Психолог тоже имел составной мыслезащитный экран; но это не волновало Надрека. Киннисон вскрывал такие экраны много раз — не только руками, но и с помощью пасти собаки, ног и челюстей паука и даже гибкого тела червя. Поэтому с помощью квазичетырехмерной формы жизни, которую не в состоянии описать трехмерный ум, Надрек вскоре уютно устроился в разуме онлонианца.
Этому существу были известны все слабости каждого члена персонала. Его долгом было наблюдать, подавлять слабости и заботиться о сведении ссор и трений между подопечными к минимуму. Сейчас, однако, он начал делать совершенно противоположное. Один ненавидел другого. Ненависть становилась навязчивой идеей. Все боялись друг друга. Страх въедался в разум, опаляя его и уничтожая здравомыслие. Многие завидовали своим начальникам. Это чувство, превратилось в фантастически распространенную, разъедающую, как щелочь, болезнь.
Назвать все омерзительные страсти и черты, родившиеся под единственным куполом базы, означало бы перечислить все существующие пороки, и Надрек спокойно, безжалостно и равнодушно манипулировал ими. Как будто играя на сатанинском органе, он прикасался к нерву здесь, к синапсу там, приближая всю группу, за исключением командира, к взрыву. Внешне это никак не проявлялось, потому что каждый онлонианец, долго живший под железным сводом законов Босконии, хорошо знал все последствия нарушения законов.
Наконец наступил момент, когда страсти победили разум. Один из монстров, споткнувшись, толкнул другого. Во взбудораженном сознании пострадавшего толчок превратился в нападение смертельного врага. Яростно вспыхнул, нарушая все запреты, излучатель. Оскорбленный так безрассудно действовал, что едва заметил разряд, оборвавший его собственную жизнь. Инцидент послужил детонатором, и весь персонал базы взорвался как один. Ревели бластеры; резали и кололи мечи и ножи; импровизированные дубинки били без разбора; когти вцепились и рвали. А Надрек, который уже давно убрался из разума психолога, отмерял по секундомеру продолжительность бойни, пока за пределами запертой и защищенной каюты командира не осталось ни одного живого онлонианца. Все было кончено за девяносто восемь целых и три десятых секунды.
Командир, пораженный, расстроенный и испуганный произошедшей на его глазах необъяснимой бойней, стал легкой добычей палейнийского линзмена. Как только он вышел из своей защищенной каюты на разведку, Надрек вторгся в его разум и, исследовав его, обнаружил, что Самый Главный не знал ничего интересного.
Надрек не стал разрушать базу. Установив миниатюрный прибор в личном кабинете командира, забрал это незадачливое создание на борт своего корабля и отправился прочь. Он не стал заковывать пленника, просто парализовал его, легко разорвав несколько важных нервных стволов. Затем Надрек приступил к тщательному изучению разума онлонианца, внимательно осмотрев чуть ли не все его ячейки. Здесь поработал мастер — почти наверняка сам Кандрон. Не было заметно ни малейших следов вмешательства, никаких указании на характер побуждающего стимула. Сейчас командир знал только, что его задача — надежно охранять базу от любых вторжений и следить за тем, чтобы тот корабль летал по всему космосу непредсказуемым курсом как можно дольше и периодически давал утечку сигналов.
Даже после микроскопического исследования Надрек ничего не узнал ни о Кандроне, ни об Онло или Фралле, ни о какой-либо босконской организации или деятельности. Но он все еще сохранял невозмутимость. Палейниец решил, что ловушку почти наверняка можно использовать против ее создателя. Пока через оставленный им на базе ретранслятор не прибудет определенный сигнал, он мог исследовать планеты системы.
В ходе исследования его Линза восприняла мысль от Карен Киннисон — одного из немногих теплокровных существ, которых он искренне любил или уважал.
— Ты занят, Надрек? — спросила она небрежно, как будто они только недавно расстались.
— По большому счету — да, в данный момент — нет. Чем я могу тебе помочь?
— У меня серьезная проблема. Я только что приняла самый странный сигнал бедствия, который когда-либо слышала. В высоком диапазоне. Не знаешь ли ты какую-нибудь расу, которая мыслит в таком диапазоне?
— Вряд ли, — ответил он через мгновение. — Определенно нет.
— Я тоже. Он был направлен не ко всем, а только к представителю своей расы или племени — очень странного племени. Похоже, что его класс — все "Z" по десяти или двенадцати позициям.
— Раса, приспособленная к экстремальной окружающей среде с температурой приблизительно на один градус выше абсолютного нуля.
— Да. Вроде твоей планеты, только гораздо экстремальнее. — Кей остановилась, пытаясь выразить понятной мыслью картину, которая по своей природе не могла быть распознана ее разумом. — В общем, что-то похожее на эйча. Его видимая форма была расплывчатой… аморфной… Неопределенной?… Ладно — я не могу не только понять толком, но даже описать. Хорошо бы тебе удалось поймать эту мысль.
— Да, очень интересно. Но скажи, если мысль была узконаправленной, как ты смогла принять ее?
— Именно потому я и удивлена. — Надрек почувствовал, как девушка нахмурилась, сосредоточившись. — Она охватила меня сразу со всех сторон — я никогда еще не ощущала ничего подобного. Естественно, попыталась найти ее источниктем более, что это был сигнал бедствия, — но, прежде чем определила направление хотя бы приблизительно, — она не исчезла и не ослабла, — что-то с ней случилось. Я не смогла ее больше прочесть — и это привело меня в полное замешательство. — Кей выдержала короткую паузу, затем продолжила. — Сигнал ушел не в сторону, а вниз, затем как бы исчез полностью, хотя на самом деле остался. Не могу объяснить даже самой себе, но, может быть, ты уже что-то понял?
— Очень жаль, но пока нет.
И тому были веские причины. Девушка обладала разумом, чью силу, кругозор и глубину она не могла представить себе даже смутно, так как была еще недостаточно взрослой. Ее разум воспринял фактически четырехмерную мысль. Если бы ее получил Надрек, он бы мог понять и опознать ее только благодаря своему расширенному эрайзианскому обучению — ни один другой палейниец не в состоянии этого сделать. И для него было совершенно немыслимо, чтобы любая теплокровная и, следовательно, ярко выраженная трехмерная личность имела бы возможность воспринять такую мысль и понять какую-либо ее часть. Тем не менее, если бы он сосредоточил всю силу своего ума на попытках девушки описать сигнал, то вполне мог бы распознать его в четкой трехмерной проекции и прийти к полному пониманию Детей Линзы.
Однако он так не поступил. Ему не было свойственно умственное напряжение, не имеющее прямого отношения к стоящей перед ним конкретной задаче. Поэтому ни он, ни Карен Киннисон не узнали, что произошел контакт с одним из самых злых и неумолимых врагов Цивилизации, что Карен с телепатической точностью увидела форму, принимаемую зимой чудовищными обитателями планеты Плур — фантастически враждебного мира.
— Я боялась этого, — пришла ясная мысль Кей. — Тогда все становится еще более важным — настолько важным, чтобы ты бросил все свои дела и присоединился ко мне.
— Карен, я должен убить Кандрона, и ничто во Вселенной не может помешать мне, — спокойно заявил Надрек. — Ты видела того, кто лежит здесь?
— Да, — Карен, находясь в контакте с Надреком, конечно, заметила пленника, но ей пока не представилось случая заговорить о нем. Имея дело с Надреком, вопреки всем принципам своего пола, она становилась такой же нелюбопытной, как и сам холодно-безразличный линзмен. — Раз ты извлек из него все, что можно, почему ты не уничтожил его?
— Потому что он может привести меня к Кандрону. — Если Надрек с Палейна и злорадствовал когда-нибудь, то сейчас был именно такой момент. — Он — подчиненный Кандрона, и Кандрон лично его сделал средством моего уничтоженим. Только мозг Кандрона содержит ключевой стимул, который способен восстановить его память. В будущем — возможно, через секунду или через много лет — Кандрон использует свой стимул, чтобы узнать, как дела у его подчиненного. Мысль Кандрона возбудит мой ретранслятор на базе, и она направится к все еще живому мозгу пленника. Однако его мозг будет в моем корабле, а не в крепости. Вот почему я не могу далеко удаляться от базы — так что присоединиться должна, наоборот, ты ко мне.
— Но я еще не все поняла, — убежденно возразила Карен. — Я не представляю, как смогу провести десять лет, крутясь по орбите и бездействуя. Но при определенных условиях, когда действительно произойдет что-то необычное, пошли мне мысль — и я немедленно примчусь.
Их контакт прервался без формального прощания. Надрек отправился своим путем, Карен — своим. Однако она улетела недалеко. Все еще ни в чем не разобравшись, она почувствовала такую мысль, какую мог послать только ее брат или эрайзианин. Это был Кит.
— Привет, Кей! — ощутила она теплое братское приветствие. — Как делишки? Растешь, сестренка?
— Конечно, расту! Что за вопрос!
— Не огрызайся, Кей, так надо. Я хотел проверить. — Он придирчиво изучал ее. — Для ребенка неплохо. Как сказал бы папа, ты на двадцать девять чисел Бринеля тверже, чем алмазный бур. Вполне годишься для настоящей работы, и когда она появится, ты будешь подготовлена.
— Прекрати молоть чепуху, Кит! — отрезала она и запустила свой собственный яростный разряд. Кит отразил его не так легко, как раньше, но не подал вида. — Что за работа? О чем ты болтаешь? Я сейчас так занята, что не бросила свои дела ради Надрека, а уж ради тебя и подавно не брошу.
— Тем не менее придется, — мысль Кита была серьезной. — Мама отправляется на Лирейн II. Вполне вероятно, что там окажется нечто, с чем она не сможет справиться. Дистанционный контроль отсутствует, иначе я бы занялся этим сам, но мне нельзя появляться на Лирейне II. Вот тебе вся картина — посмотри! Ты можешь считать себя избранной, сестренка, так что живо принимайся за дело!
— Не буду! — запротестовала Кей. — Не могу — я слишком занята. Лучше попроси Кон, Кэт или Кам.
— Они не подходят, — объяснил он терпеливо. — Как видишь, в данном случае нужно проявить твердость.
— Твердость, как же! — засмеялась она. — Чтобы справиться с Ладорой? Я знаю, она считает себя крутой бабой, но…
— Слушай, безмозглая башка! — прервал Кит резко. — Ты умышленно мутишь воду! Хватит! Я развернул перед тобой всю картину. Ты не хуже меня знаешь, что, хотя там пока нет ничего определенного, работа нуждается в прикрытии, а прикрыть можешь только ты. Так нет же, только потому, что я единственный, кто просит тебя о чем-нибудь, ты упрямишься, как ослица…
— Потише, дети, и минутку внимания! — брат и сестра покраснели, когда услышали голос Ментора. — Некоторые из присутствующих здесь более слабых мыслителей начинают разочаровываться в вас, но моя визуализация вашего развития все же ясна. Удовлетворительно сформировать такие характеры, как ваши, и при этом не перестараться — трудная задача, но она вполне выполнима. Кристофер, немедленно прибудь ко мне лично. Карен, тебе я предложил бы отправиться на Лирейн и заняться там тем, что ты посчитаешь необходимым.
— Не буду — мне нужно завершить начатую работу! — Карен не желала повиноваться даже древнему эрайзианскому мудрецу.
— Дочь моя, твоя работа может подождать. Торжественно заявляю, что если ты не полетишь на Лирейн, то никогда не найдешь ключ к тому, что ищешь сейчас.
Глава 12
КИТ ИНТЕРЕСУЕТСЯ КАЛОНИЕЙ
Кристофер Киннисон был раздражен. Почему у его сестер нет ума, соответствующего их мозгам, почему у него нет братьев? Особенно Кей. Если бы у нее был ум даже забрисканской фонтемы, она поняла бы, что эта работа необходима и занялась ею, вместо того, чтобы заводить перебранку на весь космос. Если бы он был Ментором, то сумел бы убедить ее. Однажды он уже пытался повлиять на Кей, — Кит усмехнулся при воспоминании о результате. Что тогда сделал с ним Ментор, вспоминать не хотелось. Но ничего, когда он доберется в следующий раз до Кей, то потрясет ее так, чтобы у нее зубы застучали.
Но сможет ли? Никаким усилием воображения он не мог представить себя причиняющим вред кому-либо из сестер. Они были отличными девчонками — в сущности, самыми лучшими из людей, которых он знал. Конечно, он ссорился с ними и не раз дело доходило до драки — это ему нравилось, и им тоже. Он мог справиться с любой из них — без своего обычного самодовольства он используя свои сто килограммов мяса, костей и хрящей — должен справиться, поскольку вдвое тяжелее их. Но они были посильнее валерианцев — настоящий гибрид боаконстриктора и орлокота. Когда в последний раз Кэт и Кон набросились на него, то превратили буквально в бесформенную массу.
Но стоп! Вес совсем ни при чем. Пока еще он не встречал валерианца, которого не мог бы уложить на обе лопатки за сто секунд, а самый маленький из них весил вдвое больше него. С другой стороны, — раньше он никогда не задумывался об этом — тумаки, которые доставались от него сестрам, остававшимся даже без синяков, превратили бы любую другую женщину в мешок с костями. Очевидно, сестры сделаны из другого материала.
Кристофер изменил ход своих мыслей. Его сестры необычны и в другом смысле — он заметил уже давно, но не обращал особого внимания. Они не проявляли таких чувств, как другие девушки. После танца с одной из них другие девушки казались роботами, сделанными из цементного теста. У сестер другая плоть — прочнее, тоньше и бесконечно чувствительнее. Казалось, что каждая их клеточка наделена искрометной жизнью, которая, входя в контакт с жизнью его собственных клеток, делала их тела такими же близкими друг другу, как и полностью синхронизированные умы.
Но что делать с их неразумием? Ну хорошо, они — милые девицы. Ладно, он не будет вправлять им мозги — ни умственно, ни физически. Но черт побери, должен же существовать какой-нибудь способ вложить хотя бы каплю здравого смысла в их твердолобые головы!
Поэтому Кит прибыл на Эрайзию с полной неразберихой в уме. Он промчался через барьер, не снижая скорости и без уведомления. Вернув своему кораблю инерцию, вывел его на орбиту вокруг планеты. Форма орбиты не имела значения, так как каждый ее участок находился внутри самого внутреннего эрайзианского экрана. Юный Киннисон точно знал, что за экраны и для чего они предназначены. Он знал, что расстояние тут ничего не значит — Ментор мог провести с кем угодно основное или дополнительное обучение как на расстоянии в миллиарды парсеков, так и при личном контакте. Причиной существования экранов и личных визитов были эддориане, разум которых, вероятно, такой же сильный, как у самих эрайзиан. А в бесконечных просторах макрокосмической Вселенной только специальные суперэкраны могли дать уверенность в сохранении тайны от смертельного врага.
— Пришло время, Кристофер, для последнего урока, который я могу тебе преподать, — объявил Ментор без всяких предисловий, как только Кит вышел на орбиту.
— Так быстро? Я думал, ты хочешь оттаскать меня за уши за мою ссору с Кей — какой же я дурак!
— Хотя это и несущественный предмет, он стоит упоминания, поскольку иллюстрирует трудности, возникающие при бесконтрольном развитии таких умов, как твой. По пути сюда ты мастерски подвел итог ситуации — за одним заметным упущением.
— Каким? Я не вижу никаких упущений!
— До настоящего момента ты, имея дело со своими сестрами, все время предполагал, что совершенно прав и твои выводы — единственно верные, а сестры всегда не правы.
— Но черт возьми, так оно и есть] Ты ведь послал Кей на Лирейн!
— В спорах с сестрами ты прав примерно в половине случаев, — подытожил учитель.
— А как насчет их ссор друг с другом?
— А ты их наблюдал?
— Хм-м… не могу вспомнить, — Кит был явно удивлен — Но раз они так много спорят со мной, то должны…
— Отнюдь нет, и по очень существенной причине. Сейчас мы вполне можем обсудить ее, поскольку она является неотъемлемой частью обучения, которое ты готов пройти. Как ты знаешь, твои сестры очень сильно отличаются одна от другой. Каждая из них была выращена особо, причем они настолько разные, что между ними не может существовать никаких противоречий.
— Хм-м… хм! — Киту понадобилось некоторое время, чтобы осознать сведения. — Тогда почему все они спорят со мной по пустякам?
— Это тоже неизбежно, хотя и достойно сожаления. Как ты, может быть, подозреваешь, каждая из твоих сестер должна сыграть важную роль в предстоящих событиях. Мы все внесем вклад — и эрайзиане, и линзмены, но основная часть задачи будет возложена на вас, Детей Линзы — особенно на девочек. А ты будешь координировать их действия — с такой ролью никогда не справится ни один эрайзианин. Ты будешь направлять действия своих сестер, помогать каждой, подвергшейся особому нажиму, своей собственной несравненной силой) удерживать каждую из них от необдуманных поступков. Ты будешь координировать также более слабые, второстепенные действия эрайзиан, линзменов, Галактического Патруля и всех, кого мы сможем использовать.
— Когти… святого… Клоно! — Кит глотал воздух, как рыба. Ментор ГДЕ по-твоему, я найду силы, чтобы вынести такой груз? А что касается координирования действий девчонок — я пас! Если я предложу что-нибудь одной из них, она обо всем забудет и вцепится в меня… нет, я не прав. Чем тяжелее нам придется, тем теснее они сплотятся вокруг.
— Верно. И так будет всегда. Теперь, юноша, когда ты все понял, объясни мне эти факты в качестве предварительного упражнения.
— Надеюсь, что понял, — напряженно подумал Кит. — Девчонки не ссорятся друг с другом, потому что их интересы не перекрываются. Они ссорятся со мной, потому что моя центральная позиция перекрывает их области. Им не приходится ссориться ни с кем другим, как и мне, так как по сравнению с другими наша точка зрения всегда верна, о чем все знают — кроме палейнийцев и инакомыслящих. Например, Кей никогда не ссорится с Надреком. Когда он не прав, она просто игнорирует его и продолжает заниматься своими делами. Но мне с ними… нам придется как-то научиться разрешать свои противоречия… — его мысль оборвалась.
— Это проявления незрелости; они пройдут по мере возмужания. Давай начнем заниматься.
— Подожди минутку! — запротестовал Кит. — Насчет координации. Я не справлюсь — слишком молод и еще тысячу лет не буду готов к такой работе!
— Ты должен! — мысль Ментора была неумолимой. — И когда настанет время, ты будешь подготовлен. Теперь, юноша, полностью войди в мой ум.
Нет смысла детально повторять описание эрайзианского сверхобучения, поскольку самое точное представление важнейших его деталей по самой своей природе покажется неясным. Когда наконец Кит собрался покинуть Эрайзию, он выглядел гораздо старше и более зрелым, чем раньше, а чувствовал себя даже старше, чем выглядел. Однако заключительный разговор, произошедший в конце его визита к Ментору, стоит привести.
— Теперь ты знаешь, Кристофер, — задумчиво сказал Ментор, — кто вы такие и как все произошло. Ты — завершение деятельности многих поколений. И сейчас я с полным удовлетворением ясно сознаю, что наши жизни были прожиты не напрасно.
— Твоя жизнь, ты имеешь в виду, — Кит был смущен, но один вопрос все еще беспокоил его. — Папа встретил маму и женился на ней — но как насчет остальных? Тригонси, Ворсел и Надрек? Они и соответствующие самки — конечно, не надо понимать это буквально в отношении Надрека тоже были предпоследними представителями линий, таких же длинных, как наша. Вы, эрайзиане, решили, что человечек-кий род-наилучший, и ни один из других Носителей Линзы второго уровня даже не встретил свою пару и я склонен думать, что они не чувствуют себя так же хорошо.
— Я очень рад, Кит, что ты заговорил об этом, — мысль эрайзианина была Несомненно радостной. — Значит, ты не замечал ничего странного в том, кого ты знаешь как эрайзианского Ментора?
— Конечно, нет. Как я мог? Или, точнее, почему это должно было быть?
— Любая наша погрешность, сколь бы мала она ни была при практически совершенной синхронизации, откроет такому разуму, как твой, что я, кого ты знаешь как Ментора, — не индивидуум, а четыре личности. Обычно мы действуем по отдельности, но находимся в слиянии, когда имеем дело с предпоследними или последними представителями линии. Так было важно не только для твоего максимально возможного развития, но и как гарантия полной осведомленности. Хотя у нас нет никакой необходимости держать тебя в неведении о множественности Ментора, тот факт, что ты ни о чем не догадывался, особенно сейчас, когда стал взрослым, показывает, что наша работа выполнена безукоризненно.
Кит присвистнул — продолжительным, низким свистом, который многое говорил для тех, кто понимал его значение. Для выражения чувств ему не хватало слов или мыслей.
— Но ты будешь и дальше оставаться Ментором, так ведь? — спросил он.
— Да. Главную задачу, как ты знаешь, еще предстоит решить.
— Ладно. Ты сказал, что я взрослый. Но это не совсем так. Ты имеешь в виду, что по квалификации я на несколько ступеней выше тебя. Меня бы такие слова рассмешили, если бы все не было столь серьезно. Ведь любой из вас, эрайзиан, забыл больше, чем я знаю, и может завязать меня узелком!
— В твоей мысли есть элементы правды. Однако то, что сейчас тебя можно назвать взрослым, означает только, что ты способен эффективно использовать свои силы и со временем стать еще более сильным.
— Но что за силы? — спросил Кит. — Ты намекаешь на это уже много раз, а я все еще ничего о них не знаю!
— Ты должен развивать свои собственные силы, — мысль Ментора была такой же окончательной, как Судьба. — Твой разум потенциально гораздо способнее, чем мой. Настанет время, и ты полностью познаешь мой разум, а я никогда не смогу узнать твой. А если полный, но меньший ум будет инструктировать более крупный, хотя и более пустой, это приведет к тому, что большой ум окажется в маленькой форме, и тем самым ему будет причинен невозместимый ущерб. У тебя есть способности и силы. Тебе самому надо развивать их, совершенствуя технику, о которой я не могу тебе ничего сказать.
— Но ты ведь можешь дать хоть какой-нибудь намек! — умолял Кит. — Повторяю тебе, я только ребенок и даже не знаю, с чего начинать!
Ментор внезапно разделился на четыре части, связанные вместе паутиной мыслей, таких запутанных и быстрых, что их было невозможно разделить. Кит был поражен. Затем отдельные части снова слились, и Ментор заговорил.
— Я способен указать путь только в очень широком, самом общем смысле. Однако мы решили, что тебе стоит дать один намек, точнее одну иллюстрацию. Самый точный тест знаний — это визуализация Космического Целого. Вся наука, как ты знаешь, едина. Ключ к могуществу лежит в изучении причин, лежащих в основе последовательности событий. Если это чистая причинность, то есть если любое данное состояние вещей является неизбежным следствием состояния, существовавшего на бесконечно малое мгновение раньше, то вся история макрокосмической Вселенной установлена раз и навсегда в момент ее возникновения. Сейчас мы убеждены, что столь хорошо известная концепция, служившая непреодолимой преградой для многих ранних мыслителей, неверна. С другой стороны, если миром правит чистая случайность, то законы природы, как мы знаем их, не могли бы существовать. Таким образом, ни чистая причинность, ни чистая случайность по отдельности не могут управлять последовательностью событий.
Значит, правда должна лежать где-то посередине. В макрокосмосе преобладает причинность, в микрокосмосе — случайность; и то и другое пребывают в согласии с математическими законами вероятности. Именно в интервале между ними находятся самые большие проблемы. Ценность любой теории, как ты знаешь, испытывается точностью предвидений, достижимой при ее использовании, и наши величайшие мыслители показали, что полнота и достоверность любой визуализации Космического Целого линейно зависят от степени ясности определения составляющих этого интервала. Полное знание неопределенной зоны означало бы бесконечное могущество и статистически совершенную визуализацию. Однако ни то, ни другое никогда не может быть реализовано, потому что овладение полным знанием потребует бесконечного времени.
Вот и все, что я могу тебе сказать. Этих сведений, должным образом изученных, вполне достаточно. Я построил внутри тебя надежный фундамент, а возведение на таком фундаменте сооружения, способного противостоять любым испытаниям, в твоих силах.
Возможно, ты будешь считать, что решение эддорианской проблемы сопряжено с непреодолимыми трудностями. Однако на самом деле все далеко не так. Ты поймешь, когда за несколько недель восстановишь свою целостность. Ты не должен и не можешь потерпеть поражение, и моя визуализация говорит, что победишь.
Связь закончилась. Кит, пошатываясь, подошел к панели управления, отключил инерцию и направился к Кловии. Для человека, образование которого считалось завершенным, он чувствовал себя так, как будто понес невосполнимую потерю. Он просил совет, а получил что? Философский, математичек кий и физический трактат — вероятно, все это было хорошо, если бы он мог понять, куда клонит Ментор.
Пока Кит лежал неподвижно на своей койке, крошечные кусочки сложнейшей головоломки начали вставать на свои места. Простые цвильники — вся мелкая рыбешка — хорошо вписывались в общую картину. Правители Дельгона. Калонианцы… хм… эту часть лучше обсудить с отцом. Эйчи под контролем, Кандрон с Онло — тоже, «Зет» — в надежных руках. Кам уже понимала что к чему, чтобы следить за своими шагами. Какая-то планета по имени Плур — ради пурпурного ада Палейна, на что намекал Ментор? Этот кусок пока никуда не подходит. Проклятый Эддор — при мысли о нем по спине молодого линзмена побежали холодные мурашки. Тем не менее Эддор был его — и только его — проблемой. Ментор показал ему достаточно ясно. Все, что эрайзиане делали бесконечные триллионы лет, было нацелено на эддориан. Они выбрали его, чтобы он вел программу. А как может человек скоординировать атаку, если он ничего не знает о цели? Единственный способ познакомиться с Эддором и его обитателями — отправиться туда. Должен ли он звать девчонок? Нет. У каждой из них полно своих собственных дел для развития своей сущности. И чем больше он размышлял, тем яснее становилось, что первым номером в программе его саморазвития должна быть одиночная экспедиция на планету главных врагов Цивилизации.
Кит вскочил с койки, изменил курс корабля и направил мысль отцу.
— Папа? Это Кит. Я лечу с Эрайзии, и у меня появилась идея, которую я хочу обсудить с тобой. Насчет калонианцев. Что тебе известно о них?
— У них голубая кожа…
— Я имею в виду другое.
— Знаю. Оттуда происходили Гельмут, Джолт, Преллин, Кроунингшилд… больше не могу никого вспомнить. Это были важные шишки, сынок, и крутые ребята, если можно так выразиться… а впрочем… Может быть, я знаю и одного со-временного калонианца — линзмена Эдди. Что-то произошло с ним… Я попробую вспомнить и передать так отчетливо, как смогу… Вот, — в уме Серого линзмена появилась неясная фигура. — Ты не находишь, что он калонианец?
— Точно. Нисколько не сомневаюсь. Но что насчет его Линзы — ты ее хорошо изучил?
— Конечно. Она не правильная во всех отношениях — ритм, цвета и ореол. Определенно не эрайзианская линза — а значит, босконская. Вот чего я боюсь.
— Тоже верно. И этот вопрос связан с другим, из-за которого я и вызвал тебя сейчас, и который, похоже, проглядели все, в том числе и мы с тобой. Я пять часов обшаривал свою память и обнаружил, что слышал только о двух других калонианцах. Они тоже были важными фигурами. Но я никогда ничего не знал о самой планете. Как ни странно, все, что мы знаем о Калонии — только то, что оттуда произошло несколько важных цвильников, и большинство из них жили до моего рождения. И все.
Кит почувствовал, как отец стиснул зубы.
— Я тоже не слышал ничего об этой планете, — наконец ответил старший Киннисон. — Но держу пари, что могу дать тебе любую информацию, какую ты только захочешь, за пятнадцать минут.
— Ставлю милло, что это произойдет не раньше, чем через пятнадцать дней, хотя если кто и сможет ее получить, так только ты — вот почему и говорю с тобой. Но разве я могу приказывать Серому линзмену? — в семье Киннисонов фраза стала привычной шуткой. — Рискну предположить, что существует какая-то связь между не замеченной нами планетой и некоторыми вещами, которых мы не знаем про Босконию.
— Какая скромность! — Серый линзмен расхохотался. — Я сейчас же начну поиски Калонии. Что касается твоих пятнадцати дней, то мне будет стыдно брать твои деньги. Ты не знаешь нашей системы библиотек. Десять милло, что мы получим оперативные данные меньше чем через пять стандартных дней, начиная с данного момента. Идет?
— Я согласен.
— Итак — спорим. Я свяжусь с тобой, когда мы получим информацию. А пока помни, Кит, что ты мой любимый сын.
— Я тебя тоже очень люблю. Когда захочу поменять отца, то предложу матери развестись с тобой. — Сколько скрытого смысла было в казалось бы пустой болтовне! — Чистого эфира, папа!
— Чистого эфира, сынок!
Глава 13
КЛАРИССА УЧИТСЯ НА ЛИНЗМЕНА ВТОРОГО УРОВНЯ
Тысячи лет должны были пройти, прежде чем Кристофер Киннисон смог развить способность на основании одного факта или предмета визуализовать всю Вселенную. Он не мог даже точно спланировать свое одиночное вторжение на Эддор, не включив все доступные данные о планете Калонии в свою визуализацию Босконской империи. Одна неизвестная планета — Плур — очень сильно затемняла всю картину. Два полностью неизвестных фактора делали визуализацию, даже в самых общих чертах, невыполнимой.
Так или иначе, Кит решил, что ему надо выполнить еще одно дело, прежде чем заняться ключевой планетой врага. И лучше всего заняться сейчас, в ожидании сведений о Калонии. Он послал мысль своей матери.
— Привет, Первая Леди Вселенной! Это твой первенец, который хочет побеседовать с Вашей Светлостью. Ваша Светлость не очень занята?
— Нет, Кит, — характерный смешок Клариссы был, как всегда, заразительным и полным жизни. — Мне кажется, в твоих шутках есть серьезный подтекст. Рассказывай.
