Глава 9

Выстрелы, раздавшиеся неподалеку, разбудили Трэвиса. Собрав все силы, он попытался открыть глаза. Когда ему это наконец удалось, он увидел перед собой голубизну неба.

Внезапно небо отодвинулось, и, не понимая, что происходит, Трэвис опустил веки, прислушиваясь к доносившимся до него звукам. А когда снова открыл глаза, то увидев человека, склонившегося над ним… Большого, с голубыми как небо, глазами. Это в них он только что смотрел, принимая за синь небес. Коул? Нет. Это не брат, Кто-то другой.

Незнакомец, начал поднимать его с земли. Трэвис недоуменно уставился на блестящий золотой предмет, приколотый к кожаному жилету гиганта. Карманные часы?

Потом Трэвис услышал шепот Эмили, которая интересовалась, успеют ли они вернуться к Перкинсам до наступления темноты. Она назвала человека «мистер Райан», и Трэвис все понял. Теперь его взгляд уже не отрывался от золотого предмета.

Это не карманные часы. Это компас!

И Дэниел Райан, который куда-то тащит его, Клейборна, преспокойно носит на груди вещь, принадлежащую Коулу! Трэвис рассвирепел. С тихим стоном он потянулся к подарку мамы Роуз, но от слабости рука не повиновалась ему. Трэвис зло чертыхнулся про себя. И тут ему показалось, как чья-то крепкая рука надавила ему на голову и погрузила в воду.

Трэвис Клейборн заснул.

Открыв глаза, он увидел Милли Перкинс, склонившуюся над ним с бритвенным лезвием в руке. Не раздумывая, он выбил его из рук женщины. Лезвие перелетело через комнату, ударилось о комод, подпрыгнуло и шлепнулось на пол.

— Боже мой! — отскочив, испуганно закричала Милли. — Ну ты и шустрый! Похоже, ты наконец ожил.

— Сколько я спал?

— Почти четыре дня. Тебе требовалось как следует выспаться, чтобы восстановить силы. Так сказал доктор. Теперь я вижу, что он был прав: у тебя уже не такие стеклянные глаза. Я всего-то хотела тебя побрить, — ворчливо добавила она. — Ты оброс, как медведь.

Трэвис потер подбородок.

— Да, надо.

Он зевнул, потянулся, расправляя мышцы, но внезапная боль обожгла его.

— Помню, что я был ранен…

— Да еще как! Они стреляли в спину, но пуля прошла ближе к боку, чем к центру, и навылет. Тебе повезло, парень, никакого заражения, все чисто. Должно быть, ангел-хранитель постарался, Трэвис улыбнулся:

— Наверняка.

Он медленно обвел глазами комнату. Она показалась ему хорошо знакомой, минуту или две он не понимал почему. Потом до него дошло: он лежит в той же кровати, на которой спала Эмили.

— Где она?

— Полагай, ты спрашиваешь про Эмили, — нерешительно начала Милли. — Ты хоть что-нибудь помнишь про последние четыре дня? Да нет, конечно, не помнишь. Денно и нощно она сидела возле тебя. Молилась о твоем выздоровлении. Вчера ты спал уже совершенно спокойно, и доктор Стэнли убедил Эмили, что худшее позади и теперь дело пойдет на поправку.

— Где она? — снова спросил Трэвис.

Он подозревал неладное; уж слишком нервно Милли Перкинс теребила фартук, да и смотрела куда угодно, только не ему в глаза.

— Она… она уехала, — заикаясь пролепетала Милли, которая, прежде чем ответить, предусмотрительно отступила на шаг.

Трэвис рывком отбросил одеяло и спустил ноги на пол. Милли закрыла глаза ладонями и так стремительно отвернулась, что едва не упала. Оглядев себя, Трэвис шепотом выругался: он был совершенно голый. Тотчас снова натянув на себя одеяло, он откинулся на подушки и пробормотал:

— О, эта чертова слабость!

— Еще бы! Знаешь, сколько крови ты потерял? Доктор Стэнли говорит, что ты ударился головой, падая с лошади, потом стукнулся о камень. Поэтому ты и спишь, как сурок.

— Я упал с лошади? — Трэвис пришел в ужас. Если услышит про это, он до конца дней не оставит его в покое. — Милли, ты можешь повернуться обратно.

Милли смущенно взглянула на него, продолжая теребить фартук; щеки ее пылали, как у чрезмерно застенчивой старой девы.

— Эмили — твой ангел-хранитель, Трэвис. Когда ты упал, эта девочка оттащила тебя в укрытие. И откуда у нее только силы взялись! Ей-богу, Трэвис, она любит тебя так, как никакая другая женщина никогда не полюбит. Ты будешь настоящим дураком, если не догонишь ее.

Клейборн пожал плечами.

— Она ведь собиралась выйти замуж за О'Тула, разве ты забыла? И знаешь почему? Потому что хотела стать женой богатого человека с большим домом и винтовой, черт бы ее побрал, лестницей.

Трэвис злился все сильнее. Нужно быть совершенно, бесчувственной женщиной, чтобы вот так взять и уехать не попрощавшись!

— Да нет же! — с досадой воскликнула Милли. — Эмили не собиралась выходить за О'Тула. Она сама сказала мне это перед тем, как вы поехали в Голден-Крест.

— Так я тебе и поверил! Она передумала, только когда увидела развалюху вместо шикарного дома и жалкое ничтожество вместо обаятельного и достойного джентльмена.

Милли хмыкнула:

— Знаешь, Клейборн, кончай пускать пузыри. Я бы на твоем месте выскочила из постели и погналась за ней, чтобы не опоздать.

— Придется — хотя бы ради того, чтобы высказать все, что я о ней думаю. Разве это нормально — улизнуть так, как она? Она ночью сбежала?

— Ну конечно же, нет. Эмили отправилась днем и сейчас уже едет домой, в Бостон. — Она немного помолчала и продолжила: — Я говорила Джону, что рано или поздно какой-нибудь красавец подцепит ее. Правда, после этой истории Эмили сказала, что вообще не выйдет замуж. Но уверяю тебя, Трэвис, очень скоро какой-нибудь говорун заставит ее переменить решение. Ну да ладно. Тебе ведь все равно, от кого у нее будут дети, правда?

Трэвис не ответил на коварный вопрос Милли Перкинс.

— Почему ты мне ничего не сказала перед нашим отъездом в Голден-Крест?

— Потому что меня об этом просила Эмили. Она умная девочка и прекрасно понимала, что ты откажешься везти ее туда, если узнаешь, что она решила отказать жениху. А она считала, что должна соблюсти приличия и лично сказать этой крысе, что передумала.

— Какой крысе?

— Ну, она его так называла. Конечно, тогда еще Эмили не знала, что за тип этот Клиффорд. Она считала его порядочным человеком, поэтому « хотела объясниться с ним с глазу на глаз.

— Постой-ка, постой-ка! Давай разберемся. Значит, она считала своим долгом объясниться с тем подонком, если я правильно тебя понял? — медленно, едва сдерживая закипавшую ярость, проговорил Трэвис и, когда Милли, настороженно глядя на него, кивнула, упавшим голосом закончил: — А немного подождать, пока я приду в себя, не захотела.

— Она призналась, что вляпалась в эту историю из-за глупой гордости и получила ценный урок. Она не сказала, почему уезжает именно сейчас, — ведь дилижанс через Притчард ходит только по воскресеньям. Но она так торопилась… Я думаю, ты сам поедешь за ней и обо всем расспросишь.

— Перво-наперво я вернусь в Голден-Крест и пристрелю этих мерзавцев Клиффорда и Роско.

— Можешь не беспокоиться — они уже на том свете. Один симпатичный джентльмен пристрелил их как собак. Так им и надо, они ведь пытались убить вас с Эмили. Закон на его стороне, не сомневайся, — с многозначительным смешком добавила Милли.

Трэвис не понял, что ее так развеселило.

— Наверное, я должен поблагодарить его. Он еще здесь?

Милли покачала головой.

— Он собирался уехать сразу же, как только положил тебя на кровать, но пробыл до вчерашнего дня. Эмили попросила его проводить ее в Притчард.

— Ты отпустила ее с незнакомым человеком?

— Он не показался нам совсем уж чужим. Джон долго говорил с ним. Мой муженек и старина Кили сидели за утренней рюмочкой, когда Эмили и он уезжали. Сначала Джон сам собирался отвезти Эмили. Но он убедил его остаться дома и присматривать за мной. В этих местах орудует банда. Помнишь, Джон говорил? Они поубивали полно народу, а скольких ограбили… Убили молодую мать с малышкой.

Трэвис закрыл глаза.

— Этого человека зовут Дэниел Райан?

— Да.

Он вспомнил все… Холодные, проницательные голубые глаза… блестящий золотой компас…

— У него был компас моего брата.

— Да, совершенно верно, — согласилась Милли. — Эмили попросила отдать его ей, но мистер Райан отказался. Разрешил подержать, показал, как открывается замочек на золотом футляре. Она вынула компас и рассмотрела его. Потом он забрал его обратно и сказал, что должен вернуть компас одной леди, которой он и принадлежит. Эмили все поняла. Так что не смотри на меня волком, Трэвис. Этот парень спас вам с Эмили жизнь. Ночью она бы не смогла уберечься от братьев — незаметно подобравшись, они непременно схватили бы ее. А что было бы дальше — сам знаешь. Райан очень и очень вовремя подоспел.

Мысль о том, что девушка была в такой опасности, испугала Трэвиса. И взбесила. Если бы Эмили сказала ему, что собирается делать, он, естественно, не повез бы ее в Голден-Крест и они не попали бы в такую ужасную ситуацию.

— Эту женщину Господь явно лишил разума.

— Думаю, тебе стоит помочь ей вернуть его. Он пропустил замечание Милли мимо ушей.

— Черт побери, но я не имею права застрелить Райана, — разочарованно протянул Трэвис.

— Это уж точно, убить ты его не можешь. А тебе станет легче, если я скажу, что стреляла в него Эмили? Она приняла Райана за одного из братьев. Парень признался мне, как сильно он удивился.

— Хм, ничего удивительного. Она стреляет в каждого мужчину, который появляется передней, — преувеличил он.

Милли громко вздохнула:

— Ну ты и упрямый мужик, Трэвис Клейборн! Ты собираешься ехать в Притчард или нет?

Больше его не надо было уговаривать.

— Я же совершенно голый, Милли. Закрой-ка дверь.

Она взвизгнула и стремглав вылетела из комнаты.

Трэвис умылся, оделся. Во время бритья порезался, потому что думал совершенно о другом. Все его мысли вертелись вокруг Эмили Финнеган и того, как он устроит этой неблагодарной девице хорошенькое прощание.

Глава 10

В Притчарде только об этом и говорили. Народ стекался к гостинице, к середине дня она уже была набита битком. Те, кто не мог протолкнуться внутрь, выстраивались на тротуаре.

Субботние улицы замерли. Магазины закрылись раньше обычного, все дела были отложены: никто не хотел пропустить такое событие.

Деньги переходили из рук в руки. Одни ставили на то, что Джек даже не покажется. Другие были уверены, что покажется. Олсен, хозяин гостиницы, не имел привычки играть в азартные игры и заключать пари, но, будучи человеком сметливым, обеспечил небольшую прибыль себе и своим служащим другим способом: назначил плату за вход в ресторан. Кроме того, Олсен заготовил разрисованные карточки на столы, и все желающие обедать близ столика Джека Хэнрахэна и Эмили Финнеган должны были доплатить за такую привилегию. На случай если мисс Финнеган не выполнит обещания — а какая женщина в здравом уме выполнит его? — хозяин подстраховался: поставил на стойку специальную картонку с предупреждением, что деньги возвращаться не будут.

Олсен не чувствовал никакой вины перед друзьями за вымогательство по одной простой, но важной причине: в тот день свершилось историческое событие — Джек Хэнрахэн помылся в бане.

По этому поводу тоже заключали пари. Проигравшие расстроенно заворчали, когда ровно в пять часов разнесся слух: Джек Хэнрахэн вошел в баню. Счастливчики видели это собственными глазами.

Часы в холле гостиницы пробили ровно шесть вечера, когда Одноглазый Джек Хэнрахэн важно переступил через порог.

Увидев обитателя гор, чистого до хруста и невероятно нарядного, толпа онемела. Такое зрелище стоило каждого выложенного пенни! Джек выглядел сногсшибательно: в белой крахмальной рубашке с бледно-голубым галстуком без малейшего пятнышка, в черных брюках со стрелками, о которые, казалось, можно было порезаться, причем стрелки находились именно там, где положено. Новые туфли блестели как зеркало, прическа — волосок к волоску, через руку перекинут черный пиджак. Словом, настоящий джентльмен, одетый с иголочки, который в жаркий летний день вышел на прогулку. И это Джек Хэнрахэн?!

Когда Джек натянул на широкие плечи пиджак и словно невзначай поправил нашлепку на глазу, толпа не удержалась, и воздух огласил дружный восхищенный вопль. Но один-единственный взгляд другого глаза моментально вернул миру тишину.

Этот человек, несмотря на свой угрюмый вид и вспыльчивый характер, обладал над людьми странной властью. Олсен переминался с ноги на ногу за стойкой, держась за плакатик, извещавший о том, что деньги не возвращаются, а Джек тем временем с необыкновенной легкостью прокладывал путь через толпу. Собравшиеся, затаив дыхание, не шевелились, но Хэнрахэн каким-то непостижимым образом раздвигал спрессованные тела и продвигался вперед. Никто не посмел прикоснуться к нему, иначе Джек непременно взбесился бы, и одному Богу известно, чем бы это закончилось.

Олсена трясло, он думал лишь об одном: как бы не попасться Джеку под руку, когда тот узнает, что мисс Финнеган передумала. Если она действительно передумала. Поэтому он решил подняться по лестнице вместе со служащим и сообщить даме, что ее «кавалер» появился. Самому после этого остаться наверху и спрятаться в надежном месте, а с дурной новостью послать вниз беднягу служащего.

Олсен заикаясь сказал Джеку, что будет рад пойти и привести мисс Финиеган, и, подав знак недавно нанятому им юноше, поспешил к лестнице, но в этот момент наверху появилась мисс Эмили Финнеган.

По идее деньги должны были снова совершить переход из рук в руки, но мужчины, забыв про доллары, застыли, глядя на красавицу. Ни звука не вырвалось из уст собравшихся, лишь прошелестел общий вздох облегчения, и снова все замерли, с восторгом взирая на прелестную леди.

Одевшись, словно на бал, Эмили Финнеган была в длинном золотистом платье с пышными рукавами и скромным декольте — как раз таким, какое может привлечь внимание мужчин и одновременно не раздражать женщин. Платье прекрасно обрисовывало ее стройную фигуру, мягкими складками ниспадая на золотистые, в той туфельки. Когда девушка начала спускаться вниз, ткань в свете свечей засверкала.

Трэвис смотрел на девушку, укрывшись позади стойки, и когда Эмили повернула голову в его сторону, отступил в тень, желая остаться незамеченным. Он появился здесь лишь из желания убедиться в ее полной безопасности, и, поскольку ничто не предвещало неприятностей или осложнений, не собирался вмешиваться и обнаруживать свое присутствие. Сегодняшний вечер принадлежит Джеку Хэнрахэну, но завтрашний будет его, Трэвиса Клейборна.

Эмили спускалась по лестнице величественно, как принцесса. Высоко подняв голову, она смотрела только на Джека, словно вокруг никого не существовало.

Трэвис удивленно покачал головой, когда Джек подошел к нижней ступеньке и подал Эмили руку. Галантный жест явно обрадовал девушку, она приветливо улыбнулась, и в глазах ее загорелись искорки. Встав рядом с Хзнрахэном, она царственно опустила свою руку на его, позволяя вести себя в ресторан.

Трэвису стало трудно дышать. Чем ближе Эмили подходила к тому месту, где он скрывался, тем быстрее билось его сердце. Тело запылало огнем, он подумал, что это из-за раны, и ослабил ворот рубашки. Странно, никакого эффекта. Сердце громыхало уже где-то в ушах…

Для работяг Притчарда зрелище становилось все более захватывающим. Джек Хэнрахэн, сидя за столом, при всем честном народе орудовал вилкой и ножом не хуже любого джентльмена, потом, поужинав, терпеливо ждал, когда освободят от столов середину комнаты, чтобы они с Эмили могли потанцевать.

Они были единственной танцующей парой. Джек окончательно всех сразил, когда обнял Эмили и закружил ее под музыку, которую лихо играл оркестр Билли Боба и Джо Боя: все па он проделывал легко и гораздо грациознее завзятых танцоров. Собравшиеся только диву давались, от Души восхищаясь Одноглазым Джеком и ни секунды не сомневаясь в том, что мисс Эмили Финнеган совершенно счастлива, проводя вечер с таким душкой.

Все закончилось в час ночи. К этому моменту рука Диц Боя, игравшего на скрипке, совсем онемела. Джек проводил Эмили в холл. Он стиснул ее пальцы, наклонился и поцеловал руку. Потом что-то шепнул ей на ухо, Эмили рассмеялась. Джек тоже ухмыльнулся, а после того как она чмокнула его в щеку, расплылся в широчайшей улыбке. Подождав, пока Эмили поднимется по лестнице, Джек повернулся и прошагал через холл с видом чрезвычайно довольного собой человека. Но едва он вышел на улицу, как глазная повязка уже валялась на земле, пиджак повис на столбе, к которому постояльцы гостиницы привязывали лошадей, а галстук плавал в корыте. Джек Хэнрахэн, которого хорошо все знали и боялись, снова стал самим собой.

Эмили уже легла, когда услышала странный скрип в коридоре, как будто по полу двигали стул или тащили корзину. Она отбросила одеяло, вскочила и босиком побежала проверить, хорошо ли заперта дверь. Закрыв ее еще на один запор, Эмили немного постояла прислушиваясь. Все было тихо.

Девушка вернулась в постель, собираясь как следует выплакаться: возможно, ей станет легче и она наконец забудет о существовании Трэвиса Клейборна.

Но надежды Эмили оказались напрасными: от слез у нее всего лишь опухли глаза, но изгнать из сердца Трэвиса они ей не помогли.

Что ж, тут ничего не поделаешь. Видимо, пора возвращаться домой. Время залечит ее душевные раны.

Глава 11

Эмили открыла глаза и поняла, что проспала. Если она не поторопится, то опоздает на дилижанс. Завтракать уже некогда, но это даже хорошо, потому что сейчас она не смогла бы проглотить даже маленький кусочек. Эмили быстро оделась, побросала вещи в сумки и побежала вниз, чтобы попросить кого-нибудь отнести багаж на станцию…

Пока девушка дожидалась прибытия дилижанса, улица, к счастью, была совершенно пустынной и никто, слава Богу, не пытался докучать разговорами. Эмили не хотелось уезжать, но иного выхода у нее не оставалось. Эмили попыталась взбодрить себя размышлениями о предстоящей встрече с семьей, но тщетно — отвратительное настроение, в коем она пребывала последние дни, нисколько не улучшилось. Да и то сказать, какой толк от возвращения в Бостон? Это всего лишь самый безопасный для нее вариант: останься Эмили здесь, она наверняка кинется в объятия Трэвиса и не только погубит свою репутацию, но и сломает себе жизнь. А что скажут ее родители?..

Терпение Эмили было почти на исходе, когда из-за угла наконец показался дилижанс и остановился перед ней, подняв такое огромное облако пыли, что девушка поспешно отступила подальше.