— С чего бы?

— Я сам ему это сказал.

— Так, значит, ты будешь в Даршиве?

— Некоторое время — когда Харакан наконец будет похоронен. Если узнаю что-нибудь о Зандрамас, пошлю вам весточку.

— Постарайся не пропустить хорошие списки Маллорейских проповедей и Ашабских пророчеств, — сказал ему Белгарат. — Согласно Мринским рукописям, я должен найти в них указания.

— А ты что собираешься делать?

— Думаю, мы все вместе поедем в Найс и посмотрим, сможет ли Шар взять след моего правнука.

— То, что какой-то ривский пастух видел найсанский корабль, — очень ненадежный след, Белгарат.

— Знаю, но сейчас у нас больше ничего нет.

Гарион не задумываясь взял несколько кусочков цыпленка и положил их в рот. И только тогда понял, насколько он проголодался.

— А Полгару с собой возьмешь? — спросил Белдин.

— Не думаю. Скорее всего связаться с Гарионом будет невозможно, а нам надо, чтобы кто-то здесь, на севере, приглядывал за событиями. Алорийцы сейчас чувствуют себя очень сильными, и поэтому нужна твердая рука, чтобы уберечь их от неприятностей.

— Для алорийцев это обычное состояние. Ты понимаешь, ведь Полгаре не понравится, когда ты скажешь, что ей надо остаться дома?

— Понимаю, — ответил Белгарат мрачно. — Наверное, я просто оставлю ей записку. В последний раз это помогло.

— Только убедись, что, когда она прочтет твою записку, поблизости от нее не окажется бьющихся предметов, — засмеялся Белдин. — Ничего похожего на большие города и горные гряды. Я слышал, что случилось, когда она в последний раз нашла такую твою записку.

Открылась дверь, и в комнату просунул голову Бэрак.

— Ага, — сказал он, — вот вы где. Там, на улице, пара людей, они хотят вас видеть. Мандореллен нашел их в предместье города; очень странная пара.

— Что значит «странная»? — спросил Гарион.

— Мужчина — большой, как дом. У него руки как стволы деревьев, но он не говорит. Девушка очень маленькая, но она не видит.

Белгарат и Белдин обменялись быстрыми взглядами.

— Как ты узнал, что она не видит? — спросил Белгарат.

— У нее на глазах повязка, — пожал плечами Бэрак. — Я поэтому так и решил.

— Наверное, лучше будет, если мы пойдем с ней поговорим, — сказал Белдин, вставая со стула. — Пророчица не стала бы появляться здесь, если бы в том не было крайней необходимости.

— Пророчица? — спросил Гарион.

— Одна из тех людей в Келле, — объяснил Белгарат, — они всегда слепые, а их проводники всегда немые. Пойдем послушаем, что она хочет нам сказать.

Когда они вошли в большую главную комнату, остальные уже с любопытством разглядывали двух пришельцев. Слепая пророчица оказалась худенькой девушкой в белом одеянии. У нее были темно-русые волосы, а на губах играла безмятежная улыбка. Она спокойно стояла в центре комнаты, терпеливо ожидая. Рядом с ней стоял такой высокий мужчина, какие редко встречались Гариону. На нем было надето нечто, напоминающее куртку без рукавов из грубой некрашеной шерсти; никакого оружия, кроме крепкой отполированной палки, у него не было. Он возвышался даже над Хеттаром, а его голые руки казались ужасающе мощными. Он как бы нависал над своей маленькой хозяйкой, пребывая в настороженной готовности, защитить ее.

— Она сказала, кто она? — тихо спросил Белгарат у Полгары, как только они вошли в комнату.

— Нет, — ответила Полгара, — она сказала только, что хочет поговорить с тобой и Гарионом.

— Ее зовут Цирадис, — сказал Эрранд, стоявший неподалеку.

— Ты знаешь ее? — спросил Гарион.

— Мы встречались один раз — в Вейле. Она хотела побольше разузнать обо мне, так что она пришла, и мы поговорили.

— Что она хочет узнать?

— Она не сказала.

— А ты не можешь ее спросить?

— Я подумал — если бы она хотела, чтобы я это знал, она бы сама сказала.

— Я буду говорить с тобой, почтенный Белрарат, — чистым звонким голосом сказала пророчица, — и с тобой, Белгарион.

Они придвинулись ближе.

— Мне дадено немного времени, чтобы открыть вам несколько истин. Первое — ваши дела не окончены. Неизбежность велит быть еще одной встрече, где сойдутся Дитя Света и Дитя Тьмы. Хорошо запоминайте слова мои — эта встреча да будет последней. Во время встречи сией будет сделан конечный выбор между Светом и Тьмою.

— А где произойдет эта встреча, Цирадис? — спросил ее Белгарат.

— В присутствии Сардиона — в Месте, коего больше нет.

— А где это?

— Путь к этому страшному месту лежит через тайны, почтеннейший. И ты должен найти их. — Она обернула свое лицо к Гариону и протянула в его направлении руку. — На сердце твоем тяжко, Белгарион, — с сочувствием в голосе сказала она. — Зандрамас, Дитя Тьмы, унесла прочь твоего сына и сейчас стремится с ним достичь Сардиона. На тебя ложится задача преградить путь Зандрамас к этому камню — так как звезды и голоса земные предвещают, что сила Тьмы пребывает в Сардионе, как сила Света — в Шаре Алдура. Если же Зандрамас достигнет Темного камня с младенцем, Тьма восторжествует, и торжество это будет вечным.

— С малышом все в порядке? — спросила Сенедра; лицо ее было совсем белым, а в глазах стоял страх.

— Ребенок в безопасности и в добром здравии, Сенедра, — сказала ей Цирадис. — Зандрамас защитит его от любой напасти — не из любви, а по Неизбежности. — Лицо пророчицы застыло. — Ты должна закалить свое сердце, однако, — продолжала она, — поелику, если не случится никакого иного способа остановить Зандрамас и не дать коснуться Сардиона посредством твоего младенца-сына, на тебя или на твоего мужа падает бремя убийства ребенка.

— Убить? — воскликнула Сенедра. — Никогда!

— Тогда Тьма восторжествует, — просто сказала Цирадис. Она снова повернулась к Гариону. — Мое время истекает, — сказала она ему. — Внемли же словам моим. Выбор сотоварищей, помогающих в трудном деле твоем, должен быть направляем Неизбежностью, а не выбором твоим. Если неправилен будет твой выбор, тогда не сможешь ты сделать свое дело и Зандрамас победит тебя. Сын твой навсегда будет утрачен для тебя, а мир, который ты знаешь, перестанет существовать.

Лицо Гариона помрачнело.

— Продолжай, — коротко сказал он ей. — Говори остальное.

Ее слова о том, что им, может быть, придется убить их собственного ребенка, наполнили его внезапным ужасом.

— Тебе надлежит покинуть место сие в компании с почтеннейшим Белгаратом и его достопочтенной дочерью. Ты должен также взять с собой Носителя Шара и жену твою.

— Чепуха! — взорвался Гарион. — Я не хочу подвергать Сенедру да и Эрранда такой опасности.

— Значит, ты проиграешь.

Он беспомощно посмотрел на нее.

— Еще ты должен взять с собой Проводника и Человека с двумя жизнями и еще одного, о коем скажу тебе. Позже к тебе примкнут и другие — Охотница, Мужчина, который Не есть мужчина, Полый и Женщина, которая не дремлет.

— Типичная пророческая чушь, — кисло пробормотал Белдин.

— Сии слова — не мои, любезный Белдин, — ответила ему пророчица. — Таковы имена, начертанные на звездах и в пророчествах. Случайные мирские имена, данные им во время рождения, ничего не значат в безвременном королевстве Двух Неизбежностей, кои противостоят друг другу в центре всего, что есть или будет. У каждого из твоих компаньонов своя задача, и все они должны быть завершены перед встречей грядущей, иначе пророчество, что направляло шаги твои с самого начала времен, станет ложным.

— А какова моя задача, Цирадис? — холодно спросила ее Полгара.

— Каковой она всегда и была, достопочтенная Полгара. Ты должна вести, воспитывать и защищать, поскольку ты есть мать, так же, как почтеннейший Белгарат — отец. — Губы слепой девушки тронула едва заметная улыбка. — Прочие станут помогать тебе на твоем пути время от времени, Белгарион, — продолжала она, — но эти, названные мною, должны быть с тобой на последней встрече.

— А мы как же? — спросил Бэрак. — Хеттар, Мандореллен, Лелдорин и я?

— Труды каждого из вас завершены, Огромный Медведь, и ответственность за них перешла на сынов ваших. Если же ты, или Лучник, или Лошадиный Повелитель, или же Рыцарь-Защитник присоединитесь к Гариону на его пути, присутствие ваше может привести его к гибели.

— Смешно! — возмутился великан. — Я не оставлю друзей.

— Не тебе делать выбор сей. — Она снова повернулась к Гариону, положив руку на массивное плечо своего защитника. — Это Тоф, — сказала она, покачнувшись, словно изможденная страшным напряжением. — Он направлял неверные шаги мои с того самого дня, как иное зрение пришло ко мне и я завязала глаза, чтобы лучше видеть. Хотя это и разрывает мне душу, мы с ним должны расстаться. Я велела ему помогать вам на вашем пути. Звезды зовут его Молчаливым, и его судьба — быть одним из твоих компаньонов. — Она стала дрожать, как от сильной усталости. — И последнее слово, Белгарион, — произнесла она дрожащим голосом. — Путь твой будет преисполнен больших опасностей, и один из твоих компаньонов потеряет жизнь свою на сем пути. Готовь поэтому сейчас твое сердце, и когда несчастье случится, ты не должен поддаваться унынию, но взяться за завершение задачи, что была возложена на тебя.

— Кто? — поспешно спросил он. — Кто из них погибнет?

— Мне не было это открыто, — ответила она и с явным усилием выпрямилась. — Запомни меня, — сказала она, — ибо наша новая встреча впереди. — С этими словами она исчезла.

— Куда она пропала? — воскликнул генерал Брендиг.

— Ее здесь и не было, — ответил Эрранд.

— Брендиг, это была проекция, — сказал Белгарат. — А вот мужчина, Тоф, — он настоящий. Как это им удалось, Эрранд, ты знаешь?

Эрранд пожал плечами:

— Я не могу сказать, Белгарат. Но это отняло силы у всех келльских предсказателей.

— Какая чепуха! — сердито заявил Бэрак, опуская на стол огромный кулак. — Ничто не сможет заставить меня остаться!

Мандореллен, Хеттар и Лелдорин страстно выразили свое согласие.

Гарион взглянул на Полгару.

— А могла бы она сказать неправду? — спросил он.

— Цирадис? Нет. Пророчица не способна лгать. Может быть, она о чем-то умолчала, но солгать она никак не могла. То, что она сказала нам, было прочитано ею со звезд.

— Как же она может видеть звезды с этой повязкой на глазах? — возразил Лелдорин. Полгара развела руками:

— Я не знаю. Предсказатели постигают мир непонятным для нас образом.

— Может быть, она неправильно их прочла, — предположил Хеттар.

— Келльские предсказатели обычно бывают правы, — проворчал Белдин, — так что я не стал бы биться об заклад.

— Вот мы и вернулись к тому, с чего начали, — сказал Гарион. — Я отправлюсь в путь в одиночку.

— Один? — ахнула Сенедра.

— Ты же слышала, что она сказала. Кто-то из тех, кто пойдет со мной, погибнет.

— Всегда есть такая возможность, Гарион, — рассудительно сказал Мандореллен.

— Но никто раньше не утверждал этого наверняка.

— Я не позволю тебе идти одному, — заявил Бэрак.

Гарион почувствовал необычный толчок, словно кто-то вдруг проник в его сознание. Услышав, что из его рта раздается голос, который ему не принадлежит, он обессилел от удивления.

— Вы, люди, прекратите когда-нибудь эту болтовню? — потребовал он. — Вам же были даны указания. Так следуйте им.

Все в изумлении смотрели на Гариона. Он беспомощно развел руками, пытаясь показать им, что не управляет словами, исходящими из его рта.

Белгарат прищурился.

— Должно быть, это очень важно, если ты решился воспользоваться прямой помощью, — сказал он сознанию, вдруг захватившему голос Гариона.

— У тебя нет времени сидеть и разглагольствовать, Белгарат. Тебе надо пройти длинный путь, на который уйдет много времени.

— Так, значит, слова Цирадис — правда? — спросила Полгара.

— Насколько это возможно. Она по-прежнему не принимает ничью сторону.

— Зачем же она тогда вообще приходила? — спросил Белдин.

— У нее своя задача, и это была часть ее. Она должна рассказать то же самое и Зандрамас.

— Я не надеюсь, что ты намекнешь нам, где место нашей встречи? — с надеждой спросил Белгарат.

— Белгарат, не делай этого. Ты же все знаешь. Тебе надо задержаться в Пролгу на пути к югу.

— Пролгу?

— Нечто, долженствующее случиться, произойдет там. Время тебя не ждет, Белгарат, не трать его даром.

— Ты все время говоришь о времени. Не мог бы ты пояснить…

— Его уже нет, дедушка, — сказал Гарион, вновь получив контроль над своим голосом,

— Ну вот, всегда так, — пожаловался Белгарат. — Как только разговор становится интересным, он исчезает.

— Ты знаешь почему, Белгарат, — сказал Белдин. Белгарат вздохнул.

— Да, думаю, что знаю. — Он повернулся к остальным. — Вот так, — сказал он. — Я думаю, нам надо делать именно то, что сказала Цирадис.

— Но ты же не возьмешь с собой Сенедру, — запротестовала Поренн.

— Конечно, я поеду, Поренн, — упрямо качнув головой, возразила Сенедра. — Я бы все равно поехала — не важно, сказала бы мне эта девушка или нет.

— Но ведь она сказала, что один из компаньонов Гариона погибнет.

— Я не компаньон, Поренн, я его жена. В глазах Бэрака стояли слезы.

— Могу ли я хоть как-то убедить вас изменить решение? — молил он.

Гарион почувствовал слезы и в своих глазах. Бэрак был всегда в его жизни твердым камнем, и мысль о том, что придется начинать новый путь без рыжебородого великана оставила пустоту в его душе.

— Боюсь, у нас нет выбора, Бэрак, — сказал он с грустью. — Если бы я мог решать… — Он оборвал себя, не закончив мысль.

— Этот человек разбил мое сердце, дражайшая Сенедра, — сказал Мандореллен, опускаясь перед королевой на одно колено. — Я твой верный рыцарь и защитник, и все же мне воспрещено сопровождать тебя на сем опасном пути.

Большие блестящие слезы потекли по щекам Сенедры. Она обвила руками шею доблестного рыцаря.

— Милый, милый Мандореллен, — сказала она потерянно, целуя его в щеку.

— В Маллорее несколько человек работают над моими делами, — сказал Шелк Ярблеку. — Я дам тебе письмо, и они тебе помогут. Не принимай поспешных решений, но и не упускай подвернувшихся возможностей.

— Я знаю, как вести дела, Шелк, — ответил ему Ярблек. — Не хуже, чем ты.

— Конечно, знаешь, но ты увлекаешься. Я всегда говорю, что надо стараться не терять головы. — Маленький человечек весьма печально глянул на свой бархатный камзол и драгоценные камни и вздохнул. — Ну что ж, я ведь жил без всего этого раньше. — Он повернулся к Дарнику. — Думаю, надо начинать укладывать вещи.

Гарион с недоумением посмотрел на него.

— Гарион, ты что, не слушал? — спросил его маленький человечек. — Ведь Цирадис сказала тебе, кого брать с собой. Дарник — Человек с двумя жизнями, Эрранд — Носитель Шара, а если ты совсем забыл, так я — Проводник.

Гарион посмотрел на него широко раскрытыми глазами.

— Конечно, я иду с вами, — сказал Шелк с плутовской улыбкой. — А то вы еще потеряетесь, если я не покажу вам дорогу.

Примечания