- Понятно, ну что же, должен сказать, что вы избрали весьма консервативную, но в то же время и очень правильную позицию, доктор.
      - Благодарю вас.
      - Как я понял, все говорит о том, что вызвавший смерть удар был очень сильным?
      - Совершенно верно.
      - Как вы считаете, не мог ли покойный просто споткнуться, упасть и удариться затылком о порог?
      - Весьма сомнительно! Мое мнение: ему был нанесен очень сильный удар. Возможен такой вариант: человек был сбит с ног очень сильным ударом, а при падении ударился затылком о порог. Первый удар должен был нанести исключительно сильный человек.
      - В таком случае можно предположить, что жертву ударили кулаком в подбородок в том месте, где имеется кровоподтек и опухоль, а сила нанесенного удара отбросила его на порог и вызвала повреждение, явившееся причиной смерти?
      - Возражаю! - заорал Линтон, вскакивая с места. - Заявление неправомочное, не относящееся к делу и несущественное. Оно допускает толкование, не подтвержденное фактами, и является лишь лихорадочной попыткой зашиты отыскать какую-то зацепку для того, чтобы квалифицировать предумышленное убийство как непредумышленное.
      - Возражение не принято, - нахмурился судья, - защита имеет право допросить любого свидетеля в отношении любой версии, которая ему представляется приемлемой и не противоречащей фактам. Отвечайте на вопрос, доктор.
      - Что ж, дело могло обстоять и таким образом.
      - То есть это возможно?
      - Возможно.
      - У меня все, доктор.
      - Одну минуту, доктор, - вмешался Линтон. - Поскольку этот элемент уже введен в разбирательство дела и поскольку вы утверждаете, что рана могла быть получена при падении, допустим на минуту, что именно так все и произошло, - скажите, каков был характер этого удара?
      - Удар был очень сильным. Расчет был на то, чтобы он пришелся на голову. Иными словами, голова стукнулась о порог гораздо сильнее, чем при обычном падении.
      - Удар, нанесенный ничего не подозревающему человеку?
      - Просто очень сильный удар.
      - Не такой, который наносят во время драки, а предательский, нанесенный исподтишка, неожиданно?
      - Нет, я говорю совершенно о другом, - возмутился доктор. - Но я не специалист по борьбе, - добавил он, - а всего лишь эксперт по медицинским вопросам.
      - Однако это вполне естественный вывод, проистекающий из ваших показаний, - настаивал Линтон.
      - В таком случае делайте этот вывод сами, - весьма сухо произнес врач. - Это ваше предположение, я с ним не могу согласиться. Моя задача - описать состояние покойного, каким я его нашел.
      - Но удар непременно должен был быть очень сильным?
      - Требуется недюжинная сила, чтобы причинить подобную рану!
      - Неужели вы не можете больше ничего к этому добавить?
      - Я могу лишь повторить, что при обычном падении такое увечье исключается. Чтобы его нанести, потребовалось значительное усилие. Полагаю, что выразил свое мнение совершенно ясно.
      - Ну, а если его сбили с ног ударом и при этом он действительно ударился о порог, удар должен был быть сильным?- снова спросил Линтон.
      - Да.
      - Удар тренированного борца?
      - Под этим я не могу подписаться.
      - Но, несомненно, исключительно сильным ударом.
      - Да, в общепринятом значении этого слова.
      - Полагаю, это все, - сказал Линтон.
      - Все, все, доктор! - подтвердил Мейсон.
      - Вызывайте следующего свидетеля! распорядился судья.
      - Томас Лодом Камерон! - объявил Линтон.
      Томас Л. Камерон оказался человеком с обветренным лицом лет пятидесяти с небольшим, широкоплечим, коренастым, живым. Физиономия у него была покрыта сетью мелких морщинок, глазки внимательно и спокойно взирали на окружающий мир из-под кустистых бровей.
      Выяснилось, что он был смотрителем в яхт-клубе, где Роджер Бербенк держал свою яхту.
      Отвечал он на вопросы неторопливо и немногословно, но в то же время откровенно и охотно.
      Камерон показал, что Бербенк регулярно выходил в море на яхте на уик-энды. Обычно забирал яхту в пятницу около полудня. В эту пятницу он появился в клубе где-то в половине двенадцатого, подготовил все к отплытию и направился в лагуну, или эстуарий, называйте, как больше нравится. Примерно через час после этого он возвратился на шлюпке, снабженной подвесным мотором, привязал ее на причале и куда-то ушел. Примерно в пять часов дня свидетель услышал стук подвесного мотора и выглянул из окна своей мастерской... Он увидел, как шлюпка с яхты подплыла к эстуарию. В шлюпке кто-то находился, но Камерон не может сказать, был ли это Бербенк. Лодка находилась уже достаточно далеко, он не разглядел, кто в ней плывет.
      - Вы были знакомы с покойным Фредом Милфилдом? - спросил Линтон.
      - Да.
      - Вы видели его в пятницу?
      - Видел. - Когда?
      - Он приехал в яхт-клуб примерно в половине шестого и арендовал у меня гребную лодку.
      - Вы уверены, что это был Фред Милфилд?
      - Уверен.
      - На этой лодке имелся какой-то опознавательный знак?
      - Да. Номер.
      - Какой номер?
      - Двадцать пятый.
      - Когда после этого вы увидели свою лодку?
      - Почти через сутки. Мы обнаружили ее днем в субботу, ее выбросило прибоем на берег.
      - В каком месте?
      - Вверх по эстурию, примерно в полумиле от того места, где стояла яхта Бербенка.
      - Ниже стоянки яхты?
      - Да.
      - Значит, лодку отпустили во время отлива вскоре после высокой воды?
      - Ну, тут еще надо подумать...
      - После этого вы видели Бербенка?
      - Да, видел, как он возвращался в лодке через полчаса или три четверти часа после того, как отплыл Милфилд. Он привязал лодку к старому якорю, прошел к своей машине и уехал.
      - Видели ли вы его еще раз позднее?
      - Не видел. Но когда я разговаривал по телефону, кто-то запустил подвесной мотор. Я слышал его стук, когда шлюпка проплывала мимо. Я был занят разговором и не выглянул из окна. А когда закончил разговор и вышел посмотреть, шлюпки Бербенка на месте не оказалось. Вернулась она, когда уже стемнело, так что я не мог разглядеть, кто в ней находился.
      - А шлюпка?
      - Лично я считаю, что она оставалась на месте всю ночь. Я не слышал, чтобы кто-нибудь заводил мотор. Если бы кто-то это сделал, я бы непременно проснулся. А тут я лег спать и открыл глаза только утром. Лег я около полуночи, шлюпка была на месте. И там же она была утром, а встал я около шести.
      - Когда вы снова увидели Милфилда?
      - Уже после того, как примчался овцевод...
      - Меня не интересуют не относящиеся к делу лица, - нетерпеливо прервал его Линтон. - Когда вы снова увидели мистера Милфилда?
      - В субботу утром.
      - На следующий день после всего того, что вы нам рассказывали?
      - Да, сэр.
      - Где был мистер Милфилд?
      - Его тело лежало в каюте мистера Бербенка.
      - Вы были один в тот момент?
      - Нет, сэр, со мной был лейтенант Трэгг и пара других джентльменов, имен которых я не знаю.
      - Офицеры полиции?
      - Наверное.
      - Мистер Милфилд был еще жив или умер?
      - Мертвый.
      Линтон повернулся к Мейсону:
      - Вы можете его допросить.
      - Вы точно видели, что Роджер Бербенк вернулся в яхт-клуб на своей шлюпке?
      - Да, конечно.
      - Разговаривали с ним?
      - Нет.
      - Видели, как он сел в машину и куда-то поехал?
      - Да.
      - Ясно видели его?
      - Так ясно, как можно видеть человека на таком расстоянии.
      - На каком расстоянии он был от вас?
      - Футах в ста пятидесяти.
      - В этот момент вы были в очках?
      - Да, конечно.
      - Вы сразу узнали Бербенка в этой шлюпке?
      - Ну, сказать по правде, я вроде бы посчитал это само собой разумеющимся, но когда взглянул на этого человека, то это был кто-то другой.
      - Милфилд?
      - Да.
      - Как далеко была шлюпка?
      - Я уже говорил, футах в ста пятидесяти - двухстах.
      - А где вы были сами?
      - В моей маленькой кабине.
      - Что вы там делали?
      - Стряпал еду.
      - Вы были в очках?
      - Да.
      - Смотрели из окна?
      - Да.
      - И увидели этого человека?
      - Да.
      - Может, у вас запотели стекла очков от стряпни?
      - Может, и так.
      - И в тот момент, - Мейсон ткнул пальцем в Камерона, чтобы подчеркнуть важность заданного вопроса, - вы подумали, что это был Фред Милфилд, не так ли?
      - Именно так я и подумал.
      - Когда вы сообразили, что ошиблись?
      - Когда увидел Милфилда убитым в каюте Роджера Бербенка.
      - Вы сказали офицерам, что Милфилд вернулся с яхты назад в шлюпке. А офицеры возразили, что это невозможно, потому что Милфилд лежит мертвый в каюте яхты Роджера Бербенка, не так ли?
      - Да, сэр. Вот когда вы все так хорошо растолковали, я вижу, что все именно так и было.
      Мейсон спросил:
      - Роджер Бербенк постоянно забирал свою яхту по пятницам днем?
      - Да, сэр. На яхте он отдыхал от людей.
      - Фред Милфилд иногда присоединялся к нему?
      - Да, и раза два за этот год туда приезжал еще мистер Белтин, но только в тех случаях, когда происходило что-то важное. Мистеру Бербенку это ужасно не нравилось.
      - Откуда вам это известно?
      - Он сам говорил мне. Объяснил, что приобрел яхту специально для того, чтобы на ней можно было удрать решительно от всего. Что сейчас, когда стало трудно с бензином, он завел себе парусную лодку, на ней он уходит за несколько миль в лагуну и бросает якорь где-нибудь у отмели. Уверяет, что стоит только яхт-клубу скрыться из глаз, как он начинает себя чувствовать совсем другим человеком. Забывает про все свои неприятности.
      - Вы говорите, он бросал якорь у отмели?
      - Да, он любит бить острогой акул.
      - И он так и стоял на якоре возле этих отмелей?
      - Нет, сэр. Он задерживался там всего на пару часов до начала прилива и еще на пару часов после него.
      - Почему?
      - Да там, у грязных грязевых отмелей, лагуна во время отлива настолько мелеет, что судно ложится на грунт, если оттуда вовремя не уйдешь.
      - А при этом на судне ничто не повреждается?
      - Нет-нет. Если, конечно, не поднимется сильный ветер. Вот тогда судно может сильно потрепать.
      - Даже на мелководье? Свидетель улыбнулся и пояснил:
      - На мелководье гораздо опаснее, чем на большой глубине. Ветер поднимает сильную волну, и лодку может сорвать с отмели, а следующий порыв швырнет ее снова на отмель. А лодке, яхте, как вы привыкли называть, опустившейся на дно в таком месте, где совсем нет воды, ничего не сделается. На плаву - тоже. Но если лодка стояла на мелководье, где могут образоваться волны, тогда ей, бедняжке, туго придется, ее здорово потреплет.
      - Ну а куда мистер Бербенк обычно направлялся во время отлива?
      - Бросал якорь в канале в пятидесяти или сотне ярдов от того места, где он охотился на акул.
      - Вам известно, когда был отлив днем и вечером в эту пятницу?
      - Конечно, сэр.
      - Когда?
      - Сообщить вам время с точностью до минуты я не смогу, но самая высокая вода была около 5.40. Возможно, в 5.41 или же в 5.45. Думаю, можно считать в 5.40. И накиньте по паре минут в ту и другую сторону.
      - Это был пик прилива?
      - Да, сэр.
      - А когда был пик отлива?
      - Вода ушла в минуты после полуночи уже в субботу.
      - В таком случае, - сказал Мейсон, - если бы кто-то намеревался увести яхту от тех илистых мелей, это следовало бы сделать за два часа до прилива? А это означает до 7.40 вечера?
      - Не обязательно. Я бы сказал, что можно сниматься с якоря вплоть до восьми вечера, но не позднее.
      - А если не сняться с якоря до восьми вечера, оттуда уже не уйти? спросил Мейсон.
      - Точно. Не ранее чем за два часа до следующего подъема воды.
      - А когда был следующий прилив?
      - В 6.25 в субботу.
      - А следующий отлив после этого?
      - В 12.45 в субботу. Вот тогда-то и был обнаружен труп.
      - Не могли бы вы мне рассказать об этом поподробнее?
      - Ну, наверное, было уже часов десять утра. Возможно, даже около половины одиннадцатого. Думаю, что так. Посудина стала оседать на отмели.
      - "Посудиной" вы называете яхту?
      - Да, яхту Роджера Бербенка.
      - Ол-райт, - сказал Мейсон. - Продолжайте. Яхта стала оседать в ил. Ну и что же случилось?
      - Вроде бы у одного типа по имени Палермо была назначена встреча с Милфилдом, и...
      - Ну уж это самые откровенные слухи! - вмешался Линтон.
      - Вы желаете возразить? - вежливо спросил Мейсон.
      - Я вовсе не намерен каждый раз выступать с возражением против таких мелочей.
      Мейсон повернулся к судье:
      - Кое-что из этого действительно можно отнести к слухам, ваша честь, но я пытаюсь получить полную картину случившегося, причем как можно скорее.
      - Но мы еще собираемся вызвать Фрэнка Палермо, свидетеля, обнаружившего труп, - возразил Линтон. - Вы сможете это спросить у Палермо.
      - Я вовсе не собираюсь спрашивать у свидетеля Камерона ничего о Палермо, - совершенно серьезно объяснил Мейсон. - Меня интересует, когда он встретился с Палермо и при каких обстоятельствах. О прочих же вещах я расспрашиваю для того, чтобы мы могли прояснить ситуацию в присутствии суда. Я намерен выяснить хронологию событий.
      - А при чем здесь Палермо и что он делал после того, как увидел мертвое тело? - спросил Линтон.
      Мейсон улыбнулся:
      - Потому что, возможно, мне удастся обнаружить кое-какие факты, полезные для защиты.
      Линтон насмешливо заявил:
      - Этот человек не сообщит ничего полезного для защиты, да и ни один другой свидетель, который поднимается на трибуну и говорит правду, тоже не знает ничего благоприятного для защиты!
      - А если кто и знал, то, очевидно, поспешил уехать в отпуск! задумчиво произнес Мейсон.
      Молоток судьи Ньюарка с трудом справился с громовым хохотом, раздавшимся в зале.
      - Прошу вас воздерживаться от не имеющих отношения к делу комментариев. Мистер Линтон, вы желаете выдвинуть возражения?
      - Нет, ваша честь. Я не стану возражать, чтобы потом меня не обвинили в том, что я затыкаю рот защите.
      - Суд вынужден вам напомнить, что на процессе вы должны вести себя корректно. - Он повернулся к свидетелю:- Отвечайте на вопрос.
      - Я сформулирую его таким образом, - сказал Мейсон. - Вы были первым, кто разговаривал с человеком, обнаружившим труп?
      - Полагаю, что да.
      - Расскажите нам в точности, как это происходило.
      - Была суббота, около половины одиннадцатого утра, как я думаю. На часы я не смотрел. Я заметил лодку, плывущую по эстуарию вверх, человек греб кормовым веслом стоя.
      - Было ли в этой лодке что-то особенное, что привлекло ваше внимание?
      - Да.
      - Что именно?
      - То, как этот человек греб.
      - А как он греб?
      - Это не относится к делу и несущественно! - возразил Линтон.
      - Возражение отклонено.
      - Понимаете, найдется немного людей, которые действительно умеют хорошо грести таким образом. А у этого человека лодка просто резала воду. Да и сама лодка меня заинтересовала.
      - Что это была за лодка?
      - Складная. Знаете такие? Их можно складывать и перевозить спокойно в автомобиле.
      - Кем оказался человек в лодке?
      - Подплыв поближе, он со мной заговорил. Он был в таком возбуждении, что путал английские слова с иностранными. Сказал, что его зовут Фрэнком Палермо, что он из округа Скиннер-Хиллз и должен был встретиться с Милфилдом на яхте.
      - Это все слухи! - вмешался Линтон.
      - Вы возражаете?
      - Да, ваша честь, я намерен возразить против этого, поскольку это слухи, да и сам перекрестный допрос ведется совершенно неправильно. Этот человек...
      - Возражение принято, - произнес судья.
      - Ол-райт. - Мейсон обратился к свидетелю: - Рассказывайте о том, что вы делали дальше.
      - Ну, этот человек рассказал мне о том, что он обнаружил на яхте, в результате чего я связался с полицией.
      - Что вы им сообщили?
      - Те же возражения! - закричал Линтон.
      - Возражение отклоняется, - возмутился судья. - Свидетеля сейчас спрашивают о том, что он сам говорил и делал.
      - Я позвонил в полицейское управление и сказал им...
      - То, что вы сказали, не имеет значения! - не успокоился Линтон.
      - Наоборот, - спокойно возразил Мейсон. - Интересно, что свидетель сказал полиции. Может быть, он был необъективен.
      - Возражение отклоняется.
      - Ну, я сообщил полиции, что работаю смотрителем и сторожем в яхт-клубе и что какой-то сумасшедший иностранец утверждает, что он договорился о встрече с Милфилдом...
      - Ваша честь, - буквально замахал руками Линтон, - это снова то же самое, о чем суд ранее запретил говорить свидетелю.
      - Нет, это не так! - произнес судья. - Тогда он свидетельствовал о том, что ему сказал Палермо, а сейчас он показывает, что сам сообщил полиции. Зашита имеет право допросить этого свидетеля о том, какие шаги он предпринял в связи с данным делом. Выяснить, нет ли тут необъективности или предубеждения.
      - Но защита все равно это узнает! - не мог успокоиться Линтон. Потому что этот человек намеревается сейчас пересказать весь свой разговор с полицией по телефону.
      - Ну и что тут плохого? Пусть рассказывает! - сказал судья. Возражение отклоняется.
      - Продолжайте, прошу вас! - Мейсон обратился к свидетелю.
      - Ну, я сказал полиции, что этот человек, Палермо, приплыл сюда на лодке. Что он заявил, будто договорился о встрече с Фредом Милфилдом на яхте Бербенка, что, когда он приплыл в то место, где, как ему сказал Милфилд, будет стоять яхта, он нашел ее на илистой отмели сильно накренившейся набок. Он обогнул яхту на лодке и пару раз покричал...
      Линтон в отчаянии развел руками:
      - Я хочу, чтобы свидетель уразумел, что он должен давать показания только относительно того, что он сам сообщил полиции, а не о том, что говорил ему Палермо.
      Камерон повернулся к судье:
      - Но ведь я же рассказываю о том, что я сказал полиции со слов Палермо. Разве это неправильно?
      Судья Ньюарк улыбнулся:
      - Все правильно. Продолжайте.
      - Ну, я им сказал, что Палермо заявляет, что он обогнул пару раз яхту, а потом поднялся на борт и закричал, есть ли кто-нибудь. Не получив ответа, он отодвинул задвижку, спустился в каюту и увидел мертвого Фреда Милфилда, который лежал на полу.
      - Разговор еще продолжался? - спросил Мейсон.
      - Да нет, вот и все.
      - Я имею в виду разговор между вами и полицией о Палермо?
      - А, маленько поговорили... Похоже, полиция знала, кто я такой, и поинтересовалась, не арендовал ли Палермо лодку у меня.
      - Ну и что же вы ответили? Свидетель улыбнулся:
      - Я пересказал им в точности то, что Палермо ответил мне, когда я спросил у него, где он взял такую лодку.
      - А что он ответил?
      - Палермо не любитель бросать деньги на ветер. Он понимал, что ему придется плыть до яхты по эстуарию. А поскольку у него имеется эта складная лодка, на которой он возит по скиннер-хиллзскому озеру компании охотников за дикими утками, он вовсе не собирался платить какому-то городскому умнику пятьдесят центов или даже целый доллар за лодку, поэтому он погрузил ее на машину и добрался до яхты на ней.
      - Я не вижу, какое это имеет отношение к разбираемому делу! - надменно произнес Линтон.
      Мейсон улыбнулся!
      - Возможно, что это как раз факт, полезный для защиты.
      - Я этого не нахожу.
      Мейсон сочувственно покачал головой:
      - Это результат юридического астигматизма.
      - Спокойно, джентльмены, спокойно! Продолжим судебное разбирательство! - нахмурился судья.
      - Сообщили ли вы полиции то, что услышали от Палермо? - спросил Мейсон. - В котором часу тот выехал из дома в Скиннер-Хиллз, чтобы прибыть на эту встречу?
      - Он-то мне сказал, но я этого не сообщил полиции.
      - В таком случае свидетель определенно не имеет права давать показания по данному вопросу! - вмешался Линтон.
      - И свидетеля определенно никто и не попросит об этом!- отпарировал в тон ему Мейсон.
      - Продолжайте! - раздраженно заявил судья.
      - Вы даете лодки напрокат? - поинтересовался Мейсон.
      - Да, сэр.
      - Есть ли поблизости еще какое-нибудь место, где можно получить лодку?
      - Нет, сэр. Полагаю, что в настоящее время другой лодочной станции не имеется.
      - В пятницу вечером кто-нибудь у вас нанимал лодки? Я имею в виду время, когда произошло убийство.
      - Я протестую против этого вопроса, поскольку он не по существу дела.
      - Возражение отклонено.
      - Отвечайте на вопрос, мистер Камерон.
      - Да, одну лодку я давал напрокат.
      - Всего одну?
      - Да, сэр.
      - На какое время?
      - От четырех часов дня пятницы и до субботы, уже после того, как труп был обнаружен.
      - Кто нанимал эту лодку? Камерон улыбнулся:
      - Фамилия этого человека Смит. Он, как положено, внес залог в пять долларов и нанял лодку, чтобы понаблюдать за ночными привычками акул. Во всяком случае, так он сказал, объясняя, для чего ему понадобилась лодка.
      - Вы его об этом спросили?
      - Да нет, зачем бы я стал этим интересоваться?
      - Когда он нанял лодку, в котором часу?
      - Около девяти вечера.
      - На какое время?
      - Вернул он ее двадцать минут одиннадцатого, то есть через час двадцать минут после того, как взял. Помнится, мы обсудили, сколько времени он отсутствовал, и я ему разрешил оплатить всего за час, потому что не был вполне уверен, взял ли он лодку без нескольких минут или ровно в девять.
      - Не слишком ли это короткий период для наблюдения за ночными акулами?
      - Все зависит от того, сколько привычек вас интересует и каких акул...
      В зале засмеялись.
      - В конце концов, - сказал Линтон, - свидетель не специалист по акулам.
      Камерон обиженно возразил:
      - Я как раз эксперт по акулам, занимался их изучением. Судью Ньюарка заинтересовала эта стадия опроса.
      - А вы не знаете, кто был этот человек? - спросил он, наклоняясь вперед. - Вам известно лишь то, что его зовут Смит?
      - Да, сэр.
      - Вы сообщили об этом полиции?
      - Нет, они меня об этом не спрашивали.
      - И это единственная лодка, которую брали напрокат за вечер убийства?
      - Да.
      - С которого часа, вы говорите?
      - С четырех часов дня. Правда, еще одну лодку у меня нанимали в три часа дня, но к пяти ее уже вернули.
      - Кто ее нанимал?
      - Незнакомая мне женщина.
      - Одинокая женщина? Ее никто не сопровождал?
      - Нет, никто. Она занялась ловлей рыбы. У меня часто берут лодки, чтобы поудить.
      - Вы сможете описать этого Смита? - неожиданно спросил судья.
      - Да, сэр. Постараюсь. Молодой человек, черноволосый, очень худой. Новичок в смысле лодок. Я это сразу определил, потому что на меня произвело впечатление, как он...
      - Я не думаю, что личные впечатления свидетеля имеют значение! возразил Линтон.
      - Возможно, и не имеют, - раздраженно произнес судья,- однако суд заинтересовался этой фазой опроса и показаниями свидетеля. Вы имеете в виду, что он не умел как следует управляться с лодкой?
      - Совершенно верно, ваша честь.
      - Вам не кажется это странным для человека, который интересовался, пусть даже теоретически, привычками акул?
      - Именно это я и хотел сказать, но господин остановил меня. Мне показалось странным...
      Судья Ньюарк улыбнулся:
      - Не попытаетесь ли вы описать внешность этого человека поподробнее, мистер Камерон? Как он был одет? Каков его вес?
      - Он был в пальто, и это тоже показалось мне необычным. Точнее сказать, неуместным.
      - В каком смысле?
      - Ну, ваша честь, человек, который собирается сесть за весла, надевает наверняка куртку из водоотталкивающей ткани или кожаную, что-то в этом роде, брюки и ботинки или сапоги. Поверьте, я до этого ни разу не видел человека на лодке в пальто. Особенно в таком дорогом.
      - Почему?
      - Понимаете, гребные лодки почти всегда текут, на дне у них за день накапливается рыбья чешуя, крючки, поплавки, разная дребедень... А пальто непременно спустится до днища, промокнет и испачкается. В лодке от воды не убережешься. Вы же наверняка знаете, что сиденья в таких лодках низкие и...
      - Да. Да, я понимаю, что вы имеете в виду, - пробормотал судья Ньюарк.
      Было ясно, что теперь он был еще сильнее заинтересован.
      - Значит, Смит был одет в пальто. Можете ли вы описать его пальто?
      - Очень светлое, скорее всего, светло-серое, из добротного толстого драпа, модного фасона, с красивыми пуговицами.
      - Материал гладкий или с какими-то узорами?
      - Гладкий, ваша честь. С ворсом.
      - Вы сказали, что этому человеку было лет тридцать?
      - Да, около тридцати. Не старше.
      - Опишите его наружность.
      - Я заметил только, что он был худощавым и темноволосым, вроде бы сильно сутулился. Когда работаешь у воды и сталкиваешься с яхтсменами и пловцами, то все они - широкоплечие здоровяки. И если тебе на глаза попадается сутулый человек с впалой грудью, то это сразу заметно!
      - Понятно, - сказал судья Ньюарк. - И этот человек взял у вас лодку примерно в девять часов, а в половине одиннадцатого ее вернул?
      - Точно так, ваша честь.
      - Он не сказал, где побывал?
      - На отмели, наблюдал за акулами. У него с собой был фонарик.
      - А тетрадка или записная книжка?
      - Такого я ничего не заметил. Может быть, в карманах пальто?
      - Он не справлялся о месте нахождения илистой отмели?
      - Нет, сэр. Мне показалось, что он знает, куда плыть. Сел в лодку и отправился. Но, судя по тому, как он управлял лодкой, было ясно, что в этом деле он новичок.
      - Что вы имеете в виду?
      - Его гребки были нерегулярными, он то и дело "ловил леща". Весла то слишком глубоко погружались в воду, то едва касались поверхности. Поэтому он почти не продвигался вперед. Могу поспорить, что он ни черта не смыслил ни в гребле, ни в лодках, ни в воде.
      - И это была единственная лодка, которую у вас арендовали в тот вечер?
      - Точно.
      - Вы бы узнали этого человека, если бы снова его увидели?
      - Да, сэр. Думаю, что узнал бы.
      - У меня все, - сказал судья Ньюарк, обращаясь к Мейсону: Продолжайте, господин адвокат.
      - А теперь, - Мейсон резко изменил тему своего перекрестного допроса, - скажите, вы согласились доставить полицию на яхту?
      - Да, сэр. Они спросили меня, известно ли мне, где может находиться яхта, и я ответил, что хорошо знаю ее стоянку. Потому что мистер Бербенк постоянно бросает якорь у одной и той же отмели.
      - Когда вы отправились на яхту?
      - В четверть двенадцатого.
      - Это было в разгар отлива?
      - Да. За полтора часа до самой малой воды.
      - К этому времени яхта уже легла на грунт?
      - Да.
      - Сильно накренилась?
      - Сильно. На ней было трудно стоять.
      - И это наклонное положение яхты спутало какие-то вещественные доказательства?
      - Об этом я ничего не знаю. Вещественные доказательства меня не касаются.
      - Как сильно накренилась яхта? На сколько градусов от перпендикуляра?
      - Градусов на двадцать - тридцать.
      - В таком положении было трудно держаться на ногах?
      - Я бы сказал, да.
      - Тело лежало на полу?
      - Да.
      - В том положении, которое зафиксировано, точнее сказать, запечатлено на фотографии?
      - Да.
      - Если убийство произошло в пятницу, то в субботу был еще один период мелкой воды. Я имею в виду отлив, начавшийся в субботу, в три минуты первого, правильно?
      - Да, сэр.
      - В котором часу он начался?
      - В 6.26 утра в субботу.
      - Вы помните все приливы?
      - Это же мой бизнес, сэр. Да, я помню время всех приливов и отливов.
      - На этой фотографии, - сказал Мейсон, - тело находится наверху возле каюты, голова повернута вправо.
      - Да, сэр.
      - Не считаете ли вы, что тело могло перекатиться сюда из другого конца каюты?
      - Да, это могло случиться.
      - Во время самой малой воды, то есть в три минуты первого прошлой ночью?
      - Да, сэр.
      - Так что тот факт, что положение тела, запечатленное на фотографии в момент обнаружения, не может исключить возможность того, что за ночь тело перекатилось к противоположной стене во время малой воды, то есть в начале первого ночи?
      - Я бы даже сказал, что так должно было непременно произойти, - сказал свидетель.
      - Он же не эксперт по трупам! - грубо вмешался Линтон. - Зато он эксперт по лодкам, - бросил судья.
      - При таком наклоне, - Камерон начал объяснять судье,- все, что не закреплено, может оказаться внизу. А на яхте внизу оказалась ее правая сторона. Так что во время самой малой воды в 12.03 тело непременно скатилось бы вниз, направо.
      Мейсон достал из кармана транспортир, подошел к судье и сказал:
      - Возможно, суд пожелает заняться небольшой детективной работой не сходя с места?
      - Благодарю вас, - улыбнулся судья. - Я тоже об этом подумал.
      - Я не понимаю этого обмена любезностями между судом и адвокатом! возмутился Линтон.
      Судья Нюарк наложил транспортир на фотографию и сказал:
      - Мне кажется, что это - элементарно, мой дорогой Ватсон!
      Присутствующие весело засмеялись, на этот раз судья не предпринял попытки навести порядок.
      Смущенный помощник окружного прокурора пробормотал:
      - Мне кажется, с разрешения суда, что я имею право получить разъяснения?
      - Суд, - сказал судья Ньюарк, - проводит небольшую исследовательскую работу в направлении, подсказанном мистером Мейсоном. Вы обратили внимание на то, что свеча, хорошо видная на фотографии, прикреплена к столу наклонно?