- Сходим туда, Ваня... - попросила она вдруг.
      Он удивился:
      - Куда, Настенька?
      - В церковь. В ту, где гробик... Вы боитесь?
      - Да нет... Но там нечего делать сейчас, - нерешительно ответил он.
      - Ну, тогда оставайтесь, а я одна пойду. - Тася высвободила руку.
      Но Волошин удержал ее:
      - Подождите... Но ведь ворота в монастыре уже заперты.
      - А мы пойдем в обход, со стороны озера.
      - Вы хотите сказать - вплавь?
      - Нет, вброд... Там возле башни мелко.
      Он покачал головой:
      - Вы, Тасенька, просто девчонка и притом очень взбалмошная.
      - Я не знаю... Может быть... Ну, идемте же!.. - И она нетерпеливо потащила его к выходу.
      - А вы не боитесь встретиться там с чем-нибудь страшным? - насмешливо спросил он.
      - С чем?.. - с тревогой и затаенной надеждой спросила Тася.
      - С привидением, например...
      - Нет, это не страшно. Я сама сейчас привидение.
      Они добрались до Кузнецкой башни, от которой крепостная стена поворачивала к югу. Здесь плескалась вода озера. Тася хотела снять туфли, но Волошин остановил ее:
      - Не надо... Я перенесу вас...
      Она молча позволила взять себя на руки и обняла его рукой за шею...
      Руки были сильные, но держали они ее так бережно, как маленького ребенка... Где-то в темноте слышалось журчание воды, потревоженной его шагами...
      Наконец он ступил на береговую полоску земли и остановился. Он спросил, помедлив:
      - Ну?.. Пойдем ножками?.. Или останемся у дяди на ручках?..
      - Ножками, - сказала она. - И я очень прошу вас, Ваня... не расхолаживайте меня. И не смейтесь над моими чудачествами. Слышите?..
      - Клянусь, Настенька!..
      - Такая я есть и такой останусь на всю жизнь. А если я вам... Если вам не нравится, вы можете со мной не дружить.
      - Да что вы, Настенька! Ну конечно же, вы мне нравитесь!.. Даже больше, чем полагается...
      Она поспешно отстранилась:
      - Не надо!.. Идемте скорее.
      - Может быть, все-таки на ручках? - робко спросил он.
      Она взяла его под руку и повела вперед к темному, загадочному, как древний курган, холму. Вскоре они подошли к церквушке на холме и остановились перед нею в молчании.
      - Обойдем вокруг... - тихо сказала Тася.
      - Обойдем...
      - Мне здесь ночью нравится больше, чем днем. А вам?..
      - Здесь хорошо, Настенька...
      Неожиданно где-то совсем рядом они услыхали шаги и оглянулись...
      - Здесь кто-то ходит, - шепотом произнесла Тася.
      - Тихо!..
      Волошин прислушался. Шаги послышались вновь.
      - Кто-то ходит в церкви, Настенька.
      - Уйдемте... Мне страшно!.. - прошептала испуганная девушка.
      Он обнял ее, успокаивая:
      - Не бойтесь. Я с вами... Но кто бы это мог быть?.. Шаги слышатся там, в церкви... Вот что. Отойдите. Настенька, вон к тем двум березкам - у вас светлое платье, и возле них вас будет не видно. А я пойду посмотрю...
      Но едва Тася отошла в сторону, а Волошин сделал два шага, как скрипнула массивная дубовая дверь, окованная железом, и из церкви медленно выползла неуклюжая серая фигура...
      Волошин сразу присел в высокой траве. Он не мог разглядеть странного ночного посетителя древней церквушки, но подойти или окликнуть не решался.
      Человек в сером загромыхал тяжелым замком на дверях и неторопливо направился в ту сторону, где, распластавшись в траве, залег Волошин. Волошин услыхал тяжелое дыхание и металлическое позвякивание. Ключи! Теперь он узнал незнакомца. Это был старый монастырский сторож дед Антон. Волошин не раз видел этого высокого сутулого старика, облаченного в длинную холщовую рубаху, лохматого, хмурого, немногословного, лицом своим напомнившего Волошину толстовского отца Сергия... В том, что монастырский сторож бродит по ночам по монастырю и заходит даже в церкви, ничего удивительного не было. Не дойдя до затаившего дыхание Волошина, старик вдруг повернул и направился в обход церкви. "Куда это он? - подумал Волошин. - Что ему понадобилось там, на задворках?" Он подождал немного, затем быстро встал и подбежал к Тасе.
      - Это сторож, дед Антон... Вы постойте здесь, а то он вас заметит, Настенька, а я схожу посмотрю, куда он побрел.
      - Мне страшно здесь!.. - прошептала Тася.
      - Ну, идемте со мной. Только вы останетесь за углом церкви, а я за ним послежу.
      Они пошли по траве, стараясь ступать неслышно. Тася приникла к углу церкви, а Волошин обогнул стену и стал тихонько пробираться вперед, раздвигая густые заросли полыни. Старика нигде не было, не слышно было и шагов его, лишь отчетливый лязг железного засова где-то вблизи услыхал Волошин. Что это за засов?.. Где он?..
      Волошин огляделся вокруг и ничего, кроме маленькой церкви, не увидел...
      "В часовню вошел?.. Но ведь под нею какая-то гробница, склеп, мертвецы... Что ему там понадобилось?" - размышлял Волошин, медленно приближаясь к часовне.
      Он приник ухом к облупленной штукатурке часовни, но ни единого шороха, ни звука не услыхал: старая усыпальница была так же мертва, как и захороненные в ней ссыльные бояре...
      Волошин подошел к двери часовни и дернул ее, но она не поддалась: было ясно, что дверь заперта изнутри и что запер ее, конечно, дед Антон.
      - Ваня! - услыхал Волошин и, не таясь уже, направился к Тасе.
      - Где вы? Я уже стала бояться за вас! - сказала девушка. - Ну, что там?
      - Исчез... заперся в гробнице...
      - Ночью?.. В гробнице?.. - испуганно спросила Тася. - Но там же покойники...
      - Очевидно, старичок считает их самой подходящей для себя компанией.
      - Уйдемте отсюда. Мне здесь страшно!..
      - Даже со мной?..
      - Идемте...
      Она взяла его за руку и пошла вперед.
      - А по озеру опять на ручках? - спросил он.
      - Хорошо... - Она помолчала. - Интересно, что ему понадобилось ночью в гробнице?
      МОНАСТЫРСКИЙ СТОРОЖ
      Однако в эту ночь побывали в монастыре не только Тася и Волошин.
      Джейк Бельский с первых же дней обратил внимание на старого монастырского сторожа, а разговор на берегу озера окончательно укрепил в нем уверенность, что старику, может быть, кое-что известно о книжном кладе Грозного. Но, прежде чем попытаться вызвать деда Антона на откровенность, бывший князь решил узнать о нем как можно больше. Он отправился к директору музея Анышеву и убедил его дать разрешение просмотреть личные дела "некоторых сотрудников". "Мне хочется узнать, кто из них был связан с монастырем до революции", - пояснил он, обдавая директора серией простодушных помаргиваний.
      Когда Стрелецкий в сопровождении Таси и Волошина ушел, Джейк Бельский отправился в канцелярию, уселся за чей-то письменный стол и раскрыл личное дело сторожа музея Антона Николаевича Белова. Уже через несколько минут внимание его привлекла пожелтевшая от времени справка, написанная выцветшими чернилами. Приглядевшись, князь достал лупу и поднял скоросшиватель к лампе. То, что он обнаружил, поразило его. Он тихо свистнул, сел и задумался.
      Затем он решительно вырвал справку из скоросшивателя, аккуратно сложил ее и сунул в бумажник.
      - Кто бы мог подумать? - тихо произнес он. - А впрочем, может, это и к лучшему...
      Уложив папки с личными делами на прежнее место, Джейк погасил свет и отправился в гостиницу.
      Кортец в своем номере уже поджидал его. Расставив на столе банки со шпротами, с зернистой икрой, тонко нарезанную буженину и ломтики лимбургского сыра, он осторожно вытаскивал пробку из бутылки с массандровским портвейном.
      - Ага! Товарищ Богемский! Вы пришли вовремя! - воскликнул он по-французски, потирая руки от удовольствия и с вожделением глядя на стол. - Не кажется ли вам, душа моя, что этот стол сервирован не хуже, чем мой круглый столик в Париже?
      - Да, месье, - вежливо согласился Джейк. - Здесь не хватает только одного...
      - Чего?
      - Не "чего", а "кого", месье... Мадлен!
      - Мадлен!.. Это что за намеки? Садитесь лучше к столу и выкладывайте, мистер Шерлок Холмс, что обнаружили вы в конторской келье этой Пармской обители.
      - Я сделал сенсационное открытие, месье Кортец, - спокойно сказал Джейк, продолжая стоять.
      Кортец посмотрел на него с любопытством:
      - Какое?
      - Сейчас я помою руки и расскажу вам все, месье.
      - Держу пари, что вы открыли какую-то тайну! - воскликнул Кортец. - Это написано на вашем мраморном челе.
      - Да, месье, вы угадали...
      - Арабы говорят: "Если ты хранишь тайну, она твоя пленница, если ты не хранишь ее, ты ее пленник".
      - Сейчас я умоюсь, месье, и мы вместе с вами станем пленниками одной любопытнейшей тайны, - сказал Джейк и вышел из комнаты.
      Через пятнадцать минут он уже сидел с Кортецом за столом.
      - Итак, какую тайну открыли вы, душа моя? - спросил Кортец, любовно разглядывая фужер с пламенным и ароматным вином.
      Джейк равнодушно сказал, словно речь шла о самом обыкновенном деле:
      - Я узнал, что дед Антон, древний сторож Сиверского монастыря, не кто иной, как мой родной дядя.
      Кортец поставил фужер и озадаченно поглядел на своего молодого соратника:
      - Простите... Я вас не понял, Джейк. Повторите...
      - Разбираясь в документах сотрудников музея, - тоном участника делового совещания объяснил Джейк, - я нашел вот эту справку...
      Он вынул из бумажника пожелтевшую бумажку и передал ее Кортецу.
      - Как видите, месье, эта справка выдана более тридцати лет назад каким-то вологодским домкомом гражданину Белову Антону Николаевичу... По этой справке нынешний сторож "дед Антон" был когда-то принят на работу в монастырь-музей, - пояснил Джейк.
      - Ну, и что же? - с недоумением разглядывая справку, спросил Кортец.
      Джейк подал ему лупу:
      - Рассмотрите внимательно имя и фамилию...
      Кортец прищурил один глаз и с минуту глядел на справку. Наконец он поднял глаза на Джейка и сказал:
      - Подчистка...
      - Да... Имя "Антон" явно переделано и, скорее всего, из "Платона", а фамилия "Белов" здесь была длиннее. Думаю, что "Бельский". Отчество то же, что и у моего отца, - "Николаевич"...
      Кортец привстал. Он не был лишен способности удивляться, но в эту минуту его состояние скорее напоминало столбняк, чем удивление.
      - Князь Платон Бельский?.. Тот самый?..
      - Думаю, что тот самый... Вам дать воды, месье?..
      - А вам?
      Джейк взял фужер с вином и сказал с улыбкой:
      - А я, пожалуй, от радости, что нашел родного дядю, выпью вина!
      Кортец заговорил нетерпеливо:
      - Перестаньте ломать комедию, Джейк! Этот оперный князь-мельник меня серьезно всполошил.
      - А меня нет. Я убежден, что это именно он, соперник моего отца и такой же охотник за книжным кладом, как и мы. Если это так, значит мы с вами, месье, приехали туда, куда надо.
      - Но он уже пошарил тут до нас! В его распоряжении было тридцать лет! раздраженный спокойствием Джейка, прорычал Кортец.
      - Он мог шарить здесь сто лет, месье, и ничего не найти. План тайника был в руках у моего отца, а не у него...
      - Вот как! - насмешливо воскликнул Кортец. - А вы не забыли, что он про Годунова сказал?
      - Я расшифровал это так: он слыхал все наши разговоры по-французски, он знает, зачем мы приехали сюда, и хочет нас выпроводить. Князь Платон не потерял еще надежды найти здесь тайник Грозного...
      Кортец в раздумье зашагал по комнате. Остановившись у окна, он долго смотрел на высокую крепостную стену монастыря, уходившую вдаль из-за березовой рощи сиверского "Парка культуры и отдыха".
      - Это опасный человек, Джейк, - заговорил он наконец. - Такой же опасный, как и профессор Стрелецкий... Я думаю, что мы должны установить с ним контакт, а затем как-то избавиться от него...
      - ...а заодно и от Стрелецкого... - подсказал Джейк.
      - Джейк! - строго сказал Кортец. - У вас часто появляются дельные мысли, очень дельные... Но если бы вы могли не делиться ими со мной... Вспомните ваше обещание в Париже... Я хотел бы быть в стороне от некоторых ваших... э... весьма необходимых мероприятий. Вам двадцать пять лет, а мне за пятьдесят, и даже один год тюрьмы для меня будет моим последним годом...
      Джейк осклабился:
      - Я все помню, месье... Я помню свое обещание. Я помню даже то, что вы получаете от треста пятнадцать процентов, а я только десять... Но я аристократ и свое обещание сдержу.
      - О'кей!.. Да благословят вас аллах и святая дева! - деловито сказал Кортец и молитвенно воздел очи горе.
      А утром на другой день Тася пришла в комнату Волошина на первом этаже Дома колхозника и застала его разглядывающим какой-то фотоснимок. Тася заглянула через плечо товарища.
      - М-да... полное разочарование, - сказал Волошин. - Красочная мозаика стала серой, и вся прелесть этого удивительного церковного пола поблекла.
      - Профессор говорит, что мозаику эту сделали по указанию Грозного после его второго приезда в монастырь, - тихо произнесла Тася и добавила с сожалением: - Как жалко...
      - Да, напрасно я не прихватил с собой цветную пленку... А остальные снимки хороши. Посмотрите, Настенька, на эту башню над озером. Ни дать ни взять богатырь стоит, как вечный страж в дозоре.
      - Правда! - восхищенно воскликнула Тася. - А вы заметили, Ваня, что на многих старинных русских церквах все купола разные?
      - Заметил... Ну что ж, это хорошо... нет однообразия... Народ большой, натура неуемная, и искусство такое же.
      - А на вологодской Софье купола симметричные: один большой в центре, а четыре поменьше по углам... Когда смотришь прямо, видишь одну большую главу в центре и две малые по бокам. Я смотрела и все припоминала, где я уже видела эти три головы, одну большую и две малые по бокам...
      - Ну и что же? Припомнили?..
      - Припомнила, Ваня... Третьяковская галерея. Васнецов. "Три богатыря". В центре - Илья Муромец, а по бокам - Алеша Попович и Добрыня Никитич... Ну вот, вы опять смеетесь!..
      - Да нет же, Настенька! Умница вы моя! - воскликнул Волошин. - Это здорово подмечено. Конечно, Васнецов это знал. Так вот с какой натуры он своих богатырей писал! Ох, и хитрый колдун!
      - Вы говорили, что я сумасшедшая, а теперь говорите, что я умница, - с улыбкой сказала Тася.
      - Я и сейчас то же говорю. Вы умница, но...
      - ...с придурью?
      - Нет, с... ну, с сумасшедшинкой, что ли.
      - А вам такие не нравятся?
      - "Нравятся"? Это не то слово, Настенька, - сказал Волошин и протянул к Тасе руку.
      Но она увернулась и отбежала к окну.
      - Какой чудесный день сегодня, Ваня!..
      Вдруг Тася что-то вспомнила:
      - А что, если я попрошу этого художника... как его... Еланский, что ли? Попрошу зарисовать мозаичный пол в красках?
      Волошин нахмурился:
      - Ни в коем случае не делайте этого.
      - Почему?.
      - Я не люблю его...
      - Напрасно. Он делает чудесные зарисовки.
      - Я ему башку оторву! - свирепо прорычал Волошин.
      - За что, Ваня?
      - Это подозрительный тип... Приехал, шныряет тут по всему монастырю, во все сует свой нос... Куда ни повернись, он уж тут как тут и все в альбомчике малюет. Проныра! Не люблю таких...
      - Но он для того и приехал из Вологды, чтобы все увидеть и зарисовать.
      - Из Вологды ли? - многозначительно спросил Волошин. - А не из Москвы ли матушки?.. И вообще, Настенька, он внушает мне подозрение. Не он ли это у Клавдии Антиповны на Ордынке побывал и письма Евгении Бельской прикарманил?..
      - Что вы! - в ужасе воскликнула Тася. - Почему вы так решили?
      - Имею основания... - с таинственным видом сообщил Волошин и тихо добавил: - Но вас я прошу об этом ни слова. Не общайтесь с ним...
      Тася закивала головой:
      - Да, да! Конечно!.. А с виду он такой симпатичный.
      - Настоящий жулик всегда бывает с виду симпатичный, - изрек Волошин.
      Желая переменить тему, он отошел от окна и снова обратился к снимку мозаичного пола:
      - Сплошная серятина...
      - А если подкрасить? - нерешительно спросила Тася.
      - Ну нет! Будет не то... А ведь как интересно расположены цветные плитки... Тут целый узор...
      Тася заглянула в снимок:
      - Цветные плитки мозаики стали серыми и образовали единую извилистую линию.
      - Верно... - согласился Волошин. - Смотрите, вот она начинается здесь, у притвора, подле огромного ромба, похожего очертаниями на Кузнецкую башню, а дальше вьется... Здесь в середине кружок, за ним снова витками идет линия. А вот тут ее конец помечен крестиком... Интересно!
      Тася задумчиво глядела в окно.
      - Я не понимаю, почему Грозный велел настлать в этой церкви такой причудливый пол...
      - Наверное, на память об умершем маленьком сыне, - неуверенно произнес Волошин.
      - А в каком месте он велел тайник для книг вырыть?
      - Профессор Стрелецкий уверен, что тайник должен находиться где-то между Кузнецкой башней и церковью Иоанна Предтечи... А почему вы об этом спрашиваете, Настенька?
      Тася молча взяла в руки снимок и стала пристально разглядывать ромбовидную серую плитку, от которой тянулась сплошная извилистая линия с крестиком на конце. Ромбовидная плитка действительно своими очертаниями напоминала Кузнецкую башню.
      - Неужели... - тихо произнесла Тася.
      - Что?
      Но Тася положила снимок на стол:
      - Нет... Это мне показалось.
      - Что вам показалось?
      - Нет, нет! Не скажу... - Она засмеялась: - А то вы опять будете называть меня сумасшедшей...
      Позавтракав, молодые друзья отправились в монастырь. Но, как только они вошли на главный двор, Волошин схватил Тасю за руку.
      - Стоп! - строго сказал он. - Нам, кажется, небесполезно будет понаблюдать за "умельцем живописных дел"...
      - За кем? - недоуменно оглядываясь, спросила Тася.
      - За художником Еланским...
      - Неужели вы серьезно думаете, что он украл письма Евгении Бельской?
      - Не знаю, он или нет, но я повторяю - мне его поведение кажется подозрительным...
      Волошин взял Тасю за руку и повел за собой в обход управленческого здания на задний двор.
      - Давайте обойдем конторские кельи, выйдем к Аллее Скорби и тихонько подберемся к этому "художнику", - тоном заговорщика предложил Волошин.
      Они быстро прошли по березовой аллее, добрались до церкви Иоанна Предтечи и тихонько выглянули из-за угла... Еланского не было на холмике, где он часто сидел. Там, подле заброшенной гробницы, стоял только его мольберт.
      - Гм!.. Куда же он делся? - проворчал Волошин.
      Он вышел на холмик и стал осматриваться.
      - Смотрите! - воскликнула Тася и указала пальцем на второй ярус крепостной стены, где мелькнула фигура человека.
      - Он!
      Еланский исчез в каком-то проломе так же быстро, как и появился.
      - Что он там ищет? - обшаривая стену злыми глазами, спросил Волошин. Настенька, вы по-пластунски умеете ползать?
      - Это как?
      - На животе...
      - У... умею.
      Волошин заговорил шепотом:
      - Ложитесь на живот и ползите сквозь эти джунгли... - он кивнул на заросли полыни и репейника, - прямо к башне. Когда доползете, поднимайтесь через пролом в башне по каменной лесенке на второй ярус стены и очень тихо идите мне навстречу. Я тем временем проползу вон до того "каменного мешка". Понятно?
      - Понятно...
      - Вперед! - скомандовал Волошин и, бросившись плашмя на траву, как змея вполз в густую чащу полыни и репейника.
      Тася с сожалением посмотрела на свое новое красивое платье и нерешительно оглянулась. Ей очень не хотелось порвать платье, расцарапать о колючки руки и лицо. Неожиданно ей пришла в голову простая мысль: если вернуться назад и быстро обогнуть холм, то до башни можно с успехом добраться и не "по-пластунски".
      Так она и сделала, и уже через две минуты достигла башни. Быстро и бесшумно вскарабкавшись по ее внутренней лестнице на кровлю первого яруса крепостной стены, она пошла по настилу над казематами и вскоре увидела Волошина. Он сидел на корточках и оглядывался по сторонам. Завидев Тасю, которая на цыпочках приближалась к нему, он приложил палец к губам.
      Внезапно Тася услыхала глухие голоса, доносившиеся снизу. Волошин уже приник ухом к щели в настиле и махнул рукой, жестом приказывая Тасе лечь. Позабыв о своем новом платье, Тася легла на живот и прислушалась. Внизу говорили по-французски...
      Да, в полуразрушенном "каменном мешке" крепостной стены действительно говорили по-французски. Там находились Кортец, Джейк и монастырский сторож дед Антон.
      Кортец то и дело беспокойно выглядывал из полуразрушенного "каменного мешка" во двор, а Джейк, вплотную подойдя к старику, говорил ему негромко, но внушительно, как гипнотизер:
      - Нам все известно, князь. Вы не тот, за кого себя выдаете. Подделанная вами справка уличает вас полностью. Мы также знаем, что именно привязывает вас к этому монастырю уже много лет. Вы ищете здесь библиотеку Грозного...
      Старик громко сопел и понуро глядел на груду кирпичей у себя под ногами. Джейк кивнул на Кортеца:
      - Этот господин прибыл сюда из Парижа по тому же делу. Он представитель крупнейшей американской антикварной фирмы. Ему надо помочь. Если вы знаете что-нибудь о книжном тайнике, расскажите... Вы получите деньги, уедете отсюда и спокойно проживете еще много лет...
      Старик молчал. Кортец напряженно вглядывался в его непроницаемое лицо. "Потомку великого конкистадора" казалось, что Джейк ошибся, что старик сейчас пожмет плечами и скажет:
      "Не пойму я, барин, по-какому это вы со мной лопочете..."
      Но старик выпрямился, сурово посмотрел на Джейка и заговорил на чистейшем французском языке:
      - Да... вы не ошиблись... Я князь Платон Бельский... Я не знаю, кто вы, молодой человек... но я слышал... все ваши разговоры... Думаю, что и вы не тот, за кого себя... выдаете...
      - Это не имеет значения, князь, - быстро ответил Джейк.
      - Вы хотите найти... книги царевны Зои и Ивана Грозного? Напрасный труд... Я искал их здесь больше тридцати лет... и нашел...
      Последнее слово старик не сказал, а прошептал, но этот звенящий шепот, как порыв ветра, можно было услышать и на берегу озера.
      Кортец подошел к нему и вытаращенными глазами уставился в немигающие, сурово устремленные вперед глаза старика:
      - Вы... нашли?..
      - Нашел! - твердо, как последнее слово клятвы, вымолвил старик и тотчас же заговорил сам с собой, торопливо, то пришептывая, то крича: - Нашел пустой тайник! Совсем пустой!.. Грабители растаскали древнюю библиотеку... Но они не унесли ее далеко!
      - Да? А где она? - Кортец вцепился в его рукав.
      Старик молчал, будто припоминая давний сон. Он беззвучно шевелил губами и глядел в треснувший, грозно нависший над ним потолок.
      - Да говори ты, старый пень! - грубо рявкнул Джейк.
      - Спокойно, Джейк! - сказал Кортец. - Продолжайте свой рассказ, князь...
      - Они... рассовали древние книги... по всему монастырю... Я десять лет собирал их... Я собрал и вновь захоронил их... Теперь уже никто... не найдет эти книги... - глухо сказал старик. - Никто!..
      Кортец и Джейк напряженно смотрели на старого сторожа. Он молчал.
      Кортец хотел что-то сказать, но Джейк властным жестом остановил его.
      - Князь Платон... - заговорил он тихо и вкрадчиво, так, как говорил когда-то в кабинете Кортеца. - Доверьтесь нам. Мы люди вашего круга. Мы поможем вам унести отсюда всю древнюю библиотеку. Вы поедете в Париж вместе с месье Кортецом...
      Старик перевел глаза на смиренную физиономию Джейка. Он будто вернулся на землю из какого-то глухого подземелья и еще не мог понять, чего хочет от него этот прилизанный, чистенький юноша.
      - В Париж? - спросил он и внезапно рассмеялся своим глухариным, клокочущим смехом. - Нет, господа, мне ваш Париж не нужен... Мне нужно только одно: отыскать среди древних книг... индийский свиток с рецептом... Он вернет мне силы, память, вернет жизнь...
      - Мы поможем вам найти индийский рецепт, - проникновенно зашептал Джейк. - У этого господина есть знакомые профессора, знающие все индийские наречия...
      - Нет! - крикнул старик. - Родной брат украл у меня план тайника! Больше я никому не верю! Я не отдам вам древние книги... Я нашел их!.. Я спас их от гибели! Я! Один я!.. Они мои... И больше ничьи!..
      Джейк обменялся быстрым взглядом с Кортецом и, отбросив вкрадчивый тон, заговорил уже с угрозой:
      - А если мы расскажем, кто вы такой? Если докажем, что вы присвоили себе ценности, принадлежащие советской власти?
      - Да, да! - подтвердил Кортец, глядя пылающими глазами на старого маньяка. - Вы знаете, что с вами сделают коммунисты?..
      Старик поглядел на Кортеца, затем на Джейка и ответил внятно и спокойно:
      - Знаю. Они отнимут у меня мои сокровища, а меня посадят в тюрьму как вора...
      - Вот именно! - воскликнул Кортец. - Вы умный человек, князь!
      - О да! - со смехом воскликнул старик. - Я умный человек... И потому я знаю... что вы ничего... и никому про меня не расскажете... Вы сами в моих руках, господа...
      Он хитро прищурился, и Кортец с Джейком вновь услыхали глухариное клохтанье.
      - Знаете что? - неожиданно оборвав смех, резко сказал старик. Убирайтесь вы оба... туда, откуда пожаловали... пока я первый не заговорил... Вот вам, господа... ответ князя Платона Бельского...
      Он грубо оттолкнул сперва Джейка, затем Кортеца и неуклюже полез в пролом...
      Джейк выхватил нож, но Кортец схватил его за руку:
      - Джейк! Опомнитесь!
      - Проклятая старая развалина! - позеленев от бешенства, прошипел Джейк, но нож спрятал. Его "азбука Морзе" после долгого перерыва работала полным ходом...
      - Нам надо хорошо подумать, - сказал Кортец. - Идемте, Джейк...
      - Что он сказал? - шепотом спросил Волошин.
      - "Нам надо хорошо подумать. Идемте, Джейк..." - перевела Тася последнюю французскую фразу, произнесенную в "каменном мешке".
      - Значит, "товарища Богемского" зовут Джейком?.. - сказал Волошин. Ого! Это любопытно!
      Тася и Волошин полежали еще минуты две на настиле, пока не затихли шаги Кортеца и Джейка.
      - А теперь надо бежать немедленно в милицию, - решительно сказал Волошин, помогая Тасе встать и отряхивая ее платье от пыли.
      - А это не обязательно, товарищ Волошин! - произнес кто-то почти рядом с ним.
      Тася и Волошин оглянулись и увидели, что из расселины соседнего каземата выбирается весь испачканный пылью художник Еланский. Волошин смотрел на него взглядом Фауста, впервые увидевшего Мефистофеля. Еланский продолжал:
      - Вы еще в Москве обратились в милицию по поводу исчезновения писем Евгении Бельской. Этого вполне достаточно, - он вынул из кармана какую-то бумажку. - Вот ваше заявление начальнику уголовного розыска... Бонжур, камрад Березкина! - обратился он к Тасе. - Компренэ ву франсэ?..
      - Уй... - растерянно ответила Тася.
      - Трэ бьен! - с отличным французским прононсом воскликнул Еланский. Значит, вы все слыхали и все поняли?
      - Позвольте! - настороженно глядя на него, воскликнул Волошин. - Кто вы такой?
      - Ах да! Я забыл представиться. - Еланский вынул из кармана удостоверение и протянул Волошину: - Я сотрудник комитета государственной безопасности майор Руднев... Ваше заявление через милицию и уголовный розыск попало к нам.
      Волошин и Тася переглянулись.
      - Вы прибыли по моему заявлению и ничего мне не сказали? - сконфуженно и даже с обидой произнес "Волошин.
      Руднев усмехнулся:
      - Не обижайтесь.
      Столь внезапно превратившийся в майора госбезопасности "художник" быстро и лаконично изложил перед комсомольцами свой план действий. Он считал, что спугивать непрошеных гостей раньше времени не следует. Руднев не сомневался, что Кортец и Джейк все же рано или поздно узнают, где князь-сторож зарыл найденную им библиотеку Грозного.
      - Пускай поработают, раз уж приехали сюда, - заключил он.
      Отныне Тася должна была внимательно наблюдать за Платоном Бельским, а Руднев и Волошин - за обоими "туристами". Начальник Сиверского районного управления милиции, оказывается, был информирован о миссии майора Руднева и готов был оказать ему поддержку в любой момент. Однако до поры до времени в монастыре не должен был появляться никто из представителей милиции.
      Профессора решили не тревожить.
      Как ни предусмотрителен был Руднев, он не учел, что события в монастыре начнут разворачиваться необыкновенно стремительно.
      Выбравшись из "каменного мешка", авантюристы буквально на ходу, еще не дойдя до церкви Иоанна Предтечи, выработали план действий, и Джейк с быстротой тренированного спринтера пустился вдогонку за стариком. Он догнал старика у ворот, ведущих на главный двор, пошел рядом с ним и быстро зашептал ему что-то на ухо. Платон Бельский шел, угрюмо глядя себе под ноги. Казалось, он больше слушает, как позвякивают ключи на его поясе, чем вникает в проникновенный шепот Джейка. Внезапно он остановился и удивленно поглядел на своего назойливого спутника:
      - Профессор? - глухо переспросил он. - Вздор! Он ничего не найдет...
      - Нет, найдет!.. - твердо сказал Джейк. - Но если на нас вы можете донести и нас можете устранить, то на профессора вы не донесете. А он не успокоится, пока не перевернет весь монастырь. Поймите вы это, князь!.. Вот кто ваш главный враг, а не мы. Мы друзья, только мы можем помочь вам...
      - Чем? - с недоверием глядя на Джейка, спросил старик.
      Джейк оглянулся и, не видя вокруг себя никого, кроме приближающегося Кортеца, продолжал вполголоса:
      - Мы поможем вам устранить этого опасного профессора раз и навсегда.
      - Убить? - тихо спросил старик.
      - Зачем? - с деланным ужасом воскликнул Джейк. - Несчастный случай... Виновных нет, но зато нет и профессора.
      Старик слушал уже внимательно, хмуро посапывая и пряча глаза в седых кустах бровей.
      Джейк взял его под руку и повел к воротам, продолжая шептать.
      НОЧНАЯ СЛЕЖКА
      В тот же день около трех часов пополудни Волошин и "Еланский", забравшись в церковь Иоанна Предтечи на холмике против Кузнецкой башни и вооружившись биноклями, наблюдали за странным поведением Джейка, который взобрался на второй ярус крепостной стены. Этот ярус был сооружен на высоте около семи метров и, как бесконечный балкон, опоясывал крепостные стены монастыря, глядя на монастырский двор пустыми окнами без рам и стекол...