Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Миссия Земля - Во мраке бытия

ModernLib.Net / Хаббард Рон Лео / Во мраке бытия - Чтение (стр. 32)
Автор: Хаббард Рон Лео
Жанр:
Серия: Миссия Земля

 

 


      Хеллер самым торжественным образом выразил свою благодарность, и дипломаты удалились, счастливые и довольные.
      После этого я уже совсем не мог заснуть. Заполучить такое великолепное оружие только за то, что он применил довольно дешевый и подлый прием! Да и вообще, это было просто нечестно. Ведь Хеллер прикрывался надуманным фальшивым именем. Подумаешь, «принц X»! Знали бы они, что Хеллер был самым обыкновенным военным инженером Флота и по происхождению принадлежал к среднему классу, точно так же, как и я. Но я превосходил его по чину. Надо же — такое великолепное оружие пропало зря! Вот поэтому, как я уже говорил ранее, я и возлагал такие надежды на мисс Симмонс. Примерно в девять часов утра по нью-йоркскому времени из занимаемых Хеллером апартаментов пошли радиопомехи. Неужели он так разволновался, готовясь к первым воскресным занятиям? Вовсе нет! Он имел явно искаженную точку зрения относительно наслаждения природой!
      Первое, что мне удалось разглядеть на экране, когда рябь наконец пропала, был девичий затылок. Затылок брюнетки, которая лежала ничком на диване, чуть откинув голову набок. Руки ее при этом слабо двигались по дивану — явное свидетельство полного физического переутомления. Хеллер усиленно массировал ее затылок, точными движениями нажимая на какие-то известные ему одному чувствительные точки. На приставном столике стоял серебряный кувшин, который я мог разглядеть только боковым зрением. Точно так же я смог определить, что на Хеллере был белый купальный халат и что сидел он на краешке дивана, возвышаясь над полураздетой девушкой.
      — Ой, — простонала она, — по-моему, я умираю!
      Хеллер, однако, продолжал обрабатывать ее затылок.
      — Ничего, ничего, — говорил он успокаивающе. — Сейчас тебе полегчает, Миртли.
      — Семнадцать раз, подумать только, — простонала она.
      — Ну а теперь ты можешь пошевелить головой? — спросил он.
      Она повертела головой и снова застонала.
      — Можно подумать, что меня изнасиловал слон.
      — Да, сочувствую, — сказал Хеллер.
      Я вдруг понял, в чем тут дело. Это чудовище наверняка воспользовалось беспомощностью бедняжки! А девчонка прехорошенькая, это я мог сказать точно, потому что она как раз обратила лицо в его сторону.
      — Ну вот, милый, теперь мне лучше, — сказала она. — Не приведи Господь испытать еще одну такую ночку!
      Ага, значит, популярность Хеллера среди этих девушек далеко не так велика, как мне казалось сначала! Она неуверенно поднялась с дивана, машинально взяла лежавший рядом халатик и, словно плохо соображая, что делает, кое-как прикрыла наготу.
      — Теперь тебе нужно принять ванну, — сказал Хеллер, — хорошенько отоспаться, и все будет прекрасно.
      — О Боже, надеюсь, что так. А можно я зайду к тебе попозже?
      О боги, подумал я. Силой внушения он подчинил себе эту бедняжку. Сделал ее рабыней мазохизма!
      — У меня сегодня в час занятия по курсу восхищения природой.
      — Ну, никто никогда не жаловался на то, что природа обделила меня тем, чем следует восхищаться, — слабо возразила Миртли и шатающейся походкой, босая и полураздетая, вышла из его комнаты.
      Бедное обиженное дитя! Хеллер позвонил вниз, чтобы ему принесли завтрак, а потом снова подошел к телефону. Ничего удивительного, что я не всегдапоспевал за ним! Он занимался делами под прикрытием чистых развлечений. Хитрюга! В трубке послышался детский голосок.
      — Позови, пожалуйста, Майка Мутационе, — сказал Хеллер.
      И когда ребенок позвал папу, Хеллер заговорил снова:
      — Майк, простите, пожалуйста, что я нарушаю ваш воскресный отдых. Но мне хотелось знать, доставили ли вам такси?
      — Конечно, парень. Отличная машина! Мы ее наладим так быстро, что ты и оглянуться не успеешь!
      — Вот и прекрасно. Только вот еще что. Слушайте внимательно. Я пришлю вам маленькую бутылочку с одним препаратом. Полную инструкцию к ней я приложу. Я хочу, чтобы вы добавили эту штуку к краске для наружных работ и надписей. Делается это очень просто. Состав прекрасно смешивается с любым видом или сортом краски. Так вот, когда вы установите мотор, стекла, выправите кузов и приладите обивку, для дальнейших работ пользуйтесь только той краской, в которой имеется эта добавка.
      — Она что, придает блеска? — спросил Майк.
      — Да, что-то вроде этого, — сказал Хеллер. — Так флакончик с этой штукой я обязательно пришлю вам. Во всяком случае он уже будет у вас к тому моменту, когда, придет время приступать к окраске.
      — Конечно, парень, ты только не беспокойся. А ремонт «кадиллака» идет как по часам. Была маленькая задержка с новым мотором, но нам его уже выслали. Точно так же с поршнями из нового сплава. Когда мы все наладим, он будет запросто давать сто девяносто миль в час. — Майк рассмеялся. — Так что не снимай ногу с педали тормоза, иначе он тебя унесет прямо на Луну.
      — С ним вы можете не торопиться, — сказал Хеллер. — А вот такси мне нужно позарез.
      — Получишь его, парень. А то подъезжал бы к нам сегодня. Мы всей семьей сходили бы и послушали воскресную мессу.
      — Сегодня у меня занятия по восхищению природой. Но благодарю за любезное приглашение, Майк. Чао!
      Воскресная месса? Да эти (…) сицилийцы в два счета обратят его еще и в христианство! Тут принесли завтрак. Поднос венчала огромная ваза с шоколадным мороженым. Официант едва успел закрыть за собой дверь, как она тут же вновь распахнулась, и в комнату крадучись проникла величественная блондинка великолепной внешности.
      — Привет, Саманта, — сказал Хеллер. — Позавтракаем вместе?
      Она отрицательно покачала головой и, усевшись в стоящее рядом кресло, кивком указана на дверь.
      — Только что отсюда вышла Миртли, я не обозналась? Ах, красавчик, будь поосторожней — за этой Миртли нужен глаз да глаз.
      Хеллер рассмеялся.
      — Нет, я говорю совершенно серьезно, моя радость. Ты послеживай за ней. Она изобретательна и коварна. Уж я-то ее отлично знаю. Вот, погляди, когда она вошла сюда, она сделала вот так? И Саманта развязала пояс на своем халате. Под ним у нее ничего не оказалось. Так, может, именно в этом и состояла идея Хеллера относительно красот природы?
      Потом она села так, что ее стройные ноги почти касались Хеллера.
      — А после этого она села к тебе бочком, вот так? — И она позаботилась, чтобы ничто не прикрывало ее длинных ног. — А после этого она вот так, вроде невзначай, не обнажала бедро?
      А потом разве не провела по нему пальчиком и не попросила тебя поглядеть, нет ли там царапинки? Вот видишь, красавчик, как строго нужно следить за Миртли. А потом, проделав все это, не встала ли она перед тобой вот так и не позволила своему халату вот так вот упасть на пол? — И Саманта позволила халату пасть на пол. — А после этого она разве не сказала тебе, что у нее побаливает левая грудь? А потом — о, я прекрасно знаю эту Миртли! — не приподняла ли она ее рукой и не попросила ли тебя поглядеть, нет ли там царапины? А потом не стала ли она вот так прохаживаться рядом и просить, чтобы ты получше проверил, чтобы убедиться окончательно?
      Тут уж Хеллер не выдержал и расхохотался.
      — Ты сама будь поосторожней, иначе вымажешься мороженым! — сказал он.
      — А потом, я уверена, она принялась расхаживать как бы в рассеянности по комнате, примерно вот так, да? О, я тебя предупреждаю, с ней надо быть все время начеку. А потом, все с тем же рассеянным видом, не подняла ли она с пола свое якобы оброненное платье? И тут она наверняка сделала вид, будто только сейчас заметила, что ходит совершенно голая, и, словно смутившись, побежала примерно вот так в спальню, волоча за собой по полу халат? А потом не глянула ли на тебя вот так, приостановившись в дверях? Да, парень, этой Миртли нельзя давать воли! Она способна на что угодно!
      — У меня там даже постель не убрана, — предупредил Хеллер.
      За дальнейшими действиями Самантй он мог наблюдать благодаря множеству развешанных повсюду зеркал.
      — А потом, — не унималась девушка, — она наверняка принялась щупать, достаточно ли мягка твоя постель? А потом не сказала ли она, что ей хочется сравнить, так ли она мягка, как ее собственная, и не разрешишь ли ты ей улечься в ней вот так вот?
      Саманта забралась в постель, но укрываться не стала, а разлеглась в небрежной соблазнительной позе.
      — А потом не принялась ли она поглаживать вот так свое тело? Ты ведь наверняка запомнил это, красавчик? О, я же говорю, что, за ней нужно все замечать, иначе и не поймешь, на какие хитрости пускается эта Миртли! А потом разве она не протянула жалобно к тебе руки и не принялась ли уверять, будто одинока, брошена всеми, что ей так нужна ласка и…
      — Саманта, — сказал Хеллер, — ну-ка, сейчас же вылезай из постели и иди сюда.
      — О, красавчик, — промурлыкала она, — ты наверняка хочешь, чтобы я встала и стояла так, пока ты…
      И тут снова начались помехи. Ну что ж, больше мне и не очень-то нужно было смотреть. И без того было ясно, что Хеллер относится к числу тех извращенцев, которые требуют каких-то изощренных поз. И какого черта этот (…) таксист не торопится доставить сюда поскорее Ютанк? Кипя от возмущения, я отправился звонить ему. Он ведь даже представить себе не может, на какие страдания обрекает своего начальника. Я дозванивался к нему довольно продолжительное время, но так и не поймал его ни по одному из имеющихся у меня телефонных номеров. Я побродил немного по двору, убивая время, а потом приказал подавать обед. Меня ужасно раздражал способ Хеллера готовиться к уроку наслаждения природой. Как смел он из своего мрачного логова разврата и греха выбраться в ясный, залитый ласковым солнцем мир и при этом не испытывать злейших угрызений совести? — вот чего я никак не мог понять! Когда я представлял себе Хеллера рядом с чистыми и неискушенными детьми из колледжа и обаятельнейшей и милой мисс Симмонс, у меня внутри все переворачивалось. Но все же меня не оставляла уверенность, что на мисс Симмонс я могу твердо рассчитывать.

Глава 5

      Первое занятие по восхищению природой должно было, повидимому, проходить в парке Объединенных Наций между Сорок второй и Сорок восьмой улицами, на лужайках, примыкающих к берегу реки — всего в нескольких кварталах от того места, где жил Хеллер.
      Стоял мягкий и красивый сентябрьский день — трава и деревья были изумрудными, а вода и небо — нежно-голубыми. Огромное здание Секретариата вздымало свой белый корпус за зданием Генеральной Ассамблеи и залом заседаний. Часть группы собралась в точно назначенное время подле статуи, символизирующей собою мир. Это были типичные ребята — студенты колледжа, одетые преимущественно в джинсы и грубые куртки, некоторые из них в очках, многие без очков, были среди них и полные, и худые. Хеллер окинул взглядом собравшихся. Было очевидно, что они еще не успели перезнакомиться друг с другом, так как общих разговоров не возникало. Никто не заговаривал и с Хеллером. Еще в зеркалах лифта я заметил, что Хеллер был в сшитых явно на заказ очень элегантных джинсах, бейсбольной шапочке и неизменных бейсбольных туфлях с шипами. В скромной и простой студенческой компании он выделялся более аккуратной и дорогой одеждой, если не считать обуви и головного убора. Кроме того, он был заметно выше всех остальных. А еще у него была шикарная сумка на длинном ремне, накинутом на плечо, тогда как остальные имели сумки попроще, а то и просто пакеты. Одним словом, вольно или невольно, но Хеллер привлекал взгляды, особенно — девичьи. Постепенно собрались и остальные члены группы. В конце-концов их набралось человек тридцать. И вот наконец на сцене появилась мисс Симмонс. Она приближалась твердой целенаправленной походкой. На ней были альпинистские ботинки на толстой подошве и, несмотря на довольно жаркий день, толстая юбка из твида и такой же жакет. Рука ее вооружена была дорожной палкой, которая смахивала скорее на дубину. Темно-русые волосы были гладко зачесаны назад и упрятаны под узкополую охотничью шляпу. Подойдя к группе, она остановилась, сдвинула на лоб очки в роговой оправе и внимательно оглядела каждого из присутствующих. Когда очередь дошла до Хеллера, она немедленно опустила очки на нос. О, это наверняка было добрым знаком. Нет, не зря я чувствовал такое доверие к мисс Симмонс. Я твердо знал, что пусть рушится вокруг мир, но мисс Симмонс сумеет остановить Хеллера на его пути к успеху. А первые же ее слова только укрепили меня в этой уверенности.
      — Ах, вы все-таки здесь, Уистер, — сказала она перед всей группой. — Ну и как же себя чувствует теперь наш юный Эйнштейн?
      Побаливает головка от усиленных занятий? Слышала, что, воспользовавшись знакомством и связями, вы сумели вчера освободиться от многих занятий. Ну что же, не особенно радуйтесь, вы еще не прошли сквозь все преграды из колючей проволоки, Уистер. Война, которую вы так нежно любите, еще по-настоящему и не начиналась!
      Она снова подняла очки на лоб, чтобы лучше видеть собравшихся, и обратилась ко всей группе:
      — Здравствуйте, надежда страны. Я всегда начинаю занятия по курсу восхищения природой здесь, с посещения именно этого парка при здании Объединенных Наций. Организация Объединенных Наций была создана в тысяча девятьсот сорок пятом году, с тем чтобы предотвратить развязывание новой войны и особенно — атомной. А потом эта светлая мечта была похоронена в этом белом мавзолее. Весьма примечательно с исторической точки зрения то, что как раз в этой части Манхэттена в прошлом размещались бойни. Это может показаться весьма символическим совпадением. Организация Объединенных Наций — эта могила, в которой похоронены самые светлые надежды и чаяния человечества, — сосредоточила в своих руках деньги, авторитет и власть! И жадные, эгоистичные и преследующие только свои личные цели люди, просиживающие в этой могиле день за днем, год за годом, заняты исключительно тем, что придумывают самые различные способы уклонения от выполнения своего основного долга, долга, в верности которому они клялись самыми торжественными клятвами. Если бы этим жадным хищникам, этим аморальным типам дали волю, они бы уже давно разнесли в клочья весь мир в угоду термоядерной реакции и вообще реакций как таковой! Уистер, вам следует обратить особое внимание на эти слова!
      Она осуждающе глянула на него сквозь очки. Потом снова подняла их на лоб и торжественно обратилась к группе:
      — Вот почему курс наших лекций мы всегда начинаем с того, что могло бы стать, но так и не стало Организацией Объединенных Наций. Вам следует осознать одно — все живое, что вы увидите вокруг в ходе наших занятий, вскоре будет уничтожено навсегда — убитое безразличием, пренебрежением долгом, нерешительностью, тайными сговорами и просто подлой трусостью Организации Объединенных Наций. Уистер, куда это вы смотрите?
      — Трава здесь растет очень хорошо, — сказал Хеллер, — хотя по ней и ходят. Но она бы росла еще лучше, если бы вода, которая используется для полива, не была бы хлорированной.
      — Вы должны быть внимательнее, Уистер, — сурово одернула его мисс Симмонс. — Мы здесь учимся восхищаться природой, а не тому, как использовать ядовитые газы. А теперь внимание всем! И постарайтесь получше запомнить те важные данные, которые я буду приводить в своей лекции. Видите вон ту группу мужчин? Я хочу, чтобы вы обратили внимание на самодовольное, самоуверенно-счастливое выражение на их безумных лицах — все это сотрудники аппарата ООН, которые бездельничают здесь, в этом парке.
      — На их голубых с золотом фуражках написано: «Американский легион, Де-Мойн, штат Айова», — сказал Хеллер, видимо, желая продемонстрировать отличное зрение.
      Однако мисс Симмонс проигнорировала его слова. И поделом!
      — Так что вы должны отметить царящую здесь атмосферу всеобщей безответственности, что не может не вызывать справедливого ужаса и отвращения у каждого сознательного гражданина. Если бы только эти люди надлежащим образом выполняли возложенные на них обязанности… Уистер, на что это вы сейчас смотрите?
      — Я смотрю на листья, — ответил Хеллер. — Что ни говори, но деревья все-таки держатся молодцом в этой атмосфере, насыщенной выхлопными газами и вредными испарениями с реки. Только мне кажется, что почва здесь здорово истощена и следовало бы добавить в нее минеральных удобрений.
      — Вы лучше бы побольше внимания уделяли лекции! — прикрикнула на него мисс Симмонс. — Итак, если бы ООН выполняла возложенные на нее обязанности, то мы раз и навсегда покончили бы с самоубийственной, как у леммингов, манией саморазрушения.
      — А кто это, лемминги?
      — Это злобные и хищные крысы, которые ежегодно в огромных количествах бросаются в море, совершая тем самым массовые самоубийства, — любезно пояснила мисс Симмонс. — О, если бы только ооновцы пожелали, то в едином порыве встали бы со своих удобных кресел в зале заседаний и дружно, суровыми голосами воскликнули: «Смерть империалистическим поджигателям войны!» Уистер, ради всего святого, что теперь отвлекает ваше внимание?
      На бетонном парапете набережной лежали три чайки. Лапы их увязли в мазушо-смоляной жиже, разлитой по бетону. Две птицы были уже мертвы, а третья, несмотря на увязшие лапы и перепачканные нефтью перья, все еще делала слабые попытки высвободиться.
      — Это чайки, — сказал Хеллер. — Они попали в нефтяную жижу.
      — А вы, как я предполагаю, предпочли бы добить их атомным взрывом, не так ли? Не обращайте, пожалуйста, внимания на его выходки. Всегда в группе найдется какой-нибудь студент, который пойдет на что угодно, лишь бы рассмешить группу…
      Над рекой на небольшой высоте пролетел вертолет, и шум его мотора заглушил ее последние слова. Хеллер тем временем достал из сумки пару перчаток и натянул их на руки. Потом подошел к парапету и, убедившись, что две неподвижно лежащие чайки мертвы, занялся третьей. Та пыталась защититься от него слабыми ударами клюва. Присев на корточки, Хеллер достал из сумки небольшой баллончик с распрыскивателем. Клянусь богами, он был на грани явного нарушения Кодекса — на баллончике стояла надпись на волтарианском языке «Растворитель 564, база снабжения Флота № 14»! Я тут же записал эти данные в свой блокнот. Ведь кто-то еще мог обратить внимание на надпись. Затем он достал краснозвездную инженерскую тряпицу и, прикрыв глаза птицы, быстро опрыскал ее испачканные перья. Естественно, нефть моментально исчезла. Потом он высвободил птичьи лапки, вытер их тряпицей и тоже опрыскал растворителем. Еще раз внимательно оглядев птицу, он обнаружил несколько пятен и отчистил также и их. Меня всегда бесила его дотошность! Потом он достал все из той же сумки фляжку с водой и налил немного в отвинчивающуюся крышку. Птица, голова которой теперь была свободна, нерешительно клюнула его еще разок, но тут же передумала и отпила немного воды из крышки. Потом она еще несколько раз принималась пить.
      — У тебя начался процесс обезвоживания организма, — сказал ей Хеллер. — Слишком жарко. Попей, попей еще немножко.
      Нет, он самый настоящий болван. Ведь он говорил на волтарианском языке, как будто не понимал, что птица-то земная. Затем он взял сандвич, разломил его и положил на траву. Чайка расправила крылья, наверняка удивляясь, что может теперь это сделать, и уже собралась улететь, но заметила сандвич и решила, что разумней будет сначала позавтракать.
      — Ну, какая умная птичка, — сказал Хеллер. — А теперь старайся держаться подальше от таких черных луж. Это нефть, поняла? Смола!
      Птица издала клекот и продолжала клевать сандвич. Понятия не имею, с чего она вдруг решила ему отвечать. Ведь по-волтариански она не понимала ни слова. Хеллер огляделся вокруг. Группа любителей природы тем временем успела благополучно исчезнуть. Он чутко прислушался, но, ничего не услышав, быстро осмотрел окрестности еще разок. И тут я вдруг сообразил, что он принюхивается. А это уж на кой черт могло ему понадобиться? Он оглянулся на чайку. Та как раз взлетала. Взмыв в воздух, птица покружила над рекой и скрылась вдали. Несколько раз вздохнув, Хеллер затрусил по дорожке и вскоре оказался в приемной здания Генеральной Ассамблеи, если только я верно прочел указатели на стенах. Тут была надпись «Справочная», но он не подошел к окошечку. Казалось, само здание вызывает у него живой интерес. Рассеянный свет проникал сюда сквозь прозрачные стены, и Хеллер подошел к одной из них, по-видимому, желая выяснить, каким именно образом достигается такой эффект. Потом он направился в зал Ассамблеи и застал там всю группу. Мисс Симмонс продолжала свою лекцию:
      — …Здесь делегаты могли бы встать как один и громко и решительно потребовать запрещения ядерного оружия на вечные времена. Но, увы, они не делают этого. Люди, которые заседают здесь, не делают этого! Они сидят здесь годами и хранят молчание, одолеваемые своими собственными страхами. Они прикрывают…
      Хеллер тем временем разглядывал мраморные скульптуры. Группа направилась гуськом вслед за мисс Симмонс к выходу. Мисс Симмонс на ходу продолжала свою лекцию, совершенно игнорируя штатного гида, который, по-видимому, решил просто присоединиться к группе. Все вместе они прошли в здание заседаний и вскоре оказались на галерее палаты, над входом в которую красовалась надпись «Совет Безопасности». Экскурсанты осмотрели пару сотен кресел для публики, свободных в данный момент, поскольку никаких заседаний, разумеется, сейчас не было, да и не могло быть еще по меньшей мере недели две, и мисс Симмонс продолжила свою лекцию:
      — А сейчас мы с вами попали наконец в логово тех немногих избранных, которые, в силу широчайших предоставленных им полномочий, имеют право наложить вето от имени пятнадцати наций на любую акцию, даже если сама Генеральная Ассамблея решится предложить ее. Пять постоянных членов — Соединенные Штаты, Франция, Соединенное Королевство, Россия и Китай — каждый из них имеет право отвергнуть в одностороннем порядке любые, пусть и самые страстные призывы народов всей Земли! Они блокируют все усилия, направленные на то, чтобы объявить вне закона ядерную энергию и разоружить наконец весь мир! Стяжательство, жажда власти, гигантомания и чистая паранойя подталкивают их все ближе и ближе к краю пропасти!
      Хеллер, который в это время любовался стенными росписями и какой-то картиной, выдержанной в сине-золотых тонах, расслышав ее последние слова, задал все-таки вопрос:
      — А кто именно мешает окончательному решению этой проблемы?
      — Русские предатели, которые продали революцию и сами превратились в тиранов и угнетателей пролетариата! — громогласно возвестила мисс Симмонс. — Кто задал вопрос? Это очень хороший вопрос.
      — Уистер, — поторопилась сказать какая-то девица.
      — Ах, это опять вы! Немедленно прекратите отвлекать группу, Уистер! — И мисс Симмонс решительно повела слушателей к выходу.
      Взгляд Хеллера остановился на гигантской статуе мускулистого мужчины, который с огромным усилием делал что-то непонятное.
      — А что делает эта фигура? — спросил он.
      — Это русская статуя, — пояснила мисс Симмонс. — Она изображает рабочего, которого заставляют перековывать лемех плуга на меч. Она символизирует предательство интересов пролетариата. — Тут она оглянулась, подняла очки на лоб и добавила: — О, это был очень хороший вопрос, Джордж. Хеллер тоже оглянулся вокруг в поисках Джорджа, но увидел только других студентов. Мисс Симмонс собрала всех у статуи Мира.
      — Итак, дорогие студенты, это только начало, попытка сориентировать вас по курсу. Но я кое-что хотела бы подчеркнуть особо, так что прошу внимания. Абсолютно все, что вы будете наблюдать во время наших последующих лекций по восхищению природой, обречено сгореть в пожаре термоядерной войны. И, любуясь каждым цветочком, каждым листиком, каждой крохотной лапкой и каждым клочочком мягкой пушистой шерстки, вы должны постоянно помнить, что все это обречено сгореть в адском пламени термоядерной войны!
      О, она даже не представляет себе, насколько она права! Если Хеллер проиграет и начнется вторжение Волтара, эти их жалкие бомбы покажутся им пустяком.
      — Итак, группа, — продолжала она, — если в настоящий момент вы еще не испытываете коллективно и каждый в отдельности непреодолимого желания записаться в ряды демонстрантов, протестующих против атомного оружия, то уверяю вас, что в самом ближайшем будущем вы его обязательно испытаете и примкнете к нашим рядам, а нью-йоркская полиция может делать все, что ей заблагорассудится. А теперь вы свободны. Уистер, останьтесь, пожалуйста.
      Студенты постепенно разошлись, а Хеллер подошел к мисс Симмонс. Она подняла очки на лоб, чтобы получше разглядеть его.
      — Уистер, боюсь, что занятия у вас идут плохо. Вы мешали остальным. Вы все пропустили мимо ушей.
      — Но я слышал все, что вы говорили, — возразил Хеллер. — Вы сказали, что, если не заставить ООН работать по-настоящему, планета будет разрушена термоядерным оружием.
      — Которое создадут такие, как вы, Уистер. Мои слова были более выразительными. Сегодня я ставлю вам низший балл. Если вы будете заниматься так же скверно, то все ваши связи не спасут вас. И если вы провалите настоящий курс, Уистер, то не получите диплом и никто не станет с вами разговаривать и вы никогда не будете работать в столь желанной для вас области, где вы могли бы заняться разрушением нашей планеты. Может, мои силы и малы, но я употреблю их на справедливое дело, Уистер. До свидания.
      И она зашагала прочь.
      Хеллер уселся на траву. О боги, как здорово все получилось! Мисс Симмонс встала на его пути. Какая прелестная, какая блестящая женщина! Ее прямые волосы и очки с толстыми стеклами не позволяли сразу по достоинству оценить ее привлекательность. И хотя она явно относилась к числу мужененавистниц, я вдруг испытал к ней огромную нежность, желание обнять ее и сказать ей, какое она прелестное создание на самом деле. Она моя союзница! Наконец-то я отыскал кого-то, кто дал мне надежду в этом мире хаоса! О, мне было очень приятно смотреть, как Хеллер сидит в парке и тупо смотрит на траву. Судьбы империй оказались в слабых и прекрасных женских руках. Но это случается не впервые в многовековой истории планет. И мне оставалось только молить богов, чтобы хватка этих судьбоносных рук оказалась крепкой и неразрывной.

Глава 6

      Хеллер посмотрел на часы. Их мигающий циферблат показывал три часа дня. Он глянул на небо: на севере собирались тучи, а по виду облаков можно было определить, что где-то уже пошел дождь. Он встал и быстрой трусцой направился к дому. Внезапно остановился. Что-то привлекло его внимание далеко впереди. Мисс Симмонс как раз спускалась по лестнице в метро. Хеллер быстрым взглядом окинул улицу. Был воскресный день, и на улицах, естественно, не было ни души — обычная картина центра города в воскресенье. Он снова припустил рысцой, направляясь в сторону входа в метро. Мне внезапно пришло в голову, что, может быть, он воспользуется моментом и постарается прикончить мисс Симмонс! Собственно, будь я на его месте, это пришло бы мне в голову немедленно. Все-таки школа Аппарата всегда сказывается. Но он пробежал мимо ведущей вниз лестницы. И тут из глубины станции послышался громкий крик:
      — Нет! Уходите!
      Хеллер одним прыжком перемахнул через парапет и стремглав помчался вниз, перескакивая через несколько ступенек. Так он пулей вылетел на платформу. Мисс Симмонс стояла там по другую сторону турникета. Прямо перед ней, покачиваясь, топтался растрепанный пьянчужка.
      — Ладно, давай доллар, и я пойду себе!
      Она замахнулась на него своей тростью. Он перехватил трость, вырвал из ее рук и отбросил в сторону.
      — Эй, ты! — крикнул Хеллер.
      Пьяница оглянулся, а потом, спотыкаясь и чуть не падая, бросился бежать в сторону противоположного выхода. Хеллер опустил жетон в прорезь и прошел через турникет. Подобрав палку, он подал ее мисс Симмонс.
      — На улицах в воскресные дни всегда бывает так пусто, — сказал он, — Вам тут находиться небезопасно.
      — Уистер! — с ненавистью прошептала мисс Симмонс.
      — Может, было бы лучше, если бы я проводил вас до дома? — сказал непоколебимо вежливый и воспитанный офицер Флота его величества.
      — Мне ничто не угрожает, Уистер, — ответила мисс Симмонс довольно ядовито. — Всю неделю я работаю как проклятая. Всю неделю студенты только и знают, что донимают меня всячески. Сегодня мне удалось пораньше завершить занятия, и впервые за многие месяцы у меня появилась наконец возможность спокойно прогуляться в одиночестве. И кто же мне мешает? Вы!
      — Простите, пожалуйста, — сказал Хеллер. — Просто я думаю женщине совсем небезопасно разгуливать в одиночестве по улицам этого города. А особенно — именно сегодня, когда вокруг так мало людей. Этот человек, который только что…
      — Я живу в Нью-Йорке уже много лет, Уистер. И прекрасно умею позаботиться о себе. Со мной никогда ничего не случается!
      — А вам часто приходится совершать прогулки в одиночестве? — спросил Хеллер.
      — Мне не так-то часто выпадают такие случаи, Уистер. Всегда кругом носятся студенты. И прошу вас, Уистер, оставьте наконец меня в покое. Я в любом случае совершу намеченную прогулку, и мне не помешаете ни вы, ни кто-либо иной. Уходите, убирайтесь куда хотите и можете вволю играть с этой вашей атомной бомбой!
      С грохотом подошел поезд. Мисс Симмонс демонстративно повернулась к Хеллеру спиной и вошла в вагон. Хеллер пробежал трусцой мимо нескольких вагонов и, удержав на мгновение автоматически захлопывающуюся дверь, вскочил в вагон. Поезд отошел, резко набирая скорость. Я пытался разгадать его намерения. Жил он всего в нескольких кварталах от станции, от которой поезд только что отошел. Она же была явным препятствием на его пути к диплому. Избавиться от нее, безусловно, было в его интересах. По всем учебникам и наставлениям Аппарата у него оставался лишь один образ действий. Неужели я нашел настоящего союзника, чтобы тут же потерять его?
      Поезд въехал, на станцию «Центральный вокзал». Хеллер следил за мисс Симмонс сквозь застекленную дверь вагона. Она вышла. Он тоже успел выскочить на перрон. Мисс Симмонс, по всей вероятности, не заметила его. Она перешла на линию, ведущую к Лексингтон-авеню. Хеллер следовал за ней на приличном расстоянии.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33