Открыл новый период И. Ефремов своими романтическими рассказами о геологах и моряках. Период оказался трудным для фантастики (знаю по личным воспоминаниям). Мечта требует полета и обязательно самобытности в мышлении. Но редакторы в те годы считали, что только один человек в стране высказывает оригинальные мысли. И поскольку он говорил о десяти-пятнадцати годах в перспективе, стало быть и скромному литератору не должно заходить за эти пределы, надлежит описывать то, что ученые уже делают в лабораториях, то, что осуществится завтра, а сегодня находится "на грани возможного" (так назвал свою книгу В. Охотников). Так мы и будем называть весь послевоенный период фантастики. В. Охотников и В. Немцов - наиболее характерные писатели тех лет. Один изобретатель, другой - радиоинженер, оба писали о техническом изобретательстве: о машинах и аппаратах для геологической разведки, о подводной добыче нефти, строительстве дорог. Причем авторов занимал, главным образом, процесс создания машины, даже подчеркивалось, что в применении ее нет ничего особенного ("Пути-дороги" В. Охотникова). Сейчас, когда Ближняя фантастика повержена Далекой, оглядываясь назад, уже не в пылу борьбы, не скажешь, что об изобретательстве и рационализации вообще нельзя писать. Нет, эти темы нужны. Больше того: Ближнюю фантастику писать труднее, чем Далекую. Далекое само по себе увлекательно и романтично. Чтобы раскрыть романтику будничного труда, требуется гораздо больше мастерства; кстати, больше, чем было у лидеров Ближней фантастики. Допускаю, что скромная фантастика "на грани возможного" еще была оправдана как-то в годы послевоенного восстановления, но потом она явно пережила себя. Физики уже создали атомную бомбу и атомную электростанцию, родилась кибернетика, готовился штурм космоса, на этом фоне не казались фантастическими приключения рационализаторов. И после постепенного размораживания в 1957 году - в год запуска спутника - начался новый блестящий период советской фантастики. Открывает его опять же И. Ефремов, который открыл и предыдущий период своей геологической романтикой. На этот раз Ефремов рванул далеко за "грань возможного": от горных вершин к звездам, от десятилетий к тысячелетиям, от друзей-радиолюбителей к содружеству миров, от устройства приборов к устройству общества. "Туманность Андромеды", опубликованная в 1957 году в журнале - "Техника - молодежи", сразу перевела фантастику на новую ступень. Ворота открылись широко, и в них хлынул поток новой фантастики. Пришла способная молодежь: бр. А. и Б. Стругацкие, А. Днепров, А. Полещук, В. Савченко, В. Журавлева, Г. Альтов и другие, чьи фамилии встречались на страницах этой книги. Из старых авторов сохранил позиции только А. Казанцев со своей волнующей темой гостей из космоса. Когда были, какие оставили следы, почему ушли, прилетят ли еще? Общий интерес к фантастике оживил и давно умершего в оккупации, пятнадцать лет не переиздававшегося и основательно забытого А. Беляева. Пришло целое поколение молодежи, которое не знало этого имени, и вдруг оказалось, что у советской фантастики есть свой классик. Трехтомник его издавался трижды, потом прошло подписное восьмитомное издание. Беляев с его размахом оказался роднее и ближе читателю 60-х годов, чем назидательные, но бескрылые авторы 30-х и даже 50-х годов. Но все же, читая и почитая Беляева, молодые авторы не подражали ему. Между читателем Беляева и современным слишком велика разница. Сейчас среди потребителей фантастики очень велика и влиятельна прослойка инженеров и научных работников. Многие писатели и рассчитывают откровенно на вкусы научных работников, не чуждаются научной терминологии, пишут только о научных идеях. Видимо, считают, что о чувствах взрослый читатель может прочесть в психологическом романе, а фантастику берет для знакомства с научными перспективами. Пожалуй, самыми характерными писателями этого периода были А. Днепров и бакинцы - В. Журавлева и Г. Альтов. Имена их в обзорных статьях оказываются рядом, так они и входят в историю советской фантастики, хотя есть между ними стеклянная стена. Днепров считал своей задачей знакомить читателя с новейшими идеями современных ученых физиков, генетиков, кибернетиков, биоников. Бакинцы же предпочитали идеи новые, никем не высказанные, оригинальные. Итак, в 20-х годах основной раздел фантастики - мечта о цели, в 30-х и 40-х - мечта о средствах: фантастика производственная, лабораторная и познавательная, а после 1957 года - фантастика новых идей, но уже не робких, как в прошлом, а самых смелых. И вот уже на глазах, пока писалась эта книга, произошел новый разворот: на первое место в советской фантастике вышла противница мечты - литература предостережения. Фантастику послевоенную мы называли "фантастикой на грани возможного". Период 1957-1962 годов я предложил бы именовать периодом "Падает вверх". Так озаглавлена книга А. Полещука, выпущенная несколько позже - в 1964 году. Смысл ее: есть у нас изобретатели, есть идеи, с воплощения которых наука стремительно начнет набирать высоту, просто падать в небо. Подспудно эта мысль присутствует во многих произведениях этого времени. Недаром так много писалось тогда рассказов-прологов о какой-то новой дорожке к давно известной щели. При этом как бы подразумевалось: вот прилетят гости из космоса, проникнем мы в будущее, узнаем то-то и то-то, а дальше все будет великолепно. И как бы отвечая на эту прекраснодушно-наивную позицию, бр. Стругацкие озаглавили свою повесть "Трудно быть богом". Так бы я и назвал для наглядности последний период фантастики, начавшийся в 1963 году. До той поры литературный спор шел в плоскости "выйдет или не выйдет?". Сторонники дальнего прицела называли мечты, сторонники ближнего уверяли, что эти мечты неосновательны. Сначала спор шел между литераторами, а потом с осторожными специалистами, уверявшими, что ничего-ничегошеньки из мечтаний не выйдет: жизнь дольше 150 лет не продлишь, и за пределы Солнечной системы летать ненаучно, и человек - вершина творения, разумных машин быть не может и т. д. По вот в конце 1962 года выступает академик Колмогоров, пишет, что разумное существо может быть каким угодно, даже похожим на плесень, даже машина способна стать умнее человека. Академик Соболев добавляет: "Машины и есть люди будущего". О возможности практически неограниченного бессмертия пишут академики Купревич и Кнунянц, доктор наук Шкловский рассуждает о пределах космических странствий и цивилизации, о том, что спутники Марса искусственные. Виднейшие ученые подтвердили, что научная фантастика - дело серьезное. Таким образом, дальние фантасты победили, сделали свое дело... а мавр, сделавший дело, может уйти. Зато в спор о проблемах фантастического будущего вовлекается новый круг литераторов - это "лирики", задетые физиками с учеными степенями. До сих пор "лирики" фантастику игнорировали, не считали достойной внимания. Фантастов-академиков не могли не заметить. Пожалуй, первым в защиту попранной лирики выступил Г. Гор со своим "Докучливым собеседником" (1961), полным нападок на наивно-туповатых фантастов, превозносящих технику и ничего не донимающих в подлинной жизни. Я говорил уже, что до того основной спор фантастики шел в плоскости "выйдет - не выйдет?". Г. Гор перевел его "в иную плоскость: "хорошо ли выйдет?".
      В литературной дискуссии с "физиками" (под физиками они подразумевали апологетов техничности, подавляющей человеческие чувства) "лирики" обратились к сатире. Появились многочисленные пародии, юморески, рассказы-насмешки. Повесть журналиста Н. Разговорова "Четыре четырки" рассказывает, например, о глупых физиках Марса, заучившихся до такой степени, что только собака, присланная на ракете с Земли, напоминает им, что такое стихи, природа и добро. Физики говорят, что машина превзойдет человека, лирики выступают как адвокаты человеческой личности. Пишут о том, что у человека полным-полно резервов: и чужие мысли люди будут угадывать, и доисторические времена вспомнят, и летать сами собой начнут без крыльев и мотора ("Мечта" С. Гансовского). Возник и такой мотив: придерживайте ученых, как бы они не наделали беды! У того же Гансовского ученые зачем-то создали разумных медведей, которые пожирают людей. У М. Емцева и Е. Парнова непослушная машина наготовила андроидов, которые тут же собираются поработить человечество. У Е. Войскунского и И. Лукодьянова геологи продырявили земную кору, оттуда вырвался черный столб, парализовавший всю технику на Земле. В рассказе И. Варшавского "Молекулярное кафе" описывается фантастическое кафе, где из молекул мысленным заказом можно составить любое блюдо, но все время получается несъедобная мешанина. Герой плюется, жена его горюет, мальчик плачет. Заканчивается рассказ такими словами:
      "...если каждому кибернетику во всем давать полную волю, то результат может быть не очень хороший.
      Нужно, чтобы все люди за ними немножко присматривали". Все это относится к фантастике предостережения. Лирики предостерегают нас от чрезмерного увлечения техникой, требуют внимания к душе человеческой, настойчиво напоминают, какая эта душа сложная, легко ранимая, как ее трудно направить, как легко травмировать (например, "В круге света" А. Громовой). Та же мысль - "присматривайте за учеными!" - чувствуется и в статьях А. Громовой - главного теоретика антимечтательного плёса в русле нашей фантастики. Вот что она пишет о кинофильме "Облик грядущего" (мы поминали о нем): "Похоже на то, что летчики Кэбела загнали человечество в свой технический рай дубинкой, а это метод ненадежный... Летчики потратили всю свою великолепную энергию на технический прогресс, забыв о душах тех самых людей, которым они хотели принести счастье. Значит, они лицемерили, утверждая, что строят прекрасный новый мир для всех, а на деле строили его лишь для себя. Ну что ж, вот и расплата за этот возвышенный обман: все кругом новое, а люди-то прежние..." (стр. 280). Люди прежние, и поможет ли им новая техника? - этот вопрос ставят и бр. Стругацкие в своих повестях "Трудно быть богом" (1964) и "Хищные вещи века" (1965). В обеих повестях - всесильные, вооруженные волшебной техникой люди будущего поставлены перед необходимостью вмешаться в жизнь неразумных мещан: злобных, серых и отсталых - в первой повести, а во второй - с жиру бесящихся. Интересно, что в творчестве бр. Стругацких уживаются две противоположные, казалось бы, позиции. "Трудно быть богом", - говорят они, когда речь идет о воздействии на человека. В научных же проблемах авторы твердо стоят на позиции "падает вверх". В повести "Понедельник начинается в субботу" (1965) их герои - удалые физики - запросто осуществляют любую сказку, самую волшебную. И даже бог Саваоф - всего лишь рядовой сотрудник в развеселом НИИЧАВО (Научно-исследовательском институте чародейства и волшебства). Советская фантастика развивается бурно. Повороты следуют один за другим, периоды, как вы видели, короткие, всего лишь пять-десять лет, куда короче жизни автора. И многим писателям довелось работать в разных периодах, пройти несколько разворотов. Чрезвычайно интересно и поучительно прослеживать, как складывались авторские судьбы, кто и как менял стиль и темы, а кто, проявляя линейность, вылетал из седла на резком вираже, оказывался на обочине литературы. К сожалению, место не позволяет заняться этим разбором.
      Но, будучи фантастом, я не могу удержаться, чтобы не заглянуть в завтра, не представить себе, какой период следующий.
      Писатели из отряда предостережения победили мечтателей "падает вверх", нащупав слабость в их позиции. Мечтатели были слишком близоруки, видели только ближайшую цель, подразумевая, что дальше все пойдет само собой. Предостерегатели же увидели и указали действительно существующие трудности, показали, что не пойдет наука сама собой, не будет падать вверх, на самом деле - трудно быть богом.
      Очевидно, наследники предостерегателей найдут слабость у своих предшественников. И даже, пожалуй, можно указать ее - дате не "слабость, а некоторое свойство, ограничивающее возможности антиутопии. Предостережение подобно дорожному знаку у канавы. Оно указывает: "Здесь проехать нельзя". Но ведь где-то надо проехать. Вверх не падает, "значит, следует взбираться. Трудно быть "богом, но необходимо. Следующий период, так мне кажется, будет носить название "Маршруты богов". Я надеюсь там увидеть книги спокойные, глубокие, всесторонне взвешивающие будущее во всех его противоречиях. Сослаться на примеры пока нет возможности, но есть намеки, что литература клонится в том направлении. Спокойному обсуждению сложности человеческой натуры во всех ее аспектах посвящен многоплановый, неровный и очень богатый мыслями роман И. Ефремова "Лезвие бритвы". В третий раз Ефремов зачинает нечто принципиально новое. Размышлениями о сложности будущего наполнена и небольшая конспективная повесть В. Тендрякова "Путешествие длиной в век". В трех повестях бр. Стругацких герои кончают решением бороться. Надо полагать, что в одной из следующих книг мы увидим, как они борются. Так развивалась и разворачивалась советская фантастика. У зарубежной периодизация совсем иная и поворотные даты не совпадают с нашими. Так, например, на Западе резкие переломы совпадали с экономическим кризисом 1929-1933 годов и с изобретением атомной бомбы. Кинофантастика следовала там за литературой, отставая "на несколько лет. Но в одной книге не опишешь всего. Нужно только, по установившемуся порядку, сказать немного о советской кинофантастике. В первые десятилетия она поспевала за литературой, если не по количеству, то хотя бы по тематике. "Аэлита" в немом кино снималась немедленно вслед за выходом романа Л. Толстого. При экранизации сюжет испортили, а идею вывернули наизнанку. Но хотя бы попытка была поспеть за новинкой. В 30-х годах выходит "Космический рейс" - фантастика обстоятельная, познавательная, в духе своего времени, и с мальчиком-"зайцем", тоже в духе времени. "Зайцы" бродили тогда и по фантастическим романам. Видимо, считалось, что детям неинтересно читать, если среди героев нет детей. Но после войны кинофантастика безнадежно отстала от литературы. Мы видели три экранизации, все с утерей фантастичности, и еще несколько фильмов, опережающих космическое сегодня лет на десять-пятнадцать, по нормам "фантастики на грани возможного". Весь период "Падает вверх" и период "Трудно быть богом" в кино не отразились.
      Исследователи утопий (заимствую факт у Ю. Рюрикова) отмечали, что утопии развивались не во все эпохи. Больше всего их было в античные времена, в период Возрождения и в XIX веке. Что общего между всеми этими датами? Это эпохи подъема техники и науки, века, когда человек начинал верить в свои силы, в то, что он способен сделать великие дела, даже жизнь на Земле переустроить. Можно добавить, внимательно рассматривая даты, что утопии большей частью создавались не на заре этих эпох, не у подножия, а ближе к вершине, когда новый строй и новая техника уже одержали победу, когда открылись широкие перспективы и мощь новой техники уже была доказана. На вершине Возрождения выступали Т. Мор и Ф. Рабле, на вершине капитализма - Оуэн и Фурье, а также и Ж. Верн - утопист технический. На спаде же писались и утопии и антиутопии, но там мотив был другой: "Почему не оправдались надежды, иной путь не нужен ли?" Мы с вами живем в стране, одержавшей всемирно-историческую победу. Позади достаточно большой путь. Наука уже продемонстрировала свою силу, советский строй оправдал себя. Впереди крутой подъем к вершинам коммунизма. Наша страна вплотную приближается к созданию коммунистического общества, и вопрос о формировании человека этого общества - практическая задача современности. Каким мы хотим его видеть, каким он может получиться, как его воспитывать? Литература уже пытается начать обсуждение. В художественной дискуссии о будущем должен принять участие и кинематограф.
      ОГЛАВЛЕНИЕ
      Пролог. Двенадцать разгневанных критиков 3 О теме и о себе 10 Претензия первая. Фантастика должна быть научной 14 О специфике производственной 23 Соратники и перебежчики 26 Сверхъестественное в кино 33 Претензия вторая. Фантастика должна быть достоверной 38 Прием превращается в тему 43 Рифы кинофантастики 55 Претензия третья. Фантастика должна быть познавательной 62 Претензия четвертая. Фантастика должна быть героичной и занимательной 70 О космических ковбоях и космических мушкетерах. 74 Претензия пятая и шестая. Предвидение или заказ? 78 Претензия седьмая. Фантастика должна быть фантастичной 90 Претензия восьмая. Покажите творческий процесс! 100 Претензия девятая. А где характеры? 110 Претензия десятая и одиннадцатая. Фантастика против фантастики 120 Претензия двенадцатая. Покажите нам будущее! 130 Карта Страны Фантазий 148 Для кого? 153 Вектор вкусов 163
      Киносказка. Страшный Змей Горыныч на фоне строений в стиле XII века, с аркатурными поясками, как на соборах Владимира. "Илья Муромец". Реж. Александр Птушко. СССР. 1956. Рядом кинофантастика. Современный американский город, автомашины последних марок, и топчет их ящер, крайне похожий на Змея Горыныча. "Зверь с глубины в 20.000 фатомов". Реж. Юджин Лурье. США. 1953.
      Снова сказка. Садко в гостях у царя морского. На заднем плане - осьминог, пригодный и для любого научно-фантастического фильма о "покорении глубин. "Садко". Реж. Александр Птушко. СССР. 1952. "Человек-невидимка". Реж. Джемс Уэйл. США. 1933. Пока невидимка одет, а лицо его закрыто шарфом и забинтовано, он выглядит как обыкновенный человек, снимать его нетрудно. Хлопоты начинаются тогда, когда бинты разматываются и под ними не оказывается лица. Другой невидимка в процессе исчезновения. Космический гость в магнитном поле Земли становится прозрачным. "Человек из первого века". Реж. Олдржих Липский. Чехословакия. 1962.
      Сказочный великан в одном кадре с обыкновенным человеком. Комбинированные съемки позволяют продемонстрировать чудо наглядно. "Багдадский вор". Майкл Пауэлл и Людвиг Бергер. Англия. 1939. Гулливер в мире лилипутов. Гулливера играет мальчик, лилипуты - куклы. "Новый Гулливер". Реж. Александр Птушко. СССР. 1930.
      Робот из сказки. Могучий глиняный великан Голем - герой нескольких кинофильмов. "Пекарь императора". Реж. Мартин Фрич. Чехословакия. 1951.
      Научно-фантастический голем во вкуси XX века - робот. "Планета бурь". Реж. Павел Клушанцев. СССР. 1962.
      Сказка. По воде, аки по суху, шествует владычица озера, царевна Ильмень. Снято методом блуждающей маски. "Садко". Реж. Александр Птушко. СССР. 1952. По воде, аки по суху, шествует святой. По сюжету идет съемка религиозного фильма. А после этой сцены, разоблачая трюк, в кадр въедет прогулочная лодка. "Праздник святого Йоргена". Реж. Яков Протазанов. СССР. 1930.
      Рекламы обещают потрясти вас. Зрителя приглашают ужасаться на бульвар Страсбург и бульвар Клиши. "Потерянные в джунглях". Чудесное путешествие. Самое страшное приключение века!
      Ужас масштаба космического. "Когда сталкиваются миры". Реж. Рудольф Матей. США. 1951. Соударение планет. Чудовищная волна захлестнула город небоскребов. Конечно, снимаются только макеты, затопленные в бассейне.
      Вездесущего, бесконечного и невидимого бога трудно показать даже в кино. Не киногеничнее ли этакий патриархальный старичок, одалживающий табак у черных ангелов? "Зеленые пастбища". Реж. Вильям Кили и Марк Конелли. США.
      1936.
      Такой удалось придумать рай для воодушевления воинов. Рай отчасти магометанский - с обилием хорошеньких гурий, отчасти христианский - у гурий крылья, как у ангелов, и в большой мере милитаризованный - форма, стройные шеренги, секция небесной канцелярии. Порядочек на небе! "Дело жизни и смерти". Реж. Майкл Пауэлл и Эмерик Прессбургер. Англия. 1946.
      Дьявол, как известно, хитер, умеет притворяться человеком и это очень удобно для кино. На снимке человекоподобный черт из фильма "Красота дьявола". Реж. Рене Клер. Франция. 1950. Играет дьявола Мишель Симон.
      И для сравнения обычный черт - традиционный хитровато-насмешливый Мефистофель. "Вечерние посетители". Реж. Марсель Карпе. Франция. 1942.
      Киногеничны антропоморфные образы, взятые из народных суеверий. На снимке голливудская русалка с модной прической из фильма "Мистер Пибоди и русалка". США. 1948.
      Человекообразны и вампиры. И кровожадные фильмы о них не требуют комбинированных съемок. "Дракула". Реж. Тод Браунинг. США. 1930.
      "Призрак улицы Морг". Реж. Рой дель Руте. США. 1954. Одна из экранизаций новеллы Эдгара По. В данном случае призрак мнимый, он оказался орангутангом.
      А это уже сверхъестественный призрак, но не вредный, а приятный. "Дух забавляется". Реж. Давид Лин. Англия. 1944.
      "Дом воска". Реж. Андре де Тотс. США. 1953. Распространенные на Западе музеи восковых фигур, где посетителям показывают великих людей и великих преступников, оказались удобными поставщиками оживших мертвецов для фильмов ужасов.
      "Рука мумии". Реж. Кристи Кэбен. США. 1940. Мумия тоже оживший мертвец, но самого древнего происхождения. И что ей делать на этом свете? Конечно, душить честных американцев, что же еще?
      "Лондонский оборотень". Реж. Стюарт Уокер. США. 1935. Таким становится по ночам благовоспитанный ботаник, укушенный оборотнем в Гималаях. Он загрызает одиноких женщин, хочет загрызть свою невесту. И хорошо, что выстрел положительного полицейского обрывает эти кровожадные преступления. Еще один оборотень. "Человек-волк". Реж. Г. Вагнер. США. Тоже оборотень, но почти научно-фантастический, воплощение двойственности человеческой натуры. Только что благородный красавец Джекил говорил о возвышенных чувствах невесте. Мгновение. Непроизвольное нежелательное превращение. И на его месте - уродливый развратник Хайд. "Доктор Джекил и мистер Хайд". Реж. Рубен Мамулян. США. 1932.
      Доктор Моро, герой романа Уэллса (его играет Чарлз Лаутон) и люде-звери, созданные им. Справа тоже "людо-зверь" - женщина-пантера, хищная и страстная. "Остров потерянных душ". Реж. Эрл Кентон. США. 1932. Уменьшенные жертвы "безумного" доктора Циклопса. Стоя на письменном столе, вилкой защищают они свою жизнь. А не стоит ли подобных и еще более маленьких путешественников отправлять в мир малых величин для знакомства с насекомыми, микробами? "Доктор Циклопс". Реж. Эрнест Шудсэк. США. 1940. Режиссер тот же, но теперь горой не карлики, а великан. Король Конг гигантская горилла, погубленная любовью. Сейчас Конг, выставленный напоказ в концертном зале, увидит девушку, предмет своей любви (она стоит на переднем плане), сорвется с цепи, обрушит потолок и начнет крушить дома, вагоны, давить и калечить людей. "Король Конг". Реж. Эрнест Шудсэк и Мэрией Купер. США. 1933.
      "Тварь из Черной лагуны". Реж. Джек Арнольд. США. 1954. Страшилище человеческого масштаба никаких сложностей для съемки не представляет: чешуйчатый костюм, маска...
      "Человек-амфибия" не может долго находиться на суше, дышать обыкновенным воздухом. Ощущаете вы, что перед вами существо фантастическое? Или только экстравагантное? "Человек-амфибия". Реж. Геннадий Казанский и Владимир Чеботарев. СССР. 1962.
      Фантастическую машину изобразить легче, чем фантастическое существо. Робот - герой многих фильмов, земных и космических. В данном случае он на Венере. "Планета бурь". Реж. Павел Клушанцев. СССР. 1962.
      Другой робот, заокеанский родич предыдущего. Ведет машину с очень обыкновенными американскими солдатами по запрещенной планете. Планета запрещенная, потому что там материализуются тайные преступные помыслы подсознания, почему-то в форме почти невидимых зверей, стреляющих молниями. "Запрещенная планета". Реж. Фред Сирс. США. 1956.
      По сюжету это сверхфантастика - мечта фантастического человека-амфибии о будущих прогулках с любимой. А зритель не потрясен. Ему такие прогулки доступны хоть сегодня. Стоит только приобрести акваланг и ласты в спортивном магазине. "Человек-амфибия". Реж. Г. Казанский и В. Чеботарев. СССР. 1962.
      Как же изобразить устаревшую фантазию классика? Может быть, со снисходительной иронией? Не так ли представляли себе будущий автомобиль современники Жюля Верна? Ведь и в самом деле первые автоповозки напоминали кареты. "Тайна острова Бэк-Кап". Реж. Карел Земан. Чехословакия. 1958.
      И воздушный транспорт представлялся некиим гибридом из аэростата и велосипеда. "Тайна острова Бэк-Кап".
      Подводная лодка с комичными лопастями-веслами и вертлявым хвостиком-рулем. Нарочитость образа подчеркнута гравюрной манерой изображения. "Тайна острова Бэк-Кап".
      А если фантастическое хочешь изобразить всерьез? Это олицетворение атомной опасности - чудовищный ящер-годзилла. Он удаляется в море из сожженного и разрушенного им города. "Годзилла". Реж. Иширо Хонда. Япония.
      1955.
      Такого марсианина сконструировали постановщики фильма "Борьба миров". Реж. Байрон Хаскин. США. 1953. Как по-вашему: страшен этот безголовый манекен или только беспомощен и нелеп? Кстати, в окончательном варианте этого кадра нет. Было отдано предпочтение тактичному умалчиванию.
      Но умалчиванием не отделаешься, когда действие переносится в космос. Вот почти непременный для космического фильма кадр с невесомостью. В данном случае - кинотрюк. Но одновременно появились и документальные фильмы о невесомости, снятые подлинными космонавтами. "Планета бурь". Реж Павел Клушанцев. СССР. 1962.
      По сюжету - далекая мечта: многолетнее межзвездное путешествие к Альфе Центавра. А на экране большей частью - интерьеры. "Икар-1". Реж. Индржих Полак. Чехословакия. 1964.
      Такого кадра космонавты снять еще не могли: в иллюминаторе чужая планета. Правда, съемочных трудностей тут нет пока. Декорация, как на самолете: приборные доски, экраны. Невесомость не демонстрируется, артисты стоят на полу. "Небо зовет". Реж. Алексей Козырь, Михаил Карюков. СССР. 1959.
      Но вот космонавты прибыли на чужую планету, тут приборными досками и циферблатами не отделаешься. И что нам показывают? Голубое небо, галечный пляж, мелкие волны и не слишком фантастичный вездеход с двигателем, как у глиссера. Ощущаете вы, что это Венера? "Планета бурь". Реж. Павел Клушанцев. СССР. 1962.
      Противоположная крайность. Странные сооружения надломленные, косые, непонятные... и такие картонные. Это тоже Венера. Экранизация романа С. Лема. "Безмолвная звезда". Реж. Курт Метциг. Польша и ГДР. 1960.
      Не лучше ли откровенная условность? Геометрические театральные декорации, странные одеяния, странные украшения. Обстановка заведомо нереальная и явно фантастическая. "Аэлита" Реж. Яков Протазанов. СССР. 1924.
      Тоже Марс, хотя едва ли вы догадались об этом. В центре сверхпобедитель Флэш Гордон со своей возлюбленной на руках. Вокруг него марсиане и земляне. Которые марсиане? Угадайте! "Флэш Гордон". Реж. Фредерик Стефани. США. 1936.
      Нейрохирурги делают опыт. Характерная сцинка для научно-исследовательского сюжета. "Во имя жизни". Реж. Александр Зархи и Иосиф Хейфиц. СССР. 1947. Почти такая же сцена из фильма фантастического. Изготовляется искусственное существо. "Франкенштейн". Реж. Джемс Уэйл. США. 1931.
      А. Баталов и И. Смоктуновский в ролях современных ученых-физиков. Фильм об открытиях не фантастических. Но если открытие выбрано фантастическое, в кадре окажутся примерно такие же аппараты и конфликт, может быть, примерно такой же, как у Гусева и Куликова. "9 дней одного года". Реж, Михаил Ромм. СССР. 1962. "Каин XVIII". Реж. Надежда Кошеверова, Михаил Шапиро. СССР. 1963. Сатирическая киносказка. В колбе хранится взрывчатый комар. Много ли изменится в эпизоде, если в колбе окажется кибернетическая машинка с атомным взрывателем? Но тогда все превратится в научную фантастику. В роли трусливого агрессора, Каина XVIII, - Эраст Гарин.
      "Создатель чудовищ". Реж. Сэм Ньюфилд. США. 1944. Вот они чем заняты, ученые безумцы: делают страшных обезьян, нападающих на бедных девушек. На помощь, Джоны-царевичи! Ужасные последствия радиации. Фантастический мутант с громадным мозгом без черепа. "Остров Земля" Реж. Джо Ньюман. США. 1955.
      Мечта средневековых алхимиков - вырастить в банке человечка-гомункулюса. И вот он создан - очередным ученым безумцем. "Невеста Франкенштейна". Реж. Джемс Уэйл. США. 1935.
      Искусственное существо полного роста. Могучий и уродливый человекообразный нечеловек, жаждущий любви и всеми отталкиваемый. "Франкенштейн". Реж. Джемс Уэйл. США. 1931. Уже есть пара чудовищ. И что будет (ужасайтесь, зрители!), когда они наплодят потомство и захотят отнять Землю у людей? "Невеста Франкенштейна". Реж. тот же. США. 1935. На популярном образе можно и заработать, вам предлагается зеленоватая, устрашающе похожая на знаменитого монстра, гигиеничная резиновая маска. Всего за 2 доллара 98 центов. Дешевка!
      Чудаки Аббот и Костелло, герои серии пародийных фильмов, пережили немало приключений во встречах с призраками, Франкенштейном, мумией, Джекилом и Хайдом. На этот раз они в космосе, в обществе прекрасной и очень скудно одетой жительницы Венеры. "Аббот и Костелло летят на Марс". Реж. Чарлз Ламонт. США. 1953.
      "Метрополис". Реж. Фриц Ланг. Германия. 1926. Киноутопия о техницизированном мире будущего. На снимке искусственно изготовленная Ева будущих времен.
      "Облик грядущего". Реж. Вильям Камерон Мензис. Англия. 1936. Редкая для кино попытка показать XXI век всерьез. На снимке сцена из последней части фильма. 2036 год. Готовится полет на Луну. Юноша, желающий отправиться на Луну, у главы всемирного правительства Кэбела.
      Мрачная военная утопия о межпланетной войне. Космические агрессоры усеяли трупами поля. "Земля против летающих тарелок". Реж. Фред Сирс. США. 1956.
      А люди социалистического лагеря полагают, что войны в будущем прекратятся окончательно. И только в залах исторических музеев дети увидят орудия убийства. "Человек из первого века". Реж. Олдржих Липский. Чехословакия. 1962.
      Научная конференция с телевизионным участием ученых всего мира. "Человек из первого века". "Аэлита" - первенец советской кинофантастики. В фильме, в отличие от романа, Аэлита - принцесса злая и гордая, презирающая и предающая свой народ. В роли принцессы Марса Ю. Солнцева. Реж. Яков Протазанов. СССР. 1924.
      В годы, когда познавательная фантастика лидировала, вышел в свет познавательный фильм "Космический рейс". Реж. Василий Журавлев. СССР. 1936. В послевоенной фантастике преобладала подводная тема. "Тайна двух океанов". Реж. Константин Пипинашвили. СССР. 1957. Ихтиандр, человек с жабрами, спасает потерявшую сознание, чуть не погибшую в пасти акулы, девушку. "Человек-амфибия". Реж. Г. Казанский и В. Чеботарев. СССР. 1962.
      Космонавты в прозрачных шлемах (иначе мимика не видна) пришли на экран, когда космические спутники уже вычертили первые орбиты, а подлинные космонавты тренировались в сурдокамерах. "Небо зовет". Реж. А. Козырь, М. Карюков. СССР. 1959. И снова экранизация устоявшейся классики. "Гиперболоид инженера Гарина". Реж. Александр Гинцбург. СССР. 1965.