Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Блестящая девочка (Том 2)

ModernLib.Net / Сентиментальный роман / Филлипс Сьюзен Элизабет / Блестящая девочка (Том 2) - Чтение (стр. 2)
Автор: Филлипс Сьюзен Элизабет
Жанр: Сентиментальный роман

 

 


      Флер охватила паника. Казалось, у нее внутри колотят металлическим ломом. Она сказала себе: ее узнавали сотни раз, ничего нового не происходит. Но от мысли, что в ней видят ту самую Блестящую Девочку, какой она была, Флер стало нехорошо. Она отвернулась к окну и медленно открыла глаза.
      Женщины разглядывали журнал, открытый на коленях у той, что повыше. Флер видела отражение страницы в оконном стекле.
      Там она рекламировала спортивную одежду от Армани. На ней большая, небрежно надетая шляпа, лицо надутое, а волосы разлетаются из-под полей во все стороны.
      Наконец одна из женщин приподняла журнал и слегка подалась вперед.
      - Простите, вам никто не говорил, что вы похожи на Флер Савагар?
      Флер не могла заставить себя отвернуться от окна. Она ждала вопроса, ее спрашивали не раз. Но сейчас у нее просто не было сил смотреть на женщин, с любопытством ожидавших ответа.
      - Она не понимает по-английски.
      Та что повыше, закрыла журнал.
      - Я же говорила тебе, это не она.
      Поезд пришел в Ним, и Флер скоро нашла комнату в недорогом отеле рядом со станцией. Когда она легла в постель, душа ее оттаяла и Флер разрыдалась. От одиночества, от предательства и ужасного, беспредельного отчаяния. Она потеряла все, Любовь Белинды оказалась ложью. Мечты - обманом. Алексей запачкал ее так сильно, что ей никогда не отмыться. Почему она оказалась такой слепой? Такой поглощенной своими проблемами, что не увидела, чего он хочет? Этот Джейк. Она считала его частью себя самой. А он изнасиловал ее душу.
      Предательство близких людей сорвало повязку с ее глаз. Она увидела свою собственную омерзительную слабость. Люди выживают в этом мире благодаря умению делать выводы. Однако все ее выводы оказались ошибочными. Ты ничто, сказал Алексей. Когда тьма ночи окружила ее, она поняла, что такое ад. Ад - это потеряться в мире и потерять самое себя.
      ***
      - Простите, мадемуазель, но этот счет закрыт. - Золотая карточка Флер исчезла в ладони клерка, как в руке фокусника.
      Ее охватила паника. После бессонной ночи стало ясно только одно: ей нужны деньги. Еще. С деньгами она может спрятаться от Алексея. Без них это невозможно. Торопливо шагая по улицам Нима, Флер не могла избавиться от ощущения, что он за ней наблюдает. Он мерещился ей возле дверей, в отражениях витрин, в лицах, мелькавших на улице. Прижимая к себе сумку, она бежала к железнодорожной станции.
      ***
      Когда Алексей увидел, что произошло с его замечательным "бугатти", он впервые осознал, что смертей. Из-за легкого паралича правая сторона его тела не действовала почти два дня. Он закрылся в комнате и ни с кем не виделся.
      Большую часть времени Алексей спокойно лежал, держа в левой руке носовой платок. Иногда он смотрел на свое отражение в зеркале на противоположной стене комнаты.
      Правая сторона лица обвисла.
      Вообще-то было почти незаметно, выдавал только рот.
      Как он ни старался, он не мог удержать вытекающую из угла рта слюну. Каждый раз, поднося платок стереть ее, он понимал, что такого рта он никому никогда не простит.
      Паралич постепенно отпускал, и когда Алексей смог владеть собой, он обратился к докторам. Они сказали, что он перенес небольшой удар. Предупреждающий. Приказали сбавить нагрузки, не курить, следить за диетой. Они упомянули о высоком давлении.
      Алексей терпеливо выслушал, потом отправил эскулапов с миром.
      В начале декабря Алексей Савагар выставил на аукцион свою коллекцию автомобилей. Машинами заинтересовались покупатели со всего мира. Ему посоветовали не присутствовать на торгах, но он пренебрег советами. Он хотел видеть, как уходит каждая машина; он изучал лица покупателей, сохраняя их в памяти навсегда.
      После аукциона Алексей разобрал музей камень за камнем.
      ***
      Флер сидела за обшарпанным столом в углу студенческого кафе в Гренобле и доедала второе пирожное, такое же липкое и чересчур сладкое, как первое. Она подбирала все крошки, склеивала и отправляла в рот. Уже больше года еда доставляла ей удовольствие, и когда джинсы плотно обтянули ее, а на ребрах нарос жирок, за который она могла уже ухватить себя, Флер ощутила противоречивое удовлетворение. Блестящая Девочка исчезла. Каким бы стало лицо Белинды, если бы она увидела свою драгоценную дочь! Потолстевшая, с общипанными волосами, отвратительно одетая. И лицо Алексея... Казалось, она слышит презрение в его вкрадчивых, сладких словах, похожих на испортившуюся конфетную начинку.
      Флер тщательно сосчитала деньги и вышла из кафе, потеснее стянув воротник на мужской парке. В то утро шел снег, было темно и холодно, и она поглубже натянула шерстяную шапочку, желая защититься от холода, а не от страха, что ее узнают. Такого не случалось уже несколько месяцев. Перед кинотеатром выстроилась очередь, она встала в конце, а за ней столпилась группа американских девочек. Из разговора она поняла, что они студентки, приехали учиться по обмену, их произношение резало ухо. Флер уже не помнила, когда в последний раз говорила по-английски.
      Несмотря на холод, ладони Флер вспотели, и она поглубже засунула руки в карманы парки. Год - вполне достаточный срок для бегства. Сегодня она наконец решила не прятаться от своего прошлого. У нее ведь осталось мужество? Ведь осталось же? Но стоило взглянуть на афиши, как Флер делалось нехорошо. Она не могла представить, что когда-то придет в кино и высидит весь фильм.
      Сначала она говорила себе, что не будет читать отзывы о фильме, но потом начала и не могла остановиться: читала все подряд.
      Критики были к ней добрее, чем ожидала Флер. Некоторые называли ее игру обещающим дебютом. А один убил ее наповал своим высказыванием: "Какая-то обжигающая химическая реакция происходит между Корандой и Савагар". Но только Флер знала, у кого остался ожог от этой "реакции".
      Стоя возле кинотеатра в ожидании начала, она услышала, как молоденькая француженка принялась подтрунивать над своим спутником.
      - А ты не боишься, что сегодня вечером я даже не посмотрю в твою сторону? Я два часа проведу в обществе Джейка Коранды.
      Он взглянул на афишу, потом на девушку.
      - По-моему, это тебе стоит поволноваться. Ты будешь смотреть на своего Коранду, а я в это время - на Флер Савагар. Жан-Поль видел этот фильм на прошлой неделе, и с тех пор ни о чем не может больше говорить. Только о ее потрясающем теле.
      Флер сжалась. Втянув голову в плечи, прячась в воротник парки, она прошла мимо них в зал и села в последнем ряду. Свет начал гаснуть, ей ужасно захотелось убежать, но она знала, если сейчас убежит, то никогда уже не сможет остановиться. Она должна высидеть фильм. Она должна посмотреть в лицо образу на экране. Может, тогда она сможет посмотреть в лицо самой себе.
      Пошли титры. Камера показала панораму просторных фермерских земель Айовы, пыльные бутсы, ступающие по гравийной дорожке. Внезапно на экран выплыло лицо Джейка. Сцепив руки на коленях, Флер заставляла себя смотреть на него. И помнить о его предательстве. Но на ум шло совсем другое: его нежность, собственное счастье рядом с ним. Несколько сцен пролетели одна за другой. Потом Джейк остановился перед домом в Айове, а молоденькая девушка прыгнула к нему прямо с качелей на крыльце...
      Съеденные пирожные комом встали в животе, когда она смотрела, как летит к нему в объятия. Она помнила прикосновение к его крепкой груди, его губы, его смех, шутки, сильные руки. Она думала, эти руки будут обнимать ее вечно и никогда не отпустят. Нет, она не в силах это смотреть. Запахнув парку, Флер поднялась. Лучше она убежит, лучше она будет бежать всю жизнь, без остановки, чем выдержит хотя бы минуту боли перед экраном, заполненным лицом человека, которого она любила.
      Последнее, что слышала Флер, убегая из зала, был голос Джейка:
      - Когда ты успела так похорошеть, Лиззи?
      ***
      Отчеты приходили в офис Алексея на бульвар Сен-Жермен каждую пятницу ровно в три. Он опускал их в кейс и закрывал на кодовый замок. Он не будет трогать их до вечера. А когда останется в кабинете без посторонних, позволит себе просмотреть бумаги.
      Он не сомневался, что Флер вернется в Нью-Йорк и возобновит карьеру. Но она удивила его, оставшись во Франции. Сначала Лион, потом Экс-ан-Прованс, потом Гренобль, Бордо, Монпелье, города с крупными университетами. Она надеялась скрыться от него в безымянных толпах студентов. Глупо. Как будто такое вообще возможно.
      Через год она стала брать уроки в некоторых университетах.
      Он удивлялся выбору: лекции по калькуляции, контрактное право, анатомия, психология.
      ...Несколько месяцев у него ушло на то, чтобы понять: Флер выбирает лекции, которые читают в больших залах. Где меньше вероятность, что обнаружат незарегистрированную студентку. Об официальном поступлении не могло быть и речи, у нее нет денег.
      Он об этом позаботился.
      Алексей пробежал глазами сверху вниз по листу, читая, чем она зарабатывает на жизнь. Чистка конюшен, уход за лошадьми, официантка. Иногда Флер работала с фотографами, но не как модель. Такая мысль ей сейчас не могла даже прийти в голову. Она ставила свет, занималась оборудованием. Дважды прочитав отчет, Алексей закрыл папку и понес в стенной сейф. В данный момент у нее нет ничего ценного, отнять нечего. Но придет время, и он будет готов. Алексей Савагар терпелив. Он подождет.
      В дверь позвонили, когда Флер укладывала на полку последнюю коробку с пленкой. От неожиданности она вздрогнула. Резкие звуки пугали ее, хотя давно пора было преодолеть свой страх. Все-таки прошло два года. Если бы Алексей хотел, он давно бы нашел ее. Флер посмотрела на часы на стене. Ее хозяин снимает детей уже целую неделю. Она надеялась, что на сегодня работа закончена. Обтерев руки о джинсы, Флер отодвинула занавес, отделявший маленькую приемную от студии.
      За занавесом стояла Гретхен Казимир.
      - О мой Бог! - воскликнула она.
      Все мускулы Флер мгновенно напряглись, а грудь будто сдавило тисками.
      - Боже мой! - повторила Гретхен.
      Флер попыталась объяснить себе, что это неизбежно. Все равно кто-то должен был ее найти, и ей следовало быть благодарной, что нашли так не скоро, но она не испытывала подобных чувств. Ей казалось, что она загнана в ловушку. Почему она задержалась в Страсбурге? Четыре месяца - огромный срок.
      Гретхен сняла солнечные очки и окинула фигуру Флер цепким, внимательным взглядом.
      - Ну ты и разжирела. Я не могу использовать тебя в таком виде.
      Гретхен отпустила волосы длиннее, чем прежде, покрасила в рыжий цвет. Лодочки у нее скорее всего от итальянца Марио, бежевый льняной костюм от Перри Эллис, а шарф от Гермес. Флер почти забыла, как выглядит дорогая одежда. Того, что надето на Гретхен, ей бы хватило на полгода жизни.
      - Ты набрала тридцать фунтов! - сказала Гретхен. - А волосы! Я не смогу продать тебя даже в "Поля и реки".
      Флер попыталась ухмыльнуться: мол, да пошла ты, плевать я на все хотела, - но у нее не вышло.
      - А тебя никто и не просит, - сдержанно сказала она. - Уходи, Гретхен.
      Женщина не обратила на ее слова никакого внимания.
      - Твоя эскапада обошлась тебе уже во много тысяч. Ты нарушила контракты. Идут судебные процессы. Тяжба может лишить тебя всего.
      Флер попыталась засунуть руку в карман джинсов, но ткань так натянулась, что она смогла просунуть только большой палец. Если бы она была в своем прежнем весе сто тридцать фунтов, она бы утратила приятное чувство безопасности, которое взрастила в себе.
      - Пошли счет Алексею, - сказала Флер. - У него моих два миллиона долларов. Они все покроют. Я думаю, ты и сама знаешь. - Конечно, это Алексей ее навел. Он знает, где она, и почему-то послал Гретхен. Казалось, стены комнаты приблизились к ней. Сдавили.
      - Я намерена увезти тебя в Нью-Йорк, - заявила Гретхен - Потом отправлю на ферму. Понадобятся месяцы, пока ты вернешься в форму. Но если узнают, что ты в Штатах, мне придется подсуетиться и не допустить некоторых судебных процессов. Эти ужасные волосы тебя портят, поэтому не думай, что я смогу тебя пристроить по прежней цене. И не рассчитывай, что Паркер сразу же начнет с тобой другой фильм.
      - Я не вернусь, - сказала Флер.
      - Не смеши. Ну посмотри, где ты сидишь! Не могу поверить, что ты здесь работаешь. Боже мой, после выхода "Затмения в воскресное утро" некоторые режиссеры в Голливуде, между прочим ведущие, хотят тебя снимать. - Она заткнула дужку солнечных очков в карман жакета, и линзы свесились наружу. Ваша глупая ссора с Белиндой слишком далеко зашла. Между матерями и дочерьми возникают проблемы постоянно, но незачем раздувать их в такое дело.
      - Это тебя не касается.
      - Ну повзрослей же, Флер. На дворе двадцатое столетие, ни один мужчина не стоит того, чтобы из-за него разошлись две женщины, которые любят друг друга.
      Так вот что все думают? Что они с Белиндой поссорились из-за Джейка! Впрочем, почему нет? Понятная всем, удобная для объяснения причина.
      Гретхен не пыталась скрыть свое презрение.
      - Посмотри на себя. Спряталась в какой-то дыре, живешь как нищая. Все, что у тебя есть, - это лицо. А что ты с ним сделала? Ты сделала все, чтобы разрушить свой образ. Если ты не послушаешь меня, однажды утром проснешься старая и одинокая, довольствующаяся крохами, которые тебе станут бросать. Ты этого хочешь? Ты что, самоубийца?
      Флер почувствовала, как защипало глаза. Гретхен пытается напугать ее. Вот и все. Она соберется. Очень скоро.
      Дело времени. Она почувствует себя лучше, и снова все станет прекрасно.
      - Отстань от меня, - сказала Флер" - Я не поеду в Нью-Йорк.
      - Я не уйду, пока...
      - Уходи.
      - Ты не можешь продолжать...
      - Вон! - закричала Флер.
      Гретхен уставилась на нее долгим взглядом. Скользнула по ужасной мужской рубашке, по джинсам, оценивая ее... Флер точно уловила момент, когда Гретхен Казимир решила, что Флер Савагар больше не стоит никаких усилий.
      - Ты потерпела поражение, - сказала она с презрением. - Ты жалкая и ты живешь жизнью, которая ведет в тупик. Но в общем-то я не удивляюсь. Без Белинды за спиной ты ничто.
      Флер не пошла на лекцию по экономике. Она упаковала дорожную сумку, повесила ее на плечо и уехала из Страсбурга.
      ***
      Когда прошел еще год, Алексею пришлось уговаривать себя сохранять терпение. Флер невольно нашла единственный способ защиты от него. Что можно отнять у человека, у которого нет ничего?
      Он сел в кожаное кресло в своем кабинете, закурил сигарету, последнюю из пяти, которые позволял себе за день. Фотографии, разложенные перед ним, были похожи на прежние. Отвратительная стрижка, сделанная в парикмахерской, потертые джинсы, заношенные кожаные ботинки. Вообще-то по обычным стандартам ее нельзя было назвать толстой, она прибавила в весе фунтов сорок, но для той, что была на верху модельной славы, и такой лишний вес совершенно непристоен.
      Он услышал шаги, быстро засунул фотографии обратно в кожаную папку, подошел к двери и отпер.
      Перед ним стояла Белинда со спутанными после сна волосами и размазанной тушью под глазами.
      - Мне снова приснилась Флер, - сообщила она. - Ну почему я без конца вижу ее во сне, Алексей? Почему мне никак не становится лучше?
      - Потому что ты без конца за нее цепляешься, - сказал он. - Ты сама не отпускаешь ее.
      Белинда коснулась руки Алексея и умоляюще посмотрела на него.
      - Ты же знаешь, где она. Ну скажи мне, пожалуйста.
      - Дорогая, я защищаю тебя. - Он провел холодными пальцами по ее щеке. - Я защищаю тебя от ненависти твоей дочери.
      Глава 20
      В день, когда Флер исполнилось двадцать три года, она подошла к засиженному мухами зеркалу и ужаснулась. Толстое мужское лицо, не смягченное косметикой, отвратительная тусклая челка. Она заложила прядь волос за ухо и вспомнила свою светлую гриву. В памяти всплыло ощущение собственной легкости, стройности, силы - она ведь могла пробежать без остановки две или три мили. Тогда ей не приходилось беспокоиться о том, что поесть завтра, чем заплатить за комнатушку, запущенную, с ржавой раковиной и мокрыми разводами на потолке.
      Самое трудное позади. Иногда она целый день не вспоминала о Джейке. Она уже могла спокойно смотреть на фотографии Белинды и Алексея, которые ей попадались в газетах и журналах. Это были совершенно чужие ей люди. Конечно, Белинда вернулась к Алексею. Он одна из самых важных персон во Франции, а ее матери необходим свет рампы, как кислород.
      Флер иногда подумывала о возвращении в Нью-Йорк. Но что ей там делать? Сейчас она в безопасности. Полнота и кочевой образ жизни охраняют ее. А возвращение в прежний мир означало риск, к которому она еще не была готова. Легче дрейфовать в настоящем, чем ринуться в неопределенное будущее. Легче было забыть о молоденькой девушке, полной решимости заставить всех подряд любить себя. Сейчас ей не нужна ничья любовь. Ей никто не нужен, кроме себя самой.
      За неделю до Рождества она побросала вещи в спортивную сумку и отправилась на поезде в Вену. Она все время жила во Франции, потому что именно здесь могла найти работу. Но едва появлялась возможность. Флер старалась куда-нибудь уехать. На этот раз она выбрала Вену, прочитав про "Мир по Гарпу". Ей хотелось посмотреть на медведей, которые катаются на одноколесных велосипедах, и на мужчин, умеющих ходить на руках.
      Каприз? В какой-то мере - да. - Она нашла дешевую комнатенку в очень старом венском пансионе, где лифт еще походил на позолоченную птичью клетку, лифт, который, как сказал консьерж, был разбит немцами еще в войну.
      Поднявшись с сумкой на шестой этаж, она открыла дверь в малюсенькую комнатку с поцарапанной мебелью и подумала: какую войну, интересно, он имел в виду?
      Флер быстро поела и отправилась на автобусе в испанскую школу верховой езды. Она узнала, что школа закрыта до марта.
      Вернувшись в пансион, сняв пальто и джинсы, она села на кровати в одних трусиках. Скрестив ноги и завернувшись в покрывало, Флер пыталась согреться. Холодный ветер бился в окна, радиатор покрякивал; она взяла американский журнал, купленный на вокзале, и вспомнила свои любимые отели: "Стэнфорд Корт" в Сан-Франциско, "Пенинсула" в Гонконге, "Кона Виллэдж Рисот" на Гавайях, "Ля Берж де Седона" в Аризоне с маленькими бревенчатыми хижинами и французскими дачными постройками...
      Но это было все равно, что бередить языком больной зуб, поэтому Флер принялась листать журнал, желая отвлечься. Вдруг она застыла и уставилась на фотографию. Джейк с симпатичной брюнеткой.
      Каждый раз, когда Флер попадались его снимки, она вздрагивала. Будто шла по дороге и, неожиданно увидев дохлую кошку или мертвую птицу, спотыкалась. Разум уверял, что животное тебе ничего не сделает, но тело не слушалось.
      Она перевернула страницу. Еще одна фотография. Джейк и та же самая женщина выходят из театра. Похоже, им хорошо друг с другом, если не обращать внимания на хмурый взгляд Коранды, устремленный в камеру. Флер ничего не могла с собой поделать.
      Она перелистнула страницу обратно и начала читать.
      "С начала лета актриса Диана Бреннан и Джейк Коранда, актер и драматург, стали новым голливудским дуэтом. Их заверения, что они просто хорошие друзья, не убеждают наблюдателей.
      "У Джейка и Дианы много общего", - высказала свое мнение актриса Лини Дэвиде, бывшая пассия Коранды.
      За последние несколько лет Коранда не написал ни строчки.
      Его актерская карьера развивается успешно, если иметь в виду такие хиты, как "Голубой Коммандо" и новый фильм про Калибра "Волнение кровавой реки". Но он ничего не написал с 1977 года, после того как получил награду Академии за сценарий "Затмения в воскресное утро". Друзья надеются, что новая подруга вернет его в стан драматургов".
      Больше Флер не могла читать. Она закрыла журнал и зашвырнула в угол.
      ***
      На следующий день она отправилась в "Леопольд" возле Рузвельт-плац на ленч. Официант поставил перед ней тарелку с маленькими австрийскими клецками, очень вкусными, но Флер не могла проглотить ни одной. Поездка в Вену оказалась совершенно бесполезной. Нет медведей на велосипедах, нет мужчин, умеющих ходить на руках; только старые проблемы, которые никак нельзя решить бегством.
      Вдруг какой-то плащ от Бэрбери <Известная английская марка одежды. Фирма "Бэрбери" запатентовала производство мужских плащей военного образца.> и кейс Луис Виттон скользнули по спинке ее стула. Она услышала:
      - Флер? Флер Савагар?
      Флер не сразу узнала в мужчине Паркера Дэйтона, своего бывшего агента. Ему было за сорок; его лицо, казалось, ваял совершенно божественный скульптор, но потом, когда глина почти высохла, ударил в лицо и разрушил всю работу. Даже аккуратно подстриженная имбирного цвета бородка, которую он отрастил за минувшие годы, не помогла достичь гармонии между вдавленным носом и выступающим подбородком.
      Белинда выбрала его в свое время под сильным давлением Гретхен. Паркер Дэйтон, говорила она, подает серьезные надежды. На самом-то деле он был любовником Гретхен, а не представителем высшего эшелона нью-йоркских агентов. Но судя по кейсу Виттон и туфлям от Гуччи, дела у него шли хорошо.
      - Флер, я думал, ты вообще исчезла с лица земли. Боже мой, сколько я потерял, когда ты сбежала! Подожди, я еще скажу Гретхен, что видел тебя.
      - Может, лучше не говорить? Я ей должна. - Флер слабо улыбнулась и пожалела, что не подкрасила губы. Она никогда не любила Паркера, поэтому ей не хотелось, чтобы он видел ее такой, как сейчас.
      Он не улыбнулся в ответ на шутку, но, как она вспомнила, Паркер никогда не отличался чувством юмора, особенно если дело касалось денег. Не ожидая приглашения, он подтащил стул и сел напротив нее, поставив кейс на пол.
      - У тебя был успех после "Затмения", - сказал он. - Тобой интересовались крупные режиссеры. Ты прекрасно смотрелась на экране, сексуально до чертиков. Чертовски сексуально. - Потом Паркер уставился на нее.
      Несколько секунд он молчал. Флер захотелось наорать на него.
      Не настолько ведь ужасно она выглядела. Конечно, она уже не вешалка для одежды, но и не толстуха.
      - Гретхен пришлось потрудиться, чтобы уладить проблемы с контрактами, которые ты нарушила, - сказал он.
      Рука его потянулась к кейсу, и у Флер возникло ощущение, что сейчас Паркер достанет калькулятор и станет подсчитывать, во сколько все это обошлось.
      Она слегка подалась вперед.
      - Гретхен это не стоило ни цента, Паркер. Я уверена, Алексей оплатил все счета из моих денег. Я могла себе позволить наплевать на контракты.
      Доведя свою мысль до его сознания, Флер заговорила о другом:
      - Так что, "Агентству Дэйтона" все еще удается уводить таланты у "Ай-си-эм"?
      - Я сейчас занимаюсь телевидением и музыкой. - Он закурил. - Среди прочего я менеджер у "Неон Линкс". Поэтому я в Вене. - Он порылся в карманах и вытащил билет. - Приходи сегодня на концерт, будешь моим гостем. Билеты проданы за несколько недель до начала гастролей.
      Она видела афиши самой популярной американской рок-группы, расклеенные по всему городу. Это было первое европейское турне "Неон". Флер с сомнением взяла билет; она вряд ли пойдет.
      - Мне трудно представить тебя рок-менеджером. Как ты вошел в это дело?
      - От жадности, Флер. Если рок-группа добивается успеха, ты, можно сказать, получаешь лицензию на печатание денег. Парни играли в третьеразрядном клубе на берегу Джерси, когда я на них набрел. Я понимал, в них что-то есть, но упаковка не та. Никакого стиля. Понимаешь, о чем я? Конечно, я мог найти им менеджера, но в тот момент у меня дела шли не очень, и я решил, а почему бы мне самому ими не заняться? Я кое-что поменял и сделал их известными. Скажу тебе правду, Флер, я ожидал успеха "Неон", но не такого. В последнем турне в двух городах дело дошло до беспорядков. Ты не поверишь...
      Вдруг Паркер умолк и замахал кому-то рукой. К ним подошел лохматый и усатый мужчина лет тридцати с небольшим. Паркер представил его как Стю Каплана, гастрольного менеджера группы.
      К облегчению Флер, он ее не узнал, а после того как мужчины заказали кофе, Паркер повернулся к Стю:
      - Так ты нашел наконец?
      Стю плюхнулся на стул.
      - Я битый час проторчал в агентстве по трудоустройству, и мне сказали, что через недельку подыщут девушку. Боже мой, мы же в Германии будем на следующей неделе!
      Паркер нахмурился.
      - Это твоя проблема. Я не собираюсь вмешиваться. Будешь работать на гастролях без секретарши.
      Они поговорили еще несколько минут, потом Паркер извинился и пошел в туалет. Стю повернулся к Флер:
      - Он твой друг?
      - Да я бы не сказала... Мы просто знакомы.
      - Чудовищный диктатор. "Это твоя проблема", черт! Не я же ее обрюхатил в конце-то концов!
      - Секретаршу?
      - Да. - Он хмуро уставился в чашку с кофе, усы уныло повисли. - Я сказал ей, мы заплатим за аборт и все такое. Она заявила, что вернется в Штаты и там все сделает. Как следует. - Стю с укоризной посмотрел на Флер. - Ради Бога, ведь это Вена, да? Ведь Фрейд отсюда? Что, здесь нет хороших докторов?
      Она немного подумала над ответом, но решила промолчать.
      Стю застонал.
      - Ну пускай бы это случилось в Питсбурге или где-то еще.
      Но в этой чертовой Вене...
      - А что именно делает секретарь?
      Вопрос возник из ниоткуда. Флер сама не знала, почему задала его. Может, из любопытства. Просто вежливый вопрос для поддержания беседы. Ничего больше.
      Стю Каплан взглянул на Флер, и в его глазах впервые зажегся интерес к ней.
      - Да совсем легкая работа. Отвечать на телефонные звонки.
      Дважды проверить, все ли готово к концертам. Помогать группе по мелочам. Ничего трудного. - Он отпил кофе. - А ты говоришь по-немецки?
      Флер тоже отпила кофе.
      - Немного. Ну и по-итальянски, по-испански, по-французски, конечно. Сердце ее вдруг забилось, но голос звучал спокойно. Во всем этом нет никакого смысла, но она почувствовала, что жизнь вдруг бросила в ее сторону конец веревки.
      Стю откинулся на стуле и посмотрел на Флер.
      - За работу две сотни в неделю. Комната и питание бесплатно. Тебя интересует?
      Это, конечно, сумасшествие. У нее есть работа в Лилле, занятия, комната, и она давно уже не действует импульсивно. Но это безопасная работа, всего на месяц, а потом она решит, как ей дальше распорядиться своей жизнью.
      - Я согласна.
      Стю улыбнулся и вынул визитную карточку.
      - Собирай вещи, встретимся через полтора часа в "Интерконтинентале". Он нацарапал что-то на карточке и встал. - Здесь номер комнаты. Скажешь Паркеру, что я с ним там встречусь.
      Когда Паркер вернулся к столу и Флер ему рассказала, что произошло в его отсутствие, он покачал головой:
      - Извини, Флер, но ты не сможешь у него работать.
      Теперь, приняв решение, она не могла допустить, чтобы работу у нее отняли.
      - Почему?
      - Ты не выдержишь. Понимаешь, я не знаю, что тебе наговорил Стю, но быть гастрольной секретаршей при любой группе очень тяжело. А с этой просто ужас.
      Итак, вот оно. Не слишком тонкий намек на ее бесполезность и беспомощность. Флер быстро ответила:
      - Я знаю, что такое трудная работа, Паркер. Последние несколько лет не были для меня сладкими.
      Он протянул руку и покровительственно потрепал ее по руке.
      - Я верю, что не были, но дай-ка я тебе кое-что объясню.
      Одна из причин, почему "Неон Линкс" все еще на самом верху, заключается в том, что они беспредельно испорченные, надменные ублюдки. Это часть их имиджа. Сказать откровенно, я их в этом поддерживаю. Наглость помогает им быть такими, какие они есть.
      Но именно поэтому с ними очень тяжко работать. И потом секретарша занятие непрестижное. Давай посмотрим правде в глаза.
      Ты привыкла приказывать, а не подчиняться.
      Много он понимает, этот Паркер Дэйтон!
      - Я могу постоять за себя, - сказала Флер.
      Человек, начисто лишенный чувства юмора, расхохотался.
      - Ты не сможешь пробыть гастрольной секретаршей и двух часов. Слушай, Флер, я не знаю, что с тобой произошло, похоже, жизнь здорово потрудилась над тобой. Но я дам тебе один бесплатный совет: воздержись от хлеба и пирожных, а потом позвони Гретхен и возвращайся на свою дорогу.
      Флер встала.
      - А Стю Каплан имеет право нанимать себе секретаршу?
      - Ну, обычно...
      - Да или нет?
      - Да, Стю меня нанял, Паркер, и я согласна.
      Она вышла из ресторана прежде, чем он успел открыть рот. Но на полпути она почувствовала сильное головокружение, и ей пришлось прислониться к стене. Сердце билось так, как будто ее разбудили криком среди ночи. Все в порядке, твердила она себе. Работа секретарши.
      Ничего сложного. Такого, что ей не по силам. Но сердце не слушалось, и Флер понимала почему. Она до сих пор не верила.
      Через час она вошла в "Интерконтиненталь" и оказалась в настоящем бедламе. Репортеры зажали Паркера в угол и донимали вопросами, как и двух экстравагантно одетых парней, которого она приняла за членов группы. Официанты сновали с сервировочными столиками. Звонили три телефона сразу, две трубки Стю поднял, а на третий аппарат указал ей.
      Звонил менеджер отеля, в котором группа предполагала остановиться на следующую ночь в Мюнхене. Он заявил, что до него дошли слухи о погроме, устроенном "Неон" в номерах лондонского отеля, и поэтому появление таких гостей в его заведении нежелательно. Флер прикрыла трубку рукой и пересказала содержание разговора Стю.
      Тут-то она поняла, что Стю Каплан, с которым она пила кофе, и тот, на которого должна работать, - совершенно разные люди.
      - Скажи ему, что это был Род Стюарт, черт побери! - заорал он. Покрути своими мозгами и не беспокой меня всяким дерьмом! - Он швырнул ей список. - Перепроверь, все ли готово, пока говоришь с ним по телефону. Потом еще раз проверь!
      Флер почувствовала, как внутри что-то сжалось. Нет, она не может работать, когда на нее кричат. Ведь никто ничего не объяснил. Паркер Дэйтон посмотрел на нее с улыбкой - мол, "я же тебе говорил". Ладонь, сжимавшая трубку, взмокла. Флер отвернулась от него и увидела себя в зеркале размером с окно на другой стороне комнаты. Ничуть не меньше, чем ее фотографии, которые Белинда развешивала на стенах квартиры. Те увеличенные красивые лица, казалось ей, не имели ничего общего с ее тогдашним лицом. Как и бледное испуганное лицо, отражавшееся сейчас в зеркале.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14