Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Сестры Мерридью (№1) - Беспечный повеса

ModernLib.Net / Исторические любовные романы / Грейси Анна / Беспечный повеса - Чтение (стр. 10)
Автор: Грейси Анна
Жанр: Исторические любовные романы
Серия: Сестры Мерридью

 

 


Пруденс повернулась к Гидеону, нахмурившись и очаровательно надув губки. Гидеону хотелось поцеловать ее. Он быстро оглядел зал.

– В чем дело? – встревожилась Пруденс.

– Проверяю, заметит ли кто-нибудь, если я вас поцелую. Она отступила на шаг.

– Вы не посмеете этого сделать! Вы сказали, что перестанете дразнить меня. Мы договорились быть друзьями.

Он с оскорбленным видом посмотрел на нее.

– Я имел в виду дружеский поцелуй.

– Вы знаете, что я имела в виду. – Пруденс сделала достойную похвалы, но безуспешную попытку сжать рот в твердую линию.

Гидеон пожал плечами и, напустив виноватый вид, сказал:

– Привычки не так легко изменить, мисс Имп.

Он внимательно смотрел на нее, на его губах играла улыбка. Сейчас Пруденс на три четверти состояла из гнева и на одну – из прелестного волнения. Когда она пыталась принять строгий вид, на щеках помимо ее воли появлялись ямочки. Он сделал небольшой шаг вперед, сокращая разделявшее их расстояние. Пруденс подняла сумочку, не высоко, не привлекая ничьего внимания, но напоминая ему, как она поступит, если потребуется. Маленькая мисс Имп готова сражаться с большим повесой. Он скорбно вздохнул.

– У вас нет вкуса к приключениям, мисс Имп?

– Не называйте меня так! И не смейте делать ничего неподобающего! А теперь скажите, почему дядя Освальд решил, что вашу двоюродную бабушку отправили в Уэльс?

– Понятия не имею, – пожал плечами Гидеон. – Я ее никуда не отправлял, а если бы и попытался, то совершил бы большую ошибку. Моя двоюродная бабушка Эстелл – женщина большой силы духа. Ее бы никто никуда не отправил. Правда, однажды какой-то кавалер попытался это сделать, но... о бедняге больше никто не слышал.

– Но дядя Освальд говорил...

– Прекрасная вещь – брови. Стоит кому-то таинственно повести ими, как у остальных появляются самые разнообразные предположения. Я понятия не имею, что ваш почтенный родственник думает о моей воображаемой бабушке или тетушке, меня это мало волнует. Главное, он оставил эту тему.

– Да, слава Богу. Вы думаете, женские брови тоже могут подавать такие сигналы?

– Нет, для этого им не хватает густоты, – авторитетно заявил он.

– Густоты?

– Да, так принято говорить. А теперь, пока дядя Освальд ищет вам отвра... простите, восхитительный напиток, я надеюсь, вы соизволите объяснить, зачем понадобилась моя внезапно почившая в Уэльсе родственница? Не считайте меня неблагодарным. Это весьма необычный подарок. И я бы не проявлял вульгарного любопытства, если бы вы не доставали моих родственников буквально из воздуха, как фокусник.

– Умоляю вас, прекратите! Не надо постоянно твердить об этом. Я знаю, что виновата, мне надо было сказать вам об этом раньше, но меня отвлекли.

– Вот как, отвлекли?

У него очень самодовольная улыбка, решила Пруденс.

– Да, ваша знакомая в немыслимом красном платье, – уточнила Пруденс. – Дело в том, что дядя Освальд хотел дать объявление в газете о нашей помолвке. Вы в трауре – это единственное, что я могла придумать, чтобы остановить его. Простите.

Гидеон с восхищением посмотрел на нее.

– Нет, вы поступили совершенно правильно. Так, значит, я в трауре?

– Да, но вам не нужно носить черного. Я сказала, что ваша двоюродная бабушка питала отвращение к этому цвету и завещала не носить траурных одежд, танцевать и так далее.

– Это «и так далее» меня очень успокаивает, – заверил ее Гидеон. – Вы удивительно находчивая девушка.

Пруденс покраснела.

– Я думала, что вы считаете меня ужасной лгуньей, но...

– Совсем нет! – воскликнул Гидеон. – Мы с вами недавно об этом говорили. Ваша находчивость просто восхищает. Пруденс закусила губу.

– Но вы серьезно скомпрометировали меня, мисс Импруденс, и теперь должны это компенсировать.

– Компенсировать? Каким образом? – спросила Пруденс с подозрением глядя на его оскорбленное лицо. – Скомпрометировала вас? Я не думала, что такое возможно.

Гидеон взял ее руку в свои ладони.

– Меня невозможно скомпрометировать?! – воскликнул он, глубоко возмущенный. – Как вы можете такое говорить? Сначала вы изобразили меня глупым поклонником, которому не хватает слов. Но всем известно мое отвращение к глупости и мое красноречие. Потом вы разбили сердце моему портному, бросив его любовные письма в огонь. Теперь между делом вы убили мою родственницу и отказываете мне в праве соблюдать траур...

– Это были счета, а не любовные письма, – возразила Пруденс.

– Для моего портного это одно и то же, – сурово ответил Гидеон. – А теперь позвольте проводить вас к столу. На ужин подадут крабов, куропаток и тарталетки с лимоном. Позвольте составить вам компанию, я полон решимости получить компенсацию за то, что вы опорочили мое имя.

Пруденс упрямилась.

– Кажется, вы сказали, что мы будем друзьями, – напомнил он.

– Да, но наши взгляды на дружбу отличаются, как день и ночь.

– Тогда вы должны немедленно научить меня, пока я не опозорился, вновь взявшись за старые привычки. А пока вы предложите мне ваше видение дружбы, я предложу вам крабов. Это пища богов. – Он решительно взял ее под руку и повел к столовой, по дороге объяснив: – Вы будете питать мой ум, а я – ваше тело.

Как он это сделает? Этот вопрос не выходил у Пруденс из головы, пока лорд Каррадайс вел ее к столу. Он не только победил ее решительные намерения не сидеть с ним рядом за ужином, но и заставил ее смеяться. Он ухитрится даже невинное поглощение крабов превратить в соблазнительный обряд, она в этом нисколько не сомневалась!

Она решила обойтись хлебом с маслом. И может быть, съесть одну тарталетку с лимоном.

Глава 10

Так, не в силах я жить ни с тобой, ни вразлуке с тобой,

Сам желаний своих не в состояньепостичь.

Овидий[10]

Прошла только неделя, как Чарити впервые вышла в свет, а она уже имеет успех, с гордостью думала Пруденс. Теперь, на своем первом балу, Чарити, сама грация и красота, словно пушинка, плыла в сложных фигурах танца. Только Пруденс понимала, что значит едва заметная морщинка на мраморном лбу сестры. По крайней мере Чарити не высовывает кончик языка, как это обыкновенно бывает, когда она очень сосредоточена.

Дни, предшествующие балу, все пять сестер усиленно занимались с учителем танцев, снова и снова повторяя сложные па, пока не выучили их наизусть. Будет ужасно неловко, если Чарити и Пруденс перепутают или забудут фигуры танца. Они были решительно настроены не выглядеть скромными провинциалками, которыми на самом деле были. Они даже разучили считавшийся неприличным вальс, хотя не думали, что им придется его танцевать.

Учитель танцев напрасно тратил свой пыл, с печальной улыбкой подумала Пруденс. Сестры Мерридью могли танцевать на глазах у света с достаточной грацией и мастерством. Но ей самой несколько раз пришлось танцевать с настоящими увальнями, поэтому оборка ее нового бального платья ужасно пострадала. Ее нужно в нескольких местах подколоть.

Чарити, казалось, с каждым движением обретала все большую уверенность. Глядя на сестру, Пруденс улыбнулась. Кто мог подумать, что после детства, когда сделать танцевальное па или тихонько напеть мелодию означало получить жестокие побои от дедушки, ее сестра обладает столь непринужденной грацией? Чарити чувствовала себя в бальном зале как дома, словно готовилась к этому всю жизнь, как другие присутствующие здесь девушки. Танец кончился, и тут же несколько джентльменов наперебой бросились к ней с лимонадом, стараясь угодить. Чарити, казалось, их внимание совсем не докучало.

Глядя, как сестра застенчиво отвечает на мужскую галантность, Пруденс почувствовала прилив гордости. Ее младшая сестра – воплощение красоты, уверенности и грации. Это была победа над дедом и его жестокостью. Ее сестра походила на розу, которая большую часть жизни провела в суровых условиях, но, согретая лучами солнца, раскрыла свои нежные лепестки, на которых превратности судьбы не оставили следов. Пруденс молилась про себя, чтобы злоключения не оставили следов в душах ее остальных сестер.

Она так внимательно смотрела на Чарити, что сразу поняла, когда в зал вошел герцог Динзтейбл. Должно быть, их глаза встретились, потому что Чарити в одно мгновение из смущенной дебютантки тут же превратилась в сияющее создание. От нее, казалось, исходил свет.

Пруденс заморгала от неожиданности. Она никогда не видела сестру такой. Чарити просто светилась.

Пруденс переводила взгляд с сестры на герцога и обратно. Герцог смотрел на Чарити точно так же, как она смотрела на него, – как зачарованный. Для них двоих в зале больше никого не существовало.

Значит, вот как случается любовь с первого взгляда? Так было с их родителями. Один взгляд – он понял, что пропал. Так обычно говорил папа. Мама смеялась и отвечала, что ей понадобилось по крайней мере три пристальных взгляда, прежде чем она решила, что папа – единственный. Папа смеялся, целовал маму и называл ее медлительной красавицей. «Медлительная?» – притворно возмущалась мама. Да она просто разборчивая! Потом они переглядывались, снова смеялись и целовались.

Пруденс вздохнула. Хотя она тогда была ребенком, она никогда не забудет эти пылкие, волшебные взгляды. Взгляды любви.

А теперь ее красавица сестра и застенчивый герцог обменивались такими же обжигающими, магическими взглядами. У Пруденс застрял ком в горле. Именно об этом она мечтала для своих сестер: о такой любви, как у их родителей, любви, которую помнила только Пруденс. И которая однажды блеснула для нее самой.

Она наблюдала, как герцог склонился к руке сестры, как Чарити обворожительно улыбнулась, и молилась про себя, чтобы эта волшебная сказка стала реальностью.

Пруденс отхлебнула ликер. Она боялась, что ее стремление обезопасить сестер от жестокости деда повлияет на Чарити и она примет первое же предложение. Но если все обернется реальностью и если герцог сделает предложение, о самопожертвовании речи не будет.

Похоже, герцог очень порядочный человек. Это все, что она о нем знала. Спокойный и немного застенчивый. В нем безошибочно угадывалось достоинство и осознание своего положения. Он с такой нежностью смотрел на сестру, что у Пруденс на глаза навернулись слезы. И Чарити так же смотрела на него.

За этот взгляд сестры она готова на любую ложь.

Герцог не повеса, как его кузен. Из газет она знала, что герцог приехал в Лондон, чтобы найти себе жену. Пруденс прикрыла глаза и снова прочитала молитву. Когда она подняла ресницы, герцог вел Чарити к террасе, оберегая ее, словно она хрупкий цветок, нуждающийся в защите и внимании.

Нет, слава Богу, герцог не повеса, как его кузен, лорд Каррадайс. Он чистосердечный и искренний.

Тогда почему она чувствует себя такой... обездоленной?

Вспомнив про отпоровшуюся оборку, Пруденс отправилась в небольшую гостиную, предназначенную исключительно для дам. Вытащив из новой плетеной сумочки, которую сделала для нее Грейс, булавки, Пруденс начала приводить в порядок платье.

– У вас оторвалась оборка, мисс Мерридью? Хотите, я помогу вам?

Это была миссис Краудер, с которой Пруденс познакомилась на вечере у миссис Остуидер. Не дожидаясь ответа Пруденс, миссис Краудер взяла у нее из рук коробочку с булавками. На ней сегодня снова было красное платье. Сверкающее переливами шелка, низко вырезанное, оно образовало на полу огненное озерцо, когда миссис Краудер опустилась на колени.

У Пруденс не было выбора. Она поблагодарила миссис Краудер и стояла неподвижно, пока та быстрыми уверенными движениями подкалывала оборку.

– Так будет держаться.

Миссис Краудер поднялась, словно из огненного кольца. Пунцовый шелк платья языками пламени облизывал ее гибкую фигуру.

Пруденс в атласном кремовом платье с вышитыми по краю белыми и зелеными подснежниками казалась рядом с ней застенчивой школьницей.

– Спасибо. – Пруденс снова надела вечерние перчатки и собралась вернуться в зал.

– Не торопитесь, дитя мое. – Миссис Краудер положила ладонь на руку Пруденс.

– Простите? – подняла брови Пруденс, надеясь, что это придало ей надменный вид.

Ей не нравилась миссис Краудер и ее тон. Пруденс попыталась двинуться, но миссис Краудер крепко держала ее. Они были не одни в гостиной, и Пруденс не хотела устраивать сцену.

– Просто маленький совет одной женщины другой.

Не понимая, о чем речь, Пруденс снова вскинула брови.

– Думаю, ситуация требует большей уединенности. – Миссис Краудер провела Пруденс в пустовавшую смежную комнату.

– Какая ситуация? – спросила Пруденс, раздосадованная тем, что позволила этой женщине действовать. Но правду сказать, она не знала, как этого избежать, оставаясь в рамках приличий.

– Ситуация с лордом Каррадайсом. Вас видели с ним несколько раз.

– Не понимаю, какое это имеет значение...

– Мы с ним друзья. Можно сказать, близкие друзья, – проворковала миссис Краудер, томно проведя рукой по складкам своего платья.

Пруденс застыла. Если бы она отважилась устроить маленькую сцену в гостиной, ей бы не пришлось участвовать в этом отвратительном разговоре.

– Поэтому я думаю, будет честно предупредить вас, юная леди, что мужчины очень легкомысленные создания. Он, конечно, всего лишь забавляется с вами, но...

– Откуда вы знаете, что он всего лишь забавляется? Может быть, и нет, – перебила ее Пруденс, внезапно рассердившись. Она знала, что на самом деле это так, но не позволит этой гарпии поучать ее. – А может быть, это я решила немного позабавиться?

Миссис Краудер рассмеялась резким презрительным смехом.

– Не говорите мне, что он всерьез обратил на вас внимание! Он на это не способен, дорогая! – произнесла она тоном искушенной женщины, увещевавшей школьницу.

Пруденс в глубине души была согласна с ее словами, но они больно задели ее. Приподняв бровь, она спокойно поинтересовалась:

– Почему?

Миссис Краудер улыбнулась, прихорашиваясь.

– Если бы вы хоть что-нибудь знали о дражайшем Гидеоне, мое дорогое дитя, вы бы не задавали таких вопросов.

Эту женщину просто переполняет самодовольство. Пруденс не могла этого снести.

– Вероятно, вы неверно истолковали ситуацию, миссис Краудер.

Пруденс принялась критически разглядывать свои перчатки, словно разговор ей наскучил. Она сняла их, расправила и снова надела.

Миссис Краудер, прищурившись, наблюдала за ней. Пруденс возилась с перчатками, пока не почувствовала, что миссис Краудер сейчас взорвется от нетерпения, и добавила:

– Что вы скажете об этих перчатках? В их покрое что-то...

– Перчатки не имеют к делу никакого отношения! – огрызнулась миссис Краудер.

Пруденс посмотрела на нее и задумчиво покачала головой:

– О, я с вами не согласна. Пара элегантных перчаток может подчеркнуть красоту бального платья... или испортить эффект. О чем мы говорили? Ах да. Вам известно, что «дражайший Гидеон», как вы его назвали, – давний друг нашей семьи? – Она снова поправила перчатки и беззаботно добавила: – Полагаю, вы не знаете, что наши матери в юности были близкими подругами... Иначе вас бы не удивило, что он дружески опекает меня и сестер. – «Это совсем не ложь, – решила Пруденс, – это просто предположение».

Эти слова стерли улыбку с лица миссис Краудер.

– Вы знали его мать? Тогда вы должны знать, что случилось. Это старый скандал.

Пруденс понятия не имела, о чем идет речь, но решила не осложнять ситуацию дальнейшим обманом. Она снова надменно повела бровями. Брови весьма полезная вещь, даже и без присущей мужчинам густоты, решила она. По их движениям много можно прочитать.

Миссис Краудер нахмурилась и сказала, в основном обращаясь к самой себе:

– Понятно, почему герцог Динзтейбл ухаживает за вашей сестрой. Если ваша мать знала леди Каррадайс, то она была знакома и с герцогиней. Тогда вы должны обо всем знать... – Она выпрямилась и энергично добавила: – В таком случае вы должны знать, что Гидеон никогда не женится и почему. А поскольку он никогда не проявлял интереса... – она с пренебрежением посмотрела на Пруденс, – к дебютанткам, вам не следует питать иллюзий.

– Иллюзий? Относительно лорда Каррадайса? – Пруденс скептически усмехнулась и открыла дверь. – Боже милостивый! Какая странная идея! Успокойтесь, миссис Краудер, я не питаю никаких иллюзий относительно лорда Каррадайса. – Это была абсолютная правда. Пруденс выплыла из комнаты.

– Мисс Мерридью! – окликнул ее лорд Каррадайс. Она задавалась вопросом, что он слышал из неприятного разговора.

– Сэр Освальд и ваши сестры волнуются, куда вы пропали, – натянуто сказал он. – Вам нужно внимательнее выбирать компанию на приемах, мисс Мерридью. Извините, миссис Краудер. – Он поклонился.

Миссис Краудер звонко рассмеялась:

– Как забавно – повеса Каррадайс в роли дуэньи. Клянусь, если я об этом расскажу, мне никто не поверит. Я вижу, вы говорили правду, мисс Мерридью. Ваши матери могли бы вами гордиться.

К возмущению Пруденс, миссис Краудер, проходя мимо, фамильярно провела длинными пальцами по руке лорда Каррадайса. И он этому не воспротивился!

– Черт возьми, что происходит? Почему вы разговариваете с этой женщиной? – Лорд Каррадайс властно взял Пруденс за руку и потянул мимо зала по коридору в маленькую комнату и решительно запер дверь.

Пруденс удивленно смотрела на него. Кажется, он знает в этом доме каждый укромный уголок. Он настоящий повеса! И еще имеет дерзость критиковать ее поведение!

С молчаливым вызовом глядя ему в глаза, Пруденс принялась снимать белые атласные перчатки. Она сердито дергала за каждый палец. Он не сводил с нее глаз, и по чуть заметному трепету его ноздрей можно было понять, что он не одобряет ее поведение. Его пристальный взгляд и молчание воспламенили ее гнев.

Пруденс сняла перчатки и сунула их в сумочку. Она была готова к сражению.

– Что вам за дело, с кем я разговариваю? Несмотря на уверения миссис Краудер, вы не моя дуэнья.

Гидеон разозлился. Он беспокоился из-за ее отсутствия, волновался, как бы кто-нибудь из присутствующих на балу повес не увлек ее, воспользовавшись ее неопытностью. Он с нарастающей тревогой искал ее на террасе, в саду, в многочисленных маленьких комнатах и тайных альковах.

И нашел ее в обществе Терезы Краудер! Вид его бывшей любовницы, беседующей с Пруденс, вызвал у Гидеона реакцию, которую он не потрудился обдумать. Она так соблазнительно стягивает перчатки! Он был насторожен и возбужден. Не слишком удачная комбинация.

Насмешливо брошенное слово «дуэнья» все еще задевало его. Но он услышал собственный голос:

– Она для вас неподходящая компания!

Это прозвучало так ханжески, что его раздражение только усилилось.

– Неподходящая компания? Тогда зачем вы нас познакомили?

Он не знал, что на это ответить.

– Это была ошибка.

– Я думала, она ваш друг. Она сказала, близкий друг. Гидеон стиснул зубы.

– Да... нет... это уже кончилось. Черт побери, Пруденс, я пришел не для того, чтобы спорить с вами! Вы невинная девушка. Поэтому поверьте мне на слово, миссис Краудер и ей подобные – неподходящая для вас компания. Куда вы идете?

Прищурившись от возмущения, она попыталась прошмыгнуть мимо него. Он загородил ей дорогу.

Пруденс сердито толкнула его в грудь.

– Я ухожу! Поскольку миссис Краудер и ее друзья – неподходящая для меня компания, разве к вам это не относится, лорд Каррадайс? Ведь вы ее близкий друг! Значит, вы еще менее подходящая компания! И... – Она решительно толкнула его маленькими кулачками в грудь. – Я ухожу! Во всяком случае, пытаюсь!

Гидеон смотрел на нее, ошеломленный ее словами. Она права. Он тут же вспомнил неловкость, которую испытал в тот вечер, когда она, пусть на короткое время, встретилась с людьми, которых он называл своими друзьями. Но они не были настоящими друзьями. Просто компаньоны по скуке. И по пороку.

– Я не нуждаюсь в опеке, – выговаривала ему Пруденс. – Я не такая невинная, как вы себе представляете. И вы не имеете права решать, с кем мне разговаривать, а с кем – нет.

– По сравнению с этой компанией любая порядочная женщина невинна, – округлил глаза Гидеон.

Его слова еще больше распалили гнев Пруденс. Сначала он сравнивает ее со своей эффектной любовницей, а потом называет Пруденс порядочной женщиной! С таким же успехом он мог назвать ее скучной и неинтересной. В ее почти детском платье со скромными подснежниками!

Если бы на ней было пурпурное шелковое платье! Тогда бы она ему показала!

Но Пруденс тут же подумала, что этот цвет не идет к ее волосам. К тому же тонкий как паутинка шелк слишком облегает фигуру. Жизнь так несправедлива!

Но она все-таки ему покажет! Без колебаний она потянулась вверх, притянула его голову к себе и звучно поцеловала его в губы. В спешке ее губы скользнули вбок, и поцелуй получился довольно неуклюжим, поэтому она повторила его, вспомнив, как он целовал ее. Во второй раз она точно попала в цель.

Пруденс целовала его и почувствовала знакомую сладкую дрожь, когда он ей ответил. Она вспомнила о красном платье и поцеловала его так распутно, как только могла себе представить.

Вспоминая его поцелуй, она проникла языком в его рот, ритмично лаская его. Она снова ощутила привкус вина и... Гидеона. Их языки сплелись во взаимной ласке. Гидеон застонал и попытался перехватить контроль над ситуацией, но Пруденс ему этого не позволила.

Она сжимала его голову и целовала так, словно от этого зависела ее жизнь. Он было поднял руки, уронил их и обнял ее, крепче прижимая к себе. Он гладил ее по спине, потом положил руку ей на грудь. Он прижал ее к себе, и она почувствовала его сильное возбужденное тело.

Она взяла его лицо в свои руки. Пруденс все сильнее приникала к нему, восхищаясь соприкосновением их тел, всю себя вкладывая в поцелуй.

У нее начали подгибаться колени, и Пруденс сообразила, что она вот-вот дойдет до черты, откуда уже не будет возврата. Собрав все самообладание, она прервала поцелуй и вырвалась из объятий Гидеона.

Они стояли лицом к лицу, тяжело дыша, словно после быстрого бега. Насмешливые чертики исчезли из его глаз, он ошеломленно смотрел на нее, что вызвало у Пруденс глубокое удовлетворение. Она ожидала от поцелуя шока, как это всегда бывало после поцелуя с лордом Каррадайсом. Но на этот раз не только она была потрясена. Он буквально впал в оцепенение.

Она чувствовала триумф женственности. Оказывается, она не такая уж скучная и унылая!

Гидеон потянулся к ней, но она отступила назад, разглаживая платье дрожащими руками.

– Нет. Довольно. Я всего лишь хотела показать, что не так наивна, как вы полагаете.

Удивленный взгляд исчез. Прищурившись, лорд Каррадайс возразил:

– Если вы таким образом хотели убедить меня, что подходите к кругу друзей Терезы Краудер, то ошиблись. Эти поцелуи не доказывают ничего, кроме вашей наивности.

– Вы невозможны!

Пруденс раздраженно топнула. Она знала, что испортила первый поцелуй. Но второй и третий удались на славу, она едва не потеряла голову! Она вложила в них все, что знала. А он все еще считает ее невинной крошкой, которую нужно оберегать!

Он хищно улыбнулся, словно прочитав ее мысли, и подошел ближе.

– Не надо огорчаться. Вы восхитительно целуетесь. Но если вы хотите усовершенствовать мастерство, то всегда можете потренироваться со мной. В конце концов, мы помолвлены.

Она отошла на несколько шагов и, уперев руки в бока, посмотрела на него.

– Это фальшивая помолвка, если вы помните. Даже слепому видно, что мы не подходим друг другу. Мы постоянно ссоримся.

Он с улыбкой шагнул к ней.

– Я бы не назвал это ссорой. А если вы так считаете, то ссора не всегда признак несовместимости. Это может быть признаком... страсти.

Пруденс фыркнула и двинулась дальше.

– Мои родители никогда друг другу резкого слова не сказали. И мы с Филиппом – тоже.

Гидеон язвительно поднял брови.

– Насколько я понимаю, вы с Оттербутом вообще словами не обменивались Должно быть, вам было ужасно скучно. Кажется, он действительно очень скучный человек. Так вы говорите, что он толком и поссориться не умел?

Он прав, вдруг подумала Пруденс. Она даже представить не могла столь волнующей стычки с Филиппом. Ее спор с лордом Каррадайсом был весьма... страстным. А что до поцелуя по ее инициативе... Ее уверенность развеялась как дым. Она бы никогда так не набросилась на Филиппа! Что на нее нашло? Проклятый характер! Как она так легко поддалась на провокацию?

Лорд Каррадайс знал способ прокрасться к ней в душу. Он даже не пытался сломать ее защитные барьеры. Он просто скользнул под них и использовал их себе на пользу. Это... это непостижимо. Она никогда бы не позволила этого другому мужчине. Филипп только однажды сломил ее оборону, применив мужскую силу. Лорд Каррадайс ни разу не воспользовался физической силой. Он действовал более хитро: пробуждал ее низменные инстинкты...

У нее все еще остаются сомнения, думал Гидеон, пристально глядя на нее. Относительно Оттербери, надеялся он, а не по отношению к нему самому. Но если Пруденс сомневается в нем, то есть только один способ развеять эти сомнения. Растопить их поцелуями. Он осторожно приблизился к ней, и не успела она увернуться, как он снова схватил ее в объятия и обрушил на нее вихрь поцелуев.

Она лишь возмущенно пискнула. Он почувствовал, как она старается не поддаваться. Пруденс проиграла сражение. Он целовал ее, пока она не поняла это.

– Видите, – мягко сказал он, отпустив ее. – Если это ссора, то, надо признать, весьма забавная.

– Ничего я не стану признавать, – высокомерно возразила Пруденс, стараясь не выдать своего смущения. – И не буду обсуждать с вами Филиппа. Следуя вашей рекомендации, в будущем я стану внимательнее выбирать себе компанию. – Она язвительно улыбнулась, имея в виду отнюдь не миссис Краудер и ей подобных. Пруденс с вызовом расправила перчатки. – А теперь я должна вернуться к сестре.

Не дожидаясь его реакции, она выпорхнула из комнаты, как маленький взъерошенный ястреб.

Гидеон не спешил вернуться в бальный зал. Сев, он обдумывал произошедшее. С одной стороны, этот сценарий ему более чем знаком: несколько украденных поцелуев, тайные ласки в укромном уголке на балу или на приеме. Но с другой...

Боже! Кто бы мог поверить, что мужчина с его опытом будет потрясен неуклюжими поцелуями, вызванными гневом, как утверждала Пруденс. Один поцелуй даже промахнулся мимо его рта.

Но они привели его в настоящее замешательство. Потому что эти неловкие поцелуи принесли с собой нечто, потрясшее его до глубины души.

Он не хотел мнимой помолвки. Он по-настоящему хотел Пруденс. Как возлюбленную, а не как любовницу. Из этого сложного положения есть только один выход.

Через некоторое время Гидеон встал и вышел из комнаты. Он бродил по бальному залу словно зачарованный. У него кружилась голова. Все его жизненные планы пошли прахом. Он покинул бал и пошел по темным улицам. Через некоторое время он оказался у дома кузена и понял, что не помнит, как до него добрался. Он мог бы стать легкой добычей для хулиганов и разбойников.

Но какое это имело значение, когда все его жизненные принципы внезапно оказались ниспровергнуты?

Следующим вечером он принялся в туманных выражениях обсуждать это с кузеном.

– Нашел что-нибудь подходящее, Эдуард?

Герцог изумленно посмотрел на него. Его мысли блуждали где-то далеко.

– Что подходящее? Гидеон взглянул на кузена.

– Ты же искал подходящую невесту. – Он нахмурился. – «Подходящую» – какое ужасное слово! Должно быть, это очень трудно. Наши родители шли к браку в полной наивности. И чем все это кончилось!

Эдуард печально улыбнулся.

– Я знаю, но теперь пришел к выводу, что нам не остается ничего другого, как последовать примеру родителей: жениться и попытать счастья.

– Что? – Гидеон сел. – Ты хочешь сказать...

– Да, Гидеон, я нашел подходящую невесту. – На лице герцога появилось счастливо-глуповатое выражение.

– Отлично! – Гидеон наполнил бокал герцога. – И кто эта девушка? Я ее знаю?

Эдуард заколебался.

– Если ты не возражаешь, я не хотел бы упоминать ее имени, пока я не поговорю с ней и не получу ответ.

– Тебе не следует бояться, что я стану повсюду болтать об этом. Черт побери, кузен, я думал, ты меня лучше знает.

– Конечно. Я не раздумывая доверил бы тебе свою жизнь. Но я... не хочу искушать судьбу.

– Что ж, если ты впал в суеверие, это твое дело. Не думаю, что тебя отвергнут. Скажи хотя бы, я ее знаю?

Кузен обдумывал ответ.

– Да, ты встречался с ней несколько раз.

– И она именно такая, как ты хотел? Скромная, тихая, скучная... э-э... послушная? Не вызывает никаких неприятных эмоций?

– Не совсем. Но она создана для меня.

– Отлично! Значит, приятная и скромная? Губы герцога насмешливо дрогнули.

– Тебя, во всяком случае, ее красота не поразила.

Она простушка, решил Гидеон. Он слыл знатоком женской красоты. Вполне естественно, что кузен не желал обсуждать свою избранницу. В конце концов, он собирается на ней жениться. Гидеон вертел в руках бокал портвейна, глядя сквозь рубиновое вино на пламя свечи, и перебирал в уме всех скромных дебютанток этого года. Пришлось бы вспомнить очень многих, чтобы определить, кого выбрал его кузен. В этом году девушки, дебютирующие в свете, весьма невзрачны, решил Гидеон. На ум ему пришла только одна красавица – мисс Пруденс Мерридью, но Эдуард не обращал на нее никакого внимания.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23