— Мой пальчик! Коротышка! Верни мне мой пальчик!
      Просьбу Джек разобрал, но отвечать дракону вовсе не собирался. Он застыл, глядя на стену за спинами сгрудившихся вояк. В прочной коричневой субстанции кадмуса плавно открывался проем в человеческий рост. Джек отказался от безумного намерения прорваться мимо подраненной твари в лес и ринулся к проходу, сильно надеясь, что ослепленные факелом враги дадут ему некоторую фору.
      Так оно и вышло.
      Преследователи взвыли, вслед грянул выстрел, но Джек уже сворачивал за угол. Он оказался в странном узком коридоре.
      Тишина позади свидетельствовала, что проход снова закрылся.
      Очень скоро Джек понял, что на сей раз вляпался крепче прежнего. Стены странного коридора сомкнулись вокруг груди, мягко облепили, сдавили пожестче, почти до хруста в ребрах, как ладонь великана. Какой-то отросток из стены, точно живой, заткнул рот и нос, не давая дышать. Последнее, что Джеку запомнилось, — отчаянный приступ паники. И темнота.
      Свет и звуки — как сквозь вату.
      Голос Р'ли: — Он умер?
      — Джек Кейдж? — Мужской, незнакомый.
      — Нет, его отец.
      — Выживет. Если захочет.
      — О, Исцелитель Душ, почему ты всегда говоришь, словно при Посвящении?
      — Но ведь слова Посвящения правдивы, не так ли?
      — Очевидно… но звучат весьма и весьма банально. Разумеется, Уолт Кейдж захочет умереть, когда узнает, кому обязан жизнью. Он ненавидит нас. Очень.
      — Его собственный выбор.
      Джек с трудом разлепил веки. Рассеянный свет струился из серых жемчужин, гроздьями свисавших с потолка и стен круглого помещения. Джек лежал подле зеленоватой стены на каком-то мягком возвышении. Он приподнялся и потянулся к ближайшей жемчужине. Джек ожидал, что ее поверхность раскалена, но пальцы обожгло холодом. Юноша обернулся.
      Напротив стояли Р'ли и Полли О'Брайен. Рядом с ними, на таком же ложе, как и он сам, с закрытыми глазами и мертвенно-бледным лицом — отец. Поправляя повязки, над ним склонился Йат, лекарь местных вайиров. Он что-то нашептывал больному на ухо.
      — Йат, как там отец? — дрогнувшим голосом спросил Джек.
      — Не мешай ему сейчас, Джек! — прошептала Р'ли. — Когда Йат врачует, ему нельзя отвлекаться. Я могу ответить за него. У твоего отца тройной перелом правой руки, два треснувших ребра справа, очень сложный перелом правого бедра и, возможно, внутреннее кровотечение. Сейчас он в шоке. Мы делаем все, что только в наших силах.
      Джек похлопал себя по карманам. Р'ли догадливо протянула самокрутку и поднесла огонек.
      — Спасибо! — Джек выдохнул горький дым. — А теперь поведай, что за чертовщина стряслась со мной самим? Я помню лишь, как сомкнулись стены…
      Р'ли с улыбкой взяла его за руку:
      — Найди мы прежде время для разговоров о чем-либо, кроме как о себе, ты бы уже знал, что представляет собою кадмус. Это живое существо, Джек, полурастение-полуживотное. Вроде дерева татам. В незапамятные времена кадмусы — несколько меньше размерами, чем нынешние, — были гигантскими обитателями недр и жили близко к поверхности в симбиозе с медведжиннами или мандрагорами — с любым, кто добывал им пищу с поверхности: мясо и злаки. В обмен кадмус предоставлял кров и надежную защиту. Если жилец прекращал оплачивать свое пребывание, он сразу же сам становился врагом и рисковал войти в обеденное меню кадмуса. Я сказала «предоставлял», Джек, но это лишь оборот речи, — продолжала Р'ли. — Раньше кадмусы разумом не обладали, во всяком случае в общепринятом смысле. А потом вайиры, восстанавливающие рухнувшую цивилизацию, вывели новую породу — огромных и почти разумных кадмусов, удовлетворяющих почти все наши потребности. Как этот. Он снабжает нас свежим воздухом, постоянным и ровным теплом, светом, а главное гарантирует полную безопасность. В сущности, у нас здесь семейка из дюжины кадмусов — по числу рогов, которые выходят на поверхность.
      — И все? Так просто? И весь мистический флер вокруг кадмусов ничего не значит? Никакой вековой загадки, одни лишь бабьи россказни?
      — Мы никогда и ничего не скрывали от людей, Джек! Это ваши собственные выдумки. Вашим вождям выгодно держать народ в тупом неведении, окутав кадмусы атмосферой черной магии и прочих кошмаров.
      Шпильку в адрес человечества Джек пропустил мимо ушей:
      — А как вы сноситесь с кадмусом? Как разобрал он, например, что я враг?
      — Прежде всего, кадмуса следует приручить. Вначале предлагаем ему пищу на пробу, причем через определенные устьица. Кадмус постепенно привыкает к твоему внешнему виду, запаху, весу — и раскрывает перед тобой свои стены. Потом мы еще долго приучаем его к определенным реакциям и остаемся хозяевами или партнерами, сколько этого пожелаем. Пока продолжаем кормить. Всех незваных гостей кадмус захватывает и терпеливо держит до нашего решения: выпустить или отдать ему на съедение.
      Р'ли протянула руку к одной из жемчужин-светильниц: — Взгляни-ка!
      С приближением пальцев жемчужина ярко засияла, с удалением — померкла до прежнего рассеянного блеска. Но после трехкратного повторения процедуры свет все же усилился и уже не померк, когда Р'ли отвела руку.
      — Видишь, его нужно еще и уговаривать! Таков уж характер у нашего кадмуса. Послушный, но после третьей просьбы.
      Голова у Джека шла кругом, он уже не знал, о чем и спрашивать… Налет на обоз, Эд со своими сюрпризами, Полли, драконы, собственное будущее — Джек замычал, как от зубной боли.
      Р'ли встревожилась — Джека это даже обрадовало, ибо косвенным образом отвечало на измучивший, самый больной вопрос. И побудило его задать:
      — Что ты подумала, увидев меня среди нападавших?
      Склонившись, Р'ли поцеловала возлюбленного в губы:
      — Я все знаю. И раньше знала. У нас свои источники сведений.
      — Я должен был послать их к дьяволу с самого начала!
      — Ага, и разделить судьбу с Вавом!
      — Так ты и это знаешь. Давно ли?
      — Нет, не очень. Пойми, Джек, у нас есть определенные… каналы.
      — Может, вам известно и о тайном обществе «УЖ»?
      — Конечно, известно.
      Йат поднял голову и сделал нетерпеливый жест.
      — Мы мешаем ему врачевать твоего отца, — шепнула Р'ли. — Давай лучше пройдем в соседнее помещение.
      Когда Джек следом за Полли переступил порог, Р'ли трижды провела ладонью по краю проема. Дверь исчезла — как бы стянулась в точку, как зрачок на солнце.
      Джек застыл на месте, с интересом наблюдая за вайиром, который беседовал с загадочным металлическим ящичком, украшенным спереди кристаллами и необычными циферблатами. Когда вайир делал паузу, ящик отвечал мужским голосом.
      Джек остался бы здесь еще, но Р'ли мягко повлекла его дальше.
      В следующей комнате сидел за столом ее отец О'Рег. Казалось, он только и ждал их.
      — Присядь, пожалуйста, Джек! Предстоит поговорить о твоем ближайшем будущем. И кое-что прояснить. Это чрезвычайно важно, особенно теперь, когда твоя судьба переплелась с жизнью моей дочери.
      Джек открыл было рот, собираясь спросить, что известно О'Регу о его отношениях с Р'ли, но тот упреждающе выставил ладонь:
      — Прежде всего о твоем отце. Он весьма и весьма обеспокоится тем обстоятельством, что оказался в кадмусе вопреки собственной воле, — но мы просто не могли позволить ему истечь кровью в ожидании лекаря-человека. Выбора не было: либо незамедлительная помощь, либо смерть. Уолт Кейдж еще не в состоянии принимать никаких решений. Придется подождать, пока придет в себя окончательно. Но вам — Полли и тебе — решение предстоит принять немедленно. Мы получили известие, что в Сбейптаху уже знают о ночном происшествии и гарнизон форта в полном составе направлен на вашу ферму. Десять минут назад его авангард в фургонах проследовал мимо поста Смотрителя Игстофа. Пехота движется следом. Значит, часа через полтора они появятся здесь и выставят оцепление. Официальный предлог для демарша — защита вайиров от произвола разгулявшихся молодчиков из людей. Но фактически военные потребуют досмотра кадмусов. Им известно, что часть «ужей» попала в плен. Они предполагают, что мы уже успели выудить секреты тайного общества, и, возможно, предпочтут уничтожить заложников заодно со всеми вайирами и кадмусами. Есть некоторая надежда, что без приказа из столицы они все же не решатся начать штурм. Сейчас день на дворе, и правительственный гелиограф перегружен. Плюс расстояние — полторы тысячи миль. Так что понадобится какое-то время, пока в Сбейптаху из Сент-Диониса поступят соответствующие распоряжения. Но кольцо оцепления скоро замкнется. Солдаты напуганы и возбуждены случившимся не меньше всех остальных жителей. Не мне вам говорить, что случится, если они позабудут о дисциплине. Так вот, на тот случай, если они, не дожидаясь указаний из столицы, все же нарушат Право убежища, вам с Полли уже сейчас следует решить, как вы поступите. Выбор, собственно, невелик: либо рискнуть предстать перед судом, либо скрыться в Тхраракии.
      — То бишь, выбора и вовсе нет, — заметил Джек. — Ибо первое — это верная гибель на каторге.
      Внимательно слушая Слепого Короля, краешком глаза Джек отметил несколько необычное поведение Полли О'Брайен. Очи долу, рука что-то прячет под подолом юбки и сама как-то странно придвинулась… Первая мысль была: «Нож!» — и она прекрасно вписывалась в контекст последних событий. Однако у Полли вроде бы нет причин быть ему врагом. Надо взять себя в руки, нервы уже ни к черту!
      Вошедший в комнату вайир коротко о чем-то доложил О'Регу.
      Встав, Слепой Король извинился перед гостями по-английски:
      — Прошу вас немного обождать!
      Проводив его взглядом, Джек обернулся к Р'ли: — Есть ли у отца шансы выжить?
      — Сейчас судить еще рано, — ответила она на лепетухе, — но Йат отличный целитель. Он прикладывал свое ухо к лону самой Великой Праматери. Пожалуй, один из лучших в своем сословии. В иное время Джек удивился бы и потребовал разъяснений — он и не предполагал, что вайиры знакомы с делением на сословия. Торговцы, ремесленники — это понятно, но слово, которое употребила Р'ли, в переводе означает совсем иное — не благоприобретенное, а врожденное право, право на особое положение в обществе, передающееся по наследству.
      Если бы у Джека раньше спросили, что известно ему об устройстве вайирского социума, он отделался бы шуткой или отговорился незнанием. Если настаивать — сообщил бы, что считает его близким к полной анархии. Но сейчас его мысли были только об отце…
      — Йат уже успел срастить все сломанные кости, — продолжала рассказывать Р'ли. — Когда бы не шок, требующий тщательного и кропотливого лечения, да высокая пока вероятность внутреннего кровотечения, Уолт уже сегодня мог бы встать на ноги.
      — Чудеса! — воскликнула Полли и, вздохнув, прибавила: — Черная магия?
      — Никаких чудес, — ответила Р'ли. — Элементарное знание, постижение законов природы. Йат аккуратно вправил кости на место и впрыснул весьма действенный натуральный клей. Сейчас кости мистера Кейджа прочнее, чем до несчастья. Ну, и еще Йат пользует пациента весьма сложным составом для борьбы с шоком. Целитель погрузил твоего отца, Джек, в состояние «кипума». Это означает, что больной полностью открыт внушению и готов подключить внутренние ресурсы своего организма для скорейшего исцеления. Так что никакого колдовства в человеческом понимании! Если бы Йат мог поведать все секреты своей профессии, все способы составления снадобий, все тайные рецепты, вы бы сами во всем убедились. Но разглашать секреты своего привилегированного сословия он не вправе. Целителю никогда не бывать королем, но и король мог бы кое в чем ему позавидовать. Это весьма почетная у нас профессия.
      В комнату возвратился О'Рег.
      — Чаксвилли каким-то чудом удалось выскользнуть из лап Map-Кук и Киа-Нан. Он уже встретился с авангардом и сейчас направляется сюда вместе с солдатами. Остались считанные минуты — скоро узнаем, чего он хочет. Выдержав паузу, Король добавил: — Предполагаю, Чаксвилли потребует выдать тебя, Джек. Тебя и всех остальных людей: Полли, Уолта, Вонга со товарищи.
      Р'ли обратила к Джеку озабоченный взгляд фиалковых глаз:
      — Ты понимаешь, что за этим последует? Всех вас, независимо от причин, которые привели сюда, засудят без разбору! Ты закон знаешь: вошел в кадмус виновен! Отныне все вы — источник греха, сосуд скверны! Приговор подписан и утвержден заранее! Единственная альтернатива костру — горные копи!
      — Я знаю, — криво усмехнулся Джек. — С Эдом получается чертовски забавно! Ненависть к вам да людям, к вам терпимым, заводит в ту же ловушку. Ему предстоит разделить общую участь…
      — Вонг ситуацию забавной отнюдь не находит, — возразил О'Рег. — Когда он сообразил, что его ждет, то весь позеленел и едва не лишился чувств от бессильной злости. А также, думается, от страха. Я оставил его изрыгающим хулу и угрозы. — Лицо О'Рега приняло брезгливое выражение. — Эдакое ничтожество!
      — Так как же ты намерен поступить? — Р'ли повернулась к Джеку.
      — А что случится, если я останусь? Не слишком-то радостные, конечно, виды на будущее… Просидеть всю жизнь под землей!..
      — Полагаешь, нам сидеть взаперти нравится? — заметил О'Рег с тенью досады в голосе. — Неужто позабыл, как любим мы простор, лес, луга, солнце?.. Хотя для дела и самозащиты спускаемся в кадмус, но высидеть здесь безвылазно долгое время для нас так же невыносимо. Как людям в тюрьме. Однако мы отвлеклись… Я хочу объяснить тебе вкратце, Джек, что творится сейчас за этими стенами. Как ты и предполагал, правительство Дионисии решилось нарушить Соглашение и объявляет нам войну. Более того, Дионисия заключила пакт с Кроутанией и Неблизкой. Все три правительства собираются вести с нами войну на истребление. Поголовное, Джек, — всех: женщин, детей, стариков. Мы проведали обо всем этом сравнительно недавно. И пока не знаем, что делать, как найти выход из сложившейся ситуации. Ради мира мы готовы на любые уступки. Разве что кроме отказа от независимости и нашего образа жизни. Но правительство не идет на переговоры, как ваше, так и у соседей. «Проблему вайиров» намерены разрешить раз и навсегда. Вот такие дела…
      — Но если война неизбежна, нанесите упреждающий удар! — перебил Джек. Будьте же наконец реалистами!
      — Мы готовы к войне, — вставила Р'ли. — И собираемся прибегнуть, если придется, ко всей мощи Байбай, нашей Великой Праматери!
      Джек не знал, мистическую или реальную силу имеет в виду Р'ли. Как он полагал, Байбай — божество, лже-кумир, ненавистный всем истинным христианам. Ходили слухи, что жеребяки приносят ей в жертву детей, но уж в это Джек никогда не верил. Никто, доподлинно знающий, как жеребяки относятся к кровопролитию, какими сложными ритуалами обставлен у них простой забой скота, злобному кровавому навету не верил.
      Пусть и не лишены они недостатков, не ангелы — но резать детей?.. Ни в какие ворота не лезет!
      О'Рег грустно улыбнулся:
      — Увы, пусть «УЖ» — организация и неофициальная, в ее составе слишком много правительственных агентов и военных чинов. Я думаю, Джек, властями она и инспирирована… И еще одна, совсем свежая новость: столица Дионисии охвачена пламенем.
      — Каким еще пламенем?
      — Пожар, Джек, огромный пожар! Занялся в трущобах, затем при сильном ветре огонь перекинулся на богатые кварталы. Сейчас, сию минуту, под угрозой оказались даже правительственные здания. Погорельцы тем временем покидают Сент-Дионис и грабят округу. Похоже, у правительства возникли заботы и помимо войны с вайирами.
      — А кто поджигатели? — спросила Полли.
      О'Рег пожал плечами: — Какая теперь разница? Трущобы давно превратились в бочку с порохом. Так что взрыв, то бишь пожар был неизбежен. Но можешь не сомневаться — именно нас обвинят в поджоге!
      Джек подивился, откуда у Короля столь свежие вести. Затем вспомнил о таинственном говорящем ящике. Но ведь полторы тысячи миль!
      — Если промедлить с решением еще несколько минут, — напомнил О'Рег, вы окажетесь в окружении. Солдаты уже на подходе.
      Снова появился вайир и заговорил с Королем на взрослом жеребякском. О'Рег отвечал, а Р'ли перевела:
      — Эд Вонг со всей своей компанией покинул кадмус. Они направляются к лесу, предположительно, в Тхраракию. — Она возложила руку на плечо возлюбленного. — Джек, ты не можешь сдаться! Это верное самоубийство! Не умирай, Джек…
      — Но ведь отец все еще не может ходить! — сказал Джек.
      — Он наверняка выздоровеет, и очень скоро. Полежит денек-другой…
      — Я не могу бросить его! — заявил Джек и, упрямо поджав губы, обвел всех решительным взглядом.
      — Ну а ты, Полли? — О'Рег повернулся к девушке.
      Нежное ее личико с огромными очами сейчас выглядело утратившим значительную часть присущей ему прелести: кожа поблекла, под глазами легли глубокие тени. Полли беспокойно переводила взгляд с вайиров на Джека и обратно. Никак не решалась.
      — Это твой выбор, Полли! Решай своим умом, — посоветовал Джек. — Я остаюсь присмотреть за отцом.
      Он вышел из комнаты и зашагал в поисках отца по длинному округлому коридору, весьма узкому — только-только разминуться двоим. В сумрачном свете гладкие стены коридора отливали зеленью. Через неравные интервалы с потолка свисали гроздья жемчужин на розоватых отростках. Часть тускло светилась. Тишину нарушал лишь негромкий звук его шагов по прохладному упругому полу. По обе стороны коридора примерно через каждый десяток шагов встречались полоски, означавшие закрытый проход.
      В одном, по правую руку, оказалась щель. Джек мимоходом заглянул вовнутрь. Просторное, залитое ярким светом помещение с оранжевыми в зеленоватых прожилках стенами, сплошь выстланное шкурами единорогов, медведжиннов и еще каких-то неведомых зверей. Посреди — низкий овальный столик полированного дерева, окруженный целыми охапками маняще мягких с виду шкур.
      А в дальней стене — полностью открытый проход. За ним сирена-мать вместе с дочкой лет пяти. Джека поразила реакция хозяйки на его дружелюбный взгляд сквозь дверь. Он мог ожидать чего угодно: удивления, растерянности, смущения — но никак не ужаса! Мертвенно побледнев, сирена ухватилась за горло, как при удушье…
      Джек поспешил пройти дальше. Неужели ему случайно приоткрылось подлинное отношение к людям? Неужели под маской доброжелательности и неизменной вежливости таится настоящий страх? Или же чувство, подобное тому, какое испытывает к ним самим большинство людей?
      Спустя мгновение удалось обнаружить вход в комнату, где лежал отец. Йат все еще возился со своим пациентом. И хотя Кейдж по-прежнему пребывал без сознания, его состояние внешне напоминало скорее глубокий сон — щеки порозовели, на губах играла мечтательная улыбка.
      Завершив очередной сеанс внушения, Йат поднялся:
      — Какое-то время больной будет спать, потом сможет встать на ноги и поесть.
      — А когда сможет свободно передвигаться?
      — Часов через десять, не раньше.
      — Он настолько окрепнет? Мы сможем с ним уйти?
      — Все зависит от человека, — пожал плечами Исцелитель. — У твоего отца на редкость крепкое сложение. Несколько миль пройти сможет наверняка. Но о путешествии в Тхраракию, если ты это имел в виду, пока не может быть и речи. Пройдет по крайней мере еще несколько дней, прежде чем кости окрепнут окончательно. Дорога через горы и для здорового-то нелегка.
      — А когда я смогу поговорить с ним?
      — Чуть погодя, — ответил Йат. — Но, боюсь, к тому времени луг вокруг кадмуса уже заполонят солдаты. Нет, мой мальчик, ждать отцовских советов, тебе не приходится. Делай свой выбор самостоятельно. И поспеши!
      — Джек! — донесся из коридора знакомый голос.
      Джек вышел из комнаты навстречу Полли. Девушка протянула ему сверток нечто округлое в белой некогда тряпице:
      — Драконий палец. Р'ли собиралась выкинуть, да я не позволила. Она, конечно, может потешаться, сколько ей вздумается, но я сохранила палец этот для тебя отнюдь не случайно…
      — А на что он мне? Засолить, что ли?
      — И ты туда же! — обиделась девушка. — Думаешь от нечего делать Map-Кук едва не свернула рог кадмусу, пытаясь возвратить утрату? Взломать кадмус ей не удалось, силенок чуток не хватило, но она поклялась выследить тебя во что бы то ни стало, оторвать голову и вернуть свой бесценный пальчик. Уж не знаю, откуда ей известно твое имя! Возможно, от жеребяков, с которыми она общалась прежде, когда совершала набеги на вашу ферму. Во всяком случае, встреча с драконихой тебе радости не сулит. Она исполнит угрозу, обязательно исполнит, если только ты не…
      — Если только я… Что?
      — Не будешь иметь при себе вот это, частицу ее тела. Уж я-то знаю. Не забывай, я дочь знахарки! Мать знала много жеребякских тайн, пожалуй, даже чересчур много для спокойной жизни. И сама использовала кости драконов для составления снадобий. Те кости, что находят рудокопы или зверобои. Они, правда, чертовски дороги, но снадобья с ними еще дороже. Растертые и растворенные в вине, драконьи кости прекрасно исцеляют сердечные недомогания. А еще… еще годятся для составления чудодейственного приворотного зелья. Мать рассказывала кое-что о драконах. Эти здоровущие твари поразительно суеверны. Они уверены, что обладатель частицы их тела все равно какой: зуба ли, волоска, чего угодно — имеет над ними власть. Разумеется, Map-Кук надеется, что ты этого не знаешь, и жаждет свести счеты, пока не сведущ. Скажу больше — она уверена, что без пальца не сможет после смерти попасть в драконий рай и будет вечно скитаться в мире теней, как неприкаянный дух…
      Джек с возросшим уважением оглядел ценный трофей и с трудом затолкал его в карман:
      — Спасибо, конечно! Но вряд ли он пригодится мне здесь, в кадмусе. А уходить я пока не собираюсь. Ты полагала иначе?
      — Ну конечно же! Нам обоим нужно немедленно сматывать удочки! И бежать сломя голову! Солдаты скоро начнут подкопы для закладки мин. Они доберутся до нас, Джек, готова спорить на что угодно! И перебьют здесь всех! Ну, пожалуйста, Джек!..
      Юноша был непреклонен: — Я остаюсь! Не бросать же здесь отца одного.
      — Отца? Или все же сирену? Неужели у тебя действительно любовь с нею? Ну как ты мог? Неужто и впрямь, как поговаривают знающие люди, сирены умеют искусно раскидывать амурные сети?
      Джек вспыхнул:
      — А тебе-то что за дело до этого? Короче — не могу я оставить отца, а ходить он еще не в состоянии!
      — Это бессмысленный, пусть даже и благородный жест! Отца все равно не спасти, но себя-то — зачем губить? Я ухожу немедля, Джек!
      Подошел высоченный рыжий сатир с небольшим кожаным саквояжем:
      — Пора, мисс О'Брайен! Солдаты совсем рядом.
      Полли снова обратилась к юноше:
      — Последняя возможность, Джек! Сайфай проведет через горы.
      Джек упрямо помотал головой.
      — Вот же дурень! — раздосадованно бросила на прощание Полли и поспешила за проводником.
      Джек проводил девушку взглядом. А когда беглянка вместе с проводником скрылась за поворотом коридора, вернулся к отцу. Чуть погодя пришла Р'ли вместе с О'Регом.
      — Солдаты завершили окружение кадмусов, — сообщил Слепой Король. Капитан Гомес и мистер Чаксвилли выдвинули ультиматум. Они требуют немедленной экстрадиции. Всех, получивших убежище, без исключения. Я отправляюсь на переговоры.
      Обняв и поцеловав дочь, Слепой Король вышел.
      — Почему вы ведете себя так, словно видитесь последний раз в жизни? — удивился Джек.
      — Я всегда целую отца, даже расставаясь с ним всего на несколько минут. Как знать? Мы живем в таком беспокойном мире… А сейчас всем нам действительно угрожает серьезная опасность. Смертельная, Джек!
      — Пожалуй, нам с отцом лучше сдаться самим, — заметил Джек дрогнувшим голосом. — Не хочу, чтобы из-за нас двоих убивали ни в чем неповинных…
      — Не смей даже думать об этом, Джек! Да никого ты и не спасешь подобной жертвой! Эти таррта («пришедшие следом» на жеребякском; Джек знал это слово) жаждут как вашей, так и нашей крови. Они здесь, чтобы убивать.
      Чтобы дать выход тревожным предчувствиям, Джек стал мерить помещение шагами. Р'ли, устроившись на шкурах поудобнее, достала гребень и принялась приводить в порядок прическу. Ее спокойствие и самообладание почему-то вызвали у Джека раздражение. Не сдержавшись, он бросил ей:
      — Вы что, и в самом деле не люди? Как можно оставаться столь хладнокровным, когда там Бог весть что творится?..
      — Именно сейчас и следует держать себя в руках и сохранять хладнокровие, — с улыбкой ответила Р'ли. — Что толку изводить себя понапрасну слезами да страхами? Если бы я могла что-то предпринять, то не сидела бы сложа руки. Но ничего сделать покуда я не в силах. Потому и сдвигаю тревоги в уголок своего сознания. Они со мной, они никуда не делись. Но я как бы набросила на них защитный покров.
      Джек по-прежнему недоумевал.
      — Милый, если бы ты прошел Посвящение, то вел бы себя точно так же, пояснила Р'ли. — И стал бы куда счастливее, поверь.
      В комнату вошла незнакомая сирена:
      — Джек Кейдж, О'Рег настоятельно просит вас выйти из кадмуса, чтобы показаться на глаза людям. Чаксвилли и капитан Гомес утверждают, что вы мертвы, злодейски убиты нами, и грозят отмщением. О'Рег просил добавить также, что вы вправе отказаться, если не пожелаете.
      — А они ведь знают, что Полли была здесь, — спохватился Джек. — Ее, надеюсь, не требуют?
      — Полли уже там, снаружи. Солдаты появились раньше, чем предполагалось, и она не успела выбраться вовремя.
      — Я с тобой, Джек! — вскочила Р'ли.
      — Думаю, не стоит, родная! Это требование может оказаться обыкновенной ловушкой, предлогом, чтобы Полли и меня выманить наружу и арестовать. При этом могут пострадать и случайные свидетели. Лучше оставайся здесь!
      — Я иду с тобой, и не спорь понапрасну!
      По пути к выходу из кадмуса Джек спросил у посланной за ним сирены:
      — А что осаждающие говорят о моем отце?
      — Гомес требовал предъявить мистера Кейджа тоже. О'Рег отказался наотрез, сославшись на его нездоровье. И сумел склонить Гомеса к компромиссу. Тот согласился удовлетвориться заверениями сына, что с его отцом все в порядке и он в безопасности.
      — Ох, чую, дело нечисто! — заметил Джек. — С чего бы это им вдруг за нас волноваться? Если уж мы попросили убежища, то тем самым вывели себя из-под юрисдикции дионисийских властей. Так что за дело им теперь до нас и нашей безопасности?
      — Сомневаюсь, чтобы они так уж переживали за вас, — откликнулась Р'ли. — Просто ищут повод для ссоры, казус белли. А наша задача постараться их умиротворить. Хотя на самом деле вряд ли это удастся.
      — Мы не так уж беспомощны, — добавила провожатая. — Вместе со Слепым Королем наверху полсотни искусных воинов. Так что если таррта вероломно попытаются схватить вас или предпримут атаку на кадмус, — они еще узнают почем фунт лиха!
      Солнце поднялось уже над кромкой леса и заливало луг особенно ослепительным после сумрака кадмуса светом. О'Рег с группой вооруженных луками сатиров занимал позицию возле самого выхода. Полли держалась за спиной Слепого Короля.
      Переговоры с О'Регом вели двое — командующий гарнизоном Сбейптаху капитан Гомес, светлоусый крепыш в полных боевых доспехах и уставном кильте и почему-то с обнаженной шпагой в руке, и Чаксвилли. Поодаль выстроились широкой дугой никак не меньше сотни солдат и почти столько же штатских, среди копий которых поблескивали кое-где и стеклянные стволы мушкетов.
      Увидев Джека, капитан Гомес оживился:
      — Вас удерживают там силой, против воли, мистер Кейдж? Жив ли ваш отец? Отвечайте смело и откровенно, как на духу!
      Джек набрал в грудь воздуху и… Слова застряли в глотке.
      Лишь сейчас, под взглядом сотен человеческих глаз, он окончательно прозрел, в полной мере постиг наконец, что же с ним такое стряслось… Всего лишь несколько слов — и он изменник. Нет, куда хуже обычного предателя, ведь переметнулся-то он на сторону врагов рода человеческого, бездушных, отвергающих Господа тварей. Он будет отлучен от Церкви, предан анафеме, проклят навеки! Костра не миновать! Его имя отныне и во веки веков станет для людей бранным словом…
      Р'ли мягко коснулась плеча Джека.
      — Я понимаю, каково тебе сейчас, Джек, — шепнула она. — Разом утратить все, отрубить прошлое… Вряд ли такое по плечу человеку. Я пойму, как бы ты сейчас ни поступил.
      Впоследствии Джек станет часто ловить себя на воспоминаниях о той минуте и гадать, осознанно ли это было сказано или же по наитию, от всего сердца, прозвучали слова сирены, побудившие на то, что он сделал… Разом задеть в его душе струны и любви, и гордости!
      Но в те мгновения… Не находя единственно нужных слов, как бы онемев, он обнял сирену за плечи, вместе с ней повернулся к парламентерам, встретился глазами с проницательным взглядом Чаксвилли и… жарким поцелуем надолго запечатал уста Р'ли.
      Над лугом пронесся возмущенный гул толпы.
      — Ах ты, сукин сын, ты, мерзкий ублюдок! — истошно заорал Гомес.
      И О'Рег не скрывал потрясения. Сделав шаг к Джеку, он гневно процедил: — Глупец! Тебе не терпится развязать побоище? Ты что, как они крови жаждешь? — И, отступив, добавил спокойнее: — Впрочем, сделанного не воротишь! Тебе нет отныне пути назад, Кейдж! И всем нам — тоже…
      — Джек, любимый… — только и сумела вымолвить Р'ли.
      Ошеломленный собственной своей внезапной дерзостью, Джек не находил никаких слов вообще. Он вспотел, в ушах стоял отвратительный звон.
      Зычный голос О'Рега перекрыл гвалт толпы:
      — Вот вам ответ! Джек Кейдж явился к нам вполне добровольно и желает остаться! Что же до его отца — он сможет покинуть кадмус, как только встанет на ноги. Если, конечно, пожелает.
      — Это чары, сатанинские чары! — разнесся крик Чаксвилли. — Бедняга околдован! В здравом рассудке он никогда не сделал бы такого! Я требую, чтобы его освидетельствовали лекарь и священник!
      О'Рег холодно улыбнулся:
      — А где гарантии, что, убедившись в здравом уме и твердой памяти Джека, вы отпустите его обратно? Вы можете это пообещать?
      — Разумеется! Я готов поклясться хоть на Библии!
      — Благодарим покорно! Цену подобным клятвам узнали еще наши праотцы. Когда люди только лишь появились на Дейре. Мы хорошо усвоили эти уроки. Извините!