезность. Хозяин провел гостя в гостиную, обставленную по последней моде, а прислуга подала чай и все, полагающееся к нему, так что усталый путешественник мог подкрепиться с дороги. Сар Майлз в приличествующих выражениях выразил соболезнование Ранду по поводу утраты брата, но не стал углубляться в сей горестный предмет и не стал донимать гостя требованиями разъяснений касательно бракосочетания и его последствий. Он подождал, пока гость утолил жажду и голод и стряхнул крошки со своей салфетки на коленях.

Сэру Майлзу стало известно о свадьбе, так как семейство Малкинов оповестило его об этом, но больше он ничего не знал. Видимо, в общении с отцом Силван исключала какую бы то ни было откровенность. Но вот почему этот человек внушал своей дочери такую недоверчивость и осторожность, для Ранда оставалось чем-то непонятным. Теперь он лишь устало потирал глаза:

— Я вообще ее не понимаю.

— Знаете, это как-то созвучно с теми чувствами, которые мне доводится переживать с самого дня ее рождения.

— Она — настоящая женщина. — Ранд усмехнулся, рассчитывая, что хоть на миг они с отцом Силван придут к взаимному согласию.

Ничего подобного. Сэр Майлз выглядел чопорным и холодным, не выходящим из роли надменного хозяина.

— Нельзя ли ее отцу поинтересоваться насчет повода случившегося разрыва?

Погрузившись в кресло, Ранд изучал носки своих лаковых черных туфель.

— Я ее отослал.

— Почему?

— Ради ее безопасности, уверяю вас.

Для того, чтобы выразить свое сомнение, сэру Майлзу достаточно оказалось слегка наморщить лоб, и Ранд подумал: всегда ли этот человек столь недоверчив или его поведение в данном случае объясняется влиянием со стороны Силван. И спросил:

— А где Силван?

— Думаю, что она решила провести несколько дней в гостях у своих друзей. — Сэр Майлз проследил за реакцией Ранда на это заявление, затем счел возможным внести некоторую, не слишком обязывающую, впрочем, ясность. — Она гостит у одной своей подруги. Леди Катрин Ренфру пригласила Силван в свой загородный дом.

— Леди Кати Сорвиголова?

— Ах, так вы ее знаете!

Разумеется, Ранд знал ее, и ему страшно не понравилось, что Силван общается с такой женщиной. К тому же, это еще раз подтверждало те сведения, которые сообщил ему Джеймс. После того, как Гарт погиб, Джеймс отправился в Лондон, естественно, не для того, чтобы шпионить за Силван, а ради своей тщеславной мечты быть заметным человеком в политических кругах. Он жаждал посещать парламент, практиковаться в искусстве публичных выступлений. Джеймс занимался в Лондоне своими делами, но до него доходили слухи о Силван, И он, естественно, передавал их Ранду. Хотя Ранд сплетням не верил, все же он решил съездить в Лондон и встретиться с Силван.

Сэр Майлз, похоже, догадывался о чем-то много большем, чем желал ему сообщить Ранд.

— Я беседовал с Силван перед ее поездкой к друзьям и выразил свое неудовольствие по причине ее капризов, однако с тех пор, как она вернулась из Клэрмонт-курта, она все время пребывает в состоянии лихорадочной возбужденности. — Он сложил пальцы домиком и стал внимательно их разглядывать. — Впрочем, меня это не слишком удивляет.

— Вы хотите сказать, что она поделилась с вами причиной своего беспокойства? — поинтересовался Ранд.

Сэр Майлз наклонил голову.

— Вовсе нет. Мне никогда не удавалось достичь взаимопонимания со своей дочерью. За исключением одного-единственного вопроса.

— Какого же?

— Я делаю деньги. Она их тратит. — Он Дернул за шнурок звонка. — Полагаю, что мы сможем расспросить мою жену, хотя мне и трудно поверить, что леди Майлз способна что-либо скрыть от меня. Явившемуся лакею хозяин приказал позвать леди Майлз, после чего снова повернулся к Ранду.

— Позвольте мне поздравить вас с выздоровлением. Насколько я понимаю, вы оправились от вашего злосчастного паралича. Можно поинтересоваться.., а не вернется ли этот недуг?

То, что он так осторожно спросил, да еще помедлил, прежде чем окончательно определить предмет своего любопытства, насторожило Ранда. Он понял, что сэру Майлзу, вероятно, желательно потребовать от своего зятя чего-то большего, чем просто обладание титулом и владение состоянием. Как-то неуютно почувствовал себя Ранд, стало непонятно, зачем он здесь и почему должен отвечать на подобного рода вопросы. Однако Ранд лишь прищурился, устремив высокомерный взгляд на тщедушную фигуру торговца, и холодно произнес:

— Не думаю.

Сэр Майлз кивнул и поглядел на Ранда точно так же, как тот только что смотрел на него. И Ранд убедился в том, что сэра Майлза не так легко запугать или поставить на место. Должно быть, ему неоднократно приходилось сиживать напротив самых знатных господ, когда какой-нибудь высокородный лорд выпрашивал у него деньги или пытался получить отсрочку возвращения застарелого долга.

Сэру Майлзу никак не удалось бы разбогатеть, не обладай он даром распознавания человеческих слабостей и умения ими пользоваться, и разве выбился бы он в бароны, не имей он некоторого, пусть малозаметного, касательства к лихоимству?

Кажется, Ранд начинал понимать, почему Силван так настроена против отца. Но почему она восстала против него. Ранда? Наверняка она уже разобралась, что у него были все основания внезапно отослать ее из дому. А если женщина — смелая и умная, как, к примеру, Силван, то стоит ей понять, в чем дело, и первоначальная обида начинает понемногу сходить на нет.

Дверь за его спиной отворилась, и сэр Майлз произнес:

— Прошу, леди Майлз. Знакомьтесь. Рандолф Малкин, герцог Клэрмонт.

Воспитанность подняла Ранда на ноги. Представ перед леди Майлз, он склонился в поклоне. Перед ним стояла женщин, очень похожая на Силван. В молодости она тоже, наверное, напоминала маленького эльфа или фею, а сейчас ее кожа была так бледна, как будто она много лет провела, не выходя на солнце. В ее прекрасных зеленых глазах, казалось, навечно поселился испуг. При виде Ранда леди Майлз съежилась, словно перед ней был дикий зверь.

— Ранд Малкин. К вашим услугам. — Ранд постарался изобразить одну из самых своих обворожительных улыбок и вынужден был признать, что это нимало не помогло. Все внимание леди Майлз оставалось сосредоточенным на ее супруге.

— Похоже на то, что Силван не сказала нам всей правды о своем замужестве. Как оказалось она вняла моим советам и получила прекрасный старинный титул. Но умолчала об этом.

— Прекрасный старинный титул? — Леди Майлз робко потупилась, словно не поняла, о чем речь. — Что ты хочешь сказать?

Ранд взял ее под руку и проводил к дивану.

— Ваш супруг хотел сказать, что я имею честь быть вашим зятем.

Леди Майлз озадаченно уставилась на него.

— Но этого никак не может быть. Чтобы стать моим зятем, вам необходимо…

— Жениться на нашей дочери, — подхватил сэр Майлз.

Леди Майлз опустилась на диван и прошептала:

— О, нет.

Так что же все-таки Силван рассказала матери? Ранд никак не мог взять в толк.

Сэр Майлз пристально посмотрел на свою жену.

— Хотел бы я понять, почему она это отрицала.

Теребя бахрому шали, накинутой на плечи, леди Майлз растерянно пробормотала:

— Просто ума не приложу. И в голову ничего не приходит.

— А, может, это она мне правду не говорила?

Леди Майлз испуганно вскинула глаза на мужа. Несколько долгих минут он не отводил от нее каменно-сурового взгляда, и вот вес тело леди Майлз начала сотрясать нервная дрожь сначала еле заметная, потом все сильнее и сильнее.

— Мне она тоже не говорила.

— Нет?

— В самом деле. — Тяжелый узел волос на ее голове слегка растрепался, из него выпало несколько прядок. — Она мне в самом деле ничего не говорила. Я ничего не знаю.

Ранду стало совсем невмоготу выносить все это, и он вмешался в разговор, чтобы как-то успокоить ее и уверить в своих добрых намерениях, да и отвлечь сэра Майлза.

— Что ж, раз мы пришли к заключению, что вы ничего не знаете, самое время вам узнать обо всем. Я привез брачные договоры, и вы можете изучить их, сэр Майлз. Мы составили их несколько поспешно, но я надеюсь на вашу благосклонность.

Он извлек контракты из своей дорожной сумки и вручил сэру Майлзу. Сначала сэр Майлз только бросил на бумаги мимолетный взгляд, но затем схватил их длинными, заостренными пальцами.

— Торопились, говорите? — Его карие глаза сверлили Ранда. — Скажите, пожалуйста, почему? Чего ради такая спешка?

Ранд готов был застонать. Разумеется, сэр Майлз имеет право интересоваться причинами, в силу которых брак был заключен столь поспешно. На взгляд рода Малкинов, рвение, выказанное молодой парой на лужайке, смущало, но сам этот юный задор не вызывал резкого осуждения. А вот как бы к тому же самому отнесся сэр Майлз…

Глядя прямо в глаза сэру Майлзу, Ранд заявил:

— Когда мне наконец удалось уговорить Силван выйти за меня замуж, я, сэр, не мог допустить, чтобы формальности существенно задержали нашу свадьбу.

Сэр Майлз отложил контракты в сторону.

— Мне нет нужды копаться в этом. Я более чем уверен, что все тут как полагается. Мне остается только поздравить вас с вашим приобретением и поблагодарить за согласие заплатить за него положенную цену.

Ранд вскочил на ноги, кулаки непроизвольно сжались.

— Вы бесчувственный, презренный…

Но раздавшийся совсем рядом негромкий всхлип вверг Ранда в оцепенение. Леди Майлз ломала руки, скорбные глаза ее были полны отчаяния.

Итак, у него был выбор. Можно, конечно, поддаться порыву и сокрушить кулаком отвратительное лицо сэра Майлза, выводя того из бесчувственного равнодушия. Это было бы очень приятно, но это заставило бы страдать леди Майлз. Перед таким выбором, очевидно, неоднократно оказывалась Силван.

А что сэр Майлз? Он сидел себе спокойно, наблюдая за Рандом взглядом естествоиспытателя, рассматривающего диковинную бабочку под стеклом. Он втравил Ранда в это дело, а теперь с любопытством ждал, что из этого всего выйдет. Медленно, медленно Ранд разжал кулаки.

— Мне всегда было странно, как это молодая, незамужняя женщина могла отправиться в Брюссель в качестве гостьи Хибберта. Теперь я, наконец, начинаю понимать, почему это произошло.

Взгляд сэра Майлза стал совсем холодным, да и самого его можно было принять за скульптуру, изваянную изо льда.

— Как я уже говорил, Силван многие годы не отзывалась подобающе на мои указания.

— У вас в руках был кошелек, и вы несли моральную ответственность за ее репутацию.

— Стоило мне чуть подзатянуть кошелек, как она удрала к своему дружку Хибберту, а что касается моего родительского долга — я дал ей самое лучшее воспитание, лучшие наряды, лучшее… — Он, кажется, понял, что его заставили оправдываться, и вспылил:

— Вы — просто нахальный щенок.

— О, по-моему, мне достаточно много лет, чтобы вы могли назвать меня наглым псом. — Ранд пытался шутить, но в душе его пылал пожар. В роду Малкинов, если и случалось, что какая-то женщина сбивалась с пути истинного, это, конечно, вызывало шумное негодование всего семейства, но о ней продолжали заботиться, она оставалась членом семьи, и мужчины ни в коем случае не снимали с себя ответственность за любой поступок родственницы. Сэра Майлза дела Силван не волновали. Для него она значила не больше, чем фарфоровая статуэтка, которую он купил, чтобы поставить на полку, а известно, что каждая трещинка на такой дорогой безделушке снижает ее стоимость.

Не диво, что Силван не хотела безропотно стоять на уготованной ей полке.

Ради леди Майлз Ранд хотел бы задержаться еще немного, чтобы попытаться как-то наладить взаимоотношения со своими новыми родственниками — тестем и тещей. Более того, он считал, что обязан поступить именно так. Но слишком мало он верил в свою способность сдерживаться, потому счел за лучшее отвесить поклон леди Майлз, улыбаясь ей так, как, по его представлениям, должен улыбаться образцовый супруг ее своенравной дочери.

— Я намерен отыскать свою жену в загородном доме леди Катрин Ренфру. Посему мне хотелось бы поблагодарить вас за вашу помощь.

Он опомнился на верхней ступеньке парадной лестницы, нервно сжимая в руках шляпу и перчатки и ощущая странную пустоту внутри — то самое чувство, которое преследовало его все это время с тех пор, как он выпроводил Силван из дому.

Два месяца. Нет, даже больше, и кое-что изменилось в Клэрмонт-курте. Несколько детей появилось на свет, несколько свадеб сыграли, даже одни похороны были, но ничего из ряда вон выходящего не произошло. Все в Малкинхампстеде и Клэрмонт-курте ждали, затаив дыхание, когда же призрак появится вновь, но ничего зловещего до сих пор так и не стряслось. Дух пропал.

Ранд дожидался этого, хотел, чтобы привидение снова появилось в окрестности поместья. Он лихорадочно раздумывал о том, какие побуждения могли бы толкнуть кого-то на избиение женщин, на попытки напасть на Силван, не говоря уже об организации взрыва на фабрике. Он не хотел принимать во внимание тот список возможных злоумышленников, который предложила ему когда-то Силван, но в то же время он держал все свои размышления при себе и не делился ими даже с Джеймсом или Джаспером. Он позаботился о том, чтобы все его домочадцы, особенно женщины, находились все время под надежной охраной, а еще он стал часто по ночам украдкой покидать дом, чтобы размять ноги и потренировать их; все-таки двигаться надо было побольше. Эти свои ночные исчезновения он оправдывал тем, что можно заодно и посторожить имение. Тем более, что супружеская постель без Силван потеряла для него всю привлекательность. Но все приготовления Ранда оказались напрасны. Дух пропал, как его и не было. Конечно, теперь деревенские женщины в одиночку по ночам не разгуливали. Фабрики не было, вот они и сидели по домам, стряпали, за детьми присматривали — и тревожились об урожае, который должны были вырастить и собрать их мужья.

Время тянулось медленно и не приносило пользы ни ему, ни его людям. В конце концов бездействие стало настолько тягостным, что Ранд принял решение поехать в Лондон и забрать свою жену домой. Он понимал, что Силван будет противиться его желанию. Он помнил, в каком состоянии она была, когда уезжала. Ту рубаху Ранд так и оставил нестиранной — ту самую, в которую Силван швыряла комья грязи. Это было ему напоминанием: не стоит от нее ожидать слишком деликатного поведения. Но чувство, которое связало их, и нельзя было назвать деликатным: оно было мощным, страстным, земным. Яростное желание охватывало Ранда, стоило ему вспомнить ту единственную ночь, что они провели вместе. Он не хочет и не должен больше быть в разлуке со своей женой. Сегодня вечером Ранд намеревался доказать свою преданность ей и их совместному браку.

— Ваша милость? — Перед ним была его карета, И лакей услужливо придерживал дверцу. — Куда прикажете направиться?

— Сначала домой. В наш городской дом. — Ранд вскочил в экипаж. — А потом мы отправимся в загородное имение леди Катрин Ренфру.

Лакей выглядел смущенным.

— Но, ваша милость, — леди Катрин Ренфру?

— Именно. Может быть, леди Катрин не является образцом светских манер, но я уверен, что она проявит гостеприимство в отношении герцога Клэрмонтского и не станет возражать, если я захочу похитить одну ее гостью. — Ранд махнул властной рукой. — Поехали.

* * *

— Ты — самая вульгарная женщина в Англии. — Силван взбесило зрелище того, во что превратила себя леди Катрин Ренфру. На голове какие-то страшненькие кудряшки-завитушки, лицо размалевано, как у клоуна, а вырез на груди такой низкий, что стоит леди Катрин наклониться, как видны готовые выскочить из декольте груди — а леди Катрин с успехом отыскивала все новые и новые поводы, вынуждающие ее наклоняться. Она давала бал и решила лично разливать вино, полагая, что это позволит ей как нельзя лучше продемонстрировать свои прелести.

— Может, я и самая вульгарная женщина в Англии, — в голосе леди Катрин вспыхнул гнев, — но я, по крайней мере, не строю из себя монахиню, ни разу в жизни даже не поглядевшую на мужчину. Можно подумать, ты не спала ни с кем!

Силван только рот открыла. Ну и язычок у леди Катрин! Щеки ее запылали.

Глядела она на мужчин, что скрывать, и был у нее мужчина, а она оказалась настолько никуда не годной, что он прогнал ее на другой день.

— Тебе идет, когда ты краснеешь. — Леди Катрин улыбнулась куда-то поверх плеча Силван помахала пальчиками кому-то из гостей. — С твоей репутацией, милочка, радоваться и благодарить надо, что такие мужчины, как лорд Хоторн и сэр Саган ухаживают за тобой.

— Зачем я им? Они такие милые молодые люди.

Леди Катрин не пожелала выслушивать возражения.

— Я уж про лорда Холифелда и не говорю.

Силван передернуло.

— Этот слизняк!

— Он — граф.

— Ну и бери его себе.

— Так не дастся он мне, милочка. Ты ему нужна. И, боюсь, мне надо попросить тебя быть с ним полюбезнее. — Леди Катрин провела длинными ноготками по своей шее, а затем поправила декольте, опустив его еще чуть пониже. — Как-никак, ты у меня в гостях.

Как только леди Катрин уплыла восвояси, Силван задернула шторы алькова, в котором она пряталась, и пробормотала:

— Ненадолго.

Когда леди Катрин пригласила ее на домашнюю вечеринку, Силван согласилась к ней приехать, но безо всякого интереса. Ей было все равно, куда ехать, и все равно, что делать. За два месяца она собиралась доказать, что молва правильно судит о ней, что ее репутация — даже ужаснее, чем твердят сплетники. И Силван пустилась во все тяжкие. Она вальсировала тогда, когда этого никак не следовало делать, она чересчур громко хохотала, она вызывающе вела себя с достойными дамами и матерями почтенных семейств и напропалую заигрывала с мужчинами. А что ей терять? Она попыталась было доказать мужчине, который был ей небезразличен, что она — не шлюха, а он все равно обошелся с ней как с какой-то презренной тварью.

И вовсе она не собиралась хранить верность Ранду. Просто ей не нравилось, когда ухаживания мужчин становились назойливыми, а уж меньше всего ей хотелось — что бы там ни говорила хозяйка дома — поощрять приставания лорда Холифелда. Очень уж неприятно вышло, когда Силван обнаружила, что этот Холифелд лезет своими руками туда, куда не просят.

Ей надо забрать слуг и убраться отсюда. Но домой, точнее, в дом отца, не хотелось. Честно говоря, и на приглашение леди Катрин она согласилась только потому, что леди Катрин являлась воплощением всего того, что вызывало яростное неодобрение сэра Майлза. А если Силван вернется посреди ночи, тогда его невысказанное «я же тебе говорил» долго будет будить гулким эхом мрачные покои родительского дома. И все явно, безопаснее, пожалуй, будет общество разбойников с большой дороги, которых полно в Лондоне чем пребывание здесь, где второразрядная знать пляшет, пьянствует, лезет друг к другу в спальни.

Приняв это решение, Силван шагнула в бальную залу и глаза ее презрительно оглядели находящееся здесь общество. На первый взгляд оно ничем не отличалось от того, что собирается в самых великосветских салонах в разгар лондонского сезона. Однако стоило приглядеться к нему поближе — и в глаза бросалась глупая назойливость мужчин, наряженных к тому же в слишком ярко расцвеченные жилетки и в сорочки со слишком высокими воротничками, непристойность поз танцующих дам, прижимавшихся пышными бедрами к своим кавалерам и выставлявших на всеобщее обозрение не менее пышные бюсты.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25