Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Клубная культура

ModernLib.Net / Культурология / Джексон Фил / Клубная культура - Чтение (стр. 14)
Автор: Джексон Фил
Жанр: Культурология

 

 


Это особенно заметно на примере толпы клабберов под экстази, однако опыт общения с незнакомцами — это не та грань клаббинга, которую сами клабберы ценят в долгосрочной перспективе, в действительности это способ влияния приобретенного в клубах опыта на социальные группы. Употреблять наркотики вместе с друзьями — это «отличный способ провести время»; действие наркотиков класса А неимоверно превосходит то, чего можно добиться с помощью алкоголя, который долгое время оставался единственным способом разделить состояние опьянения с друзьями. Как сказала моя информантка: «Ничто так не укрепляет отношения, как совместный прием экстази в каком-нибудь клубе».
      Как мы уже видели, эффект от принятых в клубе наркотиков увеличивает время, которое люди проводят вместе, их энергию и общительность. Эти три аспекта упо-требления наркотиков важны как в клубе, так и за его дверями, когда после клуба все отправляются к кому-то домой. В некоторых случаях употребление наркотиков дома у кого-то из друзей с точки зрения общения заменяет клаббинг. Моя информантка объясняет:
      Последний раз я просто приняла экстази с парой друзей. Было очень мило: мы просто расслабленно сидели, разговаривали и хихикали. Это было очень интимно и ненапряженно, очень нежно, если сравнивать с клубами. Я хочу сказать, что они мои друзья и мы близки, но было прекрасно испытать к ним такую сильную привязанность. Это напоминает тебе о том, какие они замечательные, ты перестаешь воспринимать их как нечто само собой разумеющееся
(30 лет, 11 лет клубного опыта).
      Опыт отношения к друзьям не как к чему-то само собой разумеющемуся чрезвычайно важен. Когда принимаешь наркотики в спокойной обстановке, фокусируешься на людях, которые в этот момент рядом с тобой. Вы ведете долгие, доверительные и иногда странные разговоры, так как наркотики способствуют установлению необычных связей между идеями. Другая моя информантка говорит:
      Клабберы говорят о разных вещах: иногда это совершенно тупой и сумасшедший бред, но им дело не ограничивается — клабберы не боятся говорить о своих чувствах, о своих мечтах. Они меньше боятся самовыражаться, а когда делают это, то не заботятся о том, как выглядят со стороны. Они также способны видеть забавную сторону вещей, даже когда речь идет о чем-то серьезном. Они не бывают настолько серьезны, что не могут посмеяться над чем-то. Я думаю, это по-настоящему здорово
(32 года, 9 лет клубного опыта).
      Этот особенный вид близости, возникающий в результате определенного социального соглашения между людьми, употребляющими наркотики, одновременно глубок и легкомыслен. Под действием наркотиков ты можешь испытать растерянность, твои эмоции могут принимать экстремальные формы, однако клабберы выработали форму социальной практики, сводящей эти эффекты наркотиков к минимуму. Люди не любят ночью чувствовать себя угнетенными. Одна из моих информанток так смотрит на это:
      В клубах вы сначала говорите о клаббинге, а затем разговор переходит на смежные темы, и люди начинают рассказывать легенды и клубные истории, как это обычно бывает при общении с незнакомцами. Я не хочу говорить о слишком сложных или серьезных вещах — мне этого хватает на работе. Иногда ты рассказываешь приятелям о том, чем ты занимаешься сейчас и чем собираешься заняться, потому что об этом просто говорить в расслабленном состоянии, однако не стоит погружаться в это слишком глубоко.
      Между людьми, принимающими наркотики, существует социальное соглашение. Они употребляют наркотики ради удовольствия, так что даже когда разговор становится напряженным, он все же пронизан ощущением веселья. Иногда юмор становится слишком мрачным и угрюмым, но он всегда присутствует. Трудно представить себе эту манеру социального взаимодействия, если у тебя самого не было подобного общения. Она интимна, открыта, честна и забавна, у нее есть свой ритм и своя логика; вы говорите о чем-то серьезном и важном для вас, а в следующий миг уже покатываетесь от хохота. Это социальная практика опьянения. Однако если кто-то после приема наркотика начинает хандрить и все же продолжает принимать этот наркотик, он очень скоро окажется на обочине веселья, потому что грустит ночью. Люди, имеющие опыт в употреблении наркотиков, рассчитывают на знание других о действии наркотика, на их способность справиться с этим действием, а не вести себя как размазня. Они ожидают друг от друга вклада в общий опыт и уважают эту способность. Это способствует проявлению лучших человеческих качеств, люди стараются, чтобы «все было мило», они не хотят всю ночь ныть и скулить, они избегают жалоб и стараются быть позитивными, таким образом контролируя смену эмоций, вызванную наркотиками.
      Возможность вместе ощутить действие наркотиков — одна из главных целей их употребления; принимать наркотики в одиночестве совсем не то же самое, поскольку они в первую очередь являются социальным инструментом. Однако, как мы уже поняли, не все наркотики вызывают одинаковые ощущения. По своему опыту могу сказать, что экстази или психоделики более радикально меняют межличностную динамику группы, чем «ускорители», так как вызывают более заметные и себе и окружающим психофизические сдвиги в отношении людей. Мой информант дал детальное описание различия в реакции на разные наркотики и объяснил, за что он ценит эти состояния:
      Я бы использовал термин «химическое наложение». Когда ты под кокаином, твое эго разрастается настолько, что накрывает людей, оказавшихся рядом. Когда ты под экстази, ты ощущаешь, как эго других людей накрывает тебя. Это химическое наложение — то, что является мной, и то, что мной не является, вместо того чтобы быть разделенными четкой границей, распространяются в пространства друг друга, и ты получаешь наложение: пространство, в котором есть не только частичка тебя, но и частичка кого-то другого. Обычно такое происходит в близких любовных отношениях, однако этого можно добиться и с помощью наркотиков, хотя это и будет немного иначе
(мужчина, 32 года, 14 лет клубного опыта).
      В этой цитате виден определенный взгляд на понятие близости. Говоря о наложении, мой информант предполагает существование особого вида отношений, связи на эмоциональном уровне. Это не просто доверительные разговоры — это ощущение присутствия другого человека и связи с ним, основанное на разделении и удовольствии общения, исключающем необходимость вы- ражать это словами. Это похоже на прикосновение без прикосновения. Прикосновение мимолетно, оно глубоко интимно, его почти никогда нельзя заменить словами. Понятие этого информанта о наложении, о распространении эго в случае употребления различных наркотиков — это физическое ощущение, о котором говорят и другие люди и существование которого я могу подтвердить, исходя из собственного опыта. Информант продолжает:
      Даже если рядом кто-то близкий, ты можешь волноваться о себе. Моменты по-настоящему великой близости случаются тогда, когда вы фактически ощущаете себя одним целым. Один из главных признаков близости — это возможность молчать вместе, не ощущая необходимости говорить, уютно чувствуя себя в тишине. Когда ты принимаешь наркотик, это не принуждает тебя к общению, ты можешь оставаться равнодушным к танцам и просто наблюдать за людьми, и это тоже будет своего рода общением. Тебе не нужно следовать каким-то общественным правилам и делать то, чего бы ты по доброй воле не сделал. Уменьшается степень самоконтроля — ты перестаешь постоянно следить за собой, и мне кажется, большинству людей это очень полезно.
      Идея «близких любовных отношений» и возможность молчать в чьем-то присутствии, не чувствуя себя неловко, предполагают, что ощущения соответствуют высокой степени близости. Той близости, которая возникает в долговременных отношениях между людьми, когда ты знаешь, что тебе не нужно кого-то из себя строить, а можно просто быть самим собой. Просто прекрасно, если такое ощущение возникает при общении с незнакомцами. Следующая информантка объясняет:
      Обычно с точки зрения дружбы с незнакомцами дело не идет дальше клуба. Иногда во время танца или просто проходя мимо вам удается установить контакт, вы наслаждаетесь присутствием человека, и это рождает в вас любопытство, так что в конце концов вы заговариваете с ним. Мне также временами нравится существование доли анонимности. Я приходила в клуб одна, и мне было очень по вкусу то, что я ни с кем не заговаривала, и, покидая клуб, я оставляла все позади. Такого рода контакты мне кажутся просто замечательными — ты чувствуешь близость с окружающими людьми, но не переходишь к делу и разговорам. Это подарок, который дарит тебе ночь
(30 лет, 12 лет клубного опыта).
      Но с окончанием вечеринки это чувство может улетучиться. Оно влияет на твое восприятие людей, и если эта форма восприятия не закрепится в общении в повседневном мире, она может показаться окружающим подозрительной. Однако когда ты делишь этот опыт с друзьями, он становится частью действительной истории вашего общения. Он врастает в социальную структуру и вносит вклад в ее оживление и укрепление. Это особенно интересно в свете заявления еще одной моей информантки:
      Не думаю, что чувствовала бы себя так здорово без постоянного парня, если бы у меня не было по-настоящему ярких опытов общения с друзьями. Мы очень привязаны друг к другу. Нам хорошо вместе, и дело не только в наркотиках и клаббинге. Это всего лишь одна сторона наших отношений, хотя с людьми, с которыми ты регулярно принимаешь наркотики, тебя связывают прочные эмоциональные узы. Они помогают перевести дружбу на иной уровень. Мне кажется, что сейчас я интересую своих друзей больше, чем раньше, и это очень важно. Я бы ни в коем случае не хотела прожить жизнь, не имея возможности заинтересовать людей. Думаю, экстази что-то меняет между друзьями. Вам ведь никогда не приходилось видеть толпу крутых парней, обнимающих друг друга? Я не утверждаю, что хочу всегда быть одна, но, когда ты наслаждаешься жизнью, поиск постоянного партнера не кажется таким уж важным делом
(29 лет, 12 лет клубного опыта).
      В нашем обществе стремительно растет число людей, не имеющих постоянных партнеров. По данным National Statisticна 2003 год, за последние тридцать лет число одиноких людей увеличилось на 50 процентов. В исследо- вании также говорится, что средний возраст вступления в брак вырос до 35 лет для мужчин и до 32 для женщин. Существует ряд очевидных факторов, вызывающих это явление. Эти сдвиги изменили наш взгляд на опыт дружбы. Его важность повышается с увеличением числа холостых людей и ростом популярности в нашем обществе кочевого образа жизни. Люди живут вдали от своей семьи и друзей, с которыми выросли, и это вынудило их создать новый вид взаимоотношений, характеризующийся особенной эмоциональной глубиной, необходимой для заполнения социального вакуума. Однако мы не должны забывать, что определенная часть людей ведет холостую жизнь, потому что она дает им дополнительную свободу.
      Но то, что эти люди хотят оставаться холостыми, не означает, что они хотят быть одни. Данные изменения сделали дополнительный акцент на дружбе как на ключевой форме социальных отношений в жизни людей, в частности с точки зрения продолжительности. Люди хотят, чтобы дружба подразумевала такую степень близости, которая сделала бы ее сходной с отношениями внутри семьи, обладающими эмоциональной глубиной, или между любовниками, отношениями, создающими ощущение эмоциональной поддержки. Они не пытаются найти замену семье или любовникам — они создают внутри дружеских групп новый вид социальных отношений. Наркотики, клубы и домашние вечеринки расширяют чувственные границы этих отношений. Эти изменения коренятся в овеществленных эмоциональных состояниях, порождаемых клаббингом, и проявляются в форме эмоционального притяжения между людьми. Они могут найти выражение в довольно экстремальном, веселом групповом сексе ради удовольствия или остаться на более пристойном уровне, когда вы просто заключаете кого-то в свои объятия, гладите его волосы, целуете, массажируете, в то время как люди, находящиеся рядом с вами, продолжают отрываться. Речь идет о таком уровне близо-сти, который выходит за рамки традиционной дружбы. Одна из моих информанток рассказала, как после ночи, проведенной в клубе, оказалась в одной постели со своей по-другой и ее бойфрендом:
      Мы просто развлекались — мы смеялись и целовались. Мы не трахались. Это было просто ради веселья, еще один способ провести время вместе, и это означало, что я не должна была оставаться одна, как случилось бы в прошлом.
      Еще одна компания, с которой я проводил время, начинала с того, что принимала экстази в клубах, но затем перешла от клубов к домашним вечеринкам с близкими друзьями, во время которых, проглотив таблетки, люди просто кайфовали вместе. Они раздевались и переодевались, танцевали, делали друг другу массаж, находили способы возбудить свои чувства, продемонстрировать свое тело и быть сексуальными; это было расслабленное чувственное веселье. Это была компания сплоченных и заботливых людей, доверяющих и открытых друг другу; они прекрасно знали, что экстази сыграло роль в укреплении их отношений и позволило им экспериментировать с формами дружбы. Они все так же ценили клаббинг, но их практика посещения клубов также слегка изменилась: они стали больше наряжаться, носить откровенную одежду, по максимуму использовать свободу, предоставляемую клубами.
      Еще одна компания перевела свой опыт на следующий уровень. Эти люди не только сделали свои отношения более чувственными, но и более сексуальными. Один из членов компании рассказал о развитии этого процесса:
      Все началось однажды ночью, когда мы вернулись из клуба. Мы все были в превосходном настроении и все еще переполнены наркотиками. Мы просто начали играть друг с другом. Добрый наркотик экстази придал нам уверенности, поэтому наше поведение не казалось нам странным. Мы стали ласкать друг друга, но это было не всерьез. Все произошло не сразу, это был постепенный процесс. Иногда это казалось смешным: я был с какой-то девушкой, в то время как моя по-друга обнималась с моим другом. Это казалось безнравственным, но это нас только распаляло. Было забавно начать целовать сразу двух девушек, шутить со всеми подряд, болтать, постоянно бегать в душ и раздеваться, при этом не чувствуя никакого давления. Мы не шли ни к чему конкретному — у этого процесса была своя движущая сила. Не все на это решились, но никто и не настаивал, это продолжалось, только если тебе хотелось. Затем мы стали проводить вечеринки только для друзей у меня дома, иногда приходила всего пара людей, иногда — больше. Мы занимались сексом еще с несколькими друзьями, это было странно, захватывающе и в то же время расслабленно. Мы относились к этому спокойно, а если все шло слишком необычно, мы останавливались, обсуждали наши действия, а затем начинали снова. Примерно через неделю мы встретились и вместе посмеялись над этим. Нам всем понравилось, так что мы решили повторить; однажды к нам пришли еще несколько друзей, и мы все вместе оказались к душе, одна из женщин стала заигрывать с остальными, и с этого все началось. Мы все трахались в наркотиках, так что мой пенис всю ночь то поднимался, то опадал, но это не имело значения — все было полно страсти и похоти. Мне казалось, будто это происходит не со мной, но это было со мной, и это было здорово. Это происходит не каждый раз, а, скажем, раз в выходные. Это определенно зародилось на вечеринках, и экстази имело большое значение: не думаю, что я решился бы на это без экстази. Это казалось естественным продолжением веселья, одной из сторон употребления наркотика, одним из способов общаться с друзьями. Я не думаю, что стал бы участвовать в жесткой оргии, это было бы слишком серьезно. В нашем случае все настолько расслабленно, что иногда кажется глупым. Нам нечего доказывать друг другу, потому что мы друзья. Это еще один способ вместе провести время, расширение общего опыта
(мужчина, 30 лет, 12 лет клубного опыта).
      Это необычный пример, как правило, более умеренного явления, он следствие чувственных состояний клаббинга и, в сущности, не имеет отношения к пространству сексуальных клубов. Это специфическая форма химической близости, и, как подчеркивает информант, все началось не с самой идеи, никто не собирался устраивать секс-пати, а выросло из совокупности чувственных состояний, связанных с ощущениями и взаимодействием между людьми. Интересно в связи с этим явлением вернуться к понятию габитуса, используемому М. Моссом (1979) и П. Бурдье (1977, 1990). М. Мосс выделяет телес-ную сторону габитуса, способ создания обществом определенных телесных практик и чувственных параметров отношений. Бурдье расширил это понятие, установив связь между телом и идеями, принадлежащими культурным группам, изучив то, как эти идеи получают материальное воплощение, физическую и эмоциональную форму. Мы видим, как чувственно-социальное состояние клубов расширило эти границы. Тело превратилось в игрушку, оказавшись в пространстве повышенной чувственности, оно приобрело гибкость, что впоследствии изменило моральную и социальную чувственность моих информантов посредством общего опыта.
      Однако моя информантка нашла потенциальный недостаток химической близости:
      Я жила под одной крышей с шестью людьми, мы были лучшими друзьями и все делали вместе: жили, работали, отдыхали; мы сидели на наркотиках около четырех лет, и какое-то время все было нормально, но в конце концов все стало каким-то странным, мы слишком втянулись. Это начало походить на инцест, если вы меня понимаете. Мы все время были вместе, напряжение накапливалось, а наркотики только усиливали его. Мы постоянно были на взводе. Это была паранойя и клаустрофобия. Мы потеряли способность говорить по душам, это раскололо нас, и теперь, несколько лет спустя, я все еще чувствую враждебность, связанную с тем периодом. Так что, хотя я и считаю, что наркотики могут изменить отношения между людьми к лучшему, мне все же кажется, что нужно давать друг другу возможность передохнуть. Иногда стоит завязать и найти себе другую отдушину, иначе все может выйти из-под контроля, хотя это случается и в отношениях между людьми, не употребляющими наркотиков, ведь так? В частности встречаются пары, которые играют властью друг над другом, трахают друг другу мозги, и вообще неясно, почему эти люди до сих пор вместе — они причиняют друг другу столько боли, сколько не причиняет ничто другое. Так что наркотики, может быть, просто усиливают этот эффект и выводят его на первый план
(34 года, 18 лет клубного опыта).
      Получается, высокая степень химической близости может иметь негативные стороны, если люди не будут с ней осторожны. Люди могут построить отношения, слишком сильно зависящие от наркотиков, и слишком сосредоточиться на себе самих, тогда отношения станут инерт-ными и разрушатся. Однако, как подчеркивает информантка, это может быть свойством любых отношений, а не только скрепленных наркотиками. Появление наркотиков только ускоряет ход событий и усиливает внутреннюю динамику отношений. Люди могут завязнуть в таком поведении и не осознавать, что подобная модель общения может возникнуть между людьми, которые проводят слишком много времени вместе без перерыва, даже если нет наркотиков и каких-то определенных проблем. Остальные компании, с которыми я беседовал, не жили вместе — люди встречались несколько раз в неделю и, в общем, жили собственной, не связанной друг с другом жизнью. Они собирались вместе, чтобы хорошо провести время, а не чтобы жить вместе, и расходились, если отношения начинали походить на инцест или вызывать клаустрофобию. Более важно то, что им не нужно было накачиваться наркотиками, чтобы насладиться компанией друг друга. Другая информантка рассказывает:
      Все мои друзья прекрасно видят, когда мы начинаем заходить в тупик, тогда все делают паузу и на время отдаляются, отдыхают друг от друга. Сейчас все понимают, что мы изменились. Наши желания могут не совпадать, поэтому, когда мы устраиваем очередную вечеринку, это необходимо принимать во внимание, но мы меняемся и как компания, а такого изменения я раньше никогда не переживала, поэтому приходится что-то менять в себе, вместо того чтобы покинуть компанию и двигаться дальше. И это совместное развитие прекрасно
(30 лет, 11 лет клубного опыта).
      Чувственная мораль
      Понимаете, если человек не ходит в клубы, у него другие представления о морали. В каком-то смысле у клабберов собственная этика, которая имеет такое же право на существование, как и любая другая; люди более непредвзяты и толерантны, они дают другим быть самими собой
(женщина, 32 года, 9 лет клубного опыта).
      В сущности, мораль клаббинга не является набором каких-то идей. Эта мораль происходит от чувственно-социальной практики клаббинга. Это скорее моральная чувственность, чем моральная философия. Некоторые моральные принципы, существующие в повседневном мире, такие так отношение людей к сексу и наркотикам, постепенно изменяются практикой клаббинга. Протестантско-христианская мораль, до сих пор пронизывающая взгляд нашей культуры на удовольствия, может только осудить клаббинг. И все же клаббинг настолько социален и приятен, что это осуждение кажется клабберам совершенно смешным. Они постепенно освобождаются от этой морали и находят ей альтернативы. Несмотря на это, клабберы редко во всеуслышание заявляют о своей оппозиции повседневным моральным правилам, вместо этого они выражают свой протест через практику.
      Напряжение между повседневным миром и миром клубов находит самое яркое выражение в прессе. Какая-нибудь знаменитость попадается за нюханьем кокаина, и пресса пытается рассматривать эту историю с точки зрения морали, несмотря на то что кокаин — это не-отъемлемая часть жизни знаменитостей. Клаббер посмеялся бы над этой историей и добавил, что удивился бы, если бы встретил знаменитость, которая не нюхает кокаин. Наркотики — это мейнстрим, но они вне закона, вследствие этого появляется моральное лицемерие. (В этом нет ничего нового.) Мы отказываемся признать, что во многих отношениях превратились в нацию наркоманов, не важно, идет ли речь о выпивке или о кокаине, и это желание спрятать голову в песок создает новые проблемы, так как применяет устаревшие взгляды на мораль к социальной реальности, существующей в Британии сегодня. Мы — культура досуга, и наши взгляды и опыт, относящийся к удовольствию, вышли за рамки традиционно окружающих его моральных директив, давно ставших атавизмом. Люди создают собственные системы моральных принципов, так как отвергают мораль, которая лишает их опыт какой-либо ценности. В основном они чертовски хорошо с этим справляются, и если бы мне нужно было подытожить сказанное информантами, я бы выразил это так: люди могут делать все, что им заблагорассудится, если это не вредит другим.
      Мы говорим о процессе чувственной депроблематизации и создания контрморали. Так, например, в повсе-дневном мире секс все еще связан моральными пра- вилами прошлого (если не верите, посмотрите утренние ток-шоу), в то время как мои информанты относятся к нему как к чувственному приключению. Моя информантка приводит пример:
      Мой парень и я сели и составили список вещей, которые мы хотели бы попробовать в сексе, включив туда даже то, в чем были не совсем уверены, например водный спорт 1, чтобы дать выход своим желаниям и выполнить их. Это было здорово, мы многое узнали друг о друге. Существование такого списка, доверие друг другу и просто честность в отношении своего опыта открывают целый мир. Речь идет об опыте, и этот список дает мне огромную свободу. Это как получить разрешение на эксперимент, и я ищу, в сексуальном плане я двигаюсь вперед, просто чтобы понять, как далеко я могу зайти, как многое могу почувствовать
(28 лет, 9 лет клубного опыта).
      Эта информантка перешагнула через сексуальную мораль повседневного мира в рамках связи, имеющей высокую степень доверия и честности в отношении секса. Секс больше не очернен аморальностью, он является всего лишь видом чувственного знания, а эксперименты с наркотиками могут использоваться для усиления и изменения чувственных параметров сексуальной практики пары. Водный спорт больше не проблема, в нем нет ничего аморального, он просто чувственный эксперимент, который может оказаться приятным или неприятным, но узнать об этом можно, только попробовав. Отно-шение людей к сексу постоянно менялось, сейчас о сексе говорят иначе, чем двадцать лет назад, но, как отмечает Фуко (1977), все эти разговоры о сексе позволяют ему оправдать себя. Отношения этой пары не были основаны на разговорах о сексе — они скорее соответствовали взглядам Элизабет Гросс, высказанным в книге Space, Time and Perversion:
      Дело скорее всего в неприятии связи между сексуальным удовольствием и борьбой за свободу, неприятием оценки сексуальности в терминах высоких целей или великих устремлений (политических, духовных или репродуктивных), в желании получать удовольствие, переживать, искать наслаждения ради наслаждения, ибо оно изменяет и наполняет нас, оно — единственная траектория и направление в жизни тела, имеющего пол
[Grosz E. 1995:227].
      Мои информанты не обсуждают секс, они просто занимаются им, не рассуждая, погрузившись в мир непо-средственной чувственной практики. Они бросили вызов морали, посредством которой повседневный мир пытается классифицировать все сексуальные практики, обозначив их как плохие или хорошие, но сексуальные акты, играющие роль чувственных переживаний, становятся «моральными», если им присуща взаимность, честность и доверие, которыми наполнены отношения этой пары. Представление моих информантов об общем переживании отражает понятие о равенстве полов в отношении чувственной практики и сводит к нулю возможности доминирования и подчинения, на тему которых постоянно разглагольствуют во время дискуссий о сексе.
      Чувственная практика создает альтернативную экспериментальную платформу, с которой можно по-другому взглянуть на обыденные проповеди о морали. Люди на чувственном уровне отдаляются от этих проповедей, и те перестают «липнуть» к их телам с прежней эмоциональной силой. Клаббинг сыграл огромную роль в переходе людей на новый уровень эмоциональной изменчивости, проявляющейся в моральной чувственности, так как эта изменчивость основана на социальных прак- тиках, характерных для клаббинга. Вышеописанный сексуальный эксперимент стал продолжением чувственно-социальной практики клаббинга и высокой степени близости, которую испытывают люди, вместе принимающие наркотики. Создается новая идеальная когнитивная модель или мысленный шаблон, базирующийся на предыдущем опыте, на который опирается социальная структура, позволяющая экспериментировать с разными чувственными практиками.
      Яркие ощущения, вызываемые телесными практиками клаббинга, могут изменить отношение людей к собственному телу, так как становится ясно, что данное чувственное пространство можно исследовать подобно пространству любого другого знания. Расширяя опыт экстатического и дионисийского отрыва в данном чувственном пространстве, клаббинг может положить начало изменению системы взглядов человека. Как утверждает один из моих информантов:
      Мораль большинства людей — это просто умственная лень. Любые правила, указывающие, как нужно жить, снимают с тебя ответственность за то, как ты должен жить
(мужчина, 32 года, 14 лет клубного опыта).

Вывод

      Клубы создают альтернативное чувственно-социальное пространство, основанное на процессе чрезвычайного усиления ощущений, порождающего альтернативный набор социальных опытов, заметно отличающихся от обыденной чувственной практики, установленной габитусом нашей культуры. Со временем эти опыты стали более демократичными, превратившись в мейнстрим. Стремительно растет процент молодых британцев, имевших подобный опыт, а также количество людей, продолживших ходить в клубы, сделав их частью своей взрослой жизни. Клубы положили начало процессу чувственного изменения, практически лишенного какой-либо господствующей идеологии. Различные группы по-разному используют это чувственное изменение, формируя из существующих опытов социальную модель, соответствующую их нуждам и желаниям. Это лучше всего видно на примере социальных отношений, являющихся важной частью клубного опыта. Энергия клаббинга наполняет общение между незнакомыми людьми и между друзьями и в корне меняет форму и глубину социального взаимодействия. Это сложный процесс, имеющий свои подводные камни, но в конце вы получаете награду, которая, по мнению моих информантов, достойна рисков, которым приходится подвергнуться.
      Телесные техники, с которыми люди сталкиваются в клубе, иногда покидают его пределы и вплетаются в социальные практики повседневной жизни. Они дарят людям новый взгляд на мир, противоречащий логике габитуса. Его легче всего обнаружить в изменении представлений о близости и отношениях между полами и соображений о моральности чувственного удовольствия. Все эти явления характерны не только для клаббинга, они — часть социальных перемен, происходящих в повседневном мире. Клаббинг всего лишь создал арену, где смелые идеи могли бы найти чувственно-социальное воплощение. Они материализовались, и этот процесс материализации дал жизнь собственной логике практики, которая в свою очередь вызвала интенсивное изменение социальных взглядов среди клабберов.

10. Возвращение в реальность

      Люди часто говорят о ком-то, что он еще не нашел себя.
      Но себя нельзя найти, себя нужно создать.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17