— Если бы они в самом деле хотели тебя убить, им хватило бы и одной пули,— заявил индеец, когда они вернулись на Мейн-стрит, 359.— Ты представлял собой отличную мишень.
      — Мизансцена? — спросил Рег.— Вроде той, о которой вы мне только что говорили.
      Ему не очень нравилось, что Мато-Хопа перешёл на ты. Он не давал повода для подобной фамильярности.
      — Если хочешь…— индеец на мгновение задумался, устремив взгляд в пустоту.— Да! Они хотели припугнуть тебя. Они предупредили — в следующий раз выстрелят точнее. Не думал, что они будут действовать с такой предосторожностью… Впрочем, ты агент Всевременья. Ликвидировать тебя без всяких оснований они опасаются. Предпочитают начать с устрашения… Надеются, что ты откажешься от миссии по причине некомпетентности. Тогда Всевременье пришлёт другого агента, больше соответствующего их замыслам.
      — Они…Кто эти люди?
      Мато-Хопа неподдельно удивился.
      — Ты в самом деле не знаешь? Те, кто хотят освободить Севераму 10 от индейцев. О'Брайен и компания.
      — Почему именно они? Меня действительно пытались запугать, но ведь ваше вмешательство тоже может быть частью мизансцены. А если предположить, что стрелявшие в меня были заодно с вами? Может, вы хотели доказать тем самым лояльность индейцев ко Всевременью, чтобы я составил соответствующий отчёт властям метрополии? Или я ошибаюсь?
      Мато-Хопа печально покачал головой:
      — Ты мне не веришь. И упрямо продолжаешь доверять этим людям… Надеюсь, тебе не придётся раскаиваться.
      — Я никому не доверяю! — с яростью вскричал Рег.— Ни им, ни вам. Я объективно веду своё следствие. Попытка покушения на представителя Всевременья — деталь. Я не считаю, что покушались именно на меня.
      — Здесь ты неправ. Они целились не во Всевременье, а именно в тебя.
      — В конце концов объясните мне, что происходит! — взорвался Рег.— Вы говорите намёками… Объяснитесь! Чем я отличаюсь от других агентов Всевременья?
      — Ты в самом деле не знаешь? — глаза Мато-Хопа расширились от удивления.— Ты что, никогда не смотрелся в зеркало? Ты же индеец, как и мы.
 
      Итак, причиной всему был цвет его кожи. Не сопротивляйся он с таким упрямством моде Всевременья, ничего бы не случилось. И власти Северамы 10 увидели бы в нём обычного посланца метрополии…
      Ещё никогда Земля не обращалась вокруг столь щедрого солнца. Вот почему белая кожа не выходила из моды у жителей Всевременья. Её предохраняли, используя солнечные фильтры. А кое-кто решался даже на депигментацию. И лишь в редких случаях с модой не считались. Не считался и Рег Хайленд, но теперь он спрашивал себя, не совершил ли непоправимой ошибки.
      Рег вздохнул. Стоит ли объяснять это Мато-Хопа? В конце концов, если индейцу хочется видеть в нём брата по расе… Его самого расовые вопросы не волновали.
      Что значит этнические признаки для гражданина Всевременья? Существует лишь единый народ, вобравший в себя всё культурное и расовое наследие.
      — Нет,— сказал он.— Решительное нет. Вы предлагаете мне союз, а я должен оставаться сторонним наблюдателем.
      Мато-Хопа был явно раздражён:
      — Я уже говорил, брат, власти Северамы 10 не оставят тебе выбора. В их глазах ты самый чистокровный индеец, и они не позволяет тебе выполнить миссию. Либо ты откажешься от неё, либо дискредитируешь себя в глазах руководителей Всевременья, либо умрёшь, а О'Брайен с компанией постараются возложить вину за твоё убийство на нас.
      — Предпочитаю забыть эту сцену,— холодно произнёс Рег вставая.— В ваших же интересах. Но не вздумайте начинать снова. Делу, которому вы служите, подкупом не помочь.
      Индеец стоял с опущенной головой, не отвечая. Говорить было больше не о чём.
      «Жаль,— думал Рег, направляясь к выходу,— Мато-Хопа — единственный симпатичный человек из всех, кого я встретил в этой колонии. И самый хитрый…»
 
      Почувствовав, что за ним следят, Рег резко обернулся и заметил, как какая-то фигура бросилась в ближайший подъезд.
      Пожав плечами, он пошёл дальше. Пересёк улицу напротив торгового центра. Его намётанный глаз сразу заметил отражение преследователя в огромных зеркальных стёклах. Уверенный в том, что Рег не видит его, тот, Не прячась, шёл метрах в пяти или шести позади и собирался в свою очередь сойти с тротуара. Длинные чёрные волосы — индеец?
      Но позади оказался ещё один преследователь, который следил за ними обоими. Снова человек Мато-Хопа? Нет, не похоже, что за ним следят двое. Значит, кто-то из них был на содержании О'Брайена. Вероятно, это полицейский Северамы 10… Но зачем его сделали похожим на сторонника Кочезе? Быть может, Мато-Хопа всё же говорил правду?
      Кто был ему другом? О'Брайен? Или Мато-Хопа? Скорее всего ни тот ни другой. С момента прибытия в Севераму 10 его не покидало неприятное ощущение, что им играли, словно пешкой, и эта пешка стала главной фигурой в каких-то тайных интригах.
      Вдруг он заметил в толпе знакомое лицо.
      Консуэла! Мелькнуло только лицо, но он был уверен, что это именно она.
      На мгновение он забыл и о Севераме 10, и об О'Брайене, и о Мато-Хопа, и о преследователях. Консуэла была здесь, всего в нескольких шагах!
      Секунда рассеянности едва не обернулась катастрофой. Позади послышались быстрые шаги. Однако выработанные долгими тренировками рефлексы не подвели — он вовремя отпрянул в сторону. Удар пришёлся по плечу. Рег ткнулся носом в асфальт.
      И тут же вскочил, готовый к схватке. Нападающий тоже упал, не выпуская из правой руки широкий охотничий нож. Заняв оборонительную позицию, Рег выждал, когда его противник встал, и бросился на него. Он знал, что справится…
      Он был безоружен, но не беззащитен. Ни одному убийце Северамы 10 не выстоять против человека с его подготовкой!
      Не задумываясь, Рег выполнил тысячи раз повторённое движение: схватил противника за запястье, дёрнул на себя, лишив равновесия, и перебросил через бедро…
      Человек приземлился на голову. Рег упал вместе с ним и довершил дело резким ударом ребром ладони.
      Прохожие отстранились и с удивлением наблюдали за происходящим. Ни один не вмешался в драку. Рассчитывать только на себя — первое правило, которое вбивали вам в голову во Всевременьи.
      Поднимаясь, он встретился взглядом с одним из зрителей, тем самым индейцем, который шёл следом за ним и его преследователем.
      Человек улыбнулся и растворился в толпе. Рег не успел сделать и шага в его сторону. Нечего было и думать отыскать его в незнакомом городе. Да и зачем? Чтобы выяснить, кто он? Теперь любезные объяснения были бы излишними…
      Он перевернул человека и не удивился, обнаружив, что голову его прикрывал парик.
      Толпа росла, но держалась на почтительном расстоянии. Консуэла… Он обвёл взглядом лица в тщетной надежде…
      «Пропащее дело,— подумал он с апатией.— И надо же было, чтобы этот тип бросился на меня именно в этот момент… Она не могла не обратить внимания на драку. И, конечно, узнала меня, а теперь спрячется. В одиночку мне её не найти. Не привлекать же службы Всевременья…»
      Он уселся рядом с недвижным телом, поджидая полицию — та не должна была быть далеко…
      Зеваки принялись оживлённо обсуждать случившееся, Однако не осмеливались подходить ближе.
      Он уже начал думать, что воображение сыграло с ним злую шутку. Миллиарды и миллиарды людей рассеяны по десяткам колоний времени… Отыскать её среди них невозможно. Ни здесь, ни в ином месте.
      Как он и предполагал, представители закона не замедлили появиться. Пока полицейские разгоняли толпу, начальник патруля проверил документы Рега, который без улыбки взирал на всю эту комедию. Полицейский кивнул и мрачно прокомментировал:
      — Этого следовало ожидать… Выходить на улицу без эскорта в вашем положении — чистое безумие! Поверьте, они готовы на всё, только бы дискредитировать власти Северамы 10 в глазах Всевременья.
      — Кто? Индейцы? — спросил Рег, поражённый наглостью полицейского.
      Тот нахмурился.
      — А кто же ещё?
      — Кто же? — тихо переспросил Рег. Он бросил взгляд на распростёртое на тротуаре тело. Этот ведь белый, не индеец. Но кому нужна такая инсценировка? Чтобы подтвердить свои догадки, следовало допросить типа, лежавшего у его ног. Но он упустил эту возможность. К тому же вряд ли человек знал своих нанимателей в лицо.
      Он забрал свои документы и пошёл прочь.
      — Советую побыстрее найти укрытие. В следующий раз они не промахнутся! — крикнул ему вдогонку полицейский.
      Рег не ответил. Он чувствовал невероятную усталость.
 
      Мертвенно-бледный, О'Брайен рухнул в кресло.
      — Опять неудача,— пробормотал он.
      — Мы допустили ошибку, недооценив его,— сказал человек, сидевший по другую сторону стола.— Но худшее не в этом. Время играет против нас, О'Брайен! Краснокожие договорились с ним за нашей спиной, это ясно…
      Он наставил указательный палец на своего собеседника:
      — Теперь в игру вступаете вы! Индейцы не осмелятся выступить против законных властей Северамы 10.
      — Я? — Начальник службы безопасности посмотрел в глаза визитёра.— Вы хотите сказать…
      — Вы должны ликвидировать его. А когда проблема будет решена, мы сочиним убедительную версию для Всевременья.
      — Подождите! — воскликнул О'Брайен.— Мы же можем обвинить его в сообщничестве с мятежниками и потребовать его немедленного отзыва…
      — Чтобы он поделился нашими маленькими тайнами с властями метрополии? Вы свалились с луны, мой милый, мы не можем так рисковать. Мы ведь не знаем, что ему удалось разнюхать с момента прибытия. А вдруг он уже в подробностях знает, как мы собираемся решить индейскую проблему.
      О'Брайен уныло повесил голову:
      — Что он делает сейчас?
      — Отдыхает. Денёк был для него нелёгким… Он закрылся в комнате, которую вы предоставили ему в здании для офицеров ударного корпуса.
      — Ударного корпуса? — Начальник службы безопасности безрадостно усмехнулся.— Тогда вопрос решён.
      Он протянул руку к кнопке.
      — Четырёх-пяти человек хватит. Можете считать Рега Хайленда покойником.
      Его собеседник перегнулся через стол и схватил О'Брайена за рукав.
      — А вдруг это ловушка? Может, Хайленд только и ждёт этого! Нет, следует поступить иначе. Ваша мысль обвинить его в сообщничестве с мятежниками не так уж плоха. Вот, что вы сделаете…
 
      Когда за ним пришли, Рег не оказал никакого сопротивления. Он с безразличием дал себя обыскать, однако отметил удивление полицейских — те явно ожидали найти целый арсенал оружия.
      Ему связали руки, провели чередой похожих коридоров, вывели во двор. В конце концов он очутился в кабинете Начальника службы безопасности. Сидящий за столом О'Брайен не предложил ему стула. И Рег остался стоять. Полицейские удалились. Молодой человек приблизился к столу и опёрся о него ладонями, не обращая внимания на боль от врезавшихся верёвок.
      — Жду ваших объяснений! — ледяным тоном произнес он.
      — Ну что вы, господин Хайленд, не будьте ребенком,— раздался голос позади.— Вы хотите объяснений? Но ведь вы и так знаете более чем достаточно!
      Рег резко повернулся и окинул с ног до головы человека, которого сразу не заметил.
      — Кто вы такой?
      Тот небрежно махнул рукой.
      — Моё имя вам ничего не скажет. У меня нет никаких официальных постов в администрации Северамы 10…— Он помолчал, по-видимому ожидая повторного вопроса, но Рег не доставил ему этого удовольствия.— Я представляю жителей колонии, по крайней мере тех, кому опротивели краснокожие, и можете мне поверить, таких большинство. Они считают, что у администрации не хватает духу выступить против индейцев… Наша организация берётся урегулировать сию щепетильную проблему. Раз и навсегда.
      — Геноцид,— заключил Рег.— Значит, именно это.
      Его собеседник скривился:
      — Слишком напыщенное слово для такого пустяка. К тому же они сами напрашиваются! Держались бы потише…
      — Почему вы мне говорите всё это? — оборвал его агент.— Собираетесь убить? Советую поостеречься: мерополия проведёт расследование и…
      — Кто собирается вас убивать? Предпочитаю думать, что вы в согласии с логикой поймёте…
      — Об этом не может быть и речи! — перебил Рег. — Геноцид?!
      — Кто знает?
      В этот момент вошли вызванные О'Брайеном полицейские и увели Рега, не дав ему возможности возразить.
      — С этим мальчишкой не договоришься! — вздохнул начальник службы безопасности, когда агент исчез за дверью.
      — Да,— его собеседник уселся на край стола.— Но вопрос не в этом. Сговорчив он или нет, не имеет значения. Его следует устранить. Вы помните, что надо делать?
      — Организовать побег,— кивнул О'Брайен.— Предоставим ему возможность смыться от нас и пристрелим. Такая попытка к бегству будет расценена Всевременьем как доказательство его предательства.
      — Хорошо. Помогите ему сбежать. Но не облегчайте задачу. А то, глядишь, он и на самом деле смоется!
      Последние слова рассмешили О'Брайена.
 
      Посадить человека довольно просто, а заставить его сбежать, не предоставляя истинной свободы…
      Регу не хотелось бежать. По-правде говоря, ему ничего не хотелось. В голове бродили какие-то разрозненные мысли — невозможность связать их обрекала на бездействие.
      Прежде всего — Консуэла. Перед его глазами то и дело мелькал образ женщины, исчезнувший в толпе. Её лицо безусловно напоминало то, что хранила память, но было ли оно тем же? Рег то отчаянно верил в это, то убеждал себя, что всё только привиделось. Стоит ли пытаться найти её? Ведь прежде чем скрыться из Всевременья, она ушла от него? К тому же обладательница этого лица и тут предпочла исчезнуть. Если это была Консуэла, её новое бегство доказывало, что она окончательно порвала со всем, что их некогда связывало.
      Рег никогда не был уверен в Консуэле. Она была для него мечтой. Или кошмаром.
      Всё, во что верил Рег, рухнуло. Могущество Всевременья, лояльность колониальных властей, справедливость колонизации времени — всё, вплоть до доли миротворца, которую ему надлежало играть…
      Нескольких часов хватило, чтобы развеять в прах прекрасные идеалы. Удалённость метрополии — он теперь ясно понимал — позволяла идти на любую ложь. Люди, поставленные Всевременьем во главе колоний, творили откровенное беззаконие. Колонизация могла привести к исчезновению исконных цивилизаций.
      Столь безжалостный пересмотр собственных убеждений лишил его сил. А ведь они были источником его мужества, его решимости. Конечно, он был не столь наивен, чтобы полагать, будто безопасность, которой он пользовался в качестве агента Всевременья, позволяла ему безнаказанно выступать против населения целой колонии, но не это было главным. Черпая силу в своей вере, он всегда боролся, отметая мысль об опасности, ведь на его стороне было право, а право не могло не восторжествовать.
      Угасло желание бороться, даже защищать собственную жизнь. Всё, что до сих пор, как ему казалось, оправдывало его существование, растаяло словно дым. Ложь царила на всех уровнях как в метрополии, так и в колониях, и бороться — означало множить эту ложь.
      Ему принесли еду. В куске хлеба был спрятан ключ, но и это его не всколыхнуло. Ключ позволял открыть дверь камеры. Но кто положил его в хлеб? Индейцы или те белые, которые, по словам Мато-Хопа, тайком поддерживали их дело? Он не видел необходимости в бегстве. Бегство позволяло добраться до двери времени, но она наверняка тщательно охранялась службой безопасности…
      Он отшвырнул ключ в угол и забыл о нём.
      Через некоторое время он задремал.
      Его разбудили выстрелы. Пока он спал, наступила ночь.
      Поспешные шаги в коридоре, скрип ключа в замочной скважине. Дверь приоткрылась. В проёме возник высокий силуэт Мато-Хопа.
      — Добрый вечер, брат,— весело проговорил он.
      — Привет, брат,— ответил Рег тем же тоном и удивился тому, что все его сомнения и колебания исчезли.
 
      Они стояли у окна. Снаружи сновали люди в синей форме. Бронемашины занимали позиции на каждом перекрёстке.
      — Почему они не дают сигнала к штурму? — спросил Рег.— Их по крайней мере в десять раз больше.
      — Ошибаешься,— усмехнулся Мато-Хопа.— Слышишь шум с нижних этажей? Там тысячи индейцев. Такое же положение в каждом городе Северамы 10 — мы захватили все здания, принадлежащие службе безопасности.
      Рег недоверчиво посмотрел на него:
      — Зачем?
      — В этих зданиях размещаются двери времени.
      Посланец Всевременья непонимающе нахмурился.
      Мато-Хопа вздохнул:
      — Двери времени очень много значат для жителей колонии. Это единственная связующая нить с метрополией. Сейчас они в наших руках, и мы можем на равных вести переговоры с властями Северамы 10. Вы — нам, мы — вам: мы возвращаем вам двери, а вы взамен этого освобождаете территории, нужные нам для того, чтобы жить, как мы хотим.
      — Резервации для индейцев…— Рег покачал головой. — Ты плохо изучал историю, Мато-Хопа! Иначе бы знал, что белые всегда отдавали индейцам территории не без задней мысли — со временем они собирались их вернуть… Это будет легко сделать! Им даже не придётся ждать, пока вы доберётесь до резерваций. По правде говоря, ваше единственное оружие — контроль над дверями. Стоит вам покинуть эти здания, как вас начнут убивать поодиночке.
      — Это — наш единственный шанс,— помрачнел Мато-Хопа.— На этот раз придётся поверить им. Я знаю, что мы многим рискуем, но… Мой народ ждёт столько лет, столько поколений, когда наступит Великий день, день, когда индейцы будут жить свободными на своих землях…
      Рег ответил не сразу. В отчаянии он прикидывал все возможности.
      — Вы действительно хотите уйти? Тогда, быть может, есть другой выход…
 
      Целый народ собирался отправиться сквозь время и пространство на поиски убежища… Идея была не нова — колонизация времени основывалась на том же принципе. Рег воспользовался известным примером.
      Энергия, которой ему так не хватало в последние часы, возвращалась. Следовало всё предусмотреть, всё организовать. Время сомнений миновало, настала пора действий.
      Кто, кроме него, мог справиться с компьютером, управляющим дверями времени?.. Индейцы, похоже, полностью положились на него, поэтому он не сказал, что имеет весьма поверхностные знания в данной области: люди вокруг так полагались на него, что он боялся неосторожным словом стереть выражение надежды с возбужденных лиц.
      Прежде всего он спутал координаты Всевременья — это-то он умел. Дело пошло хуже, когда он попытался заменить их. По контрольному экрану бежали всё более и более плотные серии букв и цифр, и эта бешеная пляска, как он понимал, не имела ничего общего с настройкой.
      «Защитный контур»,— встревоженно подумал Рег.
      Всевременье предусматривало опасность мятежа и захват дверей времени, а потому кто-то придумал это средство, чтобы помешать нежелательным элементам нарушить ход колонизации. Специальная программа отсылает мятежников в то место и в ту эпоху, где они ничего не могут предпринять. Хуже — они могут быть уничтожены в момент выхода из дверей. Если выход открывается в сердце звезды…
      Не зная, что делать, он повернулся к Мато-Хопа. Не так поняв его немой вопрос, индеец пожал плечами:
      — Нам всё равно, какое место ты выберешь для нас. Только бы там не было колонизаторов…
      «Каждому своё,— подумал Рег.— Он предводитель, такие, как он, делают историю. А я простой техник, и он мне доверяет в том, что выше его понимания. Одна загвоздка — я не смогу сыграть даже роль техника.
      Сказать ему правду? Он и его народ воспользовались эффектом неожиданности, но колониальное правительство долго бездействовать не будет. И прекрасная мечта Мато-Хопа превратится в кошмар. Надежды потонут в крови».
      Он выдавил некое подобие улыбки.
      — Тогда останемся в Северной Америке,— сказал он, делая вид, что крутит ручки.— Сразу после оледенения. Суровая эпоха. Но Всевременье там ещё не разместило ни одной колонии.
      Мато-Хопа поощрительно потрепал его по плечу. «Я — сволочь, я — сволочь»,— в отчаянии повторял про себя Рег. Но другого решения не было. Что угодно, но не кровавая бойня, к которой готовятся О'Брайен и его ультра. Если двери времени распахнутся в центре звезды, никто не успеет осознать, что произошло. И никто его не упрекнёт…
      Бег символов по экрану прекратился. Кто-то подошёл и переписал цифры и буквы с экрана.
      — Для наших братьев, которые захватили остальные центры,— пояснил Мато-Хопа.— Они отрегулируют двери времени таким образом, и мы встретимся.
      «Или вместе умрём»,— мысленно добавил Рег.
      Снаружи полицейские смыкали кольцо осады. Занимали стратегические точки, но штурма не начинали. Из боязни повредить драгоценные двери времени или потому, что власти Северамы 10 надеялись с помощью тех же дверей решить индейскую проблему без пролития крови.
      Ожидание будет долгим и для осаждённых, и для полицейских: напряжение на дверях времени достигнет нужной величины только через несколько часов.
 
      Грязно-серое утро постепенно вытесняло ночь. Рег, словно во сне, следил за нескончаемой колонной молчаливых людей, тянувшихся к дверям. Попав в зал, где он материализовался всего лишь сутки назад, индейцы разбивали попарно. Странный кортеж, двигаясь вперед, постепенно таял и окончательно исчезал в центре зала…
      — Похоже, ты кого-то высматриваешь? — вдруг спросил стоявший рядом Мато-Хопа.— Вроде, у тебя здесь не может быть знакомых!
      Рег повернулся к нему.
      — Возможно, и высматриваю,— ответил он.— Кое-кого, кто не принадлежит ни мне, ни этой колонии…
      Сколько времени он отказывался говорить о Консуэле? Целую вечность. С тех пор, как она скрылась. И вот здесь, в месте, вовсе не предназначенном для исповеди, он вдруг ощутил необоримое желание исповедаться перед этим едва знакомым человеком. Он заговорил о Консуэле, о Консуэле и о себе.
 
      Уже не больше сотни мужчин, женщин и детей топталось в коридорах, по которым за несколько часов прошли тысячи их собратьев. Исход завершался. Ещё десять минут — и центр службы безопасности Северамы 10 опустеет.
      Мато-Хопа повернулся к Регу.
      — Я пойду последним,— сказал он.— После этого ты установишь координаты Всевременья и вернёшься домой.
      — Домой?У меня больше нет дома. Я ухожу вместе с вами. «И умру вместе с вами, если те, кто запрограммировал двери, предусмотрели именно такое решение».
      Лицо Мато-Хопа расплылось в широкой улыбке:
      — Я верил в это, брат. Не знаю, индеец ты или нет, но ты достоин им быть. Мой народ будет горд считать тебя своим.
 
      Когда наконец наступила их очередь, Рег придержал Мато-Хопа за руку:
      — Мне остаётся только сказать тебе кое-что. Консуэла ушла не из-за пустой ссоры влюблённых. Точнее, она ушла не от меня, она скрылась от Всевременья. То, что я понял сегодня, ей стало известно после первых же заданий. Я продолжал верить в красоту, в благородство нашей миссии, и пропасть между нами ширилась с каждым днём…
      — И вдруг стены её сомкнулись,— заключил Мато-Хопа.— Теперь ты поступишь, как она. Ты уйдёшь, исчезнешь из системы, созданной Всевременьем. Кто знает, может, все беглецы собираются в одном и том же месте?.. Поверь мне, у тебя больше шансов отыскать её, отправившись с нами, чем продолжая поиски по разным колониям.
      «Даже если это место именуется Нигде?» — едва не спросил Рег. Потом подумал о смерти и вдруг понял, что постоянно надеялся на неё с момента исчезновения любимой женщины.
      Индеец подсунул под компьютер небольшую коробочку.
      — Бомба замедленного действия,— усмехнулся он.— Ничего страшного. Она разрушит только компьютер. И нас не отыщут ни люди О'Брайена, ни люди Всевременья. Мы будем свободными. Наконец.
 
      Они ступили внутрь двери.
      — Больше нет Джексона Меллоуза,— торжественно заявил краснокожий.— Это имя дали мне колонизаторы, а значит, оно с полным правом отбрасывается. Отказываюсь и от имени Кочезе — оно означало, что после меня у индейцев больше не будет вождей. Теперь всё переменилось. После меня другие поведут мой народ к его судьбе. Отныне я лишь Мато-Хопа.
      Рег не слушал. Мысль о близкой смерти не оставляла его. И вдруг он подумал, что исход этой миссии в конце концов придётся по нраву властям Всевременья. Проблема индейцев решается без всякого пролития крови. И в геноциде никого не обвинишь… Кто знает, быть может, метрополия не случайно остановила свой выбор на нём, рассчитывая, что из-за обожжённой солнцем кожи обитатели колонии примут его за индейца и он, используя промахи колониального правительства и расистской организации, перейдёт на сторону угнетённых? Слишком хитроумно, но ведь правители Всевременья славились своим маккиавелизмом!..
      Ему некогда было продолжать свои рассуждения. В глазах расплылось. Белые стены комнаты сменил золтистый свет. И это не был невыносимый свет звёздного пламени — вместе с Мато-Хопа он вступил в осенний день. Перед ними расстилалась бесконечная прерия.