ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ

Задолго до рассвета Рейна проснулась и соскользнула с кровати. Она потянулась, разминая затекшее тело, оделась и вышла из комнаты, стараясь не обращать внимание на беспокойно толкавшегося младенца и легкую боль в пояснице. Проходя по темным комнатам терема, женщина снова и снова задавала себе вопрос: правильно ли она поступает, покидая сегодня Виктора? Все-таки он ее муж, и она ужасно любит его, несмотря на все, что их разделяет. К тому же Рейна не могла не думать о том, что морское путешествие накануне родов может оказаться вредным для малыша. И все же Рейна была уверена, что если она останется в Ванахейме, то ее ребенку здесь будет грозить значительно большая опасность, чем в море. Вольфгард ни за что не успокоится, пока не убьет ее и ребенка. Сама она с радостью отдала бы жизнь за мужа, если бы только не опасность для ее дорогого малыша. Медленно и неуклюже передвигаясь, Рейна открыла сундук со своей одеждой, потеплее оделась. Она накинула шерстяной плащ и теплые ботинки. Упаковав еще несколько безделушек в кожаный мешок, она пошла назад, чтобы в последний раз взглянуть на Виктора.

Он спал, раскидавшись по-мальчишески на широкой кровати. Его рука лежала на том месте, где должна была лежать она, его жена. Любовь, сожаление и боль расставания пронзили Рейну. Как она не хотела его покидать! Как разрывалось ее сердце от того, что ей приходилось нарушать клятву, данную перед алтарем мужу и богу! Но она не могла остаться и позволить его глупым мечтам погубить их всех! Она сама позаботится о ребенке, раз уж Виктор не желает думать об этом!

У нее на глазах показались слезы, когда она наклонилась и поцеловала мужа в последний раз. Он слегка пошевелился и улыбнулся во сне, и эта улыбка словно все перевернула внутри у женщины. Рейна подавила рыдание, быстро выпрямилась и пошла из комнаты, вновь чувствуя, как в ней бьется, словно ищет выхода наружу ее ребенок.

Ален уже ожидал сестру в своей комнате. Вещи он собрал заранее и теперь с тревогой думал о том, удастся ли им незамеченными выбраться из поселка.

– Доброе утро, сестра! – бодро приветствовал он ее. – Ну, ты готова плыть домой?

«Здесь мой дом», – чуть не ответила Рейна, которую с новой силой охватило чувство неуверенности и вины.

– Что-то мне совсем не радостно, – вслух, печально ответила она. – Конечно мне очень хочется жить на Луаре с тобой и Рагаром, но право же, у меня сердце останавливается, когда я подумаю, что надо покинуть Виктора. Если бы не страх за ребенка, я бы ни за что не совершила этого поступка!

– Да, я знаю, знаю – Ален старался придать своему голосу самые скорбные ноты. – Ну, что поделаешь, сестра! Ты бы тут на Ванахейме была в постоянной опасности. Ты просто вынуждена поступить так, а не иначе.

Он коснулся ее руки и улыбнулся.

– Ну давай поспешим. Мои люди уже ждут нас на конюшне.

Взяв с собой факел, они вдвоем вышли на холодный, схваченный утренним морозцем двор, и медленно пошли к зданию конюшни. Запах конского пота, навоза, фырканье сильных животных, окутали их сразу, как только они вошли внутрь. Лошади, обеспокоенные появлением незнакомых людей, нервно задвигались в своих стойлах. А красивый белый жеребец, увидев Рейну, помотал головой, словно отряхиваясь ото сна и приветственно заржал.

В следующую минуту молодая женщина увидела, как Ален снял со стены седло и направился к этому коню.

– Это жеребец моего мужа, – вдруг решительно сказала она.

Однако, брат, похоже, даже не обратил внимания на ее слова. Он положил седло на спину животному и, повернувшись к ней, обронил:

– Это неважно. Мы оставим лошадей на причале перед тем, как взойти на корабль.

Но Рейна шагнула вперед и решительно взяла Алена за руку.

– Нет! – резко бросила она, – возьми себе другую лошадь!

Ален снова раздраженно повернулся к ней:

– Ну какая тебе разница – мы же все равно уезжаем?

– Мне есть разница! – твердо ответила молодая женщина. – Мне и так ужасно больно от того, что я бросаю мужа. Но не хочу, чтобы он еще думал, будто мы украли его коня.

Ален тихо выругался и посмотрел на сестру:

– Я сказал своим дружинникам, чтобы они взяли продукты из кладовой твоего мужа. Надеюсь, ты не будешь называть это воровством?

– Нет, – покачала головой Рейна, – не буду. Продовольствие нам необходимо. А Слейпнира брать не смей!

Гневно что-то проворчав, Ален подошел к другому жеребцу, а его сестра направилась к своей маленькой лошади. Она похлопала животное по крупу и начала седлать, как вдруг почувствовала, что у нее за спиной кто-то стоит. Она обернулась и увидела мужчину, направившего на нее кинжал.

– Куда это ты собралась, княгиня? – спросил он. Рейна тут же узнала его и произнесла смущенно:

– Невин? А ты что здесь делаешь?

Вдруг она увидела, что Невин приближается к ней с какой-то злобной усмешкой. Сердце ее сжало предчувствие опасности и, потянувшись к своему кинжалу, женщина в то же время закричала:

– Ален!

Однако, конюх бросился к Рейне и раньше, чем она успела достать оружие, схватил ее и, зайдя за спину, приставил нож к ее горлу. Испугавшись за ребенка, Рейна неподвижно замерла.

– Рейна, что случилось? – послышался встревоженный голос Алена и раздались его шаги.

Невин резко развернулся, все так же держа Рейну перед собой, и приказал ему:

– Стой!

Ален замер на месте, когда все это увидел, а затем гневно произнес:

– Как ты посмел угрожать своей госпоже, раб?! Немедленно отпусти мою сестру!

– Вы, кажется, собрались покидать Ванахейм? – хрипло спросил Невин.

– Да!

– Не выйдет! – воскликнул Невин и его темные глаза загорелись ненавистью. – Твоя сестра нанесла жестокое оскорбление своему отчиму!

– Тебе-то до этого какое дело? – нахмурившись, спросил Ален.

В ответ Невин разразился зловещим смехом:

– Я убью ее в честь Вольфгарда! Пусть хоть бы так осуществится его месть!

Ужасная догадка пронзила Рейну, и она, повернув голову, вдруг воскликнула:

– Так значит – это ты – соглядатай Вольфгарда?!

– Да!

– Но почему, Невин?

– А почему я должен служить тому, кто сделал меня рабом?! – злобно прошипел конюх. – Твой отчим платит мне серебром! К тому же он пообещал большую награду за то, что я прикончу тебя! А когда он разобьет Виктора, то даст мне свободу!

– Освободит? – насмешливо спросила Рейна. – Если ты в это веришь, значит ты глупец!

Лицо Невина исказилось от ярости, и он сильнее прижал нож к ее горлу. Сейчас, предательница, твой злобный язык умолкнет навеки!

Увидев смертельную решимость в его глазах, она почувствовала слабость и ужас, не за себя, а за ребенка.

В эту минуту Ален приказал:

– Освободи мою сестру, раб!

– Нет!

– Если ты причинишь ей вред, клянусь, я тебя убью! – с ледяным спокойствием сказал Ален. – И даю слово, умирать ты будешь очень медленно и страшно! Невин заколебался. Его пальцы вздрогнули, а в следующую секунду Рейна услышала, как скрипнула входная дверь в конюшню. Наверняка это пришли люди Алена. Все эти звуки несколько отвлекли слух Невина, на какое-то мгновение он ослабил свою хватку, и Рейна этим тотчас же воспользовалась. Она резко вывернулась и бросилась вперед к Алену. Злодей зарычал от гнева, бросился за ней, однако, Ален встал между сестрой и ним. Ребром ладони он ударил Невина по руке и мгновенно выхватил оружие. Рейна отшатнулась в сторону и ударилась спиной о стену. Резкая боль пронзила ее, и она в страхе подумала, что потеряла ребенка. Двое товарищей Алена, сообразив, что в конюшне происходит что-то неладное, тут же побросав мешки с провизией, поспешили на помощь Алену. Он кивнул в сторону Невина, и Жиль с Бордом схватили Невина. А Ален пригрозил рабу ножом.

– Ну что, теперь ты не такой храбрый, негодяй! – ухмыльнулся он, поднеся нож к лицу Невина.

Глаза мужчины расширились от страха. Он молчал. Ален отвел руку с ножом назад и с ненавистью произнес:

– А это тебе за то, что ты пытался убить мою сестру!

Увидев, что он собирается делать, Рейна в ужасе воскликнула:

– Ален, нет!

Но было поздно! Ее брат, размахнувшись с силой вонзил нож в живот Невина. Крик раба резанул уши Рейны, и чуть не потеряв сознание, она увидела как Невин упал на засыпанный сеном пол.

Со зловещей ухмылкой Ален сказал сестре:

– Он умрет медленно! И поделом ему! Рейна судорожно схватила Алена за руку, вся дрожа от мучительных стонов раненого.

– Зачем, зачем ты это сделал? Ты ведь его уже обезоружил! Можно было просто связать его!

– Этот предатель угрожал твоей жизни! – мрачно сказал Ален. – Нельзя быть такой мягкой, сестра! И я больше слушать об этом не желаю! Теперь мы уезжаем!

Рейну тошнило от криков Невина и запаха крови. Однако, она побоялась попросить Алена смилостивиться над Невином и прекратить его мучения. Все четверо поспешно покинули конюшню. Рейна чувствовала себя просто ужасно. То что Ален вел себя сейчас, как настоящий варвар, поразило ее. И она впервые подумала, что в сущности, совсем не знает своего брата. Кроме того ее удивило, как потрясли ее мучения раба. Еще год тому назад такое ужасное зрелище оставило бы ее равнодушной. Рейна поняла, что совершенно изменилась за этот год. Узнав и полюбив Виктора, она стала относиться к насилию и войнам отрицательно, как и ее муж. Рейна поняла, что их жизни, их чувства, действительно слились воедино. Они и в самом деле стали одним целым. И покидая Виктора Рейна чувствовала себя так, будто она предавала своего мужа. Но и остаться здесь, позволить своему ребенку жить в этом жестоком мире в окружении врагов – она не может.

Они медленно ехали к пристани, и боль в пояснице беспокоила Рейну все сильнее. Вместе с тем она со страхом заметила, что в южной стороне небосклона появилось какое-то необычное, зловещее красное свечение. Было такое ощущение, что солнце встает сегодня не там, где ему положено. Рейна со страхом подумала – уж не адский ли пламень полыхает там, желая запретить ей бегство от мужа. И снова она засомневалась в правильности принятого ею решения.

Когда брат с сестрой и их спутники спешились и пошли к кораблю, Рейна снова тронула Алена за руку и сказала:

– Послушай, право, я не уверена, правильно ли мы поступаем…

– Неужели ты желаешь смерти собственному ребенку? – оборвал ее тот. Затем указав на корабль, ожидающий их, добавил: – Поднимайся в ладью, мы сейчас отплываем.

– Но посмотри на небо! – воскликнула она и показала на юг. – Этот цвет наверняка, предупреждение.

– Это всего лишь восход, – фыркнул он, схватил сестру за руку и потащил ее на борт корабля. Рейне пришлось подчиниться и перейти по мосткам на корабль. Быстро загрузив припасы, спутники Алена обрубили канаты, поставили парус и двинулись к выходу из фьорда. Покачивания корабля вызвали приступ тошноты и слабость у Рейны. Но хуже всего была боль в сердце. Она с трудом удерживалась от того, чтобы броситься к брату и попросить его повернуть корабль назад. Внезапно взгляд Рейны упал на север. Она увидела зрелище, которое заставило ее содрогнуться. Там, к берегу, от которого они только что отплыли, приближался огромный дракар, освещенный факелами, закрепленными на борту.

– Что это там такое? – спросила она Алена испуганно.

Ее брат расхохотался:

– Скорее всего, это Вольфгард! Он, видимо, собирается высадиться на берег, чтобы прикончить твоего идиота-муженька!

– Что? – в ужасе прошептала Рейна. – Что ты сказал? А я-то думала, что ты заключил с Вольфгардом договор о моем муже.

– Так оно и есть, сестра! Только я не сказал тебе правды о его условиях!

Рейна изумленно посмотрела на Алена, словно видела его в первый раз. Его глаза горели такой ненавистью, что Рейне даже страшно стало.

– Но почему? – прошептала она. – Зачем ты мне солгал?

– Для твоей же пользы! Вольфгард обещал мне, что если я увезу тебя из Ванахейма, то он не будет нападать на твоего мужа до нашего отъезда. – Голос Алена смягчился, он улыбнулся улыбкой победителя. – Вот ты уехала, и Вольфгард свободен убить эту мразь, отродье которого ты носишь в себе!

– Ты предал меня! – яростно закричала Рейна. – Сейчас же отвези меня назад!

– Э, нет, сестра! – он презрительно взглянул на ее живот. – И если ты хочешь, чтобы я смирился с тем, что ты носишь под сердцем его выродка, то тебе лучше повежливее со мною говорить!

Увидев, что Ален отвернулся и стал разговаривать с одним из своих воинов, Рейна ужаснулась. Какой же идиоткой она оказалась! Сердце Алена оказалось отравленным ядом ненависти. И этот яд, наверняка погубит жизнь ее ребенка! Ей стало ясно, что Ален похож на Вольфгарда. Он тоже пытается подчинить ее себе и хочет управлять ее жизнью, сломать волю. А Виктор, единственный на свете мужчина, которого она любит всем сердцем, всей душой, сейчас, в эту минуту подвергается смертельной опасности и может даже погибнуть!

Виктор был совершенно прав, убеждая ее остаться с ним. Но она слишком поздно прозрела!

Сон Виктора стал как-то удивительно беспокойным. Он проснулся и протянул руку, чтобы обнять Рейну. Ее рядом не было. Встревожившись он вскочил с постели и быстро оделся. Может ей снова захотелось прогуляться? Может она вышла поесть, а, может быть она уже рожает? Кто с нею тогда? Сибил?

Сердце Виктора ныло, словно предчувствовало беду. Что-то подсказывало ему, что она его просто бросила! Его страхи еще больше усилились, когда он вбежал в комнату Алена и увидел, что ни князя Луарского, ни его вещей нет.

«Боже милостивый! Должно быть Алену все-таки удалось уговорить Рейну вернуться на Лауру. И сам он несомненно подтолкнул жену своей грубостью к этому прошлой ночью!»

Виктор вбежал в комнату Сибил и разбудил ирландку.

– Ты видела сегодня госпожу?

Женщина села и обескураженно посмотрела на конунга.

– Нет, ярл. А что такое?

– Боюсь она уехала со своим братом. В глазах Сибил появился ужас.

– Это же просто безрассудно! Госпоже очень скоро придется рожать, я уверена в этом!

– Я сейчас же отправляюсь за ними, и дай бог мне успеть!

Сибил схватила ярла за руку.

– Позволь мне пойти с тобой, конунг Виктор! У меня серьезное предчувствие, что я понадоблюсь госпоже. Боюсь, ей грозит беда.

У Виктора было точно такое же предчувствие! Уже выбегая из комнаты, он приказал служанке:

– Жди меня возле конюшни!

Конунг бросился в дом Свена и, разбудив побратима, велел тому собрать воинов. Оттуда он побежал в конюшню и на самом пороге остановился как вкопанный, услышав громкие стоны. На полу, в луже крови, плавал Невин с искаженным от боли лицом.

Виктор опустился на колени рядом со своим конюхом.

– Меня зарезал брат твоей жены со страданием на лице прошептал Невин, и изо рта у него полилась кровь.

– Ален и Рейна были здесь?

– Да!

– Но зачем было ему покушаться на твою жизнь? Невин тихо и судорожно всхлипнул.

– Потому, что я хотел убить твою жену…

– Что?! – Виктор чуть не лишился дара речи. – Ты ранил ее? О, Господи, если ты…

– Нет, нет! – простонал, лежащий у его ног человек. – Неужели ты не видишь что это меня убили! – Он снова скорчился от боли. И в это время за спиной Виктора раздался тихий озабоченный голос: – Похоже, ярл, это значит и есть предатель!

Виктор оглянулся и увидел Свена, Сибил и несколько других воинов. Очевидно они услышали о происшедшем и сразу поспешили в конюшню. Сумрачно поглядывая друг на друга, они стояли и ждали, что скажет им великий конунг.

А Виктор выпрямился и посмотрел на Свена.

– Да, вот он – соглядатай. Он даже хотел убить Рейну. Сейчас надо поторопиться, может мы еще застанем на пристани мою жену и ее брата.

– Да, ярл, – кивнул Свен, – за ними уже направились наши люди.

К Виктору подошел Канут и кивнул в сторону лежащего на полу окровавленного человека. – Может давай я прикончу этого беднягу, ярл? Пусть не мучается.

– Нет, – Виктор глянул на дружинника. – Мы люди, и не должны поступать с ранеными, как с животными.

Потом он обратился к Сибил.

– Посмотри, может поможешь ему чем-нибудь.

Ирландка опустилась у ног умирающего, а Виктор бросился седлать Слейпнира. Вскоре, он уже выводил лошадь на улицу и, вдруг, бросив взгляд на лежащего Невина, ярл заметил, как Сибил передала ему свой кинжал.

– Нет! – воскликнул Виктор, но опоздал. Раненый, собрав остатки сил, схватил оружие и с силой вонзил себе в грудь.

Виктор бросился к Сибил.

– Проклятье! Женщина, я вам что столько времени говорил?

Но она поднялась и спокойно посмотрела на конунга печально покачав головой.

– Ярл, с ним все равно все было кончено. Невин очень мучился. Он сам просил у меня кинжал. Виктор глубоко вздохнул:

– Очень хорошо… Что вышло, то вышло. Давайте, собирайтесь скорее.

Отряд вскоре присоединился к своему конунгу и Виктор с дружинниками помчались к причалу. Рассвет этого дня начинался как-то странно. На юге небо полыхало зловещим красным светом, там явно происходило что-то странное и страшное. К тревожным чувствам, которые у него вызывало это необычное природное явление, примешивался еще страх за жену.

На краю обрыва, там откуда начинается спуск к пристани и открывался вид на фьорд, Виктор остановил коня. Сердце у него мгновенно сжалось от горя и тревоги: корабля юноша Луарского князя видно уже не было! Алое зарево разлилось над океаном, охватив теперь уже и север и юг – над Атлантикой вставал багровый рассвет, и вставал он там, где ему вообще не положено было вставать. А возле берега, словно в жутком сне, прямо по воде двигались огоньки… И присмотревшись Виктор увидел, что это причаливает к пристани огромный дракар, так хорошо ему знакомый, а с него выпрыгивают, размахивая факелами, бородатые варвары.

Все это напоминало ему кошмарную повторную постановку плохой пьесы, о его прибытии в Ванахейм почти два или три года назад. Или это было только вчера?

– Нападение Вольфгарда! – закричал Оттар, подбегая к конунгу.

– Мы не успеем его задержать у пристани! – добавил Орм.

– Да это понятно! – Виктор показал воинам на юг и на север. – Вот это, что там такое? Рейна на корабле Алена может попасть в этот костер!

– А интересно, что это все-таки на самом деле? – спросил Канут и сам же себе ответил. – Это месть богов.

Спустившись вниз, Виктор оставил коня и выстроил свой отряд. Его дружина встала в правильный четырехугольник, воины приготовили оружие и теперь напряженно следили за теми кто высаживался на их берег. Виктор приказал Сибил подождать в стороне, а затем все разговоры стихли. Воины Вольфгарда, подбадривая себя пронзительными воплями и грозно потрясая мечами, двигались вперед.

По сигналу Виктора его дружина мерно двинулась вперед, постепенно сближаясь с врагом. А сам Виктор был вне себя от ярости и страха за Рейну и готов был сражаться до конца.

– Месть богов! – сказал Конут.

Да, это, действительно, так! Виктор скрестил меч с каким-то отчаянно визжавшим берсеркером, и началась битва. Но берег внезапно покачнулся и ушел у них из-под ног.

А затем весь мир задрожал и взорвался.

ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

Там где фьорд заканчивался и начинался океан, тоже творилось что-то ужасное. Рейна со страхом смотрела на красные всполохи, горевшие прямо у них на пути. Воины огромные и грозные, в этом кровавом пламени, казались особенно страшными.

Внезапно Рейна почувствовала острую, непонятную ей боль, опоясывающую поясницу, судорогой свело ноги. Рейна поняла, что пришло время рожать. Страх за малыша охватил ее. Она осознала, что рожать ей придется здесь, среди беспокойного океана. И неотвязно сверлила мысль о том, что Виктор, ее муж, остался там один и, наверное, уже бьется с Вольфгардом. И снова угрожающе полыхнула кроваво-красная зарница на горизонте. Впереди раздался грохот, словно разверзлись врата ада. Нельзя ей подвергать ребенка такой опасности!

Новый приступ боли пронзил ее. Женщина схватила брата за руку и умоляюще воскликнула:

– Ален, мы должны вернуться! Я чувствую, что начались роды!

Однако ее брат только улыбнулся и ответил:

– Вот и хорошо! Твое дитя вырастет крепким и здоровым на Луаре!

– Но мы не можем плыть! – застонав от бессилия, произнесла Рейна. Она показала рукой на полыхающий алым заревом небосклон: – Посмотри, впереди опасность!

– Довольно! – Ален выдернул руку и отвернулся. – Все это женские капризы! Я уже говорил раньше, что это только отсвет зари.

Рейна в отчаянии закричала:

– Да не бывает же зари на юге!

Стоявший у руля дружинник тоже встревожился.

– Ален, нас это тоже беспокоит! Может быть это приметы жестокого шторма?

Князь Луарский с презрением посмотрел на Жиля и высокомерно произнес:

– Ты ведешь себя, словно слабая женщина!

В это самое мгновение огромная волна ударила маленькое суденышко, и Рейна, выхватив кинжал, направила его в грудь брату.

– Как ты смеешь мне угрожать, сестра?! – гневно произнес Ален. Рейна уже не сдерживая клокотавшую в ней ярость, прохрипела:

– Ален, верни меня к мужу, иначе я убью тебя! Клянусь!

Но тот только насмешливо захохотал и, оттолкнув руку сестры, произнес издевательски:

– О нет, ты не убьешь меня! У тебя для этого не хватит храбрости! Ты едва не разродилась от страха в конюшне, когда я на твоих глазах прикончил того раба! Да и потом: неужели ты прольешь кровь родного брата?!

Рейна знала что он говорит правду. И тогда опустив оружие, она в отчаянии взмолилась:

– Ален, умоляю тебя, послушай меня…

– Ален, посмотри! – внезапно раздался голос Барда.

Новый тяжелый удар потряс ладью, и брат с сестрой едва удержавшись на ногах, повернулись в ту сторону, куда им наперебой указывали Бард и Жиль. Все четверо замерли в ужасе при виде жуткого зрелища.

Впереди, там где начинался океан, кипела вода. Громадные волны вздымаясь, со страшным грохотом обрушивались на берега. Казалось рвет и грохочет вся вселенная, словно она выпустила на волю злых духов подземных глубин. Наверное наступил конец света. И стихия в слепой ярости решила сокрушить весь мир. Внезапно морские волны с шумом расступились и из сияющей пропасти вверх вырвался чудовищный столб пара, раскаленной лавы, в небо взлетели обломки скал прибрежных утесов. За всем этим гулом Рейна едва расслышала громкий мужской крик и только позже сообразила, что это кричит Ален, в слепом ужасе глядя на сестру. Он кричал:

– Что это происходит? Что это?

Рейна тоже перепугалась до смерти, даже забыла о боли, которая сковала ей, словно медным кольцом, низ живота. Страшно было видеть взлетающие в небо громадные скалы. Море ревело, словно стая взбешенных демонов. Судно металось по волнам фьорда и казалось еще минута, еще один громовой раскат и ладья с ее пассажирами пойдет ко дну.

И вдруг Рейна поняла, чему они все стали свидетелями. Это был момент рождения. Природа в муках, какие сейчас предстоит пережить и Рейне, – рождала новую землю! Они стали свидетелями того, как подобно Исландии и Ванахейму, на свет является новый остров. Дикая, отчаянная радость охватила Рейну, и даже опасения за свою жизнь не могли заглушить этой радости. Она закричала брату: