Говоря о Марафонском сражении, Геродот приводит следующий яркий эпизод: «Случилось в этой битве также удивительное происшествие. Один афинянин, по имени ЭПИЗЕЛ, сын Куфагора, доблестно сражавшийся в битве, ЛИШИЛСЯ ЗРЕНИЯ, не будучи поражен ни мечом, ни стрелой. С этого момента ОН ОСЛЕП И ОСТАВАЛСЯ СЛЕПЫМ НА ВСЮ ОСТАЛЬНУЮ ЖИЗНЬ. Как я слышал, он сам рассказывал об этом приблизительно вот что: ПРЕДСТАЛ ЕМУ ТЯЖЕЛО ВООРУЖЕННЫЙ ВОИН ОГРОМНОГО РОСТА, борода которого закрывала весь щит. Призрак этот прошел, однако, мимо него, НО ПОРАЗИЛ СТОЯВШЕГО РЯДОМ С НИМ ВОИНА. Так, говорили мне, рассказывал Эпизел» [16], с. 305.

Повторим, что, согласно нашим результатам, ветхозаветный поединок Давида с великаном Голиафом – это отражение сражения Дмитрия Донского = Давида с ханом Мамаем = Голиафом. В то же время, этот сюжет тесно переплелся на страницах летописей с известным поединком инока Пересвета с ордынцем Челубеем. Поединок произошел перед самым началом Куликовского сражения. В поединке погибли оба воина, пронзив оружием друг друга. Поэтому образ библейского Давида впитал в себя и сведения об иноке Пересвете. А образ библейского Голиафа опирается также на рассказ о печенеге ордынце Челубее. Очень интересно, что русские летописцы напрямую сопоставляли ордынца Челубея с библейским Голиафом. Писали, например, так: «Уже полцы поганый з рускими полки близ себе ходят, и выеха из полка татарска печенег ТЕЛЕБЕЙ, еллинским языком, пред всеми мужество являя, подобен бысть древнему ГОЛИЯДУ. Видев же сего Пересвет чернец ис полку Володимеря Всеволожа и двигся из полку против» [58], с. 244.

Вероятно, в старинном русском оригинале прямо говорилось, что Телебея = Челубея звали также Голиафом. Но поздний романовский редактор лукаво вставил пояснение: «подобен был», то есть, дескать, был всего лишь похож на древнего библейского Голиафа. Как мы уже отмечали, имя ЧЕЛУБЕЙ или ТЕЛЕБЕЙ произошло, скорее всего, от сочетания ЧЕЛО+БЕЙ = тело + бей, поскольку, согласно Библии, Давид убил Голиафа ударом камня прямо в ЛОБ, ЧЕЛО.

Итак, библейский образ Давида – это «сумма», «склейка» Дмитрия Донского и инока Пересвета, а библейский образ Голиафа – это «сумма» хана Мамая и печенега Челубея.

Теперь вспомним, что инок Пересвет был направлен святым Сергием в войско Дмитрия Донского не один, а вместе с иноком Ослябей. Они оба, как мы говорили, руководили пушками, переданными Сергием князю Дмитрию. И в русских летописях иноки Пересвет и Ослябя почти постоянно упоминаются рядом друг с другом. Рядом они были и захоронены в Старо-Симоновом монастыре Москвы. По одной из версий, инок Ослябя погиб в Куликовском сражении, но ПОСЛЕ Пересвета. По другой версии, Ослябя и Пересвет оба и одновременно вступили в бой с Челубеем = Голиафом и в результате оба погибли. В «Сказании о Мамаевом побоище», в редакции Летописца князя И.Ф. Хворостинина, сказано: «И напустил старец Пересвет на печенега въдруг… А Ослебя тако же напустил на печенега, а шелом на нем аггельского же чина, что и на Пересвете… И ударишася Пересвет и Ослябя с печенегом вместе… и спадоша оне с коней на землю – все три мертвы. И Пересветова риза покрыла печенега, и тут скончашася Пересвет, да Ослебя, да и печенег» [58], с. 285.

Комментаторы отмечают по данному поводу: «В Хворостининской редакции "Сказания" в поединке с ордынским богатырем принимает участие не только Пересвет, но и Ослябя. Такая литературная редакция эпизода поединка… навеяна, возможно, теми переработками распространенной редакции памятника, где рассказывалось не об одном поединке, а о двух – Пересвета и Осляби каждого со своим противником» [58], с. 312.

Однако, согласно наиболее распространенной версии, хотя иноки Пересвет и Ослябя оба вступают в сражение, но Ослябя погибает позже Пересвета. Пересвет убит практически сразу, до начала всеобщей битвы, в поединке с Челубеем. В этот момент Ослябя был еще жив.

А теперь вернемся к Геродоту. Он говорит, что некий тяжело вооруженный воин ОГРОМНОГО РОСТА вышел против афинянина Эпизела, прошел мимо него и поразил второго афинянина, стоявшего рядом с Эпизелом. Хотя имя этого другого афинянина не названо, но возникает мысль, что тут Геродот пересказал уже знакомый нам ордынский сюжет. ВЕЛИКАН ордынец Челубей = Голиаф выходит против Осляби и Пересвета, но убивает одного Пересвета, не тронув Ослябю. Кстати, Ветхий Завет тоже подчеркивает, что Голиаф был ОГРОМНОГО РОСТА и тяжело вооружен: «Голиаф, из Гефа; ростом он – шести локтей и пяди. Медный шлем на голове его; и одет он был в чешуйчатую броню, и вес брони его – пять тысяч сиклей меди; медные наколенники на ногах его, и медный щит за плечами его; и древко копья его, как навой у ткачей; а само копье его в шестьсот сиклей железа» (1 Царств 17:4–7).

Теперь становится понятно и имя ЭПИЗЕЛ афинянина, столкнувшегося с гигантом-врагом на поле Марафонской битвы. Вероятно, ЭПИЗЕЛ – чуть искаженное русское слово ОСЛЯБЯ. Хронисты просто переставили согласные: Ослябя = СЛБ -> ПСЛ = ПЗЛ = Эпизел. Более того, как говорит Геродот, ЭПИЗЕЛ ОСЛЕП и оставался СЛЕПЫМ всю свою жизнь. Картина ясная. Западноевропеец Геродот или его редактор прочитали в русской летописи имя ОСЛЯБЯ или ОСЛЕБЯ, поскольку именно так писали иногда имя этого инока, см. выше. Геродот спутал имя ОСЛЕБЯ с русским же словом ОСЛЕП. И ошибочно заявил, будто известный герой Марафонской битвы ОСЛЕП, причем на всю жизнь. Между прочим, понятно, почему «на всю жизнь». Потому, что инока звали ОСЛЕБЕЙ или Ослябей всю его жизнь. Имя ему не меняли.

На рис. 1.42 приведено одно из многочисленных старинных изображений поединка Давида с Голиафом.

Рис. 1.42. Битва Давида с Голиафом. Миниатюра из Stuttgarter Psalter. Saint-Germain-des-Pre's. Якобы 820–830 годы. Взято из [96], с. 150.

В Куликовском сражении ПОГИБ инок Пересвет, посланный Сергием Радонежским. Сам преподобный Сергий в бою не участвовал. Как мы уже видели, отражением Сергия Радонежского на страницах Геродота является полемарх Каллимах. Он участвует в Марафонской битве и ПОГИБАЕТ [16], с. 305. По-видимому, здесь у Геродота получилась небольшая путаница. Гибель инока Пересвета он истолковал как будто бы гибель самого преподобного Сергия = «античного» Каллимаха.

Как мы уже отмечали, войско хана Мамая, выступившее против Дмитрия Донского, БЫЛО БОЛЬШИМ И ПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ [39], т. 5. Аналогично, Геродот, сообщая о начале похода персов, неоднократно подчеркивает, что войско Дария было МНОГОЧИСЛЕННЫМ И ПРЕКРАСНО СНАРЯЖЕННЫМ.

Напротив, войско Дмитрия Донского было, в основном, народным ополчением. Великий князь Дмитрий «разослал гонцов по всем областям Великого Княжения, чтобы собирать войско и вести оное в Москву. Повеление его было исполнено с редким усердием: целые города вооружились в несколько дней» [39], т. 5, гл. 1, столбец 35.

Таким образом, большое и профессиональное войско агрессора Мамая выступает против меньшего и обороняющегося народного ополчения Дмитрия Донского.

Аналогично, в «древне»-греческой версии, по Геродоту, войско агрессора, то есть персов-мидян, было очень большим, профессиональным и хорошо вооруженным. «О численности сухопутного войска персов Геродот сообщает, что оно было "огромным и хорошо вооруженным". Цифры, приводимые позднейшими писателями – от 200 до 300 тыс. пехоты, 10 тыс. конницы – явно неправдоподобны» [27], с. 180.

Войско обороняющихся афинян было не столь профессиональным и описывается как малочисленное. Афинскую рать сформировали незадолго до Марафонской битвы, к афинянам присоединилось НАРОДНОЕ ОПОЛЧЕНИЕ платейцев [16], с. 303. «У Геродота нет данных о численности афинской армии, однако более поздние писатели сообщают, что число афинских воинов было 9—10 тыс… К ним следует прибавить некоторое количество легковооруженных и РАБОВ. Павсаний… сообщает нам, что в Марафонском сражении

РАБЫ ВПЕРВЫЕ СРАЖАЛИСЬ ВМЕСТЕ С ЭЛЛИНАМИ» [27], с. 181. Тем самым, афинское ополчение было довольно пестрым, разнородным. Павсаний добавляет, что «на Марафон афиняне пришли все, со включением даже тех, возраст которых был неподходящим для несения военной службы, и рабов» [57], т. 2, с. 282.

Тем не менее, в обеих версиях народное ополчение полностью разгромило профессиональное войско агрессора. Разгромлен хан Мамай и разгромлен «античный» тиран Гиппий, его фантомное отражение. Как мы теперь понимаем, успех афинян = донцов был достигнут благодаря применению огнестрельных орудий.

Далее, обратим внимание, что афиняне предстают у Геродота как сторонники народной демократии. Афины считаются демократической республикой. Ее руководители избираются народом на общем собрании, отчитываются перед народом, могут быть осуждены и изгнаны по народному решению в случае провинности.

Напротив, персы-мидяне описаны Геродотом как сторонники централизованной царской власти. Царь Дарий лично правит страной, назначает и смещает военачальников, является единовластным владыкой монархического царства.

Подводя итоги «античного» Марафонского сражения комментаторы говорят следующее: «Марафонское поражение нанесло непоправимый удар первоначально столь удачно развивавшимся операциям персов. Под Марафоном с очевидностью проявилось превосходство над персами ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ГРАЖДАНСКОГО ОПОЛЧЕНИЯ АФИНЯН, защищавших родную землю от вражеского вторжения… Марафонская битва имела огромное значение, так как она развеяла в глазах греков ореол непобедимости персидского войска и доказала возможность успешной борьбы с мощной Персидской монархией» [27], с. 184.

Возвращаясь к русско-ордынской версии, мы видим в общем то же самое. Согласно нашим исследованиям, изложенным в книге «Крещение Руси», Куликовская битва была религиозной. В ней столкнулись сторонники народного апостольского христианства под начальством князя Дмитрия Донского = императора Константина Великого и сторонники царского, родового христианства под начальством хана Мамая = Максенция = Ивана Вельяминова или Веньяминова.

Победив на поле Куликовом, Дмитрий Донской крестил всю Великую = «Монгольскую» Империю, сделав государственной религией народное апостольское христианство. Проигравшие приверженцы царского, родового христианства были объявлены «язычниками», «погаными». И были оттеснены с политической арены.

Вновь подчеркнем, что в далекую эпоху XIV века разделения на нации в современном смысле еще не было и в помине. ГРЕКАМИ именовали ХРИСТИАН вообще. Напомним, что Христа звали ГОР или ХОР. ПЕРСАМИ именовали П-Русов или Бело-Русов, то есть жителей Белой Руси. Где проживало много разных народов. ОРДЫНЦАМИ звали жителей Руси-Орды и, в особенности, ратников, военных людей, казаков = татар.

Как Марафонская, так и Куликовская битвы описываются первоисточниками как исключительно упорные и жестокие. Полегли тысячи и тысячи воинов.

Согласно русским летописям, в войске Дмитрия Донского было убито около 10 ООО человек, в том числе 300 князей. Осталось воевод и бояр 40 человек, а всего уцелевших воинов было 400 000 [58], с. 293–294. В другом месте сказано, что «побита царь Момаи в ту пору русково войска 600 000» [58], с. 286, 312. Причем речь шла якобы лишь о первой фазе Куликовской битвы. Кроме того, находим и такое сообщение: «И разобравше великии князь Дмитреи Иванович христианския телеса и велел выкопать на Куликовом поле к Цареву Кургану 300 ям. И похорониша великии князь Дмитреи Иванович крестьян своих чесно с попы и со дьяконы по 10 000 въ яму и по 20000…» [58], с. 294. Комментаторы отмечают, что «если верить приведенному свидетельству "Сказания", то получится, что русская рать потеряла в битве как минимум 3 000 000 человек – цифра явно фантастическая» [58], с. 313.

Н.М. Карамзин сообщает: «Димитрий, провожаемый Князьями и Боярами, объехал поле Куликово, где легло множество Россиян, НО ВЧЕТВЕРО БОЛЬШЕ НЕПРИЯТЕЛЕЙ, так что, по сказанию некоторых Историков, число всех убитых простиралось до двухсот тысяч» [39], т. 5, гл. 1, столбец 41.

Мы опустим сведения о погибших и выживших полках, приводимые различными вариантами «Сказания о Мамаевом Побоище» [58].

Некоторые историки оспаривают приведенные цифры, говоря, что они преувеличены. Нам нет необходимости вникать в эту дискуссию. Ясно, что битва была огромной, а конкретные цифры участников и погибших могли, конечно, сильно варьироваться от источника к источнику. Кроме того, Куликовская битва была религиозной. Поэтому, при подсчете павших воинов летописцы могли символически учитывать общее число апостольских христиан, погибших, например на Руси, во время гонений на них со стороны царского, родового христианства эпохи XII–XIV веков. Поэтому при захоронении и отпевании на поле Куликовом могли поминать и других христиан, ранее пострадавших за веру и теперь, наконец, отомщенных.

Геродот считает, что «в этой битве при Марафоне пало около 6400 варваров, афиняне же потеряли 192 человека. Таковы были потери с обоих сторон» [16], с. 305. При этом в войске греков якобы было 11 ООО человек, а в войске персов-мидян более 100 000 человек [7], ч. 2, с. 41. Павсаний приводит несколько другие цифры: «Они вспоминали подвиг афинян при Марафоне, как там триста тысяч мидян было разбито афинским войском, численность которого была меньше десяти тысяч» [57], т. 1, с. 305.

Как мы уже говорили, «античные классики» расценивают Марафонское сражение как одно из важнейших событий в истории Греции. «Битва при Марафоне длилась долго… ПОСЛЕ ПОБЕДЫ АФИНЯНЕ НЕ СТАЛИ ПРЕСЛЕДОВАТЬ ОБРАТИВШИХСЯ В БЕГСТВО ВРАГОВ, но, соединив оба крыла, сражались с врагами, прорвавшими центр. И здесь также победили афиняне. Затем они стали преследовать и рубить бегущих персов, пока не достигли моря. Здесь они старались нападать на корабли и поджечь их… Семь кораблей захватили таким образом афиняне. На остальных же варвары снова вышли в море» [16], с. 305.

В описаниях Куликовской битвы тоже подчеркивается, что Дмитрий Донской не стал преследовать бегущие войска Мамая. Карамзин был даже поражен этим обстоятельством: «Для чего Димитрий не хотел воспользоваться победою, гнать Мамая до берегов Ахтубы и разрушить гнездо тиранства? Не будем обвинять Великого Князя в оплошности» [39], т. 5, гл. 1, столбец 42.

Далее, в обеих версиях говорится, что разгромленный агрессор бежал к морю или спасался морем. Напомним, что хан Мамай добрался до моря, где вскоре был убит якобы своими же союзниками и брошен в воду. «А безбожный бо царь Момаи добежав до морского пристанища, иде же град стоит Кофа (Кафа – Авт.)… И в том граде царь Момаи убиен бысть и вкинут в море, и зле живот свои сконча» [58], с. 294.

Итак, русско-ордынская и «древне»-греческая версии здесь неплохо согласуются.

Павсаний так оценивает роль Мильтиада в Марафонском сражении: «Много было войн у греков и варваров между собою, но легко перечислить те, которым доблесть одного человека дала величайшую славу; так, Ахилл прославил войну под Илионом, а МИЛЬТИАД – МАРАФОНСКИЙ БОЙ» [57], т. 1, с. 200.

Рассказывая о Марафонском сражении, Павсаний говорит: «Мне кажется, что афиняне больше всего гордятся этой победой» [57], т. 1, с. 47. Тем самым, Павсаний, скорее всего, был автором эпохи XV–XVI веков, то есть когда Куликовское сражение 1380 года стало рассматриваться как важнейшее в истории Великой Империи. Ведь битва привела к Крещению Империи.

«Древне»-греческие источники сообщают, что афинянам во время Марафонской битвы пришлось пережить коварную измену. Причем даже «две измены». Первая именуется «изменой Алкмеонидов». О ней мы подробно говорили в книге «Христос и Россия глазами "древних" греков». Там мы показали, что этот сюжет является отражением на страницах Геродота знаменитого предательства Иуды Искариота. В описание греческой = христианской Марафонской битвы эта евангельская история попала по той причине, что летописцы путали «два крещения». Первое – данное самим Андроником Христом в XII веке. Второе Крещение было дано Дмитрием Донским в конце XIV века, после победы в Куликовской битве. Поэтому некоторые события XII века оказывались в летописях, говорящих о XIV веке (как иногда и наоборот). Поэтому здесь мы не будем более детально обсуждать «измену Алкмеонидов». А вот о другой измене стоит поговорить подробнее. Речь идет вот о чем.

Перед Марафонским сражением афиняне послали в Спарту гонца Фидиппида с просьбой поддержать их. Геродот говорит: «Там он предстал перед властями и сказал вот что: "Лакедемоняне! Афиняне просят вас помочь им и не допустить порабощения варварами древнейшего города в Элладе. Ведь Эретрия (Орда, Тартария – Авт.) уже несет ярмо рабства…". Так Фидиппид исполнил данное ему поручение; лакедемоняне же решили помочь афинянам. ТОТЧАС ЖЕ ОНИ, ОДНАКО, НЕ МОГЛИ ЭТОГО СДЕЛАТЬ, не желая нарушить закон. Это ведь был как раз девятый день первой половины месяца, а в девятый день, говорили они, нельзя выступать в поход, если луна будет неполной. Так вот, лакедемоняне ждали полнолуния, а Гиппий (Голиаф = Мамай – Авт.), сын Писистрата, тем временем вел варваров к Марафону» [16], с. 302.

Итак, мы видим, что лакедемоняне фактически уклонились от участия в Марафонском сражении, лукаво сославшись на свои законы. Дескать, в девятый день выступать негоже, луна неполная…

Вот как только луна восполнится, мы тут же и прибудем. Потерпите пожалуйста, дорогие афиняне.

Афинянам ничего не оставалось делать, как вступить в бой без лакедемонян. И победили! Вот тут-то, сразу после завершения битвы, лакедемоняне и появились, сурово гремя оружием. Геродот сообщает следующее: «После полнолуния прибыло в Афины 2000 лакедемонян. Они двигались так быстро, СТАРАЯСЬ ПРИЙТИ ВОВРЕМЯ, что были уже на третий день по выступлении из Спарты на Аттической земле. Несмотря на то, что СПАРТАНЦЫ ОПОЗДАЛИ К СРАЖЕНИЮ, они все же хотели посмотреть на павших мидян. Они прибыли в Марафон, осмотрели поле битвы и затем, воздав хвалу афинянам за победу, возвратились домой» [16], с. 306.

Итак, лакедемоняне грамотно «изобразили помощь», примчавшись буквально сразу после кровавой битвы. Очень-очень спешили, но успели лишь на следующий день после завершения боя. Участливо расспросили выживших – как им тут сражалось? Неторопливо погуляли по окровавленному полю, заваленному тысячами остывающих трупов. Похвалили афинян за доблесть. Скупой мужской слезой всплакнули над павшими. После чего, будучи скупыми также и на слова, заявили, что им пора домой. Неотложные, мол дела. Луна стала уменьшаться после полнолуния и вообще…

Все это называется коротко и просто: предательство.

Обратимся теперь к Куликовской битве. Было ли здесь аналогичное предательство союзников? Да, было, причем оно хорошо известно и подробно обсуждалось русскими летописцами. Речь идет о предательстве князя Олега Рязанского.

Формально Олег Рязанский был союзником Дмитрия Донского.

Н.М. Карамзин так кратко излагает русские летописи: «Мамай вступил в тесный союз с Ягайлом Литовским… К сим двум главным утеснителям и врагам нашего отечества присоединился ВНУТРЕННИЙ ИЗМЕННИК, менее опасный могуществом, НО ЗЛОВРЕДНЕЙШИЙ КОВАРСТВОМ: Олег Рязанский, воспитанный в ненависти к Московским Князьям, жестокосердый в юности, и зрелым умом мужеских лет наученный лукавству. Испытав в поле превосходную силу Димитрия, он начал искать его благоволения; будучи хитер, умен, велеречив, сделался его другом, советником в общих делах государственных…

Думая, что грозное ополчение Мамаево, усиленное Ягайловым, должно необходимо сокрушить Россию – страшась быть первою жертвою онаго и надеясь хитрым предательством не только спасти свое Княжество, но и распространить его владения падением Московского, Олег вошел в переговоры с Моголами и с Литвою… заключил с ними союз и тайно условился ждать их в начале Сентября месяца на берегах Оки…

Димитрий в исходе лета сведал о походе Мамаевом, и сам Олег, желая скрыть свою измену, дал ему знать, что надобно готовиться к войне…

Димитрий сведал тогда ИЗМЕНУ Олега Рязанского и тайные сношения его с Моголами и с Литвою; НЕ УЖАСНУЛСЯ, но с видом горести сказал: "Олег хочет быть новым Святополком"…

Слыша о силах Димитрия, равно боясь его и Мамая, Князь Рязанский не знал, что ему делать; скакал из места в место; отправлял гонцов к Татарам, к Ягайлу… трепетал будущего и раскаивался в своей измене» [39], т. 5, гл. 1, столбцы 34–35, 37–38.

Князь Олег Рязанский НЕ ЯВИЛСЯ НА ПОЛЕ КУЛИКОВСКОЙ БИТВЫ, не поддержал ни ту, ни другую сторону. Предусмотрительно остался в стороне, наблюдая издалека и выжидая – кто победит. Ясное дело, потом собирался искренне присоединиться к победителю. Не явился, кстати, и Ягайло к хану Мамаю. В день битвы Ягайло тихо отсиживался в тридцати-сорока верстах от поля брани, см. там же, столбец 42.

«Уже зная всю черноту души Олеговой, и сведав еще, что сей изменник старался вредить Московским полкам на возвратном их пути через области Рязанския… Димитрий готовился наказать его. ТОГДА ИМЕНИТЕЙШИЕ БОЯРЕ РЯЗАНСКИЕ ПРИЕХАЛИ В МОСКВУ объявить, что… Рязань поддается Герою Донскому и молит его о милосердии… Хитрый Олег, быв несколько месяцев изгнанником, умел тронуть его чувствительность знаками раскаяния, с обещанием отказаться от Ягайловой дружбы, считать Великого Князя старшим братом и быть с ним заодно в случае войны или мира с Литвою и Татарами» (там же, столбец 43).

Мы видим здесь в общем те же события предательства, что и в «Истории» Геродота.

• Лакедемоняне считаются союзниками афинян и обещают им свою помощь. В русской версии, Олег Рязанский считается союзником Дмитрия Донского и обещает ему поддержку.

• Однако, когда дело подходит к войне, лакедемоняне под надуманным предлогом остаются дома, уклоняются от участия в Марафонском сражении. В русской версии, когда Мамай выступает в поход на Москву, князь Олег Рязанский не появляется на поле Куликовом, отсиживаясь в стороне и ожидая исхода битвы. В обеих версиях такой поступок фактически означал предательство союзника.

• После Марафонской битвы лакедемоняне появляются в Афинах, изображая из себя лучших друзей. После чего отправляются домой, считаясь союзниками афинян. Аналогично, после Куликовского сражения, именитейшие бояре Рязанские прибывают в Москву, каются в своей нерешительности, заверяют Дмитрия Донского в дружбе и просят их простить. Затем, получив прощение, удовлетворенно возвращаются в Рязань.

• В обеих версиях, после сражения, афиняне-донцы продолжают рассматривать предателей как своих друзей. Может быть, не очень уж верных, но все-таки друзей.

В истории Марафонской битвы считается, что по полю сражения протекала небольшая речка, впадавшая «в море». Пишут так: «Между местом боя и персидским лагерем находилось естественное препятствие в виде небольшой речки; возможно, что персы выставили здесь заслон. Во всяком случае, прошло некоторое время, прежде чем расстроенные боем греки могли это препятствие преодолеть» [27], с. 183.

Таким образом, сражались в том числе и на этой небольшой речке.

В истории Куликовской битвы эта речка хорошо известна. Летописи именуют нее Непрядвой. Воины Дмитрия и Мамая бились также на ее берегах и даже прямо в реке. Согласно нашим результатам, летописной Непрядвой называли либо московскую реку Напрудную-Самотеку, либо расположенную недалеко от нее реку Яузу. Обе речки впадают в Москву-реку, которую Геродот назвал «морем». Куликовское сражение развернулось в том числе и на берегах обеих рек.

Павсаний сообщает, что на Марафонском поле есть также источник, называемый Макария Блаженная [57], т. 1, с. 85. Здесь сказать что-либо определенное трудно, поскольку в Москве всегда было много источников.

Павсаний продолжает: «Есть на Марафоне БОЛОТО, ОЧЕНЬ ТОПКОЕ; СЮДА ВСЛЕДСТВИЕ НЕЗНАНИЯ ДОРОГ ПОПАЛИ БЕЖАВШИЕ ВАРВАРЫ, И ГОВОРЯТ, ЧТО ЗДЕСЬ БЫЛО ПРОИЗВЕДЕНО СТРАШНОЕ ИХ ИЗБИЕНИЕ. Над этим болотом имеются каменные ясли для коней Артаферна и на скалах знаки палатки (? – Авт.). Вытекает и река из этого болота; у самого болота ее вода вполне пригодна для водопоя стад, а у впадения ее в море она становится уже соленой и полна морских рыб» [57], т. 1, с. 85.

Болота и пруды в Москве действительно были, как и вытекающие из них речки, см. «Новая хронология Руси», гл. 6. Достаточно болотистым местом были современные Кузьминки, названные в летописях Куликовского цикла «Кузьминой гатью». Здесь проходили войска хана Мамая. Заявление Павсания, что одна из речек впадала в соленое море, скорее всего, является результатом ошибки позднего редактора, уже считавшего Москву-реку морем, то есть большим водоемом. Может быть потому, что туда впадают другие московские речки.

После победы князь Дмитрий приказал собрать все тела своих павших воинов и похоронить их прямо на поле брани. Войска Дмитрия стояли на поле до тех пор, пока не захоронили всех убитых. Летопись говорит: «Князь же великии стоя на степенех, даколе разобраше християнскиа телеса и похорониша е. А нечестивых же Агарен повергоша зверем на возхищение» [58], с. 292.

Таким образом, на поле Куликовом должно находиться массовое воинское захоронение XIV века. Ничего подобного в окрестностях современной Тулы, – на огородах бывшей усадьбы помещика С.Д. Нечаева, куда историки относят Куликовскую битву, – нет и в помине. Несмотря на многолетние безуспешные раскопки. Археологи это знают и нервничают, выдумывая каждый раз все новые и новые «объяснения». Громко заверяют общественность, что «скоро найдем». Эти клятвенные обещания звучат, начиная с XIX века.

А в Москве такие захоронения есть.

Как мы показали в книге «Новая хронология Руси», гл. 6, на Куликовом поле в Москве, на Кулишках, в непосредственной близости от этого места, находятся массовые захоронения героев Куликовской битвы. В частности, в Старо-Симоновом монастыре, около церкви всех Святых на Кулишках, в Кремле и в Андрониковом монастыре. В частности именно поэтому на территории Куликова поля в Москве люди долго не селились и не жили. Считалось негоже селиться на костях и на крови. Тут располагались, в основном, лишь воинские учреждения. Например, сегодня здесь, на поле Куликовом, находится военная Академия имени Петра Великого, на территории которой имеется старое массовое погребение. См. «Новая хронология Руси», гл. 6.

Теперь обратимся к «античности». Что известно о месте захоронения героев Марафонского сражения? Рассказывая о погребении павших в первый год Пелопоннесской войны, Фукидид говорит следующее: «Павших погребают в государственной гробнице, находящейся в красивейшем предместье города. Здесь афиняне всегда хоронят погибших в бою, ЗА ЕДИНСТВЕННЫМ ИСКЛЮЧЕНИЕМ ПАВШИХ ПРИ МАРАФОНЕ, КОТОРЫМ БЫЛ ВОЗДВИГНУТ МОГИЛЬНЫЙ КУРГАН НА САМОМ ПОЛЕ БИТВЫ, КАК ДАНЬ ИХ ВЕЛИЧАЙШЕЙ ДОБЛЕСТИ» [86], с. 78.