Глава 9

Халли вернулась во дворец. Надо предупредить Изольду о визите Бенну. Она прошла на половину дворца, где проживала старуха. Но слуги объяснили, что Изольда встречается в северной части дворца с Миносом. Халли знала, где они проводят беседы, поэтому со всех ног бросилась туда. Надо услышать, о чем они секретничают.

Изольда по всему дворцу настроила комнат-подслушек. Ими и пользовалась Халли. Изольда думает, что только она одна знает об этих помещениях. Но разве можно что-нибудь утаить от Халли? Она без труда нашла потайную дверь, надавила на невидимый рычажок. Часть стены отодвинулась, и девушка очутилась в темной комнате, где тут же приникла к глазку в стене.

Минос и Изольда сидели в креслах за накрытым столом. Горели свечи, в бокалах искрилось вино. Они не спеша беседовали. Изольда явно гордилась вниманием господина, ее единственный глаз радостно сиял из-под кустистой брови. По случаю встречи старуха принарядилась – новая зеленая юбка была расшита каменьями, белая шелковая кофта не скрывала большого горба. Ее когтистые руки лежали поверх юбки, и Халли заметила два чудесных перстня с великолепными изумрудами. Такие украшения она видела у последней жены Миноса, которая потом бесследно исчезла. Первые же слова Изольды заставили напрячь внимание Халли.

– Господин, что ты решил делать с Бенну?

Слова прозвучали так отчетливо, как будто говорили прямо в ухо. Как же старухе удалось сделать такое? Этот вопрос Халли всегда задавала себе, когда подслушивала чужие разговоры. Поговаривали, что все мастера, которые строили эти комнаты, бесследно исчезли, и только старуха знает все эти комнаты. Но их знает и Халли. Часами, подвергая жизнь смертельной опасности, Халли подглядывала за ней, открывая для себя одну потайную комнату за другой.

Изольда была правой рукой Миноса. Она управляла огромным дворцом, решала судьбу многочисленных жен и наложниц, без ее подготовки ни одна женщина не могла быть допущена к господину. Она знала все про всех, но только не про Халли. Старуха и представить не могла, что затравленная испуганная девчонка способна на такое.

Минос взял со стола бутылку и подлил Изольде вина. От счастья старуха закатила свой единственный глаз и шумно вздохнула. Минос взял бокал, долго смотрел на него, потом произнес:

– Спрашиваешь, что делать с Бенну? Не знаю, Изольда. Это должна решить ты, впрочем, как всегда. Меня она уже мало интересует. Но этот дурацкий контракт… Я хотел получить ее мать, но видишь, как вышло. Девчонка просто дура. Вот мать – да… Ты не представляешь, как она горела подо мной, – произнес он с грустью.

– О, господин, чтобы развеять твою тоску, сегодня я подготовила для тебя одну ханаанеянку. Ее доставили к нам караваном месяц назад. Сегодня она в твоем распоряжении. Представляешь, тоненькая талия, волосы как грива твоего арабского жеребца…

Минос плотоядно потер руки:

– Так хороша?

– Да, господин. Огромные зеленые глаза, в которых можно утонуть от страсти. Совсем девочка, у нее только прошли первые регулы, но уже все знает. Месяц я работала с ней. Ах, какая она сладкая! Ждет не дождется тебя, каждый день просит ускорить вашу встречу. С ней ты забудешь обо всем на свете, господин.

Минос мечтательно закрыл глаза, на лице застыла улыбка. Старуха подалась вперед, словно решилась на что-то:

– Я хочу попросить, господин, новое тело для меня. Не могу уже находиться в этом. Уродство меня доконало.

Господин нахмурился:

– Изольда, сколько раз мы уже делали это? Как только тебе исполняется сорок, твое тело начинает отражать твои дела, повторяется одно и то же. Ты для меня – красавица. Делаешь для меня больше, чем кто-то еще. Я очень ценю это. Пойми, сейчас не время. Пока будет идти пора твоего детства, пока ты поумнеешь, я не могу ждать. Ты понадобишься в ближайшие два года. Но знай: когда мы получим Книгу, я смогу дать тебе любое тело.

Миносу нужна Изольда, Халли видела это. Ему нужно, чтобы старуха без оглядки служила ему.

– Ты сейчас думаешь о Книге, господин? – Изольда пригубила вино.

– Это мой последний шанс. Я должен добыть ее. Еще никогда я не был так близок к цели. Представляешь, Хранительница – моя дочь. Думаю, она будет такой же сладкой, как и все мои дочери.

Старуха в сомнении покачала головой:

– Господин, почему ты думаешь, что она поможет тебе?

– Мне помогут гены, Изольда, мои гены. В ее жилах моя кровь. Я жду только смерти старухи – вот она может помешать мне.

– Ты разве не берешь в расчет Марину?

– Эту глупую курицу я обезоружу. Через три дня у этой змеи вырвут жало из ее чрева, и она умоется кровавыми слезами. Сейчас даже оставлю ее в живых, пока не подберу подходящую кандидатуру для ее Силы, эта Сила должна работать на меня. В общем, мне повезло, что Сила досталась ей: она думает только о своей семье, глупая курица. Ей безразлично человечество. Хорошо бы заделать ей сына, я должен проработать и этот вариант. Поэтому так важно оставить ее в живых. Ты знаешь, как опасна эта Сила?

– Ты уничтожишь Заратустру? – спросила в тревоге старуха.

– А почему это тебя волнует?

Изольда побледнела. Она боялась сказать правду и смотрела изучающе на своего господина. Но, кажется, он пребывал в хорошем настроении, поэтому она рискнула спросить:

– Ты думаешь, они не защитят своего верного воина? И разве это простится тебе?

Лицо Миноса исказила странная гримаса. Изольда озвучила то, о чем он думал последнее время. Он знал, что заходит слишком далеко, но жгучая обида требовала мести. Злоба разрывала его, она была сильней страха. Ведь Минос никогда никому не прощал обиду, не простит и сейчас. Сотни лет он мечтает отомстить. Он сжал кулаки в бессильной злобе:

– Хватит каркать, Изольда. Скажи лучше, скоро ли Сененмут отправится в царство мертвых?

– Очень скоро. Уже на ладан дышит. Наш надежный слуга исправно подсыпает ему порошок в вино. – Она стукнула когтистой рукой по столу и улыбнулась: – Вот сильный, черт! До сих пор нет-нет да и ходит к наложницам.

– Смотри, Изольда, я не могу потерять мой дворец. Да и наследство его – тоже лакомый кусок. Если у Сененмута появится наследник, не видать нам этих дворцов как своих ушей.

– Что ты, господин, не появится! Даже если Сененмут и уезжает, он берет с собой своего слугу Гриоса. А тот хорошо знает свое дело. Но скажи, может, лучше насыпать ему в вино не траву, которая делает его бесплодным, а отраву, чтобы побыстрее помер, и дело с концом? Зачем рисковать?

– О, Изольда, ты забыла, где мы живем? Верховный жрец сразу заподозрит неладное – он сам потрошит трупы, готовя их к погребению, и отраву обнаружит вмиг. Он – лучший друг Сененмута, а тот, насколько мне известно, заболел модной болезнью не этого времени – депрессией. Здесь лечить ее еще не научились, а эта болезнь сведет его в могилу быстрее, чем отрава, о которой ты говоришь. Вовремя мы утопили его дочку и подсунули ему Бенну.

Халли чуть не выдала себя. Она в ужасе прикрыла рот рукой, чтобы не закричать в изумлении. Значит, Сененмут не бесплоден! Его просто травят! Дочь его утопили, а все думали, что утонула она сама! Вот это новость! Надо бежать к верховному жрецу, ведь он – лучший друг Сененмута. «Бедная моя мама, она так хотела родить наследника Сененмуту!» – горестно вздохнула Халли.

Мысли девушки прервали слова старухи:

– Да, господин, твоя мудрость безгранична! Гриос говорит, Сененмут стал безразличен к жизни. Целыми днями смотрит на реку и порой даже плачет.

– Плачет? Ха-ха-ха, это забавно: мой тесть плачет! Вот уж проблема – нет наследника. Радовался бы! Здесь, в этом времени, хорошо, Изольда, но иногда их нравы меня удивляют, хотя сейчас это нам на руку. Скоро он сдохнет, и я получу и дворец Бенну, и все, что принадлежит ему.

– Да, господин, если только… – старуха прикрыла свой единственный безобразный глаз, чтобы не видеть реакции Миноса. – Если только он не завещает дворец и земли племяннику или, того хуже, храму Амона.

Реакция, как она и ожидала, была страшной: его лицо на глазах стало превращаться в звериную морду. Чтобы не видеть этого ужаса и не закричать, Халли зажмурилась. Почти рыча, он произнес:

– Изольда, ты не должна допустить этого!

– Хорошо, господин, хорошо. Я буду думать, как устроить все это.

– Думай быстрей, иначе поплатишься жизнью! Я не могу потерять дворец, он нужен мне. Там очень много ценных калиток, и все они не подлежат переносу. Я должен получить их. Это сейчас особенно важно, когда я так близко подобрался к Книге.

Минос порывисто встал, давая понять, что разговор окончен.

Глава 10

Халли пулей вылетела из тайной комнаты и помчалась в покои Изольды. Она знала, что старуха сейчас придет, надо получить у нее разрешение на посещение храма Амона. Без ее ведома никто не мог выйти из дворца. К тому же ей нужны слуги, ведь в Кемете женщина не может бродить одна. Только Бенну она могла навещать без разрешения, пользуясь подземным ходом, соединяющим оба дворца, о котором знали она, Бенну, Минос и Изольда.

Халли уже стояла под дверями покоев Изольды, когда старуха появилась. Изольда грозно сдвинула брови:

– Халли? Что ты здесь делаешь, негодница?

Девушка пала на колени и губами приникла к ногам противной старухи, целуя туфли. Она знала, как растопить ее сердце.

– О, госпожа, простите меня, недостойную! Я нарушаю ваш драгоценный покой! Я так долго ждала вас здесь.

Старуха смягчилась:

– Ладно, вставай, говори, чего хочешь.

– О, госпожа, наш господин только один раз был у меня. А я так люблю его!

– Об этом и не мысли. Ты в зеркало хоть иногда смотришься?

– Нет, госпожа, нет, я не об этом, – Халли испуганно замахала руками. – Разве я, недостойная, могу даже думать об этом? Я знаю свое место, спасибо господину, что сделал меня женщиной. Но разве можно мне запретить любить и заботиться о нем?

– Так чего же ты хочешь? – совсем растаяла Изольда.

– О, госпожа, я только хочу сходить в храм Амона и помолиться за здоровье нашего господина. Пусть Амон дарует ему удачу.

Старуха задумалась: «А что? Очень даже неплохо. Верховный жрец уже давно «точит зуб» на господина, а тут придет одна из его жен… Да, неплохо».

– Хорошо, Халли, это очень даже похвально. Вот, держи, – Изольда выудила из складок одежды кошелек и подала Халли. – Это ты пожертвуешь верховному жрецу на храм Амона. Бери слуг и ступай.

Халли опять приникла к ногам старухи. Та, наслаждаясь, притворно проворчала:

– Ладно, ладно, ступай…

Халли, прижимая к себе кошелек, низко кланяясь и пряча торжествующую улыбку, удалилась.

– Неплохая девчонка. Да и умна. Надо приблизить ее к себе. И господину предана как собака.

Изольда вошла в свои покои и тут же переоделась в привычную оборванную юбку и видавшую виды кофту. Новые вещи раздражали ее. Разговор с господином отнял много сил. Но не успела она прийти в себя, как слуга доложил о приходе Бенну. «Что надо этой дуре?», – подумала она и, удобно устроившись в кресле, велела слуге:

– Зови.

Бенну в нерешительности застыла у порога. Она ждала приглашения приблизиться, но старуха намеренно тянула паузу, нагло разглядывая девушку.

– Что с тобой, Бенну? Ты стала похожа на драную кошку.

Бенну опустила голову. Надо терпеть любые оскорбления, от старухи зависит ее дальнейшая судьба. А та продолжала издеваться:

– А помнишь, как ты смотрела на меня и кривилась? Я тебе тогда казалась очень уродливой, ведь так?

Лицо девушки залила краска стыда:

– Да, так… Изольда, прости меня.

– Изольда? Так может называть меня только господин, а для тебя я госпожа Изольда. Видишь, я так уродлива, а он приглашает меня на обед, ухаживает за мной, наливает мне вино. А как давно он был у тебя? Так что? Разве главное красота? Чего молчишь, Бенну?

– Прости меня, госпожа. Я пришла не ругаться, а просить о помощи. У меня для тебя подарок.

– Подарок? Ну-ка иди сюда и покажи мне его.

Бенну достала изумрудное ожерелье и протянула старухе.

– Это я принесла для вас, госпожа Изольда.

Старуха не могла скрыть радости: она так давно мечтала об этом украшении! Как только Бенну приблизилась к ней, Изольда схватила своей когтистой лапой ожерелье. Ее единственный глаз сверкал от жадности.

Камешки были слабостью Изольды. Она могла часами смотреть на драгоценные камни, это была для нее, пожалуй, единственная радость. Правда, такую же радость ей доставляло делать подлости, служа своему господину, за которого она отдала бы жизнь, не задумываясь. Изольда долго любовалась ожерельем и словно забыла о Бенну. Но через некоторое время она заставила себя оторваться от украшения:

– Так чего же ты хочешь от меня за него?

– Да, госпожа, не стану притворяться. Я пришла за помощью, потому что только ты можешь помочь мне. Сегодня даже великий Амон отказался сделать это.

– О, ты ставишь меня наравне со своим Богом! Это мне нравится. Ты наконец поумнела. Поняла, кто в доме хозяин?

– Да, госпожа, поняла. Еще раз, прости меня.

– Так чего же ты хочешь?

– Вернуть мужа. Пусть хоть иногда, хоть редко, но приходит ко мне. Иначе я умру.

Старуха задумалась. Если господин потерял интерес, вернуть его невозможно. Что делать? Ожерелье так заманчиво сверкало, ей так хотелось получить драгоценность. Она понимала, что просто так девчонка не отдаст ей его. Но как выполнить то, о чем она просит?

И тут ей в голову пришла блестящая мысль. Ее глубоко запавший глаз принял выражение такой проницательности и прозорливости, что Бенну показалось, будто этот взгляд перерыл ее душу до самого дна. Старуха подалась вперед.

– Скажи, Бенну, а что может заменить тебе господина? Ведь ты знаешь, мужчина не может любить долго, и рано или поздно это происходит в жизни любой женщины.

– О, госпожа, я все понимаю, со мной и так господин был дольше, чем с любой из своих жен. Но наша любовь оказалась бесплодной. Мое чрево пусто. Из-за этого я теряю отца. Он умирает от тоски, а ведь отец выбрал Миноса в зятья только потому, что у того многочисленное потомство. Почему же боги отвернулись от меня? Дай мне лекарство от моего бесплодия! Я слышала, ты умеешь лечить такое. Отец умрет, мой господин заберет меня сюда… И тогда никто не спасет меня от смерти, его жены не простят мне того, как я жила.

«Верно рассуждает девчонка, – отметила про себя Изольда, – здесь у нее не будет жизни. Но тело ее не сможет зачать, и тут я бессильна».

– Да, ты права, наши женщины настроены решительно против тебя, – произнесла она вслух.

– Вот видишь, госпожа, я не напрасно волнуюсь…

Изольду вдруг осенило:

– Я, кажется, знаю, как помочь тебе! Только учти: все, о чем мы здесь с тобой будем говорить, останется втайне. Иначе пострадаешь, прежде всего, ты.

Бенну умоляюще сложила руки:

– Обещаю: все, что вы здесь скажете, умрет вместе со мной.

– Тебе придется много обманывать, в том числе близких. Ты готова?

– Чтобы изменить свою жизнь, я готова на все, госпожа.

Старуха заулыбалась.

– Со временем я сделаю из тебя блестящую помощницу господину, и тогда он больше не отвернется от тебя. Ты получишь долгую молодость, длинную жизнь, и господин будет регулярно спать с тобой.

Лицо Бенну омрачилось:

– Ты предлагаешь убивать людей? Сразу говорю: я не смогу сделать это. До сих пор та наложница стоит у меня перед глазами…

Старуха прервала ее:

– Не зарекайся, Бенну. Я не предлагаю тебе убивать сейчас. Но ты еще не понимаешь, что ложь мало чем отличается от убийства.

– Но она же может быть и во благо?

– Ложь во благо? Это придумали люди. Для Амона есть только ложь или только правда, другого нет.

– Прости, госпожа, я не очень верю в это. Сейчас стараюсь обманывать папу, что мне хорошо, он мне верит и не волнуется. Что в этом плохого?

– Хорошо, Бенну, не будем спорить. Но я должна была предупредить тебя. Сейчас ты делаешь первый шаг к своему счастью. Твой обман укрепляет силы твоего господина, любая ложь делает его сильней.

Девушка не понимала Изольду, она с нетерпением ждала, что она предложит. А та жестом пригласила Бенну сесть рядом.

– Сама ты родить не сможешь, поверь мне. Я в таких вещах хорошо разбираюсь. Предлагаю инсценировать беременность и роды. Ты получишь ребенка, Сененмут получит наследника, все будут счастливы и довольны.

– Но где я возьму ребенка? – удивилась Бенну.

– Об этом не тревожься, я достану его для тебя.

– Ты убьешь его мать?! – в ужасе вскрикнула Бенну.

– Что ты, дурочка, я ведь тоже знаю про калитки. Я возьму тебе ребенка в доме малютки. Я знаю время, где женщины только и делают, что бросают детей. И скажу тебе по секрету – так иногда делают женщины, которые забеременели от твоего мужа во время шабаша. Он потом собирает детей по детским домам, когда те подрастут. Из них вырастают самые надежные слуги. Ты ведь часто наблюдала, что в доме у господина появляются новые люди?