Шанди тихо ответил:

— Я полагаюсь на Свод, оберегающий меня и моих людей от драконов, ваше всемогущество.

— Тогда тебя ждет крупное разочарование! Я устал от кровавой диеты, которой тешит себя дряхлый монстр, бьющийся в старческом слабоумии на имперском троне! Мне претят его гнусные методы и грязные цели. — Чародей скосил взгляд на женщину. — Я рукоплещу решению предводительницы! Оно доказывает, что в этом мире еще теплится пламя благородства.

Пуил'стор поклонилась.

— Ваше всемогущество оказывает мне великую честь.

— Это ты делаешь честь нашей расе пред взором Богов. Помощь грядет!

Драконы.

Ило едва сдерживался, чтобы не застучать зубами, но вовсе не от страха, как он хотел убедить себя.

— А как же Свод Правил, ваше всемогущество? — спросил Шанди.

— Что? — возмущенно фыркнул смотритель. — И ты осмеливаешься вспоминать о нем? Ты цепляешься за Свод, когда он помогает тебе, и плюешь на него, когда он стесняет твои желания!

— Я не сделал ничего, чтобы…

— Формально ничего! Ты оставался верен его духу и букве. Но Эмин же думал, что Свод будет поддерживать всякие… пагубные выходки вроде твоей!

Шанди расправил плечи.

— Что бы ни случилось в форте Экзерн, я не имею к этому ни малейшего отношения. До нынешнего вечера я просто выполнял свой солдатский долг — и только. Сегодня я впервые пренебрег своими приказами ради спасения людей. Своих подчиненных и неприятеля. И женщин тоже.

— Но тебе же не терпится отпраздновать триумф в Хабе? Тогда тебе станет легче? Принц вздохнул.

— Наверное, да.

— И я спрашиваю еще раз, готов ли ты выступить против драконов?

— Да, — ответил Шанди. — Если таковы намерения Богов. Завтра я введу легионы в Линдерскую долину и займу Фейрген. Или же погибну на поле битвы, пытаясь это сделать.

И он действительно верил в свои слова! Бог Безумия! Теперь уже импы лезут в петлю. Лит'риэйн поправил плащ на плечах. Тонкая ткань казалась сухой, несмотря на ливень.

— Надо думать, ты рассчитываешь на поддержку этого вояки в желтом шлеме? Надеешься, он займется моими драконами, пока ты истребляешь эльфов? Что же, я даю тебе совет: на него рассчитывать не стоит. Олибино никогда в жизни не был волшебником и сам прекрасно знает это. Не стоит даже вспоминать о нем, принц Эмшандар. Я пригласил его сюда. На свою территорию. И он побоялся явиться!

— Я все же пришел, — сказал Олибино, возникая рядом с Шанди.

Лит'риэйн опять фыркнул. — Не весь, как я погляжу.

В очертаниях юного гиганта просвечивали деревья, и дождевые потоки струились сквозь его тело.

— Я не могу доверять тому, кто мечтает свергнуть закон. Свод Правил — щит, дающий защиту всем нам, и ты собираешься попрать его!

Казалось, эльф борется с приступом тошноты.

— Ах ты, напыщенный мираж! Говорю тебе. Свод был создан для защиты мира от волшебства, проникшего в политические интриги, и не кто иной как ты попрал его, обратив своего прыщавого принца в захватчика! Скажу больше — Свод не поощряет гнусные фальшивки вроде той, что имперские войска учинили в Экзерне, и что уж говорить о резне, которую твой разлюбезный герой запланировал на завтра! Ты все сделаешь, чтобы только вам не помешали, и тем самым купишь его дружбу, а принц примет твою сторону на совете, когда воссядет на Опаловый трон!

Шанди набрал было воздуху, собираясь что-то сказать, но затем, похоже, передумал.

— Обычный бред эльфийца! — Голос Олибино отдавал странным эхом, будто тот орал во всю глотку, встав в центре огромного собора. — Ты же знаешь, что колеса истории набирают ход, и повсюду слышны колокола тысячелетий. Подумай о Сговоре, брат! На нас еще никогда не обрушивались подобные напасти, сегодня как никогда важно сплотиться и забыть распри. Отзови своих червей!

— Отзови свои легионы! — выкрикнул Лит'риэйн эльфийским дискантом, горестным, как шепот ливня в ночном лесу.

— И в такое время ты нарушаешь Свод? — гремел Смотритель Востока. — Какое недомыслие, мой южный брат!

— Не я нарушил Свод, а ты — ты толкуешь общие законы, как тебе выгодно! Твои меднобрюхие забияки заполонили мою страну! Уведи их, или я сожгу их живьем!

— Ты выжил из ума! Ты уничтожишь всех нас!

— Да будет так! — Лит'риэйн поднял руки в пренебрежительном жесте.

Да что в самом деле происходит? Оглядев лица вокруг, Ило ни на одном из них не нашел понимания. Бывает, волшебники устраивают поединки (если верить древним сказкам), и сильнейший убивает или подчиняет себе слабого. Они в силах вызвать целые армии исчадий ада и повергнуть весь мир в пучину страха и смерти. Над некогда богатым и многолюдным Гинлишем стоит ныне гора… Но Свод Правил провозгласил, что четыре сильнейших в мире чародея будут присматривать друг за другом и за остальными тоже. У них были все средства достичь согласия — почему же они ими не воспользовались? И Смотритель Востока, кажется, намекал на великие опасности… Здесь кроется какая-то тайна. И как только Ило пришел к такому выводу, Шанди выразил беспокойство сигнифера словами:

— Милорды, не стоит ли воззвать к вашим собратьям? В подобных обстоятельствах, как я понимаю, решение должны принимать все Четверо.

— В самом деле? — с издевкой прошипел Лит'риэйн, не сводя пристального взгляда с туманно-призрачного облика Олибино. — С сегодняшнего утра нас всего Трое.

— Смотрительница Севера умерла, — подтвердил второй чародей.

Насколько было известно Ило, возраст Светлой Воды насчитывал несколько веков. Ее смерти нечего было удивляться, да и, наверное, скорбеть по этому поводу, если россказни о подвигах старой ведьмы были хотя бы наполовину правдивы.

Шанди присвистнул.

— И преемник еще не назначен?

— Пока нет. — Взгляд странно очерченных эльфийских глаз замер на лице Смотрителя Востока.

— Значит, дело можно уладить простым голосованием? Разрешите узнать, где сейчас Смотрительница Запада?

— Далеко зашел, молокосос! — рявкнул Лит'риэйн, хотя на вид был младше Шанди на добрый десяток лет. — Ты пока что не император!

— Я тот, кто я есть! Просто стараюсь помочь…

— Смотрительница Запада мудрее нас, южный брат мой. — Тон Олибино был, как обычно, повелительным, но Ило показалось, что в нем все же скользнули нотки мольбы. — Пусть она рассудит, кто прав.

Лит'риэйн нахмурился и поплотней запахнул плащ. Хмурый взгляд чародея уперся в Шанди, но в таком его обличье гнев казался не страшнее обычного детского упрямства.

— Отзови свои легионы, князек несчастный!

— Ваше всемогущество, я поклялся выполнять приказы своего деда, императора.

— Лакей! — Эльф, казалось, выплюнул это слово. — Прихвостень! — И затем чародей пропал, а там, где он только что стоял, вновь падал дождь. Трава даже не примялась.

— Зло потрудилось на славу! — сказал Олибино. — Видишь, до чего тебя наконец довели дурацкие сомнения? — И тоже исчез.

Четверо послов стояли на мокрой поляне; быть может, чародеи им просто померещились? На лес опустилась непроглядная темень, и за пределами кругов света, очерченных фонарями, уже ничего нельзя было разглядеть, даже вершины ближайших деревьев тонули в темном небе. У Ило появилось странное чувство, будто он только что очнулся от кошмарного сна.

Предводительница эльфов вздохнула с облегчением.

— Ну что же! — печально улыбнулась она. — Вы избрали неподходящее время для вторжения в Илрэйн, принц!

— Возможно! — отвечал ей Шанди. — Но, сдается мне, Лит'риэйн напрасно потрясает кулаками. Даже если он действительно достойный противник двум остальным смотрителям, он не может оказаться настолько безумен, чтобы попрать Свод. Вскоре кто-то придет на смену Светлой Воде, и тогда равновесие будет восстановлено.

Пуил'стор пожала плечами.

— Завтра мы увидим, кто блефует, а кто нет, ваше высочество. А до той поры — прощайте!

— Прощайте, предводительница. Я надеюсь, что вы все-таки передумаете и примете сторону Добра.

— И я уповаю на то же, но с вашей стороны, проконсул.

— Идем, сигнифер, — позвал Шанди.

Непроницаемый ночной мрак легко проглатывал зыбкий свет фонаря. Спотыкаясь и оскальзываясь на мокрой траве, Ило брел к вершине холма, беспокоясь о том, как бы не сбиться с узкой тропинки, не упасть, не загасить лампу… И дрожа при этом всем телом. И чувствуя себя ужасно беспомощным.

Мечтания о великих исторических событиях, свидетелем и участником которых он мог бы стать, казались теперь наивными, туманными снами. Четверо всегда добиваются своего, как говаривал отец. Скромный сигнифер никогда не станет важной персоной в стратегических планах, и, по всему видать, принц — немногим большая шишка, когда в дело замешаны интересы смотрителей. Драконы?..

А теперь, еще когда от Четверых осталось только Трое, сдвинулось равновесие. Без Свода, запрещавшего использовать магию в политических целях, мир снова скатится в кошмар Глухих Времен, предшествовавших эпохе Эмина. Три тысячелетия цивилизации могут рухнуть в одночасье, и войны опять будут выигрывать ся колдовством: пожарами, землетрясениями и… драконами.

— Смотритель Востока прав, — вдруг нарушил молчание Шанди. — Этой ночью Зло потрудилось на славу. Быть может, мне не стоило лезть к эльфам со своим милосердием, Ило?

От удивления Ило встал как вкопанный и поднял фонарь, чтобы разглядеть лицо своего легата.

— Ты спрашиваешь моего мнения, господин? Шанди тоже остановился и уткнул лицо в ладони — то ли вытирал глаза, то ли старался скрыть его выражение.

— Кажется, да. Отвечай мне.

— Я… — Не в силах отыскать нужных слов, Ило здорово перепугался.

— Давай-ка лучше двинемся дальше, — сказал Шанди, — иначе мы с тобой закоченеем тут. Ответа я, похоже, уже не дождусь.

Ило снова зашагал в кромешную темь.

— Я не могу судить о чужих поступках, господин. Никто не должен этого делать; все мы — лишь игрушки в руках Богов…

Шанди двинулся за ним.

— И все-таки я, наверное, дал маху. Предложи я эльфам сдаться, они бы с негодованием отказались бы, но завтра они могли бы бежать от сражения. А теперь уже никуда не побегут… А к тому же они могли бы просто прорвать мои ряды, и я отпустил бы эльфов с миром. Желая спасти эльфов, я приговорил их всех к смерти! Выскочки, желтолицые упрямцы! Эльфы — самый непредсказуемый народ во всей Пандемии… И вдобавок я разозлил Смотрителя Востока.

Ило уклончиво хмыкнул, вновь обратив все свое внимание на поиски дороги. Если на Шанди напала охота выговориться, пусть уж лучше выскажется здесь, чем в лагере, где слишком много лишних ушей.

— И что гораздо хуже, я заполучил себе нового врага — Смотрителя Юга!

Да, это уж точно злейшая оса во всем гнезде. Летописи повествуют о множестве императоров, вызывавших гнев кого-то из Четверых, и о том, какой ценой они за это платили.

Некоторое время Шанди бормотал что-то и вовсе неразборчивое, а Ило шагал дальше, завороженно глядя на всполохи света и воды, летящие у него из-под ног.

— Господин? Что такое Сговор?

— Ума не приложу, — отсутствующим тоном отвечал Шанди. — Кажется, что-то относящееся к тайному заговору.

— Но… — Может, Ило неверно услышал? Ему казалось, что Олибино произнес именно это слово. Более того, ему показалось, словно чародей употребил его в смысле чего-то пугающего… Чушь! Что может напугать смотрителя?

Мысли Шанди бродили далеко.

— Похоже, Ило, что Лит'риэйн думает иначе, чем остальные эльфы. Он человек прямодушный… Пора подавать в отставку.

— Господин?

— Не знаю, что это нашло на деда. Он никогда не был таким задирой… Так гордился, что правил людьми в мире, а этот последний год… Мое место — в Хабе.

То была самая радостная весть, услышанная Ило за последний месяц! Уехать отсюда в Хаб — вот было бы здорово!

— Кажется, прошло время выполнять приказы, — добавил Шанди, разом убавляя радости своему сигниферу.

Бог Жалости! Что еще взбрело ему в голову? Вот уж не та мысль, совсем не та. В столице у Шанди оставалась дочь — дитя, которое он никогда не видел.

И это дитя сможет поддержать династию, если… если Шанди затеет государственный переворот и проиграет. Храни нас. Добро! Неужели он всерьез рассчитывает захватить трон? Ило и думать не хотел ни о чем таком. И даже слышать об этом не желал! Однажды он чудом избежал встречи с топором палача…

— Дождь кончился! — воскликнул он, стараясь заглушить тревогу. — Вот здорово!

— Нет! — отозвался Шанди. — Это плохо. Очень плохо. Этого я боялся больше всего.

Дождь и вправду кончился; когда Шанди и Ило окликнули со сторожевого поста, поднимался ветер. К тому времени, когда оба они были у командного шатра, ветер шумными порывами налетал на палатки, азартно завывал в натянутых веревках и изо всех сил старался сорвать с неба облака, укрывшие звезды.

Предвкушая завтрашнее сражение, легионы соблюдали все меры предосторожности: с самого заката в лагере не горело ни одного костра. Офицерам, однако, позволялись некоторые удобства — пара тусклых ламп и угольная жаровня. Центурион Хардграа хлопотал у жаровни, деловито разогревая замерзшим офицерам питье, ибо, во-первых, ему нечем было больше заняться, а во-вторых, Хардграа принадлежал к той породе живчиков, которых Ило никогда не понимал. Невозможно даже представить себе, чтобы этот дуб расслабился возле женщины! Он носился вокруг Шанди, словно курица, опоясанная мечом, и особенно резво на поле битвы, где присутствие личного телохранителя и вовсе не уместно. По грубому, сучковатому лицу центуриона расплылось облегчение, когда он увидал, что его драгоценный принц вернулся с переговоров живехонек, но Хардграа не сказал ни слова. Он лишь приветственно выбросил вперед могучую руку-ветвь с зажатой в ней огромной дымящейся кружкой.

Шанди поблагодарил, передал вожделенное питье Ило и подождал другую кружку. Шанди — он всегда так.

Пахнущая ароматными травами кружка восхитительно обжигала гибкие пальцы, терпкое вино на вкус отдавало медом и специями.

Палатка понемногу заполнялась. Бряцало оружие. Воздух насыщался испарениями: мокрых седел, мокрых лошадей, мокрых людей и мокрой волчьей шкуры в придачу.

Шанди передал обратно пустую кружку и внимательно оглядел сгрудившихся со всех сторон, чьи лица пропадали в полутьме. Обсохшая крыша палатки громко хлопала на ветру, а ветер продолжал подниматься. О Бог Жалости!

Затем властным, хриплым голосом заговорил проконсул:

— Все собрались? Отлично. Эльфам было предложено сдаться. Они отказались… — Шанди сделал паузу, не то ожидая комментариев, не то тщательно подбирая слова. — Итак, наши планы не изменились, господа… Хочу лишь добавить кое-что. Первое — пленных не берем.

Один или двое со свистом втянули воздух. Возможно, это было лишь игрой воображения, но Ило показалось, что после этих слов тишина стала какой-то другой. Бойня в войсках не приветствовалась — хотя бы уже потому, что в таком случае противник тоже Не станет возиться с пленными.

Шатер отчаянно скрипел, ходя ходуном.

— И второе. Планы могут измениться до или после того, как завяжется битва. Я отлично понимаю, господа, что нам противостоит зажатая в тиски, измученная походами, малочисленная группировка эльфийских войск. Но события в любой момент могут принять неожиданный оборот — надеюсь, это всем понятно? Какие приказы бы я ни отдал, не надо писать мне писем, чтобы узнать, пошутил мой сигнифер или он это серьезно.

Несколько человек фыркнуло, как он и рассчитывал.

— Я сказал что-то смешное? Тишина.

— Никто из вас не будет обсуждать мои приказы! Полагаю, с этим мы разобрались окончательно?.. Тогда всем спать, завтра у нас нелегкий день. Да пребудет с вами Добро.

«Отличная работа», — подумал Ило. Как всегда. Шанди сделал все, что было в его силах. Конечно, он поставит сигниферов на виду; никаких вопросов, никаких повторений. Промах недопустим: правую руку ни в коем случае нельзя будет перепутать с левой.

Офицеры разошлись по своим палаткам — все, кроме легата Эркили из XXV легиона. Не обращая на него внимания, Шанди начал сбрасывать с себя вооружение, и Ило подскочил, чтобы помочь ему. Конечно, вскоре оно опять вернется на место, но хорошенько растереть проконсула полотенцем не помешает. Между тем Эркили не спешил уходить, ибо был заместителем командующего и посему имел полное право знать все то, о чем известно Шанди.

Но ничто в этом мире не могло заставить Шанди открыть рот, чтобы поведать о драконах. Никому он не скажет, даже Эркили.

Боевая тревога застала Ило спящим на койке в палатке командующего. Ило вообще мог спать везде и всегда — даже в сырой кольчужной рубахе, под крик и топот пробуждающегося лагеря. Это дар свыше. У него было еще одно дарование

— моментально просыпаться, что он и сделал, как только Шанди приподнял полог и выглянул наружу, где уже начинало рассветать.

Сигнифер приподнял голову и повел носом. Невероятно! И в мгновение ока он был рядом с проконсулом, слегка пошатываясь, ежась от утренней прохлады. И снова пробуя воздух на вкус.

— Это блеф! — зло прошептал Шанди. — Он не посмеет!

Но, судя по всему, чародей посмел.

Дождь уже несколько недель хлестал по Пустоши Нефер. Речушки превратились в коричнево-желтые потоки, бурлившие вровень с берегами. Деревья, трава, даже сама почва — все насквозь пропиталось водой, но запах горящего леса явственно ощущался. Эльфийская армия базировалась на западе, откуда ветер нес дым. Ило в голос охнул, когда до него дошло значение этого запаха.

Надежды Шанди рухнули, но он снова и снова повторял:

— Это ловушка, обман!

Может, так оно и было, и огонь — всего лишь иллюзия. Может, это был настоящий огонь, разожженный в сыром лесу не волшебными чарами, а человеческими руками, сколь бы невероятным это ни казалось. Но единственным средством проверить это — было послать в огонь нескольких надежных людей. Если Свод не нарушен, то никакое волшебство им не повредит. Чего не скажешь, впрочем, об эльфах. И само собой о пламени… Если же драконы — не блеф, тогда они — как раз между двумя армиями и ожидать возвращения разведчиков не придется.

Драконы жаждут металла. Желательно золота, но и бронза вполне сгодится. В лагере четыре легиона: двадцать тысяч человек в шлемах, кольчугах, со щитами и мечами, офицерские кирасы… несколько сотен тонн металла. Дракон станет сам не свой, испробовав одну-единственную железку, и одним махом спалит всю округу.

— Если там и впрямь драконы, — выдавил Ило, чья глотка моментально пересохла, — сможет ли чародей удержать этих тварей в узде!

— Это нам и предстоит выяснить?

Шанди, между прочим, был командиром из тех, что предпочитают встать впереди Первой когорты и выяснить все самолично. Если так оно и выйдет, тогда никто другой как Ило поведет армию в бой.

И имя его непременно попадет в исторические хроники.

Если их еще будут писать.

Барабанный бой прокатился по лагерю, и вооруженные легионеры один за другим стали выбираться из палаток в утренний полумрак. Даже бывалые бойцы, старые служаки, легко просыпались перед битвой, тем более что ни для кого не было секретом — недели круговых блужданий по лесам Пустоши Нефер наконец закончились и эльфы загнаны в угол.

Для Ило утренняя побудка всегда была худшим временем дня, он буквально разрывался на части. Ему надо было привести в порядок себя самого, помочь облачиться Шанди, проследить за тем, чтобы были отданы необходимые сигналы, и придушить еще с дюжину змеенышей помельче, прежде чем он сможет подумать о завтраке. Самой ответственной задачей было построение. Все сигниферы когорт и манипул приносили свои штандарты на благословение, но именно Ило каждое утро приходилось от имени всей армии салютовать Богам и давать клятву, что сегодня, как всегда, легион послужит делу Добра, хотя такую клятву, по его глубокому убеждению, скорее должен был приносить командующий легат. На сей раз под началом у Ило оказались четыре легионных сигнифера, так грязные речушки, вышедшие из берегов. Снова и снова люди из последних сил взбирались на, казалось бы, безопасно заросший травой пригорок, только для того, чтобы разглядеть, как впереди долину перерезают языки огня. Некоторые уверяли, будто своими глазами видели драконов, но в эти россказни мало кто верил: в непроглядном дыму человек едва мог различить собственные сандалии. Что бы ни послужило причиной лесного пожара, одного только огня было вполне достаточно, чтобы спасти эльфов от неминуемой бойни.

Ни одна имперская армия не встречалась с волшебством со времен Войны Пяти Колдунов. Потерь оказалось на удивление мало, но спасшиеся добирались до Квобля разрозненными кучками, изголодавшейся ордой, полуспятившей со страху. Два других легиона были атакованы эльфами под предводительством Пуил'стор и с тяжелыми потерями изгнаны из Илрэйна.

За Семью Победами пришел полный разгром. Впервые почти за тысячу лет Свод Правил не смог уберечь императорские легионы от колдовства.

Глас предвещающий: