Но другой персонаж художественно более выразительный Бартлет Грин навсегда остается в промежуточном измерении в мирах Изиды Черной, лунной матери, покровительницы кошек, нищих, акробатов и бродячих актеров. (Честно гвооря, и это не мало). Бартлет Грин в Ангеле Западного Окна рассказывает о своей инициации в культ Черной Изиды:
Впечатляющее описание первой стадии тантрической инициации. Слияние с дакиней ипостасью черной богиней Кали. В алхимии это называется режимом женщины. Доминацией Луны.
Густав Майринк отчетливо понимал, что в нашем мире что-то радикально меняется. Конечно, законы магии и алхимии в сущности одни и те же, но космические циклы влияют на способы и пути духовной реализации. Майринк подобно Генону и Эволе однозначно констатирует мы живем в самой низшей точке космической полночи, в период великой Вальпургиевой Ночи.
Вальпургиева Ночь, так и называется один из его романов.
Для посвященного всякий мир темница, и всякая эпоха путы, ведь он стремится к полному освобождению от законов времени и пространства. Но все же есть такие миры и моменты времени, когда дело обстоит особенно плохо. Стяжать спасения особенно трудно. Пробудиться особенно тяжело. Это период конца цикла. Кали-юга. Железный век.
Раз в год 30 апреля наступает Вальпургиева ночь. Тогда как говорят в народе мир демонов выходит на свободу. Но есть и космические вальпургиевы ночи. Они разделены слишком большими временными интервалами, чтобы человечество могло их вспомнить, поэтому каждая космическая Вальпургиева ночь считается новым, никогда прежде не встречавшимся явлением. Сейчас начало такой Вальпургиевой ночи. В такую ночь высшее становится низшим и низшее высшим. Тогда события почти без всяких причин взрываются одно за другим, тогда уже ничего нельзя обосновать, психологически, как в известных романах, где полова проблема люб-ви-и (стыдливо прикрытая, чтобы бесстыдней ее высветить) предстает каким-то ядром мироздания, а в счастливом замужестве буржуазной тетки усматривают чуть ли не воскрешение божественной поэзии. Час пробил, и псы диких егерей вновь перегрызут свои цепи. Но и для нас нечто ломается на двое великий закон молчания. Завет Народы Азии храните свои священные владения в тайне более не действует для нас. Мы должны говорить
В конце жизни сам Майринк принимает буддизм в тантрической версии Бо-Ин-Ра. В эзотеризме Востока он видит единственный ответ на проблемы, поставленные Вальпургиевой Ночью. Центром которой является выродившийся, утративший свою духовную традицию Запад.
Майринк умер 4 декабря 1932 года. К этому времени его литературная слава сошла на нет, последовавшие за Големом чисто эзотерические романы Зеленый лик, Белый Доминиканец, Ангел Западного Окна были встречены критикой и читателями с прохладным безразличием, став достоянием профессиональных мистиков. Любопытно, что на итальянский почти все романы Густава Майринка перевел никто иной, как Юлиус Эвола. Вообще Эвола очень ценил Майринка, считая его редчайшим исключением среди современных западных эзотериков. Их объединял и интерес к алхимии и магии, и тантризм, и контакты с Цепью Мириам Креммерца, о совершенно особенный холодный аристократизм, полное отсутствие неоспоритуалистической сентиментальности. Генон более строгий и более академичный, напротив, относился к Маринку довольно скептически, считая, что слишком откровенное изложение эзотерических идей в художественной форме чревато пародией и искажением их содержания. Кроме того Генон крайне неприязненно относился к буддистской традиции.
В нашем распоряжении находится удивительно интересная переписка относительно творчества Майринка между Геноном и Эволой. Эвола всячески защищает Майринка, причисляя его к высочайшим авторитетам современного эзотеризма.
Свою смерть Густав Майринк предчувствовал заранее. В последний день он расположился в кресле на своей вилле и обратил взгляд на поверхность расположенного рядом Штарнбергского озера. Успокоив жену, убежденный, что речь идет о простом переходе в иное состояние, Густав Майринк умер так и не сомкнув глаз.
Нет сомнений, что его прямая гордая фигура с обритым черепом вступила в магический круг людей, грудь которых украшена серебряными табличками с надписью Союз питомцев утреннего рассвета.
Друг Майринка австрийский поэт Оскар Винер задолго до этого написал строчки, приводимые Майринком в Големе
<3> Paradosis Paradeisos
— Что такое Христианство, почтенный отец? —
Отец Кирилл перекрестился и начал так:
— Христианство, возлюбленные братия, это “подражание природе Бога”, как прекрасно сказал Святой Григорий Нисский… Но видите ли, братия во Христе, прежде чем спрашивать, что такое Христианство, надо воссоздать в себе христианский образ мыслей. Пока вы не отречетесь от университетских предрассудков, усиленных тысячей условностей профанического мира, этой “мерзости запустения” — bdelygma tes erenoseos — от постоянного критицизма, псевдо-объяснений, диалектики, систематических сомнений, от философской тревоги, ведущей лишь к самоубийству, вы не сможете понять сущности Христианства, находящегося на сверх-рассудочном уровне и использующего язык аналогий и символов… Вы — еще только молодой человек, но в то же время вы уже жертвы ядовитых умствований, противоречащих друг другу аргументов, взаимозаменяемых теоретических конструкций, которые ведут в начале к отрицанию Бога, а потом и к отрицанию человека, его образа. Станьте существами вне времени, единовременниками Логоса. И вы постигнете сердцем то, что не можете постичь с помощью рассудка. Не доверяйте историцистскому духу, свойственному людям Запада, Dysis, — и атеистам, и верующим, т. к. они во всем хотят видеть только исторические “события” и интересуются лишь человеком Исусом, забывая о предвечном Христе и отрицая чудеса и Воскресение во плоти. Поэтому ваши церкви так любят заниматься историей, а потом и политикой, и постепенно, следуя этим путем, приходят к секуляризации, к утрате духовности, к обмирщвлению…
С этого диалога, приводимого в книге “Путешествие на Святую Гору”, началось духовное обращение в Православие Жана Бьеса — выдающегося западного традиционалиста, радикального последователя Рене Генона. Жан Бьес, тогда еще студент факультета литературоведения, с ранней юности отличался резко выраженным интересом к сфере духа. То, что он видел вокруг себя — профанизм, делячество, декадентская культура, лживые мифы капитализма, общества потребления — все это внушало отвращение, заставляло искать в иных сферах и иных областях…
Прозрение наступило после знакомства с книгами Генона. О катастрофическом состоянии нашей цивилизации, о глубокой порчи современного мира Жан Бьес интуитивно догадывался… Но у Генона все вещи получали свои подлинные имена, его интонации были не догадками талантливого мыслителоя, но холодными формулами страшного и бесповоротного приговора, произнесенного от имени Свидетеля — Свидетеля с большой буквы.
Жан Бьес, следуя за Геноном, обращается к миру Востока — посещает Индию, арабский мир… Результатом этого открытия духовного Востока станет позднее его блестящая диссертация — “Французская литература и индусская мысль”. Традиционализм сопрягается у Бьеса с интересом к европейской литературе. особенно к творчеству “проклятых поэтов” и писателей — Шарль Бодлер, Артюр Рембо, Жерар де Нерваль, граф Лотреамон, Рене Домаль, Антонен Арто… В западной поэзии Бьес совершенно справедливо видит не отражение доминирующей Среды, но, напротив, зачатки восстания против нее, абсолютный бунт, протест. который по самой логике вещей не может не нести в себе мотивов обращения к Истокам, к благословенному золотому веку — веку Традиции. Однако, ни экзотические традиции Востока, ни радикальная нонконформистская поэзия Запада, ни увлечение алхимией, ни исследование психологии глубин — не могут дать Жану Бьесу подлинного удовлетворения. Генон описал лишь общие принципы традиционализма, но вместе с тем не оставил практически никаких конкретных указаний, предоставив личный выбор специфике исторической и духовной ситуации каждого человека.
Жан Бьес на распутье. Традиции Востока слишком экзотичны, приспособлены к особой цивилизационной среде, полностью освоить которую для европейца чрезвычайно сложно. Вместе с тем на самом Западе элементы Традиции представлены лишь фрагментарно — эзотеризм чаще всего пародиен и ущербен, инфицирован неоспиритуалистской заразой. А официальная католическая церковь настолько увлеклась духом времени, что уже давно утратила все подлинно метафизические корни.
Что же делать?
За ответом Жан Бьес отправляется в Грецию, на гору Афон, Святыню Православия…
Там он этот ответ обретет…
Встреча со старцем Кириллом становится поворотным пунктом в духовной судьбе Жана Бьеса. Он соприкасается с подлинной Традицией, основы которой он уже познал через труды Генона, но на сей раз речь идет о полноценной духовной практике, об интегральном опыте, захватывающем все человеческое существо, а не только его сознание.
“— Какова миссия Церкви?
— Передавать веру предков и богоносных отцов, цельную и чистую веру. Даже если это не понравится власть-имущим и повлечет за собой гонения, в сравнение с которыми гонения в Римской Империи покажутся чем-то незначительным. Православие — это верность Традиции, Традиции ясной, как кристалл, Традиции Святой, запечатанной Богом, не подвластной изменениям — Paradosis lampotera krustallon, hagia, theosphragistos, akonotemetos. Православие — это совершенная непрерывность без удержаний или добавлений — mete meiosis mete auxesis — хотя бы единого слова, хотя бы единой буквы. Святой и преподобный Иоанн Домаскин сказал: “Мы не отменяем вечных граней, поставленных нашими отцами, и храним традицию такой, как мы ее получили.” И святой божественный Марк Эфесский: “Никаких уступок в отношении нашей веры делать непозволительно.” Так в “глиняных сосудах” — в сосудах существ наших, недостойных и грешных — храним мы сокровище Веры цельным и неизменным”.
Греческие слова Paradosis и Paradeisos созвучны. Paradosis — означает Традиция, Предание, то, что пришло к нам из благословенной старины. Но эта старина, древность рассматривается религиозными учениями всех цивилизаций и народов не как мрачное время дикости и примитивности, не как пещерная неразумность и вакханалия неандертальских варваров… Древность эпоха — золотого века. Ведь человеческая история начинается именно с земного рая. На греческом рай — Paradeisos, “парадиз”. Paradosis и Paradeisos… В этой фонетической близости двух греческих слов — вся суть Традиции, исток ее священного значения, основание ее высшего духовного авторитета. Православие — единственная христианская конфессия, которая сохранила это изначальное и аутентичное понимание Традиции, предания как продолжения тайного райского знания, идущего от начала времен и восстановленного и приведенного к божественной полноте самим Спасителем, Иисусом Христом — Сыном Божиим. Paradosis — Традиция вот что главенствует в Православии. Именно Традиция, а не мнимая безгрешность Папы Римского, макиавеллического узурпатора высшего авторитета. Именно Традиция, Предание, а не моральный консенсус и истерический. подозрительный мессианизм протестантов, гуманизировавших христианство. лишивших его чисто духовных, божественных аспектов.
Жан Бьес под влиянием афонского старца Кирилла принимает Православие.
Чистокровный француз, воспитанный в полукатолической, полуатеистической семье он делает шаг, который уникален для его среды. Это очень важно, это имеет значение символа, знака. Его учитель Генон выбрал для себя Ислам. Но в полном соответствии с нормами Традиции это повлекло за собой разрыв с Европой, жизнь в Каире и тотальную интеграцию в мусульманскую среду. Быть мусульманином и оставаться на Западе чрезвычайно трудно, если вообще возможно. Кроме того в некотором смысле это отказ от своей собственной Традиции — Христианства. Конечно, полная дегенерация католичества, его апостасия. утрата метафизического содержания и явная пародийность протестанстизма делают перспективу реставрации Духа Традиции Запада практически невозможной. Но ценность Христианства не только в его географической и циклической миссии. Сын Божий приносит не только Спасение, но новую метафизику, великую Метафизику Любви…
Отказаться от такого Дара — это почти равносильно предательству. И никакие соображения о вырождении римской церкви, латинской ереси — ведь это как раз и является чисто временным и преходящим моментом — не могут компенсировать отказа от великой Благой Вести, дающей новую надежду. Надежду на полное и совершенное обожение.
“Бог становится человеком, чтобы человек стал Богом”
Традиционалисты основывают свои воззрения на том обстоятельстве, что современное человечество пребывает в самой конечной точке своей истории. Именно это объясняет торжество абсолютно ложных идей, засилье антидуховных. метариалистически-прагматических моделей. Капитализм, либерализм, рынок, индивидуализм, прагматизм, равенство, позитивизм — все эти идеи и не могли появиться нигде, кроме как в апокалиптическом мире, где все пропорции перевернуты, где торжествует пародия и извращение, где низшие занимают место высших, где правит темная фигура. называемая православным учением — антихристом, сыном погибели…
В атмосфере католичества даже намеки на апокалиптическую суть нашей эпохи считаются “политически некорректными”. Да и как они могли бы наличествовать в Церкви, пошедшей на тотальный компромисс с духом мира сего, солидарной с темными властелинами современной цивилизации, которые практически все без исключения причастны к миру темных парамасонских сект и сомнительных оккультных организаций!? Лишь на Святом Афоне у православных старцев. верных Традиции все пропорции соблюдены, все знаки восприняты, все истинные выводы сделаны —
Старец Кирилл к политической корректности безразличен:
“- Антихрист, возлюбленные дети, это тот, в ком человечество увидит своего высшего благодетеля, но который будет его худшим врагом. Это ради его пришествия трудятся безбожники и многие христиане, не сознающие последствий своих действий, а также люди, которые с радостью разделяют материалистические теории и, прикрываясь Евангелием, следуют за волками, обернувшимися пастырями (lykopoimenes), подлинными инструментами сил мрака (hypokeiria ton skoteinon dynameon). Антихрист хочет не уничтожить религию, он хочет поставить ее себе на службу. Но для этого ему нужно подорвать веру в Христа, ту веру, которую Господу при его Возвращении так нелегко будет найти, как он сам и предрекал. Старания Антихриста состоят в том, чтобы вначале заставить человека забыть все то, что позволяет ему возвыситься к Бесконечно Живому, к Богу, и заменить это технократическими удобствами, развлечениями, социальными гарантиями, всем этим мусором (skylaba) перед очами Бога. В его интересах заставить всех думать, что “хлеб”, просимый в “Отче Наш”, это только тот материальный “хлеб насущный”, который он может раздавать по собственному усмотрению. Очевидна скудость и серость подобной пищи. На самом же деле, речь в молитве идет о хлебе сверхсущественном (ton arton ton epiousion), т. е. о Духе Святом… В интересах Антихриста стереть человеческие личности, персоны, и заменить их индивидуумами, аморфной массой, анонимной и безответственной, непосредственные инстинкты которой Антихрист будет удовлетворять, соблазняя их при этом сомнительными лозунгами… Подобно нищему, Господь Исус Христос получит последнее место у стола мира сего, а лучшие места будут оставлены банкирам, политикам, спортсменам, актерам и в тысячах журналов и книг начнут прославлять тех, кто ежедневно богохульствуют, унижая величие Божие, и поносят Бога. Христос, Господь Наш, забыт и осмеян. На место его храмов пришли храмы богоубийственной культуры.
Жесткая и нелицеприятная характеристика современной и особенно западной цивилизации. Только таким и может быть истинно православное отношение к западным моделям и западническим реформам.
“Антихрист хочет не уничтожить религию, он хочет поставить ее себе на службу.”
Пророческие слова подлинно православного. Как будто уже тогда в пятидесятые годы афонский провидец созерцает адские картины грядущего. Свиные физиономии строителей “либерализма”, владельцев воровских малин и бандитских казино, устроителей мракобесных первертных концертов и богохульных монументов — позирующих со свечкой в храмах православной священной для всех истинных христиан столице Руси — благословенном граде Москва.
Знаки времени — Царство количества. Антихрист — его величество “человек”, человек свободного и просвещенного Запада.
Преклонись перед ним и он даст тебе счастье, кредиты, товары, ссуды, свободу…
Прими печать зверя…
Только и всего.
Одной из главных книг Жана Бьеса является “Возвращение к сущности” с подзаголовком — Что значит духовность для современного человека?
В ней он подробно раскрывает несостоятельность того, что современная культура пытается предложить людям в качестве искусственной компенсации за утрату подлинной Традиции, за отход от ее норм и догматов, от образа жизни, основанного на Предании. символе, таинстве и ритуале. В лучшем случае речь идет об искаженной фрагментарной пародии. В худшем случае об откровенной сатанинской подделке. Культура — с ее шедеврами, критиками, выставками, интерпретациями и т. д. — лишь блуждание по периферии вещей. Нигде или почти нигде вопросы не ставятся всерьез, глубоко и надлежащим образом. “Духовностью” сегодня называется плоская фикция, стремящаяся лишь завуалировать ту бездну, которая вопиет из глубин человеческой души, толкая людей к осознанию великой утраты, великой ностальгии… Но без этого чувства утраты, потери, катастрофы не может быть истинно духовного пути.
На эту же логику указывал великий немецкий философ Мартин Хайдеггер — “резкое ощущение несчастья дает нам первое представление о счастье; счастье подводит вплотную к священному; священное указывает на святость; святость связана с божественностью — божественность открывает нам Бога”.
На немецком языке это цепочка еще внушительней — Unheil (несчастье) — Heil (счастье) — Heilige (святое) — Gottliche (божественное) — Gott (Бог)
Современная духовность — это субверсия, подрывная доктрина. инструмент антихриста.
Она лишь изображает, имитирует наивность, симулирует заинтересованность в решении духовных вопросов. Как это доказать? Очень просто.
Если бы современные люди были всерьез заинтересованы в проблематике Духа, традиционалистская идея обсуждалась бы всерьез и широко. Имена Генона, Эволы, Кумарасвами были бы вынесены в центр всей полемики.
Но происходит нечто прямо противоположное. Имена и книги тех, кто выносит относительно нашей эпохи и судьбы Духа в ней наиболее строгие и адекватные суждения — намеренно замалчиваются, игнорируются, выносятся на периферию философских и культурологических споров.
Не о невинности и наивности в неуклюжей и обрывочной духовной культуре современности идет речь. Нет. Все это этапы логика страшного плана, заговора. Сознательная манипуляция общественным сознанием человечества, чтобы привить ему ложные взгляды и поверхностные суждения, чтобы плавно и постепенно вовлечь его в сети “темного сателлита”, чтобы подавить его и экономически и морально, заставив принять темные нормативы и сомнительную апокалиптическую власть “нового мирового порядка”.
Что способно противостоять режиму антихриста, спрашивает православный традиционалист Жан Бьес? Что можно и должно делать в такой ситуации людям, не желающим смириться с доминацией лжи и поклониться сыну погибели?
Только обращение к подлинной Традиции — Парадосис, причем в ее тотальном изначальном объеме. Неверно считать, как это делают многие современные верующие, что религия в определенных условиях может сводиться только к соблюдению ритуальных и моральных предписаний и что ее метафизическая, богословская, духовно-интеллектуальная сторона чревата лишь соблазнами и впадением в ересь. Если это опасение отчасти действительно оправдано из-за давления, оказываемого современным миром на круги Традиции — то существует и другой риск, не меньший, чем предыдущий. Как только религия, Церковь смиряется с минимальной ролью — с функцией морального и ритуального института, как только она устраняется от ответа на вопросы. поставленные актуальностью, как только она становится исключительно консервативным институтом, ее послание меняет смысл, ее нормы и утверждения перестают соответствовать Живой Истине, апостасия и отчуждение входят в ее лоно, искажают и ее дух.
Конечно, это не затрагивает мистический стороны — таинств, ритуалов, литургической канвы. в том случае. если они действительно осенены авторитетом изначальной Церкви и подтверждены духом и буквой предания… Но человеческий уровень Церкви (а она состоит из двух частей — небесной, вневременной, побеждающей и земной, исторической, сугубо человеческой) подвержен неумолимой логике циклического вырождения. Не само священное учение меняет смысл — деградируют люди, которое это учение исповедуют или принимают.
Текста без интерпретации не существует. Важно сберечь сам текст в изначальном состоянии. Это уже половина дела. Но не менее важно сохранить секреты его живой и истинной интерпретации. Если первый момент в Православие налицо. Второй гораздо менее очевиден. А если бы это было не так, разве возможен был тот альянс либерально-криминальных западнически ориентированных властей с духовными иерархами, который мы видим сегодня в России? Да врата ада не одолеют Церкви Христовой даже в последние времена. Враг зайдет с иной стороны. Со стороны человека, его природы, его естественных недостатков и малых слабостей. И в последние времена такая человеческая малость станет могущественным инструментом врага рода человеческого…
Слова, сказанные Жану Бьесу старцем Кириллом на Афоне в самом начале его духовного пути будут сопровождать его всю жизнь, став основным учением и духовным наставлением. Старец открыл ученику основы умной молитвы, некоторые секреты исихастской практики, передаваемые на Святой Горе по непрерывной цепи православного посвящения.
Именно эту исихастскую традицию, восходящую к православному святому Григорию Паламе и далее к первым отцам-пустынникам и еще далее к дидаскалам. харизматическим учителям первоначальной Церкви времен апостольских — и следует называть подлинным христианским эзотеризмом, наиболее глубокой, важной. метафизической и таинственной сферой православного домостроительного пути.
Метафизика “обожения”, световая мудрость Дионисия Ареопагита, отцов-каппадокийцев и наконец афонский исихазм — это самая ценная главная по духовной иерархии сторона Православия. Именно через прямой непосредственной переживаемый опыт соприкосновения христианина с миром нетварных Божественных Энергий, с обожающими благодатными лучами Пресвятой Троицы обновляется и сохраняется живая преображающая сила Церкви по ту сторону низшего человеческого и узко морального плана. Обмирщвленное католичество. давно уже утратившее право называться “христианством” отнеслось к учению исихастов как чистой ереси. Довольно сдержанное отношение было к этой уникальной традиции и в самом Православии в те периоды, когда оно более всего отходило от своего высшего идеала. шло на уступки духу современного мира, акцентировало узко моральные, страдательные аспекты традиции. Но испытания христианского пути, мытарства и муки лишь подготовление к заветному мигу преображения, к сладостной встрече с Фаворским светом.
Угрюмость самоограничения и самоистязания сменяются в этот миг радостным триумфом Света, Великим Спасением.
Зловещие тени антихристовой иллюзии падут как скорлупы, Новый Иерусалим снизойдет с небес.
Христианство это традиция не только безмерного вселенского страдания, трагического сораспятия вместе с Сыном Божиим всей реальности, но и традиция высшей радости и бесконечного вечного праздника Преображения.
Неважно, что большинство своим выбором ставит себя вне этой спасительной перспективы. Широкий путь — путь в ад.
Старец Кирил говорит Жану Бьесу:
— Большинство — это стадо, которое не спешит узнать и расшифровать благую весть о спасении и которое почти ничего не знающее… Один человек, да еще Бог, — вот вам и большинство!.. Церковь, которая никогда не получала обещаний земной победы, доживет до конца, даже превратившись в совсем небольшую паству… Я знаю, возлюбленные братия, что повсюду говорят, что мы, афонские старцы, сборище убогих, фанатичных невежественных монахов, а мы же здесь для того, чтобы несмотря на все наше ничтожество и наше невежество свидетельствовать о славе Всемогущего. Скоро скажут, что мы лишь секта, тогда как вся совокупность ересей, скопленных в течении 2О веков, будет считаться Истиной!.. Мы принимаем ненависть людей, так как мы навечно и нераздельно слиты с богочеловеческой любовью. Да, мы принадлежим к “остатку малому” — о чем говорит божественный апостол Павел — который никогда не преклонит колен перед Ваалом. Мы знаем вместе с Василием Великим, что “отнюдь не большинство будет спасено”, и вместе с Никифором Исповедником, что “даже если малое число остается верным православному благочестию, оно-то и составляет Церковь”.
Малое число. Не преклоняющее колен перед Ваалом. Высокий жертвенный и мужественный идеал утверждения Истины вопреки всем уловкам и нападкам современного мира.
Жан Бьес живет в настоящее время во Франции, посещает православный храм, соблюдает все нормы православного быта. Вместе с тем он продолжает развивать православное направление в традиционализме, публикует блистательные эссе и книги о православной традиции, исихазме, умной молитве, истории религий. С радостью и глубокой надеждой смотрит он на Россию, православную державу, хранительницу высоких тайн подлинной христианской духовности. Но за внешней обрядностью и возвратом интереса к Традиции он с возрастающей тревогой начинает замечать некоторые сомнительные элементы — поверхностность, конформизм, странный привкус фарисейства и фальши, просвечивающие сквозь внешние маски вновь обретенной религиозности…
Обращение к Западу — который он прекрасно знает и глубоко ненавидит — за рецептами реформ, заимствование худших сторон западной псевдокультуры и симулированной духовности, рынок, индивидуализм, демократия — все эти демагогические лозунги агрессивного западного вырождения — как все это вяжется с чистыми и высокими идеалами Христовой Церкви. Православной Церкви. единственной оставшейся верной изначальному откровению Божественного Слова?
Старец Кирилл когда-то прямо ответил на вопрос своего ученика:
“- Вы считаете Запад виновником современного кризиса Христианства?
— Увы, да, целиком и полностью… Его величество Человек Европы создал религию Человека, сослав Богочеловека на далекие небеса.
— Как так?
— Гуманизм, вышедший из древнего язычества, объявил человека высшим Божеством. В своей гордыне европейский человек возжелал быть Богом, мерой всех вещей, отрицая все, что его превосходит и что он не может постичь при помощи своего рассудка. Если он еще и признает Христа, то только как человека, а не как высшего Бога. Это бельмо на глазу Церкви, какодоксия, имеющая имя арианской ереси… Христос — истинный Бог, единосущный Богу Отцу (homousios). Вот почему Он — Спаситель, Искупитель и Господь. Отрицая единосущность, арианство лишает Бога его божественности. Оно стремится объяснить Бога с помощью одного лишь рассудка, причем рассудка падшего человека. Однако, “объяснимый Бог прекратит быть Богом” говорит Святой Афанасий, этот огненный язык Духа Святого. Логика не способна понять непонимаемое, постичь непостижимое. Сегодня современная мысль, все сводя к человеку, заключая лишь в него великое Все, воскрешает арианство во всей его красе!.. Им пропитана вся западная культура. Отсюда и борьба против Духа (pneumatomachia), которая в качестве своего оружия использует релятивизм и позитивизм. Отсюда величайшее банкротство современности.
— Но рассудок может служить для доказательства бытия Божьего. Святой Ансельм, к примеру…
— Бог сам о Себе свидетельствует, через свое Творение, через свое Откровение, через свое Воплощение. Ансельм начал доказывать Бога с помощью дедукции и онтологических аргументов: так появилась схоластика, дочь арабизированного аристотелизма, избравшая своим вожатым Рассудок вместо Святого Духа.
