Наши комедиографы полагают, будто удовольствие без смеха невозможно, и полагают неправильно, ибо даже если человек смеется, получая удовольствие, все же смех этот рожден не удовольствием, так как не удовольствие его причина. Но, может быть, они получают жизнь из одного источника? Нет, потому что по природе своей они противоположны друг другу: едва ли нам доставит удовольствие то, что не сообразно с нами или Природой вообще, смех же почти всегда результат несообразного с нами или Природой. В удовольствии заключается всегдашняя или сиюминутная радость. В смехе - пренебрежительное отношение к чему-либо, Например, мы получаем удовольствие, глядя на прекрасную женщину, однако мы и не помышляем смеяться. А смеемся мы над существами безобразными, которые, конечно же, не могут доставить нам удовольствие. Удовольствие приносит нам удача, а над неудачей мы смеемся; для нас удовольствие слышать о счастии друзей и родины, и тот, кто над этим смеется, сам заслуживает быть осмеянным. Мы смеемся над теми, кто по недоразумению все делает наоборот; мы смеемся над смущением таких людей, хотя при этом у нас появляется чувство вины, но нам трудно сдержать смех, и он доставляет более мучения, нежели удовольствия. Однако я не отрицаю, что они могут появиться вместе. Так, если портрет Александра доставляет нам удовольствие и не смешит, а над кривлянием потерявшего разум мы смеемся, не получая удовольствия, то доставит удовольствие и вызовет смех портрет Геракла {197}, на котором герой в женской одежде, с окладистой бородой и яростным выражением лица сидит по приказу Омфалы {198} за прялкой. Здесь изображение столь сильной власти любви доставляет нам удовольствие, а презренность занятия Геракла вызывает смех.
      Я говорю все это к тому, что конечная задача комического заключена не в презренном содержании, которое вызывает единственно смех, но смех должен быть частью доставляющего удовольствие учения, то есть истинной задачи Поэзии. Велико заблуждение относительно смеха у тех (и Аристотель этим возмущался), кто смех вызывает греховным содержанием, которое более отрицательно, нежели смешно, или жалостливым, которое более достойно сочувствия, нежели презрения. Что заставляет людей глазеть на несчастного нищего или нищенствующего шута или противу закона гостеприимства насмехаться над чужеземцем, чей английский выговор не столь хорош, как наш? Чему мы научаемся? Ибо не оставляет сомнений, что:
      Nil habet iniclix paupertas durius in so,
      Quam quod ridicules homines facit {*}.
      {* Самое жестокое в бедности - это то, что она делает людей смешными {199} (лат.).}
      Нет, скорее суетный придворный, бессердечный Трасон {200}, самоуверенный учитель, высокомерный путешественник, если мы видим их под сценическими именами правдиво сыгранными, то они вызывают у нас доставляющий удовольствие смех и доставляют поучающее удовольствие; что же до трагедии, то трагедии Бьюкенена обыкновенно вызывают священное восхищение. Итак, я щедро воздал Комедии и Трагедии. И не скупился я потому, что, будучи великолепными видами Поэзии, более всех прочих они известны в Англии и более всех прочих, к сожалению, опорочены: они подобны плохо воспитанным дочерям, которые принуждают усомниться в достоинствах матери их - Поэзии.
      Других видов Поэзии мы почти не имеем {201}, разве лишь лирические песни и сонеты, которые, дал бы нам Господь побольше ума, сколь достойно мы могли бы использовать и с какой святой выгодой для каждого и для всех, воспевая красоту и бессмертную благость Его, давшего нам руки для писания и разум для раздумия; при этом мы могли бы нуждаться в словах, но в содержании - никогда, и даже отворотя от Бога глаза, мы все равно видели бы все новые его деяния. Но воистину многие из писаний, созданных якобы под знаменем неодолимой любви, никогда бы не уверили меня, будь я возлюбленной, в любви их сочинителей; их пламенные речи столь холодны, будто они читают то, что написано другими влюбленными (переняв многие высокопарные выражения, они нанизывают их друг на друга, подобно человеку, который однажды сообщил мне, что с юга дует северо-западный ветер; наверное, он хотел показать мне, что знает не одно название ветра), а не сами пылают той страстью, которую без труда (я уверен) может воссоздать творческая сила, или energia {Энергия {203} (лат.).} (как звали ее греки), сочинителя. На сим закончим мы рассуждение об истинном назначении Поэзии и о наших заблуждениях.
      Что до наружности Поэзии, или слов, или (если позволено мне дать подобное определение) языка Поэзии, то с этим еще хуже. Почтенную сладкоголосую даму красноречие вырядили или скорее раскрасили как куртизанку: то вдруг вставляют такие слова, которые бедняге англичанину кажутся незнакомыми чудовищами; то вдруг устраивают облаву на какую-нибудь букву, и такое сочинение начинает напоминать словарь; то вдруг являются украшения из побитых морозом цветов и тропов. Жаль, что встречается сие не только в сочинениях стихотворцев, но и тех, кто пишет прозой, и (чему должно изумиться) ученых мужей, и (о чем должно пожалеть) некоторых проповедников. Воистину я бы пожелал, наберись я смелости желать того, над чем не властен, чтобы усердные подражатели Туллию и Демосфену {203} (более прочих достойных подражания) берегли не издания Ницолия {204} с надерганными из их сочинений высказываниями, но, прилежно толкуя сами сочинения, целиком бы их усваивали. Ибо они сейчас добавляют сахар и специи во все блюда, которые подают к столу, подобно тем индейцам, которые не довольствуются ношением серег в ушах, наиболее для этого удобных и самой Природой для этого предназначенных, но вдобавок продырявливают украшениями нос и губы, будучи уверены, что таким образом становятся красивее.
      Туллий, изгоняющий Катилипу {205} громовыми раскатами своего красноречия, не единожды пользовался приемом повтора: "Vivit. Vivit? Imo vero etiam in senatum venit... {Жив. Жив? Более того, он даже и в сенат приходит..." {206} (лат.).}" В самом деле, будто распаленный гневом, он извергал слова из своих уст (так и должно) удвоенными и делал это столь искусно, будто пребывал в истинном гневе. Мы же, обратив внимание на изящество его речи, тащим его приемы в собственные наши писания, хотя уж слишком много в них гнева, чтобы быть им рожденными гневом. Сколь подходят similiter cadences {Симметричные фразы {207} (лат.).} степенным проповедникам, я призвал бы подтвердить одного только Демосфена, который пользовался этим с редким изяществом. Воистину украшатели напоминают мне софиста, который с большим искусством доказывал, что два яйца на самом деле три, хотя софистом он, возможно, и был призван, но за труд свой не получил ни одного яйца. Так и эти люди, вероятно, сумеют добиться признания, но убедить им удастся немногих - и красота их речей увянет без толку.
      Теперь мы перейдем к аллегориям, заключенным в некоторых изданных сочинениях, авторы которых, я думаю, опустошили все ученые труды о травах, животных, птицах и рыбах, ибо великое их множество взывает к нашему суждению, что, несомненно, является нелепым перекармливанием наших ушей, ибо не во власти аллегории доказать что-либо противу мыслящему, она может лишь объяснять желающему слушать, остальное суть скучнейшая болтовня, уводящая память в сторону от той цели, которой эта аллегория должна быть подчинена, и не прибавляющая ни крупицы к нашему суждению, или уже насыщенному, или не склонному насыщаться аллегорией. Что до меня, то я не сомневаюсь в том, что великие предшественники Цицерона в риторике Антоний и Красе {208} прибегали к простой чувствительной речи, чтобы завоевать доверие толпы, поскольку от этого доверия один шаг до убеждения, а убеждение - вот истинная оценка Ораторского искусства; они делали вид (как свидетельствует Цицерон): один что несведущ в искусстве слова, другой - что не следует законам своего искусства, - но я не сомневаюсь (и утверждаю), что они пользовались подобными приемами весьма умеренно, ибо тот, кто не соблюдает меры, походит на человека, танцующего под свою собственную мелодию, и публика скоро уяснит, что он более тщится говорить красиво, нежели правдиво.
      Несомненно (по крайней мере, для меня несомненно), что у многих малообразованных придворных более звучный слог, нежели у некоторых ученых мужей, и причину сего я вижу в том, что придворный следует в своих занятиях Природе и потому (хотя он того и не знает) поступает в согласии с искусством, но не в зависимости от него, тогда как другой, прибегая к искусству, дабы явить искусство, а не скрыть его {209} (как надлежало бы сделать), бежит от Природы и воистину извращает искусство.
      Что это? Похоже, что меня, заблудившегося в Риторике, пора загонять обратно в Поэзию, но столь сходны они в отношении словесном, что, я полагаю, это отступление вознаградит меня более глубоким пониманием. Это, разумеется, не значит, что я берусь учить поэтов, как им должно творить, но, зная, что я болен той же болезнью, распространившейся среди сочинителей, хочу указать лишь на один-два ее признака; так, взглянув на себя со стороны, мы, может статься, придем к должному пониманию, как нам обращаться с содержанием и его упорядочиванием. Язык же наш, поистине способный к любому благородному упражнению, наделен великими возможностями. Я знаю, что кое-кто вспомнит, будто он являет собой смесь языков. А почему бы н не взять лучшее из того, что есть в других языках? Кое-кто скажет, что ему нужно поучиться грамматике. Напротив, он достоин хвалы за то, что грамматика ему не требуется, ибо грамматику можно обрести, но он в ней не нуждается, ибо не обременен различиями в падежах, родах, наклонениях и временах, которые, полагаю, и были проклятием Вавилонской башни {210}, да и теперь заставляют посылать детей в школу, дабы учили они там свой родной язык. В том, что является назначением речи, в благозвучном и соразмерном выражении суждений нашего разума, он равен любому другому земному языку и особенно блещет соединениями двух-трех слов вместе, будучи в этом близок греческому и выше латинского, а это соединение суть совершенство любого языка {211}.
      Итак, из двух видов стихосложения, которые существуют сегодня, один древний, другой - современный: в древнем важна была долгота каждого слога, и соотносительно с нею строился стих; в современном стихе соблюдается лишь количество слогов (да еще порой ударение), а подлинная его жизнь заключена в созвучии слов, которое мы называем рифмой. Много спорят о том, какой из двух видов совершеннее: древний (без сомнения) более согласуется с музыкой, и слова, и мелодия покорны долготе, и он способен выражать разные чувства низким и высоким звучанием тщательно рассчитанного слога. Второй благодаря рифме также дарит уху мелодию; поскольку же он доставляет удовольствие, хотя и иначе, то и он достигает цели. В обоих живет красота, и ни одному не занимать величия. Английский язык воистину более любого другого из мне известных нынешних языков пригоден для обоих видов стихосложения: итальянский для древнего вида столь переполнен гласными, что это чревато множеством элизий {212}; в немецком, напротив, согласные затрудняют скольжение мелодии; во французском языке нет ни единого слова с ударением на третьем от конца слоге, так называемой antepenultima {Предпредпоследней {213} (лат.).}; немногим более подобных слов в испанском, потому столь непривлекательны для них дактили. И ни один из этих изъянов не ведом английскому языку.
      Что касается ритма, то, хотя мы не соблюдаем долготы, ударение выдерживаем довольно точно, что в других языках или вовсе невозможно, или возможно, но не с такой строгостью. Ни в итальянском, ни в испанском языках нет цезуры {214}, или передышки в середине строки, тогда как и французы и мы почти никогда о ней не забываем. Наконец рифма: у итальянцев она не может быть на последнем слоге, что у французов называется мужской рифмой {215}, а только на предпоследнем, что у французов же называется женской рифмой, или еще на слог раньше, что сами итальянцы называют sdrucciola {216}. Примеры женской рифмы: buono, suoro; примеры sdrucciola: femina, semina. У французов есть и мужская рифма: bon, son, и женская: plaise, taise, но sdrucciola y них нет, тогда как в английском возможны все три вида: due, true; father, rather; motion, potion, - к этому еще многое можно было бы добавить, но мне кажется, что малозначительное сие рассуждение и так слишком уж затянулось.
      x x x
      И поскольку достойная вечного прославления Поэзия исполнена удовольствия, которое порождает добронравие, и владеет всеми дарами, что собраны под благородным именем познания, поскольку все обвинения против нее или ложны, или ничтожны, поскольку причина непочтительного отношения к ней в Англии заключена в сочинениях поэтических кривляк {217}, а не поэтов истинных, наконец, поскольку язык наш наиболее годен к тому, чтобы прославлять Поэзию и Поэзией быть прославленным, - я заклинаю всех, кому выпал злой случай прочитать сию безделку, опустошившую мою чернильницу, заклинаю именами девяти Муз, не презирайте впредь священных тайн Поэзии, не смейтесь над именем "Поэт", словно носители его ближайшие наследники шутов, не потешайтесь над почтенным званием стихотворца, но вслед за Аристотелем уверуйте, что они были хранителями богословия древних греков; вслед за Бембо уверуйте, что они первыми принесли людям знания; вслед за Скалигером уверуйте, что стать честным человеком можно скорее с помощью Вергилия, нежели философских наставлений; вслед за Клаузером, толкователем Корнута {218}, уверуйте, что Боги пожелали, чтобы Гесиод и Гомер под покровом вымысла дали нам знание Логики, Риторики, Натурфилософии и Нравоучительной Философии; и quid non? {Почему нет? (лат.).} вместе со мною уверуйте, что многое из неразгаданного писалось поэтами намеренно непонятно, дабы нечестивцы не могли исказить истину; вместе с Ландино {219} уверуйте, что они возлюблены богами и на всем ими написанном лежит печать божественного вдохновения; и, наконец, верьте поэтам, когда они говорят, что обессмертят вас своими стихами.
      И тогда ваше имя будет прославлено в книжных лавках, и тогда вам будут небезразличны многие поэтические посвящения, и тогда вы станете самым благородным, самым богатым, самым мудрым, всегда и во всем самым достойным и вам дано будет почить на превосходных степенях. И тогда, хотя бы вы были libertine patre natus {Дитя вольноотпущенника (лат.).}, вы станете Herculea proles {Геркулесовым потомством (лат.).}:
      Si quid mea carmina possunt {*}.
      {* Если что-то стихи мои могут {220} (лат.).}
      И тогда ваша душа будет вознесена, подобно Дантевой Беатриче или Вергилиевому Анхису {221}. Но (позорно это "но") если вы рождены столь близко к нильскому водопаду, что не слышите вселенскую музыку Поэзии, если у вас столь низменный ум, что он не способен воспарить и дать вам заглянуть в небеса Поэзии, или по своему невежеству вы вдруг станете таким момом, как Мом {222} поэтический, тогда, хотя я не желаю вам ослиных ушей Мидаса {223}, и не желаю вам быть доведенным строками поэта (как Бубонакс {224}) до самоубийства и быть уморенным стихами до смерти {225}, как, говорят, бывает в Ирландии, но, защищая поэтов, я посылаю вам такое проклятие: всю жизнь будете вы терзаться любовью и никогда не будете любовью вознаграждены, ибо не дано вам умение сочинить сонет, а когда вы умрете, вместе с вами умрет и память о вас, ибо не будет вам эпитафии.
      ОБОСНОВАНИЕ ТЕКСТА
      Настоящее первое издание сочинений Филипа Сидни (1554-1586) на русском языке включает в себя сонетный цикл "Астрофил и Стелла" и трактат "Защита поэзии". К ним прилагается перевод более раннего цикла "Некоторые сонеты", сложившегося в современном его виде на основе публикаций XVI в., в основе которых лежали в свою очередь сонеты и песни, объединенные волей автора.
      На русском языке сочинения Сидни почти не имеют истории. Из сонетного цикла "Астрофил и Стелла" ранее были переведены на русский язык всего двадцать сонетов - и все уже в советское время. Два сонета были переведены на русский язык О. Румером. Они сохраняют для нас свое историческое значение в качестве первых попыток передать содержание сиднивского стиха и включены нами в раздел Примечания (сонеты 31 и 81). Авторами остальных ранее публиковавшихся переводов являются В. Рогов (сонеты 1, 2, 8, 13, 31, 39, 84, 89) и И. Озерова (сонеты 7, 9, 14, 16, 22, 85, 93, 105, 106, 108). Переводы включены в основной корпус книги.
      Впервые сонетный цикл был издан в 1591 г., однако не полностью. Наиболее полный и точный текст - в издании 1598 г. ("Arcadia"), которое было предпринято Мэри Пемброук как собрание сочинений ее брата. В книгу вошли "Аркадия", "Защита поэзии", "Некоторые сонеты", "Астрофил и Стелла", "Леди мая". С тех пор в подавляющем большинстве изданий цикл сонетов "Астрофил и Стелла" сохраняется в точности в том виде, в каком он был напечатан в 1598 г.
      Данное издание подготовлено на основе текста, включенного в книгу "The Poems of Sir Philip Sidney" / Edit. by William Piugler. Oxford, 1962.
      "Защита поэзии" на английском языке издается согласно традиции, под двумя заглавиями, предложенными ее первыми издателями в 1595 г.: An Apology for Poetrie / Publ. by Henry Olney; The Defence of Poesie / Publ. by William Ponsonby.
      Настоящий перевод выполнен по изданию: Sir Philip Sidney. An Apology for Poetry or The Defence of Poesy / Ed. by Geoffrey Shepherd. Nelson's Medieval and Renaissance Library. London, 1967.
      В цикле сонетов "Астрофил и Стелла" и в "Защите поэзии" мы старались в точности воспроизводить те слова, которые были написаны автором с прописной буквы.
      Л. И. Володарская
      "ЗАЩИТА ПОЭЗИИ"
      1 Когда благородный Эдвард Уоттон и я находились при императорском дворе... - Филип Сидни и Эдвард Уоттон (1548-1626) - придворный и дипломат провели зиму 1574-1575 гг. при дворе императора Максимилиана II в Вене.
      2 ...который с великим почетом правил там в конюшне. - Должность конюшего была очень почетной при королевских дворах в XVI в.
      3 ...не учись я немного логике... - Находясь в 1574 г. в Падуе, Сидни слушал лекции известного итальянского философа Забареллы (1533-1589), следовавшего учению арабского мыслителя Аверроеса и трактовавшего поэзию как часть логики. Еще раньше в Оксфорде Сидни познакомился с логикой Аристотеля (см. примеч. 48).
      4 ...с его сильной страстью и слабыми доводами... - Антитеза, характерная для "Защиты поэзии".
      5 ...бедную Поэзию... - Мысль о плачевном положении поэзии была общим местом в трудах гуманистов. Современному презрению к литературе они противопоставляли почетное положение ее в идеализируемом прошлом.
      6 И не уподобляются ли они ежу... - Басня о змее и еже стала известна из сборника "Гекатомифиум" .(1495), составленном итальянским филологом Лоренцо Астемио, и включалась в позднейшие "эзоповские" сборники, такие, как популярная в свое время книга немецкого ученого Иоахима Камерария (1500-1574) "Басни Эзопа" (1564). Об Эзопе см. примеч. 76.
      7 Или ехидне, рождением своим убивающей родительницу? - Римский писатель Плиний Старший (23-79) в "Естественной истории" (X, XXXII, 2) утверждает, что детеныши ехидны, рождающиеся иногда в количестве до двадцати штук одновременно, столь нетерпеливо стремятся вырваться из чрева матери, что зачастую разрывают ее.
      8 ...созданную до Мусея, Гомера и Гесиода... - Мусей - легендарная фигура догомеровского периода, певец, жрец и прорицатель. Ему приписывалось установление афинских религиозных мистерий и сочинение гимнов и пророческих изречений. Гомер в древности считался бесспорно величайшим поэтом, и о нем ходило много легенд. Сколько-нибудь достоверных сведений о жизни Гомера нет, и так называемый гомеровский вопрос до сих пор остается одним из центральных и наиболее сложных в классической филологии. Гесиод - знаменитый греческий поэт VIII в. до н. э., родом из города Аскра в Беотии, автор поэм "Теогония" (Происхождение богов) и "Труды и дни".
      9 ...искусство Орфея, Лина... (греч. миф.). - Орфей - сын речного бога Эагра и музы Каллиопы, замечательный певец, голос которого очаровывал богов и людей, усмирял зверей и заставлял двигаться камни и растения. Ему приписывалось установление ряда религиозных мистерий. Фигура Орфея была очень популярна в эпоху Возрождения. Лин, согласно Гомеру ("Илиада", XVIII, 570), был учителем Орфея. Некоторые мифы называют его сыном Аполлона (см. примеч. 20) и одной из муз.
      10 Амфион (греч. миф.) - сын Зевса и фиванской царевны Антиопы. Он обладал божественным даром игры на кифаре. Когда Амфион и его брат Зет строили стены вокруг Фив, камни сами укладывались под звуки кифары. Кифара музыкальный струнный инструмент в Древней Греции.
      11 У римлян были Ливий Андроник и Энний. - Ливий Андроник (284-204 гг. до н. э.) - первый латинский поэт, греческого происхождения, писавший комедии и трагедии и переводивший на латинский язык произведения греческих авторов. Энний (239-169 гг. до н. э.) - крупнейший из ранних римских поэтов, друг Сципиона (см. примеч. 154) и учитель римской молодежи.
      12 Поэты Данте, Боккаччо и Петрарка... - Данте Алигьери (1265-1321) великий итальянский поэт, создатель итальянского литературного языка. Боккаччо Джованни (1313-1375) - знаменитый итальянский писатель, один из первых гуманистов и родоначальников литературы Возрождения, автор поэм "Филострато", "Амето", "Фьезоланские нимфы", повести "Фьяметта" и сборника из ста новелл "Декамерон", породившего множество подражаний. Петрарка Франческо (1304-1374) - выдающийся итальянский поэт, родоначальник гуманистической культуры Возрождения. Считается наряду с Данте и Боккаччо создателем итальянского литературного языка. Лирика Петрарки оказала колоссальное влияние на развитие европейской поэзии. Сидни рассматривает Данте, Боккаччо и Петрарку в первую очередь как поэтов дидактических и основоположников итальянского литературного языка.
      13 ...Гауэр и Чосер... - Гауэр Джон (1330-1408) - английский поэт. Чосер Джеффри (1340? - 1400) - основоположник английской классической литературы, поэт, автор "Кентерберийских рассказов" - величайшей поэмы английского Предвозрождения.
      14 Фалес, Эмпедокл и Парменид... - Фалес Милетский (639-546 гг. до н. э.) - греческий философ. До нас дошли о нем лишь легенды; произведения его не сохранились; ему приписываются труды "Морская астрономия" и "Первопричины". Эмпедокл из Акраганта (ок. 490-430 гг. до н. э.) - греческий философ; до нас дошли фрагменты его поэм "О природе" и "Очищения". Парменид из Элеи (ок. 500 г. до н. э.) - основатель элейской философской школы, изложивший свое учение в стихах.
      15 ...Пифагор и Фокилид... - Пифагор из Самоса (между 580 и 568 - ок. 500 гг. до н. э.) - знаменитый древнегреческий философ, с именем которого связаны многочисленные легенды. Пифагор был основателем общества, распространившегося по всем городам Великой Греции (так в древности называли Южную Италию). Сидни не сомневался в подлинности приписываемого Пифагору сборника нравоучительных стихотворений. На самом же деле единственные достоверные пифагорейские сочинения - это отрывки, которые приводит в своих сочинениях ученик Пифагора Филолай. Фокилид (ок. 530 г. до н. э.) гномический поэт из Милета. Писал гномы, т. е. стихотворные сентенции и поучения, гекзаметром и элегическим дистихом,
      16 Тиртей - элегический поэт, живший в Спарте. По преданию своими песнями воодушевил упавших духом спартанцев и тем самым спас их государство от гибели во время второй мессенской воины (685-668 гг. до н. э.)
      17 Солон (630-559 гг. до н. э.) - знаменитый афинский государственный деятель, законодатель, писавший также стихи. Сохранившиеся фрагменты его произведений никак не подтверждают слов Платона (диалог "Тимей") о том, что Солон писал о погибшем материке Атлантида. Во всех этих примерах Сидни следует Скалигеру (см. примеч. 133), давшему следующую классификацию античных поэтов: "ученые" поэты (Эмпедокл, Никандр, Арат, Лукреций); представители моралистической философии, писавшие либо на политические (Солон, Тиртей), либо на экономические (Гесиод) темы; поэты, занимающиеся Этическими проблемами (Фокилид, Феогнид, Пифагор).
      8 ...продолженного Платоном. - Мысль о том, что знаменитый греческий философ Платон (429-348 гг. до н. э.), презиравший искусство, сам был при этом прекрасным писателем, была весьма популярна в эпоху Возрождения.
      19 Гигес - лидийский царь (716-678 гг. до н. э.) - Существует легенда о том, что Гигес достиг престола с помощью кольца-невидимки (см.: Платон. "Государство", II, 359; Цицерон. "Об обязанностях", III, 9).
      20 Аполлон (греч. миф.) - бог света, покровитель искусств.
      21 Геродот - греческий историк V в. до н. э. Он назвал девять книг своей "Истории" именами муз: Клио, Евтерпа, Талия, Мельпомена, Эрато, Терпсихора, Полигимния, Урания и Каллиопа.
      22 ...открывая наугад книгу Вергилия... - Имеется в виду обычай гадать, раскрывая наугад какое-нибудь место из Вергилия (см. примеч. 44).
      23 Альбин - правитель Британии, провозглашенный римским императором в 193 г. и в 197 г. убитый Септимием Севером (см. примеч. 91). В "Жизнеописании Клодия Альбина" Юлия Капитолина рассказывается, что с детства Альбин любил повторять фразу: Arma amens capio пес sat rationis in armis (Вергилий. "Энеида", II, 314).
      24 ...слово "чары" есть производное... - Английское слово "charm" "чары, обаяние" восходит (через французское "charme") к латинскому "carmina" - "песни, стихотворения".
      25 ...дельфийские пророчества и Сивиллины предсказания изрекались только стихами. - Имеются в виду прорицания оракула в городе Дельфы в Греции и пророчества Сивиллы в итальянском городе Кумы.
      26 ...Псалмы Давида - это божественная поэма. - Слово "псалом" (греч. psalmos) означает - "звуки лиры, пение, песня". Считалось, что Давид слагал псалмы (см. примеч. 39), непосредственно вдохновляемый богом. Позднее гуманисты, следуя Петрарке, подчеркивали поэтичность псалмов, которые заняли важное место в развитии литературы Возрождения. Стремление Сидни доказать, что псалмы Давида есть поэтическое произведение, занимает очень важное место в общей системе доказательств "Защиты поэзии".
      27 ...связав его с Поэзией... - В данном случае Сидни употребляет слово "poesy", называя так "творческое искусство или силу поэта", тогда как в других случаях он использует слово "poetry" - более общий термин для обозначения произведения искусства,
      28 ...называя его созидателем... - В XV-XVI вв. в английском языке общепринятым наименованием поэта было maker, от глагола to make - "делать, создавать".
      29 Историк... - Здесь Сидни впервые употребляет слово "историк", а не "историограф".
      30 ...например Героев, Полубогов, Циклопов, Химер, Фурий... (греч. и римск. миф.). - Герои - первоначально души умерших, влияющие на живых, впоследствии - потомки богов и смертных. Полубоги - потомки богов и смертных. Циклопы (киклопы) - одноглазые великаны; у Гомера циклопы - дикие существа, обитающие на далеком западе, в более поздних мифах они - дети Урана (Неба), подручные бога огня Гефеста. Химеры - чудовища с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом дракона. Фурии - демоны подземного царства, божества мести и угрызений совести.
      31 ...в золото - т. е. золотой век. Согласно античной мифологии, золотой век был первым, блаженным, веком человечества; за ним следовали серебряный, медный и железный (см.: Овидий. "Метаморфозы", I, 89 ел.)
      32 Феаген- герой романа "Эфиопика, или Феаген и Хариклея", написанного греческим писателем IV в. Гелиодором и посвященного любви и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю Феагена и Хариклеи.
      33 Пилад (греч. миф.) - друг микенского царевича Ореста, сопровождавший его во всех странствиях. Дружба Ореста и Пилада стала нарицательной.
      34 Роланд - франкский маркграф, префект бретонской марки, погиб в 778 г., во время похода Карла Великого в Испанию. Сказания о Роланде легли в основу французского эпоса "Песнь о Роланде". Для Сидни и его современников Роланд - это в первую очередь герой поэмы Ариосто (1474-1533) "Неистовый Роланд".
      35 ...кок Кир Ксенофонта... - Кжр - древнеперсидский царь, основатель династии Ахеменидов, присоединивший к Персии Вавилонское государство. Кир описан греческим писателем Ксенофонтом Афинским (между 430 и 426-354 гг. до н. э.) в книге "Воспитание Кира", где Кир представлен идеальным правителем.
      36 ...Эней Вергилия. - Эней - троянский герой, после падения Трои и множества бедствий и приключений прибывший в Италию. Согласно римским мифам, он был предком основателей Рима - Ромула и Рема и считался также основателем рода Юлиев, к которому принадлежал Цезарь. Эней воспет Вергилием в поэме "Энеида".
      37 ...наш вознесенный разум. - Традиционный тезис о разуме, вознесенном "силой божественного вдохновения". Дальнейшие слова напоминают рассуждение Жана Кальвина (1509-1564) о том, что грехопадение Адама нарушило совершенный порядок природы ("Основания христианской религии", III, 25, 2).
      38 В ней три вида. - В дальнейшей своей классификации Сидни следует "Поэтике" Скалигера (см. примеч. 133).
      39 ...Давид в Псалмах, Соломон в Песни песней, Экклезиасте и Притчах, Моисей и Дебора в Гимнах, а также создатель Иова. - Давид (ок. 1055-1015 гг. до н. э.) - библейский персонаж, царь Израиля, поэт и пророк, которому, приписываются псалмы (см.: 1 кн. Царств, XVI; 2 кн. Царств, XII; 1 кн. Паралип, XI-XVII). Соломон (1020-980 гг. до н. э.) - библейский персонаж, третий царь израильский, сын Давида и Вирсавии. Время его царствования, особенно начало, считается временем мира и народного благоденствия. Ему приписывается создание "Песни песней" и "Экклезиаста" (см.: 3 кн. Царств; 2 кн. Паралип). Моисей - библейский персонаж, который вывел еврейский народ из Египта и дал ему установления и законы; считается автором первых пяти книг Библии (Пятикнижие Моисея). Дебора - библейская пророчица (см.: Книга Судей). Иов - библейский праведник. Библейская книга Иова рассказывает, что он не утратил благочестия и веры в бога даже в самых тяжелых испытаниях, насылаемых на него сатаной.
      40 Ученые мужи Эммануил Тремелий, Франциск Юниус... - Эммануил Тремелий (1510-1580) - еврей из Феррары, обратившийся в протестантство. Франциск Юниус Старший (1545-1602) - французский богослов. Оба они работали над новым латинским переводом Библии.