Глава 5

Капитан Лисолов Тил пребывал не в лучшем настроении. Более того, настроение у него было отвратительное, и посему всей команде «Девонской красавицы» надлежало полностью испытать на себе его досаду. Шёл второй день, как капер потерял свою фок-мачту, срезанную его же цепным снарядом. Французское пиратское судно обогнало его уже больше чем на сутки и затерялось где-то в синих просторах Карибского моря. Британский капер продолжал преследовать добычу, но, словно чайка со сломанным крылом, быстро отстал от Турона и неуклюже продвигался вперёд, пока матросы трудились над сбитой мачтой. После суровой порки всей команды, обещанной капитаном в случае неудачи, Лисолов удалился к себе в каюту. На судне не было человека, который не получил бы свою порцию: шесть ударов линём с узлом на конце — три удара за упущенных пиратов и три — вдобавок — «за отсутствие дисциплины и надутый вид», как выразился капитан.

В дверь капитанской каюты робко постучали. Тил поднял глаза от своего всегдашнего полуденного бокала мадеры и коротко выдохнул:

— Войдите!

Хромая, вошёл боцман, к его ноге с двух сторон были прибинтованы деревянные лубки. Почтительно теребя вихор, он остановился в ожидании. Тил притворился, что занят изучением расстеленной на столе карты. Спустя достаточное, как ему казалось, время, капитан выпрямился и пренебрежительно воззрился на боцмана:

— Ну, в чём дело? Язык проглотил? Нечего тут стоять и оплакивать себя, говори!

У боцмана нервно заходил кадык:

— Смею доложить, сэр, временная мачта готова и стоит на месте. Корабль в полном порядке и может снова идти под всеми парусами.

С томным видом Тил снова наполнил бокал, чтобы взять его с собой на палубу, и скомандовал:

— Ну, шевели клешнями! Пойдём посмотрим, что вы там смастерили.

По пронзительному свистку боцмана команда поспешно выстроилась в четыре шеренги на главной палубе. Даже не взглянув на матросов, Тил прошёл мимо и принялся рассматривать новую фок-мачту.

Её соорудили из обычного ясеневого бруса и прикрепили гвоздями и верёвками к остатку сломанной фок-мачты. Корабельный плотник с помощником как раз обмазывал канаты растопленной смолой, и они почтительно отошли в сторону.

Капитан дважды обошёл вокруг временной мачты, пытливо вглядываясь в неё:

— Хм! Неплохо, неплохо! А парус она выдержит? Не треснет?

— Думаю, выдержит, сэр! — отсалютовал плотник.

Тил, полагающий, что новую мачту соорудили из леса, который они подбирали, пока шли вдоль побережья Южной Америки, быстро улыбнулся взлохмаченному плотнику:

— Молодец! Хотя тебе, поди, хотелось иметь под рукой доброе английское дерево, скажем, ясень с твоего двора, верно?

Плотник хорошо знал, как вести себя с капитаном, и потому весело отозвался:

— Так точно, сэр!

Он проводил глазами удаляющегося Тила и подивился: как можно стать капитаном, если не умеешь распознать дерево из корабельных запасов, ведь мачту сделали именно из родного ясеня.

Стоя на полуюте, капитан Лисолов Тил держал речь перед командой, внимавшей ему, замерев на па-лубе. Сейчас Тил был строгим отцом, отчитывающим своих нерадивых детей.

— Будучи капитаном корабля Его Величества и хранителем собственноручно подписанного королём каперского свидетельства, я уполномочен охранять морские просторы от пиратов и другого такого же сброда. Но меня подводит моя команда! Ведь вы все разгильдяи, да и только! Дать несчастному французишке вот так уйти! И вы ещё считаете себя канонирами? Да мы стояли с Туроном борт о борт, а вы только и сумели, что разбить ему несчастный камбуз! А ещё стрелками себя величаете! Почему же с нашего борта ни один мушкет не выстрелил? Никому не пришло в голову подстрелить их рулевого или капитана? И дальше — нате вам — у нашего штурвала стоит такой растяпа, что он не сумел вовремя уклониться от их единственного выстрела! Из-за него нас покалечили!

Все матросы уставились в палубу, будто ответ на негодующие речи капитана находился именно там. А Тил продолжал разжигать сам себя, доходя до состояния благородного гнева.

— Вы зовёте себя английскими каперами! Ха! Да все вы вьючные ослы, жалкая деревенщина! Вот вы кто! Но теперь дело пойдёт по-другому! Я сделаю из вас настоящих моряков, боевых матросов Британского Королевского флота. Не рассчитывайте больше на порку линём, нет! Теперь все, кто не пожелает взяться за ум, отведают девятихвостых кошек! Мы поймаем французишку или потопим его и всю его команду лягушатников. Слышите?

Все, как один, рявкнули в ответ:

— Слышим, сэр!

Тил повернулся к первому помощнику, тот стоял рядом с ним, держа наготове бокал мадеры. Капитан сделал несколько глотков и легко прикоснулся к щеке платком. Воспитание команды было делом утомительным. Он уже собрался спуститься в каюту, но первый помощник напомнил:

— Разрешите провести морские похороны, капитан? Лисолов постарался сделать вид, что он и сам об этом помнил.

— Да, да, конечно! Этот несчастный, которого придавило мачтой! Что ж, несите его и приступим.

Тело погибшего, туго завёрнутое в парусину, положили у фальшборта. К ногам покойника были привязаны куски песчаника, которым обычно скребут палубы. Парусина была грубо сшита шпагатом. Последний стежок сделали через ноздри покойника — дань старинной морской традиции, — так доказывалось, что моряк действительно мёртв. Шестеро его товарищей приподняли над ограждением грязную доску с лежащим на ней свёртком. Тил взял Библию и быстро прочёл надлежащую молитву, закончив её восклицанием «Аминь!», которое эхом повторила команда.

Потом шестеро держащих доску стали поднимать её все выше, произнося при этом нараспев:

Раздался глухой всплеск — и завёрнутое в парусину тело исчезло в морской глубине. Капитан Лисолов поправил галстук.

— Мистер первый помощник, поднять все паруса! Идём на восток, продолжаем погоню! Заметите француза — дайте знать. Да, кстати, как звали этого беднягу, которого мы сейчас сбросили в море?

— Это был Персивал, сэр, — ответил первый помощник.

Тил выглядел немного озадаченным:

— Какой Персивал?

— Персивал Моунси, ваш кок, сэр.

Капитан печально покачал головой:

— Кок, говоришь! Хм, досадно. Постарайся найти кого-нибудь подходящего, чтобы заменить его.

«Крошка Мари» находилась в море уже три дня. Погода оставалась прекрасной, ветер не менялся. Бен стоял в очереди за водой, держа в руках две бамбуковые чашки. Под навесом, натянутым над местом, где раньше был камбуз, Лудон и ещё один матрос по имени Трест выдавали дневную порцию питьевой воды. Бен протянул первую чашку: Трест налил в неё поварёшку, на две трети наполненную водой. Бен подал вторую чашку.

Увидев её, Трест взбеленился.

— Одному человеку — одна порция, так всем положено!

Лудон что-то шепнул Тресту, и тот беспрекословно снова зачерпнул поварёшкой и налил вторую чашку. К ним подошёл капитан Турон.

— Что-то не так, Бен?

Бен потряс головой.

— Нет, капитан. Просто получаю наши порции, мою и Неда. — И мальчик пошёл прочь, сопровождаемый Лабрадором.

Капитан ткнул толстым пальцем в плечо Треста так, что тот вздрогнул.

— Псу наливать столько же, сколько каждому матросу! Смотри, давай ему полную порцию! Слышишь?

Когда Турон отошёл, Трест пробормотал:

— Псу воду! Да её вряд ли нам самим хватит!

Турон услышал его слова и обернулся.

— Дай-ка мне черпак, приятель! — улыбнулся он Тресту.

Трест выполнил приказ. Турон шутя согнул металлическую ручку поварёшки. Продолжая улыбаться, он надел согнутую ручку на шею Тресту и соединил концы. Получился железный ошейник. Тут Турон перестал улыбаться.

— Задумаешь стать капитаном — предупреди меня!

Нед досуха вылизал бамбуковую чашку: «Странно, всегда кажется, что глоток воды — дело обычное, а вот когда приходится добывать его с трудом, тут и задумаешься!»

Бен улыбнулся, глядя в тёмные глаза пса, и ответил: «И ведь дождём даже не пахнет, а то мы могли бы набрать дождевой воды в расстеленный парус. Интересно, далеко ли ещё до Эспаньолы и Пуэрто-Рико?» Чёрный Лабрадор зажал двумя лапами свою чашку. «Не знаю, пойдём спросим капитана».

Турон стоял на носу, приложив к глазу подзорную трубу. Нед и Бен направились к нему по правому борту, обойдя все ещё стоящую очередь за водой. Нед остановился позади навеса над самодельным камбузом и спешно предупредил Бена: «Тихо, приятель, иди сюда и послушай».

Лудон и Трест шёпотом жаловались матросу по имени Рико, которому они наливали воду:

— Когда мы прятались у Санта-Марты, Турон пнул меня за то, что я хотел заставить эту шавку замолчать, не лаять, — говорил Лудон.

Неда разъярился от услышанного: «Это я-то шавка? Ничего себе! Что только несёт этот мерзкий олух!»

— Вот-вот! Если эта парочка приносит удачу, так почему, скажи, нам приходится спасаться от капера да ещё без капли воды и без корки хлеба? — поддержал Лудона Трест. — И это называется мальчишка с его псом приносят счастье!

Рико был заправский нытик, это Бен понял по его голосу:

— Точно, можно сказать, без капли! Разве выживешь на такой порции? Сколько там в бочке осталось, Трест?

Бен и пёс услышали, как Трест трясёт бочонком.

— До послезавтра не протянем. Но тогда уже, наверное, покажется берег. Вот что я вам скажу: Турон против меня что-то имеет, так что, когда мы сойдём на берег, я сюда не вернусь! У этих двух островов полно судов, им нужны матросы.

— Дай мне знать, когда решишь сбежать с корабля, — услышал Бен голос Лудона. — Я тоже тут не останусь, нечего Турону меня пинать. А ты, Рико?

Рико усмехнулся.

— Не больно-то покомандует наш герой — капитан Турон, когда у него вся команда разбежится! Я с вами, и других подобью! Поди, среди нас мало таких, кому охота встречаться во Франции с властями!

— Ты прав, друг, — осторожно сказал Лудон, — только смотри, чтобы капитанские любимчики Пьер или Анаконда не узнали. Порасспрашивай, конечно, других, только выбирай надёжных людей.

Нед уставился на Бена. «Иди к капитану. А я останусь здесь, весь — глаза и уши. Расскажи ему, Бен, что мы услышали».

Турон стоял спиной к Бену, обозревая в трубу горизонт. Услышав шаги мальчика, он обернулся. Бену было неловко передавать капитану то, что они услышали.

— Капитан… мы… э-э…

Капитан Турон улыбнулся, чтобы придать парнишке решимости:

— Рассказывай, Бен. Что тебя беспокоит?

Бен попытался начать снова:

— Матросы… Они…

— Собираются сбежать с «Мари», когда мы пристанем к берегу, — понимающе кивнул Турон. — Не удивляйся так, Бен. Хорош бы я был, если б не знал, чем дышит команда. Я уже давно ловлю обиженные взгляды, замечаю, как они перешёптываются. Не думай, они люди неплохие, просто время от времени на них такое находит. Да ты попробуй посмотреть на все их глазами. Мы спасаемся от Рокко Мадрида, на нас напали каперы, а теперь мы ещё лишились продовольствия. Только дурак захочет остаться на таком судне. К тому же многих наших матросов давно поджидают во Франции, чтобы упечь в каталажку. Это обычная участь тех, кто идёт в пираты. — Турон усмехнулся. — И меня там ждут с нетерпением, но я теперь богат и не хочу упускать свой шанс!

Бен с восторгом слушал мудрые и бесстрашные слова капитана. Но всё-таки не удержался и спросил:

— Ну а как же вы собираетесь поступить, капитан?

Турон опять повернулся к морю и приложил к глазу подзорную трубу.

— О, я уже кое-что надумал, дружок. Прежде всего, надо увидеть землю, а потом ссадить всю команду на берег в укромной бухточке, где меньше соблазнов и я смогу приглядывать за ними. Беда в том, что суши пока не видно. Я знаю, что за последние два дня мы немного уклонились от курса, но острова должны быть уже близко. Ну-ка взгляни ты! Ты же мой счастливый талисман, вдруг да заметишь что-нибудь!

Бен взял подзорную трубу, навёл её на фокус и начал дотошно изучать горизонт. Турон рассмеялся.

— Давай, давай, напряги свои удачливые голубые глаза. А я пойду поищу Неда. Надеюсь, он не примкнул к дезертирам.

— Как не стыдно так думать, капитан, — сказал, не отрывая глаза от трубы, Бен. — Честней и преданней моего Неда никого нет.

Но тут его внимание привлёк едва заметный штришок на горизонте. Он ощутил, как у него по спине побежала ледяная струйка. Какое-то шестое чувство подсказало Бену, что это «Летучий голландец». Он быстро перевёл трубу к югу. Тёмное фиолетовое пятно вдали развеяло его страхи. Бен возликовал:

— Капитан! Капитан! Земля! На юго-востоке!

Турон вырвал у него трубу и прижал к глазу.

— Где, Бен, где? Ничего не вижу!

Он передал трубу Бену, и тот сразу же снова увидел далёкое пятнышко.

— Пригнитесь, капитан. Я подержу трубу. Вон там, видите?

Турон прижался глазом к окуляру.

— Наверное, твои глаза куда зорче моих, Бен, я ничего не вижу. Нет, подожди… Ага, вот оно! Скажи Анаконде, пусть сменит курс, возьмёт двумя румбами южнее, и пойдём этим курсом! Ну, Бен, ты и впрямь приносишь мне удачу! Который раз! Ура, земля!

Чёрный Лабрадор продолжал терпеливо прислушиваться к брюзжанью и спорам моряков, собравшихся на корме. И вдруг все они услышали радостный крик капитана.

Словно по мановению волшебной палочки, общее настроение разом переменилось. Поднялась суматоха, команда бросилась по своим постам.

Садящееся на западе солнце окрашивало паруса «Крошки Мари» в алый цвет, когда она входила в Гваяму — бухту у юго-восточного берега Пуэрто-Рико. Якорь бросили, не доходя до отмели, чтобы во время прилива не оказаться выкинутыми на песок.

Капитан Турон приказал Пьеру спустить шлюпку. Она была маленькая, и ей предстояло сделать туда и обратно четыре рейса.

Зная, что на боцмана можно положиться, Турон отправил его на берег первым.

— Пьер, вы с Анакондой пойдёте первыми. Бен, ты с Недом — вторыми. Лудон, ты пойдёшь третьим рейсом, а я — последним. Анаконда, оставайся в шлюпке, ты будешь грести. Всем оставить на судне мушкеты и абордажные сабли. Возьмёте с собой только ножи. Нельзя показывать местным жителям, что мы вооружены. Это может им не понравиться. Ну, Анаконда, действуй!

Никто и не подумал протестовать против приказа оставить оружие на борту. Все возликовали, когда чёрный гигант, приложив руки ко рту, прокричал:

— Спустить шлюпку на воду!

Пьер с первой группой моряков успел развести костёр и поджидал остальных. Боцман поманил к себе Бена с Недом, они отошли чуть в сторону, чтобы их не слышали остальные.

Пьер тихо сказал:

— Скоро ночь, но костёр виден с «Мари», так что никто из матросов не разбежится.

Тропический лес жил своей жизнью, и оттуда доносились странные, пугающие звуки.

Бен придвинулся ближе к огню:

— А воду уже нашли?

Боцман покачал головой.

— Поищем завтра. Вот возьми кокосовый орех. Здесь их полно под пальмами. — Он взрезал толстую, волокнистую оболочку, и Бен увидел большой орех. Боцман проткнул его ножом и протянул мальчику. Бен с наслаждением высосал из ореха сладкое светлое молоко. Нед постучал лапой по его ноге: «А поделиться не собираешься?»

Бен быстро потрепал Лабрадора по спине: «Прости, сейчас принесу тебе целый».

К тому времени, как капитан Турон прибыл на берег с последним рейсом, вся его команда дремала у костра. Сев рядом с Пьером, Беном и Недом, которые пили кокосовое молоко, заедая его мякотью самих орехов, капитан тихонько изложил им свои планы:

— Я заметил, что трое из команды уже сумели удрать за время высадки: Лудон, Греет и Рико. Сейчас они где-то здесь, прячутся. Анаконда на ночь вернулся обратно на корабль, чтобы никакому умнику не вздумалось посягнуть на «Крошку Мари». А ты, Пьер, возьмёшь шлюпку и станешь стеречь корабль днём. Время от времени мы будем тебя сменять. Я потихоньку привёз сюда в мешке несколько мушкетов и сабель. Если дойдёт до бунта, мы окажемся во всеоружии, но я надеюсь, бунт не состоится. Бен, вы с Недом несёте первую вахту, я вас сменю, а Пьер сменит меня — его вахта последняя. Не спускайте глаз с команды. Завтра будет видно, что делать дальше.

Сидя у огня, Бен подбрасывал в костёр плавник и всматривался в тёмную массу листвы на деревьях, окружавших берег. Он гадал, что-то им готовит утро. Рядом с ним лежал Нед, сжимая в передних лапах кокосовый орех, из твёрдой деревянной оболочки которого он, тихо урча, выедал мякоть. Бен прислушивался к его урчанью:

«Уф, как вкусно! Как это я до сих пор не пробовал кокосов? Точь-в-точь мягкая кость, только ещё сочная и сладкая. Уф! Одно удовольствие!»

Его приятель рассмеялся: «Послушай, пожиратель кокосов, ты можешь ненадолго оторваться от своего ореха? У нас кончается плавник, а у самой воды его много. Я останусь здесь и буду сторожить».

Лабрадор встал и потянулся: «Вот когда я стану капитаном, ты у меня набегаешься то за плавником, то за тем, то за другим. Ишь ты, раскомандовался…» Бен и не думал спорить: «Ты прав, друг. Твой корабль мы назовём „Чёрный пёс“, и ты будешь день и ночь командовать мной».

Все ещё ворча, Нед побежал налево вдоль берега. «И буду командовать, а как ты думаешь? На своём корабле я лодырей и бездельников не потерплю. Да, и ещё — называться корабль будет „Пёс великолепный“. Название „Чёрный пёс“ мне не нравится».

Бен смотрел ему вслед. Он знал, почему Нед побежал влево. С тех самых пор, как они высадились на остров, оба избегали смотреть направо. Незримое присутствие Вандердеккена вселяло в них страх. Чувствуя, как волосы у него на затылке шевелятся, Бен перевёл глаза на огонь, затем на спящую у костра команду «Крошки Мари». Сейчас все матросы мирно почивали. Старательно избегая задеть взглядом прилив, Бен повернулся к тёмной лесной чаще.

Он вдруг пожалел, что отправил Неда. Внизу, в полных мрака зарослях, что-то шелохнулось. Бен сидел, замерев, надеясь, что капитан или кто-то из команды проснётся и спугнёт наваждение, сам он не мог оторвать глаз от кустарника, росшего у леса. Он опять уловил там медленное, бесшумное движение. Похоже, подкрадывался какой-нибудь хищник из джунглей, может быть, ягуар или огромный питон? Тень постепенно материализовалась, выйдя из укрытия на залитый бледным лунным светом песок. Лучше бы это оказался дикий зверь, со зверем Бен как-нибудь справился бы. Но это был не то человек, не то привидение: зловещая тёмная тень в длинном чёрном одеянии с остроконечным капюшоном, закрывавшим пол-лица. Казалось, под капюшоном у него не лицо, а чёрная дыра.

От ужаса у Бена отнялись руки, ноги и свело горло. Он сидел и, как зачарованный, не отрывал глаз от фантастической фигуры, которая, вытянув вперёд руки, бесшумно подкрадывалась к нему. Все ближе, ближе…

Глава 6

В тот же самый вечер, только чуть раньше, «Морской дьявол» вошёл в пролив Мона между Эспаньолой и Пуэрто-Рико. Рокко Мадрид несколько изменил свои планы. Подозвав помощника капитана Боули, он изложил ему свои соображения:

— Зачем нам рваться сразу в Атлантику, амиго? Не разумней ли проверить все гавани на каждом острове в этом проливе?

Боули знал, что капитан не терпит возражений, поэтому поддержал его:

— Хорошо придумано, капитано! Если мы наткнёмся на французов в каком-нибудь порту — перебьём как мух. Это вам не бой посреди моря!

Мадрид, поглаживая усы, придирчиво осматривал пролив, переводя взгляд слева направо.

— Так всё-таки Эспаньола или Пуэрто-Рико? Как по-твоему, где бы мог пришвартоваться Турон?

Помощнику капитана хотелось пришвартоваться в Эспаньоле. Он помнил там кое-какие завлекательные таверны. Но зная вздорный нрав капитана, решил назвать Пуэрто-Рико.

— Если бы я выбирал, то остановился бы на Пуэрто-Рико.

Мадрид, задрав свой длинный аристократический нос, снисходительно посмотрел на Боули:

— Но выбираешь-то не ты, амиго! Все решает моё слово! И потому мы сначала пойдём к Эспаньоле.

— Как пожелаете, капитано, — почтительно согласился Боули.

Но согласился слишком охотно, так что Мадрид взглянул на него с подозрением и тут же переменил решение.

— А может, ты был прав, Боули. Давай перехитрим Турона. Бросим якорь в Майягуэо, на Пуэрто-Рико. — Эй, амиго, я так великодушно принял твой совет, а ты смотрю, совсем приуныл!

Боули сменил Португальца у штурвала и взял курс на Майягуэо. А Рокко Мадрида терзали сомнения, он гадал, где бы мог бросить якорь Турон, и злость на француза одолевала его все сильней. Во что бы то ни стало он вернёт своё золото! Мадрид даже не вспоминал, что он обманным путём выманил монеты у француза. Нет! Это золото капитана Мадрида! Он не может потерять лицо и на глазах у всей команды позволить этому выскочке преспокойно ускользнуть с деньгами. К тому же часть золота действительно принадлежала ему, Мадриду, та, что он поставил в начале игры. Рафаэль Турон и его команда заплатят за наглость! Он им отомстит! Может, даже лишит жизни!

Дойдя до Бена, призрак замедлил шаги и сел. У Бена сразу отлегло от сердца. Никакой это не злой дух — обыкновенный старик, ну может, не совсем обыкновенный.

Когда незнакомец откинул капюшон, огонь осветил его лицо — морщинистое, обветренное, удивительно спокойное и доброе. Его тёмные глаза с желтоватыми, как у всех латиноамериканцев, белками смеялись, отчего золотисто-коричневая кожа собиралась во множество мелких морщинок. У Бена и сомнений не возникло, что сидящий перед ним старик честен и добр. Волосы у него блестели, как серебро, а одежда говорила о том, что он принадлежит к какому-то религиозному ордену, на его груди на ремешке висел лакированный крест из скорлупы кокосового ореха. Старик заговорил по-испански, а Бену этот язык был хорошо знаком:

— Мир тебе, сын мой. Я падре Эстебан. Надеюсь, ты и твои друзья не принесут зла мне и моим людям?

Бен улыбнулся ему в ответ:

— Нет, падре. Нам нужна только пища да пресная вода, чтобы мы могли плыть дальше.

Тут он увидел Неда, тот возвращался с берега и тащил за собой по песку большое сухое дерево. Бен услышал, как Нед беспокоится: «Я учуял, что ты напуган. Кто этот старик? Откуда он?» — «Это друг, — просто ответил Бен. — Падре Эстебан».

Нед бросил дерево и уселся рядом с Беном: «Что ещё за падре Эстебан? Да он больше смахивает на статую святого, чем на человека. Но мне он нравится».

Падре протянул руку, кожа на ней цветом напоминала древний пергамент. Некоторое время он молча гладил поданную ему Недом лапу. Потом удивлённо покачал головой и спросил Бена:

— Кто тебя научил понимать язык животных?

Почему-то Бена нисколько не удивило, что этот святой с виду старец обладает даром читать мысли. И он решил не скрывать правды:

— Меня никто не учил. Это дар Ангела. А вы и правда поняли наш с Лабрадором разговор, падре?

— О да, сын мой, — не отводя от мальчика глаз, ответил старик. — Тебя зовут Бен, а этого славного пса — Нед. Но по твоим глазам я вижу, что ты уже не так юн, тебе много, много лет и жизнь у тебя суровая и трудная.

Проницательность падре Эстебана ошеломила Бена. Неужели есть человек, которому можно открыться, рассказать о Вандердеккене и о возмездии Небес…